Текст книги "Перемотай назад (ЛП)"

Автор книги: Лиз Томфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

Что-то странное происходит в желудке. Боже, эти бабочки? Нет, не они потому, что нет никакого способа, я могла снова почувствовать что-либо из-за этого человека. Я просто ошиблась, потому что это было так давно, когда я чувствовала бабочек. Шесть лет если быть точной.

Он тянет руку, снова, чтобы пожать. – Итак, что ты скажешь? Ради моего дома и работы, мы должны попытаться быть друзьями?

Друзьями. Я могу засмеяться. Кажется невыполнимой задачей там, где мы находимся сейчас.

– На этот раз я глядя на его протянутую руку. Медленно, я вкладываю ладонь в его, снова, и в отличие от прошлого, это рукопожатие быстрое и комфортное.

– Друзья, – я согласна.

Неправильно. На вкус, как ложь.

– Итак, какие у нас планы? – спрашивает он.

Что будет с нами дальше?

– С домом, я имею в виду.

Ой.

– Ну, нам нужно повторить, встречу сегодняшнего дня. У меня были некоторые важные вещи, которые мне нужно обсудить с тобой. И… – я смотрю на него – мне надо сделать осмотр дом в ближайшее время.

Он быстро кивает. – Ты хочешь осмотреть дом. Мой дом.

Я смеюсь. – Это так и работает, в конце концов.

– У меня нет игры в среду и в четверг вечером, так что один из этих вечеров, ты можешь.

Напоминание Тины звенит в моей голове, что мне нужно, чтобы быть гибкой для данного конкретного клиента. Проблема в том, что я не имею постоянного источника дохода, чтобы быть гибкой. Мне нужно работать.

– На самом деле, по вечерам не очень удобно для меня. Сохранять наши встречи в рабочие часы будет лучше.

Он смотрит на меня с любопытством, и я чувствую, что он пытается сообразить, что это я делаю ночью, но он не спрашивает. Потому что мы пытаемся быть друзьями. Профессионально, я не перехожу друзей.

– В пятницу, – предлагает он. – После моей утренней тренировки и перед моей игрой. Скажем, в три часа.

– В пятницу в три. Не опоздай на этот раз.

Он хихикает. – Я сделаю все возможное.

Момент замирает между нами, не зная, что сказать. Когда Рио наконец-то указывает в сторону моего дома. – Уже поздно. Тебе надо поспать.

Я делаю то же движение в сторону своего дома. – Тебе тоже.

– Да, ты не удивишься, узнав, что не многое изменилось в этом. Мне повезет, если я смогу поспать несколько часов в сутки.

Как инстинкт, крутиться на кончике моего языка предложение прежде, чем я понимаю, что мы уже не дети. Мы не можем проникнуть друг к другу в комнату, спать и делать вид, что это ничего не значит.

Так что вместо этого, я улыбаюсь ему слабой, усталой улыбкой и направляюсь к свой двери. Как только я достигаю ее и, прежде чем я войду внутрь, я оглядываюсь через плечо на него. – Спокойной ночи, друг.

Он кривится. – Да. Мне не нравиться так.

Я хмыкаю, открывая входную дверь. – Спокойной ночи, Рио.

Он остается там, где и был, руки в карманах, смотрит на меня входящую внутрь.

– Доброй ночи, Хал.

Рен оставила в коридоре свет на для меня, также как и на крыльце. Когда я закрываю дверь позади себя, но прежде, чем я выключаю свет, я смотрю на него в последний раз в глазок.

Рио по-прежнему стоит там, засунув руки в карманы, он смотрит на мою дверь, так будто он видит меня сквозь нее.

Но он не может, он просто смотрел, не опасаясь последствий, если его поймают.

Я понимаю, что технически он тот же человек, которого я всегда знала, но столько в нем изменилось. Я думала, что он был самым красивым парнем, которого я когда-либо встречала, когда он был младше, были прыщи, он носил брекеты, и не имел ни одной спортивное кости в теле. Но сейчас? Боже мой. Если бы я позволила себе взглянуть на него еще раз и не была бы измученной за последние шесть лет, то я бы попала в беду.

