Текст книги "Происшествие"

Автор книги: Линвуд Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

Глава тридцать вторая

– Прежде чем мы уедем, мне нужно сделать пару звонков, – предупредил я Келли. Она сделала недовольные глаза, всем своим видом показывая: теперь мы точно никогда не уедем. Я спустился в кабинет. Сначала у меня возникло желание позвонить в полицию и сообщить о визите Соммера, но, взяв трубку, я подумал: а что, собственно, я им скажу? От этого человека исходила опасность, однако он не угрожал мне. Точнее, это я пообещал забить его до смерти, если он приблизится к Келли.

Поэтому я позвонил в другое место – в агентство недвижимости Белинды.

– Ее нет на месте, – ответила секретарь. – Если вы оставите сообщение, я…

– Какой у нее номер мобильного?

Она продиктовала. После двух звонков Белинда ответила:

– Глен?

– Да, Белинда.

– Тебе можно перезвонить? Я сейчас еду показывать дом.

– Нет. Мы должны поговорить немедленно.

– Глен, если ты опять начнешь упрекать меня той историей с юристом, то мне очень жаль. Очень. Я ни за что…

– Расскажи мне, что было в конверте, – попросил я.

– Извини?

– Тот, что ты дала Шейле. Ответишь мне на все вопросы, и я верну его тебе.

На другом конце линии повисла пауза.

– Белинда?

– Так ты нашел его? Значит, в машине его не было?

– Все зависит от тебя. Скажешь, что там было, и я отвечу, нашел я его или нет.

Она странно засопела, словно вдруг начала задыхаться.

– Белинда? Ты еще здесь?

Белинда ответила тихо, почти шепотом:

– О Боже, я просто не верю в это…

– Говори.

– Хорошо, хорошо, хорошо. Это был конверт. Коричневый конверт. И там, внутри… деньги.

– Пока все замечательно. Сколько там было денег?

– Должно быть… должно быть шестьдесят две тысячи. – Она всхлипнула и расплакалась.

Все сходится.

– Ладно. Следующий вопрос. Для чего предназначаются эти деньги?

– Чтобы рассчитаться за товар. Сумки. Много сумок.

– За что еще?

– Только…

– Белинда, я решил тут развести небольшой костерок в мусорном ведре. И каждый раз, когда ты не станешь отвечать на вопрос, я буду бросать туда по тысяче баксов.

– Глен, нет! Не делай этого!

– Что еще, кроме сумок?

– Хорошо, хорошо, сумки, кое-какие витамины и…

– Я достал зажигалку.

– Ладно. Не витамины. Скорее, фармация. Лекарства, которые продают по рецептам. Дешевые лекарства. Но не наркотики вроде крэка, героина и тому подобного. Настоящие лекарства, они помогают людям. Только по более низкой цене.

– Что еще?

– Да в общем-то и все. То есть было еще кое-что, но в основном сумки и лекарства.

– Откуда приходил товар? – Трубка в моей руке нагрелась.

– Как откуда – от фармацевтических компаний и фирм по производству сумок.

– У меня есть идея получше. Вместо того чтобы сжигать деньги, я оставлю их все себе.

– Черт, Глен, что ты хочешь от меня услышать?

– Все! – крикнул я. – Я хочу услышать, где ты берешь этот товар, что с ним делаешь, какое участие принимала в этом Шейла и почему, черт побери, в моем доме оказался конверт с шестьюдесятью двумя тысячами, будь они неладны! Я хочу знать, почему эти деньги оказались у Шейлы, зачем ты отдала их ей, что она должна была с ними делать. Я должен выяснить, что с ней случилось в последний день! Что Шейла делала, куда ездила, с кем встречалась до того момента, как остановилась на том съезде! Все это я хочу услышать от тебя, Белинда! И ты обязана мне рассказать.

Когда я закончил свою тираду, она захныкала:

– Я не знаю ответов на все вопросы, Глен.

– Расскажи то, что знаешь. Или я сожгу деньги.

Она снова всхлипнула.

