Текст книги "Спор о варягах"

Автор книги: Лев Клейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

Вновь по Каспле в разведку идем,

Мы лапшу в рюкзаки напихали И для бедных славистов несем Норманизма седые скрижали, —

пелось в ленинградской студенческой песне. Характерным было и продолжение:

В деканат, в партбюро, в ректорат,

Археологи строятся в ряд,

Это кто-то из наших, наверно,

Языком трепанул черезмерно...

Действительно, уже интерес к роли норманнов-варягов был признаком политической неблагонадежности. Ведь «реакционная норманнская теория» была давно разоблачена передовой советской наукой. Конечно, стереотипы официозной историографии не принимались всерьез студенческой аудиторией, особенно той, что была знакома с состоянием археологических источников: тогда популярной была шутка о том, что историки приняли резолюцию о норманнской проблеме из двух пунктов: во-первых, норманнов не было, а во-вторых их было мало. Шутка имела непосредственное отношение к господствовавшей тогда историографической схеме Б. А. Рыбакова: легенда о призвании варягов, согласно его представлениям, была гнусным измышлением, происходившим из иностранного окружения англосаксонской жены Владимира Мономаха – она заменила в летописи подлинное предание о Полянском происхождении руси. Вместе с тем академик писал о некоем «варяжском периоде» в русской истории – кратковременной узурпации Олегом, варяжским авантюристом неведомого (ладожского?) происхождения, русской (Полянской) столицы Киева (Рыбаков 1982: 314 и сл.). Накопленный к тому времени археологический материал демонстрировал, однако, широкое распространение скандинавских древностей в узловых пунктах Древней Руси и требовал его осмысления, в том числе и в связи с летописной историей.

Это требование стало очевидным, и в 1960-е в двух главных университетских центрах, в ЛГУ и МГУ, стали работать археологические семинары, так или иначе связанные с исследованием норманнской проблемы. Одновременно в Институте истории СССР профессор В. Т. Пашуто приступил к формированию сектора, где специалисты с филологическим образованием должны были начать систематическое исследование и издание иностранных источников по древнейшей истории народов СССР. Среди них важное значение В. Т. Пашуто придавал источникам скандинавским – Е. А. Мельникова приглашена была заниматься руническими надписями,упоминающими Восточную Европу, затем Т. Н. Джаксон и Г. В. Глазырина стали разрабатывать методику изучения известий саг о Востоке.

Д. А. Авдусин, давший уже в первом издании своего учебника по археологии представление о типах скандинавских вещей и обрядов (Авдусин 1967: 326-237), также предложил некоторым участникам Смоленского семинара темы по скандинавской проблематике: Т. А. Пушкина стала заниматься орнаментальными стилями и распространением женских украшений скандинавского происхождения в Древней Руси, В. Я. Петрухин – погребальным обрядом и его отражением в скандинавской письменной традиции. Обе темы были «крамольными»: значительное распространение украшений скандинавских типов свидетельствовало не только о присутствии на Руси отрядов норманнов, с чем даже радикальные антинорманисты вынуждены были смириться, но и о том, что воинов на Руси сопровождали женщины, и это уже мало походило на присутствие в Восточной Европе лишь разрозненных и «неуправляемых отрядов» авантюристов (Б. А. Рыбаков). «Крамольность» второй темы заключалась в том, что самый яркий пример отражения скандинавской мифологии в погребальном обряде,указанный Д.А. Авдусиным, относился к большим курганам с ритуальными котлами, в том числе к Черной могиле, который считался после работы Б. А. Рыбакова (1949), типичным памятником, принадлежавшим русскому (славянскому) князю.

Крамольность проблематики осознавалась тогда на всех уровнях исторической науки, и редакция Вестника Московского университета не скрывала обеспокоенности по поводу поступивших в портфель материалов, но рекомендация кафедры археологии была решающей, и статьи Пушкиной (1972) и Петрухина (1975) с выводами о скандинавской принадлежности исследованных комплексов увидели свет в журнале МГУ. Показательным в этом отношении является и письмо, направленное уже в 1984 г. в редакцию Вестника МГУ одним из историков по поводу небольшой заметки Пушкиной в этом журнале о бронзовом идоле из Черной могилы (1984). В письме недвусмысленно давалось понять, что автор заметки «продался за 30 сребренников».

