Текст книги "Утопия"

Автор книги: Линкольн Чайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)

13 часов 42 минуты

Тщательно закрыв и заперев за собой дверь кабинета Сары Боутрайт, Аллокко задернул шторку на окне, выходящем в коридор, и подошел к столу для совещаний, положив на него металлический чемоданчик. Фред Барксдейл, который стоял в дальней части кабинета, шагнул ближе, нахмурившись и плотно сжав безупречно очерченные губы.

Сара откинулась на спинку кресла.

– Итак, Боб, рассказывайте.

Лицо Аллокко раскраснелось, рубашка под пиджаком промокла от пота.

– Я велел технику, отвечающему за безопасность лазеров, исследовать пушку. Он считает, что ее перегрузили – подали триста с лишним ватт вместо расчетных тридцати. Ее просто разорвало.

– Этого не может быть. В парке используются только лазеры второго класса, и они не… – Сара осеклась. – Лазер управлялся роботом?

– Да. Он двигался по подвесному тросу, отслеживая сигнал с шлема того бедняги.

Наступила тишина.

– Опять метасеть, – негромко проговорил Барксдейл.

– Я только начал, – продолжал начальник службы безопасности. – Поступило сообщение о срабатывании датчика охранной сигнализации в Башне грифонов. Я проверил, в чем дело. И нашел вот это.

Щелкнув замками чемоданчика, он открыл его и приподнял за края то, что лежало внутри. Саре оно показалось похожим на брусок серого пластилина, завернутого в прозрачную пленку с отштампованными на ней рядами цифр.

Аллокко очень осторожно положил брусок на стол.

– Си-четыре, – сказал он.

– Си-четыре? – переспросила Сара, вставая и приглядываясь к странному предмету.

– Бризантная взрывчатка военного образца. Пятифунтовый заряд.

Сара застыла на полушаге. Затем она медленно опустилась обратно в кресло, не отводя взгляда от серого бруска.

– Я нашел его на мостике в башне. Кто-то специально подложил его под датчик сигнализации.

– Господи, – сказал Барксдейл. – Они собирались взорвать аттракцион.

Начальник охраны покачал головой.

– Не думаю.

– Это почему же, черт возьми?

По лицу Аллокко пробежала странная, едва заметная улыбка.

– Смотрите, что было вместо детонатора.

Сунув руку в нагрудный карман пиджака, он достал завернутый в розовую бумагу леденец.

Все молчали. Сара уставилась на маленький круглый шарик на конце белой палочки.

– Виноград, – пробормотала она.

– Я разговаривал с рабочими сцены. Никто ничего не видел. Но кому-то удалось обмануть все датчики, подложить взрывчатку и уйти.

– Ничего не понимаю, – сказал Барксдейл.

– Зато я, похоже, понимаю. – Аллокко положил леденец рядом с чемоданчиком. – Он просто сообщает нам, что в состоянии причинить нам немало вреда. Безнаказанно разрушить аттракционы. Собственно, если подумать, все те сбои, которые мы наблюдали, могли быть вовсе не сбоями. Мы получили обещанное шоу, и я полагаю, что наш друг Джон Доу ясно дает нам понять: он может действовать в двух направлениях.

Барксдейл перевел взгляд с Аллокко на Сару и обратно.

– Боб имеет в виду, что мы в полной их власти, – медленно проговорила директор, не желая, чтобы охватившие ее чувства – удивление, тревога, злость – помешали принять правильное решение. – Они перепрограммировали нескольких роботов, чтобы создать хаос в парке, ослабили стопоры русских горок, перегрузили лазеры. Но у них также есть средства для того, чтобы взорвать нас ко всем чертям и уйти.

– Что вам говорил Джон Доу? – сказал глава службы безопасности. – Он хочет развеять любые оставшиеся сомнения? Меня он убедил.

Аллокко подошел к столу Сары и снял трубку телефона.

– Что вы делаете? – спросила директор.

