Текст книги "Штурвал тьмы"
Автор книги: Линкольн Чайлд
Соавторы: Дуглас Престон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)
Глава 32
Скотт Блэкберн повесил снаружи на дверь своей каюты табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ» и запер дверь изнутри. Поднявшись на два лестничных пролета в гардеробную, стянул галстук, снял пиджак и рубашку, швырнул в угол, чтобы горничная затем повесила их в шкаф, и быстро сбросил брюки. Некоторое время он стоял перед высоким, во весь рост, зеркалом, поигрывая мускулами и рассеянно любуясь собственным торсом. Затем, отперев выдвижной ящик, достал просторные шелковые одеяния желто-оранжевого цвета, характерные для тибетских монахов. Медленно облачился: нательное, среднее, верхнее. Превосходный шелк скользил по телу с подвижностью ртути. Блэкберн заложил складки, драпируя одеяние, и оставил обнаженными плечо и руку.
Затем вошел в гостиную, закрыл двери и, встав в центре комнаты, погрузился в глубокое молчание, окруженный предметами азиатской коллекции. Он знал, что необходимо успокоить сознание, потревоженное услышанным в этот вечер за обеденным столом. Значит, вчера в его номере побывала горничная. И сразу же после этого спятила и убила себя. Его допрашивал глава службы безопасности – якобы простая формальность. А затем, совсем скоро, он застает у себя в номере другую горничную, несмотря на свои строгие распоряжения. Было ли это простым совпадением?
Или же и впрямь он находится под пристальным вниманием? Неужели его передвижения, его действия, его приобретения отследили?
Взбираясь на вершину благополучия Кремниевой долины, Блэкберн давно научился доверять своему феноменальному чутью и хорошо усвоил: если инстинкты говорят, что кто-то за ним охотится, то обычно так и бывает. А здесь, на судне, запертый как в ловушке, лишенный обычных мер безопасности, он находился в очень уязвимом положении. По кораблю ходят слухи о том, что на борту находится какой-то частный сыщик, чудаковатый пассажир по имени Пендергаст, разыскивающий вора и убийцу.
Уж не по его ли душу на борт взошел этот ублюдок?
Чем больше Блэкберн думал над этим, тем более вероятным казался такой поворот событий. Он не может позволить себе рисковать – слишком высоки ставки. С этим врагом – поскольку, если инстинкты не врут, это именно враг – придется разобраться особым образом.
Особым…
Блэкберн выключил в комнате свет и стоял в темноте, настраивая восприятие. Сначала он чутко прислушивался, вычленяя из фонового шума малейший звук – от едва слышного монотонного гудения двигателей в машинном отделении до стенаний ветра и моря. Здесь же присутствовали стук дождя по стеклу, рыдания прислуги в ее спальне, приглушенные шаги в коридоре. Затем Скотт перешел к более острым ощущениям: осязанию пушистого коврового ворса голыми ступнями, запаху сандалового дерева и пчелиного воска в каюте, восприятию тяжеловесной судовой качки.
Он глубоко вдохнул, выдохнул. Необходимо спокойствие. Необходимо изгнать трех недругов: ненависть, вожделение и сумятицу мыслей. Из всех трех ненависть была самым мощным и сейчас душила Блэкберна в безжалостных объятиях.
Зажав себя в тиски самоконтроля, миллиардер двинулся к подставке наподобие мольберта, что стояла у дальней стены. На ней было нечто, завешенное покровом из тончайшего шелка. Было глупейшей ошибкой держать артефакт не в сейфе с самого начала, но Блэкберну стала ненавистна мысль о том, чтобы запирать его, когда он нуждается в нем так часто. Прислуга получила строгие указания: никогда не снимать шелковый покров и не заглядывать под него. И Скотт знал, что может на горничную положиться; ему потребовался не один год, чтобы найти благонадежную, лишенную воображения и нелюбопытную служанку. Но вот та, первая судовая горничная – та, что покончила с собой, – должно быть, подняла покрывало. И теперь, если его подозрения верны и пресловутый Пендергаст охотится именно за этим, даже сейф не окажется достаточно надежным местом. Гостиничные сейфы печально известны тем, что их очень легко вскрыть, а судовые сейфы, даже самый большой из них, вероятно, мало чем отличаются в этом смысле. Они предназначены отпугивать мелких воришек, не более.
