Текст книги "За Гранью (СИ)"

Автор книги: Литта Лински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Глава 11

Валтор третий раз пробегал глазами донесение, но не мог до конца поверить написанному. Несколько отрядов имторийцев вторглись в Лашир, захватили два приграничных города и объявили всю провинцию своей. Лашир – единственная территория, где Дайрия граничила с Имторией, именно это обстоятельство определяло обоюдное отсутствие посягательств. Другое дело – Элар. Обширные земли соседей издавна манили эларских королей. Большая часть и без того скудного имторийского бюджета уходила на содержание армии для обороны от вечных нападок Элара. Но сами имторийцы, хорошо обученную регулярную армию использовали только для обороны, не разу не попытавшись атаковать Элар, даже во времена упадка. Слабостью нынешнего эларского монарха попыталась воспользоваться Дайрия, пусть и неудачно. Но Айшел Имторийский и не думал вводить войска в Унт-Рино, хотя момент для вторжения был наиболее удачным за последние несколько десятков лет. Оно и понятно, Имтория слишком бедна для ведения захватнических войн, ей и оборонительные обходились слишком дорого.

То есть все было понятно до того момента, пока Имтория не вторглась в Лашир, тем самым практически объявив войну Дайрии. Дайрии! Если Элар считался извечным врагом Имтории, то с Дайрией этому государству нечего было делить. Более того, в этом случае действовал негласный принцип «враг моего врага – мой друг». Настоящих альянсов против Элара Дайрия с Имторией не заключали, но дайрийцы радовались всякий раз, когда Элар тратил силы и средства на бесплодные атаки имториийских границ. В то же время моменты обострения противостояния Дайрии с Эларом давали Имтории передышки от нападок жадных до чужих земель соседей. То есть Дайрия с Имторией, не будучи союзниками, по сути имели общие интересы. Какой смысл королю Айшелу ссориться с дайрицами именно сейчас? Хочет воспользоваться тем, что Дайрия ослаблена неудачной кампанией? Не слишком ли самоуверенно?

У Валтора в голове не укладывались мотивы неожиданной дерзости Имтории, впрочем, даже сумей он их понять, вряд ли стало бы легче. Ужасный год! Провальная война в Эларе, надолго если не навсегда покончившая с мечтой создать империю на месте двух враждующих государств, неизбежное в таких случаях недовольство подданных, смерть лучшего друга, а теперь еще и это.

В донесении довольно скупо говорилось о последствиях нападения, но упоминались разрушения, пожары и многочисленные жертвы. Валтор планировал лично встретиться с гонцом, после того, как тот хоть немного отдохнет после долгого пути. На Лашир напали шесть дней назад, но от границ до Тиариса – неблизкий путь, и гонец проделал его настолько быстро, насколько было возможно.

Король проклинал себя за то, что не держал гарнизонов в приграничных городах Лашира. Вот границы с Эларом были укреплены по всем правилам. В этом правители Дайрии проявляли даже излишнюю предусмотрительность. Границы с Сантэром тоже всегда должным образом оборонялись, а вот кусок Лашира оставался без внимания. Почему его предки, и он вслед за ними позволяли себе такую беспечность? Ведь, в конце концов, Имторию сложно назвать мирным королевством. И пусть раньше они не нападали, но так раньше и Дайрия не вторгалась в Элар. Рано или поздно случится может все что угодно, и разумный правитель должен стараться подготовиться к любым неожиданностям.

Впрочем, у него еще будет время изводить себя самобичеванием. Сейчас куда важнее разобраться с вторжением и дать достойный отпор. Что сейчас происходит с жителями захваченных городов? Сколько дней понадобится на то, чтоб собрать войско? Как долго будет оно добираться до Лашира? Надо будет послать клич всем рыцарям, чьи земли находятся поблизости, чтоб собирали отряды и двигались на врага. Хотелось бы верить, что отчасти это уже сделано и захваченные врасплох горожане догадались не только отправить гонца с донесением в Тиарис, но и обратиться за помощью к ближайшим соседям.

