Текст книги "Мятежные ангелы"

Автор книги: Либба Брэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)

ГЛАВА 44

Мисс Мур погибла. Она погибла. А я не нашла Храм. Ракшана ошиблись, возложив на меня эту задачу. Я не леди Надежда, как называет меня Нелл Хокинс. И я не высокая госпожа, я не та, кто может вернуть Ордену его былое величие и магию. Я просто Джемма Дойл, и я потерпела поражение.

Я так устала… У меня болит все тело; голова как будто набита ватой. Мне хотелось бы упасть и проспать много дней подряд. Я так устала, что у меня даже нет сил раздеться. Я ложусь поперек кровати. Комната вертится вокруг меня, а потом я как-то сразу засыпаю.

И вот я плыву над темными, скользкими от дождя улицами, сквозь переулки, где грязные дети грызут темный хлеб, над которым роятся мухи.

Я плыву все дальше и дальше, я уже в коридорах Бедлама, в комнате Нелл Хокинс…

– Леди Надежда, – шепчет Нелл. – Что ты натворила?!

Я не понимаю. Я не могу ответить. В коридоре слышатся шаги.

– Что ты натворила! Что ты натворила! – кричит Нелл. – Джек и Джилл поднялись на гору. Джек и Джилл поднялись на гору. Джек и Джилл поднялись на гору…

Я уплываю от ее бормотания, плыву под потолком коридора, по которому спешит леди в зеленом плаще; она меня не замечает. Я выплываю в чернильно-черную ночь, поднимаюсь над собором святого Георгия – и тут я слышу слабый, сдавленный крик Нелл Хокинс.

Я не знаю, сколько времени проспала, какой нынче день, где вообще я нахожусь; я ничего не понимаю, когда меня будит встревоженная миссис Джонс.

– Мисс, мисс! Вам бы лучше поскорее переодеться. Приехали леди Денби с мистером Саймоном. Ваша бабушка послала меня за вами, она ждет вас внизу.

– Я плохо себя чувствую, – отвечаю я, снова падая на подушку.

Миссис Джонс рывком заставляет меня сесть.

– Как только они уедут, вы сможете отдыхать, сколько вам вздумается, мисс. Но сейчас я должна помочь вам одеться, и поскорее.

Когда я спускаюсь вниз, они все сидят в гостиной, мрачно застыв над чайными чашками. Если это официальный визит, то тут что-то не в порядке. Что-то неправильно. Даже Саймон не улыбается.

– Джемма, – говорит бабушка. – Садись, детка.

– Боюсь, у нас есть несколько неприятные новости, они касаются вашей знакомой, мисс Брэдшоу, – говорит леди Денби.

У меня падает сердце.

– О? – чуть слышно произношу я.

– Да. Мне показалось странным, что я до сих пор не знакома с ее родными, и я кое-что проверила. В Кенте нет никакого герцога Честерфилда. И мне ничего не удалось узнать о девушке, состоящей в родстве с русской знатью.

Бабушка покачивает головой.

– Это просто невероятно. Невероятно!

– Зато мне удалось выяснить, – говорит леди Денби, – что у мисс Брэдшоу имеется довольно вульгарная кузина – жена купца из Кройдона. Боюсь, ваша мисс Брэдшоу – не более чем охотница за состоянием.

– Мне она никогда не нравилась, – говорит бабушка.

– Должно быть, тут какая-то ошибка, – с трудом выговариваю я.

– Вы слишком добры, моя дорогая, – говорит леди Денби, похлопывая меня по руке. – Но не забывайте, вы тоже вовлечены в этот скандал. И миссис Уортингтон, разумеется. Подумать только – она открыла двери своего дома какой-то авантюристке! Впрочем, миссис Уортингтон никогда не отличалась здравым смыслом, если можно так выразиться.

Бабушка выносит приговор:

– Джемма, ты больше не должна поддерживать знакомство с этой девушкой.

Том встает. Он побледнел, лицо у него вытянулось.

– Томас? В чем дело? – спрашивает бабушка.

