Текст книги "В погоне за миражом"
Автор книги: Линда Дэвис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)
Глава 57
Вечером того же дня, в четверть девятого, Заха Замаро остановила свой «мерседес» у дома на Элджин-Крисент. Уоллес раскрыл перед ней дверь, Заха прошла в гостиную и уселась на кирпичную скульптуру. Хью побелел.
Замаро напоминала ему кошку, которая забавляется с беспомощной мышью; в глазах Уоллеса она являлась воплощением насилия и жестокости. Стремительно поднявшись, Заха приблизилась к Хью – настолько близко, что в голове его не осталось ни одной мысли.
– Давай закончим, – сдавленно просипел он.
– То есть ты согласен?
– А что мне остается? Ты сделала такое предложение, от которого невозможно отказаться. Выпьешь чего-нибудь?
Заха не могла скрыть удивления: она готовилась к продолжительной борьбе.
– Почему бы и нет? Водки, если она у тебя найдется.
Уоллес отправился в кухню и через минуту вернулся с запотевшей бутылкой «Столичной». Плеснув в два бокала ледяной жидкости, торжественно вручил один Замаро.
– За упавшие с неба деньги! – сквозь смех проговорила Заха, поднеся стакан к губам и запрокинув голову.
– По второй? – тряхнул бутылкой Хью.
– Я воздержусь. Займемся делом. – Она достала из сумочки лист бумаги с длинным рядом цифр. – Банк СИДЛ в Антигуа. Меня устроит сумма в пятнадцать миллионов долларов. Перевод по электронной почте. В начале следующей недели.
Веселье Хью мгновенно испарилось.
– Ты сошла с ума!
– А ты предпочел бы, чтобы я принесла любящему дядюшке голову его единственного племянника?
– Сумма слишком велика.
– А сколько ты оставишь себе, Иуда? По крайней мере сорок миллионов, а то и пятьдесят.
– Они предназначались не мне одному.
– Кому же еще?
– Не можешь же ты приставить нож к горлу каждого.
– Я могу сделать все, что сочту нужным. Хочешь, назову имя твоего партнера? Чем больше я потребую с других, тем меньше окажешься обделенным ты. – Последовала недолгая пауза. – Думаешь, я его не вычислила? Был, конечно, и третий, кто переводил деньги на ваши счета. Точная сумма наверняка известна Энди Рэнкину. План составил, конечно, не он, для этого у него не хватит ни мозгов, ни мужества. Однако провернули вы всё вместе. Скажем, вам принадлежит половина, двадцать пять миллионов. Пятнадцать тебе, десять ему. Справедливо?
Уоллес отвернулся.
– Поэтому десять пожертвуешь ты, пять – он.
– К нему тебе лучше не подходить.
– Это почему?
– Энди приводит в трепет одно твое имя. От страха он уже потерял голову. Я боюсь за его психику.
– Не выбьешь из него деньги – заплатишь сам. Меня не интересует, как вы договоритесь, но к концу недели – к концу, Хью! – на этом счету в Антигуа должно лежать пятнадцать миллионов долларов.
Глава 58
Когда на следующий день около семи вечера Хью вернулся домой, ему едва хватило сил переодеться в пижаму; пиджак и брюки так и остались бесформенной кучей лежать на полу. Сварив немыслимый по крепости кофе, он прошел с чашкой в кабинет, уселся за стол и грустно уставился на телефон. Мысль о предстоящем вызывала тошноту. Отказаться от собственных денег, от заслуженной награды за хитроумнейший математический расчет! От победы в битве, которую он один только и мог выиграть! Ни жены, ни детей у него не будет, ничью жизнь не согреет он теплом своего существования. Обыкновенные человеческие радости Хью давно и сознательно принес в жертву деньгам, они были его путеводной звездой и заменяли все остальное.
