Текст книги "Дрянной декан (СИ)"
Автор книги: Людмила Райот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)
3. Карнавальный магазин
О, если все, кто любит, злополучны,
То, стало быть, таков закон судьбы.
Приучим же и наш удел к терпенью,
Затем что скорбь с любовью неразрывна,
Как сны, и грезы, и мечты, и вздохи,
И слезы, спутники печальной страсти.
(“Сон в летнюю ночь”, У. Шекспир)
Мы с Юлькой расположились на пустующем университетском подоконнике. Я поерзала, устраиваясь поудобнее и прижимаясь к холодному стеклу, за которым опускались ранние осенние сумерки. Мимо сновала толпа учащихся.
Зданию Ливера было больше века, и никакие ремонты не в силах были изгнать поселившийся в нем дух тлена и быстротечности времени. Новенькая побелка, год или два исправно маскирующая его преклонный возраст, на третий осыпалась, приоткрывая старое, не желающее меняться нутро заведения. На рельефной плитке санузлов проступала плесень, да не абы какая, а с "породистой" прозеленью. Если найти уединенное место, расслабиться и позволить мыслям течь в свободном направлении, можно удивиться и чуть-чуть испугаться: разглядеть краем глаза неясное мельтешение в пустых коридорах, расслышать гул, доносящийся из библиотеки – равномерный бубнеж многотомных романов, нервные вскрики поэтических сборников…
Правда, местную кухню “высокой” не назовешь. Полная тетенька в белом переднике, уместившая тележку между двумя величественными колоннами, успешно собирала очереди голодных студентов. Ее хот-доги пользовались не меньшим спросом, чем тома Фицжеральда или Дюма.
– Уже думала, что наденешь на Хэллоуинский бал? – спросила Юлька с набитым ртом.
Я вздохнула.
– Какой там... В последнее время мысли совсем другим заняты.
– Ты все о своем! – подружка закатила глаза. – Да трахнитесь вы, никуда не денетесь. А вот осенний бал, это, между прочим…
– Чш-ш-ш! – зашипела я, дергая ее за рукав. Не хватало только, чтобы весь вуз оказался в курсе новости: самая скандальная парочка сезона, Роман Верстовский и его новая пассия, так до сих пор и не переспали! Потому что сплетни ходили прямо противоположные. Если верить им, то мы, как кролики, совокупляемся на каждой перемене, в любом мало-мальски подходящем для этого месте.
И никто не брал в расчет, что с посещаемостью Романа это чисто физически невозможно сделать. Мне хватило бы пальцев одной руки, чтобы сосчитать дни, когда сын декана честно отсидел все заявленные в расписании пары. Вот и сегодня он безбожно прогуливал. Осталось всего одно занятие по “Читательской грамотности”, перед которым красовалось жирное и так любимое всеми “окно”, так что надеяться на появление Ромки не приходилось.
– … неимоверно важное событие в жизни нашего универа! – непререкаемым тоном закончила Юля. – Он уступает, пожалуй, только выпускному спектаклю. Вот, посмотри.
Девушка подхватила валяющийся на одном из подоконников свежий выпуск “Литературного альманаха” и ткнула рукой в заголовок, крупными буквами и жирным шрифтом намекающий всем и всякому, что долгожданный бал уже на носу.
Да, мои творческие на всю голову сокурсники не только хот-доги поедать умеют. Помимо этого они выпускают газету, устраивают тематические балы, а незадолго перед окончанием учебного года ставят драматургическую постановку, посмотреть на которую приходят все учащиеся с первых и до последних курсов.
– Это бал твой никуда не денется, состоится и без моего участия, – чуть обиженно возразила я. – А вот насчёт нас с Романом… Ума не приложу, где это можно сделать-то! Мои родители безвылазно дома сидят. У Ромки? Сомневаюсь, что его отец вообще на порог меня пустит, – я поежилась. – Блин, Юль, ты бы ЕГО видела…
– Декана? Да видела я его, – Юля ела хот-дог в своеобразной манере, откусывая булочку с обеих сторон и постепенно подбираясь к сосиске, непристойно торчащей из смоченного соусом хлебного мякиша. – Он вообще видный мужчина.
– "ВИДНЫЙ"?! – у меня чуть глаза не вылезли из орбит от такого заявления. – Что значит “видный”??? Ну если только в том плане, что высокий и потому видно издалека…
– Да нет, в самом прямом. Красивый он.
