Текст книги "Страстные сказки средневековья Книга 3. (СИ)"
Автор книги: Лилия Гаан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
– Хороша, нечего сказать,– ядовито усмехнулся муж,– её ещё удивляет, что у меня нет желания с ней делить постель! На разные лады меня вчера вечером раз сорок назвали немощным, причем в присутствии такого сплетника, как этот мерзавец Вийон. Не хватало ещё только, чтобы содержимое моих штанов стало темой его следующего сочинения, которое будет распевать весь Париж! Спасибо, мадам, за вашу необыкновенную деликатность! Знаете, меня тоже беспокоит, что наша семейная жизнь не складывается, и я тоже нуждаюсь в совете! Но я приглашаю для этого духовника, человека известного своей подвижнической святой жизнью. А вы? Кого в советчики берете вы? Вора, трижды приговоренного к повешению, забулдыгу, живущего за счет женщин, который говорит, что ваша жизнь была просто раем, если бы вы послушались его совета и стали проституткой в заведении Мами! Мадам, вы, вообще, в своем уме?!
По большому счету граф был, конечно, прав! Но выяснять отношения, когда у жены и так лопается от боли голова – верх непорядочности!
– Франсуа – прекрасный человек, он умеет хранить тайны!– прохрипела, мечтающая в этот миг умереть Стефка.
– Он продаст любую за десять солей и даже не задумается,– отрезал дон Мигель,– ну, ладно, вы – дурочка! Что взять с женщины, да ещё когда она так долго была предоставлена сама себе? И в Копфлебенце, понятно, невозможно было нахвататься хороших манер. Но воровство, мадам, воровство?! Чтобы сделал с вами барон фон Валленберг, если бы обнаружил, что вы опустошаете его карманы? Отрубил бы в руки?
– Выпорол! – буркнула Стефка, только чтобы он отвязался.
– И что, мне последовать его примеру? Обломать об вас розгу?
– Делайте что хотите,– простонала она,– только умоляю, замолчите. Иначе моя голова сейчас треснет!
Муж от души выругался, но все-таки исчез, но в тот день её так и не оставили в покое. Шокированная Тереза постоянно торчала рядом и жгла её негодующим взором, а когда пришли портнихи, несчастной пришлось стоять несколько часов на примерке. Хельга то и дело подавала госпоже прохладительные напитки, но утолить сжигающей жажды, казалось, было невозможно. Вечером же на ужин не иначе, как сам черт принес кардинала Бурбонского.
– Вы плохо себя чувствуете, дитя моё?– заволновался прелат, увидев её зеленое от дурноты лицо.
– Жара!– вымученно улыбнулась она.
– О, Господи, – не на шутку встревожился тот,– вам обязательно надо показаться лекарю. Летом в Париже очень опасно, всякая зараза витает в воздухе. Я слышал, в старом городе было несколько случаев похожих на холеру. Вам нужно срочно покинуть Париж!
Граф с усталой снисходительностью смотрел на это неловкое волокитство. Ему так все надоело!
– Вы же знаете, что я нахожусь под домашним арестом!
– Но ведь ваша супруга не арестована вместе с вами,– возразил его преосвященство,– королевский двор в аббатстве Виктория, и я попрошу королеву Шарлоту прислать приглашение вашей жене.
И этот мечтает сделать его рогатым! У него что, лоб что ли так удобно расположен?
– Об этом не может быть и речи,– лениво возразил дон Мигель,– а вдруг Стефания действительно больна чем-то заразным, вы что же, хотите, чтобы она заразила весь двор?
Взгляды мужчин скрестились. Кардинал сразу же сообразил, что граф вряд ли уступит, и как человек умный настаивать не стал.
За их разговором внимательно наблюдал и Карел, от него так же не укрылся особый интерес духовного лица к сестре. Збирайда решил остаться в Париже до конца судебного разбирательства.
Будучи младшим сыном барона, которому мало, что светит в родной Моравии, он не спешил домой, прекрасно осознавая, что это его последний шанс как-то изменить незавидную судьбу. Особым нюхом прирожденного авантюриста он чувствовал, что именно здесь сможет ухватить за хвост удачу, вот только бы не упустить момент и оказаться в нужном месте в нужный час. И одно Карел знал точно – заветным ключом к будущей славе и богатству являлась его сестра.