После того, как я последний раз смотрю, я выключаю свет на крыльце, и только потом Рио, наконец, возвращается домой.

Глава 10

Хэлли

Я держу руку, чтобы постучать по входной двери дома Рио, но вместо этого решаю опустить ее.

Теоретически, я знала, что это может быть странным, работать на его дом, но я не даю себе возможность по-настоящему утонуть в этом, просто неудобно как такое может быть. Я не придала этому разговору особого значения, пока тревога не заставила меня большую часть ночи не спать, ворочаясь в постели.

Мы видели друг друга пару раз во дворе на этой неделе. Он косил свою лужайку, когда я уходила на работу, а затем проверял свою почту, в тот момент, когда я вернулась домой после смены в баре. Я не хотела спрашивать, почему он проверял почту в два часа ночи, поэтому я списала это его на плохой сон.

Больше мы не обменялись ни словом. Только небольшие подтверждения того, что другой существует – небрежный взмах рукой или кончиком подбородка.

Потому что мы друзья.

Я могла бы рассмеяться при этой мысли.

Мы не друзья. Мы просто пытаемся не убить друг друга. И лично я пытаюсь не сорвать с него одежду.

Часы на моем телефоне показывают три часа дня, поэтому я снова поднимаю руку, чтобы постучать, но прежде чем успеваю, входная дверь распахивается.

Рио стоит там, шапка натянута ему на уши, джоггеры заканчиваются у лодыжек, прямо над босыми ступнями. Но не это заставляет меня открыть рот, а полностью расстегнутая фланелевая рубашка с манжетами на локтях, которую он носит без другой рубашки под ней.

Как горячий лесоруб.

На его груди достаточно темных волос, чтобы напомнить мне, что мы действительно были молоды, когда виделись в последний раз, и когда мой взгляд опускается к его животу, я ловлю себя на том, что задаюсь вопросом, что случилось со всей нездоровой пищей, которую мы употребляли в детстве. Уходя дальше на юг, эти темные волосы начинаются снова, прямо под его пупком, создавая визуальный путь к той его части, о которой я слишком часто думала на протяжении многих лет.

– Хэлли.

Мое внимание привлекается, чтобы встретиться с его. – Что?

– Я спросил, собираешься ли ты опустить руку.

Да. Я стою здесь как идиотка, все еще держа руку поднятой, готовая постучать в дверь, и таращусь на парня так, словно никогда раньше не видела мужчину без рубашки. Как будто я никогда раньше не видела его без рубашки.

Он твой клиент.

Я быстро хватаюсь рукой за книги, которые крепко прижимала к груди.

– Это было жутко, – говорю я, поворачиваясь к нему спиной. – Я как раз собиралась постучать в дверь.

Он показывает на экран от дверного звонка, скрещивая руки на груди и прислоняясь плечом к дверному косяку. – Не так жутко, как мне было смотреть, как ты стоишь и пялишься на мою дверь в течение нескольких минут. Решил выйти проверить, придешь ли ты на нашу встречу.

– Ну… – Я запинаюсь. – Ты уверен, что ты готов к этой встрече? Ты не хочешь, я не знаю, надеть рубашку?

Его игривая ухмылка исчезает слишком быстро. – Ничего такого, чего бы ты раньше не видела, Харт.

– Пожалуйста, перестань болтать.

– Это ты смотрела.

Я выпрямляю спину. – Теперь мы можем приступить к работе, друг?

Понимающая улыбка становится шире. – Конечно. Заходи, друг.

Когда он открывает дверь, пропуская меня мимо себя, его фланелевая рубашка распахивается, позволяя мне разглядеть черную краску, раскрашивающею его части левой стороны его груди и ребер.

Так вот, есть кое-что, чего я раньше не видела.

– Обеденный стол прямо передо мной, – говорит он, придерживая для меня дверь. – Можешь положить свои вещи там.

Мои глаза прикованы к его новым татуировкам, я пытаюсь увидеть их побольше, когда прохожу мимо него, но также пытаюсь быть незаметной. Я явно не уверена, потому что, как только я кладу свои вещи на стол и поворачиваюсь обратно к выходу, Рио застегивает рубашку.