В целом тематика Смоленского семинара была шире «норманнской проблемы», но интерес к ее археологической составляющей сохранился на

протяжении длительного времени, что нашло отражение и в направленности ряда дипломных работ, написанных под руководством Д. А. Авдусина и переросших затем в диссертации и научные статьи. Так, со временем появились работы выпускников кафедры археологии МГУ, посвященные находкам скандинавских языческих амулетов на территории Руси (Новикова, 1992), ажурным наконечникам ножен мечей, особенностям ювелирного ремесла (Ениосова, 1999, ее исследования подтвердили предположение Авдусина о том, что вещи скандинавских типов могли изготовляться на месте – в Гнёздове) и скандинавским погребениям Гнёздова (Жарнов, 1991; 1992).

Конечно, и В. Т. Пашуто, и Д. А. Авдусин не уставали повторять, что цель исследований в области норманнской проблемы —укрепление позиций анти-норманизма. Но Пашуто исспедовал летописную легенду о призвании варяжских князей и продемонстрировал, что в ее основе лежит не сочинительство летописца, а исторический «ряд» – договор, который заключали древнерусские города с князьями (Пашуто 1970). Д. А. Авдусин занимался конкретными проблемами принципов выделения скандинавских комплексов (Авдусин 1974). «Антинорманизм» обоих исследователей, однако, заключался не в стремлении обойти или закамуфлировать норманнскую проблему, а в желании противостоять радикальным и реваншистским течениям в антисоветской идеологии, наследовавшим нацистское убеждение в расовой неспособности славян создать цивилизованную государственность. Построения самого Д. А. Авдусина, только приступавшего, по рекомендации А. В. Арциховского, к изучению Гнёздова после Отечественной войны, отличались радикализмом – отрицанием скандинавского происхождения некоторых категорий вещей в статье 1949 г. о «варяжском вопросе», но он отказался от этого огульного отрицания в последующих работах, чему способствовала первая инициированная им дискуссия по норманнской проблеме, в которой приняли участие Т. Арне и А. В. Арциховский (см. Арциховский 1966). Следует отметить, что этот радикализм никогда не переходил у Авдусина в форму официозной в послевоенные годы «борьбы с космополитизмом», представлениями о каких бы то ни было положительных влияниях извне – сам Д. А. Авдусин судовлетворением вспоминал, что дал положительный внутренний отзыв на книгу Г. Ф. Корзухиной о русских кладах (1954), ставшую основой для последующего исследования международных связей русской средневековой культуры.

Особую роль в обсуждении норманнской проблемы должен был сыграть 1-й Международный симпозиум (задуманный еще знаменитым датским славистом А. Стендер-Петерсеном), который должен был состояться в Университете Орхуса в Дании в октябре 1968 г. Из-за чехословацких событий большая часть восточноевропейских участников не смогла присутствовать, но тексты докладов были разосланы заранее и опубликованы (Уагапдтап ргоЫетз. СорепНадеп, 1970). Д. А. Авдусин представил доклад о материальной культуре древнерусских городов на примере преимущественно Новгорода – о находках скандинавского происхождения речи практически не было (они до сих пор представлены в собственно новгородских материалах относительно незначительным числом, сосредоточены на Городище), но Авдусину важно было продемонстрировать самостоятельное развитие древнерусского города. Скандинавской проблематике специально были посвящены доклады А. Н. Кирпичникова о связях Руси и Скандинавии по данным клинкового оружия, 0. И. Давидан продемонстрировала богатый скандинавский материал, происходящий из раскопок в Ладоге.

