Текст книги "Утопия"

Автор книги: Линкольн Чайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц)

11 часов 00 минут

Центр прикладных исследований на уровне «В» выглядел точно так же, как и старый лабораторный комплекс в Карнеги-Меллоне – или каким он мог бы стать, будь его финансирование в двадцать раз больше, подумал Уорн. Они прошли через просторные, ярко освещенные комнаты, мимо компьютерного центра с множеством терминалов и высококлассных серверов, через лабораторию, где техники в белых халатах склонились над чем-то похожим на голографический проектор.

Джорджия шла рядом с ним, сжимая в руке карту.

– Нам обязательно прямо сейчас встречаться с Сарой Боутрайт? – спросила она. – Мы ведь пока что попали всего на два аттракциона.

«И слава богу», – подумал Уорн.

«Брайтон-Бич экспресс» доставил ему мало приятных ощущений, но второй аттракцион – «Машина криков» – оказался намного хуже. Его желудок все еще пребывал где-то в районе пищевода; закрыв глаза, он снова и снова видел деревянные опоры, проносящиеся в нескольких дюймах от его лица.

– Это ненадолго. Не успеешь и оглянуться, как все закончится. Кроме того, – рискнул спросить он, – разве тебе не интересно увидеться с ней после того, как прошло столько времени? Для нее это будет сюрпризом – я не говорил ей, что ты со мной.

Джорджия в ответ лишь уклончиво фыркнула.

Ученый посмотрел на номера на дверях, мимо которых они проходили, затем на записку, которую дала ему Аманда Фримен. Зал совещаний В-23. «Почему зал совещаний?» – подумал он. Странное место для неформальной встречи с Сарой. Ее помощница сказала ему, что на встрече пойдет речь о дальнейшем развитии метасети, компьютерной инфраструктуры, которую он спроектировал для управления роботами парка. И конечно, ему вполне могут поручить заняться расширением ее функциональности. Впрочем, он старался не радоваться раньше времени. Все-таки его разрыв с высшим руководством Утопии был не слишком мирным. А в прошлый четверг помощница Сары позвонила ему, сообщив, что встреча переносится на неделю вперед. Это означало, что им приходится спешить – до запуска Атлантиды оставалось не так уж много времени. Метасеть следовало расширить, чтобы обеспечить функционирование роботов в новом Мире. Скорее всего, именно в этом дело. Несомненно, первая встреча будет лишь коротким визитом, с целью составления первоначального проекта. Затем, совершив вместе с Джорджией экскурсию по парку, он отправится домой и подготовит план работ. А потом последуют другие, более долгие встречи. Именно так обычно происходило в Утопии.

– Ну вот мы и пришли, – сказал Уорн, заметив справа двустворчатые двери. Взявшись за ручку, он повернул ее, чувствуя, как ладонь скользит по отполированному металлу. Мысль о том, что он снова увидит Сару, вызвала у него странную смесь предвкушения и настороженности. Пропустив Джорджию, он вошел следом за ней и удивленно остановился.

Зал совещаний оказался намного больше, чем он предполагал. Закрыв дверь, он медленно шагнул вперед, оглядываясь вокруг. В центре располагался большой стол в окружении десятка кресел. В одном конце зала стояла электронная доска, покрытая небрежно нарисованными логическими схемами, в другом – жидкокристаллический проектор. Вдоль стены выстроились несколько компьютерных терминалов на металлических тележках. Джорджия несколько мгновений осматривалась по сторонам, потом с любопытством приблизилась к доске. Уорн рассеянно наблюдал за ней.

Затем дверь снова открылась, и в зал вошла Сара Боутрайт.

Он много раз думал о том, какие чувства испытает, увидев ее снова. Он представлял себе замешательство, легкую досаду, возможно, даже гнев. Но он не мог предполагать одного – что ощутит прежнее желание, которое невозможно было ни с чем спутать.

