Текст книги "Штурвал тьмы"
Автор книги: Линкольн Чайлд
Соавторы: Дуглас Престон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)
Глава 29
Когда первый помощник капитана Ле Сёр незадолго до полуночи взошел на капитанский мостик, он тотчас почувствовал витающую в воздухе напряженность. На мостик опять пришел капитан Каттер – с мясистым бесстрастным непроницаемым лицом он стоял, скрестив толстые руки на бочкообразной груди. Остальные члены штатного состава мостика находились на местах, молчаливые и скованные.
Но нервозную атмосферу создавало не только присутствие Каттера. Ле Сёр был прекрасно осведомлен, что розыск пассажирки не дал результатов. Несмотря на поиски второй степени, пропавшую жену Эвереда обнаружить не удалось. Ее муж сделался просто неуправляем: рвал и метал, устраивал сцены, твердил, что его жена никогда бы не бросилась в море, что ее убили или взяли в заложницы. Его поведение начало будоражить других пассажиров, и по судну поползли слухи. В довершение всего обслуживающий персонал сильно напугало страшное и необъяснимое самоубийство горничной. Ле Сёр негласно проверил алиби Блэктберна и установил, что оно подтверждается – миллиардер действительно находился в это время на обеде, а его личная горничная – в лазарете.
Первый помощник размышлял над всеми этими неприятностями, когда на мостике появился новый вахтенный офицер, чтобы сменить предыдущего. Пока оба негромко сдавали-принимали вахту, Ле Сёр прошел к дисплейному терминалу, где старший помощник капитана Мейсон проверяла показания электронных приборов. Она обернулась, кивнула и опять ушла в работу.
– Курс, скорость и метеоусловия? – потребовал от новоприбывшего вахтенного Каттер. Это был чисто формальный вопрос. Ле Сёр был уверен, что Каттер и сам знает все ответы, но даже если бы и не знал, то один взгляд на приборы сказал бы ему все, что он хотел знать.
– Координаты сорок девять градусов пятьдесят минут тридцать шесть секунд северной широты и двенадцать градусов сорок три минуты восемь секунд западной долготы, курс два четыре один, скорость двадцать девять узлов, – доложил вахтенный офицер. – Волнение моря четыре балла, ветер от двадцати до тридцати узлов к правому борту, волны от восьми до двенадцати футов. Барометрическое давление двадцать девять и девяносто шесть, падает.
– Дайте мне распечатку.
– Есть, сэр.
Вахтенный нажал несколько клавиш, и тонкая полоска бумаги поползла из щели мини-принтера сбоку от пульта управления. Каттер оторвал ее, пробежался взглядом и убрал в карман безукоризненно отутюженного кителя. Ле Сёр знал, зачем капитану эта распечатка: как только вернется к себя в каюту, немедленно сравнит эти данные с соответствующими показателями «Олимпии» в ее рекордном трансатлантическом рейсе годичной давности.
Через широкие окна на всю лицевую стену мостика видно было, что волнение на море заметно усилилось. Носовая часть «Британии» как ножом резала волны, вздымая гигантские фонтаны водяной пыли; поднимаясь на высоту пятьдесят футов, они дождем стекали по нижним палубам кормы. Лайнер приобрел отчетливую интенсивную качку. Штормовой фронт неуклонно надвигался. То была обширная малоподвижная грозовая область, и это означало, что шторм будет сопровождать их большую часть рейса через Атлантику.
Ле Сёр обежал взглядом панели приборов. Он заметил, что успокоители качки запущены только до половины; комфорт пассажиров принесли в жертву высокой скорости – таково, очевидно, было распоряжение Каттера.
– Старший помощник Мейсон! – разнесся по мостику требовательный голос капитана. – Где же начальник службы безопасности?
– Сэр, он будет здесь с минуты на минуту.
Каттер промолчал.
– В сложившихся обстоятельствах я настаиваю, чтобы мы уделили самое серьезное внимание… – продолжала Мейсон.
