Текст книги "То, что мы прячем от света (ЛП)"
Автор книги: Люси Скор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)
– Доброе утро… шеф? – приветствие Бёртла звучало скорее как вопрос.
– Доброе, – отозвался я и поставил коробку из пекарни на столешницу рядом с кофеваркой.
Пайпер начала свой привычный обход с обнюхиванием офиса.
– Вы что-то сделали со своим… лицом? – спросила Таши, выглядя обеспокоенной.
Я провёл ладонью по теперь уже гладкому подбородку.
– Побрился. А что?
– Выглядит иначе.
– Хорошо иначе или «Господь милостивый, пожалуйста, отрасти волосы обратно, чтобы прикрыть уродство» иначе?
Она посмотрела на меня так, будто я прискакал на единороге, перед которым маршировал оркестр лепреконов.
– Ты заставляешь меня сомневаться в моём умении следить за собой, Баннерджи.
– Хорошо иначе, – быстро ответила она.
Грейв не тратил времени впустую и открыл коробку эклеров.
– Как всё прошло с нашими ночевавшими гостями? – спросил я у него.
– Они ныли и жаловались, пока не пришла жена Дилтона, внёсшая залог, – доложил Грейв. – Ты выдвинешь обвинения?
– Если Дилтон не утихомирится, выдвину.
Грейв кивнул.
– Мы уже поймали его с поличным на трёх делах, а ведь мы просмотрели всего восемь недель работы. Письменные показания у тебя на столе. Если он не уйдёт по-тихому, то он ещё больший идиот, чем мы думали.
Я радовался, что у нас есть необходимые доказательства для выстраивания дела, но в то же время злился, что я дал ему возможность злоупотребить властью. Никак нельзя сказать, какой урон он уже нанёс, пользуясь жетоном. Но на этом всё закончится.
Грейв присмотрелся ко мне повнимательнее.
– Почему твоё лицо выглядит так, будто ты перепихнулся? И это засос у тебя на шее?
– Заткнись и жуй свой эклер.
***
Я целый час занимался бумажной работой, включая отчёт о вчерашнем инциденте и показания трёх жертв Дилтона. Его присутствие в штате полиции на данный момент было лишь формальностью. Он больше никогда не будет носить жетон. Я об этом позабочусь.
Я налил себе новую порцию кофе, прошёлся по офису, затем нацарапал коротенькое письмо папе.
Вернувшись в свой кабинет, я обнаружил, что Пайпер вырубилась на собачьей лежанке под моим столом. Я потянулся к телефону, сфоткал её, затем открыл сообщения.
От Лины ничего не было, но я этого и ожидал.
Я воспользовался её удовлетворённым состоянием и опущенными стенами, чтобы получить желаемое. Согласие на отношения. По крайней мере, временное. Теперь, получив её, всю её, я не собирался отпускать. Мне нужно лишь держаться крепко и ждать, когда она придёт к тому же.
Я послал ей фото Пайпер и добавил сообщение.
Я: Всё ещё паникуешь? Или ты до сих пор в постели, слишком измотана оргазмами и не можешь пошевелиться?
Я задержал дыхание, затем выдохнул, когда под моим сообщением забегали три характерные точки.
Лина: Ты что со мной сделал? Я попыталась выйти на пробежку, а у меня ноги не работают.
Я улыбнулся, и моя тревожная натура мгновенно успокоилась.
Я: Хоппер только что сказал мне, что моё лицо выглядит так, будто я перепихнулся.
Лина: Джастис сказал, что я сияю, а Стеф спросил, не ходила ли я на те процедуры для лица с плацентой.
Я: Надеюсь, ты не планировала хранить это в секрете.
Лина: Такое вообще возможно в этом городе?
Я: Неа. Именно поэтому я сегодня вечером веду тебя поужинать.
Если бы я задал вопрос, это дало бы ей слишком много времени на раздумья. Чем больше она чувствовала и чем меньше думала, тем лучше.
Лина: «Поужинать» в смысле без наготы и оргазмов?
Я: Да. Если только ты не планируешь, чтобы нас арестовали на первом свидании.
Лина: *вздох* Как быстро гаснет искра. Что дальше? Вечер настолок?
Мой измотанный член напрягся под ширинкой. Двенадцать часов назад меня беспокоило, смогу ли я вообще довести акт до конца. Теперь мне приходилось беспокоиться о перегрузке.