Ага. Красивый и реальный "чел". Мне расхотелось есть хот-дог. Но нет уж, пора брать себя в руки и завязывать с голодовкой! Вчера я по его вине осталась без ужина, сегодня рискую лишиться обеда… Если так будет продолжаться и дальше, помру от истощения – жировые запасы у меня не больно богатые.
– Юль, лучше бы ты на парней внимание обращала, а не на преподов! Сама-то выбрала, в чем пойдешь?
– Конечно. В костюме порочной монашки. Жаль, с алиэкспресса уже не успею заказать, – девушка мечтательно вздохнула. – Но у меня на примете есть неплохой карнавальный магазин… Стоп, а поехали прямо сейчас? Может, и тебе что-нибудь подберем как раз!
– Не знаю, – насупилась я. Гарденина училась в институте с первого курса и уже заработала репутацию старательной ученицы, а мне до такого еще ботать и ботать. – За полтора часа не успеем смотаться. Пропустим последнюю пару.
– Да кому нужна эта “читательская грамотность”? – Юля уже вовсю загорелась идеей. Она быстренько запихала в себя хот-дог и развернулась ко мне с дико блестящими глазами. – Вспомни, когда мы последний раз поднимали себе настроение отличным шоппингом?
– М-м-м… Недели две назад? На тебе как раз те джинсы, которые мы купили в прошлый раз.
– Не может такого быть! Это явно было целую вечность назад! Ну поехали, Красовская! Нам просто необходимо немного развеяться. Видок у тебя сегодня неимоверно кислый, честно говоря. Кому такую в постель захочется укладывать?
Определенно, это был удар ниже пояса. Иногда мне и самой хотелось дать Юльке пинка за то, с каким пренебрежением та относилась к моей огромной и очень важной проблеме. Но что было хуже – она говорила правду. Мужчины не терпят угрюмых, обиженных или ворчащих женщин и справедливо стараются держаться от них подальше.
– И что же ты предлагаешь, мудрая наша? Думаешь, пара новых шмоток решат мою проблему?
– Возможно, но не уверена. Надо подумать, – Юля встала и наскоро вытерла липкие от кетчупа руки салфеткой. – Поехали в магазин, Красовская, а то молодость уходит.
Гарденина и правда думала все время, пока мы тряслись в шумном вагоне метро. Хмурилась, залипала в телефоне, периодически недоверчиво охала. Наконец прозвучало многообещающее “Вот оно что!”, и подруга посмотрела на меня с восторгом сыщика, нащупавшего ниточку следа.
– Думаю, все дело в эгрегоре, – сказала она.
– Каком Григории? – не расслышала я.
– Не Григории, а Эгрегоре, – она придвинулась ко мне и поднялась на цыпочки, чтобы говорить прямо в ухо. – Расскажу, как из вагона выйдем.
– Эгрегор – это энергетическое образование, подпитываемое верой и эмоциями людей, – начала Юлька, когда мы вышли из перехода и прогулочным шагом направились к огромного торговому центру, недавно отстроенному на периферии столицы. – Существо, только не физическое, а… астральное. Поняла?
– Нет. Гарденина, ты там головой не ударялась, пока в метро ехала? – мое настроение наконец начало улучшаться. На улице сияло солнце, прохожие поснимали легкие куртки и шли прямо в рубашках и свитерах. Неизвестно, сколько продлится бабье лето, а сидеть в такую погоду в аудиториях Ливера – преступление.
– Не передергивай, Красовская. От того, что я сейчас расскажу, может зависеть твое будущее. В общем, эгрегор – астральная сущность, типа Бога. В то, что он из себя представляет, верит огромное количество людей, и поэтому он существует.
– Еретичка, – засмеялась я. – Бог – он один. Правда, у каждой религии свой…
– Ну вот, а эгрегоров – множество. Есть эгрегор денег, эгрегор любви, семьи, войны, секса… Ну и эгрегор религии, конечно. Он самый сильный из всех. Иначе почему набожным людям помогают их молитвы? Откуда все эти христианские чудеса?
– И правда, откуда? – на горизонте уже показалась сверкающая синим стеклом громадина торгового комплекса. То есть, само стекло было прозрачным, но в нем с филигранной точностью отражалось яркое осеннее небо и пятнышки облаков. Перед моллом обосновали небольшой сквер: светлые плиточные дорожки петляли между зелеными насаждениями. Стройные ряды березовых саженцев вели к центральному входу. На тоненьких стволах покачивались золотые лиственные макушки.
