Текст книги "Утопия"

Автор книги: Линкольн Чайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 32 страниц)

9 часов 00 минут

Мгновение спустя на десяти тысячах часов в Утопии завершился отсчет последних секунд, циферблаты погасли, а затем на них появились цифры 9:00, возобновив обычный ход времени. Наступил Нулевой час.

В транспортном центре возникло столпотворение. Служащие с фонариками выстроились на парковках и подъездных дорогах, руководя плотным потоком машин, словно дирижируя тщательно поставленным балетом. Длинные, похожие на змей, бело-синие трамвайчики двигались по извилистым путям между автостоянкой и центром. Сидевшие в их первых вагонах гиды в изящных белых беретах с вышитым на них соловьем [5]5
  Соловей по-английски nightingale. Найтингейл – фамилия основателя Утопии.


[Закрыть]обращались через микрофон к посетителям на десятке языков, излагая основные правила парка вместе с шутками и интересными фактами об Утопии.

Внутри Центра теперь работали все кассы, принимая кредитные карточки и выдавая, за семьдесят пять долларов, без скидок на возраст, личные значки в форме соловья. Пристегнув их к рубашке или лацкану куртки, посетитель получал однодневный доступ в сказочную страну. Под двойными металлическими путями скользили вагончики монорельса, двигающиеся теперь на тридцать пять процентов быстрее, в «пиковом режиме», каждую минуту доставляя тысячу человек в Ядро и обратно.

Само Ядро, до этого погруженное в настороженную сверхъестественную тишину, наполнилось шумом бесчисленных голосов. Новички стояли в тени пальмовых листьев и фонтанов, почесывая в затылке и изучая путеводители с картами. Посетители-ветераны – «утописты», создававшие целые клубы и интернет-сайты, – уверенно шагали к своим любимым Мирам, ведя за собой неофитов.

В Газовом Свете продавщица рыбы с жареной картошкой пробежала к своему лотку мимо входа в закрытые на ремонт «Ноттингхиллские гонки». В Дощатых Тротуарах наладчики закончили осмотр «Машины криков» и ввели свои коды с консоли в диспетчерской, давая оператору право запустить аттракцион. В подземельях Карнарвонского замка специалист по графике в последний раз проверил компьютеры, управляющие голографическими картинами для шоу «Зачарованный принц».

Самыми напряженными для персонала Утопии были полуторачасовые периоды непосредственно после открытия и перед закрытием, когда в парк входило или покидало его максимальное количество посетителей. Оперативные дежурные внимательно следили за движением, готовые немедленно устранить любые нарушения, которые могли бы вызвать заторы в транспортном центре, Ядре или в самих Мирах. Тысячи камер, предусмотрительно скрытых за односторонним стеклом, внутри стен и опор или за фасадами, постоянно наблюдали за парком, обеспечивая бесперебойную деятельность аттракционов. Сотрудники службы безопасности, некоторые в черных костюмах, другие в обычной одежде, смешивались с толпой, высматривая потерявшихся детей и карманников. Но все это оставалось невидимым для веселых и беспечных гостей.

Впрочем, посетители никогда не смогли бы оказаться в одном из секторов парка. О существовании подземной части гости в большинстве своем даже не догадывались, предполагая, что находятся на уровне земли, а не на высоте четырех этажей над дном каньона. Хотя в Подземелье не было ни реалистичных голограмм, ни лазерных шоу, ни сказочных сооружений из пенобетона, именно там творилась настоящая магия Утопии. Повсюду спешили служащие парка; одни в сценических костюмах, те, кто работал среди туристов и аттракционов наверху, другие, которых посетители никогда не видели, – в комбинезонах, джинсах и свитерах. Схемы на голых каменных стенах показывали расположение служебных кафетериев, гардероба, парикмахерских, комнат отдыха, складов, компьютерных центров, исследовательских лабораторий и других помещений секретного города, раскинувшегося под парком. Экскурсоводы и работники сферы обслуживания использовали туннели в качестве короткого пути между различными Мирами. Техники, художники и служащие толпились в десятках лабораторий и залов для совещаний, придумывая новые аттракционы или обсуждая стратегию проникновения на рынок. Вдоль лабиринтов с тихим гудением скользили электрокары, доставляя какого-нибудь знаменитого исполнителя или необходимую запчасть из одного сектора Утопии в другой.