Но прежде, чем принимать любые решения, нужно поговорить с очевидцем событий. Валтор надеялся, что это хоть как-то прояснит ситуацию. Как же не хватает Элвира! Конечно, его не хватает каждый день и час, но в сейчас король нуждался не в друге, а в советнике. Элвир Торн был одним из лучших, если не лучшим военачальником Дайрии. Даже в такой ситуации он бы наверняка принял разумные решения и проследил бы за их исполнением, по мере сил участвуя лично там, где это только возможно. А теперь Валтору придется думать и действовать за двоих, быть королем и полководцем.

Бросив первый взгляд на гонца из Лашира, Валтор сразу понял, почему именно этого человека выбрали гонцом. Мало того, что мужчина стоял на пороге старости, он имел всего одну руку – левый рукав его истрепанной и грязной куртки был примотан к поясу. Гонец совсем не походил на дворянина, все в его внешности и манере держатся выдавало человека не знатного.

– Мой король, – посланец опустился на колено, склоняя голову. Это искреннее проявление почтительности куда больше подходило простому солдату, чем придворное «ваше величество».

– Как твое имя? – спросил Валтор.

– Брад, мой король.

– Откуда ты, Брад?

– Из Сагани. Тамошний управитель граф Ладард послал меня к вам. Но я не сразу поехал, только когда они ворвались в город…

– По порядку, – прервал король. – Мне нужно знать обо всех событиях с самого начала. И о тех, которым ты стал свидетелем и о тех, о которых только слышал, если источнику можно доверять.

– Сначала мы поскакали в Тайх, это деревушка на самой границе.

– Как вы узнали, что на деревню напали?

– Так это, часовые со стен зарево увидели.

– Хорошо хоть часовых выставляете, – несмотря ни на что, Валтор порадовался предусмотрительности жителей Сагани.

– Ну, это… – замялся Брад. – Вообще-то обычно там их нет, но когда из Низалиса сообщили о нападении, тут уж граф стал держать ухо востро.

– Так на Низалис тоже напали? – раздраженно перебил Валтор. – Я же велел рассказывать с самого начала событий. Ладно, продолжай, – он взял себя в руки, понимая что Брад – обычный солдат и не обучен докладывать обстановку высокому начальству, кроме того, наверняка робеет перед королем.

– За день до того к нам примчался человек из Низалиса, рассказал, что имторцы напали на них посреди ночи и без труда захватили город, объявив, что отныне эти земли принадлежат императору Аширу Имторийскому.

– Императору?! – король едва верил своим ушам.

– Ну да, – солдат кивнул. Скорее всего, он не очень-то понимал разницу между королем и императором. – Стало быть, граф наш отправил ему на подмогу людей. Да уж, – мрачно вздохнул он, – лучше бы оставил их в Сагани. Отвоевать Низалис все равно, понятное дело, не смогли, зато когда на нас самих напали каждый человек был на счету.

Валтор не осуждал действия градоправителя Сагани – графа Ладарда. Выслать людей на подмогу соседям – решение правильное, вне зависимости от последствий. Принцип «каждый сам за себя» – верный путь к гибели государства.

– Ну так вот, – продолжал, между тем, Брад. – Граф часть рыцарей отправил в Низалис, и велел караул на стенах выставить. Вот они со стен-то зарево и увидали. Ну тут, ясно, все кто оружие держать может двинулись к деревням. Когда мы доехали, многие дома еще горели, и вообще там такое творилось… – он замолчал, очевидно, погруженный в тяжелые воспоминания. – Имторцы не были похожи на солдат, даже на людей. Они были как твари из-за Грани – резали, мучили, жгли. Около домов валялись мертвецы вперемешку с раненными, кричали женщины и дети. Там была девочка… – он вдруг осекся. – Негоже мне рассказывать вам такие вещи, мой король.

– Я – не нежная чувствительная дева, – резко ответил Валтор. – Видел, что такое война.

– Такого – не видели, – Брад покачал головой. – Так не воюют. Разве что лютые разбойники. В общем, они совсем как одержимые были, – посланец графа Ладарда, видно, твердо вознамерился уберечь монарха от страшных подробностей.

