Текст книги "То, что мы прячем от света (ЛП)"
Автор книги: Люси Скор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)
Наоми: Определённо считается. Ты в одном свидании от Сексвилля!
Я: Когда ты снова увидишься с ним?
Слоан: Только после того, как сделаю восковую депиляцию, нанесу толстый слой автозагара, оправлюсь после вышеупомянутой депиляции, поменяю постельное бельё и куплю трусики.
Наоми: В смысле купишь трусики? Ты имеешь в виду купишь сексуальные трусики?
Я: Бог мой. Наша чудаковатая библиотекарша предпочитает ходить без белья?
Слоан: Я выдала слишком много.
***
Когда мы вернулись в квартиру Нэша, я налила Пайпер свежей водички и дала вкусняшку перед сном. Затем пошла в спальню и переоделась в сексуальную шёлковую сорочку, которая обнажала больше, чем скрывала.
Я нашла Нэша в столовой, держащим фото интерьера склада.
– Что у тебя тут? – спросила я, скользнув к нему.
– Уэйлей навела меня на мысль… Срань Господня, – сказал он, заметив мой наряд.
– На мысль о чём?
– Твои сиськи, – он покачал головой. – Нет, я не думал о твоих сиськах. В смысле, я думаю о них практически постоянно. Но не в извращённом смысле. Скорее, в благоговейном.
Я взяла фотографию из его руки и взглянула на неё.
– Это игровая консоль.
Нэш ничего не говорил, и я осознала, что он всё ещё таращится на мою грудь. Я заслонила свою грудь фотографией склада.
– Сосредоточься, красавчик. Поговори со мной.
– Игровая консоль Хьюго, – произнёс Нэш, медленно выходя из сисечного транса.
– Похоже, её расстреляли в мясо. Думаешь, кто-то получит из неё что-то стоящее?
– Возможно, нам и не понадобится.
Я посмотрела ему в глаза, и до меня дошло.
– Потому что он орал не на телик. Он орал на других игроков.
– Потому что он играл в интернете, – произнёс Нэш, медленно расплываясь в улыбке.
– И кто у нас тут Нэнси Дрю? – поддразнила я. – Это хорошо. Очень хорошо. Мы можем отследить его локацию, ведь так?
Нэш вытащил телефон и набрал номер.
– Привет. Мне нужно одолжение.
Он немного послушал и закатил глаза.
– Разве ты не должен приберечь это на первую брачную ночь?
Очередная небольшая пауза, и Нэш подмигнул мне.
– Тогда надень штаны обратно и иди спроси у Уэй, какой у Хьюго был ник в «Квесте Драконьего Подземелья», – Нэш выждал мгновение. – Да, три шарика мороженого – это моя вина.
Нэш вытянул руку и притянул меня к себе. Но вместо того чтобы сжать мою грудь, как я ожидала, он взял мою ладонь и поцеловал каждый из моих пальчиков, пока дожидался ответа своего ворчливого брата.
– Да, я тут, – сказал Нэш в телефон. – Она помнит?
Его взгляд удерживал мой. Я гадала, видела ли я когда-нибудь такие голубые глаза.
– Ага. Понял. Спасибо… Нет. Можешь снимать штаны обратно. Я вот собираюсь снять свои.
– Она помнит, да? – спросила я, когда он сбросил вызов.
– Конечно. КоролевскийШланг85.
– Гадость.
Нэш открыл свои сообщения.
– Если он использует тот же ник, то жутковатая команда Люсьена должна суметь отследить его айпи-адрес.
– Боже, ты так горяч, когда идёшь по следу.
– А ты адски сексуальна, когда ведёшь расследование в нижнем белье.
Он бросил телефон на стол и сделал шаг в мою сторону с опасным, решительным блеском в глазах.
Я подняла ладони и начала пятиться.
– Погоди. У нас только что случился прорыв. Разве мы не должны подождать, что скажет Люсьен?
– Никто не говорит, что мы должны ждать в одежде, – ответил Нэш, продолжая наступать.
Я выдвинула обеденный стул и поставила его между нами.
– Но нас ждёт работа, – напомнила я ему.
– И работа никуда не денется после того, как я стяну с тебя эту крохотную тряпочку, – дьявольски протянул он.
Я с визгом развернулась, чтобы убежать, но Нэш оказался быстрее. И я ничуть не возражала, когда он закинул меня на плечо и двинулся в спальню.
