Текст книги "Перемотай назад (ЛП)"
Автор книги: Лиз Томфорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)
Вместо этого я нахожу контакт Рен.
Я: Привет, ты что-нибудь слышал о Хэлли в последнее время? Я пытался дозвониться до нее, и я знаю, что она в фирме, но обычно она уже отвечает. Если она даст о себе знать, не могли бы вы сказать ей, чтобы она позвонила мне?
Я не дожидаюсь ответа Рен, прежде чем присоединиться к маме и Зи, на этот раз оставив свой телефон на столе.
– Рио, прости меня, – снова говорит мама.
– Не стоит. Мне следовало рассказать всем некоторое время назад.
– Ты уверен, что с тобой все в порядке?
– Да, конечно. Сегодня важная игра. Просто немного разнервничался, вот и все.
Она успокаивающе поглаживает меня по руке. – У тебя все будет отлично. Не волнуйся.
Я продолжаю есть, но снова смотрю на свой телефон, не находя там ничего от Хэлли или Рен.
Моя мама указывает на это вилкой. – От кого ты ждешь вестей?
Никто – вот ответ, который вертится у меня на кончике языка. Я собираюсь сказать это, прежде чем остановлюсь и решу, что больше не хочу лгать.
Поворачиваясь на своем сиденье, я уделяю маме все свое внимание. – Хэлли.
Ее улыбка медленно сползает. – С какой Хэлли?
– Ты знаешь, какая Хэлли, ма.
Все ее тело напрягается, и я отчетливо вижу, как каждая ее частичка приходит в состояние повышенной готовности. – Зачем тебе с ней разговаривать?
Зандерс встает из-за стола. – Я собираюсь оставить вас наедине, – говорит он, прежде чем оставить нас наедине.
– Рио, – толкает она.
– Потому что Хэлли сейчас живет в Чикаго.
Ее глаза невероятно расширяются.
– Она переехала ко мне по соседству, и я нанял ее для работы в моем доме. Именно она руководит ремонтом в моем доме.
– Рио, пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь.
– Это не так.
Ее голос повышается.
– Как ты мог так поступить со мной?
– Я ничего тебе не делаю. – Я стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно. – И Хэлли тебе тоже ничего не сделала.
– Она мне не сказала! Она была практически моей дочерью, и она знала, что у твоего отца был роман, и она мне не сказала. Как ты можешь сейчас даже смотреть на нее?
– Ей было девятнадцать лет, и, вероятно, она была напугана до смерти. Не то чтобы я знал наверняка, потому что я никогда не давал ей шанса объясниться. Она знала что-то, что должно было разрушить нашу семью. Что-то, что должно было разбить твое сердце и что-то, что должно было разбить мое. Не она разрушила нашу семью. Папа сделал все это сам.
Моя мама так быстро качает головой, как будто пытается стереть весь этот разговор. – Она сыграла свою роль.
– Мам, – тихо говорю я. – Это Хэлли.
Я вижу борьбу или бегство в ее глазах. Панику и травму. Да, Хэлли сыграла свою роль в самом травмирующем дне в жизни моей мамы. Возможно, это и моя самая травматичная история, но впервые за шесть лет я мыслю ясно. Я не ослеплен гневом или страхом за свою маму. На этот раз ее эмоции не руководят моими решениями.
Она долго изучающе смотрит на меня, и я вижу момент, когда до нее доходит. – У тебя все еще есть чувства к ней, не так ли?
Я делаю глубокий вдох. – Никогда не уходили.
– Рио, не ходи туда. Тебе будет больно. Вы двое были детьми. Детская любовь складывается не так, как ты хочешь. Это идеалистическая фантазия. Когда ты встречаешь такого молодого человека, вы взрослеете и отдаляетесь друг от друга. Посмотри, что случилось с твоим отцом и со мной.
– Но мы – это не вы!
Ее глаза расширяются, а губы сжимаются в прямую линию, потому что я никогда, ни разу, не повышал голос на свою мать так, как только что.
– Мы – это не вы, ма, – говорю я более ровным тоном. – И наши отношения – это не те, которые были у тебя с моим отцом. Я думал, что это были они. Я хотел, чтобы так и было. Я пытался выстроить все на основе того, что вы двое показали мне, и когда вы двое расстались, то же самое сделал и я. И из-за этого я совершил огромную ошибку. Тебе было больно, и это напугало меня, и я выместил это на Хэлли. Но я больше не собираюсь этого делать. Как бы сильно ты этого ни хотел, я не собираюсь продолжать обвинять ее.
