Текст книги "Перемотай назад (ЛП)"

Автор книги: Лиз Томфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

Глава 22

Хэлли, 17 лет

– С днем рождения, Хэл, – говорит Рио, целуя меня в шею.

Улыбаясь, я провожу пальцами по его волосам. – Спасибо.

Нависая надо мной, он продолжает свой путь поцелуев вниз по моей груди и животу, поверх рубашки. Его собственной рубашки давно нет, она брошена где-то у меня на полу.

Мы в моей комнате, на моей кровати. Рио пробрался сюда после ужина в честь моего дня рождения с нашими семьями. Я люблю своих родителей, своего брата и семью ДеЛука, но это все, что я хотела сделать сегодня. Быть с ним.

Я провожу руками по его спине, обвивая талию.

Рио резко втягивает воздух, его взгляд прикован к моим исследующим пальцам, скользящим по гладкой коже его живота, играющим с поясом его брюк.

– Рио, пожалуйста.

Он колеблется дольше, чем когда-либо. Обычно он довольно быстро заканчивает этот разговор. Мы дурачимся уже год, но у нас ни разу не было секса.

И это на сто процентов из-за чувства вины, которое он испытывает из-за того, что скрывает наши отношения от моего брата.

Его глаза перебегают с одного на другое, прокручивая это в уме. – Я хочу, Хэлли. Боже, я так сильно хочу…

Ручка моей запертой двери дергается, прерывая его ответ.

Наши широко раскрытые глаза поворачиваются в ту сторону. Никто из нас не произносит ни слова, затаив дыхание, пока мы смотрим на тень двух футов под приоткрытой дверью моей спальни.

– Хэлли, – говорит Люк, постучав в дверь. – Ты уже спишь?

Внимание Рио снова переключается на меня, и его паника так очевидна. Он спрыгивает с меня, судорожно хватая с пола свою рубашку и натягивая ее через голову.

Я изо всех сил стараюсь не рассмеяться, когда он пытается засунуть ноги обратно в туфли, спотыкаясь и чуть не падая.

Люк стучит снова, и Рио бросается к окну.

Ладно, теперь я ничего не могу с собой поделать. Я взрываюсь смехом и прикрываю рот рукой в попытке сохранить тишину.

– Не смейся надо мной, Харт, – кричит он шепотом, вылезая из окна, но я наблюдаю, как на его лице появляется игривая улыбка, пытаясь удержаться от смеха тоже. – Встретимся здесь, когда сможешь.

Я хочу рассказать Люку о нас. Я хочу рассказать о нас всем. Но даже если Люк в конце концов простит меня за то, что я скрывала от него наши отношения, с его дружбой с Рио все будет не так просто.

Их выпускной год подходит к концу, и ни Рио, ни я не хотим портить эти последние несколько месяцев кому-либо из них.

Однако в конце концов мы ему скажем.

Не включая свет в спальне, я приоткрываю дверь. – Привет, как дела? – спрашиваю я.

– Ты уже идешь спать? – Спрашивает Люк.

– Я собиралась. Ты в порядке?

– Да. Да, я просто хотел потусоваться. Меня не будет дома на твой день рождения в следующем году, так что, похоже, это последний день, который я могу отпраздновать с тобой.

Я наклоняю голову. – Оу. Люк, ты начинаешь на меня сердиться.

– Заткнись. Я буду скучать по тебе, вот и все.

– Я тоже буду скучать по тебе, но у нас еще есть пять месяцев до твоего отъезда в колледж.

– Я знаю, но, может быть, завтра мы могли бы потусоваться? Мы могли бы сходить в кино, только мы. Что ж, очевидно, мы пригласим Рио.

– Да. Да, звучит здорово. Но как насчет того, чтобы пойти вдвоем? Как брат с сестрой. Мы могли бы поужинать заранее.

– Круто. Звучит весело. Я дам тебе поспать. – Он идет по коридору в свою комнату, прежде чем крикнуть – С днем рождения, сестренка.

Закрыв дверь, я снова запираю ее, прежде чем схватить со стола компакт-диск с миксами этого года и вылезти в окно.

Посреди крыши расстелено толстое одеяло, и Рио ждет меня, лежа на спине, заложив руки за голову.

