Текст книги "За Гранью (СИ)"

Автор книги: Литта Лински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Глава 2

Оливен дергался, злился и орал на слуг. Почему этим остолопам именно сегодня приспичило принести остывшую воду для бритья, уложить волосы совсем не так, как было велено и подать не ту рубашку. Он ведь кажется ясно дал понять, что ему предстоит встреча с отцом. Какими же надо быть кретинами, чтоб за годы службы не усвоить того, что король не выносит гладко выбритого лица, завитых локонов и кружев на мужской одежде. Оливен уже не раз выслушивал, что украшать себя надлежит девице, а не рыцарю. Поначалу он пытался спорить, но потом понял, что проще уступить и выглядеть мужланом, чем выслушивать нудные проповеди или крики родителя. Хорошо хоть Айшел вызывает старшего сына достаточно редко, а не попадаться королю на глаза во дворце Оливен научился еще в детстве.

Когда-то он очень страдал от пренебрежения, которое выказывал ему отец. Айшел или ругал сына, или просто не замечал его. Ни одного доброго слова за много лет, ни одной скупой похвалы. И ладно бы, король относился так ко всем детям. Но нет, отцовской теплоты, одобрения и заботы, выпавшей на долю Кайлира с лихвой хватило бы обоим сыновьям, однако, старик предпочел все приберечь для младшенького. Да и девчонок он обожал, хотя обе – дуры невыносимые, да и страшненькие к тому же. Повезло сестрицам, что на свете есть их кузины – сантэрские принцессы. Иначе досталось бы Райсенн и Амелине слава самых уродливых принцесс Доэйи.

А ладно, Изгой с ними со всеми! Оливен давно привык к роли нелюбимого сына, оставив позади детский гнев, обиду и слезы в подушки. Он не позволит отцовской несправедливости и дальше ранить душу. Ведь он давно стал мужчиной, что бы там ни думал на эту тему Айшел. Мужчиной, которому рано или поздно суждено сесть на трон. Отец стар, не долго ему самодурствовать. А ежели король решит задержаться на этом свете дольше положенного, то все равно отправится за Грань не позже, чем Оливену стукнет тридцать. А до этого срока можно и потерпеть. Хотя десять лет, отделяющие наследника от короны, сейчас кажутся вечностью. И все эти годы придется изображать покорного сына, хотя роль эта давно поперек горла.

Вот и сейчас, оглядывая себя в зеркало, Оливен скорчил недовольную мину. Ему единственному из всей королевской семьи досталась красота, но для Айшела внешность сына – вечный предмет насмешек. И, конечно же, дело в тайной зависти старого некрасивого мужчины к молодому и привлекательному, а вовсе не в недостатке мужественности. Ведь настоящее мужество состоит в умении признать, что есть люди умнее, красивее, лучше тебя. Увы, королю Имтории это качество не присуще. Оливен вздохнул, провел рукой по уныло свисающим вдоль лица прядям светлых волос, с отвращением взглянул на рубашку со строгим воротом и практически без манжет. Какое уродство!

На этот раз отец назначил встречу не у себя в покоях, а в зале тайных совещаний. Значит, что-то серьезное. Хорошо хоть в зал Совета не вызвал. Неприятным сюрпризом оказалось присутствие Кайлира и сестер. На девчонок Оливену плевать, а вот младший брат бесил его одним лишь своим видом. Это вечное показное смирение, а в во взгляде – презрение и ехидство. Даже не верится, что этот гаденыш – его брат. Зато неудивительно, что отец любит мелкого подлизу больше, чем старшего сына. Мать тоже была здесь. Одним словом, все семейство в сборе.

– А вот и вы, ваше высочество, – даже не ясно, чего в голосе отца больше – укора или насмешки. – Спасибо, что не заставили нас ждать до ночи.

Опять нелепые придирки. Он задержался не больше чем на полчаса, и то по сути по отцовской вине. Изуродовать себя в соответствии с королевскими пожеланиями – не такое уж простое и быстрое дело.