Мой телефон звонит на столе, и когда я опускаю взгляд, то вижу, что Рен звонит мне. Что странно, потому что обычно она бы просто ответила. На самом деле, я не думаю, что мы когда-либо раньше разговаривали по телефону.
– Рен? – Спрашиваю я, как только отвечаю.
– Привет, извини. Я только что увидела твое сообщение.
Все мои чувства приходят в состояние повышенной готовности. Она бы просто ответила, если бы ей не было, что мне сказать. – Что случилось?
Рен колеблется.
– Хэлли не хотела, чтобы я говорил тебе из-за твоей игры, но я думаю, ты захочешь знать. Ее отца увезли в больницу в Миннесоте. Я не знаю многих подробностей, кроме того, что она казалась напуганной. Сейчас она в пути. Она села за руль около часа назад. Я просто подумал, что тебе следует знать.
Глава 27
Хэлли
Мое колено подпрыгивает из-за бурлящего во мне адреналина. Я сижу, наблюдаю за происходящим и все еще не могу остановить движение.
Я полагаю, это хорошее отвлечение – наблюдать, как трепещут нервы в моем теле, зная, что я не могу их контролировать.
Такое чувство, что прямо сейчас я ничего не могу контролировать.
Люк позвонил мне сегодня утром, чтобы сказать, что он отвез нашего отца в отделение неотложной помощи на обследование после того, как у него за последние два дня поднялась температура. Он был немедленно госпитализирован для обследования.
Потому что именно это происходит, когда у вас вторая ремиссия от рака крови. Такие простые вещи, как необъяснимая лихорадка или усталость, сигнализируют о возможном рецидиве.
У меня сохранились яркие воспоминания о том дне, когда несколько лет назад мы узнали, что его рак вернулся. Он так усердно работал, чтобы побороть это в первый раз, и вот так просто нам сказали, что ему придется делать это снова.
Надежда – опасная штука, и я давно научилась перестать надеяться. К сожалению, я ослабила свою защиту и провела последние несколько недель, позволяя надежде снова пробраться ко мне, заставляя поверить, что я не только наконец-то начинаю жить своей собственной жизнью, но и что есть вероятность, что Рио будет со мной, пока я это делаю.
Глупо с моей стороны чувствовать себя так комфортно.
Ну, я чертовски уверена, что сейчас не позволяю себе надеяться. Я планирую подтверждение того, что рак моего отца вернулся, эмоционально готовлю себя к этому. Я справлюсь с этим, как делала в первый и второй раз, когда нам сказали.
В каком-то смысле становится легче получать одни и те же плохие новости. Я не боюсь нависшего надо мной неизвестного. У меня в голове не крутится миллион вопросов. Я уже знаю, какие шаги предпринять. Я знаю, какие это будет эмоциональные потери, но я также знаю, как контролировать себя, чтобы не сломаться и не показать свой страх. Я составлю план. Мы вернем его к лечению. Я разберусь с этим.
Мне было всего девятнадцать, когда мы впервые узнали, что мой отец болен, и единственным человеком, от которого я хотела утешения, был он, потому что так оно и есть. Родители заботятся о своих детях. И вдруг оказалось, что я забочусь о нем. Мне захотелось заплакать и рассказать ему, как мне было страшно. Я хотела признаться во всем, о чем беспокоилась, чтобы он мог сказать мне, чтобы я этого не делала. Но он сам был напуган, поэтому я притворилась, что это не так, и с тех пор притворяюсь.
В зале ожидания жутковато тихо, здесь только мы трое. Я, мой брат и его жена. Мой отец весь день проходил тестирование, поэтому Сара наняла няню, чтобы она оставалась с их сыном, чтобы она могла быть здесь с моим братом, пока мы ждем результатов.
Я рада, что они есть друг у друга, и я благодарна, что мой брат смог быть здесь и держать меня в курсе событий, пока я совершала шестичасовую поездку из Чикаго.