– Сегодня вечером здесь просто великолепно, Хэл. Посмотри, какая большая и яркая луна.

Он прав. Это идеально. Погода. Вид. Него.

Слова моего брата звучат у меня в голове.

– Идеальная ночь для нашего последнего совместного дня рождения.

Он поворачивается, чтобы посмотреть в мою сторону. – О чем ты говоришь?

Я подхожу к центральной линии крыши и ложусь на одеяло рядом с ним. – В следующем году тебя не будет в школе на мой день рождения. Мы не сможем встретиться на крыше.

– Хотя после колледжа у нас будут все дни рождения. Каждое восьмое марта. Это не последнее. – Он осторожно изучает меня. – Все в порядке?

Я киваю, но ничего не говорю.

– Иди сюда. – Подняв руку, он подталкивает меня, чтобы я легла ему на грудь. – О чем ты так беспокоишься?

– Все изменится.

– Так и есть.

– Тебя это не пугает?

Он запускает пальцы в мои длинные волосы. – Немного, но я не боюсь за нас. Я боюсь того, как сильно буду скучать по тебе, и я боюсь пытаться сосредоточиться на хоккее, когда знаю, что буду думать о доме. Но ты и я, Хэл? Когда дело касается нас, бояться нечего.

Я хочу верить ему, и, конечно, я верю, что именно это он сейчас чувствует.

Но это не значит, что я не чувствую себя неуверенно, думая о том, что он уедет и забудет обо мне. Он собирается играть в хоккей в школе D1 за восемьсот миль отсюда. Он получил полную стипендию, за что я им так горжусь, но парню будет уделяться много внимания. Он уже любит, но даже не догадывается, сколько девочек в нашей школе положили на него глаз. И все потому, что они не знают, что он мой.

Не то чтобы я беспокоилась о его неверности. В Рио нет ни единой косточки неверного. Но я человек, так что да, какая-то часть меня боится, что он почувствует вкус жизни за пределами нашего маленького Бостона и поймет, что хочет большего.

– Ты же не думаешь, что забудешь обо мне?

Он разражается смехом. – Ты действительно понятия не имеешь, насколько прочно здесь обосновалась, да? – Он хлопает себя по груди. – Ты практически живешь без арендной платы, Хэлли Харт.

Я зарываюсь в него еще сильнее.

– Жаль, что ты не можешь заглянуть в мою голову, Хэл. Ты бы увидела картину нашего будущего, которую я нарисовал, и каждая ее часть вращается вокруг тебя, хорошо? – Костяшками пальцев он приподнимает мой подбородок, чтобы я посмотрела на него. – Это ты и я. Я обещаю.

Я улыбаюсь ему. – Хорошо.

Он наклоняется, чтобы поцеловать меня. – Хорошо.

Я кладу компакт-диск с миксом ему на живот, и ухмылка на его губах становится еще шире.

– Я ждал этого.

Я могу немного съежиться, когда позже мы послушаем это вместе и он поймет, что каждая песня написана в момент, проведенный с ним, но это нормально. Он был частью всех моих лучших воспоминаний в этом году, как и в большинстве лет. Любые воспоминания, которые я хотела бы перемотать назад и пережить заново, – это те, которые были у нас с ним на протяжении многих лет, когда мы росли вместе. Узнаем друг друга. Влюбляемся друг в друга.

Он крепче обнимает меня одной рукой, притягивая к себе, в то время как другой проводит по цифре семнадцать и букве "Х", написанным несмываемым маркером на компакт-диске. В этом году он задерживается ненадолго, следуя линиям вокруг сердца, которое я рисую, чтобы обозначить свою фамилию. Затем, как всегда, он прикрывает указательным пальцем маленький лишний хвостик.

Я не отталкиваю его руку. Я не обижаюсь на него за то, что он дразнит меня и мои шаткие нарисованные сердечки. Я просто смотрю на его пальцы, пытаясь запечатлеть этот образ в своей памяти, потому что знаю, что в следующем году мы не будем на крыше в это время.

Мне хочется плакать, когда я думаю об этом. Думаю, обо всех переменах, которые вот-вот произойдут в нашей жизни.

