Текст книги "То, что мы прячем от света (ЛП)"
Автор книги: Люси Скор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)
Не то чтобы она отчаянно желала погулять на моей свадьбе и получить внуков. Просто мои родители не сумеют вздохнуть с облегчением, пока в моей жизни не появится кто-то, кто возьмёт на себя роль обеспокоенного защитника. Неважно, насколько самостоятельной я стала. Для моих мамы и папы я до сих пор была пятнадцатилетним подростком на больничной койке.
– Знаешь, мы с твоим отцом как раз поговаривали о том, чтобы съездить куда-нибудь на выходные. Мы можем прыгнуть на самолёт и прилететь к тебе в конце этой недели.
Мне меньше всего нужно, чтобы кто-то из моих родителей ходил за мной хвостиком по городу, пока я пытаюсь работать.
– Я не знаю, надолго ли задержусь в городе, – дипломатично сказала я. – Я практически со дня на день могу отправиться домой, – это вряд ли, если только я не найду что-либо, что уведёт дело в новом направлении. Но хотя бы это не было откровенной ложью.
– Я не понимаю, как управление корпоративным обучением может иметь такой нестабильный график, – протянула мама. К счастью, прежде чем мне пришлось придумывать правдоподобный ответ, я услышала очередной приглушённый комментарий на её конце линии. – Мне пора, милая. Совещание начинается. В любом случае, дай мне знать, когда поедешь обратно в Атланту. Мы прилетим и навестим тебя перед твоим визитом домой на День Благодарения. Если правильно подгадать время, то мы сможем пойти с тобой к врачу.
Ага. Как будто я пойду к врачу в сопровождении моих родителей. Разбежалась.
– Мы поговорим об этом попозже, – сказала я.
– Люблю тебя, милая.
– И я тебя.
Я сбросила вызов и испустила выдох, перешедший в стон. Моя мать даже с расстояния сотен миль умудрялась вызывать такое ощущение, будто она прижала подушку к моему лицу.
В дверь постучали, и я настороженно покосилась туда, гадая, не ждёт ли за ней моя мать с визитом-сюрпризом.
Но далее последовал грохот, больше напоминавший раздражённые пинки ботинком по основанию двери. Следом раздалось ворчливое:
– Лина, открывай. Это дерьмо тяжёлое.
Я пересекла комнату и распахнула дверь, обнаружив в коридоре Нокса Моргана, его хорошенькую невесту Наоми и племянницу Наоми, Уэйлей.
Наоми улыбалась и держала комнатное растение в горшке. Нокс хмурился и волок как будто сто килограмм матраса. Скучающая Уэйлей держала две подушки.
– Так вот что бывает, когда выселяешься из тараканьего мотеля? Люди начинают заявляться без приглашения? – спросила я.
– Подвинься, – Нокс протолкнулся мимо меня, почти полностью заслонённый белым покрывалом матраса.
– Извини, что так врываемся, но мы хотели вручить подарки на новоселье, – сказала Наоми. Она была высокой брюнеткой, чей гардероб склонялся к женственному стилю. Всё в ней было мягким: её волнистая стрижка боб, вязаное платье с длинными рукавами, облегавшее её роскошные изгибы, то, как она любовалась славной задницей своего жениха, который топал в сторону моей спальни.
Славные задницы – это у Морганов семейное. По словам мамы Наоми, Аманды, задница Нэша в брюках униформы считалась местным сокровищем.
Уэйлей переступила порог. Её светлые волосы были стянуты в хвостик, который демонстрировал временные голубые пряди.
– Вот, – сказала она, сунув мне в руки подушки.
– Спасибо, но я же не прям заселяюсь-заселяюсь, – заметила я, бросив подушки на диван.
– Нокемаут имеет привычку становиться домом, – сказала Наоми, вручая мне растение.
Ей ли не знать. Несколько месяцев назад она приехала, думая, что помогает сестре-близнецу, но в итоге сама огребла проблем. За считанные недели Наоми стала опекуном для своей племянницы, нашла две работы, пережила похищение и заставила Нокса «Я Не Завожу Отношения» Моргана влюбиться в неё.
Теперь они жили в большом доме на окраине города, в окружении собак и семьи, и планировали свадьбу. Я сделала мысленную пометку познакомить маму с Наоми. Она с ума сойдёт от этого «и жили они долго и счастливо» в реальной жизни.