Он догадывался, почему женщина так плохо выглядит, но был весьма далек от того, чтобы осуждать Стефанию. Имея такого мужа трудно держать себя в руках! Нельзя сказать, чтобы Карел одобрял адюльтер, но раз всё так складывается, то почему бы и не воспользоваться особым интересом кардинала к его сестре в своих целях? Его преосвященство весьма влиятелен и могущественен, и может оказаться полезным, когда придет время. А оно придет, в этом Збирайда не сомневался!
– Значит, Стефанию на прием к королеве пригласят именно в аббатство?– уточнил он, со значением глядя на кардинала Бурбонского.
Тот также с пониманием поглядел на него и чуть улыбнулся.
– Не знаю,– медленно произнес он,– но возможно это будет именно так.
Всё внутри де ла Верды зазвучало пронзительным сигналом тревоги. Вокруг него плелась интрига – здесь он не мог обманываться, давали знать долгие годы участия во всевозможных комплотах! Но в чем её суть? Кто и зачем в ней участвует? Понятно, что кардинал мечтает залезть под юбку его жене, он известный волокита и распутник. Но причем тут Карел, ему-то от этого какая польза? Или ему от скуки мерещатся интриги там, где их в помине нет?
– Я весьма польщен, ваше преосвященство,– как можно приятнее улыбнулся граф прелату,– что вы, не смотря на опалу, сочли возможным посетить меня! Вы всегда в тяжелые минуты дарили мне поддержку. Или вас ко мне все-таки привело дело?
– Вы правы, сын мой, – постно вздохнул кардинал,– меня прислал его величество! Дело в том, что он, обговорив с вами возможность помолвки с Бланкой дю Валль, больше ни с кем на эту тему не разговаривал, только особо предупредив мать-настоятельницу, чтобы та подготовила девицу! Дальше эти новости не пошли. Но откуда же тогда этот ловкий распутник, обрюхативший послушницу, узнал о предполагаемом браке? И вообще! Если это не вы, тогда кто?
Можно подумать, что он единственный мужчина в королевстве, способный сделать женщину матерью! Дон Мигель удивленно посмотрел на собеседника.
– Понятия не имею!
Но все же слова кардинала заставили его задуматься.
– Знал об этом мой секретарь Гачек, но тот всё время был рядом. Вот и все, пожалуй! Потом я ещё рассказал об этом проекте епископу Трирскому, но вы сами понимаете, что его преосвященство вряд ли перелезал через монастырскую стену и занимался этими дурочками.
– Да уж, – тяжело вздохнул кардинал,– но должно же быть какое-то объяснение происшедшему?
Неожиданно в разговор вмешалась все это время скромно молчавшая испанка:
– Девицы лгут,– жестко сказала Тереза,– скорее всего, их дружки какие-нибудь школяры! Признаться честно в грехе они не смогли, придумав взамен неведомого насильника, назвавшегося именем жениха. Как один мужчина может изнасиловать двух женщин сразу?
Мужчины криво усмехнулись, но промолчали перед лицом такой неискушенности. Что с неё взять? Тереза, конечно же, мало что смыслила в мужчинах..., да и в женщинах то же!
– О, мужчины могут абсолютно всё,– с наслаждением вступила в беседу и Стефания,– вы ещё просто плохо знаете жизнь, дорогая! А вот то, что две тринадцатилетние девчонки так нагло и бессовестно лгут духовной наставнице, мне представляется сомнительным. Они могут кое о чем умолчать, как допустим о том, что он их соблазнили, а не изнасиловали. Но приплести сюда ни в чем не повинного человека просто из подлости?! Это вряд ли! Не надо так плохо думать о людях, дорогая. Все, конечно, судят по себе!
– Мадам!– гневно оборвал её муж,– что вы себе позволяете?!
– Она меня ненавидит! – вспыхнула Тереза и со слезами выбежала из комнаты.