Я: Я могу придумать несколько «настольных игр», в которые хотел бы сыграть с тобой.
Лина: Раз ты ведёшь меня поужинать вместо того, чтобы затрахать до бесчувствия, могу предположить, что ты имеешь в виду шарады или шашки.
Я: Будь готова в 7. Надень что-нибудь, отчего мне сложно будет не думать о том, что у тебя под одеждой.
Позаботившись об этом вопросе, я двинулся к следующему пункту в списке дел.
***
– Я так и знала!
Попался. Слоан стояла на пороге библиотечной комнаты отдыха, скрестив руки на груди и сверкая триумфальной улыбкой на её хорошеньком личике. Сегодня на ней были другие очки. У этих была ярко-синяя черепаховая оправа.
Пайпер спряталась за моей спиной, не зная, что делать со злорадствующей женщиной, перегородившей выход.
– Знала что? – спросил я, помешивая шалфейно-зелёную краску. Вмятину в стене не заделать всего лишь слоем краски, но пока я не заделаю её, краска хотя бы сделает её менее заметной.
– Ты, шеф Морган, поцарапал мне стену настольным сексом!
Я бросил на нее раздражённый взгляд.
– Иисусе, Слоан. Не ори. Это же библиотека.
Она закрыла дверь, затем возобновила свою победоносную стойку.
– Я знала, что прошлой ночью между вами двоими что-то было. Мой секс-радар никогда не подводит!
– Лина не… упоминала ничего? – небрежно спросил я.
Слоан сжалилась надо мной.
– Ей и не нужно было. Она ушла отсюда какой-то странноватой походкой, выглядела такой ошеломлённой и слегка лихорадочной. Я даже без очков заметила.
Я переключил внимание на вмятину в стене, чтобы она не заметила мою мужскую гордость.
– Может, у неё живот болел.
– Ты думаешь, я не отличу женщину, раскатанную оргазмом, от женщины, старающейся удержать свой ужин в желудке? Я знаю, что я видела. А потом ты вылетел отсюда буквально тридцать секунд спустя, выглядя потным и голодным – и не в плане еды, заметь. Ты выглядел так, будто собирался сожрать что-то… или кого-то.
– Может, у меня тоже живот болел.
– Я говорю это с любовью. Но чушь собачья.
– Меня ждали официальные полицейские дела.
Слоан побарабанила пальцем по подбородку.
– Хмм. С каких это пор обнажение считается официальным полицейским делом?
Я макнул кисточку в краску, затем шлёпнул ей по стене. Может, если я проигнорирую её, она уйдёт.
– Ты выбиваешь её из колеи, – сказала Слоан позади меня.
Я перестал красить и обернулся к ней.
– Что?
– Лину. Ты выбиваешь её из колеи. Этого не так просто добиться.
– Ага, ну, это чувство взаимно.
Её улыбка была ослепительной и самодовольной.
– Я это вижу.
Надеясь, что разговор окончен, я переключил внимание на стену.
– Рада, что ты вернулся, Нэш, – мягко сказала Слоан.
Вздохнув, я опустил кисточку.
– Что это должно значить?
– Ты знаешь, что это значит. Я рада видеть, что ты возвращаешься в мир живых. Я беспокоилась. Думаю, все мы беспокоились.
– Ну что ж, наверное, некоторым из нас нужно больше времени, чтобы оправиться. Так что у тебя с Люсьеном? – спросил я, меняя тему и тыкая кисточкой в самую глубокую часть вмятины.
– Ты имеешь в виду Нолана? Который, между прочим, сейчас сидит в моём кабинете и ест все мои конфеты.
– Нет, я имею в виду Люсьена. Ты и Нолан, может, и развлекаетесь, но он не Люсьен.
Она слишком притихла. Я поднял взгляд и увидел, что она старательно превращает своё лицо в маску.
– Я не знаю, о чём ты говоришь, – сказала она.
– Ты не должна врать копу, – напомнил я ей.
– Это официальный допрос? Мне позвонить адвокату?
– Ты знаешь мой секрет, – сказал я, кивком показывая на стену.
Напряжение ушло из её плеч, и она закатила глаза.
– Это случилось давным-давно. Всё в прошлом, – упорствовала она.
Пайпер тихонечко вышла из-за меня, чтобы робко понюхать кроссовки Слоан. Библиотекарь присела и предложила собаке ладошку.