Нокс вернулся из спальни с пустыми руками.
– Счастливого новоселья. Кровать доставят сегодня после обеда.
Я моргнула.
– Ты купил мне кровать?
– Смирись, – заявил он, закинув руки на плечи Наоми и притянув её к своему боку.
Наоми пихнула его локтем в живот.
– Будь лапочкой.
– Нет, – рыкнул он.
Эти двое представляли собой то ещё зрелище. Высокий, татуированный и бородатый ворчун и фигуристая сияющая брюнетка.
– Викинг хотел сказать «мы рады, что ты остановилась в городе, и мы подумали, что кровать сделает твоё пребывание здесь более комфортным», – перевела Наоми.
Уэйлей плюхнулась на диван поверх подушек.
– А где телик? – спросила она.
– Пока что нет. Но когда куплю, позову тебя, чтобы ты его подключила, Уэй.
– Пятнадцать баксов, – заявила она, закинув руки за голову. Этот ребёнок был гением электроники и без проблем зарабатывал баксы на своих талантах.
– Уэйлей, – раздражённо одернула Наоми.
– Что? Я даю ей скидку для семьи и друзей.
Я попыталась вспомнить, была ли я когда-либо достаточно близка с кем-то, чтобы заслужить скидку для семьи и друзей.
Нокс подмигнул Уэйлей, затем ещё раз стиснул Наоми.
– Мне надо кое о чём поговорить с Нэшем, – сказал он, большим пальцем показав на дверь. – Если ещё что понадобится, Линс, дай мне знать.
– Эй, я просто счастлива, что здесь мне не приходится отвоёвывать душ у армии тараканов. Спасибо, что позволил мне временно заселиться сюда.
Он шутливо отдал честь, слегка улыбнулся и направился к двери.
Наоми задрожала.
– Этот мотель – угроза для жизни и здоровья.
– Там хотя бы телик есть, – крикнула Уэйлей из пустой спальни.
– Уэйлей! Ты что там делаешь? – потребовала её тетя.
– Осматриваюсь, – ответила двенадцатилетняя девочка, появившись на пороге и держа руки в карманах со стразами. – Ничего страшного. У неё пока что ничего тут нет.
В коридоре раздался громкий стук.
– Открывай, засранец, – прорычал Нокс.
Наоми закатила глаза.
– Прошу прощения за мою семью. Видимо, их всех воспитывали волки.
– Нецивилизованность обладает своего рода шармом, – заметила я. Осознав, что всё ещё держу растение, я отнесла его к окну и поставила на один из пустых ящиков. У растения были глянцевые зелёные листья.
– Это ландыш. Он расцветёт только весной, но символизирует счастье, – объяснила Наоми.
Ну естественно. Наоми продумывала всё на экспертном уровне.
– Ещё одна причина, по которой мы так ворвались к тебе – это то, что мы хотели пригласить тебя на ужин вечером воскресенья, – продолжала она.
– Мы будем жарить курицу на гриле, но там наверняка будет сто разных овощей, – предупредила Уэйлей, подходя к окнам и выглядывая наружу.
Ужин, который не придется заказывать, и шанс полюбоваться одомашненным Ноксом? От такого приглашения я не откажусь.
– Конечно. Дай знать, что я могу принести.
– Просто принеси себя. Серьёзно, со мной, моими родителями и Стефом уже будет целый пир, – заверила меня Наоми.
– Как насчёт алкоголя? – предложила я.
– От этого никогда не откажемся, – призналась она.
– И бутылочку «Жёлтой Молнии», – сказала Уэйлей.
Наоми наградила Уэйлей предостерегающим родительским взглядом.
– Пожалуйста, – добавила девочка.
– Если хочешь целую бутылку этой портящей зубы газировки, то сегодня на обед съешь с пиццей салат, а за ужином – брокколи, – настояла Наоми.
Уэйлей закатила глаза, подходя к столу.
– Тетя Наоми помешалась на овощах.
– Поверь мне, это не худшее, на чём можно помешаться, – сказала я ей.
Она покосилась на мою коробку с файлами, и я пожалела, что не закрыла её обратно крышкой, когда её шустрые пальчики взяли папку.
– Хорошая попытка, маленькая проныра, – сказала я, витиеватым жестом выхватывая папку.