Зря. Король должен не просто знать, какие невзгоды выпадают на долю его подданных, он должен видеть, пусть и не своими глазами. Он должен чувствовать их боль, как свою. В каком-то смысле монарх составляет одно целое со своим народом. По крайней мере, так должно быть. Однако выпытывать детали Валтор не стал, щадя человека, которому пришлось бы вновь извлекать из памяти ужасные картины, заново проворачивая нож в душевных ранах.

– Мы сразу схватились с этими тварями на развалинах деревни. Но их было больше. Намного. Мы думали, что это налет, а это была война. Наши рыцари бились храбро, но…

– Но их было слишком мало, и они были не готовы, – закончил его мысль король.

Гонец лишь молча кивнул и продолжил рассказ. Проиграв битву, дайрийцы ринулись обратно к Сагани, оставив лишь нескольких человек для помощи раненым. Но войска врага опередили их. Защитников в городе осталось немного, зато успели вернуться те, кого отправляли в Низалис. У стен города завязался бой. Справиться с рыцарями, солдатами и стражниками оказалась не так легко, как с деревенскими жителями. Кроме того, жители Сагани были полны гнева и жажды отмщения. И все-таки имторийцы теснили защитников города к стенам. Городские стены Сагани – низкие и местами разрушенные – не смогли надолго удержать нападающих. Как и люди, сражавшиеся из последних сил, защищая родной город. Пока дайрийские воины прикрывали вход в город, через другие ворота Сагани покидали женщины и дети. Граф, не рассчитывая надолго задержать врага, решил спасти если не имущество, то хоть жизни жителей. Кроме того, он разослал своих людей ко всем окрестным рыцарям, прося помощи. Тогда же он отправил однорукого Брада в столицу к королю. Валтор с удовлетворением отметил, что хоть в одном проявил предусмотрительность – когда назначал на важные посты умных и достойных людей. Граф Ладард сделал все, что было возможно в его положении. Надо будет его наградить… если он жив.

– Значит, когда ты уезжал, город еще не захватили? – против воли, король произнес вопрос с надеждой.

– Хотел бы я сказать, что это так, мой король, – опустив глаза, ответил Брад. – Но с холма я видел, как имторские изверги ворвались в город. Богини ведают, как трудно стоять и смотреть, как убивают твоих товарищей, как жгут и грабят твой город. Но граф велел мне скакать в Тиарис и я не смел ослушаться. Да и какая от меня польза, – он горько усмехнулся.

– Огромная, – серьезно ответил Валтор. – Вот если бы ты погиб в безнадежной схватке, то получил бы честную, достойную мужчины смерть, но не принес бы пользы. Если бы не ты, Брад, откуда бы твоему королю узнать, что Сагани и Низалис захвачены? Как бы и когда бы я начал собирать войска? Сколько бы городов успели захватить до того, как мне стало известно о вторжении имторийцев? Ты не имеешь права считать себя бесполезным! Помни, что только одно почетнее, чем умереть за свою страну – жить для нее.

Король увидел, как вспыхнули глаза старого солдата, и лицо озарилось сознанием собственного достоинства. Он должен знать, что все не напрасно. Ведь так оно и есть. Каждое слово Валтора было искренним. Он был благодарен этому усталому человеку, гнавшему коней несколько дней подряд, так же, как был благодарен графу Ладарду и каждому рыцарю, солдату, стражнику вставшим на защиту своего города, своих женщин и детей.

Валтор отпустил гонца и потребовал принести самые подробные карты Лашира. Прекрасная, искусно нарисованная карта Дайрии, занимавшая часть стены в его кабинете не очень подходила для теперешних целей. Сагани и Низалис – города хоть и не совсем маленькие, но их обозначали крошечные точки, а вот деревушки, вроде Тайха, искать было бессмысленно. Кроме того, король велел отыскать все имеющиеся карты Имтории.

Пересекая быстрым шагом галерею, соединяющую приемную с кабинетом, Валтор налетел на молодого пажа, имени которого не мог припомнить. Глаза юноши сияли и все лицо лучилось радостью. При взгляде на него, Валтор испытал досаду, почти гнев. Он понимал, что мальчишка не мог знать знать о нападении на приграничные города, и все-таки злился.

