Текст книги "Непутевая"

Автор книги: Лиза Альтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

– Я не хожу в церковь.

Его кругленькое личико покраснело, и мне стало так стыдно, что я готова была признаться, что я – из баптистов, методистов, немецких реформаторов – всех, кто ему понравится.

– Но воспитывали меня в духе епископальной церкви.

– О, это отличная вера.

– Да.

– Иногда подобные браки между людьми разной веры бывают очень удачными. Очень.

Айра подводил ко мне друзей и знакомых. Ему очень хотелось, чтобы они понравились мне, а я – им. Он представлял нас друг другу и бежал искать новую жертву, оставив меня с новым знакомым молча глазеть друг на друга.

– Как поживаете? – спросила я приветливую на вид женщину с копной пышных каштановых волос – Айрину школьную учительницу.

– Хорошо.

– Приятный вечер сегодня.

– Да, неплохой.

– Мне определенно нравится Старкс-Бог.

– Надеюсь, вы не похожи на ту… покойницу?

Подскочил Айра со своей тетушкой – полной пожилой дамой в кружевном костюме.

– Это – Джинни, тетя Беренис. Она жила на бывшей ферме Стоквелла, – объяснил он и умчался.

– Значит, вот вы какая! – сказала она.

– Здравствуйте. По-моему, мы уже встречались.

– Неужели?

– Я, кажется, видела вас в каком-то магазине.

– Может быть. Может быть. – Она смерила меня ледяным взглядом.

– По-моему, – с отчаянием предложила я, – пора попробовать этот свадебный пирог.

Я проделывала этот трюк уже четыре раза, и уже слышать не могла о свадебном пироге. Я жевала его в полном одиночестве. Не то чтобы общественная церковь была настроена против меня, просто самым общительным в зале был Айра. В отличие от южан, которые могли часами непринужденно болтать с совершенно чужими людьми, вермонтцы были воспитаны иначе. Не подводи ко мне Айра одного гостя за другим, я за весь вечер ни с кем не обменялась бы ни словом. «Лучше думать об этой черте их характера снисходительно, – решила я, – а то еще испорчу себе настроение».

– Ну что, миссис Блисс, торжествуешь? – дьявольски улыбаясь, спросил меня Рони. В костюме и галстуке он выглядел почти прилично.

– Конечно. Почему бы и нет?

– Ну-ну, радуйся, пока можешь. – Я недоуменно смотрела на него. – Давай поговорим откровенно. Айра – мой лучший друг, и он уже совершил одну ошибку. Или обходись с ним как следует, или будешь иметь дело со мной. Он уже натерпелся от женщин.

– Почему бы тебе не заняться своими делами? – крикнула я ему вслед.

Подскочил Айра.

– Тебе весело?

– Конечно! Здесь замечательно! – ответила я и улыбнулась.

– Я понимаю, тебе трудно – одной среди чужих…

– Да, но они очень милы, – слишком поспешно заверила я. (Можно ли будет спасти этот брак?)

– Нужно время. Я уверен, они полюбят тебя, когда узнают поближе. Как я. – Он наклонился, чмокнул меня в щеку и отправился искать не представленного мне гостя.

– Какую, вы сказали, церковь вы посещаете? – снова подошел дядя Луи.

– Я не посещаю церкви, – вздохнула я.

– Тогда, – деловито начал он, – смотрите мне прямо в глаза, пусть все думают, что мы просто разговариваем.

– А разве это не так? – изумилась я.

– Милостивый Боже, помоги твоему слуге, заблудившемуся в своей гордыне, обрести истинную церковь. Благослови ее брак с Айрой Блисс и, если будет на то воля Твоя, подари им детей. Образумь ее, Отец, чтобы она стала хорошей христианкой, содержащей дом в мире, чистоте и здоровье. Научи ее уважать общество и любить мужа и детей. Аминь.

– Аминь! – искренне повторила я. Он говорил о том, чего я очень хотела: расположить к себе горожан, завоевать уважение общества, доставлять как можно больше радости Айре, который будет меня содержать. – Но разве все это невозможно без посещения церкви?

– Возможно, – он печально покачал головой. – Но сомнительно. Очень сомнительно.

