Текст книги "Лермонтов"

Автор книги: Лидия Обухова

Соавторы: Александр Титов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 38 страниц)

Лермонтов

Нет, я не Байрон, я другой,

Ещё неведомый, избранник,

Как он, гонимый миром странник,

Но только с русскою душой.

И раньше начал, кончу ране,

Мой ум не много совершит:

В душе моей, как в океане,

Надежд разбитый груз лежит.

Кто может, океан угрюмый,

Твои изведать тайны? Кто

Толпе мои расскажет думы?

Я – или – Бог – или никто!

М. Ю. Лермонтов

Литературная энциклопедия,

т. 4, М., 1971

ЕРМОНТОВ, Михаил Юрьевич [3(15). X. 1814, Москва, – 15(27). VII. 1841, Пятигорск] – русский поэт. Его отец – капитан в отставке Юрий Петрович Лермонтов (1787—1831), мать – Мария Михайловна, урождённая Арсеньева (1795—1817). Ранние годы будущего поэта прошли в усадьбе его бабки Е. Л. Арсеньевой в с. Тарханы Чембарского уезда Пензенской губернии (ныне с. Лермонтове), куда он был перевезён из Москвы нескольких месяцев от роду. Уже в детстве, наблюдая картины крестьянского быта и сельской природы, Лермонтов с живым интересом относился к народным песням и легендам, сочувствовал нуждам крепостных. Позднее Лермонтов записал в дневнике, что ещё в Тарханах он слышал рассказы про волжских разбойников, т. е. предания о Степане Разине, о восстании Пугачёва, захватившем и Пензенскую губернию. В детские годы Лермонтов трижды ездил с родными на Кавказ (1818, 1820, 1825) для лечения минеральными водами; впечатления этих поездок оставили неизгладимый след в его памяти.

В 1827 г. Лермонтов переехал с бабушкой в Москву, а в 1828 г. поступил на 4-й курс Благородного пансиона при Московском университете. Именно в это время он, по собственным словам, «начал марать стихи», участвовал в рукописных журналах, в альманахе «Цефей» (1829), состоящем из произведений воспитанников пансиона. Тогда же написаны первые поэмы «Черкесы» (1828) и «Кавказский пленник» (1829), отмеченные ученическим подражанием А. С. Пушкину; сделан первый набросок «Демона» (1829). Литературная атмосфера пансиона, поддерживаемая такими учителями Лермонтова, как Д. Н. Дубенский, А. Ф. Мерзляков, С. Е. Раич, благотворно влияла на развитие способностей и литературных интересов молодого поэта.

После двухлетнего пребывания в пансионе Лермонтов осенью 1830 г. поступил на нравственно-политическое отделение Московского университета, ставшего в те годы одним из центров идейно-культурной жизни. Студенческая среда, кружки, в которых обсуждались политические и философские вопросы, разговоры о недавно подавленном восстании декабристов, запретные революционные стихи, ходившие по рукам, – всё это сыграло свою роль в формировании мировоззрения Лермонтова. Одновременно с ним в университете учились В. Г. Белинский, X. И. Герцен, Н. П. Огарёв, уже тогда влиявшие на общий идейный уровень студенчества. К этому времени относится начало интенсивной литературной работы Лермонтова: он пишет лирические стихи (например, цикл, посвящённый Н. Ф. Ивановой), поэмы, драмы («Испанцы», 1830, «Люди и страсти», 1830). В его драме «Странный человек» (1831) с наибольшей полнотой отразились мысли и чувства, владевшие в ту пору участниками передовых студенческих кружков, – ненависть к деспотизму и крепостничеству.

В университете участвовал в нескольких столкновениях с реакционными профессорами. В 1832 г. он покинул университет и переехал в Петербург, где поступил в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Годы, проведённые здесь, оказались «двумя страшными годами» его жизни, ибо они были заполнены военной муштрой, учениями, смотрами. Но и в этих условиях Лермонтов тайком и урывками продолжал литературные занятия. Он работал над романом «Вадим» (1832—1834), в котором нашла дальнейшее развитие социальная тема, наметившаяся ещё в раннем его творчестве. Несмотря на незрелость литературной манеры и сверхромантичные черты в характере главного героя, этот роман, рисующий эпизоды пугачёвского восстания, очень важен для истории развития творчества Лермонтова.