Очередная дискуссия по норманнской проблеме состоялась после поездки Д. А. Авдусина в Норвегию в 1968 г. и публикации им статьи «Смоленск и варяги по археологическим данным» в «Норвежском археологическом обозрении». Тогда Авдусин еще отрицал наличие синхронного курганам поселения в Гнёздове, считал, что там хоронили по славянскому обычаю на речных путях жителей широкой округи, скандинавских комплексов насчитывал 2-3 десятка, что давало не больше 3-4 % от общего числа исследованных курганов. Принявший участие в дискуссии Л. С. Клейн настаивал на подсчетах, предложенных им с соавторами в статье 1970 г.: процент следует подсчитывать не от общего числа курганов, а в сравнении с другими этнически определимыми комплексами, тогда содержание норманнских погребений возрастет как минимум до 10%. Корректировка была существенной, большая часть гнёз-довских курганов малоинвентарна, и под полусферической насыпью мог быть погребен как славянин, так и скандинав.

Нужно сказать, что Д. А. Авдусин с особым интересом относился к специфике славянского обряда, его традиционной «бедности»: на семинаре выступали специалисты не только из России (из славистов Д. А. Авдусин особенно ценил И. П. Русанову), но и из Чехословакии – профессор Боржевой Достал и другие; обсуждались, в частности, моравские истоки гончарной керамики «гнёздовского типа», некоторым участникам семинара удалось съездить в Моравию на раскопки великоморавских городищ. При этом Д. А. Авдусин не был адептом славянской автохтонности в Верхнем Поднепровье, сомневался в славянской принадлежности смоленских длинных курганов, подчеркивая наличие балтских элементов в их инвентаре (вслед за Е. А. Шмидтом).

Так или иначе, углубленное исследование разнообразных источников по норманнской проблеме шло параллельно в Москве и Ленинграде. В 1968-1970 гг. участники семинаров МГУ и ЛГУ регулярно встречались на Всесоюзных археологических студенческих конференциях в Москве, в течение которых шел активный обмен информацией, в основном в неформальной обстановке. Интересно, что иногда происходило естественное «дублирование» тем научных студенческих работ – так случилось в 1969 г., когда оказалось, что погребальный обряд Бирки стал предметом изучения Глеба Лебедева в ЛГУ и Тамары Пушкиной в МГУ.

Позже регулярные встречи происходили во время скандинавских конференций, где археологические секции были самыми многочисленными и представляли обилие нового материала, а дискуссии затягивались далеко за пределы отведенного регламента. Иногда они бывали чрезвычайно бурными, особенно между москвичами и ленинградцами, в нескольких случаях, когда в них принимал участие Д. А. Авдусин, достаточно резкими.

Очевидной стала необходимость координации исследований определенных категорий источников, в частности – рунических граффити на монетах и других предметах, которой занималась Е. А. Мельникова. В 1976 г. на истфаке ЛГУ было проведено совещание «Северная Русь и ее соседи», где, по не лишенному ехидства замечанию И. В. Дубова, доклады по собственно норманнской проблеме представили москвичи. Здесь же выяснились определенные различия в подходах к проблеме: И. В. Дубов отказывал скандинавским овальным фибулам в функции этнического индикатора на том основании, что их было обнаружено слишком много в Тимеревском комплексе. Относительное количество скандинавов (если не допускать, что женщины путешествовали в одиночестве) на некоторых дружинных памятниках явно превышало даже то число, которое отводилось им в процентах, предложенных Л. С. Клейном, Г. С. Лебедевым и В. А. Назаренко в статье 1970 г. (ср. Петрухин 1983: 178).

Определенным этапом в сотрудничестве специалистов разных областей стали подготовка к изданию и комментирование знаменитого труда Константина Багрянородного «Об управлении империей» (в рамках издаваемой по инициативе В. Т. Пашуто древнейших источников по истории СССР). «Русскую главу» должны были комментировать Е. А. Мельникова и В. Я. Петрухин. В комментариях приходилось затрагивать «священную корову» всех направлений анти-норманизма – происхождение самого названия «Русь», поскольку Константин противопоставлял русский язык славянскому, а приводимые им русские слова обнаруживали очевидное скандинавское происхождение. Поминать о скандинавском происхождении имени «Русь» было нельзя – в официозной трактовке оно должно было быть местным, происходить от киевской речки Рось и т. п., в крайнем случае – славянским, увязываемым со славянским населением балтийского острова Рюген (или населением Ругиланда на Дунае, в соответствии со средневековой немецкой этимологией). Кто угодно – лишь бы не скандинавы аутентичных источников (в том числе Начальной летописи)!