– Я намерен объявить начало эвакуации парка, – ответил он, набирая номер. – А потом связаться с полицией штата. Моим приятелям из подразделения «Е» очень интересно будет об этом услышать. Нам потребуются две или три команды спецназа, а также федеральные агенты в штатском, обученные рассеивать толпу в опасной зоне…

Барксдейл шагнул вперед и резко опустил руку на рычаг телефона. Жест выглядел таким нехарактерным и поспешным, что Сара удивленно уставилась на него.

– В чем дело, черт бы вас побрал? – прорычал начальник охраны.

– Могу спросить вас о том же самом. Вы что, не помните, зачем они устроили эту демонстрацию? Чтобы предостеречь нас от неразумных поступков.

Яростно сверкнув глазами и не говоря ни слова, Аллокко снова снял трубку.

– Оставьте телефон, – тут же сказала Сара.

Аллокко замер. Несколько мгновений на его лице отражалась внутренняя борьба, но холодному командному тону директора невозможно было противостоять. Глава службы безопасности разжал пальцы, и трубка снова упала на рычаг.

– Прежде чем поступить в точности противоположно тому, о чем нас предупреждали, нам стоило бы лучше узнать то, с чем мы имеем дело, – сказала она, чуть смягчив тон голоса.

Аллокко заговорил, продолжая смотреть на нее:

– С чем мы имеем дело? Давайте объясню. Я наблюдал за публикой, выходящей после представления из Башни грифонов. И знаете что? Они были в полном восторге. Никто не понял, ни у кого не возникло даже малейшей мысли о том, что кто-то пострадал. – Он махнул рукой в сторону взрывчатки. – Если бы этот заряд сработал, внутренняя стена башни обрушилась бы прямо на аудиторию в три тысячи человек. Это был бы провал всего шоу – в буквальном смысле. И знаете, что бы случилось? Они продолжали бы восторгаться – вплоть до момента, когда она рухнула бы им на головы. Ведь все они только что видели, как обвалился другой фрагмент башни с противоположной стороны зала. И это являлось частью спектакля.

Он медленно обошел вокруг стола, затем остановился напротив Сары.

– Сколько у нас сегодня посетителей? Шестьдесят шесть с лишним тысяч? И никто из них не ощущает даже примитивного чувства самосохранения. Все инстинкты они оставили у входа. Именно за это они и платят. Люди видят пламя, слышат взрыв, чувствуют, как тележка начинает сходить с рельсов, – и что они делают? Смеются еще громче. Потому что все думают, что это часть аттракциона. И в итоге любой из них становится легкой добычей.

Он повернулся к Барксдейлу.

– Сколько роботов работает у нас в парке?

Тот немного подумал.

– Тех, что подключены к метасети? После сокращения в прошлом месяце – восемьдесят, плюс-минус пять.

– Восемьдесят, и каждый из них – потенциальная бомба с часовым механизмом. Даже если бы мы могли без особых проблем все их отключить, у нас нет времени добраться до каждого. Но дело не только в роботах. Мы предоставили этому Джону Доу идеальное поле деятельности. – Он наклонился через стол. – Он подложил взрывчатку в стены Башни грифонов. Но он мог с тем же успехом устроить диверсию на газовых трубах для пиротехнических эффектов. Или…

– Именно в том и суть! – кивнул глава системного отдела. – Вы сами сказали: мы не в состоянии все проверить. У этих негодяев в руках все карты. Нужно думать о безопасности наших гостей. И сейчас не может быть и речи об эвакуации, о вызове полиции…

– Прошу прощения, но это единственный выход. У нас нет средств, чтобы защититься от подобной угрозы. – Аллокко показал на пластиковую взрывчатку. – Что касается гостей – думаете, тех, кто ее подложил, заботит жизнь нескольких сотен туристов?

– Вряд ли, – ответил Барксдейл. – Именно потому и нельзя их провоцировать.

Оба повернулись к Саре, словно призывая их рассудить. Взгляд начальника охраны был непреклонен и решителен; на аристократическом лице Барксдейла отражались почти физические страдания.

– Мы не станем вызывать полицию, – сказала она.

По лицу англичанина пробежала волна облегчения.

Аллокко побагровел.