– Ваше величество, я ищу вас, – голос был под стать лицу – такой же довольный.

– Не сейчас, юноша, – Валтор едва сдерживался, чтоб не накричать на счастливого пажа. – Я очень занят. Надеюсь, дело, по которому вы меня искали, может подождать? Впрочем, даже если нет – мне плевать, что бы там ни было.

А если это действительно важно? Нет, исключено. С известиями о новом нападении не послали бы придворного мальчика, и уж точно он не светился бы довольством.

– Постойте, – паж побежал за Валтором, рискуя навлечь на себя королевский гнев. – Вас дожидается один человек. Думаю, вы будете рады его увидеть.

– Я буду рад остаться один, и благодарен, если меня оставят в покое, – рявкнул король.

– Но, ваше величество, вы должны пойти со мной, – теперь юноша выглядел умоляющим, но при этом лицо по-прежнему излучало торжество. – Клянусь, вы не сочтете, что вас побеспокоили напрасно. В противном случае, я приму любое наказание.

– В таком случае, будьте готовы его принять, – король сдался. Мальчишке удалось разжечь его интерес, хотя, казалось бы, сейчас совсем не до того. – Где он?

– Дожидается в вашем кабинете, – лицо пажа расплылось в улыбке.

– Это еще что такое? – он нахмурился.

Никому кроме высших сановников не позволялось посещать кабинет короля, а в его отсутствие – вообще никому. Кому-то придется ответить за этот крайне несвоевременный бардак.

Валтор шел так быстро, что мальчишка едва поспевал за ним. В считанные минуты он пересек галерею и оказался, наконец, в рабочем кабинете. Едва бросив взгляд на человека, развалившегося в его собственном кресле, Валтор понял, отчего так светился паж, и уже был готов обнимать юношу, проявившего удивительную настырность. Его можно понять – каждый хотел бы принести такую новость своему королю.

Мужчина поднялся навстречу. Валтор сделал шаг к нему и остановился не в силах поверить в то, что видит. Он уже не надеялся, когда-нибудь снова встретиться взглядом с этими серыми глазами или увидеть улыбку на бесконечно родном лице.

– Надеюсь, вы скучали без меня, ваше величество?

– Ты даже не представляешь насколько, Элвир!

Глава 12

Уже неделю Тэсс жила в родовом замке. Здесь все было непохоже на Вэйлтайн. Провинциальная резиденция Линсаров отличалась от столичной основательностью и простотой. Правда, в этой простоте таилось величие. Нортский замок в сравнении с городским казался Алдорой Таскилл на фоне Мирталь Линсар.

Странно, она проводила тут совсем немного времени, но отчего-то этот дом казался теперь более родным, чем тот, что она оставила. Может быть, все дело в отсутствии суеты, которую неизменно приносила с собой вечно деятельная Мирталь. Да и вообще, жить вдвоем с Эданом, осознавая себя полновластными хозяевами замка – такое новое и удивительное ощущение. Все здесь дышало простой, но гордой красотой, спокойствием и какой-то особой душевностью – начиная от бесконечно прекрасных видов за окнами и заканчивая слугами, в которых искреннее почитание своих господ сочеталось с чувством собственного достоинства.

Тэсс проводила дни в прогулках по берегам озера или горным дорогам, а вечера за книгами, гитарой и бесконечными разговорами с братом. Она потеряла полгода жизни с ним, и теперь старательно наверстывала упущенное. Впрочем, даже не расставайся они ни на день, бы все равно не устали от бесед и общества друг друга.

Брату и сестре ужасно не хотелось наносить визиты или принимать у себя гостей, но совсем избежать этого не удалось. Даже не прибудь они в Норту в сопровождении отряда королевских гвардейцев, такое событие как приезд молодых Линсаров точно не удалось бы скрыть от соседей. Эдану с Лотэссой удалось ограничить встречи только родственниками – семьями сестер Мирталь. Тетушки Лисетта и Ниола были добродушными и в общем-то славными женщинами, хоть и не могли порой скрывать проблески зависти к удачливой судьбе младшей сестры. Тэсс даже обрадовалась встрече с кузинами, но очень скоро заскучала в их обществе.