***
Громкий стук выдернул нас обоих из глубокого сна. В какой-то момент после впадения в кому после секса, я буквально заползла на Нэша сверху, что было мягко говоря позорным. Но хотя бы не было времени загоняться по этому поводу, когда в дверь кто-то настойчиво долбился посреди ночи.
Нэш среагировал быстрее меня. Он натянул спортивные штаны и поспешил к двери, пока я сонно тёрла глаза и надеялась, что не пускала слюни ему на грудь.
Мне удалось поковылять вслед за ним, хотя я чуть не наступила на встревоженную Пайпер, которая одновременно рычала и дрожала.
– Три часа бл*дского утра. Надеюсь, кто-то истекает кровью, – сказал Нэш, распахивая дверь.
Нолан вошёл внутрь, одетый в пижамные штаны, кеды и… ну, и всё.
– Думаю, это предназначалось тебе, – сказал Нолан, передавая мне пакет для заморозки, в котором лежал большой камень и бумажка.
– Мне?
Нэш выхватил у него пакет, но я успела прочесть записку.
«Сдай назад, сука».
– Где, чёрт возьми, ты это нашёл? – потребовал Нэш.
– Посреди славного салата из стекла на полу в её столовой, – доложил Нолан.
– Чего? – я уставилась на него, пытаясь сообразить.
Он драматично воздел глаза к потолку, когда я не догадалась достаточно быстро.
– Это прилетело в чёртово окно две минуты назад.
Нэш бросился действовать и босиком выбежал за дверь.
– Проклятье, – пробормотала я.
– Славная ночнушка, – сказал Нолан, усмехнувшись и шутливо отдав честь, затем побежал следом. – Там никого нет. Смылись через пять секунд после того, как разбили окно, – крикнул он Нэшу.
Я забежала обратно в спальню, надела обувь, спортивный лифчик и толстовку Нэша поверх сорочки, затем побежала за ними.
Ночной воздух был сырым и холодном. Фонари купали зловеще тихую улицу в золотисто-жёлтом свете, окрашивавшем сгущающийся туман. Я заметила перед зданием следы шин от резко газанувшего авто.
– Зайди внутрь, – прорычал Нэш, когда я нагнала их посреди улицы.
– Это предназначалось мне…
– И это делает тебя чёртовой мишенью. Так что убери свою задницу с улицы немедленно, – гаркнул он.
– Ну и кто теперь делает акценты на словах? – бурчала я себе под нос, возвращаясь обратно.
Я раздражённо ждала, дрожа в вестибюле, пока Нэш и Нолан прочёсывали улицу с обеих сторон.
– Ну? – потребовала я, когда они наконец-то вернулись.
– И след простыл, – натянуто сказал Нэш, проскользнув мимо меня и двинувшись вверх по лестнице.
– Похоже, шефу не нравится, когда его девушке угрожают, – сказал мне Нолан, пока мы тащились следом.
– Я не его девушка. Я… Мы… да пофиг.
– Вы живёте вместе, и ты надеваешь такую фигню в постель. Я практически уверен, что по закону некоторых штатов вы вообще считаетесь женатыми.
Мы добрались до верха лестницы, и тут распахнулась дверь миссис Твиди.
– Тут как будто пробежала рота слонов. С чего такой топот? Вы мешаете моему сну, – сказала миссис Твиди. Она была в халате и держала что-то, подозрительно похожее на мартини.
– Вы спите с мартини? – спросил Нолан.
– Это моя полночная рюмка перед сном.
Глава 43. Плохой день, плохой совет
Нэш
После камня, брошенного в окно Лины, и визита Грейва, взявшего у нас показания, я час лежал без сна и смотрел в потолок, слушая размеренное дыхание Лины рядом. Но вместо утешения, которое обычно дарила мне её близость, я испытывал лишь гложущую тревожность.
Кто-то угрожал ей.
«Если с ней что-то случится… Если я не смогу её защитить…»
Мне наконец-то удалось задремать, но потом мне привиделись сны о тёмном асфальте, угрожающем хрусте и эхо выстрелов.
Проснувшись как от толчка, с бешено стучащим сердцем и раскалывающейся головой, я отказался от попыток поспать и выскользнул из кровати.
Это было безрадостное серое утро с медленно накрапывавшим ледяным дождём, который будто просачивался в сами твои поры.