– Бедный Гачек женат на истеричке! – философски заметила графиня.
– Вряд ли ему понравится,– нахмурился дон Мигель,– что вы так ведете себя по отношению к женщине, которую он любит!
Упрек попал прямо в цель. Графиня покраснела и опустила голову. И тут из-под стола вылез этот пособник дьявола Тибо:
– Гачека его жена оседлала прытко, и зануду осадить можно без убытка!
Вот только перлов малахольного шута ему для полного счастья и не хватало! Дон Мигель раздраженно пнул надоеду, но куда там! Нога попала в пустоту – тот сразу же испарился, и только волнами заходила скатерть на столе.
– Заткнись! А вы займитесь своими делами, мадам,– резко распорядился граф,– мы с монсеньором ещё кое-что обсудим!
Присутствующие мужчины проводили взглядом тонкую, затянутую в алый бархат фигурку.
– Простите мою жену, ваше преосвященство,– извинился перед кардиналом дон Мигель,– но годы монастыря для неё не прошли бесследно, она совершенно разучилась вести себя в присутствие высоких лиц!
– О, графиня настолько прелестна и очаровательна, что ей идет даже эта истинно женская страсть доводить соперниц до слез!– покровительственно улыбнулся кардинал.
– Но Тереза не соперница графине!– возразил недовольный замечанием де ла Верда.
– Да?– лукаво приподнял бровь прелат. – Или вы слепы, или абсолютно бесчувственны! Так женщины грызутся только из-за мужчины!
Вот и думай теперь – то ли ревновать к Гачеку, то ли последнему ревновать к нему свою жену! Что за бред? Эта стерва Стефания сведет с ума любого, и сделала болваном даже кардинала, раз тот лепечет такую чушь!
– Женщины так же изменчивы как волны морские, уж вам ли этого не знать, дорогой граф!– между тем вещал тот. – С вашим-то опытом!
Де ла Верда ото всей души пожелал его преосвященству провалиться сквозь землю. Но он выкинул бы кардинала, не смотря на высокий сан, за дверь, если бы услышал их разговор с Карелом.
– Как вы уже догадались, сын мой, я влюблен в вашу сестру,– тихо признался его преосвященство вышедшему его проводить Збирайде,– помогите мне, и я не останусь в долгу!
У Карела при мысли о такой удаче полыхнули глаза. Вот он, тот самый шанс, которого он дожидался, торча рядом с несчастливой супружеской парой.
– Я помогу вам, если вы поможете мне!
– Что вам нужно?– деловито осведомился кардинал.– Какова ваша цена?
– Большая, но не из вашего кармана,– хмыкнул Збирайда,– мне нужна богатая невеста!
– Однако, юноша,– изумленно рассмеялся прелат, – у тебя хороший аппетит, если ты хочешь съесть свой кусок с такой приправой! Ладно, я подумаю над твоей просьбой, а ты...
– Я подумаю над вашей!
А в спальне между супругами продолжался начатый с утра скандал.
– Ваше поведение по отношению к Терезе возмутительно! Как вам не стыдно?!
– Её поведение ничуть не лучше – эти подозревающие меня постоянно в чем-то глаза, хмуро поджатые губы. Она разве юбку не подбирает, когда я прохожу мимо! – хмуро огрызалась Стефка.
– Вы сами виноваты в том, что не заслужили уважения в глазах Терезы! За что ей вас уважать? За то, что вы пьянствуете в обществе бродяг, за то, что компания проституток для вас предпочтительнее?
– Так это она вам донесла, что в доме посторонние, да? – сузила презрительной ненавистью глаза жена. – Бродит, вынюхивает, подсматривает, ревнивая ханжа!
И эта про ревность!
– Тереза не ханжа – целомудренная женщина, а так как вы имели дело в основном с блудницами, вам её не понять!
При столь бурно протекающей беседе граф яростно мерил шагами комнату, а жена оправдывалась, сидя на кровати. Голова у неё уже не так болела, как утром, и поэтому она яростно давала ему отпор.
– Я вижу,– съязвил дон Мигель, заметив это обстоятельство, – вы окончательно пришли в себя, и больше не страдаете похмельем? Задирайте подол вашей рубашки, мадам, я хочу осуществить свои супружеские права!