– Уэйлей! – пожурила Наоми. – Лина работает в сфере страхования. Это наверняка конфиденциальные сведения.
Она даже не догадывалась.
Я схватила крышку и закрыла коробку обратно.
Грохот по соседней двери продолжался.
– Нэш? Ты там?
Похоже, не я одна прячусь от своей семьи.
– Давай, Уэй. Пошли, пока Нокс не обрушил всё здание, – сказала Наоми, протягивая руку племяннице. Уэйлей скользнула под бок к своей тёте, принимая предложенную ласку.
– Спасибо за цветок… и за кровать… и за крышу над головой, – сказала я.
– Я так счастлива, что ты ещё немного задержишься здесь, – сказала Наоми, когда мы вышли к двери.
Ну, тут я не разделяла её чувства.
Нокс стоял перед дверью квартиры Нэша, перебирая ключи на своей связке.
– Не думаю, что он дома, – быстро сказала я. Что бы ни происходило с Нэшем, вряд ли он хотел, чтобы его брат врывался в его квартиру.
Нокс поднял взгляд.
– Я слышал, он ушёл с работы и пришел сюда.
– Формально мы слышали, что он ушёл с работы и пошел на физиотерапию, но Ниси из «Дино» видела его перед домом, – сказала Наоми.
Сплетни в маленьком городке разносились быстрее молнии.
– Наверное, пришёл и ушёл. Я подняла шумиху, затаскивая свои вещи сюда, и не видела его.
Нокс убрал ключи в карман.
– Увидишь его – скажи, что я его ищу.
– Я тоже, – добавила Наоми. – Я попыталась позвонить ему, чтобы пригласить на ужин в воскресенье, но звонок сразу ушёл на голосовую почту.
– Ну тогда скажи, что и я его ищу, – вклинилась Уэйлей.
– Ты-то его зачем ищешь? – потребовал Нокс.
Уэйлей, одетая в розовый свитерок, пожала плечами.
– Не знаю. Все ищут, и я ищу, а то чё как рыжая.
Нокс притянул её к себе, обхватив рукой за шею, и взъерошил её волосы.
– Уф! Вот поэтому я использую профессиональный лак для волос! – пожаловалась Уэйлей, но я видела, как приподнялись уголки её рта, когда мой ворчливый и татуированный друг поцеловал её в макушку.
Общими усилиями Наоми и Уэйлей сделали невозможное и превратили Нокса Моргана в добряка. И у меня появилась возможность наслаждаться этим шоу.
– Кровать доставят сегодня в 15:00. Ужин в 18:00 в воскресенье, – ворчливо сказал Нокс.
– Но ты можешь прийти пораньше. Особенно если принесёшь вино, – подмигнула Наоми.
– И «Жёлтую Молнию», – добавила Уэйлей.
– Тогда увидимся.
Они втроём направились к лестницам, и Нокс шёл посередине, обнимая руками своих девочек.
– Спасибо, что разрешил перекантоваться здесь, – крикнула я им вслед.
Нокс в ответ поднял одну ладонь и помахал.
Я проводила их взглядом, затем закрыла свою дверь. Глянцевая зелень растения привлекла моё внимание. Единственный домашне-уютный предмет на фоне в остальном пустого пространства.
У меня никогда прежде не было комнатных цветов. Никаких растений. Никаких питомцев. Ничего такого, что не выжило бы без меня на протяжении нескольких дней или недель.
Надеюсь, я не убью его, пока закругляю свои дела здесь. Вздохнув, я взяла папку, которую схватила Уэйлей, и открыла её.
На меня смотрело лицо Дункана Хьюго.
– Ты не сможешь прятаться вечно, – сказала я фотографии.
Я услышала, как дверь соседней квартиры Нэша тихо открылась и закрылась обратно.
Глава 3. Труп в канаве
Нэш
Солнце поднималось над кронами деревьев и превращало подмёрзшие травинки в бриллианты, пока я останавливал свой внедорожник на обочине. Я проигнорировал гулкий стук своего сердца, вспотевшие ладони, ощущение тесноты в груди.
Большая часть жителей Нокемаута ещё мирно спала в своих постелях. В целом мы были скорее тем городом, что пьёт допоздна, а не встаёт спозаранку. А значит, шансы наткнуться на кого-то в такое время суток достаточно низки.
Мне не нужно, чтобы весь город говорил о том, как шеф Морган получил пулю, а потом тронулся умом, пытаясь вернуть себе свои чёртовы воспоминания.