Я выпил первую кружку кофе, стоя перед белой доской в гостиной и прогоняя тревожность, которая угрожала меня задушить.
Или Тэйт Дилтон решил не уходить по-тихому, или бардак с Дунканом Хьюго каким-то образом зацепил Лину. В любом случае, я не собирался ждать и смотреть, что будет дальше.
Я взял телефон и открыл сообщения.
Я: Встречаемся в участке. Как можно быстрее.
Нокс: Иисусе, ты вообще когда-нибудь спишь? Люсьену нужен минимум час, чтобы натянуть свой пафосный костюмчик и прилететь сюда на вертолёте.
Люсьен: Я уже одет и за это утро провёл два созвона-совещания из приватной комнаты в Кафе Рев.
Нокс: Жополиз.
Люсьен: Нытик в трико.
***
Я добрался в участок наперёд их обоих и отрывисто кивнул в знак приветствия ночной смене.
Я покинул свою квартиру, не прощаясь, просто чтобы доказать себе, что мне не нужно начинать свой день с неё.
В голове всё как будто затуманилось, желудок горел от кофе и нервов. Беспокойство ползало по моим венам подобно тысяче пауков.
Чтобы отвлечь себя, пока я дожидался Нокса и Люсьена, я открыл почту, ждавшую меня на столе. Только вскрыв и развернув содержимое конверта, я осознал, что это письмо от моего отца.
Один лишь вид его подписи внизу усилил мою тревожность.
Сколько раз я хотел чего-то от него, нуждался в чём-то от него? Сколько раз он подводил меня, потому что его зависимость была сильнее его любви ко мне? Дьюк Морган нуждался в таблетках, просто чтобы пережить день. Чтобы выжить. Чтобы притупить себя, пока мир и его реалии ещё не загнали его в могилу.
Несмотря на утреннюю прохладу, я покрылся лёгким потом.
«Я делаю то же самое?»
Я провёл ладонью по губам и невидящим взором уставился на почерк моего отца.
Даже спустя только времени он был таким же узнаваемым, как и мой собственный. Мы писали маленькую букву е с одинаковым резким наклоном. У нас были одинаковые глаза, одинаковые буквы е. Что ещё было схожим?
Моё сердце громче колотилось как будто в голове. Но теперь меня угрожал задушить не страх. А злость.
Злость на себя за то, что пошёл по его стопам.
Я же знал, что не стоит. Я знал, что опираться на костыль, чтобы пережить день – это начало конца.
И разве не это я делал с Линой? Использовал её? Обращался к ней, чтобы помочь оттолкнуть боль и страх? Это необязательно должны быть наркотики, алкоголь или что там ещё люди использовали, чтобы приглушить боль существования. Это может быть что угодно, кто угодно, в ком ты нуждался, просто чтобы выживать, просыпаться и начинать ужасный цикл заново.
– Всё в порядке? – Люсьен вальяжно вошёл внутрь, и я убрал непрочитанное письмо отца в ящик стола.
– Нет, не в порядке. Но я предпочту подождать Нокса, прежде чем приступать.
– Тут он я, – сказал Нокс, издавая ревущий зевок.
– Прошлой ночью кто-то закинул это в окно Лины, – я бросил на стол камень и записку в пакете.
– Ну бл*дь, – выдал мой брат.
– Видимо, внешние камеры становятся приоритетом, – сказал Нокс Люсьену после того, как я закончил вводить их в курс дела.
– Я так понимаю, Лине нужно выдать её личный трекер, – предложил наш друг.
Нокс усмехнулся.
– Она будет в восторге.
– Хорошо. Тогда ты ей его и доставишь, – сказал я.
– А ты почему не можешь, бл*дь? Ты же с ней спишь. Или, если верить Уэй, делаешь глазки-сердечки.
– Я сегодня занят. Просто отдай ей трекер и ори на неё, пока она не согласится носить его при себе, – сказал я.
Нокс сощурился.
– Кто-то нассал тебе в сухой завтрак с утра, солнышко?
– У меня нет на это времени. Просто сделай это.
К счастью, с утра Нокс бывал не таким упрямым, так что вышел из моего кабинета, матерясь себе под нос.
Люсьен, однако, остался сидеть.
– Ты ещё не покрылся сыпью? – спросил я у него. Он недолюбливал копов и полицейские участки, причём по весомой причине.