Ему придется найти лучший тайник. Тщательно избегая смотреть на артефакт, Блэкберн осторожно снял шелковую завесу и поместил предмет в центр комнаты. С ритуальным почтением выставил на большой серебряный поднос тридцать шесть масляных свечей и положил перед объектом, чтобы лучше его осветить. По-прежнему отводя глаза, поместил несколько ароматических палочек для воскурения фимиама в две искусно гравированные золотые кадильницы по обеим сторонам предмета.
Масляные свечи замерцали, наполняя комнату пляшущим золотистым светом. Блэкберн выложил перед свечами стеганый шелковый коврик и уселся на него в позе лотоса. Закрыв глаза, Скотт принялся монотонно бубнить нараспев. Это был странный, низкий, гудящий речитатив, который внимательный слушатель воспринял бы как последовательность одних и тех же странных звуков, следующих друг за другом, без начала и конца. Теплый, животный запах масляных свечей наполнял воздух, и временами монотонность пения исчезала, воспроизводя тибетский сигит[39]39
Горловое пение; состоит из низкочастотного жужжания и мелодии на высокой частоте, как у флейты.
[Закрыть], – им так славились монахи, у которых он проходил обучение.
После получаса ритуальных песнопений три недруга ушли, покорились. Сознание Блэкберна, освобожденное от ненависти и вожделения, стало готово к восприятию. Он резко открыл глаза – очень широко – и уставился на озаренный пламенем свечей предмет.
Казалось, последовал удар током. Мускулы напряглись, вздулись жилы на шее, запульсировала кровь в сонной артерии. Но голос при этом ни на секунду не дрогнул и песнопение не прервалось. Напротив, оно ускорилось и перешло в более высокие регистры, достигая таких силы и напряженности, которые не имели ничего общего с нормальными тонами человеческого голоса.
Блэкберн все смотрел, смотрел и смотрел перед собой. Странный, причудливый дым начал точиться и наполнять комнату – тошнотворный, низменный, землистый запах, похожий на вонь гниющих поганок. Воздух словно сгустился, наполняясь этим дымом, который стягивался водно место, примерно в четырех футах перед Скоттом, уплотняясь, точно вязкий, густой крем, сбиваясь в нечто почти твердое. А затем…
Оно задвигалось.
Глава 33
В этом путешествии столь многое происходило впервые, думала Бетти Джондроу, жительница Парадайс-Хиллз, штат Аризона. Она сидела в золоченом фойе театра «Белгравия», нетерпеливо сжимая в руке программку. Вчера они с сестрой-близнецом Виллой сходили в салон «Седона Сан-спа» и сделали себе парные татуировки на ягодицах: Бетти – бабочку, Вилла – шмеля. На Риджент-стрит, одной из первоклассных и фешенебельных торговых аркад на судне, обе купили себе ножные браслеты с настоящими бриллиантами и теперь надевали их каждый вечер. Кто бы мог поверить, размышляла Бетти, что они с сестрой в обшей сложности выносили и родили восемь детей по девять фунтов каждый и могли похвастаться одиннадцатью здоровыми внуками? Слава Богу, они никогда не позволяли себе заплыть жиром, как многие из бывших одноклассниц. Бетти очень гордилась тем, что в шестьдесят три года ей по-прежнему было впору выпускное платье – этот эксперимент она с религиозным благоговением проделывала каждый раз в годовщину выпуска.