Том Тибболд шел по коридорам уровня «С», напевая себе под нос что-то немелодичное. Лет тридцати с небольшим, с густыми курчавыми каштановыми волосами, он уже начал полнеть. Белую куртку украшала золотая эмблема специалиста-электронщика. Несмотря на внешне беззаботный вид, чувствовалось, что его постоянно что-то тревожит: коллега, спешащий мимо, вмонтированные в сводчатый потолок туннеля камеры наблюдения, но более всего – маленькие твердые кусочки пластика и меди в нагрудном кармане. Он прошел мимо центральной гримерной и машинного отделения номер три и перестал напевать, подходя к посту охраны у служебного входа.

Сотрудник в будке бросил взгляд на его пропуск, кивнул и повернулся к клавиатуре, чтобы ввести данные. Снова мурлыча себе под нос, Тибболд прошел через автоматические двери и оказался на парковке для машин персонала.

После прохлады и приглушенного света в туннелях жара и яркое солнце Невады обрушились на него двойным ударом. Тибболд поморщился, отвернувшись и позволяя глазам приспособиться, потом шмыгнул носом и двинулся вперед, на этот раз медленнее, внимательно оглядываясь по сторонам в поисках фургона.

Задняя часть Утопии не имела ничего общего с впечатляющей красотой ее фасада. По обеим сторонам круто обрывался каньон, спускаясь к бескрайней коричневой пустыне внизу. Позади возвышалась массивная стена парка – сплошной бетон, в котором лишь изредка встречались крошечные оспины окон. С обеих ее сторон, в самом низу, виднелись огромные зеленые двери, выходящие на пологие изогнутые пандусы – аварийные выходы для посетителей, которые использовались во время учений по эвакуации. Между ними на уровне земли тянулись погрузочные платформы, служебные входы, склады оборудования и гаражи.

Вот он – коричневый длинный фургон, припаркованный несколько в стороне от остальных машин, с надписью «Лас-Вегас, дрессировка экзотических птиц» вдоль обоих бортов. Тибболд направился к нему, молясь о том, чтобы внутри был кондиционер. Окна были плотно закрыты – хороший знак. Но когда он протянул руку и открыл дверцу со стороны пассажира, его не встретил приятный поток холодного воздуха. Уныло вздохнув, он ослабил воротник и забрался внутрь.

Запах гуано был почти осязаем, а переднее сиденье фургона было покрыто фиолетовой клеенкой. «Неудивительно, – подумал Тибболд, – учитывая, сколько тут птичьего дерьма». Сзади виднелась высокая клетка с белыми прутьями, в которой сидели полдюжины огромных бледно-розовых молуккских какаду. Они молча разглядывали его, распушив яркие гребни. Тибболд посмотрел на водителя и удивленно моргнул.

– А где тот парень? – шмыгнув носом, спросил он. – В смысле, тот, с которым я встречался в прошлый раз?

Человек за рулем повернулся к нему – широкие азиатские скулы придавали лицу несколько странную форму.

– У него другая встреча, – помолчав, ответил он.

Немного подумав, Тибболд решил, что это, вероятно, шутка, и рассмеялся.

– Принес? – спросил водитель с едва заметным акцентом.

Электронщик попытался понять, с каким именно. У него были друзья среди обслуживающего персонала, которые каждый день разговаривали с иностранцами и могли опознать любой акцент по единственному слову. Но Тибболд никогда не имел дела с посетителями и несколько мгновений спустя сдался.