Стефка поневоле растерялась – у неё в данный момент не было никаких сил терпеть его в своей кровати.
– Но, я сегодня, как-то...,– залепетала она, пряча глаза.
– А что, собственно, от вас требуется, что вы так заволновались? Закройте поплотнее глаза, сожмите изо всех сил зубы, раскиньте ноги, а потом горестно пожалуйтесь служанке на то, что муж вами совсем не интересуется!
Волна ярости подбросила Стефку к потолку.
– Это вы говорите мне! Вы, который целует меня так, как будто боится заразиться! Или я, действительно, потаскуха, принимающая клиента? И мои чувства никого не интересуют!?
Граф с ядовитым наслаждением бросил ответную реплику:
– О, нет, дорогая! Вы не шлюха! Если бы вы стали таким образом вести себя с посетителями борделя, то остались бы без работы, потому что иметь дело с бревном, да ещё платить за это деньги, никому бы не пришло в голову! Это прерогатива только вашего супруга. Я от вас имею только бесчестие и головную боль!
– До вас, мессир, никто не жаловался! Не надо насиловать себя и укладываться в постель с бревном! Давайте поступим лучше – пусть вам родит женщина, которая вас прельщает, а я объявлю её ребенка своим. Даже буду притворяться беременной, – оскорблено фыркнула в ответ Стефка, – убирайтесь вон из моей спальни, я больше никогда не лягу с вами в постель, никогда!
– Что?– де ла Верда с презрительным недоумением глянул на жену. – Вы ещё мне условия ставить будете? Кто вас спрашивает о том, чего вы хотите, а чего нет?
– Я хотя бы чего-то ещё хочу! А вы... выхолощенный мерин!
– Ах, ты, шлюха!– яростно взревел дон Мигель и бросился на жену с кулаками.
Женщина мгновенно сообразила, что сейчас ей будет плохо, поэтому с визгом кинулась прочь. Но супруг крепко ухватил её за сразу же треснувшую сорочку и рванул к себе. С жалобным треском ткань расползлась на лохмотья, оставив хозяйку нагишом. Почувствовав освобождение, Стефка в страхе метнулась к двери, но пока она её открывала, супруг настиг беглянку и повалил на пол.
– Убью, стерва!– прошипел он и замахнулся для удара.
Но что-то в её глазах, а может быть в реакции собственного организма, изменило его намерения и вместо удара, он мгновенно скрутил женское тело в какую-то немыслимую позу и озверело овладел. И в эту ночь его можно было обвинить во многом – и в грубости, и в жестокости, и в эгоизме, но только не в равнодушии к постельным страстям.
Когда поутру измученная бессонным изнуряющим марафоном Стефка глянула на себя в зеркало, то ахнула. Глаза, обведенные темными кругами, полопавшиеся и искусанные в приступах страсти губы, тело покрыто синяками и багровыми следами слишком жадных поцелуев.
– Да, он – вампир,– потрясенно произнесла Хельга, разглядывая госпожу, – чертов испанец! Откуда же в нем столько сил и упрямства?! Зато теперь уж вы наверняка забеременеете, и потом ему и дела до вас не будет. На аркане в спальню не затащишь!
Немка всегда находила аргументы для утешения своей хозяйки, правда, ей редко это удавалось.
ПРИ ДВОРЕ.
Представление графини де ла Верда королеве прошло без помех.
Её величество, заранее подготовленная кардиналом Бурбонским, была настроена благожелательно. И хотя некоторые из придворных дам немного позлословили о жене знаменитого испанца-инквизитора, заявив, что она не выглядит дамой, проведшей три года в монастыре, королева мудро не обратила внимание на их злоречие. Ей, наоборот, донна Стефания показалась приятной особой. Графиня в основном или молчала, или застенчиво улыбалась, туалет её был скромен, а манеры сдержанными. Она едва ли смогла произнести подряд несколько слов, не покраснев и не стушевавшись. Уж при таком-то муже можно ожидать от гостьи перлов красноречия?! Королева, решив, что перед ней чуть ли не слабоумная, исполнилась к графине покровительственным сочувствием.