Короткое мгновение Уоллес тешил себя мыслью послать Заху Замаро ко всем чертям. Очень короткое, потому что знал: поступи он так – и через час Заха будет сидеть у Джеймса Саважа и крушить до основания то, чего Хью успел достичь. Безусловно, Саваж являл собой лишь отдаленное напоминание о семье, о родителях, дядьях и тетках, племянниках и племянницах, о том круге, к которому Уоллес принадлежал. Вопросы фамильной чести волновали Хью меньше всего. Позор заключался в том, что его, Хью Уоллеса, поймали за руку. Это означало, что кто-то оказался умнее, гениальнее, чем он. Это означало, что двери Сити окажутся для него наглухо захлопнутыми. А если Саваж не сумеет сохранить всю историю в тайне, то, чем черт не шутит, вместо Сити перед Уоллесом гостеприимно распахнет двери тюрьма. От внезапно накатившего приступа клаустрофобии стало трудно дышать. Передав Замаро деньги, он обеспечит себе возможность выжить и еще раз рискнуть. Из совершенных ошибок он извлечет бесценный опыт, найдет новый способ оставить систему в дураках.
Хью бросил взгляд на часы: на острове Большой Кайман должен быть почти полдень. Сняв трубку, Уоллес набрал номер, попросил подозвать к телефону менеджера банка и заставил себя произнести:
– Я хотел бы перевести деньги.
– Но без предварительного уведомления вы потеряете проценты.
– Господь с ними. Переведите пятнадцать миллионов долларов в одно из ваших дочерних отделений, откуда деньги должны будут уйти в другой банк, не важно какой. Конечный пункт назначения – номерной счет в Антигуа. – Хью зачитал цифры с полученного вчера от Замаро листка. – В состоянии вы это сделать?
Классический случай сокрытия доходов, решил банковский клерк.
– Да, сэр. Без проблем.
Глава 59
В саду царила абсолютная тишина. В плену палящего зноя оказались даже звуки. Отсутствие всякого прогресса в деле розысков отца действовало на Хелен угнетающе. Сегодня она должна наконец решить, довериться ли Мальдонадо, посвятить ли его в свои планы. Туманило голову желание действовать. Сколько можно еще сидеть сложа руки? И все-таки далекий, едва различимый голос в мозгу твердил: осторожнее, будь осторожнее! Зная себя, Хелен понимала, что в таком состоянии она готова на самые необдуманные поступки.
Сняв телефонную трубку, Хелен вызвала такси. Нужно съездить в «Оливар», позвонить Даю, нужно выговориться – а с кем, кроме него? Он наверняка поможет обрести ясность в отношении Мальдонадо.
Сидевший за стойкой администратора Карлос казался чрезвычайно занятым важной и срочной работой.
– Привет! Как дела? – с улыбкой спросила его Хелен.
– Спасибо, отлично. – Карлос посмотрел на нее так, будто никогда раньше не видел.
«Несладко ему здесь приходится», – подумала Хелен.
– Я могу воспользоваться телефоном?
– Нет. Сейчас там идут переговоры.
– Ну что ж… – Хелен не знала, что еще можно сказать.
– Больше вам лучше не приходить сюда, – спокойно заметил Карлос.
– Что?
– Думаю, вы слышали меня.
– О чем вы?
Оглянувшись по сторонам, Карлос быстро прошептал:
– Сразу после вашего ухода – помните, в тот раз? – сюда явился мужчина. Он хотел знать, кто вы и кому звонили.
Хелен ощутила, как от ног к сердцу начинает подниматься волна страха.
– Дальше?
– Мне пришлось показать ему вашу компьютерную распечатку с номером, по которому вы звонили. А еще он потребовал, чтобы я тотчас сообщил ему о вашем следующем приходе.
– Как этот мужчина выглядел?
– Невысокого роста, очень смуглый, с усами.
Хелен моментально отбросила мелькнувшее в голове подозрение: Коннор.
– Кто же это был?
– НСР.
– НСР?