Но более важной проблемой, чем посещение церкви, оказалось то, что следующие попытки наших сношений были, с точки зрения Айры, неудачны. Мы занимались любовью по вечерам в понедельник, среду и пятницу. Айра вычитал в «Справочнике читателя», что средняя американская пара занимается сексом два раза в неделю. Мы стали заниматься им три раза. Вечерами по вторникам он был занят в своем Добровольном пожарном обществе, где пил пиво и играл до утра в покер. По четвергам мы танцевали в дансинге, по субботам ездили на его снегоходе на бобровый пруд, по воскресеньям он посещал заседания похоронной комиссии. Так что для секса оставались понедельник, среда и пятница. Каждую неделю он обводил эти дни красными кружочками в висящем на кухне календаре, чтобы не забыть. Я хотела упорядочить свою жизнь. Упорядочила.

Каждое утро мы вставали в семь часов. Пока Айра делал свои приседания, отжимания и бег на месте, а потом принимал душ и брился, я готовила ему завтрак: два яйца всмятку, два кусочка ветчины, два ломтика хлеба с маслом, джем, апельсиновый сок и кофе. Он горделиво заметил как-то, что этот завтрак не меняется уже пятнадцать лет. В семь пятьдесят он выходил за дверь, садился в свой красный пожарный автомобиль и ехал на Мейн-стрит. Там, в своем офисе, он продавал «Сноу Кэт» или велосипеды «Хонда» – в зависимости от сезона. Еще изучал страховые претензии и возможность оплаты полисов. Подобно хирургу, владеющему табачной плантацией, Айра сначала продавал клиентам свои снегоходы, а потом страховал их жизнь.

Когда колокол на шпиле общественной церкви пробивал двенадцать раз, он входил в дверь. На обед я готовила рисовый томатный суп, болонскую колбасу, сэндвичи с сыром, хлеб и кофе. В двенадцать пятьдесят он возвращался в свой офис.

У меня были свои дела. Я гладила Айре рубашки: он любил, чтобы впереди были складочки; чистила унитаз; натирала паркет. Дом был большой, неуклюжий, со старомодными каменными колоннами. Его построил далекий предок Папа Блисс, чей портрет висел над камином в гостиной. Фамильное сходство было очевидным: у Папы Блисса были такие же широко поставленные глаза, румяные щеки и высокий лоб, как у Айры. Вот только волосы были другими. У Айры – темные, курчавые, нависающие на лоб.

У Папы Блисса – светлые и прямые, завязанные, как у хиппи, в хвост. Он был шотландским каменщиком, приехавшим в Вермонт после открытия мраморных каменоломен и строившим дома по всему штату, включая тот, в котором жили теперь Айра и я. Еще он вырезал памятники. За домом, на маленьком семейном кладбище, до сих пор стояли ангелы с круглыми лицами и пустыми глазницами, способные напугать любого, вернувшегося с берегов Стикса. В этом доме вырос Айра. Его отец был фермером. Уйдя от дел, они с Айриной матерью продали половину своей земли и купили красивую виллу во Флориде.

Родовое гнездо Айры было так огромно, что домашней работе, казалось, не будет конца. Стоило мне вытереть и отполировать старинную сосновую мебель, как пора было возвращаться и снова полировать ее под пристальным взглядом Папы Блисса. В общем, моим уделом стала однообразная утомительная работа. Но я любила ее. Мне нравилось знать, чем я буду заниматься завтра, послезавтра, через месяц. Нравилось знать, где Айра, с кем, чем занят. Я была сыта свободой. Она убила Эдди и чуть не убила всех нас. Лучше провести жизнь в этой древней каменной клетке.

Колокол пробил пять, и вошел Айра. Ужин я подавала точно в шесть: отбивные или жаркое, картофель, хлеб, пирог и кофе. После ужина Айра доставал из серебряного ящичка на буфете сигару, потом наливал в стакан чуть-чуть бренди; перочинным ножичком тщательно обрезал кончик сигары, вставлял ее другим концом в рот и с наслаждением посасывал. Потом окунал этот конец в бренди, другой вставлял в серебряный мундштук, зажигал, глубоко затягивался и удобно устраивался в большом плетеном кресле.

– Ты счастлива со мной, Джинни? – с беспокойством спрашивал он каждый вечер. – Пожалуйста, скажи, если нет. А то как я узнаю об этом?