– Что? – возмутился он. – Вы собираетесь подчиниться этому негодяю?

– Нет, – ответила директор. – Я не стану этого делать.

Она ощутила, как холодный гнев вытесняет все остальные чувства. Она вспомнила надменность, с которой Джон Доу явился к ней в кабинет, пил ее чай, выдвигал свои требования, гладил ее по лицу; то, как он продуманно, словно мимоходом осквернял ее парк, причиняя страдания ее людям… Он полагал, что она попросту опустит руки перед его угрозами. Но он ошибался.

– Джон Доу говорил мне, что наблюдает за входами и выходами, – сказала она. – Он намекал, что, если мы начнем эвакуацию, посетители погибнут. У меня нет оснований полагать, что он лжет. И наводнять Утопию полицейскими тоже не выход. Мы будем договариваться с Джоном Доу. Но на наших условиях и с участием наших людей. – Она повернулась к начальнику системного отдела. – Фред, ты говорил, что у них в руках все карты. Мне так не кажется. Это наш парк. И преимущество на нашей стороне.

Барксдейл протестующе поднял руку, но тут же снова ее опустил.

– Но прежде всего о деле. Они намекали, что наблюдают за монорельсом, поэтому всеобщую эвакуацию мы объявить не можем – по крайней мере, пока. Так что начнем с процедур, рассчитанных на случай угрозы взрыва бомбы. Боб, проинструктируйте сотрудников службы безопасности, но без подробностей. Соберите вместе всех важных персон, проводите их в центр для почетных гостей. Скажите им, что приезжает президент, вообще что угодно, но соберите их там. Тем временем я позвоню в Вегас и отменю молочную развозку. Фред, предупредишь свою финансовую службу?

Барксдейл кивнул. Хотя большинство финансовых операций в парке совершались с использованием кредитных карточек посетителей, во многих местах продолжали использоваться наличные, особенно в казино. «Молочной развозкой» в Утопии называли еженедельный рейс бронеавтомобиля из Лас-Вегаса.

Сара снова посмотрела на начальника охраны.

– Вход в парк мы закрыть не можем. Но давайте начнем раньше закрывать билетные кассы, скажем, по четыре каждые полчаса. Нужно сдвинуть расписание монорельса на пару часов, увеличив поток уезжающих.

– Можно отключить один или два основных аттракциона, – сказал Аллокко. – Если люди подумают, что они уже все увидели или что очереди становятся чересчур длинными, они могут уехать быстрее.

– Хорошо, но без лишнего шума. И отправьте того робота из Башни грифонов в лабораторию Терри Бонифацио. Пусть доктор Уорн изучит его. Возможно, найдется нечто общее, что поможет нам выяснить, нет ли подобных повреждений и у других роботов.

– Сделаем это немедленно.

Аллокко снова потянулся к телефону. Барксдейл хмуро посмотрел на него, затем повернулся к Саре.

– Но если ты хочешь, чтобы все оставалось в тайне…

– Мы не станем говорить Эндрю больше, чем требуется. Но сейчас нам нужна его помощь. Особенно если учесть… – Она помолчала. – Особенно если учесть, что, похоже, метасеть может быть тут и ни при чем.

Барксдейл стоял рядом с ней, с отсутствующим видом разглаживая галстук. Увидев озабоченное выражение на его лице, Сара вдруг ощутила, насколько он ей близок. Однако она тут же отбросила подобные мысли – сейчас не время для этого.

– О чем ты думаешь, Фред? – спросила она.

– Просто не могу понять. Если метасеть ни при чем, тогда что могло случиться? Каким образом эти парни могли загрузить программы в роботов? Наша компьютерная система полностью закрыта, и никто извне не мог…

Глава системного отдела замолчал.

Послышался щелчок – Аллокко положил трубку телефона.