Прошел год с тех пор, как она согласилась занять пост исполнительного директора Утопии и ушла из Карнеги-Меллона, на чем, по сути, и закончились их отношения. Но сейчас она как будто слегка помолодела, словно прохладный воздух Утопии обладал восстанавливающими свойствами. В искусственном свете Подземелья ее медно-рыжие волосы казались светло-коричневыми, в зеленых глазах мерцали золотые искорки. Она держалась, как всегда, прямо, высоко подняв подбородок, – хладнокровная, уверенная в себе, вне всякого сомнения, самая сильная женщина из всех, кого он знал. Но он сразу же почувствовал, что в ней появилось и кое-что еще – командный дух, стремление повелевать. В одной руке она держала неизменную чашку с чаем, а локтем другой прижимала небольшую стопку бумаг.

– Здравствуй, Эндрю, – кивнула она. – Спасибо, что приехал.

Поставив чашку на стол, она протянула ему руку.

Уорн пожал ее. Прикосновение Сары было коротким, профессиональным, без каких-либо проявлений симпатии.

В этот момент она увидела Джорджию, которая молча стояла возле доски, наблюдая за ними. Сара опустила руку, и на несколько мгновений на ее лице появилось озадаченное выражение, которое Уорну доводилось видеть крайне редко.

– Привет, Джорджия, – улыбнулась она. – Я не знала, что ты приедешь. Очень приятный сюрприз.

– Здравствуйте, – ответила Джорджия.

Последовала неловкая пауза, длиной секунд в пять.

– Похоже, ты выросла по крайней мере на пять дюймов с тех пор, как мы виделись в последний раз. И стала еще красивее.

Джорджия, не отвечая, отошла от доски и встала рядом с отцом.

– Как дела в школе? Помню, у тебя были проблемы с французским.

– Все нормально.

– Это хорошо. – Сара немного помолчала. – Ты уже была в парке? Каталась на аттракционах?

Джорджия кивнула, не поднимая взгляда.

Сара посмотрела на Уорна, словно спрашивая: «Дрю, что она здесь делает?»

Но тут в дверях появились еще двое – высокий худощавый мужчина лет сорока и молодая женщина азиатской внешности в белом халате.

Сара повернулась к ним.

– Входите, пожалуйста, – сказала она. – Разрешите представить вам доктора Уорна. Эндрю, это Фред Барксдейл, наш технический директор и глава системного отдела.

Тот улыбнулся, показав крепкие белые зубы.

– Очень приятно, – сказал он, шагнув вперед и пожимая руку ученого. – Добро пожаловать в Утопию. Должен сказать, мы давно вас ждали.

– А это Тереза Бонифацио, она работает у Фреда в лаборатории робототехники.

При этих словах Уорн с неприкрытым любопытством взглянул на женщину. Он не раз говорил с ней по телефону – вполне достаточно, чтобы заочно подружиться, – но никогда не видел ее. Ростом Тереза оказалась примерно пять футов четыре дюйма, темноглазая, с коротко стриженными черными волосами. На мгновение его поразила ее экзотическая красота. За множество телефонных разговоров у него ни разу не возникла мысль о том, чтобы связать какую-либо внешность с низким мелодичным голосом в трубке.

– Здравствуйте, Тереза, – сказал он. – Наконец-то мы встретились.

Женщина слегка улыбнулась и по-птичьи наклонила голову.

– Не могу поверить. Мне кажется, будто я знаю вас уже много лет.

Улыбка ее была теплой, но слегка шаловливой, от нее возникали морщинки возле носа и в уголках глаз.

– А это Джорджия, – продолжала Сара. – Дочь Эндрю.

Барксдейл и Тереза Бонифацио с любопытством повернулись к девочке. Глядя на них, Уорн вдруг ощутил внезапную тревогу. Речь шла явно не о неформальной беседе, не о ностальгическом свидании с Сарой, которого он ожидал. Похоже, он серьезно просчитался.

Последовала очередная пауза. Уорн почувствовал, что дочь придвинулась ближе к нему.

– Что ж, давайте начнем. – Сара разложила бумаги на столе. – Послушай, Джорджия, нам нужно несколько минут поговорить с твоим папой. Не могла бы ты подождать за дверью?

Девочка не ответила – впрочем, ответа и не требовалось. Вполне хватало того, как сошлись на переносице ее брови и упрямо выпятилась нижняя губа.