– Сначала этим занимались Слокумы. Однажды вечером Даррен за превышение скорости остановил грузовик, ехавший в Бостон. Досмотрев его, он обнаружил, что машина забита сумками. Поддельными дизайнерскими сумками, понимаешь?

– Понимаю.

– Вместо того чтобы выписать водителю штраф, Даррен расспросил его о бизнесе, который он ведет, и выяснил все подробности. Он решил, что это будет неплохой приработок для Энн, к тому времени почти потерявшей работу, да еще в полиции урезали выплаты за сверхурочные. Потом тот человек связал Даррена со своими поставщиками из Нью-Йорка.

– Ладно. – Я потер лоб. Кажется, подступала головная боль.

– Энн сказала, что можно заработать много денег, и не только на сумках. Она говорила еще о часах и украшениях, DVD и строительных материалах – у нее была пара таких клиентов, – однако организация вечеринок с продажей сумок отнимала у нее почти все время. Энн не хотела, чтобы я продавала сумки, иначе мы стали бы конкурентами, но вот если бы я согласилась сбывать другую продукцию – тем более недвижимость в последнее время продавалась со скрипом… в общем, я согласилась и попробовала заняться ею.

– Наркотиками, – прокомментировал я.

– Я же сказала тебе: ничего подобного. Это не какой-нибудь метамфетамин, а легальные лекарственные препараты, изготовленные за рубежом. Многие из них поступали из Чайнатауна – тебе приходилось бывать на Канал-стрит?

– Какое отношение ко всему этому имела Шейла? Почему все деньги оказались у нее? Кому она должна была передать их?

– Глен, Шейла знала, как у тебя обстоят дела. Она пошла на курсы, чтобы помочь тебе, но после того как случился пожар и с заказами стало напряженно, Шейла тоже решила примкнуть к нам. Она только начала заниматься лекарствами и заключила пару сделок, однако этого оказалось достаточно, чтобы купить Келли новую одежду.

«Ох, Шейла, – подумал я, – ты не должна была этого делать».

– Деньги, Белинда.

– Энн и Даррен должны были заплатить. Шестьдесят две тысячи. Иногда я выполняла за них эту работу. Они любили, чтобы деньги доставлялись им лично.

– Они?

– Поставщики. Не думаю, будто Энн или Даррен когда-либо встречались с ними напрямую. Но у них был человек. Точно не знаю его имени, но…

– Соммер? Высокий черноволосый мужчина? В хороших ботинках? С фальшивым «Ролексом»?

– Похоже на него. На самом деле, я не ездила в город: обычно бросала деньги в почтовый ящик и все такое, – но если этим занималась Энн, то время от времени отдавала конверт тому человеку. Но за день до того, как я должна была осуществить передачу, мне позвонили клиенты, которые хотели посмотреть на следующий день дома. Поэтому я и обратилась к Шейле – она ведь была заинтересована в подработке – и спросила, не сможет ли она отдать за меня посылку по дороге на занятия.

Я крепко зажмурился.

– И она согласилась? – Шейла всегда шла навстречу своим друзьям, когда они просили ее о помощи.

– Да. И я отдала ей конверт, телефон, по которому нужно было позвонить, если возникнут проблемы.

– Соммер, – сказал я. – Шейла один раз звонила по этому номеру, чтобы сообщить о чем-то. Деньги так и не покинули наш дом. Почему она не передала их?

– Клянусь, я не знаю. Глен, мне сообщили, что если в ближайшее время я не привезу им деньги, они это так не оставят. Нам удалось частично собрать нужную сумму. Я взяла максимальный кредит и отдала Даррену и Энн семнадцать тысяч, они добавили еще восемь, и у нас получилось двадцать пять тысяч. Но остается еще тридцать семь, и если мы не расплатимся, нам накрутят жуткие проценты. Энн сказала мне, что ее жизнь застрахована. Но на выплату сейчас ушли бы месяцы, а они не хотят ждать.

– Возможно, тебе стоит позвонить в полицию, – холодно заметил я.