Хотя да, у Люка были больные родители так же долго, как и у меня, у нас был очень разный опыт. В каком-то смысле он смог отделиться, живя за пределами штата и не видя ежедневного упадка так, как я была свидетелем этого воочию.
Люк был не из тех, кто был рядом с ним, пока он болел после химиотерапии, или умолял его поесть, когда он не хотел, так что я уверена, что все это его шокировало. В конце концов, он тоже поймет, как управлять своими ожиданиями. Мы всегда должны быть готовы к тому, что кто-то другой упадет.
Они с Сарой сидят через ряд от меня. Он положил руку ей на бедро, держась за нее, как за спасательный круг, а она успокаивающе поглаживает его спину. Люк явно напряжен, в то время как Сара олицетворяет силу и уравновешенность, а я…завидую.
Я завидую, что у Люка есть партнер, на которого он может опереться. Тот, кому он может сказать, как ему страшно. Тот, перед кем он может сломаться. Я рада за него, но и завидую тоже. Завидую тому, что за те годы, что я заботилась о своем отце, у него был шанс начать свою собственную жизнь и создать семью.
Мой единственный спутник сегодня – мыльная опера, идущая по телевизору в приемной передо мной. Это не для меня. Это слишком драматично, когда мне нужно, чтобы все было наоборот. Слишком эмоциональна, когда не могу быть такой. Итак, когда в комнате больше никого нет, я беру пульт и переключаю канал.
Я не знаю, что я ищу. По крайней мере, я так думаю, пока не зайду в случайную спортивную сеть и не найду комментаторов, обсуждающих сегодняшний матч между "Чикаго Рэпторс" и "Бостон Бобкэтс".
Рио мгновенно выходит на первый план в моем сознании, что приятно отвлекает от стресса.
Я еще не прослушала его голосовую почту. Я также не ответила ни на одно из его сообщений, потому что была занята за рулем. Но есть часть меня, которая не хочет отвечать, потому что я не хочу лгать ему.
Мне придется рассказать ему все, особенно если анализы подтвердят то, что я думаю. Я потратила все это время, избегая этой темы, но теперь я больше не вижу, как я могу это сделать.
Это то, что удерживало меня от того, чтобы дать нам еще один шанс. Не то чтобы я не хотела открыться ему о том, как выглядели для меня последние шесть лет, но я в ужасе от того, что, когда Рио осознает временные рамки, он не сможет простить себя.
Я не хочу причинять ему боль, а это сделает.
– Пойду принесу нам кофе, пока мы ждем. – Сара встает со своего места. – Хэлли, могу я предложить тебе кофе?
Я натянуто улыбаюсь ей. – Это было бы здорово. Спасибо.
Она сжимает мое плечо, выходя из приемной.
Когда остались только я и мой брат, он встает со своего стула и садится рядом со мной, приковывая наше внимание к экрану.
Он кивает в ее сторону. – Даже спустя столько времени ты все еще смотришь его игры?
– Жалко, да?
– Абсолютно. Я хлопаю его по плечу тыльной стороной ладони, но он только смеется. – Шучу.
Мы сидим в тишине, слушая, как комментаторы обсуждают матч между "Бостоном" и "Чикаго", пока, в конце концов, не заговаривает Люк.
– Знаешь, тебе не обязательно было приезжать. Я мог бы позвонить тебе после получения результатов.
Я качаю головой. – Я не могла ждать. Я чувствовала, что должна что-то сделать.
– Да, я понимаю. – Его голос звучит измученно. – Честно говоря, я понятия не имею, как ты так долго справлялась одна.
Ну, на самом деле у меня не было выбора.
Это вертится у меня на кончике языка, но я не могу этого сказать. Сегодня не тот день, чтобы заставлять его чувствовать себя хуже, чем он уже чувствует.
– И за "Рэпторс", – говорит один из телевизионных комментаторов, привлекая наше внимание. – Нападающий Виктор Томпсон был добавлен в список травмированных запасных, и сегодня вечером защитник Рио ДеЛука отсутствует. Что является большим сюрпризом, потому что Бостон – родной город ДеЛуки, и я знаю, что здесь собрался целый местный фан-клуб, чтобы понаблюдать за ним.
Что за черт?