Я вернулся к стене.
– Знаешь, что я помню из прошлого?
– Что?
– Я помню, как вы с Люси обменивались долгими, многозначительными взглядами в коридорах между уроками. Я помню, что он сорвал шлем с Джоны Блата и сшиб его на задницу во время футбольной тренировки, потому что Джона сказал про твоё тело кое-что, что я как взрослый мужчина с бескрайним уважением к женщинам не буду повторять.
– Это про мои сиськи, да? – пошутила Слоан. – Приходится платить такую цену, когда они рано появляются.
Я наградил её долгим, ровным взглядом, пока она не вздрогнула.
– Люсьен правда это сделал? – спросила она наконец.
Я один раз кивнул.
– Сделал. А ещё я помнил, как однажды ехал домой уже после комендантского часа, ибо особенно долго целовался с Милли Вашингтон, и увидел как кое-кто, чертовски похожий на Люсьена, карабкался по дереву возле окна твоей спальни.
Слоан училась в десятом классе, а живший по соседству Люсьен – в двенадцатом. Они были такими же противоположностями, как и сейчас. Угрюмый плохой парень и симпатичная, энергичная заучка. И насколько я знаю, в священных коридорах Старшей Школы Нокемаута они не удостаивали друг друга ничем, кроме «привет».
Но вот за пределами школьных стен – другая история. История, которую они оба не рассказывали.
Слоан сосредоточилась на том, чтобы подманить Пайпер поближе к своей руке.
– Ты никогда ничего не говорил.
– Вы оба, похоже, не хотели обсуждать это, так что я оставил это в покое. Подумал, что это ваше дело, – выразительно произнес я.
Она откашлялась. От этого собачка отскочила обратно, поближе ко мне.
– Ага, ну что ж, как я и сказала, это было давно, – ответила она, поднимаясь.
– Неприятно, когда люди суют нос в твои дела, да?
Она наградила меня холодным библиотекарским взглядом и скрестила руки.
– Если я сую куда-нибудь мой нос, это означает, что кто-то не делает то, что должен.
– Да? Ну с моей точки зрения эта враждебность между тобой и Люси не является здравой. Так что, может, мне пора вмешаться. Помочь вам двоим прийти к разрешению конфликта.
Она шумно выдохнула через ноздри, как бык перед красной тряпкой. Пирсинг в её носу сверкнул. Это противостояние продлилось аж тридцать секунд.
– Уф, ладно. Я не буду лезть в твои дела, ты не лезешь в мои, – сказала она.
– Как насчёт такого? – парировал я. – Я уважаю твою приватность, ты уважаешь мою.
– Как по мне, то же самое.
– Это может прозвучать как то же самое, Слоани-Болони. Но мы друзья. Дружим много лет. Насколько я могу сказать, наши жизни и дальше будут переплетаться. Так что, может, вместо того чтобы влезать и быть пронырливыми, нам лучше сосредоточиться на том, чтобы быть рядом, когда другому это надо.
– Мне никто не нужен, – упрямо заявила она.
– Ладно. Но мне может понадобиться друг, если я не смогу убедить Лину дать шанс тому, что есть между нами, – она открыла рот, но я поднял ладонь. – Наверное, я не захочу поговорить об этом, если потерплю провал, но мне совершенно точно понадобится друг, который поможет мне не исчезнуть снова.
Лицо Слоан смягчилось.
– Я буду рядом.
– И я буду рядом с тобой, если и когда я тебе понадоблюсь.
– Спасибо, что подлатал мою стену, Нэш.
– Спасибо, что ты это ты, Слоани.
Я как раз закрывал банку краски, когда диспетчер вызвал меня по рации.
– Вы в городе, шеф?
– Да.
– Из Конюшен Бейкон снова сбежала лошадь. Есть пара отчётов о том, что большой чёрный жеребец скачет на юг по шоссе 317.
– Еду, – ответил я со вздохом.
***
– Поверить не могу, что ты очаровала его морковкой, – сказал я, когда Таши Баннерджи передала поводья здоровенного Хитклиффа в руки Дорис Бейкон, которая прижимала к своей заднице лёд.
Мы стояли по пояс в сорняках, на восточном пастбище закрывшейся фермы «Красный Пёс» – пятьдесят акров земли, отведённой под лошадей, но теперь уже два года простаивающей, потому что затея владельца с сетевым маркетингом косметики не выгорела.