– Прошу меня простить, отец, – Оливен склонил голову в показном смирении, но весь вид его говорил, что извинения – лишь формальность, уступка самодурству предка.

– Ваше величество, – поморщившись поправил Айшел.

Он терпеть не мог, когда Оливен называл его отцом, тогда как на Кайлира и девчонок это правило не распространялось.

– Для чего вашему величеству было угодно пригласить меня? – принц остался доволен собственным тоном, исполненным холодности и достоинства.

– Для того, чтобы вручить тебе жезл первого маршала империи и чрезвычайные полномочия.

Оливен подавился ответом, который начал придумывать, не дослушав отца. Этого не может быть!

– Ты шутишь? – осипшим голосом спросил он.

– Отнюдь, – мрачно ответил Айшел. – Я и рад бы, да ты – мой наследник. И пора уже показать подданным, что их будущий король чего-то стоит несмотря на кудрявые локоны и дамские наряды.

– Но, папа, ты же говорил… – доселе молчавший Кайлир решил высказаться.

К удивлению Оливена король бросил на младшего сына тяжелый взгляд, какие обычно доставались на долю старшего. Неужели судьбе наконец угодно поменять принцев местами?

– Ты возглавишь нашу кампанию против Дайрии, Оливен. Отныне и слава одержанных побед, и бремя поражений лягут на твои плечи. Я – император и не могу одновременно править страной и вести войну.

– Послушай, Айшел, – вмешалась мать. – Я не сомневаюсь, что из Оливена выйдет прекрасный полководец… со временем. Но сейчас достанет ли ему знаний для ведения войны?

– Мама, ты сомневаешься во мне! – он никак не ожидал такого удара от единственного человека в семье, которому, казалось, мог доверять.

– Само собой, она в тебе сомневается, умник, – мрачно усмехнулся Айшел. – Даже она.

– Я всего лишь волнуюсь за сына, – воскликнула королева. – Любая мать на моем месте…

– Ты – не любая, Исиль. Но ты права. Знаний и опыта у нашего дорогого принца куда меньше, чем положено наследнику престола. Все попытки чему-то выучить его пропали даром. Однако чтоб командовать армиями не нужно быть воином или даровитым полководцем. Даже такой бездарь как Оливен справится. Разумеется, если окружить его умными генералами. Об этом я позабочусь. Мне не нужна проигранная война.

Ну вот, теперь все на своих местах. Король решил вознести его, но тут же облил грязью. Без последних реплик Оливен, пожалуй, не поверил бы в реальность услышанного. Старик считает его бездарем? Пусть. Получив пост первого маршала Оливен докажет, чего он стоит на самом деле. Война, конечно, дело грязное и опасное, но зато это возможность проявить себя, вырваться из-под невыносимой отцовской опеки, самому принимать решения.

– Я согласен, – принц горделиво вскинул голову.

– Можно подумать, мне требуется твое согласие, – проворчал Айшел. – Это дело решенное.

– Отец, если ты поставишь Оливена командовать армией, мы не завоюем Дайрию до Заката Мира.

– А куда ты спешишь, позволь узнать? – теперь недовольство короля обратилось на старшую дочь.

– Ну, – многозначительно протянула Райсенн. – Мне вот интересно узнать, что ты планируешь делать с Валтором Малтэйром, когда скинешь его с престола?

– Что тебе за дело до этого? Уж я разберусь, как поступить с низвергнутым монархом. И твоего совета не спрошу, Райсенн, ты уж не обессудь.

Оливену эта перепалка доставила настоящее удовольствие. Не так уж часто Айшел срывался на девчонок.

– Папочка, прошу тебя, не надо его казнить, – сестрица скорчила умилительную гримаску. – Лучше отдай его мне.

– Зачем? – не понял король.

– Неужели не ясно? – Райсенн обвела семью хитрым взглядом. – Я хочу за него замуж. И, кстати, ты мог бы оставить его наместником в Дайрии. Кто лучше него будет управлять захваченной провинцией? Замечательно я придумала, верно?