По окончании школы (1834) Лермонтов был определён в лейб-гвардии гусарский полк, стоявший в Царском Селе. Однако большую часть времени молодой гусар проводил в столице, впервые почувствовав себя свободным и погрузившись в светские развлечения. Очень скоро он охладел к тем, кто задавал тон в петербургских салонах и гостиных. Его критические наблюдения над жизнью аристократического общества легли в основу драмы «Маскарад» (1835), которую Лермонтов переделывал несколько раз, тщетно добиваясь разрешения поставить её на сцене. В том же году в «Библиотеке для чтения» появилась романтическая поэма «Хаджи Абрек». К 1836 г. относится работа Лермонтова над повестью «Княгиня Лиговская» (не закончена), в которой дан первый набросок характера Печорина; автобиографические элементы этой повести (как и неоконченной драмы «Два брата», 1836) связаны с В. А. Лопухиной, глубокое чувство к которой всю жизнь не покидало Лермонтова.

В январе 1837 г., в дни гибели Пушкина, обозначился крутой перелом в судьбе Лермонтова. По меткому выражению А. И. Герцена, его душу пробудил пистолетный выстрел, убивший Пушкина Потрясённый гибелью поэта, перед которым он преклонялся, Лермонтов написал стихи, выражавшие гнев и боль всех передовых людей того времени. М. Горький назвал «Смерть поэта» «...одним из сильнейших стихотворений в русской поэзии» («История русской литературы», 1939, с. 162). Стихи, быстро разлетевшиеся по всей стране в многочисленных списках (их распространению содействовал друг поэта С. А. Раевский), произвели огромное впечатление на современников. В них отразилась народная любовь к только что погибшему поэту. И если в первой части стихотворения автор осуждал авантюриста Дантеса, то в последних 16 строках, прибавленных позднее, речь шла уже о придворной знати, «жадною толпой» стоящей у трона, о подлинных виновниках трагедии, водивших рукой убийцы. Предрекая справедливый суд палачам Свободы и Гения, молодой поэт восклицал: «И вы не смоете всей вашей чёрной кровью поэта праведную кровь!»

Как только эти смелые строки стали известны во дворце, Лермонтов был арестован. Высшие сановники империи и сам Николай I, не скрывая крайнего раздражения, решили расправиться с поэтом. С этого дня начались почти непрерывные преследования Лермонтова, завершившиеся спустя 4 года его трагической гибелью в горах Кавказа. Согласно «высочайшему повелению», Лермонтов был переведён, т. е. фактически выслан, из Петербурга в Нижегородский драгунский полк, находившийся на Кавказе и постоянно участвовавший в военных действиях против горцев. 19 марта 1837 г. Лермонтов выехал к месту новой службы; по пути останавливался в Ставрополе, лечился в Пятигорске и Кисловодске. Затем получил возможность проехать вдоль линии русских войск по Кубани и Тереку, побывать в имении родственников близ Кизляра. Таким образом, несколько месяцев провёл он «...в беспрерывном странствовании, то на перекладной, то верхом» (Соч., т. 6, 1957, с. 440). Во время ссылки значительно расширился кругозор поэта; в его развитии немалую роль сыграло общение с людьми, враждебно относившимися к самодержавию; среди них был поэт А. И. Одоевский и другие декабристы, отбывавшие ссылку на Кавказе. Косвенные данные позволяют предполагать, что недолгое пребывание в Тифлисе позволило Лермонтову сблизиться с грузинской интеллигенцией. Покорённый природой и поэзией Кавказа, Лермонтов проявлял живой интерес к фольклору горских народов, начал изучать кавказские языки (главным образом азербайджанский язык); раньше, чем профессиональные фольклористы, он записал известную восточную сказку «Ашик-Кериб» (1837). Кавказские темы и образы позднее нашли широкое отражение в его зрелом творчестве – в лирике и поэмах, в романе «Герой нашего времени» (1840). Они запечатлёны также в многочисленных зарисовках и картинах Лермонтова, одарённого живописца и рисовальщика.