– Миллионы людей своей верой создали эгрегора и подпитывали его энергией на протяжении веков. Когда эгрегор становится достаточно сильным, он и сам может влиять на мысли и поступки человека и даже менять реальность.
Я с уважением покосилась на подругу. Вот уж не знала, что Гарденина за время моего отсутствия увлеклась оккультизмом.
– К чему ты ведешь, Юль? Предлагаешь мне пойти в церковь и помолиться за секс с Романом?
– Нет, конечно, – рассвирепела она. – Я к тому, что, возможно, тобой сейчас управляет немного не тот эгрегор… Вот как ты сама считаешь – ты больше радуешься или страдаешь, влюбившись в Верстовского?
– Хороший вопрос, блин.
Пару дней назад я бы с уверенностью ответила “Радуюсь”, сейчас же… Даже и не знаю. Большая темная туча нашла на мою радужную, легкомысленную влюбленность. Даже солнечный день, и тот померк. Сразу стало сыро и промозгло.
– Если страдаешь, значит, ты каким-то образом подключилась к эгрегору несчастной любви. Подпитываешь его своими переживаниями, а он не дает тебе испытывать хороших эмоций, так как его еда – эмоции плохие. Он что-то вроде паразита… Поняла?
– Ой, Юль, не верю я в эту хиромантию! Все будет хорошо, надо просто подождать, – пришлось брать подругу под руку и тащить ее сразу на четвертый этаж в ресторанный дворик, где находилось около десятка забегаловок. К счастью, булочка из “Циннабона” отвлекла подругу от оккультных размышлений. У меня и так проблем достаточно, не хватало только гадать, к тому я астральному существу подключилась, или не к тому.
Магазин с карнавальными костюмами оказался веселеньким. Понабрав кучу разноцветного барахла, мы с Юлей уединились в пустующей примерочной. Покрасовавшись в костюме игривой ведьмы (высокая фиолетовая шляпа, короткое платье с глубоким вырезом), воинственной амазонки (кожаные трусы, пластмассовый меч и натянутые крест-накрест ремни вместо лифчика), подруга осталась верна первоначальной идее. Я же зависла перед собственным зеркалом. На мне было платье русалки. Зеленая блестящая ткань сверкала наподобие рыбьей чешуи, опускаясь сзади длинным подолом с характерными плавниками на конце, но оставляя ноги спереди полностью открытыми. “Хвост” приходилось придерживать одной рукой, иначе он падал и подметал пол.
Юля бесцеременно ворвалась ко мне в раздевалку и прицокнула языком.
– Потрясающе! С твоими ногами манекенщицы выглядит бесподобно. А если еще и каблуки надеть…
Нет, каблуки – это уже слишком. Я и так достаточно рослая, почти на голову выше миниатюрной и аккуратной Юльки. И вообще выше половины девушек из нашей группы. Когда-то меня смущал мой рост, но сейчас я смирилась с ним, успокаивая себя тем, что доросла до стандартов модельной индустрии.
– Повернись-ка кругом… – она развернула меня и с видом ценителя женских форм присвистнула. – Задница отпад. Надо брать.
– Оно стоит семь тысяч! – возмутилась я. – Отвалить столько бабла ради одного единственного вечера!
– И вовсе не ради одного, если правильно распорядиться, – проворковала моя искусительница, поглаживая искрящиеся пайетки “рыбьего” хвоста. – Попроси своего богатенького парня, он материально вложится, а потом сможет много ночей подряд наслаждаться русалкой в своей постели… Или ванне…
– Давишь на больное, да? – я игриво шлепнула ее по заднице. – Это на тебя будущий образ порочной монашки так подействовал?
– Типа того. Раз у меня самой личной жизни не наблюдается, наслажусь хотя бы твоей.
– Не возьму русалку, – решила я. – Для бала неудобно. Весь хвост отдавят!
Мы дружно прыснули со смеху.
Телефонный звонок застал меня на стадии переодевания, примерно в середине процесса натягивания колготок.
Ромка. Вспомнил обо мне наконец, прогульщик бессовестный.
– Алло, – я решила не прерываться, просто зажала телефон между ухом и плечом.
– Привет, Рит. Чем занимаешься?
– Сижу в примерочной полуголая.
– Ого. Совсем не бережешь моих чувств... Покажешь?
– Да хоть сейчас, Ром, – чуть подобрела я. – Но ты же знаешь нашу ситуацию…
– Потому и звоню. – на том конце провода последовала нервная пауза, будто он собирался с духом. – Приезжай ко мне в пятницу, отца не будет дома. Сможешь отпроситься на всю ночь?... Рит? Ты куда пропала? Все хорошо?