– Вот. – Он полез в нагрудный карман, достал пластиковые карточки и развернул их веером. – Знаете, за чуть большие деньги я мог бы раздобыть спецификации технологии аудиоморфинга [6]6
  Аудиоморфинг – способ создания нового звука с характеристиками, полученными из параметров двух существующих звуков. Данная технология широко используется для создания различных звучаний и эффектов.


[Закрыть], которые вам нужны. И проблем у вас стало бы куда меньше – не пришлось бы возиться самим. На какой парк, выговорили, работаете? «Райский остров»? «Мир фантазий»?

– Я ничего не говорил, – ответил водитель, показывая на пропуска. – Проверял?

Тибболд гордо кивнул.

– Я сам все перепрограммировал. – Он начал загибать пальцы. – Этот дает доступ в любые зоны для посетителей, этот в служебные помещения, этот в Узел. – Он ткнул пальцем в последнюю карточку розового цвета. – А это настоящая драгоценность. Допуск в закрытые зоны, вплоть до третьего уровня. – Убрав палец, он нервно шмыгнул носом. – Послушайте, если попадетесь, не называйте моего имени. Я ничего не знаю.

Мужчина кивнул.

Улыбнувшись, Тибболд достал из кармана горсть значков в форме соловья.

– Ладно. А это идентификаторы, которые вы просили. Они без меток, их никак не отследить. Просто пристегните один из них к пиджаку и можете идти.

– Все остальное готово?

– Сегодняшняя загрузка данных уже состоялась. Ничего теперь не изменишь, хоть убей. – Тибболд облизнул губы. – Могу я получить деньги?

Хотя слова эти прозвучали как бы между делом, за ними последовало очередное шмыганье носом, свойственное старому потребителю кокаина.

– Само собой.

Водитель полез в карман куртки – Тибболд лениво отметил про себя, что куртка кожаная, несмотря на жару, – и, достав толстую пачку банкнот, протянул ее электронщику.

– Ты хорошо поработал, – сказал он.

Когда тот начал пересчитывать деньги, водитель благодарно положил руку ему на плечо. Другая рука нырнула под куртку и появилась снова, на этот раз вооруженная маленьким пистолетом.

Взгляд Тибболда был сосредоточен на деньгах, и лишь когда убийца приставил пистолет между его ребер и привлек к себе, он понял, что происходит. Глаза его расширились, он попытался протестовать, но от неожиданности лишился дара речи.

Несмотря на экспансивные пули, рассчитанные на то, чтобы разрываться внутри тела, а не пробивать его насквозь, человек в кожаной куртке тщательно направил ствол вниз, в сторону позвоночника сопротивляющейся жертвы, чтобы случайно не попасть в свой собственный локоть.

Послышался приглушенный выстрел, за ним другой. Попугаи одобрительно закричали. Тибболд дернулся и обмяк, издав тонкий писк, похожий на свист выходящего из мехов воздуха. Водитель ослабил захват, позволив телу упасть навзничь, и выхватил пачку денег из-под хлынувшей кровавой струи. Прикрыв труп брезентом, он тщательно завернул его и уложил на заднее сиденье фургона. Быстро посмотрев в окна, убийца удовлетворенно хмыкнул, довольный тем, что никто ничего не заметил.

Он начал убирать оружие обратно под куртку, но тут же остановился. Он действовал осторожно, но, как оказалось, недостаточно – спереди рубашки пролегла тонкая красная линия.

Выругавшись, он сунул пистолет на место и, схватившись за молнию, наглухо ее застегнул. Пара минут в мужском туалете наверняка все решат.

Кроме того, под костюмом это не будет иметь никакого значения.

9 часов 10 минут

Эндрю Уорн сидел в плюшевом кресле в большом кабинете на уровне «А». Аманда Фримен что-то печатала на компьютере. За последние пятнадцать минут она задала невероятное количество вопросов. Когда-то, много лет назад, Уорн давал консультации для ЦРУ, и офицер, проводивший предварительную проверку для Лэнгли, проявил куда меньшую любознательность.