Он заканчивает с последней пуговицей, когда встречает меня за столом. – Могу я предложить тебе что-нибудь выпить, прежде чем мы начнем? У меня есть вода, чай, кофе…

– У тебя здесь есть кофе? – спрашиваю я.

– Да. – Он указывает на часть своей столешнице, которая занята несколькими машинами. – У меня есть кофемашина и обычный фильтр-кофе, так что все, что захочешь.

– Но ты же не пьешь кофе.

На его губах появляется мягкая улыбка, как будто ему нравится, что я это вспомнила.

– Это не для меня. Это на случай, если у меня будут гости.

– О.

– О нет, – быстро поправляет он. – Не те гости.

– Тебе не нужно ничего объяснять. – Я занята тем, что раскладываю книги по дизайну, которые принесла, открываю их и раскладываю по его столу. – В любом случае, это не мое дело.

Но от этого образа у меня во рту появляется неприятный привкус. Не то чтобы я была наивной, думая, что все эти годы у него не было ни с кем другим, но, будучи его первой, я не хочу ничего знать о женщинах, которые последовали за мной.

– Мои товарищи по команде, Хэлли. Они проводят здесь много времени, так что это для них. А моя лучшая подруга пристрастилась к кофе со льдом. Несколько лет назад она останавливалась здесь на пару дней, и ее нынешний муж, так наговорил мне дерьма за то, что я неправильно приготовил ей кофе, что мне пришлось усовершенствовать это. Это все, что я имел в виду, говоря о гостях. – Он указывает на одну из книг на столе, ту, что заполнена четкой палитрой белых и серых тонов. – И убери эту. Я чертовски ненавижу это.

Я хихикаю, потому что Рио, как и раньше, знает, как смягчить любой дискомфорт.

Я закрываю книгу и кладу ее на стул, чтобы ее не было видно. – Ты можешь приготовить латте?

– Ты все еще любишь с ванилью?

– Пожалуйста.

Рио подходит к маленькому кофейному бару, который он создал в дальнем углу столешницы, отмеряет зерна эспрессо и наливает порцию. Он достает из холодильника упаковку миндального молока, но я вижу, что у него там есть и овсяное, и обычное коровье.

Постороннему человеку это могло бы показаться странным что у него есть кофейня, когда он не пьет кофеин, или молоко в холодильнике, когда у него непереносимость лактозы. Но дело в том, что Рио всегда был добр к своим друзьям, у него всегда была врожденная манера любить тех, кто важен для него, и заботиться о них. Одна из его лучших черт – делать так, чтобы окружающим было комфортно и их принимали радушно, поэтому я считаю, что полностью укомплектованная кофейня для друзей, которые пришли в гости, имеет смысл.

Он взбивает миндальное молоко, прежде чем налить его в кружку, затем старается изо всех сил создать дизайн с помощью пены. Но даже с моей точки зрения, я могу сказать, что рисунок выглядит дерьмово.

Его взгляд прикован к кружке, он доливает остатки подогретого молока и делает что-то чрезмерно энергичное запястьем, как будто от этого дизайн будет выглядеть лучше.

– Я знаю, ты там пытаешься не смеяться надо мной.

Это действительно заставляет меня смеяться. – Я не такая.

– Твое вранье на самом деле не улучшилось с тех пор, как я видел тебя в последний раз, Хэл.

Рио осознает, что он сказал, одновременно со мной, и неловкое напряжение вокруг нас спадает, как это было всегда с тех пор, как мы снова увидели друг друга.

Он прочищает горло, пересекает кухню и протягивает мне кружку. – Миндальное молоко, если я правильно помню.

Я беру это у него, благодарная за быструю попытку продвинуться вперед.

– Прекрасно. Спасибо.

Я не говорю ему, что не люблю миндальное молоко. Я заказывала его, когда мы были моложе только потому, что знала что он попросит глоток моего латте, потому что не справится с таким количеством кофеина, если закажет свой собственный, а я не хотела, чтобы молочные продукты его беспокоили.

– А латте-арт? спрашивает он. – Это тоже прекрасно, да?

Здесь буквально нет рисунка. Это всего лишь пара белых капель пены, беспорядочно разбросанных по поверхности кофе.

– Что именно это такое?