Я хватаю телефон, чтобы написать ему но, прежде чем успеваю, из боковой двери выходит врач моего отца и направляется прямо к нам. Мы с братом встаем, когда она подходит, готовые получить кое-какие ответы от онколога, который помогал моему отцу с тех пор, как мы впервые переехали сюда для его лечения.
Сара возвращается в комнату, чтобы встретить нас, ставит кофе на ближайший столик и вкладывает свою руку в руку моего брата.
– Привет, ребята, – говорит доктор Янг. – Длинный день, да?
Ни Люк, ни я не отвечаем ей.
– Здесь я сразу перейду к делу.
В эту долю секунды я готовлюсь к удару, сообщая себе плохие новости раньше, чем это успевает она.
– Результаты его анализов выглядят хорошими, – говорит доктор Янг. – Мы провели обычные анализы, и ничто не указывает на рецидив.
– О, слава Богу. – выдыхает мой брат, заложив руки за голову. – С ним все в порядке?
Доктор Янг улыбается. – С ним все в порядке. Его температура вернулась в норму, и с тех пор, как он здесь, у него не было резких скачков температуры. Но он сильно обезвожен, поэтому я хочу оставить его на ночь, дать ему немного жидкости и присмотреть за ним.
– Да. Да, конечно. – Люк немедленно поворачивается к Саре и обнимает ее, держась изо всех сил, но я не позволяю себе окунуться в то эмоциональное облегчение, которое он испытывает.
Я сохраняю самообладание, задавая все последующие вопросы до тех пор, пока не почувствую удовлетворение, зная, что с ним действительно все будет в порядке. Даже тогда единственное изменение в выражении моего лица – это простая улыбка, когда я говорю – Спасибо, доктор Янг.
– Конечно, Хэлли. Я собираюсь рассказать обо всем твоему отцу, но я хотела дать вам, дети, немного душевного спокойствия. Ты можешь вернуться и навестить его через некоторое время.
– Хорошо. Спасибо.
Люк и Сара снова обнимаются, они разделяют это радостное облегчение, а я просто стою там, не зная, что делать со своими руками. Вместо этого я переключаю внимание на телевизор, потому что, когда я не сосредотачиваюсь на чем-то, мне неловко и неуютно, когда мой брат и его жена делятся этим эмоциональным моментом.
Но затем все мое внимание переключается на стеклянные окна вдоль стены зала ожидания, где я наблюдаю за мужчиной в шапочке, бегущим трусцой по коридору в этом направлении. Он открывает дверь, чтобы осмотреть комнату, и в мгновение ока находит меня.
Все мои страхи, стресс и истощение начинают всплывать на поверхность так, как я никогда им не позволяла, просто от того, что я вижу Рио, стоящего в дверях больничной приемной. Он обеспокоен, это видно по выражению его лица, но к нему также примешивается некоторое облегчение и чувство защищенности.
Что он здесь делает? Но также, может ли он добраться до меня немного быстрее?
Должно быть, я в шоке, потому что приказываю своим ногам двигаться навстречу ему, но я никуда не иду. Я застыла на месте. Но мое неверие, похоже, не останавливает его, потому что в три быстрых шага он крепко обнимает меня, притягивая к своей груди.
– Ты в порядке? – тихо спрашивает он, прижимая губы к моему уху.
Очевидно, этот шок вылился и в неспособность говорить.
– Что тебе нужно? он продолжает, зарываясь лицом в мой затылок.
Это.
Мне это нужно. Мое тело тоже знает это, когда растворяется в нем, освобождаясь от всего напряжения, которое я несла. Потому что то, в чем я всегда нуждалась, – это.
Делая глубокий вдох, я вдыхаю его запах, окончательно приходя в себя, когда обнимаю его за талию и прижимаюсь к нему. Я сжимаю в кулаках его фланелевую рубашку, утыкаюсь лицом ему в грудь и закрываю глаза.
– Хэлли, детка, – шепчет он. – Я держу тебя.
Он буквально понятия не имеет, что происходит, но все равно держит меня, одна рука скользит по моим волосам, ладонь обхватывает мою голову, прижимая меня к своей груди, как будто он какой-то щит, который может защитить меня.
Может, и смог бы.
У меня так много вопросов, и я уверена, что у него тоже. Я слегка отстраняюсь, чтобы посмотреть на него снизу вверх, эти зеленые глаза впиваются в мои. Не думаю, что когда-либо видела его таким обеспокоенным.