Джондроу огляделась и посмотрела на часы. Почти час ночи. Где там Виллу черти носят? Пошла купить батарейки для фотоаппарата и пропала. Уже с полчаса назад; может, даже больше.
Ведь именно Вилла так страстно мечтала встретиться с кинозвездой Брэддоком Уайли. Одной из изюминок, одним из гвоздей программы круиза, на которую они клюнули, было обещание премьеры фильма-ужастика с участием Уайли. Предполагалось, что премьерный показ начнется в десять часов, но Брэддок Уайли, во всяком случае, такой шел слух, страдал от морской болезни – ведь море изрядно штормило.
Бетти вновь обежала глазами толпу, но по-прежнему не обнаружила Виллы. Что ж, если сестра не поторопится, то Бетти придется встречать Уайли за двоих. Она достала из сумочки зеркальце, прикоснулась носовым платком к уголкам губ, захлопнула и сунула обратно в сумку.
Внезапное возбуждение в группе собравшихся подсказало ей, что ожидание было не напрасным. Вот и Брэддок Уайли собственной персоной – весь из себя удалой и франтоватый, в темно-синем блейзере, эскотском галстуке, с широкими, как у шарфа, концами, и кремовых брюках. Большими шагами киноартист стремительно приближался к фойе, в окружении нескольких морских офицеров, совершенно непохожий на больного.
Завидев группу восторженных поклонниц, он ослепительно улыбнулся и двинулся к ним.
– Добрый вечер, леди! – воскликнул Брэддок и сразу же потянулся в карман блейзера за ручкой, в то время как женщины, хихикая и краснея, протягивали ему программки.
Уайли пробирался сквозь рой обожательниц, непринужденно перекидываясь словом с каждой, подписывая программки и позируя для снимков. В жизни он оказался даже красивее, чем на экране. Бетти приотстала, надеясь, что сестра все-таки появится в последнюю минуту, но потом вдруг прямо перед ней оказался Уайли.
– Крайняя, но не последняя, – подмигнул он, беря Бетти за руку и чуть задерживая в сердечном пожатии. – Мне говорили, что на борту будет несколько красивейших женщин. Я не верил – до нынешнего момента.
– Будет вам, мистер Уайли, – с задорной улыбкой ответила Джондроу. – Вы шутите. У меня шестеро внуков.
Его глаза изумленно расширились.
– Шестеро внуков? Кто бы мог подумать? – И звезда Голливуда снова подмигнул.
Бетти не нашлась что ответить. Покраснев до корней волос, она вдруг вновь почувствовала себя краснеющей невинной смущенной школьницей, какой была полвека назад, когда пожимала руку капитану футбольной команды.
– Позвольте подписать вам это. – Уайли осторожно взял из ее руки программку. Поставив на ней росчерк, он двинулся дальше, чтобы напоследок помахать фанаткам.
Бетти поднесла к глазам программку и увидела, что там написано: «Моей любимой, самой соблазнительной из бабушек – любовь и французский поцелуй. Брэд Уайли».
Джондроу держала программку дрожащими руками. Это станет одним из величайших моментов ее жизни. Что-то будет с Виллой, когда она увидит это!
Уайли ушел, и театральное фойе начало заполняться разодетыми киноманами. Бетти начала приходить в себя; пожалуй, будет лучше занять два хороших места, да побыстрее. Может, Вилла и пропустила Брэддока, но еще вполне успевала на сам показ.