– Сначала я выслушаю его рапорт, – оборвал Катер.
Мейсон погрузилась в молчание. Ле Сёр понял, что угодил в самую гущу какого-то конфликта.
Дверь мостика вновь открылась, и появился Патрик Кемпер.
– Вот и вы, мистер Кемпер, – не глядя на него, буркнул Каттер. – Ваш рапорт, пожалуйста.
– Примерно сорок минут назад мы получили сигнал, – начал тот. – Пожилая женщина из каюты тысяча тридцать девять сообщила, что исчезла ее компаньонка.
– А кто эта компаньонка?
– Молодая шведка по имени Инга Ларссен. Приблизительно в девять она уложила старушку в постель, затем предположительно отправилась спать сама. Но когда какие-то пьяные пассажиры по ошибке постучали в дверь, то пожилая леди проснулась и обнаружила, что мисс Ларссен нет на месте. С тех пор мы разыскиваем ее, но безуспешно.
Капитан Каттер медленно развернулся к шефу охраны:
– И это все, мистер Кемпер? Старший помощник Мейсон убеждала меня, что здесь что-то серьезное.
– Учитывая, что это второе исчезновение, мы подумали, сэр…
– Разве я не дал вам понять, что неурядицы пассажиров не моя забота?
– Я не стал бы вас беспокоить, сэр, но, как уже говорилось, мы сделали объявление по судовому радио, тщательно прочесали все зоны общественного пользования – и ничего.
– Она, бесспорно, с каким-нибудь мужчиной.
Каттер повернулся лицом к окнам.
– Как верно отметил мистер Кемпер, это уже второе исчезновение, – вмешалась Мейсон. – Я думала, происшествие заслуживает того, чтобы мы довели его до вашего сведения, сэр.
Капитан промолчал.
– Мистер Кемпер также докладывал вам, что, расследуя первое исчезновение, мы обнаружили на металлической облицовке верхней палубы левого борта образцы волос и кожи, которые соответствуют…
– Это ничего не доказывает – они могли попасть туда откуда угодно. – Каттер сделал рукой волнообразный жест, призванный выразить пренебрежительное раздражение. – И даже если она бросилась за борт – что с того? Вы знаете не хуже меня, что пассажирский теплоход в открытом море – это плавучий эшафот для самоубийц.
Ле Сер знал, что это правда – исчезновения на море не редкость и всегда усердно скрываются командой. Но столь грубый ответ, похоже, застал Мейсон врасплох. Старший помощник капитана молчала примерно с полминуты, прежде чем попробовать еще раз. Она кашлянула и сделала глубокий вдох.
– Сэр, нам приходится учитывать даже самую слабую вероятность того, что эти два исчезновения могут указывать на присутствие на судне маньяка.
– Так что вы от меня хотите по этому поводу?
– Я бы со всем уважением порекомендовала рассмотреть возможность смены курса на ближайший порт.
Каттер впервые пристально, в упор уставился на нее. Глаза его казались кусочками угля на розовой, исчерченной прожилками мясистой плоти.
– Я нахожу эту рекомендацию, – медленно, ледяным тоном проговорил он, – непродуманной и абсолютно не заслуживающей внимания, старший помощник Мейсон. Это «Британия».
Название судна повисло в воздухе, как если бы это слово что-то объясняло.
– Да, сэр, – ровно и бесстрастно ответила Мейсон.
Не сказав больше ни слова, она прошла мимо и покинула мостик.
– Проклятая женская суета по пустякам, – пробормотал под нос Каттер. Он вытащил из кармана распечатку, и взгляд его сделался еще более хмурым. Похоже, даже не сравнивая навигационные данные с соответствующими показателями «Олимпии», капитан остался недоволен. Через голову вахтенного офицера он обратился прямо к рулевому: – Увеличьте скорость до «полный вперед».
– Есть «полный вперед», сэр.
Ле Сёру даже не пришло в голову возразить. Он знал, что это бесполезно. Совершенно бесполезно.