– Нет! Нет, послушай. Если я верну им деньги, все будет кончено. Я не хочу, чтобы в это вмешивалась полиция. Джорджу вообще ничего не известно. Он сойдет с ума, если узнает о моем участии в чем-то подобном.

– Так что, черт побери, происходит? – спросил я скорее себя, чем Белинду. – Шейла не поехала на Манхэттен или поехала, но без денег? Она пропустила занятия на курсах или…

– Что касается занятий, – проговорила Белинда, – сначала Шейла возлагала на них большие надежды, но преподаватель… он ее порядком достал.

– Алан Баттерфилд? Он ей часто звонил?

– Да. Не думаю, что речь шла о домашней работе. Шейла смотрела на экран мобильного, видела его имя и не отвечала.

Вот. Это звонки, которых Шейла не слышала или на которые не отвечала!

– Может быть, поэтому она и не поехала на курсы? – предположил я. – Но куда же тогда?..

– Наверное… куда-нибудь выпить, – осторожно проговорила Белинда. – Такое вполне могло случиться. Она жила в напряжении, ей нужно было расслабиться, понимаешь?

Я ничего не ответил.

– Глен, я очень сожалею обо всем произошедшем. И я раскаиваюсь, что втянула ее. Но мы не знаем, имеет ли это отношение к случившемуся после. Возможно… возможно, ей стало страшно. Она не захотела торговать лекарствами, пошла в бар и…

– Белинда, заткнись. Я услышал все, что хотел. Ты была отличной подругой. Сначала впутала Шейлу в сомнительное дело, теперь помогаешь Уилкинсонам. Лучше не придумаешь!

– Глен, – Белинда начала всхлипывать, – я ответила на твои вопросы. Рассказала все, что знаю. Я… мне нужны эти деньги.

– Я пришлю их тебе по почте, – отрезал я и закончил разговор.

Глава тридцать третья

Держа путь к шоссе, я проехал мимо дома Белинды. Хозяев не было, и я засунул конверт в почтовое окошко в двери и услышал, как он упал с другой стороны. Сначала я действительно думал наклеить на конверт марки и предоставить Белинде шанс вернуть свои деньги через почту США. Я был так зол на нее, что вполне мог вытворить нечто подобное, но в конце концов здравый смысл все же взял верх над эмоциями.

Конечно, учитывая все обстоятельства и предстоящий судебный процесс, способный уничтожить меня в финансовом плане, я мог оставить деньги у себя и никому об этом не говорить. Теперь каждый доллар был у меня на счету. Но эти деньги не принадлежали мне, и я поверил Белинде, когда она сказала, что Шейла должна была передать их вместо нее. К тому же это грязные деньги. Мне они были не нужны, и я больше не хотел встречаться с Соммером.

Но все-таки эти деньги кое в чем мне помогли – я сумел выудить у Белинды информацию.

Однако, ввязываясь в эту историю, она явно не до конца оценила ситуацию. Шейла никогда не стала бы иметь дело с человеком вроде Соммера, если бы хорошо все знала. Возможно, она и не встречалась с ним лично. У нее было хорошо развито чувство самосохранения, и ей оказалось бы достаточно лишь однажды увидеть Соммера, чтобы прекратить с ним всяческое общение.

Я верил ей всем сердцем.

Чем больше я узнавал о последних днях Шейлы, тем крепче убеждался, что она уехала вовсе не для того, чтобы утопить где-нибудь свою тоску в спиртном, а потом сесть в автомобиль и убить двух человек. Все было не так, как представлялось на первый взгляд.

Случилось что-то иное. И я пытался понять: кто мог располагать сведениями об этом? Соммер? Слокум?

При следующей встрече с детективом Ведмор мне требовалось кое-что обсудить с ней.

По дороге в Дариен Келли спросила:

– Сколько времени я буду жить у бабушки?

– Надеюсь, недолго.

– А как же школа? У меня не будет неприятностей из-за пропусков?

– Если тебе придется отсутствовать несколько дней, я возьму у твоей учительницы домашнюю работу и привезу ее.