Нокс и Люсьен тоже вмешаются, начнут совать свои гражданские носы куда не надо. Наоми будет бросать на меня сочувственные взгляды, пока она и её родители осыпают меня едой и свежевыстиранным бельём. Лиза Джей будет притворяться, будто ничего не случилось, и я, как Морган, только такую реакцию и посчитал бы комфортной. В итоге мне придётся взять отпуск за свой счёт. И что тогда у меня останется, чёрт возьми?
По крайней мере, с работой у меня был повод что-то делать. У меня была причина каждое утро вставать с постели… или с дивана.
И если я каждый день вставал с дивана и надевал униформу, то с таким же успехом можно сделать что-нибудь полезное.
Я припарковал машину и заглушил двигатель. Сжав ключи в кулаке, я открыл дверцу и вышел на гравийную обочину.
Утро было свежим и ясным. Не тяжелым от влажности и не тёмным, как та ночь. Хотя бы эту часть я помнил.
Тревожность комом ужаса осела в моём нутре.
Я сделал успокаивающий вдох. Вдох на четыре счёта. Задержать на семь. Выдохнуть на восемь.
Я беспокоился. Беспокоился, что никогда не вспомню. Беспокоился, что вспомню. Я не знал, что будет хуже.
За дорогой тянулась бесконечная масса сорняков на заросшем и забытом участке.
Я сосредоточился на грубом металле ключей, впивавшемся в мою кожу, на хрусте гравия под моими ботинками. Я медленно прошёл к машине, которой сейчас тут не было. К машине, которую я не помнил.
Кольцо, сдавливавшее мою грудь, стянулось до боли. Моё продвижение вперёд оборвалось. Может, мой мозг не помнил, но что-то во мне помнило.
– Просто продолжай дышать, придурок, – напомнил я себе.
Четыре. Семь. Восемь.
Четыре. Семь. Восемь.
Мои ноги наконец-то подчинились и снова двинулись вперёд.
Я подошёл к машине, тёмному седану с четырьмя дверцами, сзади. Не то чтобы я это помнил. Я примерно тысячу раз пересмотрел запись инцидента с камеры моего видеорегистратора, ждал, когда это всколыхнёт воспоминания. Но каждый раз казалось, будто я смотрю, как кто-то другой идёт навстречу своей почти-смерти.
Девять шагов от моей дверцы до заднего крыла седана.
Я дотронулся большим пальцем до фары. После долгих лет службы это начинало казаться невинным ритуалом, но именно мой отпечаток помог опознать машину после того, как её нашли.
Холодный пот свободно стекал по моей спине.
Почему я не мог вспомнить?
Вспомню ли я когда-нибудь?
Буду ли я захвачен врасплох, если Хьюго придёт закончить начатое?
Осознаю ли я его приближение?
И приложу ли я усилия, чтобы его остановить?
– Никто не любит жалких, киснущих засранцев, – пробормотал я вслух.
С прерывистым вздохом я сделал ещё три шага, тем самым оказавшись наравне с несуществующей водительской дверцей. Тут была кровь. Вернувшись сюда в первый раз, я не сумел заставить себя выйти из машины. Я просто сидел за рулём и смотрел на гравий, окрасившийся ржавым цветом.
Теперь пятно исчезло. Стёрто природой. Но я всё равно мог представить его там.
Я до сих пор слышал эхо звука. Что-то среднее между шипением и хрустом. Этот звук преследовал меня в моих снах. Я не знал, что это было, но это казалось важным и в то же время ужасающим.
– Бл*дь, – пробормотал я себе под нос.
Я прижал подушечку большого пальца к точке между своих бровей и помассировал её.
Я слишком поздно достал своё оружие. Я не помнил, как пули вонзились в мою плоть. Два быстрых выстрела. Падение на землю. То, как Дункан Хьюго вышел из машины и нависал надо мной. Я не помнил, что он сказал мне, когда наступил на запястье моей руки с пистолетом. Я не помнил, как он в последний раз навёл оружие, прицелившись мне в голову. Я не помнил, что он мне сказал.
Я знал лишь то, что я умер бы.
Должен был умереть.
Если бы не те фары.
Удача. Чистая удача встала между мной и той последней пулей.