– Это из-за мисс Хокинс. Она прошлой ночью заболела, у нее лихорадка. Она не приходит в себя.

Том качает головой, не в силах продолжать.

– Она мне снилась этой ночью, – вырывается у меня.

– Вот как? – спрашивает Саймон. – И что именно вы видели?

Я видела Цирцею, я слышала сдавленный крик Нелл… А что, если это не было сном?

– Я… я не помню, – отвечаю я.

– Ох, бедняжка, вы так бледны, – говорит леди Денби. – Я понимаю, трудно такое пережить… узнать, что вас одурачила та, кого вы считали подругой. Да еще и мисс Хокинс заболела. Это должно быть слишком сильным потрясением.

– Да, благодарю вас, – бормочу я. – Я действительно неважно себя чувствую.

– Бедняжка, – снова мурлычет леди Денби. – Саймон, будь джентльменом, помоги мисс Дойл.

Саймон берет меня под руку, чтобы проводить из гостиной.

– Мне невыносимо слышать, что у Энн такие проблемы, – говорю я.

– Но если она представилась не той, кто она есть на самом деле, то и получила по заслугам, – возражает Саймон. – Никому не нравится быть обманутым.

А не обманываю ли я Саймона, позволяя ему считать меня простенькой английской школьницей? Не сбежит ли он куда глаза глядят, если узнает всю правду? Не сочтет ли, что я сознательно ввела его в заблуждение? Если держишь что-то в тайне, то это создает такую же иллюзию, как и сознательно разыгрываемый спектакль.

– Я понимаю, что прошу слишком много, мистер Миддлтон, – говорю я. – Но возможно, вы смогли бы удержать вашу матушку от визита к миссис Уортингтон до тех пор, пока я не найду возможность поговорить с мисс Брэдшоу?

Саймон одаряет меня улыбкой.

– Сделаю, что смогу. Но вам следует знать, что если уж моя матушка взялась за что-то, вы едва ли сможете сбить ее с курса. И мне кажется, она положила глаз и на вашу персону.

Наверное, мне следовало бы почувствовать себя польщенной. Да так оно и есть, слегка. Но я не могу отделаться от ощущения, что для того, чтобы быть любимой Саймоном и его семьей, мне нужно быть совершенно другой девушкой, и что если они узнают меня – по-настоящему меня узнают, – они не станут относиться ко мне так тепло.

– А что, если она разочаруется во мне?

– Я бы никогда в вас не разочаровался.

– Но что, если она узнает обо мне что-то… что-то неожиданное?

Саймон кивает.

– Я знаю, что это такое, мисс Дойл.

– Знаете? – шепчу я.

– Да, – пылко отвечает Саймон. – У вас на спине – горб, который появляется только после полуночи. Но я унесу вашу тайну с собой в могилу.

– Да уж, сделайте одолжение, – говорю я, улыбаясь и стараясь незаметно сморгнуть слезы, набежавшие на глаза.

– Видите? Мне все о вас известно! – заявляет Саймон. – А теперь отправляйтесь отдыхать. Увидимся завтра.

Я слышу, как они сплетничают в гостиной. Я слышу, потому что стою на лестнице, бесшумная, как звездный свет. А потом я выскальзываю за дверь, как можно тише, и спешу к дому Уортингтонов, чтобы предупредить их. А потом мне нужно найти мисс Мак-Клити, и она ответит за мисс Мур, за мою матушку, за Нелл Хокинс и всех остальных. И ради этого я прячу в ботинок маленький кинжал, что оставил мне Картик.

Дворецкий Фелисити открывает дверь, и я врываюсь в дом, не обращая внимания на его протесты.

– Фелисити! – кричу я, не трудясь соблюдать приличия и всякие там правила. – Энн!

– Мы здесь! – откликается Фелисити из библиотеки.

Я несусь туда, а дворецкий спешит за мной.

– К вам мисс Дойл, мисс, – сообщает он, обогнав меня у самой двери.

Он полон решимости соблюсти все необходимые формальности.