– НСР – это Национальная служба разведки, наши шпионы, señorita. Некоторые говорят, что именно они управляют страной. Поверьте, будет лучше, чтобы ваши пути не пересекались.
– Пожалуй, это уже произошло.
Хелен стремительно вышла из отеля. Намерения позвонить Даю, начать откровенный разговор с Мальдонадо, найти в этой стране хотя бы одного жителя, которому можно доверять, – все превратилось в дым.
Направляясь к «Фитнесс-клубу», она с трудом пересилила желание оглянуться, посмотреть по сторонам. В глазах прохожих ей виделись тайные замыслы и чувство вины – раньше такого Хелен не замечала. Самые обычные вещи вызывали у нее подозрение, даже чистое синее небо казалось предвестником беды.
У входа в зал ее ждал Коннор.
– Как дела?
– Сегодня мне необходимо выложиться.
На тренажерах Хелен работала до тех пор, пока не заныли мышцы. Все это время она безуспешно пыталась отогнать от себя призрак НСР.
В мокрой от пота футболке подошел Ивэн.
– Может, достаточно?
Сидя в шпагате на полу, Хелен резко наклонилась, чтобы коснуться головой пола. Секунд через двадцать она выпрямилась и улыбнулась.
– Да, пожалуй.
Еще через четверть часа они уже шли по улице. Хелен нервно поглядывала по сторонам, и Коннор задумался: неужели она узнала про слежку? Внезапно он ощутил острое желание защитить ее, спрятать от тысяч чужих глаз.
– Как ты посмотришь на то, чтобы я встал к плите и приготовил обед на двоих? – спросил он.
Ивэн сознавал, что в таком случае НСР неизбежно узнает его адрес. «Но, – подумал он, – нельзя же постоянно уходить от наблюдения и не раскрывать при этом своих профессиональных навыков». Рано или поздно они поймут, что Коннор не совсем тот, за кого себя выдает. Решение вступить в игру, начать поединок с Мальдонадо было принято еще раньше. Что ж, пора сделать новый шаг.
На мгновение Хелен задумалась. Уж если личностью ее заинтересовались агенты НСР, то стоит ли бросать тень на Коннора? Ведь они наверняка будут следить до самого его дома. Хотя с другой стороны, ее спутник абсолютно чист, ему нечего опасаться. Подняв голову, в глазах Коннора Хелен прочла, что ее проблемы он, непонятно почему, воспринимает как свои. Более того, она была убеждена: Ивэн принадлежит к тому типу мужчин, которые могут постоять за себя.
– А ты и готовить умеешь?
Пока «фольксваген» пробирался по забитым транспортом и людьми улицам города, оба молчали. Поглядывая время от времени на Коннора, Хелен видела: он понимает, что-то не так, и тем не менее не хочет подталкивать ее ни к каким объяснениям. Да, такого человека весьма непросто вывести из себя. Уверенность, с которой Ивэн привык держаться, как бы говорила, что он готов к любым неожиданностям. Хелен очень хотелось раскрыться Коннору, но пугала мысль: а вдруг она сглазит, вдруг высказанные в полный голос подозрения и страхи подтвердятся?
Коннор повернул к океану. Через опущенное боковое стекло ветерок доносил до Хелен терпкий запах прибоя. Еще минут пять – и «жук», сбросив скорость, вкатил на подземную стоянку, откуда лифт поднял обоих на двенадцатый этаж. Коннор открыл дверь, прошел вперед, окинул внимательным взглядом гостиную и лишь после этого подал знак Хелен. Она переступила через порог и оказалась в просторной комнате, где на белоснежных стенах висело множество увеличенных фотографий пустыни: песчаные дюны до горизонта, от золотисто-желтых до почти темно-коричневых. В гостиной появились новые сюжеты: гордые арабские скакуны с развевающимися по ветру гривами, бирюзовая гладь моря. У стен – высокие стопки книг, на пол небрежно брошены несколько хороших персидских ковров, в углу – кальян. «Что связывает Ивэна с арабским Востоком?» – подумала Хелен. Вещи, которые она видела вокруг, были до странности похожи на те, что украшали и ее лондонское жилище.