Хьюго удрал. Через двадцать секунд медсестра, опаздывавшая на свою смену в отделении неотложной помощи, заметила меня и немедленно бросилась действовать. Ни колебания. Ни паники. Лишь навыки. Ещё шесть минут до прибытия помощи. Медики, мужчины и женщины, которых я знал большую часть своей жизни, выполнили протокол и сделали свою работу с отточенной эффективностью. Они не забыли свою выучку. Они не впали в ступор, не среагировали слишком поздно.
Пока я мог лишь лежать почти безжизненной тушей на обочине.
Я не помнил, как медсестра воспользовалась моей же рацией, чтобы вызвать помощь, пока она давила на мою рану. Я не помню, как Грейв стоял рядом со мной на коленях и шептал что-то мне на ухо, пока медики срезали рубашку с моего тела. Не было никаких воспоминаний о том, как меня грузили на каталку и везли в больницу.
Часть меня умерла на этом самом месте.
Может, остальная часть меня тоже должна была умереть.
Я пнул камешек, промазал, и вместо этого носок моего ботинка зарылся в землю.
– Ой. Бл*дь, – буркнул я.
Всё это плаксивое нытьё начинало бесить меня самого, но я не знал, как из этого выбраться. Не знал, смогу ли.
Я не спас себя той ночью.
Я не нейтрализовал плохого парня. Даже не врезал ему ни разочка.
Только благодаря удаче я всё ещё стоял здесь. Мне повезло, что племянник медсестры, страдающий от аутизма, закатил истерику, пока его тётя должна была собираться на работу. Повезло, что она перед уходом помогла сестре успокоить его.
Я закрыл глаза и сделал ещё один вдох, сопротивляясь кольцу давления, стиснувшему грудь. По спине пробежали мурашки, когда утренний ветерок испарил холодный пот, пропитавший моё тело.
– Возьми себя в руки. Подумай о чём-то другом. О любой херне, которая не заставляет тебя ненавидеть себя ещё сильнее.
Лина.
Я удивился тому, куда устремились мои мысли. Но вот она. Стоящая на ступенях лестницы, глаза искрят. Присевшая рядом со мной на том грязном складе, и её губы изогнулись в улыбке. Воплощение флирта и уверенности. Я закрыл глаза и держался за этот образ. За это атлетичное телосложение, подчёркиваемое облегающей одеждой. За всю эту загорелую гладкую кожу. За карие глаза, от которых ничего нельзя утаить.
Я мог чувствовать свежий запах её порошка и сосредоточил своё внимание на этих полных розовых губах, будто они одни могли послужить для меня якорем в этом мире.
Что-то другое заворочалось в моём нутре. Эхо вчерашних угольков.
Но тут шум справа выдернул меня из этих странных фантазий на обочине.
Моя рука метнулась к оружию.
Визг. А может, скулёж. Нервозность и адреналин усилили шум в моих ушах. Это была галлюцинация? Воспоминание? Бл*дская белка с бешенством, которая хочет сожрать моё лицо?
– Есть тут кто? – окрикнул я.
Единственным ответом стала тишина.
Участок, что пролегал возле дороги, ушел под уклоном к сточной канаве. За ней виднелась гуща колючих кустарников, сорняков и остролистника, в итоге переходившая в лесной массив. По другую сторону находилась ферма Хесслера, зарабатывавшая немало денег на ежегодном кукурузном лабиринте и тыквах.
Я усиленно прислушивался, стараясь успокоить своё сердце и дыхание.
Мои инстинкты были прекрасно отточенными. По крайней мере, я так думал. Я вырос сыном зависимого человека, и это научило меня оценивать настроение, искать признаки, что всё вот-вот покатится псу под хвост. Моё обучение полицейского добавило к этому фундаменту, обучив считывать ситуации и людей лучше большинства.
Но это было прежде. Теперь мои органы чувств притупились, инстинкты приглушились рёвом паники, что маячила прямо под поверхностью. А также беспрестанным, не имеющим смысла хрустом, который я снова и снова слышал в своей голове.
– Любым бешеным белкам лучше убраться отсюда восвояси, – объявил я всему пустому пригороду.
Затем я услышал это по-настоящему. Слабое позвякивание металла по металлу.
Это не белка.
Вытащив своё служебное оружие, я двинулся вниз по пологому склону. Замёрзшая трава похрустывала под моими ногами. Каждый тяжёлый выдох превращался в облачко серебристого пара. Моё сердце выстукивало частый ритм в ушах.