– Подождите, – нарушил тишину Барксдейл. – У меня есть идея. Что, если Терри отведет ее в ближайшую комнату отдыха? У нас есть прохладительные напитки любых сортов, и все бесплатно.

На этот раз уже Тереза посмотрела на них с обиженным видом, но Уорн лишь благодарно взглянул на Барксдейла. Тот явно чувствовал всю неловкость ситуации и нашел из нее вполне тактичный выход.

Уорн снова перевел взгляд на Джорджию.

– Как тебе такой вариант, милая? – спросил он, наблюдая за напряженной работой ее мысли. Она понимала, что не сможет с легкостью отвергнуть подобный вежливый поступок со стороны взрослого. И он надеялся, что ей не хочется смущать собственного отца.

Выражение ее лица несколько смягчилось.

– Черри-кола?

– Целый океан, – улыбнулся Барксдейл.

– Ладно.

Тереза Бонифацио посмотрела сначала на Барксдейла, потом на девочку, а затем на Уорна.

– Рада была с вами наконец познакомиться, доктор Уорн, – сказала она шутливым контральто. – Идем, детка.

Подталкивая перед собой Джорджию, она вышла в коридор и закрыла дверь.

11 часов 15 минут

– Еще черри-колы? – спросила Тереза Бонифацио, пытаясь устроиться в красном пластмассовом кресле.

Джорджия, сидящая напротив нее, покачала головой.

– Нет, – сказала она и добавила: – Спасибо.

Улыбнувшись, Тереза украдкой взглянула на часы.

Совещание должно занять где-то полчаса, может быть, минут сорок. Но пока прошло всего десять минут, и она уже не знала, о чем еще говорить с девочкой. «Не могу поверить, что я отказалась от работы в „Рэнд корпорейшн“ за сто двадцать тысяч долларов лишь ради того, чтобы нянчиться с непослушным ребенком», – тяжело вздохнув, подумала она.

Она снова поерзала в кресле. Как бы ни раздражала ее роль няньки, она была почти рада, что ей не нужно присутствовать на совещании и она не увидит лица Эндрю, когда ему сообщат новости. За последний год она прониклась к нему немалой симпатией, и не только из-за того, что восхищалась его интеллектом. В лаборатории она чувствовала себя одиноко – в конце концов, роботы обычно не общаются с людьми, в противном случае высказанное ими редко представляет интерес. Она обнаружила, что ждет каждой очередной беседы по телефону с Уорном. Ей приятно было поговорить с тем, кто ее понимал и радовался ее маленьким победам, смелым теориям. Казалось, он даже ценил ее своеобразное чувство юмора – и это тоже кое-что значило. Эндрю Уорн был отличным парнем. Но ничего хорошего это не сулило – и не только для него.

Джорджия достала из кармана плеер и надела наушники, но тут же, словно поняв, что поступает невежливо, снова их сняла. Интересно, подумала Тереза, зачем Уорн взял с собой девочку? Но ответ пришел к ней почти сразу: он не мог знать, зачем его на самом деле сюда пригласили. Слишком плотная завеса тайны окружала все происходящее. Наверняка он думал, что сможет приятно провести здесь время.

Она решила зайти с другой стороны.

– Что ты слушаешь? – спросила она, кивая на плеер.

– Бенни Гудмена. В Карнеги-холле.

– Неплохо. Хотя старик Бенни для меня несколько скучноват, если ты понимаешь, о чем я. Тебе нравится Дюк Эллингтон?

Джорджия покачала головой.

– Не знаю.

– Не знаешь?! Можно сказать, он основатель всей современной музыки. И я имею в виду не только джаз. Он умел по настоящему играть свинг. Слышала его концерт в Ньюпорте тысяча девятьсот пятьдесят шестого года? Послушай «Diminuendo and Crescendo in Blue». Саксофонист, Пол Гонсальвес, играет соло на двадцать семь квадратов. Двадцать семь! Невероятно.

Ответа не последовало. Тереза снова вздохнула, поняв, что пытается разговаривать с Джорджией как с равной. Она понятия не имела, как надо говорить с ребенком. Даже в детстве она не умела общаться с другими детьми. Черт побери, порой ей с трудом удавалось разговаривать со взрослыми. Ясно одно – если она просидит здесь еще полчаса, то сойдет с ума.