– Хэлли, знаешь, почему я не боюсь? – Он поднимает компакт-диск со смесями. – Это потому, что я знаю, что у меня впереди целая жизнь, чтобы получать их от тебя. У нас впереди целая жизнь, полная лучших моментов.

Глава 23

Рио

Во время сегодняшней игры я получил сильный удар, который повредил мне спину, поэтому я пытаюсь достать труднодоступную зону с помощью одной из форсунок.

Эта гидромассажная ванна, без преувеличения, моя любимая покупка, которую я сделала для дома. Ничто не сравнится с водой при температуре 39 градусов, когда на улице зима в Чикаго. Не говоря уже о том, что отсюда отлично видно окно спальни Хэлли, и я пару раз замечал, как она оттуда на меня поглядывает.

Прошло пару недель с тех пор, как мы вернулись домой из Нью-Йорка. Прошло пару недель с тех пор, как я тоже нормально выспался ночью. Также прошло пару недель с тех пор, как мы целовались, но я сделал именно то, что обещал сделать той ночью. Я не заставлял ее хотеть большего и не давил на нее, чтобы она дала нам еще один шанс. Но я тоже чертовски уверен, что никуда не уезжал.

Если она работает в баре, я захожу. Иногда со своими товарищами по команде. Иногда один.

Всегда отвозил ее домой.

И в большинстве случаев эти поездки становятся более продолжительными либо потому, что нам снова весело слушать музыку вместе, либо потому, что она заснула, а я не готов ее будить.

Каждое утро я оставляю у ее входной двери ванильно-миндально-молочный латте с самым дерьмовым рисунком из пены и запиской, в которой сообщается, каким был дизайн, прежде чем сделать глоток.

Я захожу в дизайнерскую фирму поздороваться, если бываю в центре города после тренировки или перед игрой, потому что, да, я хочу ее увидеть. Я просто хочу быть рядом с ней. Все успокаивается, когда она рядом. Эти последние несколько недель послужили напоминанием о том, что нам по-прежнему так хорошо вместе. Что мы те же самые два человека, которые когда-то были влюблены.

Но нет, я не давил на нее и не просил дать нам еще одну попытку. Я просто был самим собой, позволяя ей вспомнить, кто я.

Я проверяю время на своем телефоне, зная, что мне нужно подняться наверх, чтобы собрать вещи для нашего сегодняшнего рейса, и надеясь, что у меня будет достаточно времени, чтобы зайти по соседству и посмотреть, дома ли Хэлли, чтобы я мог попрощаться. Самолет команды вылетает через пару часов на игру в Филадельфии, прежде чем мы отправимся в Бостон, так что меня не будет почти неделю.

Я не могу дождаться. Я в восторге от возможности вернуться домой на один вечер и поиграть перед своей семьей и друзьями. Это также важно, поскольку через несколько месяцев появится свобода действий. Одно дело иметь красивую статистику и за плечами карьерные достижения, но совсем другое – отыграть солидные шестьдесят минут хоккея в прямом эфире перед командой, которая, как ты надеешься, вскоре предложит тебе солидную зарплату.

Итак, со всем этим, что крутится у меня в голове, я вылезаю из горячей ванны, выключаю струи и снова натягиваю покрывало. Я хватаю полотенце, провожу им по волосам и бегу трусцой обратно в дом, чтобы укрыться от холода.

Но, прежде чем я добираюсь до своей задней двери, я поднимаю взгляд и останавливаюсь как вкопанный. Потому что прямо там, на моей кухне, Хэлли стоит за островом и наблюдает за мной.

И она не просто наблюдает за мной, как будто ей интересно, что я здесь делаю, но она наблюдает за мной так, как будто заносит в каталог каждую новую мышцу, которую я заработал с тех пор, как она в последний раз видела меня обнаженным. Она даже не пытается скрывать это, и мне это чертовски нравится.

Я нравился Хэлли, когда был тощим подростком без спортивной жилки в теле. Она всегда так хорошо помогала мне обрести уверенность в себе и никогда не позволяла мне беспокоиться о том, что меня может быть недостаточно для нее. Итак, я не сомневаюсь, что она находит меня привлекательным. Теперь я чувствую, что могу покрасоваться перед ней.