Глава 30
Ровно в двадцать минут первого ночи Констанс Грин появилась из служебного помещения горничных на корме с правого борта девятой палубы и по мягкому ковру покатила рабочую тележку к большому номеру люкс под названием «Триплекс „Пенсхерст“». До этого она почти два часа без дела проторчала в помещении, притворяясь занятой – складывая и раскладывая белье, выставляя и переставляя флакончики с шампунем и жидкостью для полоскания рта. И все это время ожидала, когда Скотт Блэкберн покинет апартаменты и отправится в казино. Но его дверь оставалась закрытой весь вечер. Наконец, совсем недавно, из номера вышел хозяин и, бросив быстрый взгляд на наручные часы, торопливо зашагал по коридору в сторону поджидающего лифта.
И вот теперь Констанс остановила тележку у двери его номера. Чуть помедлив перед дверью, чтобы поправить форму горничной, она достала карточку-пропуск, данную Пендергастом, и просунула в щель. Замок щелкнул, девушка толкнула дверь и как можно тише вошла, вкатывая за собой тележку.
Осторожно закрыв дверь, она немного постояла в прихожей. «Пенсхерст» был одним из двух больших люксов-триплексов на «Британии», необычайно просторным – 2700 квадратных футов – и прекрасно оборудованным. На верхнем уровне располагались спальни, тогда как салон-гостиная, столовая и кухня, где готовила горничная, находились на первом.
«Принеси мне его мусор», – велел Пендергаст. Констанс прищурилась, приглядываясь.
Она не знала, как долго Блэкберн собирается пробыть в казино, если именно туда он отправился, но на всякий случай приходилось допускать, что в ее распоряжении не так много времени. Девушка мельком посмотрела на наручные часы: двенадцать тридцать. Пятнадцати минут должно хватить.
Констанс повезла тележку по паркетному полу прихожей, с любопытством осматриваясь вокруг. Хотя их с Алоизом номер мог похвастать точно такой же роскошной деревянной обшивкой, во всем остальном отличия были просто разительны. Почти каждую свободную поверхность покоев Блэкберн украсил предметами из собственной коллекции. Пол устилали тибетские коврики из шелка и шерсти яка; над ними на стенах в тяжелых рамах были развешены произведения кубистов и импрессионистов. В одном углу гостиной стоял роскошный рояль «Босендорфер» красного дерева. Молитвенные мельницы, ритуальное оружие, декоративные ящики из золота и серебра и множество скульптур – все это разложили и расставили по столикам и полкам вдоль одной из стен. Над газовым камином висела большая замысловатая мандала. Рядом отражал тусклый свет тяжелый шкаф из тика сочных тонов.
Оставив тележку, Констанс пересекла салон и подошла к шкафу. Задумчиво огладила полированное дерево, затем потянула на себя дверцу. Внутри помешался массивный стальной сейф, занимая почти все пространство шкафа.
Мнимая горничная отступила на шаг, оглядывая сейф. Достаточно ли он велик, чтобы вместить Агозиен?
Да, решила она, шкаф достаточно большой. Закрыв его, вынула из кармана фартука тряпку и протерла дверцы, к которым прикасалась. Одна задача выполнена. Грин обвела глазами комнату и зафиксировала в памяти все предметы обширной и на редкость эклектичной коллекции Блэкберна.
Направляясь к оставленной тележке, Констанс задержалась у подножия лестницы. Оттуда, сверху донесся какой-то звук – слабый, но отчетливый. Она замерла, прислушиваясь. Звук послышался снова: приглушенный храп, исходящий из открытой двери спальни на верхнем уровне.
Итак, кто-то все же находился в апартаментах. Вероятнее всего, личная горничная Блэкберна. Это осложняло дело.
Ухватив тележку за ручку, Констанс повезла ее через прихожую, стараясь, чтобы щетка и швабра не гремели о кронштейны, остановила посреди гостиной и быстро прошлась по кругу – опорожняя корзинки и пепельницы в мешок на тележке. Оставив тележку на месте, скользнула в столовую, затем в кухню – мусора оказалось на удивление мало; личная горничная Блэкберна хорошо выполняла свою работу.