Внезапно она встала.

– Давай пройдемся.

Девочка вопросительно посмотрела на нее.

– Похоже, тебе так же скучно, как и мне. Идем, я хочу кое-что тебе показать.

Ведя Джорджию за собой, Тереза прошла по запутанным коридорам уровня «В» и остановилась перед маленькой дверью без таблички, за которой оказалась узкая металлическая лестница. Тереза подтолкнула девочку вперед, и они начали подниматься.

Путь вверх, казалось, длился бесконечно. Наконец они добрались до маленькой площадки из рифленого металла, окруженной перилами высотой по пояс. В дальнем ее конце уходила вверх еще более узкая лестница, исчезавшая внутри закрытого со всех сторон прохода. Не сговариваясь, обе остановились передохнуть.

– Здесь разве нет лифта? – тяжело дыша, спросила Джорджия.

– Есть. Но я терпеть не могу лифты.

– Почему?

– Клаустрофобия.

Обе помолчали, переводя дыхание. Затем Тереза повернулась к девочке.

– А каково это – иметь такого умного папу?

Джорджия удивленно посмотрела на нее, словно никогда не задумывалась над подобным вопросом.

– Думаю, вполне нормально.

– Нормально? Я бы что угодно отдала, чтобы иметь такого отца, как у тебя. У моего познания в математике не шли дальше подсчета бусин на четках.

Девочка на мгновение задумалась.

– Он такой же, как и любой другой папа. Нам здорово вдвоем.

– Интересуешься роботами?

Джорджия кивнула.

– Конечно. Во всяком случае, интересовалась.

Терезе до сих пор трудно было поверить, что она стоит и разговаривает с дочерью Эндрю Уорна, отца метасети, первопроходца, который вызвал множество споров в области робототехники и искусственного интеллекта и недавно оставил университет Карнеги-Меллон. Работая с метасетью, она столько раз разговаривала с ним по телефону один на один, что порой трудно было представить, что у него есть семья. Но конечно, она знала, что его жена, проектировщик малых судов, утонула четыре года назад, испытывая новый образец парусника в Чесапикском заливе. Знала она и о том, что он работал вместе с Эриком Найтингейлом над ранними проектами парка, но после смерти Найтингейла представители корпораций, взявших завершение строительства Утопии на себя, отказались от его услуг. Ей были даже известны слухи о том, как они встречались с Сарой Боутрайт в Карнеги-Меллоне, как его спорные теории о машинном обучении не дали предполагаемого результата, как основанная им после ухода из Карнеги-Меллона компания потерпела крах, став жертвой кризиса в интернет-бизнесе. Конечно, не все слухи соответствовали действительности. Но если последний был правдой, то сегодня ей было вдвойне жаль Уорна.

– Идем, – сказала она, отталкиваясь от перил. – Еще семьдесят одна ступенька. Я их как-то раз сосчитала.

Лестница круто уходила вверх, между двух длинных тонких балок, исчезавших из виду высоко над головой. Окон не было, и похожий на трубу коридор освещался длинными флюоресцентными лампами вдоль стен.

– Почти пришли, – тяжело дыша, сказала Тереза, опираясь на перила.

Постепенно подъем стал более пологим. Тереза прошла вдоль крутого поворота, затем шагнула на еще одну металлическую платформу и остановилась, жестом предлагая Джорджии встать рядом с ней. Девочка сделала шаг вперед и изумленно застыла.

– Держись крепче за поручень, – улыбнулась Тереза, глядя на ее ошеломленное лицо. – Порой бывает нужно около минуты, чтобы привыкнуть. Закрой ненадолго глаза, если тебе так легче.