– Что ты здесь делаешь? – Наконец спрашиваю я, сглатывая комок в горле.
– Мне звонила Рен.
Рен, моя соседка по комнате, которая также попросила меня поделиться с ней своим местоположением, прежде чем я отправлюсь в путь.
– Но ваша игра…
– Ты имеешь в виду мою работу. Я взял выходной. Я сказала им, что у меня срочные семейные дела. Мой агент забронировал мне билет на первый рейс из Бостона.
Чрезвычайное положение в семье.
– Эта игра слишком важна, чтобы ты ее пропустил.
– Хэлли, мне сейчас наплевать на эту игру. Это одна из восьмидесяти двух.
Это правда, но эта показалась мне более важной, чем остальные.
Он проводит подушечкой большого пальца по моей скуле, пальцы все еще перебирают мои волосы, а глаза изучают мои. – Ты в порядке?
От одного этого вопроса мне хочется плакать, потому что он не выпытывает ответов на то, что происходит. Он не расстроен тем, что я не сказала ему, что была здесь, и не стесняется пропустить его игру.
– Могу ли я сказать "нет"?
Слабая улыбка появляется на его губах. – Да, Хэл. Ты можешь сказать "нет".
Я слышу, как кто-то переступает с ноги на ногу позади меня, только чтобы вспомнить, что здесь мой брат и его жена.
Рио тоже замечает это, заглядывая мне через плечо. – Люк.
Тон моего брата такой же сухой. – Рио.
– Пойдем со мной. – Взяв его за руку, я вывожу нас из комнаты ожидания в коридор, где мы могли бы немного побыть наедине. Люди проходят мимо нас, но это все равно кажется более уединенным, чем позволять моему брату подслушивать наш разговор.
– Что я могу сделать? – спрашивает он.
– Ничего. Все в порядке. Я показываю большой палец через плечо. – Мы только что узнали. Мне жаль, что ты зря проделал весь этот путь. Все в порядке.
Его глаза мечутся между моими. – Но ты не в порядке.
Нет. Нет, я не в порядке. Я весь день была на взводе адреналина, ехала сюда так быстро, как только могла, ожидая новостей. И теперь, когда у меня это получилось, я чувствую, что конец света быстро приближается.
Я качаю головой, чтобы сказать ему "нет".
Как только я признаю это, мои глаза мгновенно наполняются слезами, и это кажется таким нелепым, потому что все прекрасно.
– Иди сюда. Его голос едва ли похож на шепот, когда он снова притягивает меня к себе.
– Я не знаю, почему я плачу, – выпаливаю я, когда слезы начинают литься непрерывными потоками.
Он раскачивается вместе со мной, успокаивающе поглаживая ладонью мою спину и позволяя мне говорить.
– Я не знаю, что со мной не так. Я никогда не плачу из-за таких вещей. Я просто устала, вот и все.
– Это нормально – чувствовать усталость. Его голос становится мягким. – Бояться тоже нормально.
Из-за разрешения льется еще больше слез. Потому что да, именно так я провела последние шесть лет, и я никогда не могла никому рассказать.
Я не рыдаю, не трясусь или что-то в этом роде. Я просто тихо смачиваю его рубашку своими слезами, выплескиваю их, и это чувствуется… хорошо.
– У меня здесь раньше никого не было, – говорю я, прижимаясь к его груди. – Наверное, я просто переживаю из-за этого.
Рука Рио останавливается на моем позвоночнике. – Ты должна был овладеть мной.
Дверь позади меня открывается, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть Люка, высовывающего голову в коридор. – Папа хочет тебя видеть.
– Хорошо. Я сейчас буду.
Снова поворачиваясь к Рио, я вижу его успокаивающую улыбку, прежде чем он большими пальцами вытирает слезинки у меня под глазами. – Не торопись. Я никуда не собираюсь уходить.
Слова не приходят ко мне сегодня, поэтому я снова киваю, чувствуя себя слишком подавленной им, этим днем. Он абсолютно не понимает, что происходит, и, кажется, его это устраивает. Его устраивает то, что он просто рядом со мной.
Обвивая рукой его шею сзади, я притягиваю его к себе, чтобы поцеловать как следует. – Спасибо, что ты здесь.