– Полиция Нокемаута, – крикнул я, осматривая окрестности взглядом и целясь из пистолета.
Холодный ветерок шелестел листьями, отчего леса шептали, а пот застывал на моей коже. Я тут один. Призрак.
Почувствовав себя идиотом, я убрал оружие в кобуру.
Провёл предплечьем по вспотевшему лбу.
– Абсурд какой-то.
Я хотел вернуться к своей машине и уехать. Хотел притвориться, будто этого места не существовало, будто меня не существовало.
– Ладно, белка. В этом раунде ты победила, – проворчал я.
Но я не ушёл. Не было никакого звука, никакой бешеной белки, размытым пятном несущейся ко мне. Лишь невидимый знак остановки, приказывающий мне стоять на месте.
Действуя наобум, я поднёс пальцы ко рту и издал короткий пронзительный свист.
На сей раз ни с чем нельзя было спутать жалобный визг и царапанье металла о металл. Что ж, чёрт возьми. Может, мои инстинкты не так уж плохи.
Я снова свистнул и проследовал за этим звуком до водоотводной трубы. Я присел и там, примерно в полутора метрах от начала трубы, я её нашёл. Грязная, чумазая собачка сидела на опавших листьях и мусоре. Она была небольшой и, возможно, когда-то была белой, но теперь сделалась грязно-коричневой с комками скатавшейся шерсти.
По мне пронеслось облегчение. Я не сошёл с ума, бл*дь. И это не сраная бешеная белка.
– Привет, дружок. Ты что тут делаешь?
Собачка склонила голову набок, и кончик её грязного хвостика начал робко постукивать.
– Я сейчас включу фонарик и посмотрю на тебя получше, ладно? – медленными, осторожными движениями я снял фонарик с поясного ремня и поводил его лучом по собаке.
Она жалко дрожала.
– Застряла ты, да? – заметил я. Коротенькая ржавая цепочка, похоже, зацепилась за сучковатую ветку.
Собака снова заскулила и подняла переднюю лапку.
– Я сейчас очень медленно и бережно потянусь к тебе. Ладно? Можешь подползти ко мне, если хочешь. Я хороший парень. Обещаю, – я лёг животом на траву и протиснул плечи в трубу. Тут было неприятно тесно и абсолютно темно, если не считать луча фонарика.
Собачка заскулила и попятилась назад.
– Я понимаю. Мне тоже не очень нравятся тесные пространства и темнота. Но тебе надо быть храброй и пойти сюда, – я похлопал ладонью по грязному ржавому металлу. – Ну же. Иди сюда, дружок.
Животное теперь встало на все четыре лапы – ну три, поскольку передняя всё ещё оставалась поднятой.
– Хорошая вонючая собачка. Иди сюда, и я куплю тебе гамбургер, – пообещал я.
Её ужасно отросшие когти взволнованно постукивали по трубе, пока собачка топталась на месте, но всё равно не подходила ближе.
– Как насчёт куриных наггетсов? Куплю тебе целую коробку.
На сей раз голова склонилась на другую сторону.
– Слушай, дружок. Мне очень не хочется ехать в город, брать крюк и возвращаться, чтобы пугать тебя до усрачки. Будет намного проще, если ты просто подтащишь свою чумазую жопку сюда.
Этот комок спутанной шерсти нерешительно смотрел на меня. Затем сделал робкий шажок вперёд.
– Хороший пёсик.
– Нэш!
Я услышал своё имя за долю секунды до того, как что-то крепкое и тёплое навалилось на мой торс. От этого я инстинктивно вскинулся и стукнулся головой о верхнюю стенку трубы.
– Ой! Бл*дь!
Собака, теперь уже совершенно перепугавшись, отпрыгнула ещё дальше, прячась в своём гнезде из мусора.
Я спешно выбрался из трубы, моя голова и плечо звенели от боли. Действуя инстинктивно, я схватил нападавшего и использовал инерцию, чтобы пригвоздить его к земле.
Пригвоздить её.
Лина была такой тёплой и мягкой подо мной. Её глаза широко раскрылись от удивления, ладони стиснули мою рубашку в крепких кулаках. Она вся вспотела, в её ушах виднелись наушники.
– Ты что творишь, чёрт возьми? – потребовал я, выдернув один наушник.