Они стояли на обзорной площадке, высоко под стеклянной куполообразной крышей Утопии. Внизу, под панелью из одностороннего стекла, простирался весь парк. Через его середину тянулась холодная лента Ядра. По обе стороны от него, словно половинки разрезанного грейпфрута, располагались сами Миры, многоцветье красок и форм, резко отличавшиеся друг от друга. Каллисто, футуристический космопорт, с высоты напоминал черно-белую фотографию. Газовый Свет был окутан покровом тумана. Дощатые Тротуары, залитые солнцем, походили на картину в пастельных тонах. Повсюду можно было увидеть людей, которые шли по бульварам и тротуарам, ждали в очередях, щелкали фотоаппаратами, изучали карты, беседовали с персоналом, ели, пили, смеялись, кричали. Казалось, будто перед ними неожиданно ожившая карта парка. Более того, с такой высоты перед ними открывалась вся сложная потайная машинерия, которую не видел никто из туристов, – скрытые входы и выходы, фальшивые задние стены зданий, электрические тележки, декорации, оборудование, проходы между стенами и позади фасадов.

Тереза показала на рабочего, который шел с рацией в руке по узкому коридору прямо у них под ногами.

– Не обращай внимания на человека за занавеской [16]16
  Намек на «Волшебника страны Оз» Фрэнка Баума.


[Закрыть],– рассмеялась она. – Ну, как тебе?

– Потрясающе, – проговорила Джорджия, горящими от восторга глазами разглядывая простирающуюся внизу картину. – Смотрите! – неожиданно показала она. – Это же «Брайтон-Бич экспресс». Мы катались на нем сегодня утром. А вон там – «Машина криков». Я не знала, что они настолько близко друг к другу.

– Так спроектирован парк, – ответила Тереза. – Выход с одного аттракциона находится рядом со входом в другой.

Она отошла чуть назад, продолжая с улыбкой наблюдать за Джорджией, которая восхищенно оглядывалась по сторонам. В отличие от большинства парков-конкурентов, в Утопии не устраивали экскурсий «за кулисы». Никому из гостей, за исключением особо важных персон, не доводилось бывать в Подземелье. И конечно, никто из посетителей никогда не видел того же, что и они сейчас. В каком-то смысле даже жаль – подобное зрелище наверняка поразило бы любого, даже не по годам развитых четырнадцатилетних подростков, которые уверены, будто уже знают все на свете.

– Взгляни, – сказала Тереза, показывая на маленькую табличку, установленную на перилах перед ними: «Эрик Найтингейл, 1956–2002». – Мы называем это место «Соловьиным гнездом». Оно посвящено его мечте об Утопии. – Она снова посмотрела на Джорджию. – Ты с ним когда-нибудь встречалась?

– Он бывал у нас дома, разговаривал с моим отцом – видимо, о роботах. Несколько раз играл со мной в нарды и позволял выигрывать чаще, чем папа.

Тереза покачала головой, представив себе великого Эрика Найтингейла, играющего в нарды с девочкой-подростком, а затем тоже перевела взгляд на парк.

– Каждый, кто работает в Утопии, приходит сюда хотя бы раз, – сказала она. – Как правило, в первый день – нечто вроде обряда посвящения. Но обычно тут почти никого не бывает – лестницы и так далее. А мне нравится сюда приходить. Здесь тихо и спокойно. А если я начинаю уставать – от лаборатории или еще от чего-нибудь, – я знаю, что стоит мне сюда прийти, и все это сразу напомнит мне, ради чего я работаю. Кажется, и сегодня такой же случай.

Она неожиданно замолчала, почувствовав, что сказала больше, чем хотела. «Похоже, она думает обо мне, – подумала Тереза, увидев странный пристальный взгляд Джорджии. – Интересно… Впрочем, может, мне и не стоит этого знать».

– Что такое? – спросила она вслух.

Девочка на мгновение отвела взгляд, затем снова посмотрела на нее.

– Просто подумала… вам нравится Фэтс Уоллер?

– Почему бы и нет? Наверное, я заиграла до дыр свой альбом «Handful of Keys». А лучше его в «Голосе Каролины», пожалуй, никто не играл на фортепиано. – Она озадаченно взглянула на Джорджию. – А что?

На мгновение их глаза встретились, затем девочка быстро отвернулась.

– Да нет, ничего, – сказала она, внезапно смутившись.

Тереза посмотрела на часы.

– Ну что ж, нам удалось убить полчаса. Пора вернуться к твоему папе.

Она начала спускаться с лестницы.

11 часов 15 минут

Уорн переводил взгляд с Сары на Фреда Барксдейла.

Директор показала на место у стола.