– Спасибо, Шеймс, – отвечает Фелисити. – Вы можете идти. В чем дело? – спрашивает она, когда мы остаемся одни. – Узнала что-то о мисс Мур? Нашла способ вернуть ее обратно?

Я качаю головой.

– Нас разоблачили. Леди Денби провела расследование. Она нашла твою кузину, Энн. Она знает, что мы все это время их дурачили.

Я падаю в кресло. Я так устала…

– Значит, теперь все узнают, – с испуганным видом говорит Фелисити. – Можно не сомневаться.

Энн бледнеет.

– А ты ведь говорила, что никто ни за что не догадается!

– Я не учла леди Денби и ее ненависть к моей матери.

Энн садится; она дрожит с головы до ног.

– Я погибла. И нам теперь никогда не позволят встречаться друг с другом!

Фелисити прижимает кулак к животу.

– Папа мне голову оторвет…

– Это ведь ты все придумала! – говорит Энн, тыча пальцем в сторону Фелисити.

– Но ты с удовольствием играла в эту игру!

– Пожалуйста, прекратите! – прошу я. – Мы должны как-то остановить леди Денби, не позволить ей рассказать всем!

– Никто не сможет ее остановить, – возражает Фелисити. – Она весьма решительная женщина. И она живет ради скандалов, а тут такой подходящий случай!

– Мы могли бы придумать какую-то другую историю, – Энн вскакивает и начинает шагать взад-вперед по комнате.

– Ну и сколько времени продержится эта история? Леди Денби снова докопается до правды! – говорю я.

Энн садится на кушетку, закрывает лицо руками и плачет.

– Мы могли бы воспользоваться магией, – предполагает Фелисити.

– Нет, – отвечаю я.

Глаза Фелисити вспыхивают.

– Почему?

– Вы что, забыли прошлую ночь? Нам понадобится вся магия до последней капельки, чтобы найти Храм и сразиться с Цирцеей.

– Цирцея! – презрительно бросает Фелисити. – Пиппа была права. Ты только о себе заботишься.

– Это неправда, – удивляюсь я.

– Разве?

– Пожалуйста, Джемма… – бормочет Энн.

– Вы уже видели, как магия ударила по мне, – говорю я. – Я сегодня вообще не в себе. Да еще Нелл Хокинс впала в транс… Я этой ночью видела во сне, что до нее добралась Цирцея.

Входит дворецкий.

– У вас все в порядке, мисс Уортингтон?

– Да, Шеймс. Благодарю вас.

Дворецкий уходит, но не уносит с собой свой гнев. Гнев повисает в библиотеке, он отражается в горестных взглядах и враждебном молчании. У меня болит голова.

– И ты думаешь, это действительно так? – сквозь слезы спрашивает Энн. – Ты думаешь, Цирцея овладела Нелл Хокинс?

– Да, – киваю я. – Так что вы понимаете, для нас чрезвычайно важно сегодня вечером снова отправиться в сферы. Как только мы найдем Храм и свяжем магию, вы сможете пользоваться ею, вы сможете заставить всех поверить, что Энн – это сама королева Виктория, если пожелаете. Но сначала мы найдем Храм. И Цирцею.

Фелисити шумно выдыхает.

– Спасибо, Джемма. Я постараюсь чем-нибудь занять маму и не дать ей попасть в когти леди Денби до завтрашнего дня. Энн, а ты вдруг ужасно заболела.

– Я заболела?

– Никто не решится грубо разговаривать с больной, – поясняет Фелисити. – Давай, падай в обморок!

– А если они догадаются, что я притворяюсь?

– Энн, упасть в обморок не так уж трудно. Женщины постоянно это делают. Просто свались на пол, закрой глаза и помалкивай!

– Хорошо, – кивает Энн. – А обязательно падать на пол или можно упасть сюда, на кушетку?

– Ох, да какая разница! Падай в обморок, и все!

Энн снова кивает. С мастерством прирожденной актрисы она закатывает глаза и театрально падает на пол, как внезапно севшее суфле. Это самый грациозный обморок, какой мне приходилось видеть. Жаль, что зрителями стали только мы с Фелисити.