Он усмехается. – Это лебедь, Хэл. Очевидно.

– О, да. Теперь я понимаю. Это очень… запутанно. Очень… абстрактно.

Он разражается смехом, и я делаю глоток, чтобы скрыть свою улыбку от этого звука. Я не уверена, из-за его смеха или из-за латте, но каждый дюйм моего тела согревается.

– Спасибо, что защитила мое эго.

Я игриво закатываю глаза. У этого мужчины никогда не было эго, нуждающегося в защите. Он человек, которому нетрудно выставить себя дураком, позволив окружающим ослабить бдительность.

Я делаю еще глоток своего латте, потому что, черт возьми, это вкусно, и для человека, который любит правильный эспрессо, но не может позволить себе разориться, это все прямо сейчас.

– Не стесняйся практиковаться в этом латте-арте на мне в любое время, когда захочешь. Это восхитительно. Спасибо.

Он облокачивается бедром на кухонную стойку напротив меня, наблюдая, как я пью. – Не за что.

Делаю еще глоток, на этот раз немного пены прилипает к моей верхней губе. Я не раздумываю дважды, прежде чем убрать ее медленным скольжением языка, пока не поднимаю глаза и не обнаруживаю, что он наблюдает за всем этим.

Его зеленые глаза прищурены и сосредоточены на моем рте.

– Это хорошо.

Он напевает, его внимание привлечено лазером. – Хорошо.

Друзья.

– Хочешь попробовать? – Боже мой, почему мой голос звучит так? Он хриплый и мягкий.

Он облизывает губы, когда звонит его телефон, нарушая момент. Быстро прочистив горло, он проверяет экран, где имя его отца выведено достаточно крупным шрифтом, чтобы мы оба могли его видеть.

Энергия снова меняется, когда взгляд Рио становится жестче, он смотрит на экран, а затем переводит его на меня. – Мне нужно ответить, но я сделаю это быстро, – говорит он, проскальзывая в комнату дальше по коридору, прежде чем закрыть за собой дверь.

Я не даю себе ни минуты на то, чтобы задуматься, какие у него сейчас отношения с отцом.

Потому что мы друзья. Профессионалы, друзья по работе.

Друзья, которые пялятся друг другу в рот, но, тем не менее, друзья.

И поскольку я здесь выполняю свою работу, я отправляюсь на самостоятельную экскурсию по первому этажу.

Стены Рио все белые, как он и сказал. Кажется, что ничего не было сделано с того дня, как он купил дом. Гостиная, столовая и прихожая устланы серым ковром строительного качества. Пол на кухне выложен квадратной плиткой с серыми и бежевыми вкраплениями, а задняя панель выложена ярко-белой плиткой. Столешницы выполнены из черно-коричневого гранита с резким контрастом, а шкафы – из темного искусственного дерева.

В этом доме нет ничего плохого от природы. Он по-прежнему считается новым, если подумать о сроке службы дома, но в нем также нет особой индивидуальности. И то, что этот дом принадлежит Рио, человеку, в мизинце которого больше индивидуальности, чем во всем существе большинства людей, кажется неправильным.

Это также кричащий дом братства благодаря пустым бутылкам из-под спиртного, расставленным по верхним стенкам шкафов, и приставке Xbox в гостиной, которая была преобразована в домашний кинотеатр, с таким количеством элементов управления, какого я никогда не видела прикрепленным к одной консоли. Мебель не подобрана, как будто ему просто нужно было достаточно места для всех, и он меньше всего заботился об эстетике всего этого.

Если и есть что-то, что подтверждает для меня этот мой небольшой тур, так это то, что его друзья и товарищи по команде проводят здесь много свободного времени, и пространство для них является для него приоритетом.

Я бы записала это в свой блокнот, если бы почувствовала, что нуждаюсь в напоминании, но то, что он ставит других выше себя, – это неотъемлемая часть его личности, о которой я знаю с одиннадцати лет.

Дверь в спальню на первом этаже открывается, но внимание Рио приковано к телефону, когда он заканчивает разговор с отцом. Его челюсть сжата, ноздри слегка раздуваются, когда он возвращается мне навстречу.