– Эндрю, присаживайся, пожалуйста, – сказала она. Поставив прямо напротив него свою чашку и блюдце, она села сама и, разложив на столе бумаги, подвинула их Уорну. – Подпиши здесь, прежде чем мы продолжим.

Уорн взял документы и быстро их просмотрел.

– Это подписка о неразглашении?

Сара кивнула.

– Не понимаю. Я уже давал такую на начальном этапе.

– Это все Чак Эмори и высшее руководство. Они хотят быть уверены, что из того, что мы будем сегодня обсуждать, наружу не просочится ни слова.

Больше она ничего не сказала, лишь посмотрела ему в глаза. Вздохнув, Уорн поставил в требуемом месте свою подпись «Чертова бюрократия, – подумал он. – Нью-йоркские шишки с каждым годом все хуже». И все же какой-то смысл в этом был. Расширение метасети требовало доступа к новым секретным технологиям Утопии.

Исполнительный директор забрала у него бумаги.

– Спасибо, – сказала она, аккуратно складывая их рядом с чашкой. – Извини, что мы не могли раньше сообщить тебе все подробности, но проблемы возникли лишь недавно, и мы пытались определить закономерность.

– Проблемы? – посмотрел на нее Уорн.

Сара повернулась к Барксдейлу.

– Фред, будь любезен, не объяснишь ли в общих чертах?

– Хорошо, – сказал Барксдейл. Положив локти на подлокотники кресла, он сцепил перед собой пальцы, глядя на Уорна из-под аккуратно причесанной копны светлых волос. – В последние две недели мы заметили, что с техникой в Утопии происходит нечто странное. Например, сбои универсальной системы перевода в информационной службе. Искусственный интеллект, заведующий диагностикой «Станции „Омега“» – аттракциона со свободным падением в Каллисто, – постоянно сообщает об отказах, не позволяя запустить автоматику. Но больше всего проблем с роботами. – Он начал загибать пальцы с ухоженными ногтями. – Робот-уборщик на уровне «С» пытался протереть мокрой тряпкой электрический щит. Его успели деактивировать в последний момент. Робот-почтальон начал бросать почту в мусорные урны вместо почтовых ящиков. Некоторые огнедышащие роботы в «Шпиле дракона» начали извергать огонь не вовремя и едва не сожгли группу японских туристов.

– Проблемы, – повторил Уорн. – Они продолжаются постоянно?

– Вот это-то и более всего сбивает с толку. За исключением «Станции „Омега“», они происходят случайным образом. И даже эта трудность исчезла всего час назад, дав инженерам аттракциона зеленый свет. Никто не знает, из-за чего. Мы провели тесты на отказоустойчивость, проделали все инженерные расчеты, даже проверили всю технику с помощью осциллографов и тестеров. Все в полном порядке.

– Фантомные аномалии, – сказала директор. – Минуту назад с роботами все прекрасно – а потом они как будто сходят с ума. А через минуту опять все нормально.

Уорн повернулся к Саре, ощущая неприятный холодок внизу живота.

– Перебои с напряжением? – спросил он.

Начальник системного отдела покачал головой.

– Все линии Утопии находятся в идеальном состоянии. Никаких колебаний в сети никогда не бывает.

– Верно, я совсем забыл, – кивнул Уорн. – Ядерный реактор.

Никто не засмеялся, и он задал следующий вопрос:

– Бета-тестирование?

– Нет, – ответил Барксдейл. – Все работает как положено.

– Программные сбои?

– Которые проявились только теперь и в стольких местах? А потом они исчезают сами по себе?

– Вы пытались выделить отдельные события?

– Учитывая, сколько здесь автономных роботов, мы, честно говоря, не знаем, с чего именно начать.

Наступила тишина. Холодок в животе быстро распространялся по всему телу.

– Периодически возникающие проблемы часто означают вмешательство извне, – сказал Уорн, тщательно подбирая слова.

Барксдейл снова покачал головой.

– Ни в коем случае. Все рабочие серверы отрезаны от внешнего мира и никак с ним не связаны. Единственный открытый портал – информационная сеть для посетителей, но ее сервер находится в другом месте и надежно защищен брандмауэром.