Вернувшись в гостиную, Констанс остановилась, обдумывая дальнейшее. Она не отважилась отправиться наверх за прочим мусором – это разбудило бы горничную и спровоцировало неприятную сцену. Самую важную информацию она уже получила – местонахождение и размер сейфа Блэкберна и беглую опись коллекции. Пожалуй, пора уходить.
Но пока она медлила в нерешительности, заметила любопытную деталь. При том что поверхности столов и пред, метов искусства были без единого пятнышка и блестели, а корзины почти не содержали мусора, на полу обнаружилось довольно много пыли, особенно у декоративных накладок красного дерева, вдоль стен. Получалось, что усердие личной горничной Блэкберна не распространялось на чистку пылесосом. Констанс опустилась на колени и провела пальцем вдоль плинтуса. Не-ет, это даже не пыль, а мелкие опилки.
Она посмотрела на пылесос в тележке. Если его включить, горничная непременно проснется. Ну так будь что будет. Она сняла пылесос с крючка, выташила старый мешок и вставила свежий. Подойдя к ближайшей стене, опустилась на колени, включила пылесос и несколько раз быстро провела щеткой вдоль стены.
Почти тотчас наверху послышался звук шагов.
– Эй, – раздался сонный женский голос. – Кто там? Притворяясь, что не слышит из-за шума, Констанс перешла в центр комнаты, опустилась на колени и несколько раз прошлась по лепным украшениям, затем – по ковру в прихожей, стараясь собрать образцы волос и кожи.
Через минуту вновь прозвучал тот же голос, на сей раз гораздо громче:
– Эй! Что вы тут делаете?
Констанс выпрямилась, выключила пылесос и обернулась. На верхней ступеньке лестницы стояла приземистая, похожая на дыню женщина лет тридцати, с красным лицом, в одном лишь махровом полотенце, которое прижимала к себе жирной рукой.
– Что вы тут делаете? – снова требовательно спросила личная горничная миллиардера.
Констанс сделала реверанс.
– Извините, что разбудила вас, мэм, – подпустила она в речь немецкий акцент. – С горничной, которая раньше убирала эти покои, произошел несчастный случай. Мне передали ее обязанности.
– Уже за полночь!
– Извините, мэм, но мне велели прибрать, пока в номере никого нет.
– Мистер Блэкберн дал особые распоряжения, чтобы в этом номере больше не убирались!
В этот момент снаружи послышался шум – звук вставляемой в паз карточки-пропуска и щелканье замка. Горничная беззвучно охнула, залилась краской и бросилась в свою комнату. Через секунду входная дверь отворилась и вошел Блэкберн с кипой газет под мышкой.
Констанс взирала на него, неподвижная, с пылесосом в руке.
Скотт остановился и внимательно посмотрел на нее. Затем хладнокровно запер дверь, пересек прихожую и положил газеты на приставной столик.
– Кто вы? – спросил он не оборачиваясь.
– Прошу прощения, сэр, я ваша горничная.
– Горничная?
– Ваша новая горничная. Хуанита, девушка, которая раньше убирала ваш номер, с ней случилось несчастье. Теперь меня поставили.
Блэкберн резко обернулся и впился в нее прищуренным взглядом. Слова замерли у Констанс на устах. Нечто в выражении его лица, в глазах потрясло – пугающая целеустремленность, твердая и холодная как сталь, и одновременно что-то вроде страха или, быть может, безумия.
Девушка попробовала еще раз объяснить:
– Извините за поздний час. Я убираю не только ее каюты, но и свои тоже, и трудно бывает подобрать время. Думала, что в номере никого нет, а иначе я бы никогда не…
Внезапно Блэкберн выбросил вперед руку, схватил ее за запястье и, жестко стиснув, рванул на себя. Констанс чуть не вскрикнула от боли.