Я не тороплюсь вытираться полотенцем, но обязательно надеваю рубашку, прежде чем подойду слишком близко к двери. Да, вот уже пару недель я думаю о том, что, вероятно, пришло время начать сообщать Хэлли, насколько я не забыл о ней за все эти годы, но это нужно делать медленно, маленькими шажками.

– Извини, – говорит она, как только я открываю дверь.

Я пытаюсь сдержать улыбку. – За что именно? Взлом с проникновением или за то, что трахаешь меня глазами в моем собственном доме?

– В основном взлом и проникновение. Хотя у меня есть ключ, и я воспользовалась входной дверью, так что я не уверена, подходит ли это. А что касается секса глазами… – Она качает головой из стороны в сторону в раздумье. – Я была первой девушкой, которая когда-либо видела тебя обнаженным. Я подумал, что это дало мне возможность посмотреть, с чем ты сейчас работаешь.

Посмеиваясь, я обхожу кухонный остров, чтобы встретиться с ней, и нахожу разложенные на столе образцы плитки и фурнитуры для шкафов.

– Что все это значит? – Спрашиваю я, моя ладонь инстинктивно находит ее поясницу.

– Несколько образцов, которые я хотела бы посмотреть в этом помещении, теперь, когда демонстрация закончена на первом этаже.

Всю эту неделю здесь работала строительная бригада, вырывая ковровые покрытия, отрывая плинтуса и отбивая плитку отбойными молотками. Здесь было шумно и грязно, и я уже горю желанием поскорее закончить этот ремонт.

Но тогда другая часть меня – нет. Потому что, если Хэлли решит, что не собирается давать нам еще один шанс, я не знаю, как часто я смогу видеться с ней, когда мой дом будет готов. Особенно после того, как она съедет от Рен. Особенно, если я окажусь в Бостоне.

– Я думала, ты уже уехал в аэропорт, – говорит она.

Мой большой палец рисует томные круги на ее пояснице. – Наш рейс вылетает через пару часов. Обычно мы отправляемся туда сразу после игры, но не сегодня вечером.

– Тебе не терпится вернуться домой?

Этот вопрос заставляет меня задуматься, потому что на мгновение моя первая мысль – что я нахожусь дома. Но потом я понимаю, что она не имеет в виду эту версию дома, когда она в моем доме.

– Да, это так. Я люблю этот город, и я смогу увидеть свою маму.

Хэлли слабо улыбается, и я могу сказать, что она изо всех сил старается радоваться моему возвращению домой. Но я также знаю, что упоминание о моей маме может испортить настроение, поэтому быстро меняю тему.

– Мне нужно закончить собирать вещи, но займись своими делами. Если хочешь, можешь подняться наверх и потусоваться со мной, когда закончишь.

Она качает головой. – Я здесь, чтобы работать.

– Хорошо. – Я заправляю ее волосы за ухо, потому что не могу оторвать от нее своих гребаных рук, и хотя Хэлли говорит, что она здесь по работе, она все равно тянется к моим прикосновениям. – Не уходи, не попрощавшись.

Оставив ее на кухне, я направляюсь к лестнице и на полпути останавливаюсь.

Потому что по всему моему дому играет музыка.

Музыка, которую включила Хэлли.

Я чувствую, как на моих губах появляется улыбка, потому что в первый день, когда Хэлли пришла работать ко мне по дому, она сказала, что больше этим не занимается. Но очевидно, что с тех пор все изменилось.

Глава 24

Хэлли

Я знаю, что не должна хотеть проводить с ним время. Я хочу быть мелочной. Я хочу затаить обиду, как я с такой легкостью делала последние шесть лет. Но чем больше времени я провожу с ним, тем больше трескается броня.

В последнее время все самые яркие моменты моих дней вращаются вокруг него. Он заскакивает ко мне на работу или оставляет кофе на пороге. Маленькие моменты, которые говорят мне, что он думает обо мне.

Но не то, что он думает обо мне сейчас, когда я живу по соседству, заставляет меня опасаться возвращаться к прежним делам. Это то, как легко он забыл о моем существовании за те годы, что мы были порознь. Какой, казалось бы, забывчивой я была для него.

Особенно когда он ни разу не выходил у меня из головы.