– Вечером, – говорит Фелисити, сжимая мою руку.

– Вечером, – соглашаюсь я.

Мы выскакиваем за дверь с самым отчаянным видом, какой способны изобразить.

– Шеймс! Шеймс! – кричит Фелисити.

Высокий хладнокровный дворецкий возникает из ниоткуда.

– Да, мисс?

– Шеймс, мисс Брэдшоу потеряла сознание! Боюсь, она заболела! Мы должны немедленно позвать матушку!

Даже всегда безмятежный Шеймс встревожен.

– Да, мисс. Сейчас.

Весь дом приходит в неистовое движение – похоже, все рады, что случилось какое-то несчастье, нарушившее унылую повседневную рутину, – и я ухожу. Должна признать, я чувствую какой-то первобытный восторг, мысленно репетируя то, что расскажу бабушке о визите к Фелисити: «…и представь, добрая, нежная душа мисс Брэдшоу была так сильно ранена этими ложными обвинениями, что бедняжка почувствовала себя плохо и потеряла сознание…» Да, это будет триумф! Если бы только меня не мучила такая усталость…

На Лондон опускаются сумерки – вместе с мокрым снегом. Вечер сырой, и я бы рада поскорее устроиться у камина. Я гадаю, что случилось там, в сферах, с мисс Мур и могу ли я сделать хоть что-нибудь, чтобы спасти ее от ужасной судьбы. Я гадаю, увижу ли я еще когда-нибудь Картика или он окончательно ушел в тень Ракшана.

У обочины перед домом Фелисити стоит с терпеливым видом Джексон. Это может означать только одно: в доме заметили мое бегство и пришли к единственному логически возможному выводу. Мне теперь грозят такие же неприятности, как Фелисити и Энн. Скорее всего, в карете сидит Том, исходя гневом.

– Добрый вечер, мисс, – говорит Джексон. – Ваша бабушка очень тревожилась о вас.

Он открывает дверцу кареты и подает мне руку, помогая войти.

– Спасибо, Джек…

Я умолкаю. В карете меня ждут не Том и не бабушка. Там, в нашей карете, я вижу мисс Мак-Клити. А рядом с ней – Фоулсон из братства Ракшана.

– Садитесь, мисс, прошу вас, – говорит Джексон, сильно толкая меня в спину.

Я хочу закричать. Но его ладонь зажимает мне рот, загоняя крик обратно в горло.

– Они все равно знают, где живет ваша семья. Подумайте о вашем бедном батюшке, он ведь лежит совсем больной, он такой беззащитный сейчас.

– Джексон, – окликает его мисс Мак-Клити, – довольно уже.

Джексон неохотно отступает. Он захлопывает за мной дверцу кареты и вскакивает на свое место. Огни Мэйфэр блекнут вдали, когда карета вливается в поток экипажей на Бонд-стрит.

– Куда это вы меня везете? – резко спрашиваю я.

– Куда-нибудь, где можно поговорить, – отвечает мисс Мак-Клити. – Вас нелегко поймать, мисс Дойл.

– Что вы сделали с Нелл Хокинс? – задаю я следующий вопрос.

– Мисс Хокинс интересует меня меньше всего. Мы должны поговорить о Храме.

Фоулсон смачивает носовой платок какой-то жидкостью из маленького флакончика.

– Что вы делаете? – в ужасе вскрикиваю я.

– Не нужно, чтобы вы знали, как добраться до нашего тайного убежища, – отвечает Фоулсон.

Он угрожающе наклоняется ко мне. Я отшатываюсь, верчу головой, чтобы уйти от его руки, но он слишком силен. Большой белый носовой платок придвигается все ближе и ближе к лицу и, наконец, накрывает мне нос и рот. Я вдыхаю удушающий запах эфира. И последнее, что я вижу перед тем, как провалиться во тьму, – мисс Мак-Клити молча бросает в рот ириску.