– Вздор, – произнес он низким, угрожающим голосом, почти вплотную приблизив свое лицо к ее. – Я только сегодня вечером дал четкие указания, чтобы никто не убирал мои покои, кроме моей личной служанки. – И сильнее сжал руку Грин.
Констанс вскрикнула от боли.
– Пожалуйста, сэр. Мне никто ничего не сказал. Если вы не желаете, чтобы ваши комнаты убирали, я уйду.
Блэкберн смотрел в упор, так что девушке пришлось отвести взор. Констанс показалось, что сейчас грубиян сломает ей запястье. Но тут миллиардер грубо оттолкнул ее. Она упала, выпавший из руки пылесос застучал по ковру.
– Вон отсюда! – прорычал хозяин номера.
Констанс поднялась на ноги, одновременно подхватывая с пола пылесос и оправляя фартук. Повесила пылесос на крючок тележки и торопливо покатила ее к выходу. Отперла входную дверь, вытолкнула вперед тележку и выскочила в коридор. Уходя, бросила последний хмурый взгляд на человека, который, поднимаясь по лестнице, громогласно распекал свою горничную, впустившую в номер постороннего человека.
Глава 31
На полированном столе в обеденной зоне тюдоровских покоев царил полный хаос. Из большого пластикового пакета высыпали мусор: смятую бумагу, скомканные бумажные носовые платки, сигарный пепел. Стиснув руки за спиной, Пендергаст кружил у стола, точно тигр вокруг добычи, то и дело наклоняясь, чтобы поближе рассмотреть какой-нибудь предмет, но ни до чего не дотрагиваясь. Констанс наблюдала за ним, сидя рядом, на диване. Теперь девушка была одета в одно из изящных вечерних платьев, приобретенных на борту судна.
– И, говоришь, он швырнул тебя наземь? – пробормотал Пендергаст через плечо.
– Да.
– Неотесанный негодяй. – Детектив еще раз обошел стол, затем остановился и посмотрел на спутницу: – Это все?
– Я не смогла обработать верхний уровень триплекса в присутствии горничной. Извини, Алоиз.
– Тебе не за что извиняться. Так или иначе, это была просто дополнительная мера, на всякий случай; идея, пришедшая в последний момент. Главное, что мы сейчас знаем размеры и местоположение сейфа. И ты дала мне превосходное описание коллекции. Как жаль, что среди всех этих предметов, по-видимому, нет Агозиена!
Спецагент запустил руку в карман, достал пару латексных перчаток, натянул и принялся исследовать мусор. Взял со стола пустую бутылку из-под сельтерской воды, осмотрел, отложил в сторону. За этим последовали несколько бирок из химчистки, окурок сигары и собранный пепел, смятая визитная карточка, запачканная бумажная салфетка, пробка от шампанского, сломанный футляр от компакт-диска, судовая брошюра, разорванная пополам, соломинка для коктейля, пустая упаковка охотничьих спичек и полупустой коробок обычных деревянных. Пендергаст разобрал все это с величайшей аккуратностью. Отложив последний предмет в сторону, он снова по-кошачьи обошел вокруг стола, время от времени останавливаясь, чтобы осмотреть то или иное через лупу. Затем вздохнул:
– Давай уберем все в такое место, куда не доберется горничная, на тот случай если понадобится осмотреть эти предметы еще раз. – Сыщик стянул перчатки и бросил на стол.
– Что дальше? – спросила Констанс.
– Дальше мы найдем способ заглянуть внутрь этого сейфа. Предпочтительно в отсутствие Блэкберна.
– Это может оказаться нелегким делом. Что-то, видно, его напугало; похоже, он не склонен покидать свою каюту надолго и впускать кого-либо.