– Да, Райсенн, – хмыкнул Айшел, обретя дар речи, – знал я, что ты глуповата, но не думал, что настолько.

– А что, – вмешалась мать, – в словах девочки есть смысл. Просто ты не хочешь признать, что женщины могут говорить разумные вещи.

– Только не мои женщины, – вздохнул король. – Жаль, что Райсенн умом пошла в мать, а не в бабку, в честь которой получила имя. Покойная королева была мудрая женщина, вот ее советы мне бы не помешали, а вам лучше помалкивать, право. Берите пример с Амелины. Она младше вас, зато у нее достает мудрости молчать и не лезть в дела, что выше ее разумения.

– Ей всего двенадцать лет, – не унималась Райсенн. – А мне пора замуж!

– И ты решила заполучить Смазливого Короля?

– А почему нет? – сестрица встала, уперла руки в бока и вскинула подбородок. – Мы с мамой уже обсуждали это. До того, как ты объявил себя императором и решил захватить всю Доэйю. Ты мог бы предложить ему мою руку, пока мы были в мире с Дайрией. Но в те времена он мог бы отказаться, а теперь не сможет.

Оливен не выдержал и расхохотался.

– А ты не боишься, сестренка, что Смазливый Король предпочтет казнь браку с тобой?

– Папа, скажи ему! – взвизгнула Райсенн.

– Уймитесь оба! – приказал Айшел. – Оставь свои романтические глупости, дочь. Мужа для тебя буду выбирать я, и вряд ли мне понадобятся женские советы в этом деле. И что делать с Малтэйром я тоже решу, не спрашивая вашего мнения. Но для начала надо завоевать Дайрию, чем и займется наш новоявленный первый маршал.

Глава 3

– Альва, кыш отсюда!

– Нет уж, Хэнн, я тебя не оставлю, и не надейся. Сколько раз ты ухаживала за мной, когда я болела. А теперь, когда сама нуждаешься в заботе, гонишь меня.

– Ты знаешь, почему я тебя гоню, девочка, – Хэнн, кряхтя, подвинулась на кровати. – Негоже тебе ходить за заразной старухой. Да и без толку все это. Все равно пришел мой срок. Загостилась я на этом свете, давно пора за Грань.

– Не смей так говорить! – Альва сосредоточилась на злости, чтоб не расплакаться. – Ты поправишься!

– Никто из тех, что подхватили эту дрянь, не поправился, девочка. Я – старуха, меня не жалко, а вот ежели что случится с тобой, я себе и за Гранью не прощу. Хотя… – она замолчала и отвернулась к стене.

– Что? – Альва коснулась сморщенной ладони, расчерченной буграми вен.

– Я знаю, что с тобой ничего не случится. Руны сказали, что ты будешь с тем рыцарем. А значит сейчас тебе нечего бояться. Иначе бы на порог бы тебя не пустила.

– Интересно, как бы ты мне помешала? – усмехнулась девушка.

– Альва, девочка, послушай меня, пока я еще могу говорить. В прошлый раз ты отмахнулась, но ты должна знать, что тот дайриец – твоя судьба. Узы, связавшие вас, сильнее смерти и…

– Альва, что ты здесь делаешь, Изгой тебя побери?! – пророкотал чуть ли не на ухо Барнис, взявшийся неизвестно откуда.

Брат больно схватил ее выше локтя и грубо поволок из комнаты.

– Пусти! Я только принесла Хэнн отвар из белой крупчанки. Он снимет жар, а еще…

– Дуреха! Чем ты думала?! Не хватало еще, чтоб ты подхватила эту гнусную хворь, – Барнис продолжал ее тащить подальше от комнаты, где лежала Хэнн.

– Значит, когда она ухаживала за больными в деревне и в замке, ты не возражал, а когда ей самой нужна помощь – бросишь умирать?