– Айра, – отвечала я, – как я могу не быть счастлива? Я люблю нашу жизнь. – И так оно и было.

– И я счастлив, – заверял он. – Я был так одинок! Как хорошо, что ты здесь.

В девятнадцать тридцать Айра уходил на заседание. Я завидовала ему: под некрологом ему подпишутся многие, а под моим – никто. Если этот вечер был обведен кружочком, мы с часик смотрели телевизор, а потом шли наверх и занимались сексом.

– Что я неправильно делаю, Джинни? Поверь, у меня никогда раньше не было с этим проблем. Я уверен, что удовлетворял свою первую жену, несмотря на наш несчастливый брак.

– Дело не в тебе, – успокаивала я, – дело во мне. Я действительно не понимаю, почему должна обязательно испытывать оргазм. По-моему, я вполне счастлива, видя, что хорошо тебе.

Но дело было в том, что я боялась оргазма. С Эдди в таких случаях я теряла всякое представление о времени, переносясь в царство, где существовало только Настоящее. Но с Эдди ушло все таинственное. Теперь мне нравилось знать, сколько сейчас минут и который час. Я не хотела, чтобы время остановилось, земля завращалась быстрей или что-то еще в этом роде. Я хотела полностью управлять своими чувствами.

– Но мне не по себе, что кончаю один я, – жаловался Айра. – Мужчины хотят, чтобы женщины точно так же наслаждались сексом.

– Зачем? Они веками обходились без этого. Неужели кому-то интересно, что чувствует женщина?

Я не знала, как объяснить ему, что я эмоционально опустошена, что от него мне требуется только мир и спокойная жизнь. Конечно, он был современным мужчиной, верящим в равенство мужчин и женщин во всем, даже в сексе. Как убедить его просто пользоваться мной и не мучаться?

Но Айра был безутешен.

– Джинни, я не могу сделать тебя счастливой, – сказал он как-то после ужина, достав сигару и озабоченно посмотрев мне в глаза.

Была первая годовщина нашей свадьбы, среда, и в качестве подарка я решила угодить ему. После восьми минут и двух сотен ударов я заохала, застонала, затряслась и забилась, как Оливия де Хэвиленд в «Унесенных ветром». Вдобавок я страстно прошептала ему на ухо:

– О, Айра, я так счастлива! Спасибо!

Он скатился с меня, сияя от удовольствия, и включил свет. Зачем-то внимательно осмотрел мою грудь и ткнул в нее пальцем.

– Ты притворяешься, Джинни, – несчастным тоном промямлил он. – Ты обманываешь меня.

Любопытство взяло верх. Я открыла один глаз.

– Откуда ты взял?

– Твоя грудь… После оргазма у женщин на груди и шее появляется красная сыпь.

«Черт!»

– Держу пари, не у всех, – нерешительно пробормотала я.

– Но разве ты не обманула меня?

Я виновато кивнула.

– Я хотела порадовать тебя, Айра.

– Боже всемогущий, Джинни! Ни один мужчина не хочет, чтобы его обманывали в подобных случаях! Пожалуйста, не повторяй этого снова!

– Не буду. Прости, Айра. Я постараюсь испытать настоящий оргазм.

– Я очень надеюсь на это.

Наступила весна. Айра теперь играл в гольф и разъезжал не на «Сноу Кэт», а на мотоцикле. Приближался сезон форели. Я потратила три дня на приготовление яблочных пирогов, чтобы Айра взял их с собой в свою семейную рыбачью хижину в соседних горах. Первую неделю сезона он собирался провести со своими родственниками. Он говорил, что каждый отпуск проводил одинаково: неделю – на форель, неделю – на птиц, неделю – на оленей, неделю – на подледный лов. Плюс две недели он проводил со своей Национальной гвардией в лагере барабанщиков на севере штата Нью-Йорк. Если бы я захотела отправиться в путешествие, мне пришлось бы ехать одной. Но что сказала бы его семья? Меня вполне устраивала жизнь в Старкс-Боге.

Несмотря на уборку этого каменного мавзолея, у меня оставалось много свободного времени, поэтому я решила принять участие в вечеринках с сюрпризами.