Усердные хлопоты Е. А. Арсеньевой и ходатайство поэта В. А. Жуковского привели к тому, что Лермонтов был «прощён» и переведён в Гродненский гусарский полк, расположенный неподалёку от Новгорода и нередко служивший местом ссылки. В январе 1838 г. он приехал с Кавказа в Петербург, где провёл около месяца: бывал в театре, делал «церемонные визиты», навестил Жуковского, которому вручил поэму «Тамбовская казначейша», вскоре опубликованную в «Современнике». В феврале Лермонтов выехал в полк, а после дальнейших ходатайств перед царём в апреле 1838 г. был переведён в свой прежний лейб-гвардии гусарский полк, стоявший в Царском Селе. Тогда же (30 апреля) в «Литературных прибавлениях» к «Русскому инвалиду» появилась без имени автора, не пропущенного цензурой, «Песня про царя Ивана Васильевича...», имевшая огромный успех ещё в рукописи.

Лермонтов снова погрузился в петербургскую жизнь, в глазах общества он был теперь известный поэт, пострадавший за крамольные стихи, побывавший в опасной ссылке. «Целый месяц я был в моде, меня разрывали на части, – писал он в конце 1838 г. М. А. Лопухиной, – ...Весь этот свет, который я оскорблял в своих стихах, с наслаждением окружает меня лестью» (там же, с. 740). В июле 1838 г. в «Современнике» появилась (также анонимно) сатирическая поэма «Тамбовская казначейша» (под усечённым цензурой названием «Казначейша»). Он создаёт три новые редакции «Демона», в том числе шестую, которую готовит к печати; пишет стихотворения «Кинжал», «Дума» и др.; начинает работать над «Героем нашего времени». К началу 1839 г. Лермонтов сближается с редакцией «Отечественных записок», издаваемых А. А. Краевским, и постепенно входит в среду петербургских писателей. Он посещает литературные вечера у В. Ф. Одоевского, знакомится с семьёй историка А. М. Карамзина, встречается с В. А. Жуковским, В. А. Соллогубом, И. П. Мятлевым, А. И. Тургеневым, И. И. Панаевым и другими литераторами; позднее сближается с В. Г. Белинским. В передовых литературно-общественных кругах в нём видят теперь надежду русской литературы. В одном из писем 1839 г. Белинский под впечатлением стихотворения «Три пальмы» воскликнул: «На Руси явилось новое могучее дарование – Лермонтов!» (Полн. собр. соч., т. 11, 1956, с. 378). В другом письме, упомянув стихотворение «Терек», критик писал: «...страшно сказать, а мне кажется, что в этом юноше готовится третий русский поэт и что Пушкин умер не без наследника» (там же, с. 441).

Тем временем неумолимо углублялся давно наметившийся конфликт между поэтом и светским обществом, аристократическими кругами николаевского Петербурга. Близкое знакомство с этими кругами обостряло оппозиционные настроения Лермонтова. Он сам писал об этом М. А. Лопухиной: «...Новый опыт принёс мне пользу, потому что дал мне в руки оружие против общества, и, если когда-либо оно будет преследовать меня своей клеветой (а это случится), у меня будут по крайней мере средства мщения; несомненно нигде нет столько подлостей и столько смешного» (Соч., т. 6, 1957, с. 740).

К концу 30-х гг. окончательно определились основные направления лермонтовского творчества. Вольнолюбивые настроения и горький скептицизм в оценке современности нашли выражение в его гражданско-философской лирике («Дума», «Поэт», «Не верь себе...», «Как часто пёстрою толпою окружён...» и др.); они своеобразно преломились в романтичных и фантастических образах «кавказских» поэм – «Мцыри» (1839) и «Демон», над которыми поэт работал в течение всей жизни (начиная с 1829-го); наконец, критическое и реалистическое изображение современной жизни оказалось характерным для зрелой прозы Лермонтова. В марте 1839 г. в «Отечественных записках» появилась повесть «Бэла. Из записок офицера о Кавказе», в ноябре – повесть «Фаталист», которую редакция сопроводила следующим примечанием: «С особенным удовольствием пользуемся случаем известить, что М. Ю. Лермонтов в непродолжительном времени издаст собрание своих повестей и напечатанных и ненапечатанных. Это будет новый, прекрасный подарок русской литературе» (там же, с. 834). «Собрание повестей», о которых здесь говорится, образовало роман «Герой нашего времени». В феврале 1840 г. в журнале была опубликована «Тамань», а в апреле вышел отдельным изданием весь роман, явившийся как бы итогом раздумий автора о современном обществе и о судьбах своего поколения.