Я должна спросить, все ли в порядке, но если мы сейчас затронем тему любой из наших семей, это только размоет ту профессиональную и дружескую грань, которой мы пытаемся придерживаться.

– Может, поговорим о концепциях дизайна? – Спрашиваю я. – Я принесла несколько примеров цветовой палитры, чтобы получить представление о том, что тебе подходит.

Он еще раз смотрит на свой телефон, прежде чем снова переключает внимание на меня, быстро кивая головой. – Я понятия не имею, что это значит, но да.

Я хихикаю, занимая место за столом, пока он выбирает то, что прямо рядом со мной несмотря на то, что есть примерно шесть других вариантов, которые позволили бы нам держаться на некотором расстоянии.

Я даю ему минуту, чтобы просмотреть книги на столе, некоторые демонстрируют легкую и воздушную эстетику, другие немного темнее и унылее. У некоторых из них характерен каждый дюйм дизайна, а другие более упрощены и современны.

– Привлекает ли что-нибудь из этого твое внимание? Видишь ли ты что-нибудь, ради чего хотел бы просыпаться каждое утро?

Ожидая его ответа, я переключаю свое внимание с книг на него.

Только для того, чтобы обнаружить, что он уже смотрит на меня.

– Ты все еще слушаешь музыку? – спрашивает он ни с того ни с сего.

– Что?

– Когда происходит что-то важное. Ты все еще прикрепляешь к этому песню, чтобы помнить ее при повторном прослушивании? Например, в первый день реализации проекта нового дома.

Ностальгия захлестывает меня. Все те ночи на крыше между нашими домами. Все микстейпы и компакт-диски, которые я дарила ему на протяжении многих лет.

Но в последнее время было не так уж много хорошего, о чем стоило бы помнить.

Я качаю головой, быстро возвращая внимание к книгам по дизайну. – Я этим больше не занимаюсь.

Краем глаза я наблюдаю, как он хватает свой телефон и начинает стучать по экрану, прежде чем, внезапно, из динамиков объемного звучания в его доме начинает звучать плавный и устойчивый ритм. Песня становится мягкой и мелодичной, прежде чем в нее проникают клавишные, сопровождающие ритм.

Я узнаю в ней популярную песню, которую мы слушали в детстве, но она никогда не входила в ежегодный плейлист. Он несколько раз упоминал, что, по его мнению, так и должно было быть.

Я поворачиваюсь в его сторону, но теперь он полностью сосредоточен на книгах по дизайну, разбросанных по его обеденному столу.

– Сосредоточься, Харт. – Говоря это, он не смотрит на меня.

– Я говорила тебе, что ты приводишь в бешенство, ДеЛука?

– Не сегодня. Уголок его губ тронула улыбка. – Я не уверен, чего хочу. Что касается дома.

– Что бросается тебе в глаза?

Он склоняется над столом, изучая разные эстетические решения, не в силах приземлиться ни на одно.

Зеленые глаза смотрят на меня в ответ. – Если бы это был твой дом, что бы ты сделала?

Ответ застревает у меня в горле.

Потому что было время, когда я думала, что буду проектировать наш дом.

– Я эм… – Я колеблюсь, наконец указывая на несколько своих любимых книг по дизайну. – Лично мне нравится сочетание. Немного традиционного, а также сочетание модерна середины века и органичного модерна. Если бы это был мой дом, я бы придала цвет и объем стенам с помощью лепнины и обоев и придала каждому пространству собственную историю, одновременно сделав его цельным и функциональным, чтобы оно было пригодным для жизни, но интересным. – Я прерываю свой бред, потому что это то, о чем я слишком много думала. – Но это твой дом, так что это то, что тебе нравится.

Он проверяет разные книги, на которые я ссылалась. – Мне нравится эта идея.

– Какая идея?

– Все они.

– Что ж, у тебя есть время все обдумать. Тебе не нужно принимать решение сегодня.

Он качает головой. – У тебя всегда был хороший вкус, Хэлли. Мне нравится твое видение. Я доверяю тебе.

Это последнее предложение кажется большим, тяжеловесным и многозначительным. Может быть, не для кого-то другого в любой другой ситуации, но для него сказать это мне после всего, даже если это просто касается обстановки его дома, почему-то кажется важным.