– Я слышала, дитя мое, о вашем чудесном исцелении, позволившем воссоединиться с вашим супругом! Это ли ни милость Божья?
– Да, мадам, поистине чудо. И мы с супругом денно и нощно молимся о благоволении Господнем к нам – преданным рабам его!– поклонилась Стефания, скромно опустив глаза.
– Дама Стефания прошла пешком крестным ходом по дороге от Трира до Реймса, благодаря Господа за милость! – вмешался в разговор, затаившийся за королевским креслом кардинал.
– Ваш муж – неукротимый борец за чистоту веры! Вы с ним отличная пара! – милостиво кивнула головой Шарлота.
– Спасибо за похвалу, ваше величество, но я мало, что понимаю в богословии, сестры монахини учили меня только молиться.
Королева сочла себя удовлетворенной этой, и любезным жестом указала гостье на её место, и графиня, со смешанным чувством ностальгии и сдерживаемого смеха, уселась за вышивку. Шкатулку с рукоделием ей подала торчащая за спиной Тереза. Пресвятая Дева! Ничего не менялось в этом мире. Точно так же пятнадцатилетней девочкой она сидела около венценосных особ женского пола всей Европы и вышивала и вышивала бесконечную канву с кроткой улыбкой человека, который не понимает, что делает. Но сейчас обстоятельства немного изменились из-за частых взглядов, которые кидал в её сторону толкующий о чем-то с королевой кардинал Бурбонский.
Стефания вспомнила о разговоре, состоявшемся у неё недавно с братом.
– Кардинал мечтает провести с тобой часок! – с ухмылкой заявил тот.
– Ну и что из того?– надменно приподняла брови сестра.– Он не один такой! Не могу же я задирать юбку перед каждым желающим!
– Это очень могущественный или друг, или враг, – не отставал Карел, – а ты невольно подала ему надежду, что его чувства не окажутся безответными!
– Не подавала я ему никаких надежд,– нервно возразила Стефка,– это он на меня смотрит маслеными глазами распутника, а мне что делать?! Плюнуть его преосвященству в причинное место и осенить себя крестным знамением?
– Поосторожнее с этим человеком, не вздумай резко отказывать,– встревожено посоветовал брат,– иначе кардинал раздавит тебя в пыль, а твой супруг поможет ему сделать из тебя покойницу. Впрочем, вы – женщины науку все обещать, ничего не давая, изучили основательно!
Брат и сестра обменялись понимающими взглядами. Стефка догадывалась, что Карел в этой истории преследует свою выгоду. Это её несколько удивляло, но лишних вопросов она задавать не стала. Правило – меньше знаешь, крепче спишь, женщина усвоила на всю жизнь. И вот теперь, замечая пристальные взгляды кардинала, тоскливо думала, что, пожалуй, зря с ним связалась. Пусть бы де ла Верда мирно спал на соломе в тюрьме, дожидаясь аббатисы с воспитанницами. Они должны были приехать со дня на день. Но нужно ещё было свидетельство епископа Трирского, поэтому тайное заседание королевского суда должно было состояться только после приезда последнего. И все это время ненавистный супруг мог бы не превращать её жизнь в ад, а смиренно молиться о правом суде.
Сейчас же она была вынуждена сидеть рядом с королевой и думать, как бы ей поумнее выпутаться из истории с любвеобильным кардиналом. Кстати, рядом с графиней на пуфике притулилась одна из придворных дам королевы. Баронесса де Фуа – была дамой лет под тридцать, пышнотелой и веселой. Потряхивая рыжими кудрями (по новой моде, выпущенными из-под рогатого расшитого жемчугом чепца) она, лукаво улыбаясь, заговорила с графиней.
– Ваш муж на радостях не наградил вас младенцем? Что-то вы уж слишком бледны и озабоченны!
– Не знаю,– не стала кривить душой графиня,– всё возможно!
– Своим чудесным возвращением в мир живых вы нажили себе немало врагов среди наших девиц. Между нами говоря, ваш муж, при всей его набожности, не торопился вступать в брак, предпочитая более приятное, хотя и греховное времяпрепровождение. Надеюсь, вы не ревнуете?