Сара пристально наблюдала за лицом Барксдейла. Он был самым безукоризненным и обаятельным из всех мужчин, которых она когда-либо встречала. Но в нем странным образом сочетались проведенная в английских частных школах юность и карьера в высших эшелонах информационной службы. Если возникала какая-либо проблема, он инстинктивно предполагал, что ее причиной является отказ машины. Ему никогда не приходило в голову рассмотреть возможность человеческой ошибки или предательства. Это было просто нечестно, неспортивно. Но теперь Сара заметила в его глазах проблеск некоей мысли, которая, как она уже поняла, вполне могла оказаться правдой.

– Фредди, – сказала она, понизив голос, – составь мне список всех ваших сотрудников, имеющих соответствующие права доступа и опыт, чтобы проделать такое. И кто из них сегодня на работе.

Барксдейл несколько мгновений стоял неподвижно, словно сама мысль о подобном заставила его окаменеть, затем медленно кивнул.

– И я сделаю это прямо сейчас.

Он направился к выходу.

– И еще, Фред. Держи язык за зубами. Молчи как рыба.

Когда за англичанином закрылась дверь, Сара повернулась к Аллокко.

– От вас мне хотелось бы того же, – сказала она. – Составьте мне список сотрудников службы безопасности, у которых могут быть либо соответствующие возможности, либо мотивы. Всех, кто недоволен своей работой, кому не нравится начальство. Тех, у кого проблемы с наркотиками, нехватка денег.

Они многозначительно переглянулись. Аллокко кивнул.

– Этот ваш техник, Ральф Пеккем, – он что-нибудь нашел?

– Все еще просматривает журнал видеозаписей.

Сара задумчиво помолчала.

– Он не мог инсценировать тот сбой в Улье сам? Когда мы потеряли видеослед Джона Доу?

– Нет. По крайней мере, без соответствующей подготовки.

– Вы говорили, что он работал в системном отделе. Вы ему полностью доверяете?

– Готов лично за него поручиться. Он никогда бы в подобное не ввязался, я слишком хорошо его знаю.

– Ладно, – кивнула директор. – Пусть дальше занимается журналом. – Она отошла от стола к схеме Утопии. – Держите меня в курсе, Боб. Если вам удастся придумать, каким образом покончить со всем этим без ненужного риска для нашего парка или наших посетителей, – сообщите мне.

Ее прервало негромкое жужжание.

Сначала Сара не поняла, что это за звук. А потом удивилась, как она могла забыть, даже на секунду.

Она достала из кармана маленькую рацию.

– Мисс Боутрайт? – послышался приятный, с легким акцентом голос Джона Доу. – Сара?

Директор посмотрела на Аллокко. Шеф службы безопасности полез в карман, вытащил миниатюрный диктофон и протянул ей.

– Сара? Вы меня слышите?

– Да, – ответила она, включая диктофон на запись и держа его рядом с рацией.

– Вы видели наше шоу в час тридцать?

– Не лично. Но мне доложили.

– Значит, мы можем перейти к делу без дальнейших неприятностей?

– Давайте скорее.

– Как хотите. Я хочу рассказать вам небольшую историю. Слушайте внимательно. Она не длинная и, думаю, будет вам весьма интересна.

13 часов 45 минут

– Можно мне выйти в сеть с одного из этих терминалов? – Джорджия прошла последний уровень на «геймбое» и теперь с несчастным видом сидела на полу, скрестив ноги и бросая Непоседе комок бумаги. – Может, скачаю что-нибудь из Дюка Эллингтона.

В другом конце лаборатории Терри Бонифацио деловито намазывала коричневой креветочной пастой ломтик зеленого манго.

– Не получится, детка.

Джорджия посмотрела на десяток свободных компьютерных терминалов, всем своим видом словно говоря: «Что, даже одного выделить не можете?»

Терри перехватила ее взгляд и улыбнулась.

– Это закрытая система, выхода во внешний мир нет. Слишком рискованно с точки зрения безопасности. Впрочем, если тебе интересно, у меня есть несколько пиратских концертов «Ганз энд роузис».

– Нет, спасибо.

Уорн, до этого смотревший на монитор метасети, откинулся на спинку стула и устало огляделся вокруг.

– Период увлечения калифорнийским постпанковским хард-роком закончился у нее в прошлом декабре. – Взгляд его упал на манго. – Прошу прощения, но выглядит неаппетитно.