«Герой нашего времени» распространялся в те дни, когда Лермонтов был предан военному суду и находился в заключении за дуэль с сыном французского посла в Петербурге Э. Барантом. Эта дуэль, состоявшаяся 18 февраля, окончилась ничем и могла бы остаться незамеченной. Однако власти поспешили использовать незначительный сам по себе эпизод как повод для расправы с непокорным поэтом. Военный суд, согласно прямому указанию Николая I, приговорил Лермонтова к вторичной ссылке на Кавказ, в Тенгинский пехотный полк, готовившийся к сложным военным операциям. Царь не скрывал своей ненависти к поэту и внимательно следил за его литературной деятельностью, читал «Героя нашего времени», о котором отзывался резко отрицательно. Одно из писем Николая I этого времени, адресованное императрице и почти целиком посвящённое Лермонтову, заканчивалось зловещими словами: «Счастливого пути, господин Лермонтов!» Травля Лермонтова, завершившаяся ссылкой, явилась выражением политической борьбы, которая развёртывалась вокруг поэта. Недавние организаторы преследований и убийства Пушкина не могли простить Лермонтову его стихов на смерть поэта: они узнали себя в той «жадной толпе», стоящей у трона, о которой с негодованием писал автор этих стихов.

Находясь под арестом, Лермонтов написал несколько стихотворений, в том числе «Журналист, читатель и писатель». Здесь, в заточении, его посетил Белинский, до того мало знакомый с поэтом. Встреча и беседа с ним произвели сильнейшее впечатление на Белинского, о чём он подробно и взволнованно рассказывал и писал друзьям.

В начале мая 1840 г. Лермонтов выехал из столицы. До конца мая он пробыл в Москве, где встречался с Н. В. Гоголем, для которого читал «Мцыри», С. Т. Аксаковым, Е. А. Баратынским, Н. Ф. Павловым, Ю. Ф. Самариным, А. С. Хомяковым и другими. 10 июня Лермонтов был уже в Ставрополе, а в конце июня – в военном отряде под командованием генерала А. В. Галафеева, стоявшем под крепостью Грозной на левом фланге Кавказской линии. Здесь Лермонтов сблизился с несколькими кавказскими офицерами. Вскоре ему пришлось принять участие в военных действиях – в кавалерийских вылазках, оружейной перестрелке и даже рукопашных боях. Особенно отличился он в тяжёлом сражении при реке Валерик (11 июля 1840 г.), которое описал в стихотворении «Я к вам пишу...». В официальном донесении отмечалось, что Лермонтов, «...несмотря ни на какие опасности, исполнял возложенное на него поручение с отменным мужеством и хладнокровием и с первыми рядами храбрейших ворвался в неприятельские завалы» (там же, с. 852). «Он был отчаянно храбр, – рассказывает современник, – удивлял своею удалью даже старых кавказских джигитов...» (Мануйлов В. Летопись жизни и творчества М. Ю. Лермонтова, 1964, с. 140). Дважды представляли Лермонтова к награде за отвагу; но награда означала бы облегчение его участи, поэтому Николай I неизменно отклонял ходатайства военного командования.

Пока Лермонтов сражался в далёком горном крае, почти в каждом номере «Отечественных записок» появлялись его новые стихи. В октябре 1840 г. вышла из печати небольшая книжка «Стихотворения», куда автор после строгого отбора включил лишь 26 стихотворений и 2 поэмы – «Песню про царя Ивана Васильевича...» и «Мцыри». Тогда же в журнале одна за другой печатались статьи и рецензии Белинского, в которых стихи и проза Лермонтова нашли глубокое и верное истолкование.