Он наконец остановился и повернулся к Альве.

– Ты знаешь, я уважаю и люблю Хэнн. Она меня вырастила. Всех нас, – его голос дрогнул. – И я бы сам сидел возле ее постели, будь хоть какой-то шанс помочь ей. Но Хэнн умрет, как и все, кто заразился…

– Не говори так, – Альва поняла, что плачет. – Не смей хоронить ее раньше срока.

– Даже будь надежда, что она поправится, я не стал бы рисковать единственной сестрой. Хочешь, чтоб твое личико покрылось отвратительными язвами, чтоб волосы вылезали клочьями, а ногти…

– Прекрати сейчас же! – она зажала уши.

– Альва, я искал тебя, хотел поговорить, – Барнис снова поволок ее по коридору.

– О чем?

– Ты должна уехать, пока не поздно. Ты и Олан, – поспешно добавил он, будто компания брата резко меняла суть требования.

– И куда я по-твоему поеду, Барнис? – она решительно вырвала руку, повернулась и теперь в упор смотрела на брата, хотя в полумраке коридора по глазам особо не почитаешь.

– К соседям, – в его словах слышалась неуверенность, за которую она немедленно ухватилась.

– Ты же сам понимаешь, что нас никто не примет, – жестко возразила девушка. – Будто вся округа не знает, что в деревне, а теперь и в замке Свеллов косит людей неизвестная дурная хворь.

– Именно поэтому они должны помочь и принять вас с Оланом. Наши соседи – хорошие люди, они не оставят нас в такой момент.

– Они – хорошие люди, Барнис. Но, скорее всего, будут рассуждать, как только что рассуждал ты, оттаскивая меня от Хэнн.

– Но Хэнн больна, а вы с Оланом, хвала богиням, здоровы.

– И кто сможет поручиться, что мы не заражены? Кто рискнет не только своей жизнью, но и жизнью своих детей?

Барнис стоял, склонив голову и, кажется, впервые в жизни признавая правоту сестры. Жаль только, у Альвы не было настроения наслаждаться победой.

– Но что же делать? – она никогда еще не видела старшего брата таким растерянным.

– То, что должны. Помогать больным и поменьше бояться за себя.

– Ишь, раскомандовалась, – сердито отозвался Барнис. – К больным я тебя и на милю не подпущу. Пусть слуги за ними ходят, хотя и те попрятались кто куда, лишь бы не заразиться. Не все же такие отчаянные, как молодая госпожа. И не думай, что убедила меня. Если соседи откажутся принять вас с Оланом из благородства, то будут вынуждены принять ради выгоды. Я предложу им все дары твоего дайрийца – коней, деньги, украшения.

Альва невольно потянулась рукой к груди, где под одеждой на цепочке висело кольцо Элвира Торна. Уж с этим подарком она не расстанется даже ради спасения собственной жизни. Впрочем, про него братья не знают.

– Почему ты так хочешь спасти только нас? А Дирек с Вайном? А ты сам?

– Я не брошу свой замок и своих людей, ясно? – голос звучал зло и надрывно, будто Барнис спорил не с Альвой, а с самим собой.

– Вот и я не хочу бросать, – прошептала она, не глядя брату в лицо.

– Замок и люди – не твоя ответственность, а моя. Как и вы с Оланом. Дирек и Вайн – взрослые мужчины, а вы – дети. Какой же я дурак, что не выдал тебя замуж еще прошлым летом. Ведь сватались же Тиннады, Кореллы и Тайрин Ферр.

– Дэн Тайрин – твой ровесник, – возмутилась Альва.

– А я, по-твоему, значит, совсем старик? – ехидство в голосе брата мешалось с обидой.

– Нет, это я, по-твоему, дитя, – в тон ему возразила она. – А детей не выдают замуж.

– Тебе – девятнадцать, вполне достойный возраст для девицы на выданье. Можно сказать, даже засиделась. Но это я виноват, – вздохнул он. – Все выбирал для тебя жениха получше.