Я подняла телефон с пола, куда он секунду назад шлепнулся, и, нащупав рукой небольшой пуфик в углу примерочной, села.
– Просто выронила сотовый. Думаю, отпрошусь… Скажу, что поехала к Юле, она будет не против.
Сердце стучало, как заполошное, мысли о карнавальном наряде вылетели из головы. Неужели ЭТО наконец случится?..
4. Дом Верстовских
Ты слишком смело преступаешь скромность,
Покинув город и себя предав
Рукам того, кому ты не мила;
Вверяя неожиданностям ночи
И злому наущению пустыни
Сокровище невинности своей.
(“Сон в летнюю ночь”, У. Шекспир)
– Это ваш дом?
Я в нерешительности остановилась перед большим крыльцом, украшенным изящными литыми перилами и островерхой крышей.
– Да, а что? – Ромка возился с замком, и потому не видел моей оторопи.
– Впечатляет... Он старый?
Старый и знакомый. Меня не отпускало чувство дежавю. Я будто уже видела этот дом ранее… Хотя, видела, конечно, и конечно – не конкретно его… Коттеджи такого типа повсеместно встречались в Великобритании – основательные, и в то же время изящные, без особых изысков, но с гармонией линий и элементов, сочетающихся и дополняющих друг друга. В нем было нескрываемое благородство. От дома веяло достоинством, неспешностью, умудренностью… Поэтому я и предположила, что дом стар, хоть и тщательно отреставрирован. Но Рома меня удивил.
– Да нет, не очень. Хотя те, кто видят его со стороны, особенно на фотографиях, дают ему лет сто, а то и больше.
– А-а-а... – Чуть более облегчённо протянула я. – Значит, это новодел?
– Не совсем. Его построил мой дед.
– А остальное?
Я имела в виду участок. Разбитый вокруг дома сад поразил меня не меньше самого здания. Багряные клены и золотистые берёзы неспешно посыпали листьями заросли вереска и роз. Вместо аккуратного газона землю покрывала буйная, ничем не сдерживаемая растительность. В таком саду можно заблудиться, нахвататься колючек и проклясть весь белый свет, но тем не менее, было в нем нечто необыкновенное... Определенно, ради него стоило ехать сначала на метро, потом – еще немного на электричке, и зафиналить эпическое путешествие пешей прогулкой через лес до закрытого коттеджного поселка, где коротала дни семья Верстовских.
– Сад посадила бабушка, потом за ним приглядывала мама. С тех пор, как мы с отцом остались одни, он немного подзапустился, конечно… Но нам нормально и так.
Ага. Честно говоря, я представляла сегодняшний вечер и свою реакцию несколько другими. Взгляд сам собой уперся в спину наследника всего этого великолепия. И почему меня не предупреждали, что я связалась с семьей аристократов? Или предупреждали, но я ничего не хотела слышать? "Не такой, как остальные", "Золотая молодежь", "Роману все сходит с рук" – разве не таким описывает моего избранника народная молва Ливера? Да и он сам не лучше: "Шекспир – у меня в крови". Пафосно, но маловероятно. На мой взгляд, Шекспиром в Ромке и не пахло.
Рома справился с замком и первым шагнул в прохладную, пахнущую чем-то необычным, прихожую. Нащупал рукой выключатель: я запрокинула голову наверх, где заблестел металлом тяжелый светильник в виде раскинувшего крылья орла. Потолки в доме были высокими. Прихожая – необычайно просторной, а уводящий в темноту коридор – широким.
– Заходишь? – он поманил меня за собой.
– Да, – я переступила с ноги на ногу и неловко наклонилась, потянувшись к сапогам – разуться.
Чувствовала я себя при этом странно – будто собралась разуваться в музее. Или в Версальском дворце, куда пришла с экскурсией. Не очень приятное ощущение, честно говоря. Только пришла, а уже чувствовала себя лишней! Вплоть до этого момента наша с Ромой разница в материальном положении не очень бросалась в глаза. Я – из простой семьи. Родители образованные, да, но образованные в первом колене. Колено же второе, а также третье, четвертое и все последующие в обратном направлении прилежно пололи репу в деревнях. И даже три года жизни в Англии не придали мне ореола крутости или внешнего лоска. Хотя Юлька считает иначе.
– Можешь присесть, – парень указал на удобную банкетку из темно-серой, явно натуральной, и блестящей так, словно ее битый час натирали воском, кожи.