Заверив родню в том, что еще не однажды пожалуют к ним в гости и примут у себя, молодые Линсары смогли вернуть себе покой и уединение. Тэсса почти не вспоминала о том, что за кольцом Малахитовых гор вот-вот начнется, если еще не начался, Закат Мира. Здесь гибель Анбореи казалась не более, чем страшной сказкой. Поначалу Лотэсса одергивала себя, напоминая, что каждая маленькая радость – временная, и что скоро – всему конец. Но потом перестала, решив, что жить мгновением – лучшее, что можно сделать в ее положении. Иногда ей ужасно хотелось рассказать Эдану все, но она не столько боялась, что брат не поверит, сколько не желала взваливать на его плечи тяжкую ношу знания.

И все-таки ни захватывающая дух красота природы, ни счастье проводить время рядом с братом не могли избавить девушку от тоски. Поначалу она воспринимала печаль, тенью следовавшую за ней, как тоску по гибнущему миру. Но научившись жить одним днем, поняла, что дело не в Закате Мира или не только в нем. Заглянув себе в душу, Тэсс поняла, что скучает по Валтору. Ей невыносима была мысль, что оставшееся время она проведет вдали от него. Когда сожаления о несбывшемся накатывали с особой силой, Лотэсса начинала упрекать себя. Ведь теперь рядом с ней Эдан и если очень повезет, они до самого конца будут вместе. Еще девушка ругала себя за то, что в обществе Валтора тосковала по Эдану, а в обществе Эдана – по Валтору. Надо же, некоторые девицы разрываются между двумя поклонниками, а она – между братом и любимым.

Но как бы ни терзалась Тэсса, она знала, что сделала правильный выбор. Тот Валтор, которого она встретила в Тиарисе не любил и почти не знал ее, а того, кому принадлежит ее сердце больше нет. Зато Эдан любит сестру так же сильно, как она его, и вряд ли недавно поселившаяся в ее душе любовь может стать сильнее этих уз. И все-таки бывали моменты, когда ей хотелось побыть одной просто для того, чтобы подумать о Валторе, перебрать в памяти, как драгоценности в шкатулке, воспоминания о времени, которое они провели вместе. Теперь, когда пелена ненависти не туманила разум Тэсс, многие слова поступки и слова Дайрийца представали совсем в ином свете. Но как бы ни злила девушку прошлая слепота и собственная несправедливость по отношению к Валтору, случившегося никогда не изменить. Остается лишь жалеть о жестокой насмешке Богини сначала соединившей, а потом разлучившей их, во имя своих целей, которых все равно не удалось достичь.

Вот и в этот вечер Тэсса сидела на обрыве, глядя на воды озера, отливающими серебром на фоне розовых и сиреневых закатных облаков. При взгляде на озеро ей часто вспоминалось море Туманов, по которому они с Валтором плыли на корабле. На самом деле зеленовато-серые воды Имрэ даже в солнечный полдень мало походили на ярко-синие морские просторы. Кроме того, море было бескрайнем, а озеро со всех сторон окружено горами. Но почему-то мысли о море чаще всего приходили именно здесь. Так же, как тогда на палубе, она могла часами смотреть на воду, почти не двигаясь и не меняя позы. Не зря Валтор однажды сравнил ее с носовой фигурой корабля.

Тэсс вздохнула.

– О чем грустишь, сестричка? – раздался за спиной голос Эдана.

Неожиданно вырванная из мира своих мыслей и воспоминаний девушка вздрогнула.

– Ты напугал меня, – призналась она.

– Ну, прости, – Эдан развел руками. – Холиз уже накрыла к ужину и приготовила чудный холодный малиновый чай, который ты так любишь. Я не нашел тебя в замке, зато увидел с балкона. Ты часто тут сидишь, сестренка.

– Тут красиво, – отозвалась Тэсс.

– Дело только в этом? – брат опустился на землю, рядом с ней. – Мне иногда кажется, что ты хочешь побыть одна.

– Иногда я и хочу, – призналась Лотэсса.