Жеребец Хитклифф сегодня решил, что ему не нравится бегать по арене, лягнул Дорис по заднице и ускакал на юг.
Этот сукин сын весом 700 с лишним кг лягнул пассажирскую дверцу моего внедорожника и попытался укусить меня за плечо, пока Таши не отвлекла его морковкой и не схватила поводья.
– Вы разбирайтесь со змеями, шеф, а я позабочусь о лошадях.
– Я, кажется, припоминаю, что в свой выпускной год ты проехала на одном из родственников Хитклиффа через автокафе, – поддразнил я.
Она улыбнулась.
– Ну и это пригодилось.
Я держался на расстоянии, пока Таши и Дорис уговаривали здоровенного коня зайти по склону в трейлер.
Какое-то ощущение защекотало меня между лопатками, и я развернулся. Два оленя дёрнулись и скрылись в лесу. Больше ничего не было. Лишь сорняки, деревья и проломленные заборы, но я всё равно не мог отделаться от ощущения, что кто-то или что-то наблюдает за нами.
Дорис захлопнула дверцу трейлера. Зазвенел стук копыт по металлу.
– Прекрати выпендрёжничать, дуралей ты здоровенный.
– Может, пора продать Хитклиффа на ферму с заборами повыше, – предложил я.
Она покачала головой и, хромая, двинулась к водительскому месту.
– Буду иметь в виду. Спасибо за помощь, шеф, офицер Баннерджи.
Мы помахали ей, пока она выруливала грузовик и трейлер на дорожку и ехала к шоссе.
Жеребец издал пронзительное ржание.
– Кажется, он только что вас проклял, – поддразнила Таши, когда мы направились к моему помятому автомобилю.
– Пусть только попробует.
Мой телефон завибрировал в кармане, и я вытащил его.
Лина: Ты не поверишь, о чём сообщает сеть сплетен. Согласно ненадёжному источнику, ты весь день пытался загнать лошадь своим внедорожником.
Я: Это была не просто лошадь. Это был Хитклифф Ужасный.
Я прикрепил фото упомянутого коня и снимок помятой дверцы.
Лина: Лучше бы ты не вонял лошадьми, когда будешь забирать меня на ужин.
Я: Постараюсь выкроить время на душ. Ты уже выбрала платье, которым будешь меня мучить?
Глава 38. Первое свидание
Нэш
– Это такое клише, – сказала Лина, открывая свою дверь.
– Первое свидание – это не клише, – я порадовался, что успел произнести слова, потому что как только я заметил, во что она одета, моя способность разговаривать испарилась.
Её красные губы флиртующе надулись.
– Клише, когда вы уже переспали.
Мне нужна была минутка, чтобы перевести дух, который она из меня вышибла.
На Лине было короткое чёрное платье. Рукава были длинными, но юбка открывала ноги настолько, что мне хотелось нагнуть её над первой же плоской поверхностью, чтобы посмотреть, какого цвета на ней нижнее бельё. Её туфли на шпильке «трахни меня» имели текстуру крокодильей кожи, которая с гордостью заявляла «сердцеедка». Она нанесла более заметный макияж, сделав бронзовые смоки-айз на веках, отчего её глаза выглядели более большими и грешными.
Она была прекрасной. Уверенной. И слегка раздражённой из-за того, что я вёл её на ужин вместо постели.
Я был самым везучим сукиным сыном в мире.
– Ты побрился, – сказала Лина, когда я промолчал.
Я провёл ладонью по своему подбородку и улыбнулся.
– Подумал, что это сделает процесс более гладким.
Её глаза коварно сверкнули, а на щеках выступил лёгкий розоватый румянец.
– Я не возражаю против грубости, – напомнила она мне.
– В доказательство этого у меня остались царапины, Ангел, – поддразнил я.
– Почему бы нам не пропустить всё свидание и не перейти сразу к испытанию этого твоего гладкого как попка младенца личика? – предложила она.
Мой член среагировал как марионетка, которую кукловод дёрнул за ниточки.
– Хорошая попытка, детка. Но ты получишь полный комплект первого свидания.
– Уф, ладно, но я хотела бы заметить, что по мнению общества я не должна спать с тобой на первом свидании, – напомнила она.
– С каких это пор ты следуешь правилам? – поддразнил я.