Я постепенно прихожу в себя. Первым делом я ощущаю во рту мерзкий серный вкус, желудок дергается в позывах к рвоте. Потом я начинаю смутно видеть что-то. Мне приходится поднять руку, чтобы прикрыть глаза от нервного, пляшущего света. Я в какой-то комнате. Вокруг горят свечи. Неужели я одна? Я никого не вижу, но ощущаю чье-то присутствие. Я знаю, кто-то здесь есть. Из темноты раздается шуршание.

Два человека в масках входят в комнату, они ведут третьего, чьи глаза завязаны. Они снимают повязку. Это Картик! Мужчины выходят, оставляя нас вдвоем.

– Джемма, – выдыхает Картик.

– Картик… – хриплю я. В горле пересохло. Голос надламывается. – Что ты здесь делаешь? Они и тебя тоже схватили?

– Ты как, в порядке? Вот вода, выпей, – отвечает он.

Я делаю глоток.

– Мне очень жаль, что я наговорила тебе тогда… Я ничего дурного не имела в виду.

Картик качает головой.

– Забудь. Ты уверена, что нормально себя чувствуешь?

– Ты должен мне помочь! Фоулсон и мисс Мак-Клити похитили меня и привезли сюда. Если она с ним заодно, тогда братьям Ракшана нельзя доверять!

– Тсс, Джемма! Никто не тащил меня сюда против моей воли. Мисс Мак-Клити состоит в Ордене. Она действует заодно с Ракшана, чтобы найти Храм и восстановить Орден во всей его силе. Она пришла, чтобы помочь тебе.

Я шепчу едва слышно:

– Картик, ты ведь знаешь, что мисс Мак-Клити – это Цирцея!

– Фоулсон говорит, что это не так.

– Да откуда ему знать? И как ты можешь быть уверен, что он сам не встал на сторону темных духов? С чего ты взял, что можешь ему доверять?

– Мисс Мак-Клити – не та, за кого ты ее принимаешь. Ее настоящее имя – Сахирах Фостер. Она охотится на Цирцею. А имя Мак-Клити она взяла в качестве приманки, надеясь привлечь внимание настоящей Цирцеи, и под этим именем она работала в школе Святой Виктории.

– И ты веришь в эту историю? – насмешливо спрашиваю я.

– Фоулсон верит.

– Уверена, Нелл Хокинс могла бы рассказать тебе кое-что совсем другое, – продолжаю убеждать его я. – Разве ты не видишь? Она – Цирцея! Она убила тех девушек, Картик! Она убила мою мать и твоего брата! Я не позволю ей сделать то же самое со мной!

– Джемма, ты ошибаешься.

Картик попал под ее влияние. Я больше не могу доверять ему.

В комнату входит мисс Мак-Клити. Ее длинный зеленый плащ метет подолом по полу.

– Все это затянулось уж слишком надолго, мисс Дойл. Вы возьмете меня с собой в сферы, и я помогу вам найти Храм. А потом мы свяжем магию и восстановим Орден.

Откуда-то сверху раздается гулкий, низкий голос:

– С доступом в сферы магия будет наконец дарована Ракшана.

В свете свечей я вижу только маски, скрывающие лица.

– Да, разумеется, – говорит мисс Мак-Клити.

– Я все знаю о вас, – говорю я. – Я написала в школу Святой Виктории. Я знаю, что вы сделали с Нелл Хокинс и с другими девушками до нее.

– Вы ничего не знаете, мисс Дойл. Вам только кажется, что вы знаете, и как раз в этом и заключается проблема.

– Мне известно, что миссис Найтуинг – ваша сестра, – победоносно заявляю я.

Мисс Мак-Клити выглядит удивленной.

– Лилиан – моя лучшая подруга. А сестер у меня нет.

– Вы лжете, – говорю я.

Над нами снова звучит низкий голос:

– Довольно! Пора!

– Я не возьму вас с собой! – кричу я никому и всем сразу.

Фоулсон грубо хватает меня за руку.

– Вы меня утомили вашими играми, мисс Дойл. Они уже стоили нам дорого, мы потеряли слишком много времени.

– Вы не можете заставить меня сделать это, – говорю я.