«Самая соблазнительная из бабушек» показала оба билета капельдинеру, прошла в зал и отыскала превосходное место, прямо по центру, а потом зарезервировала и соседнее кресло, поставив на него сумочку. Театр «Белгравия» впечатлял. Он занимал значительную часть сразу нескольких палуб, со второй по пятую. Интерьер в благородных темных тонах со вкусом отделали синим и янтарным неоном. Дорогой плюш, удобные сиденья, широкая сцена, глубокий балкон. Вскоре, несмотря на большую вместимость зала и поздний час, театр оказался полон. Через несколько секунд огни погасли и Брэддок Уайли появился еще раз – теперь уже на сцене перед занавесом, сверкая улыбкой в лучах прожекторов. Он сказал несколько слов о фильме, поведал пару-тройку забавных историй о кинопроизводстве, поблагодарил многочисленных продюсеров, актеров, режиссера и мастера по спецэффектам, послал публике воздушный поцелуй и удалился. Зал взорвался аплодисментами, на занавесе появился логотип студии «XX век Фокс», и по этому сигналу занавес раздвинулся.
Публика ахнула. Бетти Джондроу испуганно поднесла руку ко рту. Там, прямо перед экраном, в лучах кинопроектора висел блестящий образчик режиссерского мастерства – поразительно реалистичный муляж мертвой женщины, истекающей кровью. По залу прокатилось взволнованное перешептывание. Этот неожиданный сценарный ход, очевидно, специально предусмотрели, чтобы поострее приправить премьеру. Кукла сначала была нарочно скрыта занавесом, чтобы потрясти аудиторию. Она выглядела поразительно правдоподобно – пожалуй, даже чересчур.
Появилось и заглавие фильма – «Вивисектор». Буквы фантастически причудливо проецировались прямо на тело манекена, проходя по середине груди, которая и впрямь выглядела как результат недоделанной операции. Из зала послышались сдавленные возгласы восхищения этим остроумным, хотя и несколько натуралистичным решением.
Бетти вдруг подалась вперед. Несмотря на кровавые пятна, было в облике куклы что-то знакомое. Это расшитое блестками шелковое платье, эти черные лакированные лодочки, эти короткие светлые волосы…
Ухватившись за переднее сиденье, Бетти с усилием поднялась на ноги.
– Вилла! – закричала она, указывая в сторону сцены. Пронзительный крик заглушил остальные звуки. – О Боже! Это Вилла! Это моя сестра! Ее убили! – И Джондроу без чувств повалилась на сиденье.
Изображение на экране поблекло, а затем и вовсе погасло; в этот момент зрители повскакивали со своих мест и, охваченные ужасом, с визгом и воплями беспорядочно ринулись к выходу.
Глава 34
Приближался полдень. Патрик Кемпер в мед-блоке старался успокоиться. Как круизный офицер службы безопасности с тридцатилетним стажем работы полицейским, он-то думал, что повидал уже все на свете, включая убийство. Но то, что произошло сейчас, выходило за рамки простого убийства. Пять сотен пассажиров стали свидетелями чего-то варварски жестокого. На борту зрела паника, не только среди пассажиров, но и среди персонала, и без того напуганного самоубийством своей товарки.
Теперь перед Кемпером стоял страшный в своей очевидности факт: на «Британии» орудует маньяк, а у него нет и не предвидится необходимых ресурсов, чтобы с ним справиться. Когда-то, в Бостоне, в бытность копом, он имел в своем распоряжении целые подразделения, которые собирали и обрабатывали улики, – сотрудники, занимающиеся анализом кожи и волос, токсикологи, дактилоскописты, эксперты-баллистики и эксперты по ДНК. Здесь же практически ничего. Ноль. А в штате его службы состоял лишь один экс-полицейский, помимо его самого, бывший сотрудник морской полиции на авиабазе в Германии.
По левую руку от Кемпера стояла старший помощник капитана Кэрол Мейсон, державшаяся с благословенными спокойствием и уверенностью. Ле Сёр, явно более растерянный, находился по другую сторону. Главный судовой медик – знающий, но скромный и застенчивый терапевт из университета Джона Хопкинса, который достойно справлялся с несложными повседневными обязанностями судового врача, – выглядел наименее уверенным из всех.