После настойчивых просьб Е. А. Арсеньевой удалось добиться разрешения царя на короткий отпуск для Лермонтова – с оговоркой: «ежели он по службе усерден». В начале февраля 1841 г. поэт приехал в Петербург, в душе надеясь получить отставку и остаться в столице. Но вскоре он ощутил острую неприязнь к себе в кругах, близких ко дворцу и к царской семье. Ему приходилось выслушивать унизительные выговоры и угрозы. Уже и конце февраля Лермонтов писал знакомому кавказскому офицеру: «...я скоро еду опять к вам, и здесь остаться у меня нет никакой надежды... 9-го марта отсюда уезжаю заслуживать себе на Кавказе отставку; из Валерикского представления (к награде. – Ред.) меня здесь вычеркнули...» (Соч., т. 6, 1957, с. 457—58). В то же время его любовно, даже восторженно встретили друзья, знакомые, многие литераторы. «Отечественные записки» (1841, № 4, отд. 6, с. 68), где работал Белинский, спешили сообщить: «...он теперь в Петербурге и привёз с Кавказа несколько новых прелестных стихотворений, которые будут напечатаны в «Отечественных записках», тревоги военной жизни не позволили ему спокойно и вполне предаваться искусству...; но замышлено им много, и всё замышленное превосходно. Русской литературе готовятся от него драгоценнейшие подарки».

Немногие недели, проведённые Лермонтовым в столице, были насыщены до отказа. Он продолжал работу над «Демоном», подготовив новую редакцию поэмы, приспособленную к требованиям цензуры (этот список был представлен поэтом для чтения во дворце). Он написал стихотворение «Родина», «Любил и я в былые годы...», «Последнее новоселье» и другие. Лермонтов бывал в редакции «Отечественных записок», обдумывал план издания своего журнала, посещал Карамзиных, В. Ф. Одоевского, общался с А. А. Краевским, подружился с Е. П. Ростопчиной. Белинский, с которым поэт поделился своими планами и замыслами, позднее рассказывал читателям журнала: «Уже затевал он в уме, утомлённом суетою жизни, создания зрелые; он сам говорил нам, что замыслил написать романтическую трилогию, три романа из трёх эпох жизни русского общества (века Екатерины II, Александра I и настоящего времени), имеющие между собою связь и некоторое единство...» (Полн. собр. соч., т. 5, 1955, с. 455).

В апреле 1841 г. власти решили положить конец относительно привольной жизни Лермонтова в столице. Вызванный к генералу П. А. Клейнмихелю, он получил приказ в течение 48 часов оставить Петербург и отправиться на Кавказ, в Тенгинский пехотный полк. Он выехал 14 апреля, полный мрачных предчувствий, и говорил друзьям о близкой смерти. С дороги он писал одной из своих знакомых: «Пожелайте мне счастья и лёгкого ранения, это всё, что только можно мне пожелать» (Соч., т. 6, с. 759). Вероятно, тогда же у него сложились гневные строки восьмистишия, поразительные по своей социальной насыщенности и экспрессивной сжатости: «Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ...» Неделю Лермонтов пробыл в Москве, где «приятно провёл время» в кругу друзей, а затем отправился через Ставрополь в полк, стоявший в крепости Темир-Хан-Шура. Во время путешествия, длившегося несколько недель, Лермонтов испытывал необычайный прилив творческой энергии. Именно в это время созданы им такие лирические шедевры, как «Утёс», «Спор», «Сон», «Свиданье», «Листок», «Нет, не тебя так пылко я люблю...», «Выхожу один я на дорогу...», «Морская царевна», «Пророк» – последнее произведение Лермонтова.