– Ты сегодня утром особенно взбешённый. Что случилось?
– Не считая камня в окно в три часа утра?
Люсьен сидел и невозмутимо смотрел на меня. Я решил взять его измором и переключил своё внимание на электронную почту. Наше противостояние продлилось на протяжении трёх с половиной писем.
– Как думаешь, мы все обречены повторять грехи наших отцов? – спросил я наконец.
– Да.
Я моргнул.
– Ты не хочешь обдумать это с минутку?
Он раздражённо скрестил руки на груди.
– Последние несколько десятилетий я практически только об этом и думал. Убежать от генов невозможно. Нас породили на свет мужчины с изъянами. Эти изъяны не исчезают из родословной вот так запросто.
По окнам тарабанил дождь, будто убеждавшийся, что я не забуду про страдания снаружи.
– Тогда какой вообще смысл во всём этом, бл*дь? – спросил я.
– Откуда мне знать, чёрт возьми? – он отрешённо похлопал по карману пиджака, где он хранил свою единственную ежедневную сигарету. – Моя единственная надежда заключается в том, что если я продолжу каждое утро выбираться из постели, то всё это однажды обретёт смысл.
– Знаешь, я чувствовал себя довольно дерьмово и до того, как ты притащил сюда своё облако угрюмости, – сообщил я ему.
Люсьен поморщился.
– Извини. Я мало спал прошлой ночью.
– Ты не обязан из-за этого полностью переезжать сюда, ты же знаешь, – дом его родителей для него был полон призраков прошлого.
– Я останусь там, где захочу остаться, и буду работать там, где захочу работать.
– Должно быть, сегодня кто-то нассал в сухие завтраки всех жителей города, – пошутил я.
Именно в этот момент дверь моего кабинета распахнулась.
– Почему, чёрт возьми, я нахожу тебя здесь, а не в твоей проклятой квартире? Богом клянусь, Морган. Присматривать за тобой ещё хуже, чем за той церковной старушкой в бл*дской Алабаме, – объявил взъерошенный Нолан, ворвавшийся в комнату и для пущего эффекта пнувший мусорную корзину. – С тобой вечно два шага вперёд и тридцать семь тысяч шагов назад, и мне недостаточно платят, чтобы я терпел такое дерьмо.
– Тогда почему бы тебе не уволиться? – рявкнул я, слишком увязнув в жалости к себе, чтобы жалеть кого-то другого.
– Я уволюсь, а тебя изрешетят пулями. И тогда мне придётся жить с чувством вины? Зае*ись план.
– Возможно, у меня найдётся для тебя должность, – объявил Люсьен. У него было то коварное ублюдочное выражение, которое должно заставить любого, кто заработал такой взгляд, очень сильно занервничать.
– Да что ты? – произнёс Нолан, всё ещё сердясь.
– Серьёзно.
– В чём подвох?
– Подвох – это такое уродливое слово. Давай назовём это «условием».
На Нолана это не произвело впечатления.
– Перестань встречаться со Слоан, и работа твоя.
– Да ты издеваешься, бл*дь, – сказал Нолан.
– Так, вот серьёзно? Ты ненавидишь её всем нутром, но не хочешь, чтобы она встречалась с кем-то ещё? Даже ты должен понимать, насколько это нездоровое поведение, – сказал я.
– А я и не утверждал, что здоровое, – произнёс Люсьен своим пугающим голосом.
– Тогда зачем, чёрт возьми, я выслушиваю советы от тебя? – потребовал я.
– А мне откуда знать, чёрт возьми?
– Кучка диких засранцев, – пробормотал Нолан, вылетев из моего кабинета.
***
Лина: Привет. Всё в порядке? Я проснулась, и тебя нигде не было. Не то чтобы ты должен докладывать мне обо всех своих передвижениях. Или типа того.
***
Дождь делал дороги скользкими, а скользкие дороги приводили к авариям. Первый вызов был не таким уж плохим. Лёгкое столкновение с участием молодой матери, которая спешила отвезти своего младенца к педиатру.
Баннерджи успокоила и маму, и малыша, пока мы ждали прибытия эвакуатора. Я тем временем разбирался с дорожным движением и наведением порядка, заставляя себя не думать о женщине, которую оставил в тепле своей постели.
Мы даже не обсохли после первого вызова, как нас вызвали на второй инцидент.