– Я? Это ты что творишь, чёрт возьми, валяясь на обочине?
Она пихнула меня и кулаками, и бёдрами, но не сумела сдвинуть меня несмотря на то, сколько веса я потерял.
Именно в этот момент я осознал, в каком я положении. Мы лежали грудь к груди, живот к животу. Мой пах покоился прямо между её длинных фигуристых ног. Я чувствовал жар её нутра так, будто оказался лицом к печке.
Моё тело среагировало соответствующим образом, и я сделался твёрдым как камень.
Я испытал одновременно облегчение и ужас. Ужас по очевидным причинам легальности и пристойности. Тот факт, что моё достоинство, похоже, работало – это хорошие новости, поскольку после стрельбы я не устраивал даже тест-драйва. Столь много всего во мне сломалось, что я не хотел добавлять к этому списку мой член.
Лина тяжело дышала подо мной, и я видел трепетание пульса на её стройной, грациозной шее. Пульсация моего стояка усилилась. Я надеялся, что какое-то Богом дарованное чудо не даст ей почувствовать это.
– Я думала, ты валяешься трупом в канаве!
– Про меня много кто так думал, – сказал я сквозь стиснутые зубы.
Она шлепнула меня по груди.
– Очень смешно, засранец.
Её бёдра сдвинулись почти неуловимо. Мой член тут же это подметил, и никакое количество призванного профессионализма, никакие приличия не могли остановить образы того, что я хотел с ней сделать.
Я хотел двигаться, толкнуться в этот жар, использовать её тело, чтобы вернуть себя к жизни. Я хотел смотреть, как её губы приоткроются, как её веки опустятся, пока я буду вбиваться в неё. Я хотел ощутить, как она сжимается вокруг меня, услышать, как она шепчет моё имя этим хриплым, пропитанным сексом голосом.
Я хотел погрузиться в неё так глубоко, чтобы она забрала меня с собой, когда утратит контроль и окружит меня всем этим жаром.
Это не просто увлечение, обыденная похоть. То, что я чувствовал, граничило с неконтролируемой жаждой.
Образы, проносившиеся в моём разуме, почти создавали угрозу ещё более позорной ситуации. Я собрал остатки своего истлевшего самоконтроля и велел себе отступить.
– Да е*ись ты… – пробормотал я себе под нос.
– Прямо здесь е*аться?
Я распахнул глаза и уставился на Лину. В этих насыщенно карих глубинах виднелся намёк на веселье и что-то ещё. Что-то опасное.
– Шучу, красавчик. По большей части.
Она снова шевельнулась подо мной, и мои челюсти сжались. Мои лёгкие горели, напоминая мне сделать вдох. Теперь мой пот уже не был холодным.
– Твой пистолет вжимается в меня.
– Это не мой пистолет, – выдавил я сквозь стиснутые зубы.
Её губы коварно изогнулись.
– Я знаю.
– Тогда прекрати шевелиться.
Мне потребовалось ещё тридцать секунд, но я сумел отлепиться от неё. Я встал на ноги, затем протянул руку, чтобы помочь ей подняться. Ещё не до конца придя в себя, я дёрнул сильнее необходимого, и Лина врезалась в мою грудь.
– Воу, здоровяк.
– Прости, – я положил руки на её плечи, а затем сделал очень намеренный шаг назад.
– Не извиняйся. Я бы попросила извинений лишь в том случае, если бы у тебя не возникло очень здоровой физиологической реакции на то, что ты меня пригвоздил.
– Тогда всегда пожалуйста?
Судя по её виду, Лина вышла на пробежку. На ней были лосины и лёгкая кофта с длинными рукавами, и то, и другое облегало её тело как вторая кожа. Её спортивный лифчик был бирюзовым, а кроссовки – ярко-оранжевыми. Телефон она закрепила ремешком на одной руке, а на поясе виднелась баночка перцового спрея.
Лина склонила голову набок и окинула меня безмолвным взглядом. Я чувствовал этот взгляд как ласку. Хорошие новости для моих мёртвых внутренностей. Плохие новости для эрекции, которую я пытался прогнать усилием воли.
Несколько долгих, жарких мгновений мы стояли так, ближе чем следовало, изучая друг друга взглядами и натужно дыша.