Коннор вывел ее на широкий балкон. По поверхности океана вдаль уходила ребристая лунная дорожка. Оба молчали, и это молчание сближало. Хелен с удивлением осознала, что ее все больше влечет к Коннору, и, повинуясь безотчетному импульсу, вдруг резко повернулась, отогнав наваждение.
– Пойдем, – сказал Ивэн, – попробуешь ризотто. Такого ты еще не ела. Ризотто дарит покой.
– Я выгляжу очень усталой?
– Покой необходим всем, Хелен, какими бы крепкими мы ни выглядели.
– Даже тебе?
– Даже мне.
Кухня оказалась великолепно оборудованной множеством самых современных агрегатов. Уже в который раз Хелен испытала удивление.
– Могу я чем-то тебе помочь? – спросила она.
– Да, если присядешь и поддержишь компанию.
Она села за стол и начала наблюдать, как Коннор ловко орудует ножом. Через пару минут кухню наполнил пряный запах жарящегося в масле чеснока. Вслед за нарезанным беконом на сковороду были опрокинуты две небольшие чашки риса.
– Теперь добавим то, что я подготовил чуть раньше.
Улыбнувшись, Коннор бросил туда же два куска сочной говядины, вылил полстакана белого вина и выжал два лимона. Затем распахнул створку шкафа, где взору Хелен предстали десятки пакетиков со специями.
– Тебе впору ресторан открывать, – заметила она.
Ивэн взял четыре пакетика.
– Соль, кардамон, тмин и острый перец.
Минут через пять в кухне уже витал восхитительный аромат. Коннор сполоснул под струей воды листья салата, выложил их на блюдо, открыл бутылку чилийского белого вина и наполнил два бокала.
Когда они сели за стол, Ивэн с интересом посмотрел на Хелен, ожидая ее реакции.
– Это что-то божественное. Где ты научился так готовить?
– Само как-то вышло. – Он пожал плечами. – Я все-таки служил в армии. – Большего никому знать не следовало. Не признаваться же еще и в принадлежности к спецслужбам. – Когда ты находишься на задании, это очень важно, и не только для того, чтобы выжить. Поднимает боевой дух. Нельзя же месяцами есть одно и то же – однообразная пища начинает действовать на нервы. Маленькие излишества, типа самых простых специй, имеют огромное значение. Многие мои друзья вечно таскали с собой пакетики с карри, перцем и прочими приправами.
При мысли об увешанных оружием солдатах, бредущих с пакетиками карри по горам, Хелен улыбнулась.
– К таким мужчинам я не привыкла, – неожиданно для себя самой заявила она.
– А я с другими в общем-то и не знаком. И в школе, и в университете мне было неуютно. Естественно, я держался там в определенных рамках – куда денешься? – но уже тогда понимал, что эта жизнь не для меня.
– В тебе непонятным образом сочетаются изысканность и неприхотливость.
– Да ну?
– А еще у тебя спокойный, глубокий голос и очень приятное лицо.
– О Господи! Приятное?
– Да, – после паузы проговорила Хелен, медленно переводя взгляд с его смеющихся губ на щеку и выше, к мочке уха. – Довольно суровое, это правда, зато ни морщин, ни двойного подбородка.
– Но мне всего тридцать семь.
– В Лондоне полно мужчин, у которых второй подбородок появляется в тридцать. Когда я работала в Сити, меня окружали люди, имевшие привычку с утра до вечера работать, а с вечера до утра пить. Выглядели они лет на десять старше своих лет.
– Не все же такие.
– Были и исключения, однако Лондон не то место, где на каждом шагу можно встретить настоящего мужчину.
– Которого тебе так не хватает?