Все сотрудники экстренных служб умели переключаться в некий рабочий режим, чтобы травмы, которые они видят, их не задевали. Это работало. По большей части.
Но учитывая настроение, от которого я не мог избавиться, обстоятельства, жестокое совпадение… Я знал, что уже слетал с катушек ещё до того, как всё стало хуже.
Было темно, и я основательно замёрз к тому времени, когда кое-как волочил ноги по лестнице к своей квартире. Моё плечо и голова воевали за то, кто может болеть сильнее.
Я просто хотел в горячий душ, чтобы стоять под струями воды, пока моя душа не оттает. А потом я хотел завалиться в постель и погрузиться во тьму, пока не удастся забыть о боли, от которой мне никого не получалось спасти.
Прямо сейчас муж и два маленьких мальчика ждали у реанимации и надеялись, что их жена и мама очнётся.
Я прибыл на место уже после случившегося. Обычно так и бывало. Случалось что-то плохое, потом приезжали копы. Я помог пожарным и медикам высвободить её из тюрьмы покорёженного металла, держал накидку над её неподвижным телом, пока они пристёгивали её к каталке, и чувствовал себя беспомощным, бл*дь.
Я должен был спасать людей, но не сумел спасти даже себя. Тупо повезло, что я до сих пор здесь. По счастливой случайности Ксандра оказалась там в идеально подходящий момент.
Я отпёр дверь замёрзшими пальцами, тревожно ожидая темноты, тишины.
Вместо этого меня встретил свет, тепло и запах еды на плите.
Играла громкая весёлая музыка – что-то из классического кантри. Воспоминания о том, как она вовлекала меня, Нокса или папу в танцы на кухне, атаковали меня, вызывая ноющую боль в груди.
Джайла Морган была светом и смехом для всей нашей маленькой семьи.
Когда в тот день она не вернулась домой, часть меня умерла. Часть всех нас умерла. И мы уже не были прежними.
Пайпер посеменила ко мне, игриво рыча и держа в пасти плюшевую змейку.
– Привет! – бодро окликнула Лина с кухни. – Прежде чем ты начнёшь паниковать, я на самом деле не готовила. Миссис Твиди приготовила тройную порцию чили, и я нашла у тебя в кладовке готовую смесь для кукурузного хлеба, который я сумела не сжечь. Я подумала, что это будет идеальный несчастный день для такой еды.
На ней были леггинсы и белая укороченная кофта с длинными рукавами, на спине состоявшая из перекрещенных лямок. Её кожа покрылась лёгким слоем пота, короткие тёмные волосы были взъерошены. Подаренные мной серёжки болтались в её ушах.
В этот момент я познал столь стильную тоску, что почувствовал, как подкосились колени.
В этот момент я понял своего отца.
В этот момент я осознал, что я и есть мой отец.
– Тебе нравится новая игрушка Пайпер? Её привезла мэр. Сказала, что ты поймёшь шутку, – продолжала она.
Я хотел снять обувь, стянуть с себя мокрую одежду и стоять под душем, пока не почувствую себя вновь человеком. Но я будто примёрз к одному месту. Потому что я не заслуживал почувствовать тепло. Пока не отпущу её.
– Нэш? Ты в порядке? – её голос доносился будто издалека. Будто пробирался ко мне сквозь кантри-музыку и запах свежеиспечённого кукурузного хлеба.
Что-то поднималось во мне. Что-то тёмное и решительное. Я не мог это сделать.
Если я останусь, если оставлю её себе, если продолжу опираться на неё, то буду не лучше моего отца.
А если буду любить её слишком сильно, то потеряю.
– Думаю, тебе лучше уйти, – мой голос звучал слабым и дрожащим, как у моего отца, когда он нуждался в дозе.
Черпак выпал из её руки и приземлился на пол.
– Чего ты там думаешь? – потребовала Лина, встречая моё ледяное онемение пламенем.
Поэтому мы ссорились? Чтобы я мог провоцировать её и забирать её огонь? Это были лишь новые способы использовать её?
– Это не работает, – настаивал я. – Думаю, тебе лучше уйти.
Эти глаза цвета виски осмотрели меня с головы до пят, будто искали травму. Но она её никогда не увидит. Травма слишком глубоко под поверхностью. Рана, которая никогда не заживёт.
Она швырнула черпак в раковину и скрестила руки на груди.
– Что случилось? – повторила она.
Я покачал головой.