По пути в полк Лермонтов решил задержаться в Пятигорске, сославшись на необходимость лечения. Он приехал 13 мая вместе со своим родственником и другом А. А. Столыпиным и встретил здесь много петербургских знакомых. Среди «золотой молодёжи», собравшейся на водах, оказалось немало тайных недоброжелателей поэта, знавших, как относятся к нему в придворных кругах; некоторые из них боялись его острого языка, другие завидовали его славе, третьи считали его выскочкой, не имеющим особых преимуществ перед ними. Вокруг поэта складывалась атмосфера интриг, сплетен и ненависти. В конце концов была спровоцирована ссора Лермонтова с офицером Н. С. Мартыновым (13 июля). 15 июля, после шести часов вечера, у подножия Машука состоялась дуэль, закончившаяся трагической гибелью поэта. Все обстоятельства дуэли, весьма запутанные участниками (секунданты – М. П. Глебов, А. И. Васильчиков, А. А. Столыпин, С. В. Трубецкой), но тщательно изученные в современное время, показывают, что её следует рассматривать как преднамеренное и хорошо подготовленное убийство. Сохранились слова одного из современников, который считал, что если бы Лермонтова не убил Мартынов, то убил бы кто-нибудь другой. Похороны состоялись 17 июля на городском кладбище «при стечении всего Пятигорска», с участием представителей всех полков, в которых служил поэт. Позднее гроб с телом Лермонтова был перевезён в Тарханы и 23 апреля 1842 г. погребён в семейном склепе Арсеньевых.

Подлинное значение гибели Лермонтова тогда же определил Белинский. Он писал в «Отечественных записках»: «...Новая, великая утрата осиротила бедную русскую литературу» (1841, № 9, отд. 6, с. 2).

Лермонтов выступил как продолжатель лучших традиций русской литературы, как прямой наследник Пушкина. Его героическая поэзия родилась в ту эпоху, когда дворянская революционность – после разгрома декабристского движения 1825 г. – искала новых форм и путей развития. Сверстник А. И. Герцена, Н. П. Огарёва. В. Г. Белинского, Лермонтов принадлежал к числу русских деятелей разбуженных пушечными выстрелами на Сенатской площади в 1825 г. Гениально одарённый поэт-мыслитель, драматург, прозаик, он стал певцом и выразителем их надежд и стремлений. Это решительно подтверждает Герцен в своих суждениях о Лермонтове: «Он полностью принадлежит к нашему поколению. Все мы были слишком юны, чтобы принять участие в 14 декабря. Разбуженные этим великим днём, мы увидели лишь казни и изгнания. Вынужденные молчать, сдерживая слёзы, мы научились, замыкаясь в себе, вынашивать свои мысли – и какие мысли!.. То были сомнения, отрицания, мысли, полные ярости. Свыкшись с этими чувствами, Лермонтов не мог найти спасения в лиризме... Мужественная, печальная мысль всегда лежит на его челе, она сквозит во всех его стихах» (Собр. соч., т. 7, 1956, с. 225).

Уже юношеская лирика Лермонтова была проникнута страстной мечтой о свободе, отрицанием всякой косности и застоя, содержала призывы к действию («Жалобы турка», «Монолог»). Герой его ранних стихов, поэм и драм, в которых заметны отзвуки идей утопического социализма, мучительно размышляет о своём призвании, о невозможности приложить избыток сил к живому делу, мечтает о подвиге. Следуя поэтам-декабристам, молодой Лермонтов обращается к историческому прошлому России, воспевает борьбу народа против угнетения. Его Вадим Новгородский (поэма «Последний сын вольности», 1831) – республиканец, восстающий против деспотизма Рюрика, подобно тому как декабристы подняли руку против деспотизма Николая I. Эта параллель не случайна, она подчёркнута в начале поэмы, где упоминаются изгнанники («есть поныне горсть людей»), которые и в далёкой глуши «не перестали помышлять... как вольность пробудить опять». Есть у Лермонтова и прямые обращения к сосланным декабристам («Сыны снегов, сыны славян, зачем вы мужеством упали?», 1830). Современные политические события также приковывают к себе напряжённое внимание поэта. Крестьянские бунты 1830 г. наводят его на мысль о тех временах, «когда царей корона упадёт». Революционное брожение в Западной Европе вызывает у него восторженные отклики: он посвящает стихи Июльской революции 1830 г. во Франции, радуется падению монархии Карла X. Тема французской революции прочно входит в сознание Лермонтова и в разных вариациях возникает в позднейших его сочинениях; так, в поэме «Сашка» упоминается с иронической интонацией некий «богатый маркиз», который «жертвой стал народного волненья: на фонаре однажды он повис, как было в моде, вместо украшенья». Далее Лермонтов набрасывает картину революционных событий 1789 г. («Сборища народные», «Святых голов паденье» и т. д.).