– А еще ты грустишь.

Она молча кивнула, не имея ни сил, ни желания отрицать очевидное. Врать брату было труднее, чем обманывать саму себя.

– Может быть, расскажешь?

Он не требовал и даже не просил, оставляя за Тэссой полную свободу выбора. А она вдруг почувствовала, что больше не в силах хранить все свои тайны. Даже если брат не поверит и будет смотреть на нее с удивлением и жалостью, как Валтор или Итон Карст. Или что еще хуже – поверит и осудит ее за то, что не смогла спасти мир или за то, что связалась с дайрийским королем. Пусть сам решает, что делать с этим знанием.

– Я пыталась тебя уберечь, – она сделала последнюю попытку избавить брата от ноши, которую несла сама.

– Меня не надо беречь, я – твой старший брат, не забыла? – в голосе Эдана звучали обида и грусть. Очевидно, недоверие сестры сильно задело его. – Это я должен беречь тебя, Тэсс. Недомолвки, намеки, тайны – все это окружает тебя как стена с тех пор, как ты исчезла, а потом вновь оказалась в Вельтане. Как много я не знаю?

– Ты не знаешь почти ничего, а узнав, поймешь, почему я не спешила рассказывать.

– Давай ты уже начнешь, а я, выслушав, решу, как к этому относиться.

И Тэсса рассказала с самого начала, с захвата Элара. Как можно рассказать брату о том, как пала его страна, которая на его памяти одержала блестящую победу над захватчиками? Какими словами описать казнь короля и принца? И самое трудное – поведать о его собственной смерти. А ведь это только начало. Потом она рассказала о змеехвостом чудовище, высасывающем из людей страх и ненависть перед тем, как убить их. О шургатской колдунье Энлил, о жрицах Маритэ и, наконец, о самой Маритэ.

Но сложнее всего было признаться, что на протяжении всей этой немыслимой истории рядом с ней находился человек, виновный в смерти Эдана. Говоря о Валторе, Тэсса чувствовала себя предательницей, но считала себя не в праве утаивать столь важную часть повествования.

Как бы ни старался Эдан, он не мог скрыть недоверия, сквозившего в глазах и выражении лица. Но сомнения были естественны. Больше всего Тэсс боялась увидеть на лице брата упрек или того хуже отвращение. Но вместо этого видела лишь понимание и сочувствие. Лишь бы за этим не крылась жалость к сумасшедшей бедняжке, которая будучи понятной и ожидаемой, все равно неимоверно злила девушку. Эдан ни разу не перебил ее, оттого Тэсса не могла понять, что он думает по поводу услышанного. С одной стороны рассказывать что-то молчаливому слушателю куда проще, чем постоянно отвлекаться на вопросы и объяснения, с другой – тяжело совсем не понимать, какое впечатление производит история.

Дойдя до конца своих приключений, Лотэсса выжидающе уставившись на брата. Но тот молчал.

– Скажи уже что-нибудь, – нетерпеливо потребовала она. – Все, что угодно, кроме того, что не знаешь, что сказать. Можешь назвать меня безумной, я не обижусь. Так делали все, кому удавалось услышать хотя бы малую часть того, что я поведала тебе. Можешь назвать меня неудачницей и дурой, которая загубила мир оттого, что совсем не знает людей. Можешь назвать меня предательницей за то, что связалась с тем, кто виноват в твоей смерти. Можешь…

– Сестренка, может, ты все-таки дашь мне сказать самому? – насмешливо перебил Эдан, оборвав сестру на полуслове.

– Знаешь, поначалу мне хотелось думать, что ты не совсем в своем уме и живешь во власти странных выдумок. Но чем дольше ты говорила, тем больше я понимал, что такое просто невозможно придумать. Но в то же время поверить тому, что я узнал, безумно трудно. Сама посуди – магия, чудовища, Изгой и Маритэ и в довершение всего, круговорот времени.

– Так ты мне веришь или нет? – перебила Тэсс.