– Да уже все, – я придвинула ботинки максимально близко к стене, чтобы они не "отсвечивали" и не портили гармонию внутреннего убранства. – Скажи, мы точно будем одни? Нам не помешает... Ммм, дворецкий?
– У нас нет дворецкого, Рит, – парень притянул меня к себе и чмокнул в нос.
Странно. Попадая в такой дом, первый делом ожидаешь, что тебе навстречу кинется услужливый дяденька во фраке.
– А прислуга? – я нервно хохотнула. – Повар? Камердинер? Прочая челядь?
– О чем ты говоришь, дурочка? – Рома расстегнул молнию и стянул с меня куртку. – Я и слов-то таких не знаю!
– Неужели ты сам убираешь весь этот дом? – я посмотрела вдоль просторного коридора: взгляд затерялся вдали.
– Убирает приглашённая домработница раз в неделю. А еду готовим мы сами... – Рома помолчал и добавил. – Если совсем честно, готовит чаще всего один отец.
– Понятно, – протянула я. Разбаловал, значит, декан сыночка. – А он точно сегодня не вернется?
– Ты умопомрачительно дотошная, радость моя. Какой раз ты это спрашиваешь за сегодня?
– Какой бы ни был, ответь.
– Не вернется. У него сегодня литературные посиделки.
– Чего-чего?! – я забыла о шикарном интерьере Ромкиного дома и переключила удивление на новую тему.
– Ну, типа кружок по интересам. Вечер с любителями Шекспира, Средневековой поэзии, прозы эпохи Возрождения ну и всего остального в том же духе.
– А тебя почему не взяли?
Роман перехватил мой взгляд, который излучал недоверчивое веселье, и поспешил пояснить.
– Там все почтенного возраста. Как папа или старше. Да я бы и сам не пошел.
– Чем же они занимаются на своих… посиделках? – меня охватило любопытство с каким-то неприятным, немного гадливым, привкусом. Как в хорошем триллере: вот знаешь же, что лучше не совать нос куда не следует и не спускаться в тёмный подвал, а все равно берешь и делаешь это, потому что интересно, мать его…
Рома неопределенно пожал плечами.
– Разным. Обсуждают литературу, пьют виски, курят сигары. Иногда могут поиграть в покер, но редко…
– Приглашают девочек?.. – продолжила ассоциативный ряд я, остановившись перед зеркалом в тяжелой золоченной раме и доставая из сумочки расческу.
– Ты что, какие "девочки"? Женщинам в пенаты Литературного Клуба вход воспрещен!
“Само собой, и как я раньше не догадалась” – обреченно подумала я, расчесывая длинные светлые волосы. Все очень плохо – Верстовский такой не один, их много, и они предпочитают собираться в стаи. Но мне это только на руку, ведь, благодаря столь необычному хобби “старика”, я проведу ночь с Романом.
– Нравится у нас? У тебя странное выражение лица…
– У ВАС великолепно, – я постаралась напустить на себя расслабленный, позитивный вид. – Устроишь мне экскурсию по дому?
– Без вопросов, – Рома отобрал у меня расческу и прижал к себе, наклонившись губами к шее. – Что показать моей мадам в первую очередь? Спальню?
Вообще-то, мадам называют замужних женщин, к девушкам же нужно обращаться "мисс"... Но я решила не придираться к мелочам. Позволила ему (и себе) два глубоких поцелуя, от которых обмякли коленки и зашумело в ушах, и уперлась руками ему в грудь, увеличивая дистанцию.
– Спальней мы закончим, хорошо? А сначала я хочу увидеть ваш необыкновенный интерьер…
Глупость, да. Я ждала этого момента черт знает сколько. А когда дошло до дела, почувствовала неуверенность и смущение. Захотелось отложить так горячо ожидаемый миг еще хотя бы ненадолго…
– Окей… – Рома не выглядел расстроенным. – Тогда идем откроем шампанское?
На подрагивающих ногах я пошла за ним в кухню. Посреди комнаты располагался большой стол с массивными, выложенными керамической плиткой, опорами. Рома спрятался за барной стойкой и начал звенеть фужерами, выискивая подходящие случаю бокалы, а я присела на высокий стул с красной седушкой. Кухня, совмещенная с просторной обеденной зоной, производила не такое помпезное впечатление, как прихожая с коридором. Декораторы делали упор не на золото, а на камень. На одной из стен, например, висела тяжелая картина-барельеф: в застывших серых волнах и складках из мрамора проступали очертания женского и мужского тел, сплетенных в пылком (последнем?) объятии.