– Только когда мне это на руку.
И вот поэтому я не мог позволить себе играть по-честному.
Я извлёк маленькую подарочную коробочку, которую держал за спину.
– У меня для тебя кое-что есть.
Она покосилась на коробочку как на бомбу.
– Давай же. Не бойся.
– Не бойся? – она фыркнула и выхватила коробочку из моей руки.
Когда она приподняла крышечку, её лицо на мгновение смягчилось. Затем её старательная маска вернулась на место. Она впускала меня, но буквально дюйм за дюймом, и я не собирался сдавать позиции.
– Я не должна спать с тобой на первом свидании, а ты определённо не должен дарить мне ювелирные украшения.
Я снова заглянул к Ксандре, чтобы поговорить о той инициативе, которую я затеял, и подарить Алексу игрушечный полицейский жетон.
Я посмотрел на серёжки, лежавшие в коробочке. Изящные золотые цепочки заканчивались яркими, искрящимися розетками солнечных лучей.
– Я увидел их и подумал о тебе. Изготовленные женщиной, которая спасла мою жизнь; носимые женщиной, которая напомнила мне, почему стоит жить.
Маска снова соскользнула, и я увидел лишь чистое женское наслаждение.
– Ну и как я должна отказаться от такого?
– Это просто серёжки, Ангел. Не обручальное кольцо. Кроме того, часть средств от продажи идёт в местный благотворительный фонд для аутистов.
Она сделала вдох и протянула коробочку обратно мне.
– Почему у меня такое ощущение, что ты играешь со мной? – спросила она, снимая серёжку-обруч с правого уха, затем освобождая серёжку из футляра.
Она умело нашла дырочку в мочке и продела серёжку на место, затем сделала то же самое с левым ухом.
– Как они смотрятся? – спросила Лина, покрутив головой.
– Великолепно, бл*дь.
***
Я выбрал пафосный итальянский ресторанчик в Лоулервиле. Не только потому, что у них был лучший домашний хлеб в пределах соседних штатов, и не потому, что я надеялся сохранить «нас» в секрете. Я просто хотел провести тихий вечер без отвлечений. Если бы я повёл Лину куда-то в Нокемауте, мы бы имели дело с городскими сплетнями, а если бы я решил приготовить ей ужин дома, то мы бы оказались голыми ещё до закусок.
К сожалению, это означало, что мне пришлось подкупить Нолана отдельным ужином для него за баром, поскольку маршал не желал взять выходной.
Ну, хотя бы он находился достаточно далеко от нашего столика, чтобы я мог притвориться, будто его здесь нет. Нам дали круглый столик в тихом уголке обеденного зала а значит, вместо того чтобы сидеть друг напротив друга, мы устроились рядом на одном диванчике. Под безупречной скатертью моё бедро интимно прижималось к её ноге. Её ступня по-дружески подцепила мою лодыжку.
– Ты невосприимчива к тому факту, что каждый мужчина в ресторане смотрел, как ты входишь и садишься? – спросил я, пока она обмакивала кусочек хлеба в блюдечко с оливковым маслом.
Она подняла взгляд, и в этих прекрасных глазах сверкнула искра.
– Если ты спрашиваешь, замечаю ли я внимание – замечаю. Если ты спрашиваешь, нравится ли мне оно, это зависит от ситуации. Сегодня это не ненавистно.
Мне нравилось, что она не притворялась. Я начинал понимать её сорт честности. Она не врала или говорила правду. Она или открывалась, или закрывалась от тебя. И я начинал понимать разницу.
– Ты так красива, чёрт возьми, что иногда мне сложно смотреть на тебя в упор, – признался я.
Ломтик хлеба упал на её тарелку и упал смоченной в оливковом масле стороной вверх.
– Проклятье, Нэш. Прекрати заставать меня врасплох.
Я усмехнулся и потянулся к своему куску, удивившись, когда не испытал знакомого укола боли в плече. Я весь вечер особо не чувствовал ранение. Видимо, чудеса Лины не ограничивались психическим здоровьем.
– Я придумала ещё кое-что, что мне нужно от тебя, – объявила она.
– Назови.
– Я не хочу сидеть на обочине, пока вам с мальчиками достаётся всё веселье. Я хочу быть в команде. Я хочу помочь найти Хьюго.
– Ангел, ты получишь свою машину, – настаивал я.