Я очень старалась измениться ради Айры, вернее, старалась спуститься на грешную землю. Я спрятала свои армейские шмотки и куртку дровосека, съездила в Сан-Джонсбери и купила несколько пар синтетических брючных костюмов. Я укоротила и распустила волосы, но люди все равно переходили на другую сторону улицы, увидев, что я иду навстречу. Хорошо хоть они не видели бабочку, вытатуированную у меня на бедре, – ее так любила целовать и покусывать Эдди. Только авторитет Айры мешал им вышвырнуть меня из города.

Раз в неделю в Халлспорте школы устраивались танцы. Мужчины в ковбойских сапогах и рубашках «вестерн» с большой неохотой подавали мне руку. Женщины в широченных юбках смотрели на меня с отвращением, а когда моим партнером оказывался Рони, он цедил сквозь зубы: «Я начеку, миссис Блисс. Не забывай». Я с облегчением падала в объятия Айры, когда подходила его очередь делать со мной какое-то па, а он прижимал меня к груди и нежно заглядывал в глаза.

– Тебе весело, Джинни? Правда здесь замечательно?

– Конечно, – отвечала я и переходила к следующему кавалеру.

По-дружески ко мне относилась только младшая сестра Айры Анжела. Она работала секретарем в школе в Олбани, а потом смилостивилась над своим школьным приятелем, вернулась в Старкс-Бог, вышла за него замуж и была очень счастлива.

– Это все глупости, Джинни! – часто говорила она. – Какая ты хиппи? Я столько насмотрелась на них в Олбани! Где тебе до настоящей хиппи!

Анжела возглавляла Женское добровольное пожарное общество и организовывала вечеринки с сюрпризами. Короче говоря, она стала моим ангелом-хранителем.

Начинала я очень скромно, посетив вначале вечеринку на окраине города. Гостями были пятнадцать женщин самого разного возраста. Анжела предупредила их заранее, поэтому они не очень побледнели, увидев, что я вошла в дверь. Конечно, двое не выдержали и ушли, раздраженные, но те, кто остались, вели себя безукоризненно, помолчав всего три с половиной минуты. Я как могла приветливо улыбнулась и больше молчала, стараясь уловить их жаргон и интересующие их темы. Беседа текла в трех направлениях: погода, дети, кулинария. И все сначала. Детей у меня не было, бобами тоже никто из присутствующих не интересовался, оставалась погода. Я поймала мяч и рванула вперед.

– Вы не находите, Джи, что эта слякоть слишком затянулась? – спросила я крупную седовласую женщину с бородавкой на носу.

– Да, конечно, – она явно испугалась, что вставшая на путь истинный «соевая баба» обращается к ней с таким невинным вопросом.

– Необычная погода для мая, правда?

– Д-д-да.

– Я так соскучилась по солнцу, – продолжала я наступление.

– Гм-м-м, – она явно удивилась, что солнце могло светить «соевым бабам» так же, как и всем нормальным людям.

– Вам не кажется, что эта весна на редкость холодная?

– Н-н-не знаю… – она жалобно посмотрела на своих приятельниц: еще подумают, что она добровольно беседует с революционеркой.

– Может, мы перепрыгнем через весну и сразу очутимся в лете, – неуверенно улыбнулась я.

Она с отвращением посмотрела на меня, а я бесстрашно закончила:

– Да, похоже, после гнилой весны наступит чудесное лето.

Пока я развивала свои вариации, встала стройная молодая женщина в темно-синем костюме и пригласила нас на кухню.

– Ну, девочки, я догадываюсь, что вы слышали о новой замечательной посуде, которая поможет нам в ежедневных хлопотах. Не будем тратить попусту время! – Она показала на стол, где стояли подносы, салатницы, банки для кофе, бокалы и формочки для желе. Все рассматривали их с таким же видом, как знатоки – бриллианты, поворачивая туда-сюда и обмениваясь с соседками мнениями.

– Да, девочки, – продолжала дама, – именно эту посуду мы предлагаем для ваших кухонь. Она принесет вам уют и комфорт, облегчит вашу жизнь и поможет сказать новое слово в кулинарии…

В конце вечеринки все, кроме меня, приобрели по дюжине пластмассовых предметов. Я не купила ничего. Меня потрясло, скольких нужных вещей не хватает у меня на кухне. Как я только готовила раньше? Я поделилась с Анжелой, и она успокоила меня, сказав, что на следующей вечеринке я смогу купить все, что захочу.