– Уже согрелось, – донесся до меня недовольный голос Романа, и я не сразу поняла, что речь идет о шампанском, привезенном нами из Москвы в его рюкзаке. – Опустим в лед или будем пить так?
– Так, – я вдруг поняла, что не могу больше ждать, просто хочу, чтобы началось. Уже хоть что-то.
– Нетерпеливая моя, – ухмыльнулся он и принялся воевать с пробкой.
Пока парень осторожно освобождал стеклянное горлышко от тисков распирающего его куска пластика, я расстегнула несколько верхних пуговок на рубашке. Несмотря на все возмущения Юли, в гости я поехала в том же, в чем была на занятиях – приталенной белой рубахе и джинсах. Все-таки жизнь в Англии приучила меня к сдержанному стилю одежды. Да, сексапильным мой наряд не назовешь, но и в синие, по словам Юли, чулки я себя записывать не спешила: штаны выбрала узкие, чтобы обтягивали нижние округлости и подчеркивали длину ног, ну а степень открытости груди можно регулировать за счёт пуговиц. Сейчас, например, я углубила декольте настолько, что в треугольном вырезе показались края бархатных полукружий бюстгальтера.
– Слушай, Ром, – я набралась смелости спросить о том, что мучило меня уже не один день. – А мы случайно не говорили по телефону после вечеринки в баре, ночью? У меня стоит исходящий, но я смутно помню, что было после того, как мы расстались…
Я водила пальцем по краю бокала, страшась услышать ответ, но умирая от отчаянной надежды. Верстовский задумался.
– Говорили ли мы?.. Нет, – у меня внутри все упало. – Или да? Подожди, у меня тогда разрядился телефон в ноль. Я приехал домой и поставил его на зарядку… А потом вроде бы… Нет, ничего не помню. Но засыпал я точно с мыслями о тебе, Марго, – он хитро подмигнул мне, – и сны эти были восемнадцать плюс…
– А в какой комнате у вас стационарный телефон?
– Городской? – парень удивился. – Да много где… В гостиной, прихожей, кабинете отца… Даже в моей спальне зачем-то стоит, хотя я им никогда не пользуюсь. Так, пережиток прошлого. Кто в здравом уме станет звонить на стационарный телефон в наше-то время?
– Ладно, замяли, – прервала его я. Нужно сворачивать эту тему, пока игривое настроение совсем не испарилось. – Налей уже мне шампанского, и побольше!
– За нас? – Верстовский наполнил фужеры прозрачным напитком, в котором бурлили веселые пузырьки.
– И за нашу ночь, – я заговорщицки подмигнула ему, удобней устраиваясь на стуле, и пригубила шампанского. Оно и правда согрелось, но мне уже было не до таких мелочей, да и в том, что должно было произойти, алкоголь не играл решающего значения – только выполнял поддерживающую функцию.
– Да… – Рома мечтательно прикрыл глаза и залпом опрокинул в себя бокал. Наполнил и пригубил еще один, и только после этого облегченно выдохнул и откинулся на низкую спинку барного стула. – Наконец-то пятница!
– Устал за неделю? – я ненароком придвинула бутылку к себе, опасаясь, что для моего спутника, в отличие от меня, алкоголь сегодня сыграет решающую роль. – Сколько ты занятий пропустил, не напомнишь?
– Я не считал, – тот легкомысленно пожал плечами и отпил шампанского.
– А, может, следовало? – я и сама не знала, зачем отчитываю его. Надеюсь, что от волнения, иначе версия моей подружки грозила оказаться правдой. Подумать только – вместо игривого флирта накинулась на любимого с нравоучениями! Хороша соблазнительница…
– Ты такая умная! – Рома перевел на меня разом повеселевший взгляд и полез целоваться, наклонившись через узкую столешницу. – Тащусь от тебя! Ого, когда это наша хорошая девочка успела превратиться в плохую?..
Он заметил мое декольте и бесстыдно запустил в него ладонь.
– Может, пока ты прогуливал?
– В жизни больше не буду прогуливать! Честно-честно! – он уткнулся носом мне в волосы, продолжая поглаживать бархатную ткань лифчика и осторожно проникая под него пальцами.
– Хорошо, – прошептала я ему на ухо, растекаясь под его прикосновениями и в то же время внутренне сжимаясь от смущения, – а то мне скучно без тебя… одной становиться плохой.