Она сощурилась, взяв свой бокал и сделав глоток.
– Я знаю, что я получу машину. Я хочу убедиться, что ты получишь своего парня. Что тебе не придётся жить в страхе, что Дункан Хьюго в любой момент может проснуться однажды утром и решить, что именно сегодня он устранит свидетелей.
Я ничего не говорил. Главным образом потому, что боялся спугнуть её. Может, она не осознавала, что говорит. Но я осознавал. Она хотела, чтобы я был в безопасности. И она хотела этого достаточно сильно, чтобы играть ради этого в команде.
Хоть понимала она это, хоть нет, она заботилась обо мне, и я готов был эксплуатировать это, чтобы получить желаемое.
– Я уже пообещал держать тебя в курсе, – напомнил я ей.
– А теперь я хочу, чтобы ты пообещал мне больше. Я спланировала более двадцати операций по возвращению активов, – продолжала Лина. – Я присутствовала при проведении половины этих операций. Я профессионально работаю в тандеме с правоохранительными органами. И я никогда не сдаюсь.
– Ты собрала чемодан, – заметил я.
Она пригвоздила меня взглядом.
– Что? – спросил я.
– Я колеблюсь.
– Насчёт чего?
– Сказать тебе правду или нет.
– Не трать энергию на раздумья, Ангел. Всегда говори мне правду.
– Ладно, – сказала она, деликатно пожав плечами. – Я собрала чемодан, потому что было слишком больно находиться так близко к тебе, когда ты ненавидел меня. Я собиралась переехать в мотель, подождать, пока с работы не пришлют замену, а потом покинуть город.
Это ощущалось как нож в живот – понимание, как близко я подошёл к тому, чтобы потерять её навсегда. Если бы Наоми и Слоан не остановили её, прошлой ночи не случилось бы. И этот разговор не был бы возможен. Я задолжал им цветы и, может, подарочный сертификат в спа.
– Прости, Ангел, – сказал я. – Чувства захлестнули меня слишком быстро, и я хватался за любое оправдание, чтобы это остановить. Прости, что заставил тебя почувствовать, будто ты не можешь мне доверять. Я не повторю такую ошибку дважды.
Её густые и тёмные ресницы опустились на щёки, а когда эти тяжёлые веки приподнялись, и она взглянула на меня, весь воздух вылетел из моих лёгких.
– Когда ты говоришь «чувства», – мягко произнесла она.
– По уши, Ангел. Я очень жалею, что повёл тебя на ужин вместо того, чтобы снова затащить тебя в кровать.
Её смех был хриплым, и когда она наклонилась ближе, её грудь мягко и соблазнительно прижалась к моей руке.
– Миссия выполнена. А теперь скажи, что используешь меня, Нэш.
Мои пальцы стиснули ножку винного бокала. Я знал, что она имеет в виду, но мой член не мог проигнорировать двусмысленность этой фразы. Пора вернуть себе контроль.
– Во-первых, я хочу снова услышать от тебя эти слова, когда я буду в тебе. И я хочу, чтобы ты правда имела это в виду.
Её губы приоткрылись, дыхание участилось.
– По рукам.
– Во-вторых, если ты хочешь быть в команде, мне нужно, чтобы ты предприняла все меры предосторожности, которые я сочту необходимыми для твоей безопасности. Это не обсуждается, – сказал я.
– По рукам, – повторила она.
Я окинул её волчьим взглядом.
– Знаешь, когда мы в последний раз заключили сделку, я был внутри тебя.
– Но вместо того, чтобы быть голыми в кровати, мы пошли на первое свидание за ужином. Видимо, тебе придётся довольствоваться жестом «дай пять», – самодовольно ответила она.
***
Это было первое свидание, положившее конец всем первым свиданиям. Я чувствовал это нутром. В Лине Солавите было нечто такое, что захватывало меня. Я хотел узнать все её секреты, получить всё её доверие. И я хотел, чтобы она добровольно отдала мне всё это. Навеки.
Это не просто влечение. Это нечто большее.
Мы разговаривали, мы смеялись, мы флиртовали, мы немножко пробовали блюда друг друга. Чем дольше затягивался ужин, тем ближе друг к другу мы подвигались.
К тому моменту, когда официант начал описывать десерты, моя правая ладонь лежала на её бедре чуть ниже подола её короткого платья. Мои пальцы рисовали крохотные кружки на её тёплой коже.