Аманда отвернулась от клавиатуры и посмотрела на него.

– Я знала, что вы специалист по робототехнике, но понятия не имела, что вы разработчик метасети. Насколько я понимаю, она управляет всеми роботами в парке?

Уорн кивнул.

– За исключением нескольких полностью автономных.

– Весьма впечатляет. – Фримен снова взглянула на экран, затем что-то написала на листке бумаги и протянула ему. – Полагаю, мы закончили. Ваша встреча намечена на одиннадцать. Вот номер кабинета. Просто спросите в отделе обслуживания посетителей, куда идти. А пока что… вы ведь наверняка хотели бы немного осмотреться вокруг?

– Конечно. Возможно, доберусь до ядерного реактора.

Женщина бросила на него быстрый взгляд, и на ее лице вновь возникла ироническая улыбка.

– Значит, вы тоже про это слышали. Меня учили отвечать, что мы получаем электричество от гидроэлектростанции. – Она встала. – Остается лишь пройти вводный курс – стандартный для всех приглашенных специалистов.

– Что, вроде какого-то учебного фильма? Я хотел осмотреть парк вместе со своей дочерью.

– Это займет всего пять минут. Прошу за мной.

Выйдя из кабинета, она направилась прямо по коридору. Ученый двинулся следом, чувствуя все нарастающее раздражение. Ему уже и так пришлось пройти множество бюрократических формальностей, а тут еще какой-то вводный курс? Словно он всего-навсего рядовой специалист, которого пригласили, чтобы чуть приукрасить здешнюю витрину. Неужели Сара нарочно все подстроила, желая досадить лично ему? Но Уорн тут же отбросил эту мысль – Сару Боутрайт можно было упрекнуть во многом, но не в мелочности.

Он поежился, потирая руки.

– Я думал, в моей старой компьютерной лаборатории холодно. Но тут мясные туши вешать можно.

– Побочный эффект процесса очистки. Парк занимает два миллиона квадратных футов площади, но чистота здешнего воздуха близка к той, что поддерживается на заводе по производству микросхем. – Она показала вдаль по коридору. – Курить, естественно, нельзя. И все скутеры и тележки здесь – электрические. Единственная не электрическая машина, которой позволено здесь появляться, – бронеавтомобиль, который еженедельно забирает деньги.

Они шли мимо ряда кабинетов, как две капли воды похожие на тот, который только что покинули. Уорн то и дело бросал взгляд в окошки на дверях, все еще ежась от холода. В одном из помещений он заметил Нормана Пеппера, своего попутчика по монорельсу; мужчина оживленно размахивал руками.

– Знаете ли вы, – доносился сквозь приоткрытую дверь его страстный голос, – что орхидеи – сексуальные маньяки мира цветов? Вместо того чтобы оплодотворять себя сами, как другие растения, они вытягиваются на невероятную длину, чтобы заняться сексом с другими орхидеями. Да что там, цветок Пафиопедилум красивый эволюционировал таким образом, что в точности, вплоть до вен, напоминает…

– Сюда, – сказала Фримен, открывая дверь без таблички и вводя Уорна в маленькую комнату.

Стены, пол и потолок были покрыты одним и тем же темным материалом, а всю обстановку составляли два одинаковых кресла, стоящих друг напротив друга. Уорн с любопытством огляделся. Это оказалась не кинопроекционная, которую он ожидал увидеть, а скорее кабинет психиатра с плохо развитым эстетическим чувством.

Фримен показала на ближайшее кресло.

– Потом сможете выйти отсюда сами. Моя карточка у вас есть, в любое время можете со мной связаться. Первые визиты порой несколько подавляют, ничего страшного.

Она ушла, закрыв за собой дверь.

Мгновение спустя в кресле напротив появился Эрик Найтингейл.

От удивления Уорн едва не вскочил, ошеломленно уставившись на него.