Через несколько дней Анжела взяла меня в гости к одной из Айриных кузин, которая была замужем за местным парнем. Несчастная жертва, Ванда Блисс, завизжала от ужаса, увидев в комнате три дюжины своих родственниц и ближайших подруг. Успокоила ее гора подарков. Моим был оловянный поднос с деревянными ручками и изображением моста с надписью «Вермонт. Зеленый Горный Штат». Стоило ей прочитать на карточке, что это от меня, как она немедленно перешла к следующему подарку, будто на моем подносе ей принесли еду от больного чумой.

Я сидела рядом с Анжелой. Она разговаривала с пожилой женщиной и вдруг обратилась ко мне:

– Невозможно найти подходящий шарф, правда, Джинни?

– Конечно, – благодарная за то, что обо мне вспомнили, согласилась я.

Всем предложили шампанское.

– Ваша семья ест тыкву, Джин? – продолжала беседу Анжела. – Я не могу заставить Билла даже притронуться к ней.

– Хэл засмеет меня, если я подам ему тыкву, – призналась Джин.

– Айра ее тоже терпеть не может, – доверительно сообщила я.

– Ты бы видела на днях Джимми, – продолжала Анжела. – Он достал бритву Билла, намылил лицо и стал бриться. Это в пять-то с половиной!

– Пять с половиной! Как они быстро растут!

– Знаю. Творят что хотят, а потом приползают к вам на колени.

– Это точно, – подтвердила Беренис. – Ладно, Анжела, пусть дети будут детьми! Детство пролетает так быстро.

Я решила больше не ходить на подобные вечеринки и сказала об этом Анжеле по дороге домой. Она согласилась и посоветовала мне вступить в Женское добровольное пожарное общество, тем более что оно подчинялось Айре. Анжела тоже состоит в нем.

– Что вы там делаете?

– В основном убираем комнату после заседаний. Подбираем бутылки и прочее. Иногда готовим закуски.

– Это мне нравится, – ответила я.

– Я думал о нашей маленькой проблеме, – сказал однажды вечером Айра, ложась в постель.

– Какой проблеме? – не сразу поняла я. По мне, у нас все шло отлично. В тот день меня приняли в Женское пожарное общество. Анжела сказала, что против была только Джин, но чего еще было ожидать от этой женщины?

– То, что я не удовлетворяю тебя.

– Но ты удовлетворяешь!

– Пожалуйста, Джинни! Я просил не обманывать меня!

– Но я не хочу, чтобы меня удовлетворяли! Верней, мне и так хорошо. Меня вполне устраивает наша сексуальная жизнь.

– Нет. Я много думал об этом. И понял, в чем дело.

Я с любопытством уставилась на него: разрешить проблему прежде, чем узнаешь о ее существовании, – это верх роскоши…

– Ты привыкла к очень… возбужденной жизни, Джинни. Бостон и все твои… разные друзья.

– Кто? Я?

– Да, ты, Джинни.

– Да нет же, Айра! Я просто была в таком обществе, но не участвовала ни в чем плохом, – веря себе, сказала я.

– После них жизнь со мной тебе кажется скучной.

– Мне нравится такая скука! Да я и не считаю ее скучной! Мне нравится наша жизнь, Айра. Иначе я бы не вышла за тебя.

– Поэтому, – не обращая на меня внимания, продолжал он, – я решил сделать наш секс более изысканным. Я очень хочу, чтобы ты была со мной так же счастлива, Джинни, как я – с тобой. – Он сбросил одеяло и обнажил свое великолепное голое тело. Но – Боже! – нижнюю часть его тела скрывала какая-то черная кожаная штука.

– Что за черт?

– Кожаный чехол, – гордо ответил он. – Давай! Потрогай!

Я осторожно ткнула в него пальцем.

– Возбуждает?

– Не знаю…

– Смотри! – Он вытащил из-под одеяла прозрачный плащ. – Надевай.

Я надела.

– Ну как? – спросил он с мальчишеской радостью.

– Приятно.

Он выключил свет и обнял меня. Я хрустела, как обертка от туалетной бумаги.

– Что дальше, Айра?

Он сел, включил свет, взял с тумбочки книгу и проконсультировался.