– Дон Мигель считал себя вдовцом, и если дамы были не прочь, почему должен был сопротивляться он?
– Вы просто образец благоразумия,– хихикнула мадам де Фуа,– если бы я рассуждала так же, то мой муж умер от счастья! Увы! Как бы де ла Верда не сохранил своих привычек, и нежданно-негаданно обретя супругу. Знаете, ходят слухи (не знаю, правда или нет?), но король разгневался на вашего мужа за то, что он обесчестил пять известных своей святостью монашек.
Стефания оторопела от изумления. Чудовищней выдумки она не слышала!
– У тех, кто подобное сочиняет, неладно с головой!
Но ей не удалось пристыдить сплетницу. Возбужденно сверкая глазами, та продолжала поливать грязью дона Мигеля.
– Рассказывают, что он проник в святую обитель, нарядившись священником, и когда кроткие овечки пришли к нему на исповедь, накинулся на них, аки волк и отнял то, что они так долго берегли для небесного жениха!
Здесь баронесса де Фуа злорадно рассмеялась, скосив глаза на потрясенное лицо собеседницы.
– Весь двор гудит, из уст в уста передавая эту историю, милочка! Правда, цифры называют разные, кто пять, кто десять девственниц. Все знают, что ваш муж был даже арестован, но вы на коленях вымолили у короля позволение отбывать наказание дома!
Стефка даже не нашлась, что ответить на лживые измышления бесстыдной женщины. Она в подчеркнуто ледяном молчании уткнулась в вышивку, всем видом показывая, что не желает продолжения разговора.
Но вскоре графиня имела возможность убедиться, что такие слухи, действительно, кем-то распускаются и имеют широкое хождение среди придворных. Дошел этот вздор и до Терезы. И если Стефания, зная не понаслышке о человеческой подлости, только хмурилась, тщательно скрывая свои чувства за маской бесстрастности, то юная испанка растерялась и расстроилась до слез.
– Что же это такое?– воззвала она к графине. – Вы должны пояснить всем, что дон Мигель не мог такого сделать!
– Успокойтесь, Тереза! Мои оправдания только подольют масла в огонь, – со вздохом пояснила Стефания, – возмущаясь клеветой, мы всего лишь развлечем эту толпу грязных сплетников. Меня же сейчас больше всего интересует, кто распускает подобные грязные сплетни?
Теперь она уже не избегала, а вновь искала общества распутного прелата. Женщина понимала, что только он сможет дать ответ – кому, а главное – зачем, понадобилось так очернить её супруга?
– Не знаю,– откровенно признался в неведении кардинал Бурбонский, когда они совершенно случайно получили возможность перекинуться парой слов,– кто-то весьма умело разжег этот огонь и не дает ему погаснуть! Ах, мадам, не хочется вас расстраивать, но недавно я получил письмо из Рима, в котором папа прямо меня спрашивает – что происходит, и кому выгодно так опозорить его легата?
Надо было отдать монсеньору справедливость – когда дело коснулось серьезных вещей, все фривольные мысли сразу же покинули его голову.
– Здесь настолько причудливо смешались ложь, события, действительно имевшие место и претензии аббатисы к вашему супругу, что защита вашего мужа представляется делом необычайной сложности. Какая тонкая, изощренная интрига,– вздыхал всей грудью кардинал, успокаивающе пожимая её руку,– и это звенья одной цепи! Я тут произвел самые приблизительные подсчеты, и в любом случае получалось, что папа узнал о происшедшем гораздо раньше, чем сама дурочка удостоверилась в том, что беременна. А это значит, что кто её начинил, тот и сообщил об этом святотатстве его святейшеству!
Выводы, сделанные кардиналом, оказались настолько неожиданными, что ошеломили графиню.
– Но кто это сделал?
– Если бы знать,– развел руками прелат,– у вашего супруга врагов значительно больше, чем может себе позволить любой человек. Скорее всего, это козни дьявола!