– Верю, – он взял ее за руки. – Если я не буду верить тебе, то чему тогда вообще верить? Невероятно трудно все это принять, но, по крайней мере, теперь многое стало понятно. Достаточно посмотреть на то, как внезапно изменился Йеланд. Да и наша победа при Латне всегда казалось мне каким-то странным, невероятным стечением обстоятельств. Мы не могли, не должны были победить, но победили. И твое необъяснимое исчезновение…

– Ты осуждаешь меня за то, что я оговорила гадючью троицу? Имей в виду, это моя идея, не Карста.

– Не осуждаю. Благородства в вашем сговоре, разумеется, нет, но, полагаю, что сам поступил бы так же на твоем месте, ради своей страны и своего короля, который, как мы теперь знаем, того не стоил.

– А за Валтора? За Малтэйра, – быстро поправилась она. – Ты осуждаешь меня за то, что принимала не только его защиту и заботу, но и его чувства? И за то, что… полюбила?

– А ты полюбила? – вместо ответа Эдан задал свой вопрос.

Признаться в любви к дайрийскому королю оказалось чуть ли не сложнее, чем рассказать всю предыдущую историю. Но Тэсса после некоторого замешательства, твердо ответила:

– Да. Я люблю его. Люблю того, другого, которого уже нет. Грустная ирония в том, что человека, сидящего сейчас на дайрийском троне мне не за что ненавидеть, но в то же время не за что любить. Он совсем чужой мне, а я ему, – она пожалела, что не смогла скрыть грусть в голосе.

– Так ли? – взгляд брата показался Тэсс слишком проницательным. – Разве он не собирался жениться на тебе?

– Это имело бы смысл только в случае захвата Элара. А сейчас, уж конечно, он и думать обо мне забыл.

– Но не ты о нем? – Эдан продолжал попытки заглянуть сестре в душу.

– Что ты хочешь услышать? – теперь она злилась. – Подтверждение, что я продолжаю любить короля Дайрии, предавая тебя?

– Еще скажи, предавая мою память, – фыркнул брат. – Не надо говорить обо мне, как о покойнике. Я живой, сестренка. И ты права, считая, что тебе не за что ненавидеть нынешнего Малтэйра. Он не виновен ни в моей смерти, ни в захвате Элара, ни в смерти эларского короля. Хотя, видит Маритэ, раз уж она существует, что казнь Ильда пошла бы на пользу этому миру.

– В прошлый раз не пошла, – тихо возразила Тэсс.

– Ладно, Изгой с ним, с Йеландом. Тем более, он и так с ним, – Эдан мрачно хохотнул собственной шутке. – Вернемся к вам с Дайрийцем. Ты хотела знать, виню ли я тебя в любви к нему. Нет, не виню. И мне почти больно знать, что думала, что я мог бы встать между тобой и твоей любовью. Хотя мог бы, конечно, окажись твой Дайриец мерзавцем, каким он тебе виделся поначалу. Но из твоего рассказа я понял, что он не просто достойный человек и настоящий рыцарь, он и королем был бы лучшим, чем наш малодушный и подлый монарх. Ты выбрала стоящего мужчину, сестренка, чтоб отдать ему свое сердце. Никогда бы не подумал, что скажу такое о Валторе Малтэйре, – он покачал головой. – Если честно, я считал, что ты любишь Рейлора. И был почти уверен, что тоскуешь ты по нему. Вот уж не думал, что вместо признания в любви к герцогу Таскиллу услышу о любви к дайрийскому королю и всю эту удивительную историю в придачу. Но я рад, что ты мне все рассказала наконец.

– Рад? – она непонимающе уставилась на брата.

– Лучше знать правду, даже если она похожа на ложь или на бред. Кроме того, невыносимо, когда нас с тобой разделяют какие-то тайны.

– Но ведь теперь ты знаешь, что нам всем осталось недолго жить…

– Да, – он кивнул. – А еще я знаю, что вообще должен быть мертв, поэтому теперь могу воспринимать каждый день, как подарок. Не имеет смысла отворачиваться от того, что все на самом деле плохо, как и от того, что не в наших силах это изменить. Зато есть смысл подумать, как и с кем мы хотели бы провести остаток жизни.

– Так хорошо, что мы вместе, – Тэсс прижалась к брату.