В помещение энергичным шагом вошел капитан Каттер как всегда, являя собой образец внешней безукоризненности, с лицом, точно высеченным из гранита. Кемпер незаметно посмотрел на часы: ровно полдень.
Каттер не стал терять времени.
– Мистер Кемпер? Ваш рапорт.
Шеф службы безопасности кашлянул.
– Жертва – Вилла Беркшир из Темпе, штат Аризона. Недавно овдовела, путешествовала с сестрой, Бетти Джондроу. Как выяснилась, была убита одним ударом мачете, предметом сценического реквизита, хранившимся в каких-то запертых шкафчиках за сценой.
Каттер нахмурился:
– Реквизита?
– Да. Мы еще не знаем, сам ли убийца его заточил или нашел уже в таком виде. Начать с того, что никто даже не помнит, в каком состоянии был этот нож изначально. Виллу убили прямо за сценой; на месте преступления обнаружили большое количество крови. Время смерти – от получаса до двадцати минут перед открытием занавеса; во всяком случае, именно в это время миссис Беркшир в последний раз видели живой. Убийца использовал сценические подъемные блоки и крюки, чтобы подвесить тело. Как представляется – это гипотетическое предположение, – жертву заманили за сцену, убили единственным ударом, быстро подняли и подвесили. Весь процесс мог занять не больше пяти минут.
– Заманили за сцену?
– Это служебная зона, куда посторонним вход воспрещен. Убийца где-то раздобыл ключ. Я сказал «заманили», потому что трудно представить, чтобы пассажир сам отправился туда без какой-то веской причины.
– Есть подозреваемые?
– Пока нет. Мы допросили сестру, которая только сказала, что договорилась заблаговременно встретиться с Виллой в театре – они надеялись получить автограф от Брэддока Уайли. Обе никого не знали на борту и ни с кем не знакомились; говорит, их целью было просто побыть вдвоем, они поехали не затем, чтобы заводить знакомства с мужчинами или с кем-то общаться. Отрицает наличие каких бы то ни было врагов; сестры ни с кем не конфликтовали, не ссорились. Короче говоря, Беркшир, похоже, явилась случайной жертвой, выбранной наобум.
– Какие-либо следы изнасилования или сексуального истязания?
– Я не врач, капитан.
Каттер повернулся к офицеру медицинской службы:
– Доктор Грэндайн?
Судовой врач кашлянул.
– Капитан, это действительно ужасно, шок для всех нас…
– Какие-либо следы изнасилования или сексуального истязания? – жестко повторил вопрос капитан.
– Поймите, у нас нет на борту надлежащих приспособлений, чтобы провести вскрытие, да и в любом случае я в этом не специалист. Моя подготовка в части судебной медицины минимальна. Мы заморозили тело, чтобы можно было провести медицинское исследование, когда придем в порт. Я детально не обследовал тело – да и всякая моя попытка самостоятельно это сделать только создаст проблемы для судмедэксперта.
Каттер пристально смотрел на доктора, и в его поблескивающих глазах явно читалось невысокое мнение об этом человеке.
– Покажите мне тело.
Это требование было встречено недоуменным молчанием.
– Хорошо, но я вас предупреждаю, зрелище не очень-то…
– Доктор, поберегите ваши замечания для фактической стороны дела.
– Да, конечно. – Крайне неохотно врач отпер дверь в глубине кабинета, открывая доступ в тесную комнатку, которая, помимо всего прочего, выполняла роль судового морга. Здесь сильно пахло химикатами. В дальней стене располагались девять выдвижных ящиков из нержавеющей стали для хранения трупов. Казалось бы, девять – это очень много, но Кемперзнал не понаслышке, как много людей умирает в морских путешествиях, особенно учитывая средний возраст пассажиров круизного судна и их невоздержанность в еде, питье и сексе.
Доктор отпер одно из средних отделений и выдвинул находившийся там подаон со специальным полупрозрачным пластиковым мешком. Кемпер разглядел внутри что-то розовое. Под ложечкой у него неприятно засосало. – Откройте.