Голограмма выглядела невероятно реалистично. Уорн, естественно, знал, что подобные технологии – отличительная черта парка, но понятия не имел о том, насколько они совершенны. Изображение в кресле вполне могло быть самим Найтингейлом. Перед ученым сидел знаменитый фокусник-виртуоз, создатель Утопии – в цилиндре, белом галстуке и фраке, с проницательными черными глазами на худощавом лице и маленькой козлиной бородкой, в которой можно было различить отдельные волоски. Выдающийся, легендарный исполнитель-эксцентрик, прославившийся своими фантастическими театральными постановками, стиравшими грань между реальностью и иллюзией. Соединив традиционное сценическое мастерство с новыми технологиями и мрачными ролевыми играми, он превратил искусство магии в огромную индустрию развлечений. Два анимационных сериала Найтингейла, основанные на персонажах его постановок, демонстрировались в лучшее время по телевидению, привлекая аудиторию в возрасте от пяти до пятнадцати лет. Именно благодаря своему невероятному могуществу он сумел объединить ряд корпораций и венчурных фирм, создав холдинг «Утопия». И именно он лично руководил строительством аттракционов – до своей гибели в авиакатастрофе, за полгода до того, как парк должен был открыть свои двери…

Найтингейл – точнее, безупречная копия гения – смотрел на Уорна.

Через мгновение голограмма заговорила.

– Спасибо за то, что приехали в Утопию, – сказала она. – Мы ценим ваш опыт и надеемся, что пребывание у нас вам понравится.

Ученый выслушал это, все еще не до конца придя в себя от изумления. Именно этот человек два с половиной года назад появился в лаборатории исследовательского центра, попросив помощи в осуществлении его мечты – Утопии. Именно он изменил жизнь Уорна в лучшую, а затем, увы, в худшую сторону.

Найтингейл погиб больше года тому назад. И тем не менее он был здесь. Глядя на изображение, Уорн внезапно вновь ощутил искреннюю симпатию к этому человеку, с которым они выпили множество чашек кофе и провели столько совместных мозговых штурмов. Только теперь он понял, насколько ему не хватает интеллектуальной мощи их дружбы, их молчаливого взаимоуважения друг к другу. Найтингейла приводили в восторг теории ученого о роботах и искусственном интеллекте. Сам факт, что эти идеи были весьма спорными, придавал ему энергии, и он стал самым могущественным сторонником Уорна – именно таким, какой ему требовался сейчас. Уорн ощутил легкую грусть, и ему стало немного неуютно, словно он сидел лицом к лицу с призраком.

Кое-что о голографии он знал. Трехмерные видеосистемы, генерировавшие изображения размером всего в метр, требовали огромных компьютерных мощностей. Но сидящая перед ним фигура – в натуральную величину и в полном цвете – была лишена каких-либо видимых искажений или дефектов, таких как, например, неровности эмульсионного слоя. И она не имела ничего общего с призрачными, расплывчатыми голограммами первого поколения. Уорн обвел взглядом темные стены, безуспешно пытаясь найти проекционную систему, затем снова повернулся к голографическому изображению в кресле напротив, пытаясь сосредоточиться на том, что он – оно – говорило.

– В этом году парки развлечений посетят около пятисот миллионов человек, – говорил образ Найтингейла. – Но я открою вам один секрет. У меня есть для них нечто более интересное, нежели просто развлечения. Я хочу, чтобы все они приехали именно в Утопию. Если мы сможем обеспечить им полное погружение в наши Миры, просвещая и восхищая одновременно, мы добьемся своей цели. И мы можем этого достичь без помощи примитивных аттракционов или дешевых сенсаций. Именно в этом состоит ваша задача. – На лице Найтингейла появилась хорошо знакомая Уорну широкая, почти заговорщическая улыбка. – Вас пригласили сюда благодаря вашему особому опыту. И этот опыт, каков бы он ни был, поможет сделать Утопию более реалистичной. Или обеспечить ее бесперебойное функционирование. Возможно, шире раздвинуть границы воображения. Ибо Утопия – это задача, постоянно требующая максимума усилий. Если мы не будем бросать вызов самим себе, то перестанем развиваться.