Он целует меня еще раз. – Меня бы нигде больше не было.
Глава 28
Рио
Дав Хэлли фору, я возвращаюсь в комнату ожидания. Здесь больше никого нет, кроме Люка и женщины, сидящей рядом с ним.
Мне кажется странным сидеть в другом конце комнаты, не обращая внимания на своего друга детства, поэтому я этого не делаю. Я сажусь на свободное место по другую сторону от него.
Наклоняясь вперед, я протягиваю женщине руку. – Я Рио.
Пожимая мне руку, она одаривает меня доброй улыбкой. – Сара. Жена Люка.
Вот дерьмо. Я понятия не имела, что он женился. Но откуда мне было знать? Не похоже, чтобы я разговаривал с ним с тех пор, как уехал в Чикаго.
– Я дам вам, ребята, минутку, – говорит она, вставая со своего места, берет свой кофе и выходит в коридор.
Мы с ним сидим лицом вперед, не глядя друг на друга, когда я начинаю разговор. – Итак, вы поженились, да?
– Ага. У меня уже есть ребенок.
– Ни хрена себе? Вау. Поздравляю, чувак.
Люк достает свой телефон, показывая мне экран блокировки. – Это Хадсон. Ему недавно исполнилось два.
Я посмеиваюсь над фотографией двухлетнего мальчика, покрытого праздничным тортом. – Он милый.
– Ну, слава Богу, он похож на свою мать.
Мы обмениваемся коротким смешком, но это немного неловко, потому что мы оба осознаем, насколько все это странно. Мы не разговаривали шесть лет.
– Ты сделал себе имя в НХЛ, – говорит он, поддерживая светскую беседу.
– Да, мне повезло оставаться здоровым, и меня окружает сплоченная команда.
Он кивает, и я киваю, потому что снова… неловко.
– Послушай, Люк…
– Если ты собираешься извиняться за что-то из прошлого, не беспокойся об этом. Это было давным-давно, и я двигаюсь дальше.
– Несмотря ни на что, это был дерьмовый поступок с моей стороны. Никогда не звонить и не писать тебе в ответ.
– Так и было, но то, что ты так поступил с моей сестрой, было намного дерьмовее, и она явно больше не злится на тебя, так почему я должен злиться?
Это похоже на удар под дых, если я когда-либо его ощущал. Одно дело слышать это от Хэлли или признавать это самому, но знать, что самые близкие ей люди также признают, что я совершил огромную гребаную ошибку, оставив ее здесь, заставляет меня задуматься, можно ли что-то из этого исправить.
– Но я не собираюсь и за это доставлять тебе неприятности, – продолжает он. – Я был бы лицемером, если бы стал преследовать тебя за то, что ты бросил ее, когда я сделал то же самое.
– Что ты хочешь этим сказать?
Люк с опаской смотрит на меня, понимая, насколько я не в курсе событий. – Что именно Хэлли рассказала тебе о нашем отце?
– Ничего. Я буквально понятия не имею, что происходит.
Его глаза расширяются. – И ты здесь? Пропускаешь игру из-за этого и всего остального?
– Мне не нужно знать, что происходит, чтобы понять, что ей нужен кто-то рядом.
Люк на мгновение замолкает. – Да, насчет этого ты прав.
Мой телефон звонит в кармане, прерывая наш разговор.
Х: Не мог бы вы прийти сюда? Мой отец хочет тебя видеть. Комната 424.
Я встаю со своего места. – Я вернусь.
– Привет, Рио, – кричит он мне вслед. – Даже если я сначала не хотел этого видеть, вы, ребята, очень разумны вместе. И она заслуживает того, чтобы хоть раз получить то, что хочет, так что, если ты ей нужен, я надеюсь, на этот раз ты останешься рядом.
Все, что я могу сделать, это надеяться, что она хочет меня.
– Да. – Я киваю. – Я никуда не собираюсь.
Дальше по коридору я нахожу комнату 424. Дверь открыта, но я все равно стучу, чтобы сообщить о своем присутствии.
– Заходите, – говорит мистер Харт.
Завернув за угол, я обнаруживаю его сидящим на больничной койке рядом с Хэлли. Она больше не плачет, снова воплощение силы и жизнестойкости. Такой же, какой она казалась, когда я впервые нашел ее в приемной, когда Люк обнимал свою жену.