Моя уверенность укрепляется. – Я думаю, есть несколько интересных вещей, которые мы могли бы сделать, чтобы сделать твой дом уникальным для тебя. Интересные вещи, которые мы можем сделать с помощью искусства и твоей любимой музыки. То есть, если ты решишь сохранить дом вместо того, чтобы продавать.

– Можем ли мы рассмотреть оба варианта? Проекты, которые были бы хороши для продажи, и те, которые были бы, если бы я остался?

– Конечно. Это разумное решение.

– Отлично. – Его улыбка полна энтузиазма, и я давно не видела такой улыбки в свой адрес.

Посмотри, как мы работаем вместе.

– Ничего, если я сделаю несколько фотографий дома перед началом работ? – Спрашиваю я. – Для моих социальных сетей.

– Но у тебя нет социальных сетей.

Заявление срывается с его губ прежде, чем он успевает подумать, прежде чем и паника, написанная на его лице, кричит о том, что он хотел бы взять свои слова обратно.

Я не могу сдержать понимающую ухмылку. – Откуда ты знаешь? Ты искал меня или что-то в этом роде?

Он усмехается. – Нет.

Моя улыбка становится шире.

– Ну… Да, может, и так. Может, мне было любопытно. – Наступает долгая пауза, прежде чем он добавляет – И не один раз.

Та броня, которую я пытаюсь носить возле него, немного разваливается, потому что я так долго была убеждена, что он уехал из Бостона и забыл о моем существовании.

– Я тоже несколько раз смотрела о тебе, – признаюсь я.

– Да?

– Конечно, Рио. Но тебя не было трудно найти. Знаменитый хоккеист, который ты сейчас, и все.

Его лицо выражает отвращение при слове "знаменитый", и он может отрицать это сколько угодно, но у Рио была в… время, когда он выбрал меня. И отсутствие времени на то, чтобы выслушивать, как люди лебезят перед ним, пока я была убита горем, было лучшей частью моего переезда в Миннесоту.

Я движения по направлению к лестнице. – Можешь ли ты показать мне второй этаж?

– Об этом. – Он потирает затылок. – Ну, там не так много, и я не застелил постель, так что не осуждай меня.

Я издаю нервный смешок. Нет, часть меня не хочет думать о том, почему его кровать может быть взъерошенной, и кто помог ей достичь этого состояния, пока я еще здесь, размышляю над этим вопросом.

Оставив мой латте на столе, Рио ведет меня вверх по лестнице, показывая мне две пустые спальни и запасную, холл, ванная комната, и к двойным дверям в конце коридора. Он открывает их и отходит в сторону, чтобы позволить мне войти первой.

Белые стены. Серый ковер. Коричневое постельное. Совершенно без личности в собственной спальне.

Это совсем не похоже на комнату, в которой он вырос, в которой есть его частичка, на каждом углу. Трофеи на полках, фотографии его семьи и друзей, плакаты его любимых музыкальных исполнителей и спортивных команд. Бесконечные сувениры "Бостон Бобкэтс".

Нервозность рассеивается. Нет никаких признаков другого человека здесь, по крайней мере, не вчера. Его двуспальная кровать взъерошена на одной стороне, а на другой очень аккуратно заправлена. На тумбочке у его стороны матраса лежат очки для чтения, бутылка воды, и Тайленол, а тумбочка у другой стороны полностью пустая.

– Это… – Я ищу слова. – Чисто.

– Это скучно, Хал.

– Скучно.

– Я просто… – Он проводит рукой по лицу. – Я собираюсь сказать это, чтобы ты как дизайнер интерьера, а не как мой… – Он останавливается, не заканчивает это предложение. – Но если я останусь жить здесь, я надеюсь, что в один прекрасный день, эта комната будет не только моя.

Он хочет, чтобы я сделала дизайн комнаты, так что бы он подошел и его будущей жене. Где они будут спать рядом друг с другом. Где они будут спать с друг с другом. Заебись.

Это позволит тебе твои мечты, я пытаюсь напомнить себе.