Но я должна узнать его мнение об этих вариантах плитки. В конце концов, это его дом, и, конечно, до принятия подобных решений еще несколько недель, но почему бы не опередить график? Мы можем обсудить это, пока он собирает вещи для поездки. И если он быстро примет решение, и я в конечном итоге проведу с ним еще какое-то время, что ж, значит, так оно и есть.

Взяв с собой два варианта, я направляюсь к лестнице.

Дверь в его спальню оставлена открытой, поэтому я проскальзываю внутрь, обнаруживая на кровати его частично собранный чемодан. Но его здесь нет. Оба его шкафа остались открытыми, включая тот, в который он запретил мне заходить, когда я была здесь в прошлый раз.

Это как маяк, зовущий меня к нему, поэтому я делаю шаг в том направлении, только чтобы остановить себя, прежде чем смогу взглянуть еще раз.

Как бы мне ни хотелось, я не могу этого сделать.

Затем я полностью отвлекаюсь, когда далекое хриплое "блядь" доносится из смежной ванной, мгновенно привлекая все мое внимание. Я поворачиваюсь в том направлении, желая услышать это снова и задаваясь вопросом, было ли это на самом деле.

Я не дышу. Я не двигаюсь. Я не издаю ни звука, прислушиваясь внимательнее, пытаясь убедить себя, что мои уши обманули меня.

Это было не так. Это подтверждается звуком льющейся воды в душе, заглушающим стон.

Когда я прикрываю рот рукой, чтобы не издать ни звука, мои глаза невероятно расширяются.

Это он…

– Да, – шипит он. – Твою мать.

Срань господня, так и есть.

Я осторожно кладу образцы плитки на кровать, не желая, чтобы они производили какой-либо шум, когда я осторожно ступаю по ковру, осторожно ступая на цыпочках, чтобы прижаться ухом к двери ванной.

Она оставлена слегка приоткрытой, но я не решаюсь заглянуть внутрь. Я прячусь, внимательно прислушиваясь, чтобы услышать отчетливый звук соприкосновения кожи с кожей.

Рио стонет, и этот звук мгновенно что-то делает со мной. Заводит меня. Делает меня безрассудной.

Мне не следовало быть здесь. Я не должна была слушать. Но в последнее время я была занята тем, чего не должна была делать, так что же еще?

Стены душевой работают как усилитель, когда он говорит – Черт возьми, Хэлли, да.

Я застываю на месте. Совершенно, блядь, зацементированная прямо возле его ванной, слушаю, как он кончает, произнося мое имя.

Я хочу увидеть его. Я хочу посмотреть, как он работает кулаком над собой. Я хочу, из первого ряда увидеть, как этот человек распался.

К черту это. Если он произносит мое имя, то я, по сути, уже в комнате.

Только беглый взгляд.

Я слегка наклоняюсь вперед, заглядывая в приоткрытую дверь. Его душ – стеклянный, слава Богу, и пар не загораживает обзор.

И что это за вид.

Прижав ладонь к кафельной стене, Рио другой рукой гладит себя. Вода струится по его спине, стекая по телу, пока он проводит кулаком по своему члену, теребя и дергая.

И стоны.

Боже, одинокие стоны – это саундтрек, под который я могла бы подойти. В его голосе слышится такое отчаяние, такое возбуждение в сочетании с плавным звуком быстрых толчков.

Весь его профиль сбоку выставлен на всеобщее обозрение. Длинная, скульптурная спина, тонкая талия, идеальная, блядь, задница и смехотворно толстые бедра. Теперь он действительно огромен со всеми этими добавившимися мышцами, но мои нынешние любимые – это те, что у него на предплечьях, они сжимаются и двигаются, когда он гладит себя.

Он огромный. Везде.

Но, конечно, я уже знала это.

Его желудок сжимается. Грудь вздымается. Он качает снова и снова, сосредоточившись на головке, и я могу сказать, что он близок к этому. И как бы сильно я ни хотела понаблюдать за ним, запомнить выражение его лица, когда он кончит, я знаю, что мне не следовало быть здесь.

Отступая назад, я снова прячусь за дверью.

– Хэлли, – повторяет он, задыхаясь.

Это заставляет меня закрыть глаза и закинуть ногу на ногу, услышав, как он снова так произносит мое имя. Как будто это умоляющая молитва за мгновение до того, как он закончит.