– Защитник "Чикаго Рэпторс", признанный всеми звездами, пришел повидаться со мной?
Хэлли качает головой. – Не надо его разыгрывать, папа.
– Рад вас видеть, мистер Харт. Вы хорошо выглядите.
– Не лги мне, малыш. Я дерьмово выгляжу, и мы оба это знаем.
В его тоне есть игривые нотки, так что смеяться, когда он это говорит, нормально.
Хотя прошло всего шесть лет с тех пор, как я видел его в последний раз, мистер Харт постарел еще больше. Его волосы поседели. Кожа осунулась. Он сильно похудел, и вы можете сказать, что его тело прошло через многое. Но все же он смотрит на свою дочь и улыбается ей, как всегда.
Я изо всех сил стараюсь не зацикливаться ни на какой информации, написанной на белой доске, которую медсестры используют для своей ротации. Я стараюсь не играть в детектива и не выяснять, что происходит, потому что никто в их семье не рассказал мне, что происходит, и я делаю все возможное, чтобы дождаться, пока они будут готовы поделиться.
– Мой отец не поверил, что ты здесь, – заявляет Хэлли. – Сказал, что ему нужны доказательства.
– Я здесь.
Мистер Харт игриво закатывает глаза. – Чертовски вовремя.
Я хихикаю. – Да. Я это заслужил.
– Папа!
– Что? Я умираю. Ты ожидаешь, что я придержу язык?
– Господи, папа. Ты не умираешь. Твой врач сказал нам, что ты в полном порядке. Обезвожен, но в порядке. Хотя я должна спросить ее, не уничтожила ли эта лихорадка какой-нибудь фильтр, который у тебя мог быть.
Он похлопывает дочь по руке. – Хэлли, девочка, мы все умираем.
– Клянусь, иногда ты такой нездоровый.
У меня нет абсолютно никаких проблем быть здесь боксерской грушей, особенно потому, что энергия кажется легкой. Противоположность тому, с чем я столкнулся в зале ожидания. Хэлли улыбается и поддразнивает после того, как выплакалась, и мне это чертовски нравится.
– Пап, Рио предстоит долгая дорога домой, так что мы должны позволить ему уехать. – Хэлли смотрит на меня. – О. Я пригнала сюда твой грузовик. Наверное, мне следовало упомянуть об этом.
Моя улыбка становится мягче, когда я смотрю на нее. – Я надеялся, что ты это сделала.
– Или ты летишь обратно? Я могу пригнать твою машину обратно через несколько дней.
На самом деле я не загадывал так далеко вперед. Я отчаянно хотел добраться до нее, но теперь, когда все, кажется, улажено и с ней все в порядке, я должен вернуться в Чикаго на нашу игру завтра вечером.
– Рио, ты не против вернуться вечером? – спрашивает мистер Харт.
– Да, я в порядке.
– Хорошо. Забери Хэлли с собой домой.
– Папа…
– Как ты и сказала, доктор сказал нам, что со мной все в порядке. Ты возвращаешься с ним в Чикаго. Тебе нужно вернуться к своей жизни. Ты больше не несешь за меня ответственности. Он смотрит на меня. – Рио, убедись, что она поедет с тобой, хорошо? И будь осторожен с моей девочкой.
Эта фраза кажется слишком знакомой. Эта ситуация кажется повторяющимся сном, и у меня сжимается горло, когда я понимаю, что он сказал мне то же самое в самый первый раз, когда я отвозил Хэлли домой.
Кивнув, я сглатываю. – Всегда, сэр.
Он улыбается мне. – Я всегда знал, что ты мне нравишься.
– Ладно, пап. Не нужно целовать ему задницу. Он не такой уж и классный.
Я смеюсь. – Да, я вроде как думал, что вы уже возненавидели меня, мистер Харт.
– Нет, – вмешивается Хэлли. – Пап, я не думаю, что ты пропустил больше нескольких игр Рио с тех пор, как он был в лиге, а?
Он приподнимает бровь. – Мы оба знаем, что не я один наблюдал.
Я наклоняю голову, глядя на нее. – О, это правда?
– Большая фанатка хоккея, – говорит она. – Хотя мне было наплевать на самих игроков. – Хэлли одаривает меня улыбкой, чтобы сказать, что она полна дерьма и на самом деле заботится о нем.