– Ага, не спрашивая моего мнения, – почти шепотом вставила девушка.

– А теперь вот локти впору грызть, что ты здесь, а не под крылышком у мужа и свекрови в каком-нибудь из дальних замков, куда можно было бы услать Олана.

Альве нарисованная картина совсем не пришлась по нраву, впрочем, действительность нравилась ей еще меньше.

Не прошло и трех недель с той поры, как двое парней из деревни, отправились ночью на старое кладбище, наполовину затопленное болотом. Проглоти их Изгой, этих безумцев.

В прошлом Альва довольно снисходительно смотрела на подобные выходки. Даже ночевала однажды в заброшенной башне с Оланом и парой его друзей. На кладбище, правда, ни разу не порывалась, не из страха перед шаэлами или шкригами, а из вполне реальных опасений угодить в трясину.

Но то, что пугало девушку из замка, показалось нипочем крестьянским детям. Болото их не засосало, но для всех, включая самих глупых героев, было бы лучше, если бы они утонули.

Парни вернулись на исходе второго дня, до смерти напуганные, зато до невозможности гордые собой. К этому времени их уже вовсю искали, но, как и следовало ожидать, безуспешно. По возвращении домой смельчаков ждала бы суровая взбучка, если бы они не отвлекли селян рассказами о своих приключениях.

Перебивая друг друга, парни рассказывали о встрече со странной женщиной, которую один упрямо именовал Болотной ведьмой, а другой – Королевой мертвецов. Судя по описаниям, создание походило на обеих героинь страшных сказок старой Хэнн. Синеватая кожа, волосы цвета болотной тины, черные бездонные глаза и длинные руки с когтями. Кошмарная женщина не проронила ни слова, лишь засмеялась леденящим кровь смехом и росчерком острых изогнутых когтей оставила незваным гостям отметины на лбу.

По рассказам тех, кто видел горе-героев, оба и впрямь были отмечены ранами в форме серпа, на которых вместо крови засохла корка синего цвета. Несмотря на доказательства, в историю о встрече с нечистью поверили не все. Да и как тут поверить, если по словам парней Болотная ведьма явилась и исчезла, а найти их не могли целых два дня.

В общем, так и стал бы этот поход еще одной страшной байкой, если бы спустя день смельчаки не слегли с лихорадкой. Еще через день на коже появились язвы, сочащиеся синевато-серым гноем. Тут уж поверили все. Среди до смерти напуганных селян были даже такие, кто предлагал отнести больных обратно на болота и вернуть Королеве мертвецов, которая их пометила. Хвала богиням, до такого не дошло, но оба все равно умерли на исходе третьего дня.

Однако самое страшное началось позже, когда отец одного из парней и сестра другого обнаружили у себя на коже синеватые волдыри. Всем стало ясно, что несчастные жертвы Болотной ведьмы не только себя погубили, но и принесли в родную деревню ужасное проклятие.

Альва понимала, что не имеет права винить жителей деревни, которые послали в замок за Хэнн, но все равно не могла их простить. Хотя и без того, болезнь проникла бы в замок. Люди из деревни приходили в замок Свеллов каждый день. Кто-то приносил провизию, дрова, свечи, кто-то работал на починке крепостной стены и амбаров. Кроме того, не все слуги жили в замке, часть возвращалась в деревню каждый вечер или хотя бы раз в неделю.

Осознав, что творится, Барнис строго-настрого запретил все хождения между замком и деревней. К тому времени неизвестная болезнь свалила уже дюжину крестьян, а зловещие слухи поползли по всей округе. Усилия Барниса оказались напрасными, болотное проклятие все-таки добралось до замка.

Неделю назад слегла добродушная пухлая Изина, на которой держалось все хозяйство в замке Свеллов, а потом заболел конюх Юрг. Как ни старалась Хэнн, а вылечить сына ей так и не удалось, как впрочем, и всех остальных. И вот теперь смерть, давно уставшая ждать, пока Хэнн соберется за Грань, стояла за плечом старой женщины и, должно быть, злорадно потирала руки.