– Будь на его месте кто-то другой, я бы предположил, что его напугали те два исчезновения, о которых ты мне рассказала. Но только не мистера Блэкберна. Как жаль, что мы пораньше не сузили наш список: вчера я мог бы обследовать его помещения сравнительно легко. – Алоиз посмотрел на подопечную. – И нам нельзя забывать, что, пусть Блэкберн, один из главных подозреваемых, требуется также обследовать каюты Кальдерона и Стрейджа, хотя бы для того, чтобы их исключить.
Он подошел к буфету, налил бокал кальвадоса и сел с ним на кушетку. Легонько взболтал янтарную жидкость, поднес к носу и сделал маленький глоток, вздохом выражая при этом отчасти удовлетворение, отчасти сожаление.
– Что ж, спасибо, моя дорогая. Мне жаль, что ты подверглась нападению. В свое время я заставлю Блэкберна пожалеть об этом.
– Мне жаль только… – начала Констанс, но вдруг осеклась.
– Чего?
– Совсем забыла. Я же принесла из его каюты еще кое-что. Пылесосом собрала несколько странных образцов пыли.
– Чем странных?
– Учитывая, что у человека есть своя горничная и он явный домашний тиран, мне показалось странным, что в комнате столько пыли.
– Пыли? – переспросил Пендергаст. Констанс кивнула:
– Большей частью она скопилась вдоль стен. Вообще эта пыль походила на опилки…
Пендергаст вскочил на ноги.
– Где пылесос, Констанс? – Он говорил тихо, но его ясные глаза сверкали от волнения.
– Там, у двери…
Прежде чем девушка успела договорить, спецагент уже вихрем метнулся к входной двери, подцепил мешок, выхватил из кухонного шкафчика чистую тарелку и вернулся к столу. Тут движения его опять сделались чрезвычайно точными и аккуратными. Вытащив из кармана нож с пружинным лезвием, детектив осторожно разрезал мешок и медленно высыпая содержимое на тарелку. Укрепив на глазу ювелирную лупу, лезвием принялся разбирать мусор, отделяя одну крохотную частицу от другой, как если бы его интересовали отдельные гранулы.
– Ты знаешь, Констанс, – пробормотал он, низко склоняясь над столом, – я уверен, что ты права. Это действительно опилки.
– Оставшиеся после постройки?
– Нет. Свежие. И если это то, что я думаю… – спецагент крохотными щипчиками подцепил какую-то пылинку, – мы не станем утруждать себя проверкой Кальдерона и Стрейджа.
Констанс посмотрела на бледное, дышащее охотничьим азартом лицо Пендергаста. Она не могла даже представить себе, при чем здесь могут быть древесные опилки.
Констанс встала и приблизилась, а детектив пошарил рукой в поисках пепельницы и спичек. Затем пригласил спутницу подойти поближе. Алоиз держал пинцет над пепельницей, и Грин разглядела крохотную поблескивающую крупинку коричневого кристалла.
– Смотри внимательно. Долго это не продлится. – С этими словами Пендергаст зажег спичку, чуть подождал, пока первоначальный сернистый дымок растает в воздухе, затем поднес пламя к кристаллику.
Крупица вспыхнула, и на один краткий миг Констанс уловила слабый запах – глубокий, экзотический аромат мирры: странный, слегка опьяняющий и безошибочно узнаваемый.
– Мне знаком этот запах, – прошептала она.
Пендергаст кивнул:
– Это запах внутреннего монастыря Гзалриг Чонгг. Особый сорт фимиама, изготавливаемый только там, чтобы отпугивать от реликвий личинок прожорливого жука-древоточца.
– Древоточца? – переспросила Констанс.
– Да.
Она посмотрела на маленький холмик пыли на столе.
– Ты хочешь сказать, что эти опилки…
– Вот именно. Какое-то количество этих самых древоточцев, очевидно, попало на борт судна вместе с ящиком, который содержал Агозиен. Блэкберн оказал пароходству «Северная звезда» плохую услугу, принеся этих существ на борт «Британии». – Спецагент посмотрел на Констанс, глаза его поблескивали от волнения. – Мы нашли нашего преступника. Теперь остается только выманить злодея из норы и проникнуть в сейф.