– Так, так… Теперь нужно посмотреть друг на друга. Здесь пишут, что женщин возбуждает запах и ощущение кожи.

Мы сели и уставились друг на друга. Потом он сбросил свой кожаный чехольчик, а я – плащ, и он сунул между моих загорелых ног свою лохматую голову. Он любовался, а я размышляла: что лучше – ростбиф или свиную печенку – приготовить завтра на ужин.

Я не кончила. Айра поставил на главах «Кожа» и «Полиэтилен» два больших креста.

– Ничего, Джинни, не расстраивайся. Мы каждый раз будем находить что-нибудь новенькое.

Утром в День памяти павших в гражданской войне я стояла на Мейн-стрит и смотрела, как Айра марширует в своей оливковой форме. За Национальной гвардией гордо выступали бойскауты и ученики средней школы, потом – представители Национальной гвардии близлежащих районов. На грузовике был укреплен каркас с гвоздиками цветов американского флага. Вокруг флага шла надпись: «Служим во имя мощи и свободы Америки». За грузовиком шли добровольцы-пожарные в плащах и резиновых сапогах, а за ними – пожарные машины.

После парада мужчин пригласили на стрельбище – то самое, которое когда-то обнаружили Эдди, Мона, Этель и я, – посмотреть новые типы смертоносных ракетных установок для использования во Вьетнаме. Половина горожан работала на этом стрельбище.

Женщины торжественно отправились в зал пожарного общества. Анжела читала составленный координатором из Сан-Джонсбери сценарий:

– …Очаровательная Джинни Блисс вальсирует летом в своем…

Настала моя очередь. В моем дьявольском мозгу мелькнула мысль – выскочить наряженной в Айрин кожаный чехол и прозрачный плащ. Эдди бы так и сделала. Но я старалась забыть Эдди. Я не разрешала себе думать о ней. Только во сне она приходила и укоряюще спрашивала: «Ты думаешь, я мертва?» Я протягивала к ней руки, просыпалась и видела, что обнимаю Айру. Он понимал это как приглашение, залезал на меня и самозабвенно трахал, а я, сдерживая рыдания от разочарования, старалась не представлять, что эти руки, губы, язык принадлежат Эдди. Я была благодарна Айре, что он ни о чем не догадывался. Если уж я не могу заставить себя испытывать с ним оргазм, то по крайней мере не наставляю ему рога, представляя, что трахаюсь не с ним, а с кем-то другим.

Я выпорхнула в своем розовом брючном костюме – «в этом очаровательном нейлоновом ансамбле с бесподобными бусами»… Я повернулась, предоставляя публике возможность полюбоваться моим туалетом, и сделала несколько па, чтобы продемонстрировать стройные ножки… «Обратите внимание на изящный медный браслет… – я подняла руку, – и блестящие золотые босоножки – специально для праздника в Старкс-Боге».

Я искренне улыбнулась и под гром аплодисментов спустилась с помоста. Я была счастлива. Меня наконец признали. Я перестала быть «соевой бабой». И никто не догадывался о моих ночных грехах.

После шоу мы, женщины, разошлись на свои семейные пикники. В городе было всего пять главных семей, одна из них – Блиссы. В День памяти Блиссы всегда собирались в своем родовом гнезде – в доме, где жили мы с Айрой, – и не стали менять традицию из-за злополучной новой родственницы. Я всю ночь чистила картофель для салата, который раскладывала по салатницам. Айра выкатил бочонок вина и пошел встречать гостей. Его родственники были крепкие, ладно скроенные темноглазые люди с седыми вьющимися волосами. Старики обнимали меня и шептали: «Айра – счастливчик, что нашел такую прелестную жену». Айра сиял от гордости и благодарности, что его семья приняла меня. Я ласково улыбалась и вела светские разговоры:

– Вам не холодно?

– Какой чудесный день для пикника.

– Да, конечно, всю неделю шел дождь.

– Как вы думаете, к вечеру соберется гроза?

– Возможно. Видите тучи на западе?

– Надеюсь, не раньше, чем все разойдутся.

– Надеюсь. Весна была такая неприветливая, что мы заслужили жаркое лето.

– Ах, извините, мне хотелось бы поплавать, пока светит солнце.

– Конечно, конечно.

– Надеюсь, тучи пройдут стороной.

– Надеюсь.