Даже странно, что Хэнн продержалась так долго, если вспомнить, что она побывала в деревне, когда все только начиналось. Наверное, дело в том, что здоровьем Хэнн была покрепче многих, даже тех, кто на полвека моложе. И потому даже сейчас, вопреки здравому смыслу, Альва упрямо надеялась, что именно Хэнн сможет победить болезнь. Среди творящегося ужаса мысль о том, что придется расстаться со старой няней терзала ее сильнее всего. О том, что могут заболеть братья, девушка даже думать боялась.

– Альва, ты меня вообще слушаешь? – резкий окрик брата вернул ее к реальности. – Хоть сейчас попробуй не витать в облаках. Иди и собирай вещи. Через пару часов чтоб была готова. Хорошо бы явиться к Тиннадам до заката.

– Барнис, это ты меня не слушаешь, – возразила Альва. – Тиннады нас не пустят. Так же как и Кореллы. Они хорошие люди, им будет больно отказывать нам, но никто не рискнет пустить к себе на порог болотное проклятие.

– С чего ты так уверена? – мрачно вопросил Барнис, не глядя на сестру.

– А ты бы на их месте пустил?

Барнис какое-то молчал и в растерянности скреб бороду.

– Если бы жил один, то пустил бы, – наконец ответил он. – Ты, должно быть, права. Будь у меня жена и детишки, не стал бы рисковать, хоть и чувствовал бы себя последним мерзавцем. Не приведи богини оказаться перед таким выбором. Никогда бы не подумал, что настанет день, когда я порадуюсь, что моя добрая Верена так рано ушла за Грань, не успев подарить мне детей. За семью мужчина может и должен переживать, но не за себя. Решено, мы не станем мучить Кореллов и Тиннадов, поедем сразу к Тайрину Ферру. Он, как и я, бездетный вдовец, а старшая сестра ему в матери годится. Не думаю, что он откажет приютить тебя под кровом своего замка.

– И что он захочет в благодарность за услугу? – Альва ощетинилась, приготовившись отпираться до последнего.

– Боишься, что силком потащит тебя замуж? – хмыкнул брат. – Не думай, Тайрин не таков. Он мой друг, я даже не стану его оскорблять предложением денег или бесценных лошадей, на которых расщедрился наш дайриец. Для Тайрина дружба и честь – не пустые слова. Так что больше ничего не желаю слушать и давай собирайся, пигалица.

Альва все-таки попробовала спорить, умоляя позволить ей остаться в замке хотя бы до тех пор, пока Хэнн жива, но Барнис был непреклонен. Он чуть ли не за шкирку притащил сестру в ее комнату и оставил там собирать вещи, не поленившись запереть дверь снаружи, чтоб строптивая сестренка не убежала прощаться со старой няней.

Сборы не заняли много времени, и большую часть невольного затворничества девушка провела в грустных и тревожных размышлениях. Ближе к вечеру Барнис явился за ней в сопровождении Олана.

Олан был молчалив и мрачен. Судя по взглядам, которые он исподлобья метал на старшего брата, уезжать из замка он хотел не больше Альвы и скорее всего жутко злился, что Барнис воспользовался правом старшинства.

Дирек и Вайн вышли проводить их. Альва, глядя на братьев, изо всех сил старалась не заплакать. Высокий, сухопарый Дирек. Ему слегка за тридцать, но рыжеватые волосы уже начали редеть, а в серых глазах почти всегда пряталась усталость, даже когда он улыбался. Вайн казался полной противоположностью брату. Ему всего досталось с избытком, прежде всего силы и жизнелюбия. Даже полнота его не казалась излишней, а подходила Вайну как никому другому. Альва удивлялась почему брат в свои двадцать пять до сих пор не нашел себе жену. По ее мнению всем девушкам округи следовало мечтать о таком муже. Правда, сегодня Вайн не очень-то походил на себя. Глаза, обычно весело поблескивающие из-под густой шевелюры, сейчас смотрели серьезно и грустно, почти как у Дирека.