Сара Боутрайт отхлебнула чая.

– Для полной уверенности Фред в прошлом месяце поручил проверить нашу компьютерную систему специалистам из «Безопасности под ключ». Они сказали, что это самая надежная сеть из всех, с которыми им приходилось иметь дело.

Уорн рассеянно кивнул. Он встретился с ребятами из этой фирмы год назад, когда веб-сервер в Карнеги-Меллоне подвергся виртуальной атаке, – с лицензированными хакерами, которых нанимали корпорации, чтобы те пытались взломать их компьютерные системы, обнаруживая слабые места. Ковбои из «БПК» были выдающимися мастерами своего дела.

Уорн облизнул губы, собираясь задать вопрос, который он так не хотел поднимать.

– Итак, в вашем раю возникли проблемы. Мне очень жаль об этом слышать. Но какое все это имеет отношение – как сказала мне по телефону ваша помощница – к дальнейшему развитию метасети?

Барксдейл и Сара Боутрайт переглянулись.

– Доктор Уорн, я даже не знаю, как бы вам сказать, – ответил Барксдейл. – Я надеялся, что вы придете к тому же решению, что и мы. Проблема, похоже, в самой метасети.

Хотя Уорн и опасался подобного ответа, услышанное ошеломило его. Во рту пересохло.

– Вам не кажется, что вы делаете слишком скоропалительные выводы?

– Это единственное, что объединяет все отказы. Все остальное мы исключили. Другого ответа быть не может.

– Не может? – услышал ученый свой собственный голос, прозвучавший намного громче и поспешнее, чем он предполагал.

Барксдейл кивнул.

– Метасеть – самообучающаяся система. Возможно, со временем она изменила к худшему набор своих собственных правил. Помните: «Но к лучшему стремлением своим хорошему мы иногда вредим!»? [17]17
  Шекспир У.Король Лир. Перевод Т. Щепкиной-Куперник.


[Закрыть]

– Нет, не знаю. У системы нервный тик, а вы вините во всем голову.

– Пожалуй, это не просто нервный тик, – сказал Барксдейл со странным выражением лица, словно врач, сообщающий пациенту плохую новость. – Есть и еще кое-что. Несчастный случай на «Ноттингхиллских гонках» в позапрошлую пятницу.

Уорн видел короткую заметку об этом случае в газете.

– Там был отказ механизма. Некачественная деталь или что-то в этом роде.

– Все наши высокоскоростные аттракционы изготовлены швейцарской фирмой «Тайттингер и Рошфор». «Роллс-ройс» мира русских горок.

– Неважно. Всего лишь несчастный случай. Какая тут связь?

– На этом аттракционе используются два робота. В течение дня, когда аттракцион открыт, они занимаются смазкой, а после закрытия проверяют безопасность всей трассы. Они запрограммированы так, чтобы обнаруживать усталость металла, точки напряжения, обеспечивать надежную работу электронных предохранительных стопоров, управляющих движением тележек на подъемах и спусках. По какой-то неизвестной нам причине восемь дней назад они ослабили десяток стопоров, вместо того чтобы подтянуть их, поменяв полярность. На следующий день в пяти стопорах произошло короткое замыкание, причем в двух из них в критической точке. В результате на последнем спуске одна тележка сошла с рельсов. Предохранительные пластины в шасси не дали тележке полностью вылететь с трассы, но ее безжалостно швыряло из стороны в сторону в течение всего падения с высоты в семьдесят футов.

– Я просматривала видеозапись происшествия, – сказала Сара. – Выглядело так, будто собака треплет крысу. Мальчик с переднего сиденья не удержался и выпал из экипажа. Каким-то чудом он остался жив, но у него раздроблены обе ноги и сломано несколько ребер. Несколько месяцев ему придется провести в инвалидной коляске. У его отца сломана ключица. Остальные пассажиры получили серьезные травмы. Не стоит и говорить, что адвокаты с тех пор кружат над нами, словно стервятники.

Уорн внезапно почувствовал, что не дышит. Он медленно выпустил воздух из легких.

– Вы уверены?

Сара и Барксдейл кивнули.

– Ничего не понимаю. Вы проверяли программное обеспечение роботов?