– Ничего. Просто… Мне нужно, чтобы ты ушла.
– У тебя опять случилась паническая атака? – Лина приближалась ко мне, и я знал, что если она прикоснётся ко мне, то всё будет кончено. Я поддамся. Я уткнусь в её тело и возьму то, в чём я нуждался от неё.
– Не было у меня бл*дской панической атаки. Ясно? – взорвался я.
Она вздрогнула, но продолжила подходить ко мне.
– Что случилось? Ты в порядке?
– Я просто больше не хочу видеть тебя здесь. Я не могу выразиться ещё яснее. Мне надоело. Ты была права. Это была реально тупая идея. Мы едва знакомы.
Она остановилась как вкопанная, и взгляд её глаз едва не сравнял меня с землей. Шок. Боль. Это я их вызвал. Но так лучше. Лучше, чем затаскивать её на дно за собой. Лучше, чем если она меня бросит.
– Ты серьёзно, да? – прошептала она.
Пайпер заскулила, бросив плюшевую змейку к моим ногам. Я отбросил её пинком.
– Не сейчас, Пайп, – тихо сказал я. – Ты всё равно собиралась уйти. С таким же успехом можно сделать это сейчас, – продолжил я.
Она приподняла подбородок и прерывисто вдохнула.
– Окей.
– Просто окей?
Почему я не мог оставить её в покое? Я получал то, чего хотел. Лина уйдёт. Она будет в безопасности от всех тех вещей, от которых я не мог её защитить. А я смогу вернуться в тот ад, в котором пребывал до неё. И всё же я подначивал её, пытался заставить её разделить ответственность за этот колоссальный провал.
Она не сказала мне ни слова, не клюнула на наживку. Она просто ушла.
Я последовал за ней в спальню и смотрел, как она достаёт чемодан из моего шкафа.
– Мне жаль из-за того, как всё сложилось. Ты, наверное, испытываешь облегчение.
Её челюсти сжались, отчего впадины под скулами сделались ещё более выраженными. И всё равно она ничего не сказала, умело расстёгивая молнию чемодана и кладя его на постель в раскрытом виде.
Пайпер запрыгнула на скамеечку в изножье, затем на матрас, где принялась обнюхивать чемодан Лины.
– Её тоже лучше забери. Я сейчас не могу ей заниматься, – сказал я, показывая на собаку.
Взгляды, которыми они обе меня наградили, заставили меня почувствовать Королём-Засранцем всей Планеты Засранцев.
Лина положила руки на свои бёдра.
– Ладно. Я почти поверила. Я купилась на твои слова вот до этого самого момента.
– Какого момента?
Она показала на Пайпер.
– Ты любишь её, идиот.
– Нет.
Лина открыла ящик тумбочки и достала небольшую стопку бумаг.
– Ты купил ей скамеечку, чтобы она могла запрыгивать на кровать. У тебя есть целая корзина игрушек для её развлечения. Ты одеваешь её в свитерки, чтобы ей было тепло на улице. Ты её любишь.
– Это не любовь. Это забота, и я исчерпал свои возможности. У меня нет сил заботиться о ком-то или о чём-то.
«Включая меня самого», – безмолвно добавил я.
– Хрень собачья.
– Разве ты не понимаешь? – мой голос хлестнул подобно удару кнута. – Я не могу о ней позаботиться. Я не могу защитить тебя. Чёрт, я даже себя не смог защитить.
Лина бросила бумаги на кровать и с вызовом шагнула в мою сторону.
– Для галочки, сейчас ты отталкиваешь меня, а я никуда не ухожу.
– Я не хочу, чтобы ты оставалась, – эти слова обжигали мой язык подобно кислоте.
– Кого ты не защитил, Нэш? – тихо произнесла она.
Пайпер свернулась тесным комочком в чемодане и прикрыла хвостиком нос.
– Ты забыла про камень, который кто-то бросил в твоё окно прошлой ночью?
– Никто не пострадал.
– Нельзя сказать то же самое про женщину на бл*дском ИВЛ в реанимации. У неё есть муж и два сына, гадающие, что они будут делать, если она не очнётся.
Лина сделала ещё один шаг вперёд. Она была слишком близко. Мне пришлось сжать руки в кулаки вдоль боков, чтобы не схватить её и не прижать к себе.
– Это напомнило тебе о твоей маме? – тихо спросила она.