Братья обнимали Альву с Оланом, прощались, тщательно подбирая слова, доказывая друг другу, что расстаются ненадолго, и скоро все снова соберутся под отчим кровом. Альва отвечала в том же духе, изо всех сил стараясь верить собственным словам. Временами она украдкой бросала взгляды на замок, отыскивая глазами окошко комнаты, в которой лежала Хэнн, мысленно прощаясь с ней.

В конюшне их ждали чудесные дайрийские кони. Дивную белую кобылку, полученную от Элвира Торна Альва назвала Астелью. В последние дни девушка не навещала свою любимицу. После того, как заболел Юрг в конюшни старались не заходить без нужды. Да и сейчас Барнис не зашел внутрь, а велел мальчишке, который помогал конюху, вывести лошадей.

Вскочив в седло, Альва обняла Астель за шею и зарылась лицом в ее серебристую гриву. Она любила свою лошадь за красоту, резвость, ум и покладистый нрав, а еще за то, что каждый взгляд на Астель пробуждал воспоминания о ее дарителе. Знал бы эн Элвир, что у них сейчас творится…

Дорогу развезло от частых дождей, и до замка Тайрина Ферра добрались почти затемно. Им довольно долго пришлось ждать, пока опустят мост. Было холодно, и начал накрапывать дождь. Когда же Свеллы наконец добрались до ворот, их встречал не дэн Тайрин, а его сестра.

По виду дэна Ферр казалась не намного моложе Хэнн. Альва недолюбливала суровую, властную соседку и радовалась тому, что встречи их были редкими. Старая дама была вечно недовольна всем на свете, поэтому Альва ничуть не удивились неласковому приему.

– Дэн Свелл? – она почти уткнулась длиннющим носом в лицо Барниса. – Да как вы посмели явиться сюда?!

Это, пожалуй, слишком даже для старой карги. Будь Альва одна, она бы тут же развернула лошадь и отправилась обратно. Хотя будь ее воля, она бы тут вообще не оказалась.

– Простите, дэна Арнера, – Барнис выглядел растерянным, но старался держаться любезно. – Я знаю, мы явились незваными, но мне очень нужно повидать Тайрина.

– Повидать? – задыхаясь от злобы, прошипела старуха. – Вы уже повидались с моим братом две недели назад.

– Да, Тайрин приезжал к нам, но…

– Приезжал! Хотя я умоляла его не делать этого. Я настаивала, чуть ли не поперек дороги ложилась, чтоб не пускать его. Но он уехал, влюбленный дурак! Решил лично разузнать, что это у вас творится. Вот и узнал, – лицо дэны Ферр в сгущающихся сумерках казалось особенно зловещим.

– Что с Тайрином? – Барнис подался вперед.

– Думаю, вам стоит взглянуть лично, – дэна Фэрр обхватила руку Барниса сухими скрюченными пальцами и поволокла его за собой.

– Олан, Альва, оставайтесь здесь – приказал старший брат.

Они не посмели ослушаться и остались во дворе мокнуть под дождем, который как назло усилился. Впрочем, дождь, темнота и холод беспокоили молодых людей куда меньше, чем странное поведение хозяйки замка, ее обвинения и намеки.

Барнис вернулся почти час спустя.

– Едем домой, – коротко приказал, вскакивая на коня. – Дэн Тайрин болен.

– Но как? – сдавленно прошептала Альва.

– Ты же слышала, он был у нас в замке, – не оборачиваясь, ответил брат.

– Сжальтесь над нами светлые богини, – она едва могла говорить. – Что же теперь будет?

– Что будет? – Барнис оглянулся и его лицо озарила внезапная вспышка молнии. – Ты отправишься в Дайрию, к своему Торну. Ты спасла ему жизнь, пусть возвращает долг.