Келли нахмурилась.

– Какой смысл пропускать школу, если тебе все равно приходится делать уроки?

Я проигнорировал замечание.

– Послушай, мне нужно обсудить с тобой нечто очень серьезное. – Келли с тревогой посмотрела на меня, и неожиданно я почувствовал себя виноватым. В последние недели нам пришлось много говорить на серьезные темы, и, вероятно, она задалась вопросом, о чем теперь я хотел ей сказать. – Тебе нужно быть очень, очень осторожной.

– Я всегда осторожна. Особенно когда перехожу улицу.

– Конечно. Но ты не должна никуда ходить одна. Только с бабушкой или с Маркусом. Даже гулять, кататься на велосипеде или…

– Мой велосипед остался дома.

– Я просто привел пример. Держись рядом с бабушкой и Маркусом. Все время.

– Да уж. Чувствую, как мне будет там весело…

Мы свернули на шоссе к Дариену. На обочине топталась женщина. Возле ее ног лежал видавший виды рюкзак и стояла корзина, красная, вроде тех, что выдают в супермаркетах. В корзине я заметил несколько бутылок воды, хлеб, банку арахисового масла.

В руках женщина держала табличку: «Нужна одежда, работа».

– Господи, – пробормотал я.

– Я уже видела ее, несколько раз, – сказала Келли. – Я спрашивала у бабушки – может, дать ей одежды? Бабушка ответила, что каждый должен сам решать свои проблемы.

Вполне в духе Фионы. Впрочем, в ее словах была доля истины.

– Всем не поможешь.

– Но одному-то можно… А другие помогут еще кому-то… У бабушки полно одежды, которую она не носит…

– Наверное, с пару шкафов, и каждый во всю стену, – подпел я.

Мы остановились на светофоре. Женщина смотрела на меня через лобовое стекло. Ей было лет тридцать, но выглядела она гораздо старше.

– Я могу ей что-нибудь дать? – спросила Келли.

– Не опускай окно!

Глаза женщины казались мертвыми. Она не ожидала от меня милостыни. Сколько водителей из каждой сотни машин, останавливающихся на светофоре, подали ей? Двое? Один? Никто? Что повергло ее в это состояние? Неужели она всегда была такой? Или когда-то жила как мы? У нее были дом, семья, постоянная работа. Возможно, муж. Дети. И в какой момент все начало рушиться? Она потеряла работу? От нее ушел муж? У нее сломалась машина, а денег на починку не оказалось и добираться на работу стало не на чем? Или они не смогли платить по ипотеке и потеряли дом? А после этого начали опускаться и больше уже не смогли встать на ноги? И все кончилось тем, что она стоит теперь на обочине и собирает милостыню?

И не может ли это случиться с каждым из нас, если в нашей жизни произойдет какое-то несчастье и все полетит под откос?

Я вытащил из кармана пятидолларовую купюру и опустил окно. Женщина обошла капот машины, молча взяла деньги и вернулась на свое место.

– Вам не помогут эти пять долларов! – крикнула Келли.

– Расскажи мне, что происходит. – Фиона стояла посреди огромной кухни со световыми люками, кухонным столом с мраморной крышкой и дорогой бытовой техникой фирмы «Саб-зеро», в то время как Маркус и Келли общались в гостиной.

Я рассказал ей о пуле, пущенной с улицы в окно Келли.

– Да еще Даррен Слокум, он преследовал Келли, так что имеет смысл увезти ее на какое-то время из города. Это все, о чем я прошу.

– Боже, Глен, какой ужас! А почему муж Энн преследует Келли?

Зазвонил мой мобильный. Я не хотел отвечать на звонок, но все же должен был выяснить, кто пытается до меня дозвониться.

– Секунду! – Я достал телефон и посмотрел на экран. Этот номер не значился в моей записной книжке, но я почти не сомневался: звонили из Управления пожарной охраны Милфорда. Возможно, Элфи. Я подождал, пока включится голосовая почта.