– Это первое, что мы сделали после того, как закрыли аттракцион. Целая команда во главе с Терри Бонифацио тщательно исследовала каждую строку кода. Метасеть перепрограммировала роботов, дав им задание ослабить предохранительные стопоры.

– Обоих?

– Каждый ослабил ровно шесть стопоров.

Уорн с трудом подавил неожиданный приступ легкой паники.

– Погодите. Давайте представим себе работу метасети. Это своего рода нервная система, которая исследует программный код роботов парка и оптимизирует его. И не более того. Это пассивная самообучающаяся система. Она просто не может… – Уорн вдруг замолчал. – Вы не рассматривали возможность вмешательства извне?

Барксдейл кивнул, разглаживая галстук.

– Все сотрудники, имеющие отношение к информационным технологиям, проходят тщательную психологическую проверку. Служба безопасности изучает биографию каждого из них. У нас лучшие в отрасли вознаграждения и бонусы, и персонал удовлетворен на девяносто девять процентов…

– Постойте, – прервал его Уорн. – Все это очень хорошо. Но к случившемуся явно имеет отношение кто-то из ваших людей. Как еще можно это объяснить?

Сара и Барксдейл переглянулись. Уорн догадывался, о чем они думают: «Он пытается защищаться, готов обвинять кого угодно, только не собственное творение».

Начальник системного отдела откашлялся.

– У нас крайне строгая процедура внедрения нового кода, и любые изменения производятся только с одобрения администрации и моего лично. Но главное в том, доктор Уорн, что это просто не может быть делом рук промышленного шпиона или недовольного сотрудника. Диагностические отказы почтовых роботов? Почерк совершенно не тот. К тому же проявления проблемы чересчур широкомасштабны. Тем не менее мы начали допрашивать людей и проверять лог-файлы [18]18
  Для учета всех действий, совершаемых как с сервером, так и с сайтом, используются лог-файлы (или логи). Лог – это файл с записями о событиях в хронологическом порядке.


[Закрыть]– на всякий случай.

Директор отхлебнула чая и снова поставила чашку на блюдце.

– А пока, Эндрю, мы хотели бы отказаться от использования метасети.

На мгновение Уорн лишился дара речи. Отказаться от использования метасети. Господи! Он подумал о роботах на «Ноттингхиллских гонках», об ослабленных стопорах. Неужели он и в самом деле мог оказаться косвенно причастным к столь ужасному…

Он покачал головой. Нет, такого просто не могло быть.

Ученый снова посмотрел на Сару и Барксдейла. Весь их вид говорил о том, что вся эта беседа – лишь формальность и решение уже принято.

– Сара, – смиренно проговорил он. – Я знаю, что на тебя наверняка давят сверху. Но мне кажется, это слишком поспешное решение. Мы вполне можем потратить несколько дней на то, чтобы во всем разобраться. Постараемся вникнуть в проблему. Я уверен, что-то наверняка выяснится.

– Дело в том, что я завтра утром улетаю в Сан-Франциско, – ответила женщина. – Фред даст тебе все, что потребуется.

Оба снова переглянулись, и Уорн вдруг понял, что они давно вместе.

К смятению и унижению, которые он уже испытал, добавились ревность и гнев. Конечно, вряд ли стоило в чем-то винить Сару; вполне естественно, что она выбрала Барксдейла, человека симпатичного и обходительного, к тому же, по слухам, замечательного технического директора. Уорн чувствовал себя словно «вольво», который променяли на двенадцатицилиндровый «ягуар».

Ученый горько покачал головой. Все это время он думал лишь о том, как снова увидится с Сарой – как она себя поведет, как он будет себя чувствовать, как отреагирует Джорджия. Сама деловая встреча его почти не волновала, за исключением того, как она могла бы повлиять на его застопорившуюся карьеру… Он откинулся на спинку кресла, внезапно ощутив себя постаревшим на много лет.

– Вы купили технологию, – сказал он с едва сдерживаемой злостью. – И ваше дело, как ею распорядиться. Зачем вы меня сюда пригласили? Просто чтобы сообщить дурную весть?

– Мы хотели бы, чтобы вы возглавили работы по демонтажу, – сказал Барксдейл.