Образ Найтингейла встал. Уорн отметил, что голограмма словно обладает той жизненной энергией, которую всегда демонстрировал сам фокусник.

– Когда я впервые изложил свою концепцию Утопии, ученые мужи заявили, что я сошел с ума. Никто не поедет на много миль в пустыню ради того, чтобы посетить парк развлечений. «Лас-Вегас – ужасное место, – говорили они. – Это площадка для игр взрослых, не для всей семьи. Людям не нужны развлекательные комплексы, поражающие их воображение. Им нужны просто русские горки». Но я знаю, что Утопия будет достойна своего имени. Она станет самым успешным парком развлечений в мире. И мы будем расти дальше, используя опыт специалистов, подобных вам.

Найтингейл снял цилиндр и перевернул его дном вниз.

– Как вы сами увидите, иллюзия – основная составляющая Утопии. Мы вовсе не избегаем всевозможных трюков, напротив, мы стремимся погрузить посетителей в иллюзию, окружить их ею со всех сторон. – Он опустил руку в шляпу, а когда та появилась снова, на его указательном пальце сидел маленький белый голубь, наклонив голову и глядя на него глазами-бусинками. – А когда люди уедут отсюда с самыми лучшими, самыми яркими впечатлениями за всю свою жизнь – разве эти воспоминания не будут столь же настоящими, как и любые другие? Именно таким образом мы превращаем видимость в реальность.

Улыбнувшись, он подбросил голубя в воздух. Птица подняла лоснящуюся голову и широко расправила крылья. На глазах Уорна белые перья начали сиять почти металлическим блеском. Затем голубь внезапно превратился в маленького дракона. Из его пасти вырвалось пламя, и Уорн инстинктивно пригнулся. Дракон взмыл над головой Найтингейла и исчез в облаке синего дыма.

Изображение создателя парка смотрело прямо на Уорна, все так же широко улыбаясь, словно наслаждаясь произведенным на зрителя впечатлением. Несомненно, он тщательно продумал представление от начала до конца, не зная, что оно в итоге станет эпитафией самому себе.

Черные глаза Найтингейла сверкнули под нависшими бровями.

– С тех пор как был дан старт проекту Утопии, мы уже воплотили в жизнь многие важнейшие новшества в сфере развлечений. Мы создали соответствующую высокореалистичную среду, воздействующую на подсознание посетителя, применили новейшие технологии в области голографии и видео, запустили интеллектуальных автономных роботов.

– Спасибо, – пробормотал Уорн.

– Именно с вашей помощью мы продолжим внедрение новых идей. И Утопия будет продолжать строиться на основе того, чем она является уже сегодня – авангардом новой эры в сфере семейных развлечений и горнилом новых технологий. Желаю приятно провести время вместе с нами.

Все это время Найтингейл держал цилиндр в руках. Теперь же он развел их в стороны, и изображение начало слегка дрожать. По его краям возникло странное золотисто-серебристое мерцание, отчетливо видимое на фоне приглушенного освещения в комнате. Свечение начало быстро распространяться внутрь, пока фигура Найтингейла не превратилась в облако из магической пыли, очертаниями напоминающее силуэт человека; как показалось Уорну, оно слегка поклонилось.

– До новой встречи, – сказал Найтингейл, но голос его уже становился столь же иллюзорным, как и само изображение.

Его контуры неожиданно стали ярче, рассыпавшись бесчисленными светящимися точками, а затем оно исчезло с едва слышным мелодичным звоном.

Уорн стоял, не в силах пошевелиться, глядя туда, где только что был Найтингейл, и чувствуя себя так, будто оказался где-то в пустоте между прошлым и будущим. Он сморгнул подступившие к глазам слезы.

– До свидания, Эрик, – тихо проговорил он.