– Все из-за разговора, который подслушала Келли. Телефонной беседы Энн. Слокум полагает, Келли могла что-то запомнить и это поможет ему выяснить, с кем его жена общалась тем вечером.

– Ты думаешь, она запомнила?

– Вряд ли. Она почти ничего не слышала. Слокум хватается за соломинку. Он в отчаянии. – Я сделал паузу. – И я его понимаю.

Я замолчал. В кухню вошли Маркус и Келли.

– Мы хотим купить мороженого, – радостно заявила Келли. – Но не будем есть его на улице, а принесем домой. А еще купим шоколадный, карамельный и ванильный соусы.

– Мы о ней позаботимся, – заверил меня Маркус.

Перед тем как уйти, я обнял Келли, и держал ее так долго, что она даже заерзала, пытаясь освободиться из моих объятий.

Свернув на шоссе назад в Коннектикут, я стал проверять автоответчик.

«Здравствуй, Глен. Это Элфи из Управления пожарной охраны Милфорда. Мне звонила Салли, и, черт побери, я просто вынужден связаться с тобой сегодня. Мы отправили те обгоревшие фрагменты на исследование, вчера вечером получили отчет. Было уже поздно, чтобы звонить тебе, но знаешь, твои предположения оказались верны. Эти детали не смогли бы выдержать даже самого слабого напряжения. Они просто мусор. Дешевая подделка. И это может принести тебе массу проблем, дружище».

Я набрал его номер.

– Извини за такую дрянную новость, – начал Элфи.

– Расскажи мне все поподробнее.

– Мы отправили фрагменты, оставшиеся от электрощитка, на экспертизу, и детали оказались очень низкого качества. Провода были такими тонкими, что при малейшем напряжении начинали плавиться. В последнее время нам все чаще попадается такое оборудование. Не только здесь, в Милфорде, но и по всей стране. И ситуация постоянно ухудшается. Иногда его можно обнаружить даже в новых домах, хотя я не установил бы такое даже в собачьей будке. Послушай, Глен, я должен оповестить об этом страховую компанию, ты же понимаешь.

– Понимаю.

– И как только они выяснят, что оборудование, которое использовалось при строительстве дома, не соответствует стандартам, тебе не станут платить. Они могут даже аннулировать полис. И постараются выяснить, не ставил ли ты нечто подобное на других своих объектах.

– Элфи, я не устанавливал этот мусор.

– Не ты, Глен. Я знаю тебя слишком хорошо и понимаю: ты никогда бы не сделал этого намеренно. Это, видимо, кто-то из твоих людей.

– Да, – согласился я. – И у меня есть предположения кто. Я больше с ним не сотрудничаю.

– Но этот человек работает еще на кого-то? Они захотят это узнать, – заметил Элфи. – Если он и дальше будет устанавливать эти подделки в домах, рано или поздно кто-нибудь погибнет.

– Спасибо за предупреждение, Элфи.

Я захлопнул крышку телефона и бросил его на сиденье рядом с собой.

Мне захотелось разыскать Тео Стамоса. Найти и убить этого сукина сына. Но я ехал через Бриджпорт. Так что Тео придется подождать, подумал я, пока я нанесу визит еще одному человеку.

Глава тридцать четвертая

Белинда Мортон не поверила, когда Глен Гарбер сказал, будто пошлет деньги по почте. Конверт с шестьюдесятью двумя тысячами долларов? Разумеется, он не был полным безумцем, чтобы доверить такую сумму почтальону. Возможно, таким образом он лишь пытался показать, как зол на нее.

И она не могла его в том винить.

Белинда как раз собиралась на встречу, чтобы показать квартиру тридцатилетним супругам, которым надоело жить и работать на Манхэттене, поэтому они нашли работу в Нью-Хейвене и теперь присматривали себе жилье с видом на пролив. Белинда позвонила им и сообщила, что должна вернуться домой по срочным семейным делам.

В дверях офиса она столкнулась с тем человеком.