– Вам еще повезло. В свое время я приносила на обед динугуан.

– Боюсь даже спрашивать, что это.

– Свиная голова, сердце и печень в соусе из свиной крови. И еще балун-балунан, который…

– Ладно, ладно.

Сидящая на полу Джорджия исполнила замысловатую пантомиму, сунув два пальца в рот. Улыбка Терри стала шире.

Девочка бросила комок бумаги в дальний угол лаборатории. Робот немедленно устремился за ним, водя по сторонам датчиками. Его головной модуль наклонился вперед, раскрылись большие механические челюсти. Схватив комок, он на полной скорости покатился обратно к Джорджии, удивительно мягко выронив бумагу в ее протянутую руку.

– Хороший мальчик, Непоседа! – проворковала девочка.

Робот возбужденно тявкнул и неуклюже завертелся на месте.

– Смотри, он гоняется за собственным хвостом, – сказала Терри. – Совсем как настоящий пес.

Джорджия бросила бумагу на пол и повернулась к отцу.

– Пап, вы еще не закончили? Мы целый час тут торчим.

– Полчаса, принцесса.

– Не называй меня принцессой. – Она посмотрела на часы. – Уже почти два.

– Еще чуть-чуть. – Он взглянул на Терри, затем показал на терминал. – С метасетью все в порядке. Я пытался взломать ее любым возможным способом. Многопоточные загрузки, пропуск параметров, что угодно. И каждый раз она лишь выдает сообщение об ошибке.

Женщина доела манго и пожала плечами, словно заявляя: «Я же вам говорила».

– Все так, как вы сказали. Все изменения в метасети вполне доброкачественны. – Снова повернувшись к терминалу, Уорн начал водить по экрану мышью. – Что меня по-настоящему беспокоит, так это сообщения о происшествиях. Я проверил почти все сбои тех машин. И знаете что? Судя по логам метасети, ни к одному из роботов даже не притрагивались. Метасеть не вносила корректив в их программный код. И вот это-то мне непонятно.

Он повернулся к терминалу. С экрана на него смотрело отражение его собственного лица – бледного, слегка осунувшегося. Неожиданно на него нахлынула волна воспоминаний. Последний раз, сидя за таким же терминалом в Карнеги-Меллоне, он чувствовал почти отеческую гордость за свое творение, которому предстояло отправиться в Неваду. Метасеть должна была стать первой в ряду революционных достижений, которые, вне всякого сомнения, вышли бы из его лаборатории. Его теории машинного обучения произвели фурор в обществе специалистов по робототехнике. И он нашел могущественного сторонника в лице Эрика Найтингейла…

У того Эндрю Уорна, который смотрел на него теперь с экрана монитора, дела обстояли куда хуже… Он закрыл глаза и опустил голову. «Что произошло? – спрашивал он сам себя. – Как могло все столь быстро перемениться? Такое ощущение, будто мне никак не поймать свой шанс…»

Послышались гудение моторов и громкое металлическое тявканье. Непоседа катался вперед и назад по середине лаборатории, словно что-то искал. Затем он остановился перед рядом флуоресцентных ламп.

– Что он делает? – спросила Терри.

– Заряжает солнечные батареи. Поскольку его аватар – которым в последнее время является Джорджия – не двигается, он находится в состоянии ожидания, выполняя фоновые задачи вроде поиска самого яркого источника света и движения к нему. Помните институтский курс кибернетики? Черепашку Грея Уолтера [27]27
  Уолтер Уильям Грей – английский нейрофизиолог, один из основателей электроэнцефалографии, автор моделей нерва и центральной нервной системы, изобретатель первых простейших кибернетических самообучающихся моделей. «Черепашки» представляли собой самодвижущиеся электромеханические тележки, способные ползти на свет или от него, обходить препятствия, заходить в «кормушку» для подзарядки разрядившихся аккумуляторов.


[Закрыть], ее примитивное поведение с поиском и избеганием света? Тут то же самое.