Первое издание Константина вышло уже в 1989 г. (под редакцией Г. Г. Ли-таврина и А. П. Новосельцева), но официозная цензура к тому времени была повержена перестройкой. Казалось, что идеологические табу были сняты уже раньше: параллельно с комментированием Константина те же Мельникова и Петрухин готовили к изданию перевод старой книги польского академика X. Ловмяньского «Русь и норманны», изданного по инициативе В. Т. Пашуто в 1985 г. (под редакцией В. Т. Пашуто и В. Л. Янина). В пространных комментариях к книге был дан критический анализ устаревших трактовок, в том числе возведения руси к пресловутому великанскому народу хрос Захарии Ритора, поселенному им уже в VI в. между псеглавцами, карликами и амазонками (этой трактовки придерживались до последнего времени Б. А. Рыбаков и В. В. Седов, снявший упоминание этого монстра как «предка Руси» лишь в последней книге о славянах). Наиболее оправданной комментаторы признавали традиционную лингвистическую трактовку (никем всерьез не оспоренную), возводящую имя «Русь» к древнескандинавскому обозначению дружины гребцов, усвоенному при посредстве финнов – летописной чуди (к тому времени исследованы были многочисленные дружинные курганы, содержавшие сожжение в ладье, или ладейные заклепки).

Издание было встречено положительной рецензией Д. А. Авдусина (опубликованной в ведущем историческом журнале – «Вопросы истории», 1987, № 9) и полным энтузиазма откликом Г. С. Лебедева в дарственной надписи на только что вышедшей его книге «Эпоха викингов в Северной Европе» (Л., 1985): в ней Глеб выражал «твердую надежду на дальнейшее развитие совместных действий во имя ускорения научного прогресса». Казалось бы, «прогресс» был налицо, но идеологическая инерция была сильна: Мельникова и Петрухин подготовили статью о названии «Русь» для «Вопросов истории», где она лежала без движения несколько лет; предлагалось устроить открытую дискуссию по статье, но предполагаемые оппоненты от дискуссии уклонились; наконец, при поддержке В. Л. Янина как члена редколлегии, статья увидела свет в № 9 за 1989 г.

За год до этого (в № 7) Д. А. Авдусин опубликовал в том же журнале статью «Современный антинорманизм», где признавал скандинавское происхождение имени «Русь», наличие значительного числа норманнов на Руси («во много раз» превосходившего его старые расчеты), археология, по его мнению, демонстрировала, однако, самостоятельное развитие древнерусских городов, позднее (не ранее X в.) распространение норманнских древностей. Статья была полемически заострена против тезиса главного историографа норманнской проблемы И. П. Шаскольского, который утверждал, что старый антинорманизм, стремившийся огульно отрицать присутствие варягов в истории Руси, или подменить их более подходящим для псевдопатриотических амбиций народом, «умер». Авдусин усматривал цель «современного антинорманизма» в противостоянии упоминавшимся стереотипам традиционных течений в нор-манизме – представлениям о более высоком уровне развития скандинавского общества в сравнении со славянским раннесредневековым, о норманнской колонизации Восточной Европы и т. п. Важным направлением в изучении русско-скандинавских связей Авдусин считал изучение воздействия восточноевропейских традиций на скандинавские, что стало интенсивно изучаться его коллегами по Смоленскому семинару в 1980-е гг. (Е. А. Мельникова, Т. А. Пушкина, В. Я. Петрухин).