Обстановка реакции последекабристской поры наложила свою печать на лермонтовское творчество, окрасила его в пессимистические тона, но она же внушила ему острокритический взгляд на современность и тоску по идеалу, непримиримый скептицизм и мысли, «полные ярости». Как поэт подлинно национальный и глубоко современный, Лермонтов по самой природе своего дарования не мог найти «спасения в лиризме». Продолжая дело Пушкина, развивая многие его художественные принципы, он выразил новый этап в развитии русского общественного сознания, и это определило отличие лермонтовской поэзии от поэзии его учителя, тонко уловленное Белинским. Отметив у Лермонтова «избыток несокрушимой силы духа и богатырской силы в выражении», критик продолжал: «Нигде нет пушкинского разгула на пиру жизни; но везде вопросы, которые мрачат душу, леденят сердце... Да, очевидно, что Лермонтов поэт совсем другой эпохи и что его поэзия – совсем новое звено в цепи исторического развития нашего общества» (Полн. собр. соч., т. 4, 1954, с. 503). Творчество Лермонтова, выросшее на почве исторической действительности 30-х гг., питали героические традиции декабристов, их романтическая поэзия и другие литературные влияния, в том числе влияние байронизма, через которое прошёл в своё время и Пушкин. Вполне закономерно, что в этих условиях именно романтизм оказался наиболее близким Лермонтову художественным направлением. Особенности романтического искусства, вполне отвечавшие индивидуальному складу Лермонтова-художника, облегчили ему задачу – поэтически выразить гордые и мятежные идеалы, способствовали утверждению центральной идеи всего лермонтовского творчества – идеи свободы личности. С различными преломлениями этой идеи мы сталкиваемся и в юношеской, и в зрелой лирике Лермонтова, в его драмах и поэмах, в его прозе. Лермонтовский романтизм, далёкий от всякой пассивности или созерцательности, присущих, например, такому романтику, как В. А. Жуковский, наполнен силой трагически обострённого чувства, напряжённой мыслью. При этом он включает в себя элементы реалистического видения мира – порой в своеобразном переплетении, порой как жизненную основу повествования (здесь же, по-видимому, истоки и возможности развития полнокровно реалистической линии у Лермонтова, постепенно занимавшей всё большее место в его творчестве). Это подтверждают ранние «кавказские» поэмы, где изображение гордых, вольнолюбивых людей, наделённых мощными характерами, сочетается с исторической достоверностью рассказа о некоторых событиях кавказской войны («Измаил-Бей», 1832, и др.); это видно в романе «Вадим», содержащем наряду с романтическим образом главного героя реальные эпизоды крестьянского бунта с его слепой жестокостью. А. А. Блок считал, что в «Вадиме» «... содержатся глубочайшие мысли о русском народе и о революции... Будучи дворянином по рождению, аристократом по понятиям, Лермонтов, как свойственно большому художнику, относится к революции без всякой излишней чувствительности, не закрывает глаз на её тёмные стороны, видит в ней историческую необходимость» (Собр. соч., т. 11, 1934, с. 421).