– Хорошо. – Это единственное, что я знаю, что сказать, что не усугублять, на сколько мне невыносима мысль, что я проектирую спальню для его будущей жены. Я быстро пересекаю комнату, нужно покончить с этим, чтобы я могла убраться отсюда. – Два шкафа-купе? – Я спрашиваю, протягивая руку, чтобы схватиться за дверную ручку одной.

Он бросается мне навстречу, держа ладонь вплотную к двери шкафа, чтобы держать его закрытым.

– Что ты делаешь? – Спрашиваю я.

– Мы можем оставить этот шкаф как есть.

– Можно мне хотя бы взглянуть на него?

– Неа.

Его глаза его подозрительно блестят. – Почему ты себя так странно ведешь? Если ты помнишь, я была той, кто обнаружила, твой Плейбой журнал под матрасом, когда тебе было пятнадцать. Это действительно не может быть намного хуже, чем то, для тебя, Рио. Покажи мне гардероб.

– Ладно, как я уже говорил тебе сто раз, что журнал Люка. Он скрывал это от своей мамы в моей комнате.

– Конечно. – Я снова тянуться к ручке, но в этот раз Рио не преклонен, все его тело перед дверью, чтобы не дать мне открыть.

Я не могу, но смеюсь, не веря своим глазам. – Что ты скрываешь?

Он просто улыбается вниз на меня, его глаза светлые и яркие.

На этот раз, когда я пытаюсь пройти мимо него, он берет меня за руку, и быстрым движением я поворачиваюсь к нему спиной, и оба моих запястья оказываются в его руках.

Его смех заставляет все мое тело вибрировать, и я не могу не подражать ему своим собственным.

– Так любопытно, Хэл, – поддразнивает он, направляясь в центр комнаты. Но, когда мы туда добираемся, то не отпускает и я не пытаюсь увернуться. Мои мышцы не работают. Они слабы против него.

Находясь так близко к нему, я словно подсела на наркотик, к которому раньше была очень привязан. Снова

Боже, я скучала по нему.

Я сглатываю. – Я предпочитаю термин "интересно", – Но поддразнивание переросло во что-то другое. Что-то накаляющиеся.

Его хватка вокруг моего запястья ослабевает, но он не делает шаг в сторону. Большим пальцем проводит по моей руке в медленном темпе, его дыхание обдаёт мое ухо, его грудь бьётся о мою спину.

Это явно за пределами друзей.

Я увидела спортивную сумку на полу шкафа с номером на джерси.

– Интересно, почему ты его поменял. – Я киваю в сторону сумки.

– Твой номер. Он делает шаг назад. По сути, создает дистанцию, как только вопрос выходит из моего рта, его ладони скользят по моей тазовой кости.

– Я не помню. Это было очень давно.

Повернувшись к нему лицом, я открываю рот, чтобы сказать ему, что я ему не верю, когда мы оба слышим, как щелкает замок и открывается входная дверь.

– Привет, дорогой! – говорит женский голос внутри дома.

Какого черта?

– Рио, ты дома? – продолжает она. – Я использовала ключ, который ты сделал мне.

Какого собственно хрена?

Мои глаза стреляют в Рио, но он только ухмыляется на меня сверху вниз.

– Не волнуйся, – говорит он. – Это просто моя подруга, Инди.

– Я не волнуюсь.

– Скажи это себе в лицо, Хэл.

– Ты где? – Инди зовет снизу.

– Иду! – кричит он в ответ. – Давай, ревнивица. Рио кладет руку мне на поясницу, ведя обратно к лестнице. – Я вас познакомлю.

– Я не ревную, – бормочу я себе под нос.

Когда мы спускаемся вниз, его ждет не только Инди. В общей сложности на его кухне тусуются четыре женщины. И конечно, может быть, я могла бы признать, что немного ревную, видя, как им так уютно в его доме, когда я чувствую себя здесь новичком. Но эта ревность быстро проходит, когда я замечаю, что у всех четверых на безымянных пальцах обручальные кольца.

– О, это вся команда, – говорит Рио, ведя нас на кухню, чтобы присоединиться к ним.

– Что вы все здесь делаете?

Каждая пара глаз прикована ко мне, и да, возможно, это было бы пугающе, если бы все они не улыбались мне чересчур взволнованно.