– Хэлли. – Его голос все еще приглушен из-за воды, но он спроецирован так, что я слышу. – Если ты собираешься стоять там и слушать, то с таким же успехом можешь войти и посмотреть. Нет ничего такого, чего бы ты не видела раньше.

Вот черт.

Как он…

Мной овладевает паника и чувство унижения, но он единственный, кто получает удовольствие от мыслей обо мне, пока я нахожусь в его доме, так что если кому-то и будет неловко, то не мне.

Я тяжело сглатываю, все еще прячась в его спальне, прижавшись спиной к стене. – Как ты узнал, что я здесь?

Он смеется, и я слышу, что его рука ни на йоту не замедлила темп.

Я изображаю самообладание. – Ты сказал мне подняться к тебе в комнату, если я захочу потусоваться.

– Идеально. Ты можешь потусоваться здесь.

– Рио.

– Иди сюда, Хэл.

Я знаю, что не обязана делать то, что он говорит, но, черт возьми, я хочу.

Я делаю глубокий вдох, заворачиваю за угол и медленно открываю дверь. Он в той же позе, только показывает мне свой правый профиль, но, к счастью, именно этой рукой он качает себя, давая мне такой же беспрепятственный обзор.

Я медленно окидываю взглядом его тело, не торопясь и не стесняясь своего изучения. И когда я добираюсь до его лица, я обнаруживаю, что его глаза прикованы ко мне.

Его темные волосы мокрые и прилипли ко лбу. Его зеленые глаза горячие и тяжелые. Его губы приоткрыты и тяжело дышат, но он закусывает нижнюю губу зубами, наблюдая за мной.

Я полностью загипнотизирована его движениями, не в силах отвести взгляд. Его рука не прекращает поглаживать, и мое внимание падает на головку, красную и опухшую, из которой вытекает предэкулят на пол душа.

Я с трудом сглатываю. – Я думала, секс запрещен?

– Так и есть. Я не трахаю тебя. Я просто трахаю свой кулак, думая о тебе.

Иисус.

Нет, мы не склонны стесняться друг друга, но слышать, как он говорит вот так, так уверенно, так прямолинейно… Здесь жарко.

– Черт возьми, Хэлли, продолжай так на меня смотреть.

Я делаю полный шаг в ванную, оставаясь в дверном проеме. – Например?

Кадык подпрыгивает у него на горле. – Как будто ты хочешь, чтобы я кончал от твоего рта, а не от моей руки.

Я быстро киваю, говоря ему, что это именно то, что я хочу сделать.

Каждый мускул его тела напрягается при этих словах, голова запрокидывается. – Я собираюсь кончить, просто думая об этом.

Он не сводит с меня глаз, и от этого горячего взгляда у меня сжимается сердце и поджимаются ноги.

Отражая его уверенность, я делаю еще один шаг к нему. – Тебе приятно?

Он недоверчиво хихикает. – Ты понятия не имеешь. И черт, пожалуйста, продолжай говорить. Услышав твой голос, я кончу.

Ладно. Это дико горячо – говорить ему об этом.

Я делаю еще один шаг. – Как часто ты произносишь мое имя, когда кончаешь?

– Тревожное количество.

Еще один шаг. – И о чем именно ты думаешь?

Его челюсти сжимаются, желудок сжимается. – Все. Как хорошо было чувствовать себя внутри тебя. Как хорошо ты отсасывала у меня. Как мило ты выглядела, стоя на коленях с моим членом в твоем горле.

Я помню первый раз. Я не понимала, что делаю, но он научил меня тому, что ему нравилось, когда тоже поняла это. Я нервничала, но он не торопился, хотя и был готов кончить в тот момент, когда я обхватила его губами. Было весело учиться вместе. Учить друг друга.

При воспоминании об этом моя нижняя губа сжимается.

– Срань господня, – выдыхает он. – Прикусив губу вот так. Ты тоже об этом думаешь. -

Я быстро киваю. – Я могу сказать, что ты близок к оргазму. Я точно помню, как ты выглядел, когда был близок.

– Я чертовски близко, детка. Пожалуйста, продолжай говорить. Пожалуйста, продолжай смотреть на меня.

Его движения короткие и стремительные, и он не сводит с меня глаз.