Мы разделяли любовь к Айре, и они не считали меня изгоем, а я не считала себя лучше их.

Едва ушел последний из Блиссов, как началась гроза. Мы с Айрой сидели около бассейна посреди пустых пивных банок и пустого на три четверти бочонка вина. Мы промокли. Где был сейчас мой прозрачный плащ? Сверкали молнии, гремел гром. Эта гроза была первой за долгую затяжную весну. Какое счастье – гроза – в этом снежном краю пушистого белого безмолвия! Природа вдыхала в нас жизнь.

Дождь хлестал и хлестал. Хохоча, как дети, мы помчались домой и стали стряхивать на ковер свежие капли. Айра посмотрел на меня тем взглядом, от которого я сразу вспомнила: двадцать тридцать, пятница, на календаре этот день обведен кружочком… Он расстегнул ремень.

– Сегодня ты испытаешь оргазм.

– Но, Айра, я не хочу его испытывать!

– Меня не интересует, чего ты хочешь. Я хочу, чтобы ты была счастлива. – Темные влажные глаза жадно смотрели на мою грудь под прилипшей блузкой. – Если это не сработает, я не знаю, что тогда сработает!

– Что должно «сработать»? – испугалась я.

– Стой здесь! – Он побежал наверх и вернулся со своим руководством и «дипломатом». Он читал инструкцию по сегодняшней гимнастике, а я смотрела, как шевелится под «бермудами» его член.

Он вытащил из «дипломата» пару наручников.

– Боже! – простонала я. Меня уже привязывали когда-то в бомбоубежище к помосту цепью от «харлея».

– Айра, лучше я испытаю оргазм в постели, без всяких фокусов.

– Нет. Я хочу возбудить тебя, Джинни. Я не хочу надоесть тебе.

Я вздохнула и разделась, он – тоже.

– Что дальше? – хмуро спросила я.

Мне было противно и зябко. Он взял меня за руку и подвел к старинному креслу с высокой спинкой. Потом подтянул второе такое же, залез на одно и велел залезть мне. Я забралась и увидела прямо перед глазами толстую балку, идущую под потолком по всей длине комнаты. Айра защелкнул один наручник на своем правом запястье, перебросил второй через балку и велел застегнуть на левой руке.

– Отлично. Опирайся рукой в наручнике о спинку, иначе будет больно.

Я добросовестно выполняла все указания.

– Так. Теперь медленно слезай с кресла.

Я слезла, и вскоре мы болтались на наручниках грудь к груди. Его пенис торчал в стороне, как рука в хирургической перчатке, готовая вонзиться в несчастную жертву.

– Ну как? – выдохнул он и наклонился чмокнуть меня под мышкой.

– Отлично, – заверила я, чувствуя, как немеет рука, словно окольцованный палец майора.

Айра свободной рукой привлек меня к себе.

– Прекрасно. Теперь вставляй его.

Я недоверчиво хмыкнула, но, желая угодить ему, послушно раздвинула ноги. Я ощущала себя марионеткой, которую дергают не за те веревочки. Наконец я охватила ногами его талию и в таком подвешенном состоянии совершила подвиг совокупления с собственным мужем.

– В книге не говорится, что делать дальше? – скривившись от боли в онемевшем плече, спросила я.

– Нет. Там только вот что: «Если вы повиснете таким образом, вы легко обнаружите прелесть нового способа, который не надоест вам до самого климакса».

– Ох!

Вскоре я не выдержала:

– Айра, по-моему, нам лучше спуститься. Рука очень болит.

Айра вздохнул, поняв, что снова потерпел поражение, и взял ключ. Он хотел расстегнуть мое запястье, но ключ выскочил и упал на пол.

Когда до нас дошел ужас нашего положения, мы похолодели от страха. Серебряный ключ насмешливо блеснул на ковре, когда за окном сверкнула молния. Плечо уже не чувствовало боли, зато заныло запястье, посылая SOS в болевой центр моего мозга. Я натерла браслетом руку.

– Айра, если ты встанешь в своем кресле и поднимешь повыше руку, я попробую дотянуться до ключа.

Он нащупал ногой свое кресло и встал на спинку. Я сползла почти до самого пола, но не дотянулась до блестящего серебряного спасителя.

– Ниже, – мягко попросила я.