Мистер Харт снова хватает ее за руку. – Хэлли, иди домой. Я люблю тебя, но тебе нужно вернуться домой. Это больше не на тебе. Я в полном порядке.
Я наблюдаю, как она наблюдает за ним, как будто ищет любой признак того, что с ним что-то не в порядке, прежде чем в конце концов сдаться. – Хорошо. Но я собираюсь позвонить тебе завтра и узнать, как дела.
– Я с нетерпением жду этого. – Он кивает в сторону двери. – Иди попрощайся со своим братом. Я хочу минутку поговорить с Рио.
– Папа, пожалуйста, не надо.
– Умирающий человек, помнишь?
Ее внимание переключается на меня, на ее лице написано извинение.
Я отстраняюсь от нее, молча говоря, что со мной все в порядке и я справлюсь с этим. – Встретимся там.
Она наклоняется, чтобы обнять своего отца, прежде чем сжать мою руку на выходе. Я закрываю дверь за ней, оставляя нас наедине, беру стул в углу и придвигаю его к кровати, чтобы я могла присесть.
– Тебе очень повезло, – начинает он.
– Я знаю. Я знаю, что допустил ошибку…
– Нет, я имею в виду, что вам обоим очень повезло. Снова найти друг друга. На этот раз не выбрасывай его.
– Я не буду. По крайней мере, я пытаюсь этого не делать. Хэлли не готова простить меня, и я понимаю. У меня нет проблем с терпением и попытками наверстать упущенные годы.
– Она уже простила тебя, Рио. Но те годы, когда вы не виделись, были для нее нелегкими, так что я не виню ее за то, что она не торопилась сообщать тебе об этом. – Он на мгновение задерживает на мне взгляд. – Ты знаешь, почему я здесь?
Я мог бы сделать обоснованное предположение, увидев, сколько вывесок я видел на стенах этого здания. Эта больница является одним из ведущих онкологических исследовательских центров в стране.
– Я не знаю наверняка.
– У меня ремиссия от рака крови. Неходжкинская лимфома. Вообще-то, у меня вторая ремиссия. Сегодняшний день, к счастью, был всего лишь испугом, но именно этим были поглощены наши последние шесть лет. Я и эта болезнь.
От подтверждения у меня сводит живот. Это странная смесь облегчения от того, что он сейчас не болен, и вины от осознания того, что он был болен. Не только потому, что этот мужчина был таким добрым человеком в моей жизни, когда я рос, но и потому, что Хэлли любит его так чертовски сильно, что от представления о том, как она, вероятно, была напугана, мне становится физически плохо.
– Мне нужно, чтобы ты позаботился о ней, – продолжает он. – Потому что она столько лет заботилась обо мне, но я не мог сделать то же самое для нее. Я не знаю, был бы я все еще здесь, если бы не жертвы, на которые она пошла ради меня.
В комнате витает какая-то зловещая атмосфера. Как будто я собираюсь собрать воедино множество недостающих кусочков, зная при этом, что финальная картина мне, вероятно, не понравится.
Несмотря ни на что, мне нужно знать.
Я наклоняюсь вперед на своем стуле, подтягивая колени к локтям. – Вы можете объяснить, что это значит? Что произошло с тех пор, как я видел вас в последний раз, ребята? Потому что я не знаю, согласится ли Хэлли, а даже если и согласится, она собирается преуменьшить это, но мне нужно знать правду.
Он даже не колеблется. – Ну, для начала, как только мне поставили диагноз, она провела бесконечные исследования, чтобы найти лучших онкологов и центры лечения. Нам повезло, что это одна из лучших онкологических исследовательских больниц в мире, и так случилось, что я родом отсюда. У меня был друг детства, который здесь практиковал и который устроил меня на исследование. Хэлли бросила школу и переехала в Миннесоту, чтобы заботиться обо мне.
Мой взгляд устремляется к нему.
– В конце концов она закончила посещать онлайн-курсы по ночам или пока я был занят лечением. Она все время сидела рядом со мной и делала это со своего компьютера. Это была тяжелая пилюля, которую трудно было проглотить, зная, что я был причиной того, что она пропускала занятия. Она так усердно работала, чтобы закончить школу.