– А как, бл*дь, это могло не напомнить? Это случилось на том же участке дороги, буквально в двухсот метрах от того места.
– Детка, – прошептала она, медленно пододвигаясь ближе, как будто я был какой-то перепуганной бл*дской лошадью.
– Не надо, – прошипел я.
– Ты не можешь добраться вовремя, чтобы спасти всех, – сказала она.
– Я никого не могу спасти. Мне правда нужно, чтобы ты ушла, Лина. Пожалуйста.
Её глаза выглядели остекленевшими, и когда она кивнула, её серёжки блеснули, как золотистые вспышки солнечного света.
– Хорошо. Ты устал. У тебя был ужасный день. Я дам тебе немного уединения. Я сегодня останусь с Ноланом в соседней квартире. Мы поговорим завтра, когда ты немного поспишь.
– Ладно, – прохрипел я. Я пообещал бы ей что угодно, лишь бы она ушла, пока я не сломался и не прикоснулся к ней.
Я оставался на прежнем месте, будто прирос к полу, пока она собирала в чемодан немного вещей, затем катила его мимо меня. Я слышала, как она вошла на кухню и выключила конфорку. А затем я слушал, как входная дверь открылась и тихо закрылась.
Она ушла.
И я остался один.
Но вместо облегчения меня накрыла волна паники, сокрушившая меня под собой и загоняющая в свои глубины.
Она ушла.
Я заставил уйти женщину, в которой нуждался, которую я любил.
Я вышел из спальни – вид постели, которую мы делили, вызывал у меня тошноту. Я любил её. Я знал это уже некоторое время. Может, с того самого момента, как обнаружил её на лестнице. Я хотел её. Нуждался в ней. А теперь я выбросил её прочь.
Но это было правильно, не так ли? Она заслуживала лучшего, чем просто быть чьим-то костылём, перепихом для эмоциональной поддержки. Она заслуживала чего-то настоящего и хорошего. А я этого предложить не мог. Не вот так.
Пайпер сидела у входной двери и жалобно скулила.
Я накрыл ладонями голову и пошёл в спальню, пока тиски на моей груди сжимались уже до боли. Я заметил бумаги, оставленные Линой, и поднял их. Они были из собачьего приюта. Это было заявление на заведение питомца15. На клейком листочке сверху размашистым почерком Лины было написано: «Она твоя. Сделай это официальным».
Это ощущалось как удар кулаком под дых. Я бросил бумаги и вышел обратно в гостиную. Растение на окне привлекло моё внимание. Растение Лины. Когда она въехала, растение состояло лишь из глянцевых листьев, но теперь оно покрылось изящными белыми бутонами-колокольчиками.
Ландыш, сообразил я.
Мамин любимый.
– Бл*дь.
Глава 44. Глазная вода
Лина
Я толкнула наружную дверь и вышла в дождливую ночь на главной улице. Капли ударяли меня по голове, пропитывали мою кофту. Но мне было плевать. Я была сердитой, обиженной, расстроенной и сбитой с толку. И ещё голодной. Поэтому в кино женщины с разбитыми сердцами всегда едят мороженое прямо из контейнера?
Чувствовать холодные жалящие удары каждой капли было лучше, чем чувствовать, как моё дурацкое сердце раскалывается на щепки.
Вот. Вот что я получила за то, что была уязвимой. Я открылась. Я сделала первый шаг. И меня ударили кулаком по проклятому сердцу. И именно это я и предсказывала. Я винила Наоми. Самодовольным женщинам, выходящим замуж, нельзя доверять. Как и сексуальным угрюмым соседям с отличными задницами и героическими шрамами.
Я знала это. И всё же вот она, я, прогуливаюсь под ледяным дождём после того, как испекла бл*дский кукурузный хлеб.
Нэш страдал, и это опустошало меня в такой манере, с которой я не была готова справиться. Но я не могла его исправить. Я не могла вскрыть эти его раны и заставить его исцелиться.
Я могла лишь пойти на дурацкую прогулку под дурацким дождём, чтобы моя дурацкая глазная вода смешалась с дурацкой водой с неба.
Прерывистое рыдание вырвалось из моего горла.
Если он не передумает, если он не осмелится выбраться из своего чёрно-белого мышления и не встретится со мной в серой зоне, я потеряю его навсегда. И мысль о такой вероятности была ужасающей. И глупой. Мы едва знакомы, и я плакала под проклятым дождём из-за мужчины, который вышвырнул меня из своей квартиры.