Кемпер ранее уже осматривал тело, плохо представляя, что именно нужно искать, и меньше всего ему хотелось увидеть это снова.
Доктор не без колебаний расстегнул молнию на мешке. Капитан развел в стороны края, открывая взгляду голое тело. В глаза бросилась громадная колото-резаная рана, рассекающая грудную клетку и сердце. Из мешка вырвались пары формалина.
Кемпер судорожно сглотнул.
За спиной раздался негромкий спокойный голос явно образованного человека:
– Прошу прощения, леди и джентльмены.
Шеф службы безопасности обернулся и, к своему вящему изумлению, увидел в дверях Пендергаста.
– Это еще что за дьявол? – требовательно спросил капитан.
Кемпер поспешно выдвинулся вперед:
– Мистер Пендергаст, это абсолютно закрытое совещание, и вы должны немедленно удалиться.
– В самом деле? – растягивая слова, произнес детектив.
Тошнота Кемпера сменилась раздражением. Чаша его терпения переполнилась.
– Пендергаст, я не стану предупреждать вас еще раз…
Он умолк с открытым ртом: назойливый пассажир достал бумажник, распахнул его, и взору предстал значок ФБР. Кемпер взирал на него, не веря собственным глазам.
– Почему вы не выпроводите этого человека? – властно спросил капитан.
Кемпер не смог сразу найти нужные слова.
– Я рассчитывал закончить путешествие инкогнито, как и начал, – спокойно продолжил Пендергаст. – Но видимо, настало время предложить вам свою помошь, мистер Кемпер. Профессиональную помошь. Печальная правда состоит в том, что я специализируюсь на такого рода вещах. – Спецагент неслышно прошел мимо Кемпера и шагнул к столу.
– Мистер Кемпер, я велел вам выставить этого человека вон!
– Капитан, прошу прощения, но, кажется, это федеральный агент… – Слова замерли у начальника службы безопасности на устах.
Пендергаст сунул свой значок по очереди под нос каждому из присутствующих, затем вернулся к осмотру тела.
– Он не обладает здесь никакими правами! – выпалил капитан. – Мы в международных водах, на британском судне, зарегистрированном в Либерии.
Алоиз выпрямился.
– Совершенно верно. Я отдаю себе отчет, что моя юрисдикция на корабль не распространяется, и взываю единственно к пониманию. Но меня очень удивит, если вы отвергнете мою помощь, когда никто из вас, похоже, не имеет ни малейшего представления, что делать с этим. – Он кивнул в сторону тела. – Как все это будет выглядеть, если впоследствии обнаружится, что командование судна отказалось от помощи специального агента ФБР, обладающего высокой квалификацией в сборе улик и криминалистической работе? – Пендергаст холодно улыбнулся. – По крайней мере, если вы примете мою помощь, будет кого потом винить… не так ли?
И обвел комнату взглядом светлых глаз.
Все молчали.
Детектив сцепил руки за спиной.
– Доктор, следует взять у жертвы вагинальный, анальный и оральный мазки и проверить их на содержание спермы
– Мазки? – ошалело пробормотал врач.
– Полагаю, у вас имеются под рукой ватные палочки и микроскоп, не правда ли? Я так и думал. И конечно же, вы знаете, как выглядят клетки спермы. Капля красителя «эозин-игрек» позволит их выявить. Второе – тщательное визуальное обследование вагинальной и анальной областей должно выявить любое характерное вздутие, красноту или повреждение. Очень важно знать как можно скорее, является ли это убийство преступлением на сексуальной почве или… чем-то другим. А также возьмите кровь и сделайте анализ на содержание алкоголя.
Спецагент отвернулся от врача.
– Мистер Кемпер? Я бы незамедлительно обернул пластиковыми пакетами кисти рук жертвы и туго закрепил пластик на запястьях резиновыми повязками. Если жертва боролась с нападавшим, под ногтями должны остаться следы кожи и волос.