Я подхожу ближе к стеклянной перегородке. – Я действительно хочу, чтобы ты кончил.

– Да?

Боже, одно это растянутое слово с придыханием зажигает меня. Все мое тело горит, и я не знаю, заводилась ли я когда-нибудь сильнее в своей жизни. Переминаясь с ноги на ногу, я подтверждаю это, когда чувствую, какая скользкая между бедер.

– Ты все еще думаешь обо мне?

– Я всегда думаю о тебе, Хэлли.

Непрошеный всхлип вырывается из моего горла при этом признании.

– Трахните меня. Эти звуки. – Он издает самый сексуальный звук, который я когда-либо слышала, прежде чем кончить одним длинным толчком. Его живот выпячивается, демонстрируя каждый без исключения кубик пресса. Его голова откидывается назад, но его глаза остаются на мне так долго, как только могут, прежде чем он закрывает их из-за оргазма.

Он рисует стену душа перед собой, когда кончает, дергаясь и дрожа. Урчание в его горле пульсирует по моему телу, и в конце концов его рука замедляется, вытягивая все до последней капли, пока он раскачивает бедрами, добиваясь кайфа, пока не кончает.

Я загипнотизирована. Стою и смотрю, как вода скатывается с него и омывает стену, смывая все это в канализацию.

Я тоже очень возбуждена.

Приятно сознавать, что после стольких лет я все еще оказываю на него такое влияние. Я все еще могу заставить его кончить, а сама даже не прикасалась к нему.

Скрестив руки на стене, Рио прислоняется к ним лбом, переводя дыхание, прежде чем рассмеяться про себя. – Черт возьми, Хэл. Это было горячо.

Я сглатываю, смачивая пересохший рот. – Ты у меня в долгу.

– Ммм. – Эта улыбка разгибается, и этот зловещий наклон посылает импульс прямо в мое сердце. – Я буду иметь это в виду.

Рио выпрямляется под струями душа, позволяя им смыть его. Теперь он действительно настоящий мужчина. Волосы на его груди, ногах и подстриженный член. Его все еще твердый член, который гордо торчит, когда он принимает душ.

Он намыливает себя мылом, продолжая, как будто я не стою здесь, тараща на него глаза, и не только помогла ему достичь оргазма.

– Можешь присоединиться, – поддразнивает он. – Но ты знаешь правила. Просто держи свои руки при себе.

Я закатываю глаза. – С тобой не очень весело.

– Я не знаю. – Он улыбается мне. – Лично я только что получил удовольствие.

Мне нужно идти, пока я не наделала глупостей, например, не залезла в душ полностью одетая и не стала умолять его об оргазме.

Даже не взглянув на него, я выбегаю из ванной, спускаюсь по лестнице и возвращаюсь на кухню. И когда я возвращаюсь к образцам на острове, я продолжаю работать, как будто только что не произошло ничего необычного.

Я играю с разными комбинациями. Керамическая плитка простой формы по сравнению с глиняным вариантом ручной работы с идеальными дефектами. Фурнитура из состаренной латуни по сравнению с классическим черным. Столешницы с обильными прожилками или более минималистичный вариант.

И ничто из этого не отвлекает меня от того, что только что произошло.

Он всегда думает обо мне, когда кончает? У него всегда такой голос? Потому что, клянусь Богом, эта комбинация хныканья и постанывания будет крутиться у меня в голове, когда я приду домой, лягу на кровать и просуну руку между ног.

Прямо сейчас мне наплевать на выбор отделки для его кухни, и это становится очевидным, когда двадцать минут спустя Рио застает меня в идеально сидящем костюме со своим чемоданом, а я все еще не приняла ни единого решения.

Он кладет две плитки на столешницу, чтобы присоединиться к остальным. Те же, что я оставила наверху, на его кровати. – Ну, теперь я чувствую себя лучше, а ты?

– Фак.

Он хихикает, его рука скользит по моей пояснице, прежде чем он прячет лицо в изгибе моей шеи и оставляет там поцелуй. – Я только что стал. Спасибо за помощь.

Я игриво отталкиваю его. – Ты злой.

– Почему? – Он обхватывает меня за талию, так что моя грудь оказывается на одном уровне с его. – Тебя возбудило наблюдать за мной?

– Ты же знаешь, что я это сделала.