Необычайно характерна для Лермонтова эволюция некоторых его замыслов – показатель стремительного развития поэта, свидетельство его постоянных художественных исканий. Ещё в юности Лермонтов задумал рассказать о молодом монахе, который томится в душной монастырской келье. В поэме «Исповедь» (1830) отшельник-испанец произносит монолог о свободе. Эта тема повторялась в «Боярине Орше» (1835), но здесь уже выражен протест против социальной несправедливости и ханжеских законов церкви. Однако наиболее совершенное воплощение давний замысел получил в зрелой поэме «Мцыри» (1839); в основу этой романтической поэмы Лермонтов положил реальный сюжет, типичный для кавказской жизни того времени, и острую идейную коллизию: вольный горец взят в плен царским генералом и заточен в христианский монастырь; его жажда свободы и тоска по родине, его ненависть к Богу, который дал ему «вместо родины тюрьму», становятся обобщённым символическим выражением протеста против всякого гнёта и подавления личности. Сюжетную канву поэмы обогащают мысли об исторических судьбах Грузии, мотивы народных легенд и песен. Сходную эволюцию претерпела поэма «Демон». В разных её редакциях менялись место действия, подробности сюжета, условно-романтическая обстановка уступала место жизненно конкретным описаниям. И с каждым новым вариантом поэмы всё более прояснялась главная цель автора – стремление выразить переполнявшую его жажду свободы, истины и борьбы, создать в Демоне – фантастическом образе могучей силы – грандиозное аллегорическое воплощение мятежа против несправедливости «мирового порядка», «гордой вражды» с землёй и небом. Передовые современники Лермонтова именно так восприняли философский смысл «Демона», явившегося вершиной русской романтической поэзии. Белинский, по свидетельству П. В. Анненкова, находил в поэме «пламенную защиту человеческого права на свободу». Позднее А. Блок писал, что Демон – «...самый могучий и загадочный из всех образов Лермонтова...» (Собр. соч., т. 11, 1934, с. 414).

Со второй половины 30-х гг. творчество Лермонтова становится многообразнее по содержанию, богаче в жанровом и стилистическом отношении. Романтический подход к действительности всё чаще уступает место её объективному изображению, связанному с воспроизведением определённой социальной среды, быта, персонажей из народа. Работая над новыми романтическими и героическими поэмами, Лермонтов одновременно пишет стихотворные повести из современной жизни («Сашка», 1835—1836, «Тамбовская казначейша», 1837—1838, «Сказка для детей», 1840, и др.), в которых обращается к «сниженным» бытовым коллизиям, выводит обыденные персонажи, весьма далёкие от всякой героики, с блеском применяет сатирические краски. Простотой и точностью стилистической манеры отмечен роман «Княгиня Лиговская» (1836), в котором выведен – один из первых в русской литературе – образ бедного чиновника, лишь несколько лет спустя увековеченный Н. В. Гоголем в «Шинели», и сделана попытка обнажить социальные противоречия большого города. В некоторых произведениях Лермонтов пересматривает прежние романтические принципы, а позднее прямо декларирует необходимость преодоления штампов, осуждает их «несвязный и оглушающий язык» (стих. «Любил и я в былые годы...», 1841).

С нарастанием реалистичных элементов связано утверждение в творчестве Лермонтова народной темы и образа человека из народа. На основе былин и исторических песен, из родников устного народного творчества выросла «Песня про царя Ивана Васильевича...», в центре которой – полная драматической силы фигура купца Калашникова и монументальный портрет Ивана IV, «словно изваянный из меди» (Белинский); в «Песне» звучит излюбленный Лермонтовым мотив борьбы человека за свою независимость и достоинство. Русский народный характер воплощён в образе ветерана Отечественной войны 1812 г., глазами которого Лермонтов воспроизвёл картину Бородинской битвы («Бородино», 1837). Героем своего эпического рассказа в стихах он сделал – впервые в русской литературе – простого человека, солдата, проложив тем самым путь для новых открытий реализма; этот путь в дальнейшем вёл к Л. Н. Толстому, считавшему «Бородино» тем зерном, из которого выросла эпопея «Война и мир». Рядом с героем 1812 г. в лермонтовской галерее народных персонажей стоят современники поэта, участники кавказской войны – герой «Завещания» (1840), храбрые и человечные солдаты, сражавшиеся при реке Валерик («Я к вам пишу...»), армейский офицер Максим Максимыч, мать-казачка, поющая над колыбелью сына («Казачья колыбельная песня», 1838). Душевная чистота и сила этих людей противостоят у Лермонтова испорченности «высшего» круга. Народно-реалистическую тему венчают стихи Лермонтова о России, и прежде всего «Родина» (1841), в которой поэт заявил о своём неприятии официального патриотизма, дал обобщённый и поэтичный образ крестьянской страны и сказал о своей любви к ней. По мнению Н. А. Добролюбова, эти стихи показали, что Лермонтов «...понимает любовь к отечеству истинно, свято и разумно» (Собр. соч., т. 2, 1962. с. 263).