«Или же мы знали друг друга лучше всех остальных?» – перебил тот назойливый внутренний голосок.
– Ненавижу испытывать чувства, – пробормотала я, обращаясь к пустой сырой улице.
Все остальные находились дома или в помещении, грелись, были счастливы и ели горячую еду. А я снова осталась снаружи.
Я двинулась вперёд, скрестив руки на груди и сгорбив плечи от холода. Я едва успела миновать тёплое свечение витрины «Виски Клиппера», когда услышала, как дверь, ведущая к квартирам, распахнулась.
– Ангелина.
О нет. Нет, спасибо. Нетушки. Я не позволю мужчине, который довёл меня до буквальных слёз, увидеть меня в этих самых слезах. Я сейчас слишком уязвимая. Я не переживу.
Вытирая своё влажное лицо рукавами, я перешла на бег.
Он не последует за мной. Этот мужчина только что пытался расстаться со мной. Не погонится же он…
Позади меня раздались быстрые шаги.
Я прибавила скорости, мои ноги шлёпали по лужам на тротуаре, пока я благодарила свои счастливые звёзды за то, что это была тёмная и несчастная ночь, а значит, больше никто не увидит моё слёзное унижение.
Он устал, замёрз и слетал с катушек. В любую секунду он решит, что за мной не стоит гнаться.
Моё сердце гулко стучало в груди, руки активно работали. Я быстрее его. Я могла продержаться дольше, пробежать более длинную дистанцию. Если сумею добежать до угла, то не придётся становиться свидетелем того, как он отказывается от меня. От нас.
На материале моей кофты сомкнулась ладонь, дёрнувшая меня назад. Затем сильные руки крепко обняли меня, приковывая к нему.
– Остановись, – пропыхтел Нэш мне на ухо, привлекая меня к себе. Он уткнулся лицом в мою шею сзади. – Просто остановись.
Во мне зародилась новая паника.
– Отпусти меня!
– Я пытался. Не могу.
Я замерла в его руках, пока новые слёзы катились по моим щекам.
– Я… ничего не понимаю.
– Я идиот. Засранец. Идиотский засранец, который не заслуживает тебя, Ангел.
Я попыталась отодрать его руки, но этот мужчина не поддавался ни на дюйм. Он сжимал так, что выдавливал из меня весь воздух.
– Если ты ожидаешь возражений с моей стороны, то тебя ждёт разочарование.
– Весь день я только и думал об одном – что, если бы с тобой что-то случилось?
– Ничего со мной не случилось. И ничего со мной не случится, – прошептала я, хотя моё дыхание сбивалось. Сколько у меня было разговоров с родителями, которые начинались точно так же, а заканчивались обещаниями, которые я, как все мы знали, не могла сдержать?
– Люсьен сказал, что мы обречены повторять ошибки наших отцов.
Я воспротивилась его хватке, и Нэш наконец-то позволил мне развернуться в его объятиях. Взглянув в его лицо, я тут же об этом пожалела. Так много боли. Так много печали. Я изнывала за него.
– Ты пошёл за советом к Люсьену? Этому парню самое место в «Сиянии», только печатной машинки не хватает. Ну то есть, здорово, что он принимает свою похеренность, но он парень, к которому ты идёшь за советом по акциям, или когда надо, чтобы кто-то исчез. Он не тот, к кому надо идти за советом по женщинам.
Губы Нэша изогнулись, пока дождь продолжал хлестать по нам.
– Повторяю. Идиотский засранец. Думаю, я искал кого-то, кто подтвердит мои темнейшие страхи.
– Ну, ты обратился по адресу.
– В тот день моя мама попросила меня пойти с ней в магазин. Мне не хотелось. Я был слишком занят каким-то дерьмом, которым обычно занимаются дети. Я мог бы быть там. Но меня не было. Так что она умерла одна в той машине. Я мог бы помочь ей, если бы был там. Может. я бы даже предотвратил это. Но меня там не было.
Моё сердце ныло, когда его голос надломился.
– Потом я старался быть рядом каждый бл*дский день, и я всё равно не смог спасти своего папу.
Слёзы прожигали дорожки на моих щеках. Видя их, Нэш положил ладонь на мою шею сзади и заставил меня уткнуться в его грудь. Я обвила его руками и крепко стиснула.