– Это хорошо, – он слегка отстранился от нее. – Но раз уж ты так откровенна сегодня, то будь честна до конца. Даже не со мной, а с самой собой. Разве именно со мной ты хотела бы провести это время?

– Конечно!

– Тэсс, – он провел рукой по ее волосам. – Я знаю, что ты любишь меня. Любишь очень сильно, и я люблю тебя не меньше. Но любовь к брату не может вытеснить из женского сердца любовь к мужчине.

– Больно много ты понимаешь в женщинах! – фыркнула Тэсса, а потом продолжила уже серьезно. – Из моего сердца не нужно вытеснять любовь к Дайрийцу. Пусть она будет там… до конца. Моя любовь – единственное, что мне осталось в память о нем.

– Так не пойдет, сестричка. Не стоит тебе кормиться воспоминаниями и грустить. Лучше уж отправляйся к своему Малтэйру и будь с ним до конца, – Эдан выговорил эти слова куда тверже, чем сама Тэсс. – Я бы поехал с тобой, но, боюсь, мне при дворе твоего короля будут не рады.

– Как и мне! – Лотэсса разозлилась на брата за подобное предложение. – Я сбежала, ранив свою тюремщицу, то есть, она сама себя ранила, но это неважно. В любом случае теперь, когда Валтору нет смысла жениться на мне, я буду в Дайрии политической преступницей и вражеской лазутчицей. Как ты можешь не понимать таких простых вещей?!

– Ты сейчас кричишь на меня оттого, что сама не раз думала о том, чтоб отправиться в Дайрию, но тут же упиралась во все эти препятствия.

– Ну и что? – она не стала отрицать. – В любом случае, мне туда никогда не попасть. Не говоря уже о том, что я не собираюсь расставиться с тобой.

– Тэсса, – его голос звучал мягко, спокойно и уверенно, таким тоном взрослые объясняют детям очевидные вещи. – Я очень люблю тебя. Больше жизни. Но не больше чести. Теперь, когда я знаю правду, у меня есть долг, который я намерен выплатить. И я не прощу себе, если хотя бы не попытаюсь.

– О чем ты говоришь? – теперь ей стало страшно.

– О нашем славном короле, разумеется. Я намерен вернуться в Вельтану и отомстить за самое страшное из возможных предательств.

– Не говори глупостей! Его ведь защищает Изгой.

– С Изгоем я, конечно, не справлюсь, но вряд ли он сделал своего любимчика бессмертным. А вдруг Изгой пообещал Ильду что-то вроде власти над искореженным миром? Или власти в другом мире? Я не хочу, чтоб Йеланд Ильд остался безнаказанным и жил после Заката Мира. Пусть лучше умрет до его начала.

– Ну, а если… – ее голос срывался от волнения, – если Изгой передумал? Вдруг он в этот раз решит оставить все, как есть. Я иногда об этом думаю. С его пришествия в мир прошло уже несколько месяцев, но никаких ужасов пока не началось. Даже проклятый на'ари не показывался в Вельтане. Вдруг Заката Мира не будет, а ты убьешь Йеланда…

– Он заслуживает смерти за одно свое решение! – твердо возразил Эдан.

– Заслуживает, – согласилась Тэсс. – Но ты не заслуживаешь! Что будет с тобой за покушение на короля, особенно, если оно окажется удачным?

– Кстати, если оно окажется удачным, еще неизвестно, как повернется диск, а в случае провала меня просто казнят. Печально, но на фоне близкого Заката Мира не так уж трагично. Разве, нет?

– Я не могу этого допустить! Уж лучше отправляйся вместе со мной в Дайрию! Предстанем перед Малтэйром, как жертвы тирании Йеладнда Ильда. В таких случаях любой монарх пригреет у себя бывших друзей, а ныне врагов своего врага.

– Вот и отлично, – Эдан хитро улыбнулся. – Теперь ты сама понимаешь, что в Дайрии тебя примут. А я же попробую создать видимость, что мы оба по-прежнему здесь, а сам отправлюсь в Вельтану. Ты ведь не возражаешь, если я посвящу Рейлора в то, что узнал от тебя?