Терри наблюдала за роботом, неподвижно застывшим под лампами.

– Он полностью автономен? Если бы он был подключен к метасети, я бы об этом знала.

– Да.

– Как я понимаю, он использует для поиска пути алгоритм А-стар? Как вам удалось обойтись без обычных зигзагов?

– Добавил кое-какую постобработку.

– А его архитектура полностью основана на реакции на внешние раздражители? Скорее всего, да, учитывая всю ту обработку случайных данных, которой бедняге приходится заниматься.

– Верно. Но иерархическое ядро придает ему некоторые личные черты, делает его поведение более реалистичным. Хотя далеко не всегда он ведет себя так, как от него ожидают. Порой он бывает просто невыносим.

Он посмотрел на Терри. Она явно хорошо разбиралась в своей области.

Сообщество специалистов по робототехнике делилось на два лагеря. Представители старшего поколения верили в создание роботов с «жестким» искусственным интеллектом – высокоструктурированных иерархических систем с заранее определенными внутренними моделями мира и жестко заданными представлениями об этом мире. Сторонники более нового течения – к числу вызывающих споры лидеров которого принадлежал Уорн – верили, что будущее за робототехникой, основанной на поведении, – системами, действия которых базировались на том, что подсказывали им их датчики, а не на готовых инструкциях.

– Есть в нем нечто тревожащее, – сказала Терри. – Словно никогда заранее не знаешь, как он поступит. И почему он такой большой?

– Когда я его впервые собрал, компоненты еще не были столь миниатюрными, как сейчас. За прошедшие годы я поменял множество деталей, и в итоге вес его уменьшился вдвое, освободилось место для более мощных моторов и приводов. Вот почему он такой проворный, в числе прочего. – Уорн посмотрел на нее. – Вы говорите так, будто никогда его раньше не видели.

– Только на расстоянии. Он стоял в углу кабинета Сары Боутрайт. Или, может быть, Барксдейла – не помню.

Уорн вздохнул. Почему-то его это не удивило.

– Расскажите мне про Фреда Барксдейла, – попросил он. – Что он за человек?

– В общем… он обаятельный, вежливый, воспитанный, обходительный… Если, конечно, вам нравятся такие черты в людях. Может часами цитировать Шекспира. Все женщины в системном отделе от него без ума. Собственно, именно потому ко мне это не относится.

Ученый усмехнулся.

– По слухам, у него роман с Сарой Боутрайт, – продолжила она.

Смех застыл на губах Уорна. Он посмотрел на Терри, и ему показалось, что в ее голосе прозвучали ехидные нотки.

– Не беспокойтесь, доктор Уорн, – сказала она. – Я все знаю. И про вас тоже. Утопия еще больше полна сплетнями, чем Пейтон-Плейс [28]28
  Место действия романа Г. Метэйлис, маленький идиллический городок Новой Англии. Сюжет, изобилующий адюльтерами, взаимной ненавистью и убийствами, лег в основу одноименной мыльной оперы (1964).


[Закрыть].

Вздохнув, он отвел взгляд.

– Это старая история.

– Не очень, – пробормотала Джорджия.

Терри расхохоталась.

– Знаете, а мне нравится ваша дочь.

Девочка покраснела и улыбнулась.

Уорн снова посмотрел на экран, перемещая мышь от одного окна с кодом к другому. И снова на него нахлынули смешанные чувства – страх, безысходность. Он понимал, что теряет метасеть и это происходит прямо у него на глазах. И тем не менее с ней все было в порядке – он только что провел все тесты, какие только мог себе представить. Но что-то все же явно не так. Несчастный случай на «Ноттингхиллских гонках». А сегодня утром его собственное творение, Хард-Плейс… Непонятно. Убрав руку с мыши, он рассеянно потер саднящее запястье.

Рядом послышался шум – Непоседа, батареи которого полностью зарядились, метнулся к нему, схватил мышь и бросился прочь. Раздался громкий щелчок. Уорн посмотрел на громадного робота, который держал в металлических челюстях мышь со свисавшим, словно хвост, оборванным проводом, словно приглашая поиграть в салочки.