Он представился Артуром Твейном, сотрудником какого-то частного детективного агентства или что-то в этом духе. Ему хотелось поговорить с ней об Энн Слокум, о поддельных сумках, выяснить, посещала ли Белинда вечеринки с продажей сумок и знала ли, что, приобретая подделки, она поддерживала организованную преступность. Белинда почувствовала, как вся покрылась испариной, хотя на улице было не больше пятнадцати градусов.

– Извините, – повторила она уже, наверное, в десятый раз. – Я ничего об этом не знаю. Правда, не знаю.

– Но вы же были подругой Энн? – не отступал Твейн.

– Мне нужно идти, простите.

Она бросилась к своей машине и так резко сорвалась с места, что едва не сбила женщину на велосипеде.

«Успокойся, успокойся, успокойся», – повторяла она про себя. Ей, вероятно, стоило позвонить Даррену, сообщить про Артура Твейна и посоветоваться, как ему отвечать, если тот снова захочет с ней встретиться.

Белинда надеялась, что, сообщив о намерении отправить деньги почтой, Глен имел в виду почтовое окошко на входной двери ее дома. Она даже не закрыла дверцу, выскакивая из машины. Если бы ей не потребовались ключи, чтобы войти в дом, она, возможно, не заглушила бы и мотор.

Бросившись к дому, Белинда едва не упала – у нее подвернулся каблук – и три раза безуспешно пыталась вставить ключ в замок, прежде чем наконец повернула его. Она распахнула дверь и посмотрела на пол, в то место, куда обычно падает корреспонденция.

Ничего.

– Черт, черт, черт! – воскликнула она, с трудом преодолевая последние три ступеньки, и села, прислонившись к перилам лестницы. Ее била дрожь, которую она даже не пыталась унять.

Денег не было. Но это не означает, что все потеряно, говорила она себе. Возможно, они все еще у Глена. Возможно, он привезет их позже. Возможно, он уже в пути.

А может, этот сукин сын действительно решил отправить деньги по почте? С него станется. За годы дружбы с Шейлой она хорошо усвоила: Глен – ужасно правильный тип…

Белинда услышала в доме шум.

На кухне кто-то был.

Она замерла и затаила дыхание.

Кто-то открыл воду, она текла в раковину. Послышался звон стекла.

Потом раздался возглас:

– Дорогая? Это ты?

У нее отлегло от сердца. Но ненадолго. Джордж! Почему он, черт возьми, дома?

– Да, – задыхаясь, ответила она. – Это я.

Джордж появился из-за угла и увидел жену, полулежащую на лестнице. На нем был тот же костюм, что и в день похорон, только с другой рубашкой, но тоже с французскими манжетами – ослепительно белые полоски выглядывали из-под рукавов пиджака.

– Ты меня до смерти напугал! – возмутилась Белинда. – Что ты здесь делаешь? Я не видела твоей машины.

– На работе мне стало нехорошо, – объяснил он. – Наверное, из-за рыбы, которую ты приготовила вчера вечером. Я решил вернуться домой. В офис я уже не поеду, поэтому поставил машину в гараж. – У Джорджа имелась своя консалтинговая фирма в Нью-Хейвене, но он вполне мог вести дела из дома. – А ты? Я думал, ты сегодня будешь показывать квартиру.

– Я… отменила встречу.

– Что ты делала на лестнице? Мне показалось, ты плакала?

Разговаривая, они перешли в кухню.

– Я… со мной все хорошо.

– Точно? – спросил Джордж, засунув руку в карман пиджака и вытащив оттуда коричневый конверт. – Возможно, потому, что ты не нашла вот это?

Белинда вскочила. Она мгновенно опознала конверт. По размеру и надписи.

– Дай его мне.

Она попыталась вырвать конверт, но Джордж отдернул руку и снова убрал его в карман пиджака.

– Я сказала, отдай, – потребовала Белинда.

Джордж с грустью покачал головой, словно Белинда была ребенком, который принес домой двойку.

– Значит, ты ждала его, – заключил он.

– Да.

– В нем шестьдесят две тысячи долларов. Я сосчитал. Конверт бросили в окошко для почты. Ты знала, что его принесут.