– Вовсе нет, но с ними интереснее жить. – Хелен сделала глоток вина. – Ты там родился?
– Где? В Англии?
– Угу.
– Нет. Я родился в Йемене, в городке Эль-Мукалла. Отец служил там чиновником. Наш дом стоял на берегу океана. Господи, сорок миль безлюдного пляжа! Это было здорово. В три года мне подарили ослика, и я целыми днями катался на нем по песку, а потом лез в воду.
– Один?
– Да. Мать умерла во время родов. – Взгляды их встретились, и в глазах Коннора Хелен прочитала упрямое нежелание делить свою боль с посторонними. – Я рос вместе с отцом и няней, ее звали Харигу. Отцу приходилось много ездить, он часто брал меня с собой, но большую часть времени я был предоставлен сам себе.
– И отец не боялся за тебя?
– В пять лет он научил меня стрелять, а у дома всегда был охранник. Но тогда меня пугали акулы, а не террористы. Я знал места, где не стоит лезть в воду, у меня выработалось какое-то шестое чувство. Однажды, когда я попал на довольно многолюдный пляж, метрах в пяти от меня купалась молодая женщина. Вода там доходила только до груди, и вдруг я услышал ее крик. Я обернулся. Позади нее из воды торчал огромный хвост и мощный спинной плавник. С берега к нам бросился какой-то мужчина и вытащил ее из воды.
– Что же произошло?
– У женщины отсутствовала половина ноги. Она умерла на берегу – думаю, от болевого шока.
– О Боже! Сколько лет тебе тогда было?
– Шесть.
Какое-то время оба молчали: Коннор погрузился в воспоминания, а Хелен представила себе ребенка, лицом к лицу столкнувшегося со смертью.
– Этот случай не мог не оставить отметину в твоей душе.
– Так и вышло. А какие отметины у тебя, Хелен?
– Они что, так бросаются в глаза?
– У кого их нет?
– И правда, у кого?
Вновь Хелен оказалась в паутине противоречий: она сгорала от желания рассказать Коннору всю свою жизнь, но инстинкт по-прежнему требовал соблюдать максимальную осторожность.
– Что было лучшим в твоей жизни? – спросил он.
– Побег, – мгновенно ответила Хелен.
– Расскажи.
– Мне было восемнадцать, и я жила с одним парнем, саксофонистом. Познакомилась с ним еще в шестнадцать. Примерно через год совместной жизни он начал меня бить, не часто, только когда выпьет… Господи, противно вспоминать. – В глазах ее блеснула ярость. – В общем, примерно полгода я с этим мирилась. Я вполне могла постоять за себя, и ему тоже доставалось. Но однажды вечером он пришел домой уже после какой-то драки и попытался ударить меня кулаком. Уворачиваясь, я споткнулась о стул и упала, разбив об острый угол голову. Я лежала на полу вся в крови, а он стоял и хохотал. В тот момент внутри у меня сработала какая-то пружина. Я поднялась, пошла к двери, но он опять выставил свои кулаки. Я схватила его правую кисть, заломила ее за спину и дернула. Он потерял сознание от боли, а я собрала вещи и удрала.
– Удрала?
– Да. Сначала в Дартмут, где жила моя мать. Там, выйдя на улицу, прочла объявление о том, что небольшому паруснику требуется кок. Предложила свои услуги и уже через два дня была на борту. Яхта шла на Ямайку.
– Неплохое место для человека, решившего спастись бегством.
Хелен мечтательно улыбнулась:
– Настоящий рай. Я провела в море восемь лет, научилась поднимать якорь и ставить паруса. Каждый день новые горизонты. Никогда в жизни я не испытывала ни такого страха, ни такого восторга. Северная и Южная Атлантика, Тихий океан. Я видела вещи, в которые невозможно поверить: волны высотой в десятиэтажный дом, киты, плывущие на закате рядом с яхтой, веселые проказники дельфины… А безмолвие по утрам, когда неподвижная вода становится похожей на зеркало? Было такое чувство, что земной шар прекратил вдруг вращаться.