– Непоседа, не гоняйся, – устало сказал он, поворачиваясь к Терри. – Не могли бы вы принести другую мышь?

– Конечно. Он всегда так?

– Он обожает гоняться за автомобилями, роботами, за всем, у чего есть колеса. Не спрашивайте, откуда это у него. Пришлось закодировать ему специальную команду «не гоняйся». Да и то она не всегда срабатывает.

«Моя карьера в миниатюре», – подумал он, мрачно глядя на робота. Неудивительно, что тот превратился в пыльный реликт.

Тереза отошла за новой мышью. Ее изящная фигура выглядела весьма привлекательно даже в лабораторном халате. Уорн посмотрел на Джорджию, которая с несчастным видом листала промышленный каталог, затем снова на экран.

И опять у него возникло ощущение, будто что-то не так.

А потом он неожиданно понял, что именно. Все оказалось так просто и очевидно, что он до последнего не мог уловить никакой связи.

– Терри, – сказал он, – если система изменила программы некоторых роботов для неуместных действий, почему эти модификации не отражены в логах? Я проверял все логи метасети. Но по поводу свихнувшихся роботов в них ничего нет.

Терри покачала головой.

– Этого не может быть.

– И еще одно. На совещании сегодня утром Барксдейл сказал, что проблемы непостоянны. Роботы сегодня ведут себя некорректно, а завтра все в полном порядке. – Уорн помолчал. – Если система дала роботам указание вести себя неправильно, кто приказал им вернуться к обычному поведению?

Тереза посмотрела на него, и в ее черных глазах отразилось беспокойство.

– Это может сделать только метасеть.

– Именно. Но ни в каких внутренних логах не отражено ни появление сбоев, ни их исправление. – Уорн отодвинул в сторону стопку сообщений. – Сколько применений неверного кода вы наблюдали собственными глазами?

– Только один. «Ноттингхиллские гонки».

– Как вы определили, в чем ошибка?

– Техники прошли вдоль всего аттракциона и обнаружили неисправные предохранительные стопоры. Я нашла в коде команду, изменившую поведение роботов.

– Как именно?

– Программа была скорректирована таким образом, чтобы ослабить стопоры, а не подтянуть их.

Уорн невольно вздрогнул. Роботы могли получить такие инструкции только двумя способами. Доступ к терминалу метасети имела только Терри. Либо она преднамеренно вручную перепрограммировала роботов, либо их задачу модифицировала сама система, и именно она стала причиной случившегося. Он снова ощутил нарастающую безысходность.

– Пап, – сказала в наступившей тишине девочка, – ну пойдем. Пожалуйста!

– Джорджия! – Уорн резко повернулся к ней, но тут же глубоко вздохнул, пытаясь подавить раздражение. – Извини, но мне нужно закончить. – Он посмотрел на экран, немного подумал, затем снова повернулся к дочери. – Вот что. Разрешаю тебе самой прокатиться на нескольких аттракционах. Что скажешь? Дай мне еще час. Нет, полтора.

– Не хочу одна, – сказала Джорджия. – Что в этом интересного?

– Иначе не получится, милая. Извини. Всего полтора часа. Встретимся у… – нашарив в кармане путеводитель, он развернул карту. – У стойки информации в Ядре. В четверть четвертого. И вместе закончим осмотр Дощатых Тротуаров. Хорошо?

Джорджия задумчиво пожевала губу, затем кивнула и встала.

– Спасибо за «геймбой», – сказала она Терри и, вставив в уши наушники и закинув за спину рюкзак, направилась к двери.

– Джорджия! – позвал ученый.

Она обернулась, остановившись на пороге.

– Никаких русских горок, никаких опасных аттракционов. Дождись меня.

Она нахмурилась.

– Обещаешь?

– Да, – вздохнула она и выскользнула из кабинета, закрыв за собой дверь.

Наступила тишина. Уорн обнаружил, что взгляд его остановился на двери.

– Милый ребенок, – сказала Терри. – Насколько вообще могут быть симпатичны дети.

Она проказливо улыбнулась.