– Не могу, – выдохнул он. В этот момент он упал с кресла, потянув и меня. Мы в отчаянии смотрели друг на друга.

– Извини, – прошептал он.

– Ты хотел как лучше.

– Я хотел, чтобы ты была счастлива.

– Что с нами будет? Умрем от голода? Или сначала от жажды?

– Кто-нибудь увидит, что меня нет в офисе. Или на заседании. Придет проведать и… – он замолчал.

Мы не знали, что лучше: умереть от голода или жить, когда какая-нибудь его тетка найдет нас в таком виде.

– Твоя тетя Бетти вернется в воскресенье за своим мороженым.

Он кивнул и закрыл глаза. По красивому лбу катился пот.

Зазвонил телефон. Мы с надеждой переглянулись. Он стоял на столике у стены прямо под этой чертовой балкой.

– Если мы доберемся до телефона… Нужно отталкиваться о стену. Попробуем, Джинни.

План Айры удался. Каждый миллиметр причинял невыносимую боль. Айра наклонился, ногой поднял телефонную трубку, подбросил и ловко – позавидовал бы любой орангутанг! – поймал рукой. А потом подтянул весь аппарат.

– Кому звонить? Дяде Луи?

– Может, лучше в полицию?

– У нас нет полиции.

– В пожарную часть?

– Хорошая идея! – Он начал набирать номер, но вспомнил, что сам – начальник. – Знаю, – вдруг обрадовался он. – Позвоню Рони!

– Нет! Я не хочу, чтобы этот мужлан увидел меня голой!

– Кто-то все равно увидит.

– Только не Рони!

– Кто же?

– Анжела!

– Ты шутишь? Через несколько минут об этом будет знать весь город.

– Этель!

– Кто?

– Женщина, которая жила со мной на ферме.

– Согласен. Какой номер? – Он с несчастным видом набрал номер и передал мне трубку.

Когда я в последний раз звонила в коммуну, их линия была отключена за неуплату. Господи! Я услышала смех и громкую музыку. Ответил мужской голос.

– Почему ты не приезжаешь? – спросила Этель. – У нас праздник, закончили посевную.

– Это смешно звучит, Этель, но, боюсь, я привязана. Я не шучу. Мне очень жаль беспокоить тебя в разгар вечеринки, но прошу: приезжай, помоги мне.

– Сейчас? Ночью?

– Это очень важно, Этель, иначе я бы не просила.

– Конечно, приеду. Если найду «тачку»… Ал, можно, я возьму твой грузовик до Старкс-Бога? Конечно, можем все поехать… Алло, Джинни, я еду! – Она повесила трубку, прежде чем я успела попросить не привозить своих друзей.

Через несколько минут восемь человек в различной степени опьянения вломились в нашу дверь. Они безмятежно посмотрели на нас с Айрой и отвернулись.

– Отлично выглядишь, Джинни, – проворчала Мона, глядя на меня сквозь свои темно-вишневые линзы.

– Чем могу помочь? – спросила Этель.

Я кивнула на Айру, висящего рядом.

– Ты помнишь Айру? Айра, это Мона и Этель, с которыми я жила прошлой зимой.

– Как поживаете? – спросил Айра из-под волосатой подмышки. – Я помню, как мы встречались. Вы ведь были на нашей свадьбе?

Они вежливо кивнули.

– Знаете, девочки, зачем я вас позвала? Видите ключ на ковре? Вы не сможете дать его Айре? И подтолкните нам под ноги эти кресла. Большое спасибо.

Айра открыл наручники, и мы слезли, потирая запястья.

– Могу я предложить вам пиво? – спросил Айра.

– Конечно, спасибо, но мы очень спешим, – ответила Этель. – Похоже, дорогу к ферме совсем размоет, нужно успеть.

Айра разлил всем остатки пива.

– Спасибо за помощь, – еще раз поблагодарила я. – Как насчет ланча на следующей неделе? Скажем, в понедельник?

– Отлично, – ответила Мона.

Через два дня Айра уехал на две недели в свой летний лагерь, и я осталась одна.

– Где вы были в пятницу вечером? – спросила тетя Бетти, которая пришла забрать посуду. – Я вам звонила. Я оставила свитер. Куда вы пропали?

– Мы были привязаны, – честно ответила я.

– Замечательный был денек, правда?