Те искры в моей груди ожили и распространились, согревая меня изнутри. Я хотел снова прикоснуться к ней. Нуждался в этом. Но как раз когда я поднял руку, чтобы потянуться к ней, раздался пронзительный писк.
Лина отпрыгнула, хлопнув себя ладонью по запястью.
– Это что такое, чёрт возьми? – спросил я.
– Ничего. Просто… напоминалка, – ответила она, возясь со своими часами.
Она лгала. Я в этом не сомневался. Но прежде чем я успел потребовать ответов, из трубы донёсся жалобный скулёж.
Лина приподняла брови.
– Это что за фигня?
– Собака. По крайней мере, я думаю, что это собака, – сказал я ей.
– Так вот что ты делал? – спросила она, обходя меня и направляясь к трубе.
– Нет. Я два-три раза в неделю втискиваюсь в водоотводные трубы. Того требуют должностные обязанности.
– Смешной ты, красавчик, – сообщила Лина через плечо, опускаясь на четвереньки перед трубой.
Я стиснул кожу между моими бровями и постарался не обращать внимание на её провокационную позу, поскольку моё возбуждение и без того вспыхивало на раз-два.
– Ты испортишь свою одежду, – предупредил я её, глядя на голубое небо, а не на неё, пока она ползла на четвереньках.
– Для этого и существует стирка и шопинг, – ответила Лина, засовывая голову в трубу.
Я сердито посмотрел на свою эрекцию, которая выпирала под ширинкой и ремнём.
– Привет, милая. Ты не хочешь выйти сюда, чтобы я привела тебя в порядок?
Она говорила – ворковала – с собакой. Я это понимал. Но что-то глупое и отчаянное во мне среагировало на её успокаивающий, гортанный тон.
– Давай я сам разберусь, – сказал я в основном её прекрасной заднице в серых леггинсах.
– Какой хороший мальчик или девочка, – пропела Лина, после чего высунулась обратно. На её щеке и рукавах виднелись пятна грязи. – У тебя в машине есть еда, красавчик?
И почему я сам об этом не подумал?
– Есть немного вяленой говядины в бардачке.
– Не против поделиться своим перекусом с нашим новым другом? Думаю, я сумею подманить его или её поближе и схватить, если покажу что-нибудь заманчивое.
Что-то заманчивое – это она сама. Я бы полз на брюхе по застывшей грязи, чтобы получше полюбоваться ей, но то я, а не какая-то замёрзшая потерявшаяся собака.
Я пошёл обратно к своему внедорожнику, приказывая крови отлить от паха. Я нашёл вяленую говядину, затем взял ещё несколько вещей из багажника, лежавших там на случай чрезвычайной ситуации – в том числе затягивающийся поводок, собачью миску и бутылку воды.
Когда я вернулся с вещами, Лина залезла в трубу аж по талию, лёжа на животе. Я присел на корточки рядом и заглянул внутрь. Мой крохотный комок грязной шерсти подвинулся ближе и находился почти на таком расстоянии, что мог лизнуть или укусить.
– Будь осторожна, – предупредил я её. Меня преследовали видения о бешеных белках.
– Эта сладкая малышка на меня не нападёт. Она испортит эту очень хорошую кофту, когда я буду с ней обниматься. Но оно того стоит. Не так ли, принцесса?
В моей груди нарастала тревога. Я не пытался понять, что спровоцировало это чувство. В последнее время поводом становилось что угодно.
– Лина, я серьёзно. Это полицейские дела. Дай мне самому разобраться, – твёрдо сказал я.
– Ты только что заявил, что спасать дрожащую дворняжку – это полицейское дело? – её голос отражался зловещим эхом.
– Я не хочу, чтобы ты пострадала.
– Я не пострадаю, а даже если и пострадаю, я сделала выбор, и мы оба можем с этим смириться. Кроме того, ты со своими геройскими широкими плечами сюда вообще не влезешь.
Мне надо было вызвать службу отлова животных. Тощий Деке прекрасно влез бы сюда.
Я толком ничего не видел, но похоже, пёсик подвинулся ближе, чтобы осторожно понюхать протянутую руку Лины.
– Говядинки мне, Нэш, – потребовала Лина, протягивая другую руку и шевеля пальчиками.
Мой наполовину вставший член всё ещё не мог игнорировать то, как эти леггинсы обегали её задницу. Но я сумел разорвать пакетик с вяленым мясом и положить немного в её ладонь.