Дьявол-то дьявол, но у Стефки было свое мнение по этому вопросу. Уж кто-кто, а она прекрасно знала, что князь тьмы редко вмешивается в дела людей – на это у него есть адепты, зараженные тьмой и злобой так же, как заражаются проказой. Уловки белого барса ей были знакомы хорошо – задать каверзный вопрос, смутить ум, вскружить голову...
Действительно, гадать – кому так срочно понадобилось погубить её мужа, было бесполезным делом. Уж слишком много было пострадавших от его религиозного рвения! Но с другой стороны, женщина понимала, что не зря интрига была развернута именно в тот момент, когда она появилась рядом с мужем.
– Глупости, дочь моя,– не согласился кардинал, когда она озвучила последнее предположение, – не вините себя! Всё случилось в тот момент, когда во Франции и не подозревали, что вы живы. Я сегодня же уезжаю в Париж для разговора с вашим супругом – его святейшество попросил моей помощи в этом нелегком и запутанном деле!
– Да, благословит вас Господь!
– Ах, моё прелестное дитя,– кардинал все-таки счел нужным напомнить собеседнице и о своих интересах,– как я ждал вашего визита к королеве! Надеялся, иметь счастье лицезреть вас в своей исповедальне, но, увы!
– Мне тоже жаль!– чуть улыбнулась Стефка, застенчиво опустив глаза и изо всех сил сдерживая вздох облегчения, что хотя бы эта проблема на время лишена.
Она пробыла в свите королевы три дня. За это время графиня много раз имела возможность лицезреть короля Людовика, который имел обыкновение, как-то странно на неё поглядывать. Вроде бы, и улыбался, но улыбка эта была какая-то нехорошая – двусмысленная, и от этих встреч женщине всегда становилось не по себе. Видела она несколько раз издали и Рауля – он находился в свите короля и, по своему обыкновению, чуть ли не сливался со стенами.
Разговор с Людовиком состоялся вечером, накануне её возвращения в Париж.
Графиню неожиданно пригласили в королевский кабинет, когда она уже молилась перед сном. Несмотря на недовольное шипение Терезы, Стефания оставила испанку и отправилась следом за королевским камердинером.
Разговор с венценосной особой происходил наедине. Его величество изучал какие-то бумаги и принял посетительницу довольно холодно.
– Мадам,– сурово сказал он,– я знаю, что вы не были в монастыре! В вас святости не больше, чем в мартовской кошке! Я не собираюсь осуждать вас, но поймите меня правильно. Как государь, я попал в очень нелегкую ситуацию, и вынужден определить степень вины вашего супруга, а для этого должен знать правду. Где вы были все эти годы?
– Почему бы вам ни спросить об этом моего супруга, ваше величество?
Стефания не знала, что можно, а чего нельзя говорить, и от этого чувствовала себя весьма неловко. Но разве смогла бы она тягаться силами с этим лисом от политики? Да он обведет её вокруг пальца в два счета – запутает во лжи, добьет вескими аргументами! Пусть бы лучше Мигель отвечал на все каверзные вопросы. Но, похоже, Людовика отнюдь не устроил такой ответ.
– Мадам, – резко призвал он её к порядку,– мы, мужчины, очень болезненно воспринимаем такое украшение головы, как рога и не только не любим их носить, но и считаем неуместным малейший намек на это обстоятельство. Будет лучше, если вы доверительно признаетесь – где и с кем жили все это время!
Действительно, лучше! Для кого? Графиня решила бороться за свои тайны до конца.
– Какое отношение мои предполагаемые измены могут иметь к двум обесчещенным послушницам, ваше величество?
– Всё упирается в неизвестную личность, – сухо пояснил король,– кто их обесчестил, кто распустил при дворе столь порочащие вашего мужа слухи и кто, в конце концов, написал об этом инциденте папе? Я подозреваю в этом вашего любовника. Мне представляется очевидным, что ваш муж силой выдрал вас из чьих-то объятий, и этот кто-то решил отомстить, погубив вашего мужа.
Стефания в досаде прикусила губу – король отличался проницательностью. Только каким образом в эту историю мог быть замешан Гуго?