– Эй? – спрашивает он, но все смотрят мимо него на меня. – Ладно, черт, я думаю. Хэлли, это Стиви, Инди, Миллер и Кеннеди. Он указывает на каждую, называя их имена. – Девочки, это Хэлли. Но у меня такое чувство, что вы все уже знаете это, и именно из-за нее вы здесь.

Я немного завидую тому сообществу, которое у него здесь, в Чикаго. У нас с ним всегда был большой круг друзей, когда мы были моложе, но последние несколько лет я чувствовала себя изолированной из-за заботы о моем отце. Это одна из многих причин, почему я не могла быть более взволнована, когда мы с Рен поладили, но я бы хотела расширить круг своих друзей в этом городе. Особенно подружки.

Я пытаюсь запечатлеть их имена в памяти.

Стиви с вьющимися волосами и поношенными кроссовками nike на ногах.

Инди с ее светлой косой и в конверсасах.

Миллер с татуировками и в комбинезоне.

Кеннеди в вансах и с ярко-рыжими волосами.

– Привет, – говорю я, слегка помахав рукой.

– Так приятно познакомиться с тобой, Хэлли. – Инди подходит и неожиданно заключает меня в объятия.

Она прижимается еще крепче, и своими выпученными глазами я замечаю, как три другие девушки смеются у нее за плечом.

– Инд, – усмехается Кеннеди. – Не все любят обниматься.

– Ну… – Она отпускает меня, все еще держа на расстоянии вытянутой руки. – Все должны любить.

Я улыбаюсь ей. – Я люблю обниматься.

Инди присоединяется к своим подружкам. – Видишь? Она мне уже нравится.

– Хэл, – говорит Рио. – Ты познакомился с мужем Стиви, Зандерсом, на прошлой неделе после тренировки.

Я собираюсь что-то сказать, когда Миллер и Инди смотрят друг на друга, прижимая руки к сердцу, и напевают – "Хэл", как будто это самое ценное, что они когда-либо слышали.

– Ладно, – вмешивается Рио. – Мне нужно забрать ключи, если ты собираешься все усложнять.

– Определенно я не усложняю. – Миллер имитирует поджатие губы, но затем добавляет – Но сначала, могу я спросить, Рио всегда брал с собой бумбокс повсюду? Типа, все время? И под "все время", да, я имею в виду "все время". – Она подмигивает для драматического эффекта, в ее голосе заискивающий тон.

– Миллер Роудс! – Кеннеди со смехом хлопает Миллер по плечу.

– Ему не нужно было брать его с собой, – говорю я ей. – У меня был свой, которым он мог воспользоваться. Уже тогда у него был отличный музыкальный вкус. В те времена было много R&B, если я правильно помню. И под "те времена", да, я имею в виду те времена.

Миллер дьявольски улыбается моему быстрому ответу. – О, ты мне нравишься.

Рио качает головой, но на его губах играет мягкая, благодарная улыбка, которая совершенно не заставляет мой желудок перевернуться.

У меня всегда была врожденная потребность защищать его. Повзрослев, он был легкой мишенью, потому что большую часть времени становился объектом насмешек, но я на этом не участвовала. Он мог быть посмешищем для всех остальных, но для меня он никогда не был посмешищем.

– Итак, в чем дело? Рио спрашивает снова. – Что вы все здесь делаете?

– Просто заскочили перед игрой, – говорит Стиви. – Мы хотели поздороваться.

Он подозрительно смотрит на них. – Вы заскочили мимо? Двадцать минут пути, для этого.

– Ага! – Вмешивается Инди. – За всеми детьми у нас дома присматривает няня, мы встречаемся с ребятами на арене, и мы знали, что вы двое встречаетесь здесь, поэтому пришли узнать, не хочет ли Хэлли присоединиться к нам в нашей ложе на вашей игре сегодня вечером.

– Инди, – тихо ругается Рио.

– Что? – Спрашиваю я

– Она не сможет прийти. Она занята.

Ой.

Слышать это не очень приятно, но в то же время это служит мгновенным напоминанием о том, что не стоит позволять себе чувствовать себя здесь слишком комфортно. С ним. В его доме. С его своими друзьями. Сейчас мы просто работаем вместе. Я больше не часть его повседневной жизни.