Уорн повернулся к ней.

– Не любите детей?

– Не в этом дело. Думаю, я никогда не умела общаться с ними. Особенно когда я сама была ребенком. – Тереза пожала плечами. – У меня почти не было друзей моего возраста, да и вообще друзей. Я всегда уютнее себя чувствовала среди взрослых.

– Очень похоже на Джорджию. Меня самого это порой беспокоит. С тех пор как умерла ее мать, такое ощущение, будто она окружила себя каменной стеной. Я единственный, кто ей по-настоящему близок.

– По крайней мере, у нее есть любящий отец.

– А у вас не было?

Тереза закатила глаза.

– Не спрашивайте. Это был злой волшебник с Востока.

Потянувшись, Уорн снова взглянул на терминал.

– Вернемся к делу. Во всем этом есть некая загадка, которую я не могу понять. – Он махнул в сторону пачки отчетов. – Только метасеть могла стать причиной сбоев. Но почему вы на самом деле видели измененный код только в «Ноттингхиллских гонках»? Что в нем было особенного по сравнению с другими?

Терри уставилась в пол.

– Там произошел несчастный случай, – сказала она.

Ученый на мгновение опустил взгляд.

– И вы закрыли аттракцион, – подытожил он. – Когда вы исследовали двух роботов с «Ноттингхилла»?

– На следующее утро.

– Они были тогда подсоединены к метасети?

– Нет, конечно. Весь аттракцион отключили.

– Естественно. – Уорн взял стопку отчетов. – А проблемы с остальными роботами – когда их тестировали?

– Обычно на следующий день после составления отчета.

– Их когда-либо проверяли раньше?

– В срочных случаях мы осматривали их в первую очередь.

– А именно?

– Около половины десятого утра. Сразу после загрузки.

– Сразу после загрузки. – Он быстро посмотрел на нее. – Вот оно. Вот почему вы видели измененный код только в «Ноттингхилле». И нигде больше.

– Не совсем понимаю.

– Я уверен, что если мы исследуем внутренние программы Хард-Плейса, то увидим то же самое. Господи, разве вам не ясно? Все остальные наверняка…

Внезапно раздался стук в дверь.

– Войдите! – крикнула Терри.

Дверь открылась, и вошел высокий худой человек в лабораторном халате, толкая перед собой тележку. На ней лежал металлический ящик размером с коробку из-под молока, из которого торчали разноцветные провода – центральный процессорный модуль Хард-Плейса. Рядом с ним стоял приземистый робот. Уорн узнал его тип – автономная система последней модели, часто используемая для простых служебных задач. Но его верхняя панель выглядела странно обугленной, словно кто-то прошелся по ней паяльной лампой.

Непоседа повернул головной модуль к новоприбывшим. Издав низкое рычание, он покатился к тележке.

– Непоседа, не гоняйся, – предупреждающим тоном произнес Уорн, тщательно выговаривая команду.

Робот остановился.

– В чем дело? – спросила Терри.

– Мисс Боутрайт просила меня доставить их доктору Уорну. Сказала, что его можно найти у вас в лаборатории. – Человек в халате повернулся к ученому, то и дело бросая нервные взгляды на Непоседу. – Это вы?

– Тот, что больше, – мозг Хард-Плейса, – сказал Уорн, кивая в сторону тележки. – Я уже рассказывал, как он сегодня на меня набросился. Пришлось отключать его вручную. А вот другого я не знаю.

– Это робот с шоу в Башне грифонов, – пояснила женщина, поворачиваясь к технику. – В чем дело? – повторила она чуть громче.

Техник облизнул губы.

– Лазер свихнулся. Во время шоу в час двадцать.

– Что?

Тот кивнул:

– Перегрузка. Выстрелил парню прямо в лицо.

Побледнев, Терри подошла к тележке, но тут же остановилась, словно не находя в себе сил дотронуться до робота.

– Господи, – сказала она. – Я же его программировала. Это я виновата…

Она в ужасе обернулась к Уорну.

Но тот ее не замечал. Мысли его были заняты другим.