Лина выглядела так, будто была заворожена описанием хлебного пудинга с бурбоном, но под столом моя плохая девочка раздвинула колени пошире для меня.
Приглашая меня, испытывая меня, дразня меня.
Я хотел посмотреть вниз. Знал, что если сделаю это, то наконец-то увижу цвет её трусиков и познаю совершенно новый уровень пыток. Однако пора мне затеять свои пытки.
Она не думала, что я сделаю это. Но Ангелина Солавита могла соблазнить меня на многое.
Пока официант нахваливал чизкейк с фундуком, я провёл кончиками пальцев до самого интимного её местечка. Лина подпрыгнула и попыталась свести колени, но было слишком поздно. Я нашел то, что искал. Влажное пятнышко на шёлке, которого я ещё не видел. Но я его чувствовал.
Её бёдра дрожали вокруг моей ладони.
– Что тебе нравится, Ангел? – спросил я у неё.
Взгляд, который она на меня бросила, представлял собой прекрасную комбинацию шока и неприкрытого желания.
– Ч-что?
– Десерт, – сказал я, прижимая два пальца к тому аппетитному влажному местечку. – Скажи мне, чего ты хочешь.
Она дважды моргнула, затем покачала головой. Улыбка, которой она одарила официанта, вовсе не походила на её обычную роль сердцеедки.
– Ээ, я бы хотела кусок чизкейка с фундуком. С собой.
– А вам, сэр? – спросил он у меня.
Я указательным и средним пальцами сжал её половые губы через стринги.
– Только чек.
Кивнув, официант скрылся, а Лина сжала скатерть в кулаках.
– Раздвинь ноги, – моя команда прозвучала резким шёпотом.
Она без колебаний развела бёдра.
– Шире, – скомандовал я. – Я хочу увидеть.
Она подчинилась, сдвинув попку на край сиденья, давая мне разрешение и свободу поиграть. Мой член был каменно-твёрдым и умолял, чтобы его выпустили из штанов.
Красные. Её стринги были красными как у плохой девочки. Я запустил пальцы под полоску, прикрывавшую её влагалище.
– Нэш, – прошептала она дрожащим голосом.
Я любил то, как она произносила моё имя, когда нуждалась во мне.
– Думаешь, ты можешь играть в свои игры плохой девочки в вычурном ресторане, и я ничего не сделаю?
– Ну… да, – призналась она, прерывисто рассмеявшись. Под столом она двинула бёдрами вперёд, умоляя о более сильном давлении.
Я хотел нагнуть её над столом и задрать её платье до талии.
Кончиками пальцев я обводил её маленький скользкий бугорок.
– Если я сниму твоё напряжение, прямо здесь, прямо сейчас, пообещай мне…
– Что угодно, – проскулила она, извиваясь на моей руке.
Боже, я любил звуки её капитуляции. От этого мой член изнывал.
Я наклонился ещё ближе, так что её грудь сминалась о мою руку, а мои губы задевали её ухо.
– Пообещай, что когда мы приедем домой, ты всё равно примешь меня так глубоко, как только возможно.
– Да, – мгновенно прошипела она, затем коварно улыбнулась. – Если сумеешь заставить меня кончить до того, как принесут мой десерт, я непременно окажу тебе ответную услугу.
«Вызов принят».
– Разведи ноги так широко, как только можешь, Ангел.
Для этого она закинула колено на моё бедро, но как только она раскрылась, я ввел два пальца в её скользкий, влажный канал.
Её низкий стон заставил мой член болезненно содрогнуться. Так что я добавил третий палец.
– О Господи, – простонала она.
– Не насаживайся, – предостерёг я, оставив как будто невинный поцелуй на её плече. – Сиди смирно, иначе все в этом ресторане догадаются, что происходит под этим столом.
Она закусила губу и перестала двигаться.
– Хорошая девочка, – прошептал я и провёл большим пальцем по её клитору.
– О Боже, – проскулила она.
Характерные сокращения, дразнившие мои пальцы, говорили мне всё, что нужно знать.
– Ты уже готова кончить. Не так ли, Ангелина?
– Это ты виноват, – прошипела она. – Ты в своём чёртовом костюме хорошего парня. С твоим чёртовым первым свиданием и твоими чёртовыми «я увидел их и подумал о тебе» серёжками.