Коннор ощутил непреодолимое желание заключить Хелен в объятия, убаюкать ее, как ребенка.
В гостиной вновь воцарилась тишина. На мгновение Хелен показалось, что она видит Ивэна сидящим скрестив ноги на аравийском песке, ночью, перед огнем едва слышно потрескивающего костра. Молчание нисколько не тяготило его. Способностью этой обладают лишь те, кому в жизни приходилось долгие дни проводить в одиночестве. Таким был Дай, такой же была Хелен. Сколько лет она искала человека, рядом с которым приятно даже молчать?
Сквозь балконную дверь доносился негромкий рокот прибоя. Темнота становилась непроглядной.
– Тебе чего-нибудь сейчас хочется? – спросил Ивэн.
Она подняла голову, задумалась. Сделать еще один шаг навстречу?
– Мне хочется танцевать с тобой. В какой-нибудь полутемной забегаловке, где беснуется молодежь.
По вымершим улицам «фольксваген» катил в центр города, к зданию бывшего склада. Когда они вошли, пол под ногами содрогался от бешеной музыки. Хелен с трудом различала бар, группу музыкантов, танцующих. По дансингу плыл сладковатый запах коки, дешевого спиртного и пота, но, протиснувшись вслед за Коннором меж извивающихся тел и начав двигаться в такт музыке, она позабыла обо всем.
В Южной Америке танцы всегда отличались немыслимым ритмом, и через несколько минут Хелен стала мокрой, от ее лица веяло жаром. В это мгновение без всякой паузы зазвучал более медленный, спокойный танец. Ивэн сделал шаг и обнял ее. Обоих подхватила безбрежная стихия музыки.
Глава 60
Родди Кларк шел по площади Кэмпден-Хилл, и каблуки его ботинок выбивали, казалось, военный марш.
С видом победителя он вошел в редакцию. Кровь его кипела от возбуждения: еще бы, ведь добытая информация вот-вот обратится в настоящее золото. Впервые за последние полтора года Кларк чувствовал себя царем Мидасом.
Остановившись у кабинета главного редактора, Кларк постучал в стеклянную дверь.
– Эй, Роланд, я приготовил для тебя сюрприз!
Он застал Мадда в отличном расположении духа.
– Что ж, заходи, похвастайся.
Родди поставил кассету и в медленном танго закружил вокруг магнитофона. Редактор с изумлением слушал, как Заха Замаро отдает Уоллесу распоряжения относительно пятнадцати миллионов долларов, как Хью звонит в банк и диктует клерку номер ее счета.
– Вот тебе детали и неопровержимые доказательства! Достаточно? – Он перекрутил ленту и спрятал кассету в карман. – Кто из нас был прав?
Мадд улыбнулся:
– Действуй. В твоем распоряжении вся первая полоса. Постарайся после обеда закончить, к трем часам я приглашу сюда юристов.
– Но я вставлю пару абзацев про Дженкс, про ее исчезновение. Всего несколько элегантных намеков.
– Давай, прохвост. Тебя трясет от желания отомстить, я слышу даже урчание твоего желудка, но ты прав. Дженкс – связующее звено всей истории, и было бы глупостью обойти ее фигуру молчанием. Можешь осторожно упомянуть об отце, только очень осторожно. По всему выходит, что Хелен Дженкс ни в чем не виновна. Без всякого нажима легонько коснешься ее роли.
Родди уже толкнул дверь, когда за спиной его вновь послышался голос Мадда:
– Отличная работа, мой мальчик. У меня такое ощущение, что это лишь начало.
Кларк кивнул и, не проронив ни слова, направился к своему столу. Последняя фраза Мадда звучала чуть ли не предупреждением. Кто знает?
Родди долго смотрел в пустой экран компьютера, не решаясь опустить пальцы на клавиши.