– Вы же понимаете, что мой супруг невиновен? Почему же он должен отвечать? – забыв про этикет, возмутилась она.
– Если эти две юные послушницы опознают графа и под присягой подтвердят факт насилия с его стороны, что мне останется? – вопросом на вопрос терпеливо ответил король. – Я прошу, ради жизни вашего же супруга, сказать – кто вас похитил, и где вы были все это время?
Стефания задумалась. Валленбергам неоткуда было узнать о существовании невесты у графа. Рассказать же королю о роли этой семьи в её похищении, означало поставить под удар само существование Копфлебенца – ведь ленные владения Валленбергов находились и во Франции. Людовик при желании мог сурово наказать вассала. А значит, своим неуместным признанием она могла поставить под угрозу и будущее своих собственных сыновей. Этого женщина допустить не могла.
– Меня похитили люди Генриха Моравского,– наконец, солгала она, – и все эти годы я находилась в Моравии. Как вы понимаете, Генрих – не та фигура, чтобы бросать государственные дела и пакостничать во французском монастыре, да и расстались мы спокойно. Я приелась ему и у него появилась другая возлюбленная.
Это был тот самый редкий случай, когда ложь легко смешивалась с правдой.
– Да, я кое-что слышал об этом,– к её удивлению задумчиво признался король,– Генрих – крайне интересная среди венценосных особ фигура. Итак, значит, все эти годы он вас тайно скрывал?
– Да!
– Но как вы оказались в Трире?
– Мой крестный отец сообщил мужу, где я, а сам отправил меня к сестре в Трир.
– Ваша сестра живет в Трире? Что она там делает?
Делать нечего, имя фон Валленбергов все-таки пришлось произнести. Людовик провел её! Хитрый лис!
– Еленка замужем за бароном Гуго фон Валленбергом, сеньором Копфлебенца.
– Валленберг женат?!– изумился король.– Этот свирепый волк связал себя брачными обязательствами?! Мадам, вам удалось меня ошеломить! Ваша сестра, наверное, не менее красива, чем вы, если ей удалось повести барона под венец. Мужчины его семьи крайне неохотно женятся, а Гуго отличается полнейшим равнодушием к женщинам. Кое-кто его даже называет женоненавистником.
– Я бы так не сказала, – уклончиво потупилась Стефка, поразившись, насколько не соответствовал барон своей репутации,– хотя моя младшая сестра довольно красива!
– Интересный у вас свояк! Где же они умудрились познакомиться? Трир далек от Моравии.
– Так получилось...
Стефка лихорадочно искала ответ на вопрос.
–... они встретились на богомолье! Кажется, в Зальцбурге! Подробностей я не помню!
И король сразу же усомнился в её словах – это было видно по его презрительно изогнувшимся губам.
– Последнее откровение, мадам! Вы, действительно, шли крестным ходом от Трира до Реймса? Или и здесь всё выдумано от начала до конца, чтобы скрыть ещё какую-то не очень приятную для вашего супруга тайну? – язвительно поинтересовался он.
Стефка холодно посмотрела на распоясавшегося государя.
– Я проделала тяжелейший путь под снегом и дождем в одной рубашке кающейся грешницы, чтобы пройти через Божий суд и очистить себя от греха прелюбодеяния! Такое испытание не придумаешь, если его не перенес!
– Грехи гнетут человека иногда сильнее снега и дождя,– тяжело вздохнул король, хмуро посмотрев на собеседницу,– хотя, кто бы мог подумать, что у вас при ангельской внешности окажется настолько крепкое здоровье! Как же вы это выдержали?
– С Божьей помощью, ваше величество!– потупилась, чтобы скрыть раздражение, Стефка.
Людовик немного помолчал, изучая её пристальным взглядом, как будто пытался разглядеть источник подобной выносливости.
– Интересно, ваш супруг хотя бы осознает, что вы, оставшись в живых, оставили ему единственный шанс выбраться из этой истории невредимым?
Теперь уже графиня не посчитала нужным утаивать сарказм:
– О, сир, я не настолько хорошо знакома со своим мужем, чтобы знать – что он думает по тому или иному поводу!