Она едва заметно покачивалась навстречу толчкам моей ладони, её бёдра с трудом оставались раскрытыми. Мои пальцы покрылись её влагой. Я добавил немножко давления большим пальцем, и это было всё равно что нажать на курок.
Она закрыла глаза, и я получил привилегию ощутить всё, что происходило внутри неё, и как она крепко сжалась перед тем, как отпустить. Лина взорвалась фейерверком на моих пальцах, заставив почувствовать меня чёртовым героем. Я продолжал двигать пальцами в ней, продолжал проводить большим пальцем по чувствительному бутону. Её ноги дрожали, и она тяжело прислонилась ко мне, кончая, кончая, кончая.
Я прижал вторую ладонь к своей эрекции, молясь, чтобы я не оказался так близко к разрядке, как это ощущалось.
– Ох, бл*дь, – выдавила Лина, всё ещё задыхаясь, всё ещё сжимая мои пальцы внутри неё.
– Ваш чизкейк и ваш чек, – сказал официант.
***
– Я неправильно тебя читаю, или ты сердишься? – спросила меня Лина, когда я скользнул за руль её машины.
Мне пришлось наполовину волочь, наполовину нести её до парковки, потому что её ноги до сих пор дрожали после того, как я оттрахал её пальцами. К счастью, Нолан вышел в туалет и пропустил наш уход.
– Я не сержусь, – рявкнул я. Её влага до сих пор оставалась на моей ладони, что не помогало моему бл*дскому положению.
– Я просто дразнила тебя. Я не планировала заходить так далеко. Но чёрт возьми, красавчик. Ты продолжаешь меня удивлять.
– Детка, единственное, что сейчас сердится – это мой член, который зол из-за того, как мы далеко от дома, бл*дь.
Я чувствовал его пульсацию даже в голове. Как, чёрт возьми, я должен выдержать получасовую поездку до дома?
– Ооооооо, – Лина протянула этот звук, пока я переключал передачи и давил на газ. Машина резко вильнула, когда я выехал с парковки на дорогу.
– Разве мы не должны подождать Нолана? – спросила она.
Моим ответом стало рычание. Я беспокоился, что если в ближайшее время не получу разрядки, то потеряю бл*дский рассудок. Она так широко раскрылась для меня. Так сильно кончила. В полном людей ресторане. И теперь след молнии ширинки останется на моём члене вечной татуировкой.
– Думаю, я могу с этим помочь, – сказала Лина, отстёгивая свой ремень безопасности.
– Ты что делаешь? – хрипло потребовал я. – Пристегнись обратно.
– Но ведь тогда я не смогу сделать это.
Она потянулась через консоль, и когда её пальцы сомкнулись на моём ремне, я знал, что у меня серьёзные проблемы.
Я втянул вдох, и мой член превратился в сраный гранит.
– Ангелина, – предостерёг я.
Эти проворные пальчики за считанные секунды расстегнули мой ремень и ширинку.
– Ты сегодня не собираешься соблюдать все законы, нет? – поддразнила она.
– Сними лифчик, – рявкнул я, отпуская педаль газа.
– А я его и не надевала, – она вывалила эту информацию, уже обхватывая ладонью мою пульсирующую эрекцию.
– Проклятье!
– Просто смотри на дорогу, красавчик.
Это будет невозможно. Особенно когда я правой рукой подцепил вырез её платья и дёрнул вниз, чтобы видеть её идеальные груди.
Лина с коварной улыбкой опустила голову к моим коленям. Как только эти горячие губы обхватили мою головку, я пропал. Этот горячий язык, этот скользкий ротик, и как она сжимала меня в тесном кулаке. Ангелина Солавита собиралась подарить поистине религиозный опыт.
Я испустил долгий прерывистый стон, пока она ласкала меня ртом и ладонью. Стеснённый своими штанами, ремнем безопасности, рулём, я не мог сделать ничего, лишь позволять ей трудиться надо мной. Перед нами простиралось одинокое, освещённое луной шоссе, но я едва видел его.
Моё внимание было украдено горячим ротиком на моём члене.
Я просунул руку под неё, чтобы сжать обнажённую грудь. Её стон вибрацией прошёлся по моему стволу. Мой затылок опустился на спинку сиденья. Мои колени вжимались с одной стороны в дверцу, с другой стороны в консоль.