– Вот как?

Вмешивается мисс Мак-Клити:

– Мистер Фоулсон! Позвольте мне поговорить с девушкой, будьте любезны.

Она отводит меня в сторону. И говорит едва слышным шепотом:

– Не тревожьтесь, дорогая. Я совершенно не намерена позволять Ракшана соваться в сферы. Я лишь успокаиваю их обещаниями.

– То есть после того, как они вам помогут, вы их просто отбросите?

– Не стоит так беспокоиться из-за этого. Они намерены завладеть сферами исключительно для себя. Что они говорили вам, какими словами вы должны связать магию?

– «Я связываю магию именем Восточной звезды…»

Мисс Мак-Клити улыбается.

– Этими словами вы передадите им силу Храма.

– Да почему я должна вам верить? Картик говорил мне…

– Картик? – Она презрительно фыркает. – Ох, умоляю, а он сказал вам, какое задание получил?

– Помочь мне найти Храм.

– Мисс Дойл, вы как-то уж слишком доверчивы. Да, его задача – помочь вам найти Храм, чтобы Ракшана могли захватить его. А как только они обретут эту силу, как вы думаете, вы будете им еще зачем-то нужны?

– Что вы хотите этим сказать?

– Потом вы станете не чем иным, как источником раздражения. Помехой. И это приводит нас к истинному заданию Картика: убить вас.

Комната как будто сжимается вокруг меня. Я не в силах вздохнуть.

– Вы лжете…

– Вот как? А почему бы вам не спросить его самого? Ох, конечно, я не предполагаю, что он скажет вам правду. Но понаблюдайте за ним… загляните ему в глаза. Они не солгут.

«Не забудь о своей задаче, новичок…»

Неужели все было ложью? Слышала ли я хоть слово правды?

– Теперь вы видите, дорогая, что мы в конце концов оказываемся нужны друг другу.

Мне так горько, что у меня даже слез нет. Вся моя кровь переполнена ненавистью.

– Это мы еще посмотрим.

Мисс Мак-Клити улыбается, напоминая мне змия-искусителя.

– Вы обладаете необычайным даром, Джемма. И с моей помощью вы многому научитесь. Но прежде всего не забывайте, вы должны связать магию именем Ордена. Я двадцать лет ждала этого.

Да скорее я сдохну.

– Я должна знать правду, – говорю я.

Мисс Мак-Клити кивает.

– Отлично. Фоулсон! – зовет она.

Фоулсон входит вместе с Картиком. На галерее над нами собираются люди. Слышатся мягкие звуки осторожных шагов. Потом все замирает, и только свечи продолжают мигать.

– Картик, – начинаю я, и мой голос отдается от стен. Комната куда меньше, чем мне казалось. – Что приказали тебе сделать Ракшана? Кроме того, чтобы помочь мне отыскать Храм. Каково твое другое задание?

– Дру… другое? – переспрашивает он, запинаясь.

– Да. После того, как я найду Храм. Что ты должен сделать потом?

Я никогда прежде ни на кого не смотрела вот так, с яростью, способной убить. И я никогда не видела Картика настолько испуганным.

Он судорожно сглатывает и смотрит вверх, на безликих мужчин в тени галереи.

– Поосторожнее, брат, – шепчет Фоулсон.

– Я должен помочь тебе найти Храм, – говорит Картик. – Только и всего.

Но он не смотрит мне в глаза, и теперь я знаю. Я знаю, что он лжет. Я знаю, что ему приказано убить меня.

– Лжец, – тихо говорю я. – Ну что ж, я готова!

– Отлично, – говорит мисс Мак-Клити.

Я сжимаю сильную руку мисс Мак-Клити и закрываю глаза.

«Это же так легко – упасть в обморок! Женщины постоянно так делают. Они просто закрывают глаза и хлопаются на пол!»

– О-ох!

Со стоном я валюсь с ног. Я далеко не так грациозна, как моя подруга Энн. Я падаю вперед, согнувшись, так что мои руки оказываются в нескольких дюймах от моих же ботинок. Я нащупываю рукоятку с изображением бога Мегх Самбара. Если мне когда-то и была нужна защита от врагов, так это сейчас.