Кемпер кивнул:
– Я сделаю это.
– Вы сохранили одежду жертвы?
– Да. Запечатана в пластиковом мешке.
– Превосходно. – Пендергаст развернулся и обратился ко всем разом: – Есть несколько неприятных моментов, которые необходимо отметить. На судне пропали два человека, а теперь еще и это. Уверен, что исчезновения и это убийство связаны между собой. В сущности, я нахожусь на борту этого судна, чтобы найти и вернуть украденный предмет, кража которого также связана с убийством. Не удивлюсь, если один и тот же человек окажется виновным во всех четырех злодеяниях. Одним словом, улики на данный момент говорят, что на борту находится серийный убийца.
– Мистер Пендергаст… – возразил было Кемпер.
Пендергаст повелительным жестом остановил его:
– Позвольте закончить, будьте любезны. На борту серийный убийца, мания которого набирает обороты. С первыми двумя он удовольствовался тем, что сбросил их за борт. На этот раз – нет. Последнее убийство гораздо более броское – по существу, оно больше сходится с первым убийством, которое я расследую. Почему? Это еще предстоит выяснить.
Вновь никто не произнес ни слова.
– Как вы уже упомянули, убийца имеет ключ к двери помещения за сценой. Но не дайте ввести себя в заблуждение, предположив, что убийца – член экипажа.
– Кто сказал, что он член экипажа?
Пендергаст взмахнул рукой:
– Мистер Кемпер, спокойно. Если я прав, убийца определенно не член команды. Тем не менее он мог замаскироваться под такового и раздобыть карточку-пропуск в зоны, не предназначенные для посторонних. В качестве рабочей гипотезы я предположил бы, что Виллу Беркшир заманили за сцену обещанием встречи с Брэддоком Уайли. То есть ее убийца выглядел как лицо, облеченное властью. – Алоиз повернулся к капитану: – Где мы находимся, осмелюсь спросить?
Капитан посмотрел на него тяжелым взглядом, затем обратился к Кем перу:
– Вы намерены разрешить этому… пассажиру отвечать за безопасность на судне? – Голос его был твердым как сталь.
– Нет, сэр. Но я почтительно порекомендовал бы вам принять его помощь. Он… уже помогал нам и прежде.
– Вы знакомы с этим человеком и пользовались его услугами?
– Да, сэр.
– В какой области?
– В казино. Он помогал нам справиться со счетчиками карт. – При этом Кемпер умолчал о том, что Пендергаст ушел из казино, унося с собой больше четверти миллиона фунтов выигрыша – деньги, которые еще предстояло востребовать.
Каттер с отвращением махнул рукой, как бы дистанцируясь от данного предмета:
– Хорошо, мистер Кемпер. Вы знаете, что, как капитан корабля, я не вхожу в дела, далекие от морских. – Он большими шагами зашагал к двери, но на пороге оглянулся:
– Предупреждаю вас, Кемпер, теперь все это на вашей совести. Все это. – Затем отвернулся и скрылся за дверью.
Пендергаст посмотрел на Мейсон:
– Где находится «Британия» на данный момент? По отношению к ближайшей суше?
– Мы примерно в двенадцати сотнях километров к востоку от отмели Флемиш-кэп, в восемнадцати сотнях километров к северо-востоку от Сент-Джонса, столицы канадской провинции Ньюфаундленд.
– Сент-Джонс – это ближайшая гавань?
– Сейчас – да, – ответила Мейсон. – Еще несколько часов назад ближайшей была бы гавань Голуэй-Харбор в Ирландии. Мы как раз на середине пути через Атлантику.
– Жаль, – пробормотал Пендергаст.
– Почему? – спросила старший помощник капитана.
– Потому что, по моему убеждению, убийца снова проявится. Причем скоро.