Снова эта хитрая улыбка. – Как ты и сказала, я у тебя в долгу. Позвони мне позже, если тебе понадобится, чтобы я рассказал тебе об этом.

– Твои правила повсюду. Итак, секс по телефону обсуждается?

– О, Харт, все готово. Все, что тебе нужно сделать, это дать мне шанс.

Мое ранее тающее тело застывает в его объятиях.

Его игривость меняется, когда он понимает. – Я шучу.

– Я знаю.

Он всматривается в мое лицо. – Не торопись, Хэл.

– Я знаю. Я прижимаюсь к его груди и позволяю ему обнять меня на прощание.

Он крепко обнимает меня, кладя подбородок мне на голову. – Я оставляю свой грузовик, чтобы ты ездила. Он припаркован в гараже. Зи заедет за мной.

– Спасибо тебе за это.

– Я оставляю тебе свою кофеварку для эспрессо, если захочешь приготовить себе латте.

– Но мой латте-арт никогда не будет таким вкусным, как твой.

– Ну, по крайней мере, ты осознаешь это.

Я хихикаю, прижимаясь к нему.

– И остальная часть моего дома тоже в твоем распоряжении, пока меня не будет, – продолжает он. – Для работы или для… прогулок.

Отстраняясь, я смотрю на него. Ему не нужно ничего объяснять. Мы оба знаем, что он имеет в виду.

– Увидимся, когда я вернусь домой?

Я киваю. – Тогда до встречи.

Его глаза блуждают по моему лицу, и его большой палец касается моей скулы, как будто он собирается поцеловать меня. Я вижу, как он размышляет, борясь с собой, чтобы не делать этого, и в конце концов он решает этого не делать.

Оставив меня одну на кухне, он забирает с собой свой чемодан.

Как только он уходит, я пытаюсь вернуться к работе, но это бесполезно, когда все, на чем я могу сосредоточиться, – это шкаф наверху. Я пытаюсь набраться терпения, но это бессмысленно. Все, что мне было нужно, – это его разрешение, и теперь, когда я его получила, я не могу больше ждать.

Оставив образцы на кухонном столе, я поднимаюсь по лестнице, направляясь прямиком в его комнату. Дверь шкафа широко открыта, специально оставлена, чтобы я могла видеть. Но прежде, чем я успеваю сделать шаг в этом направлении, мои нервы замедляют меня.

Я понятия не имею, что я собираюсь найти.

Что было такого плохого, что он не хотел, чтобы я видела несколько недель назад, но у него нет проблем с тем, чтобы я открыла это сейчас?

Я даже не могу начать гадать, поэтому, пытаясь подготовиться к чему-либо, я вхожу внутрь.

Я быстро понимаю, что это не его главный шкаф. Он заполнен запасным хоккейным снаряжением, дополнительным багажом и несколькими старыми футболками, которые он копил годами. Я могу сказать, что они старые, потому что на обороте у них номер восемьдесят три, а он не носил этот номер со времен колледжа.

Кажется, здесь нет ничего необычного, и опять же, я не знаю, что я ищу. Но когда я раздвигаю его старые майки на верхней полке, я нахожу черную коробку, стоящую на полке под ней.

Моя интуиция кричит, что это оно. Что бы я ни должна был найти, это здесь.

На крышке нет ни пылинки, но края потерты, как будто эту коробку открывали и закрывали сотни раз за эти годы. Он почти ничего не весит, и внутри слышится легкий скрежет, когда я беру его в руки и несу к кровати.

Присаживаясь на матрас, я открываю его.

Когда я заглядываю внутрь, мой желудок опустошается так, как я никогда раньше не испытывала. Мои губы раздвигаются сами по себе, и дыхание перехватывает в легких. Мне не нужно много копаться, чтобы точно знать, что это такое. Что такое эти.

Я выбросила свои собственные копии много лет назад. Отчасти из-за гнева, а отчасти потому, что я больше не узнавала в себе полную надежд девушку, которая когда-то видела хорошее во всем. У которой когда-то было так много лучших воспоминаний, что ей нужен был способ запомнить их.

В коробке собраны все микстейпы и компакт-диски, которые я записывала для него за эти годы, и каждый подарила ему на мой день рождения.