– Что еще? – вздыхает Фоулсон.

– Она притворяется, – говорит мисс Мак-Клити, пиная меня. Я не шевелюсь. – Говорю вам, это просто хитрость.

– Подними ее! – звучит сверху сильный голос.

Картик подхватывает меня на руки, поднимает, несет к двери, и та открывается перед нами.

– Принесите нюхательные соли, – приказывает Фоулсон.

– Она блефует! – резко бросает мисс Мак-Клити. – Не верьте ей!

Я чуть заметно приоткрываю глаза и сквозь узкие щелки между веками смотрю, куда несет меня Картик. Мы в полутемном холле. Откуда-то сверху доносится мужской смех, приглушенные голоса. Здесь есть выход наружу?

Я крепко сжимаю в пальцах свой тотем. Оттолкнув Картика, я взмахиваю кинжалом, угрожая любому, кто посмеет приблизиться ко мне.

– Вам не выйти отсюда, – говорит Фоулсон. – Вы не знаете, какая дверь ведет наружу.

Он прав. Я в ловушке. Фоулсон и Джексон подходят ближе. Мисс Мак-Клити стоит поодаль, ожидая, с таким видом, словно с удовольствием съела бы меня на ужин.

– Довольно глупить, мисс Дойл. Я вам не враг.

За которой из дверей – выход? Картик. Я бросаю взгляд на него. Одно мгновение он колеблется. Потом его глаза указывают на дверь слева от меня. Он едва заметно кивает, и я понимаю, что он предает своих братьев Ракшана и показывает мне путь к спасению.

– Эй, парень, а ты что там делаешь? – кричит Джексон.

Этого достаточно, чтобы остальные отвлеклись на долю секунды и я смогла рвануться к двери. Картик следует за мной. Он резким толчком захлопывает за нами дверь.

– Джемма! Скорее… кинжал! Сюда, под щеколду!

Я сую лезвие под железку, запирающую дверь, с силой нажимаю. Я слышу, как по другую сторону братишки кричат и колотят в филенку. Задвижка не удержит их надолго; я могу только надеяться, что нам хватит времени убежать подальше.

– Сюда, – говорит Картик.

Мы выбегаем на темную улицу. Снежинки смешиваются с черным туманом, слегка освещенным газовыми фонарями, мы видим всего на несколько шагов перед собой. Но на улице есть люди. А я узнаю место. Мы недалеко от площади Пэлл-Мэлл и самых дорогих мужских клубов Лондона. Так вот почему я слышала мужские голоса!

– Беги, я их задержу, – задыхаясь, говорит Картик.

– Погоди! Картик! Ты ведь не можешь туда вернуться, – говорю я. – Тебе уже нельзя туда возвращаться.

Картик приподнимается на носках, его ноги дергаются, он разрывается между желанием остаться здесь – и поспешить обратно, как спешит к матери ребенок, чтобы сказать: «Я так ужасно виноват, я такого натворил, пожалуйста, прости меня!» Но Ракшана не из тех, кто прощает. И Картик только теперь осознает, что значит для него этот побег. Помогая мне, он навсегда отказался от шанса присоединиться к братству в качестве полноправного члена. Он остался без покровителей, он остался без дома. Он так же одинок, как и я.

Фоулсон и Джексон стремительно выбегают на тротуар, в бешенстве глядя вправо, влево. Они замечают нас. За ними следует мисс Мак-Клити. Картик все еще стоит на месте, как будто не зная, в какую сторону ему броситься.

– Идем, – говорю я и дерзко беру его под руку. – Мы просто гуляем.

Мы спешим смешаться с толпой прохожих – это в основном мужчины, выходящие из своих клубов после ужина, сигар и бренди; еще на улице много пар, направляющихся в театр или в гости, на вечеринку.

За нашими спинами Фоулсон насвистывает какую-то военную мелодию, я слышала что-то похожее в Индии, так напевали английские солдаты.