– Это по работе. Первый взнос за дом в Восточном Бродвее.

– А что там за номер телефона? Кто делает первый взнос наличными, даже не получив чек? И это лишь совпадение, или я действительно видел машину Глена Гарбера на нашей дорожке перед домом, когда сворачивал с улицы? Значит, Глен сделал первый взнос за дом? Ты не возражаешь, если я спрошу у него об этом?

– Не лезь в мои дела, Джордж. Ты и так уже достаточно натворил, заставив меня говорить с теми адвокатами о Шейле. Ты знаешь, как это ранило Глена? Ты хоть представляешь, к чему это может привести? Он разорится, станет банкротом!

Джордж сохранял невозмутимый вид.

– Люди должны уметь нести ответственность, Белинда. Должны жить по определенным правилам. И если Глен не был осведомлен о проблемах Шейлы, ему придется заплатить за это. А конверты, набитые деньгами, которые подбрасывают в почтовые окошки, не вписываются ни в какие правила. Ты хоть понимаешь, какой это риск для нас, если в доме лежит столько денег?

«Не был осведомлен»! Белинде хотелось убить его. Все эти годы она терпела. Тринадцать лет лицемерной чуши. Этот дурак даже не понимал, о чем говорит! Не знал, как глубоко она влипла. Не представлял, что эти деньги, этот конверт, набитый наличностью, – ее единственное спасение…

– А сейчас я сделаю вот что, – продолжил Джордж. – Я уберу эти деньги в какое-нибудь безопасное место, подальше от тебя, и когда ты объяснишь, для чего они предназначаются, и убедишь меня, что их передадут надлежащим образом, с радостью отдам их тебе.

– Нет, Джордж, ты не можешь так поступить!

Но он уже пошел прочь, к своему кабинету на первом этаже – быстро, широкими шагами. Она догнала его, но Джордж уже оказался у противоположной от двери стены и отодвинул портрет этого лицемерного, невыносимого, несгибаемого и, слава Богу, уже покойного мерзавца – его отца. За портретом у них был сейф.

– Мне нужны эти деньги! – взмолилась Белинда.

– Тогда объясни, откуда они и для чего. – Джордж повернул циферблат на замке, и сейф через секунду открылся. Он бросил конверт в темноту сейфа, закрыл его и еще раз набрал комбинацию цифр. – Надеюсь, это не связано с теми контрафактными аксессуарами, которые продавала Энн? И с ее ужасными вечеринками?

Белинда смерила его злобным взглядом.

– Ты же знаешь о моем отношении к неприкосновенности торговой марки. Продавать сумки-фальшивки неправильно. По правде говоря, я не понимаю, зачем женщины покупают сумки, на которых написано, будто они от Фенди, хотя на самом деле это не так. И знаешь почему? Ты ведь все знаешь. Какое удовольствие можно получить, если носишь подделку?

Белинда посмотрела на его неумело зачесанную лысину.

– К примеру, – продолжал он, – если у меня появится возможность купить за сравнительно небольшие деньги машину, которая внешне будет выглядеть как «феррари», но внутри окажется «фордом», я откажусь, мне такая машина не нужна.

«Джордж на „феррари“, – подумала Белинда. – Скорее я представлю себе осла за штурвалом самолета!»

– Что с тобой случилось? – спросила она. – Ты всегда был таким праведным напыщенным засранцем, но в последние дни явно что-то произошло. Ты спишь на кушетке – говоришь, будто болен, хотя у тебя нет ни гриппа, ни простуды; испугался, когда я попыталась принять вместе с тобой душ, ты…

– Ты не единственная, кто переживает стресс.

– Да, но теперь ты мне добавляешь волнений. Отдай мне эти деньги.

– Все зависит от тебя. Расскажи мне обо всем.

– Ты даже не представляешь, что творишь, – заявила Белинда.

– Ошибаешься, – возразил он. – Я поступаю как ответственный человек.

«Интересно, будет ли он говорить то же самое после визита Соммера?» – подумала Белинда.