– Мне не надо было делать этого, – говорит Картик.

– Шагай побыстрее, пожалуйста, – говорю я.

– Я не должен был позволять тебе сбежать.

Свист Фоулсона звучит беспардонно громко, он перекрывает шум толпы, экипажей, он пробирает меня до костей. Я оглядываюсь. Преследователи уже близко. Я смотрю вперед – и меня охватывает еще больший ужас: Саймон и его отец выходят из своего клуба!.. Они не должны увидеть нас здесь. Я дергаю Картика за руку и поворачиваю обратно.

– Что ты делаешь? – удивляется он.

– Там Саймон, – говорю я. – Нельзя, чтобы нас заметили.

– Да, но мы не можем идти в ту сторону!

Я в панике. Саймон выходит из-под Афины, чья статуя красуется над роскошным входом в клуб. У обочины ждет его карета.

Рядом с нами останавливается экипаж, кто-то выходит из него, расплачивается с возницей. Картик, оттолкнув пару, вознамерившуюся сесть в этот кэб, впихивает меня туда.

– Герцогине Кентской, – говорит он разъяренным мужчине и женщине, – необходимо срочно попасть во дворец Сент-Джеймс.

Мужчина громко ругается, привлекая внимание прохожих, включая и Саймона с его отцом. Я прячусь поглубже в кэб.

Рассерженный мужчина требует, чтобы я вышла.

– Я должен возразить, мадам! Экипаж по праву мой!

«Пожалуйста, пожалуйста, дайте мне уехать…»

Фоулсон замечает нас. Он перестает свистеть и прибавляет шагу. Через несколько секунд он будет рядом.

– Что тут происходит?

Это голос лорда Денби.

– Да вот, какая-то молодая леди захватила наш кэб, – поясняет мужчина. – А этот индийский юноша утверждает, что она – герцогиня Кентская!

– Эй, отец, а это вроде бы бывший кучер мистера Дойла? Ну конечно, это он!

Лорд Денби расправляет плечи.

– Да, он… Эй, парень! Что все это значит?

– Может быть, позвать констебля? – спрашивает Саймон.

– Будьте любезны, мисс, – властно произносит мужчина, просовывая руку в окно, в то время как я пытаюсь скрыться от взглядов. – Вы уже достаточно позабавились. Буду вам благодарен, если вы немедленно покинете наш кэб.

– Выходите уже, мисс! – кричит возница. – Нечего устраивать неприятности, ночь и без того неприятная.

Это конец. Или меня увидят Саймон и его отец, и тогда моя репутация будет навеки погублена, или же Фоулсон и мисс Мак-Клити уведут меня неведомо к кому.

Моя рука уже тянется к ручке дверцы кэба, когда Картик внезапно подпрыгивает, как сумасшедший, и начинает выкрикивать какую-то бойкую песенку, дрыгая ногами.

– Он пьяный или сумасшедший? – спрашивает лорд Денби.

Картик прислоняется к кэбу.

– Кто знает, как меня найти?

Он вскидывает руку – и резко, с силой бьет по крупу лошади. Лошадь, громко заржав, бросается вперед по улице, возница отчаянно кричит: «Эй, стой же, стой, старушка Тилли!» – но лошадь его не слышит. И он только и может, что постараться направить свою лошадку в сторону от тротуара, в поток экипажей, покидающих Пэлл-Мэлл. Я оглядываюсь и вижу, что Картик продолжает разыгрывать безумного дурака. К ним направляется констебль, он с силой дует в свисток. Фоулсон и Джексон отступают. Сейчас им не добраться до Картика. Только мисс Мак-Клити нигде не видно. Она исчезла, как призрак.

– И куда же мы едем, мисс? – спрашивает наконец возница.

Куда я могу направиться? Где я могу спрятаться?

– На Бейкер-стрит, – кричу я в ответ, называя адрес мисс Мур. – И поскорее, пожалуйста.

Мы добираемся до Бейкер-стрит, и тут я осознаю, что у меня нет с собой сумочки. Мне нечем заплатить вознице.