Еще одно обстоятельство немало способствовало интенсификации работы в конце 1980-х и в 1990-е гг.: появились возможности для контактов со скандинавскими коллегами и поездок в Скандинавские страны. Первым, кто принимал участие в работе семинара и поддерживал постоянные дружеские и научные контакты с его участниками, была норвежский археолог Анне Сталь-сберг, стажировавшаяся у Д. А. Авдусина в конце 1960-х гг. В конце 1970-х гг. в МГУ впервые приехал шведский исследователь Ингмар Янссон, чьи заслуги в расширении русско-шведских связей и организации совместных работ трудно переоценить. В начале 1990-х гг. он дважды выступал с лекциями на кафедре археологии, а в 1995 г. принял участие в раскопках гнёздовского поселения в качестве гостя Смоленской археологической экспедиции МГУ. В 1989 г. Д. А. Авдусин вместе с Т. А. Пушкиной и Г. С. Лебедевым смогли посетить Норвегию и приняли участие в работе симпозиума, посвященного проблемам взаимосвязей Центра и округи; с 1990 г. совместную программу по изучению скандинавских и восточноевропейских древностей московскими и скандинавскими археологами наладили Т. А. Пушкина, В. Я. Петрухин и И. Янссон. Результатом этого явились научные командировки в Швецию, Норвегию и Данию в 1990 г. (в этом году, кстати, в Стокгольме мы оказались одновременно с Глебом и вместе ездили в Бирку), в 1992 и 1994 гг., во время которых удалось не только расширить наши научные контакты, но и увидеть, как говорится, "живьем" многие памятники Скандинавии, в том числе такие знаменитые, как Бирка, Борре, Каупанг, Еллинг и, что немаловажно, познакомиться с коллекциями и новейшей литературой.

Совместные поездки, работа в музеях и библиотеках, участие в раскопках, естественно, привели к углубленному пониманию взаимодействия культур Северной и Восточной Европы. Огромное впечатление на Авдусина произвело посещение Норвегии и затем в 1992 г. Швеции, во время которых он смог наконец-то непосредственно познакомиться с древностями викингов. В одной из последних работ Д. А. Авдусин (1993) подытожил историографию, посвященную этническому составу населения Гнёздова, признав скандинавскую доминанту, а также подчеркнув отсутствие кривичских и невыразительность других славянских древностей в погребальном обряде Гнёздова. Вместе с тем он считал, что если бы Гнёздово было предшественником Смоленска, город унаследовал бы материальную культуру и ремесленные технологии дружинного центра: действительно, можно предполагать лишь частичную преемственность местной керамической традиции – ремесленные технологии Гнёздова в большей мере ориентированы на Север Европы, прежде всего – на Бирку (Ениосова, 1999. С. 14), Смоленска – на киевский юг. «Ансамбли некрополей» (если пользоваться терминологией Г. С. Лебедева) Гнёздова, скандинавской Бирки и Киева настолько близки в «курганный период», что можно относить их к единой культуре, формирующейся на пути из варяг в греки и повсюду, в том числе и в Бирке, включающей существенную славянскую составляющую (ср. Петрухин 2001).

С открывшейся свободой для спокойного обсуждения самых болезненных тем и свободой обращения к источникам стало казаться (вслед за И. П. Шаскольским), что кондовый антинорманизм Гедеонова – Иловайского умер или, во всяком случае, не имеет перспектив. Но это оказалось не так, и не в силу некоей ученой инерции, а в силу того, что стереотипы борьбы «с реакционной норманнской теорией» не исчерпали своего административного ресурса, они остаются удобными для шельмования оппонентов. Из института уже Российской истории был изгнан отдел древнейших источников, возглавляемый Е. А. Мельниковой: он нашел место в Институте всеобщей истории. В том же институте Российской истории в 2001 г. было переиздано собрание сочинений С. А. Гедеонова (по изданию 1876 г.), представленное эпигонами этого любителя старины как «памятник исторической мысли» и образец патриотической историографии. Этот новый «антинорманизм» весьма далек от того «современного антинорманизма», о котором писал Д. А. Авдусин. Он возвращает нас прямо в средневековье, когда при помощи «Сказания о владимирских князьях» и официозной легенды о призвании Рюрика из Пруссии решается вопрос о том, «кто коренной» в Прибалтике и т. п.

Пишущих эти историографические заметки не оставляет чувство печали: увы, приходится поминать не только учителей (Д. А. Авдусина (1918-1994), В. Т. Пашуто (1918-1983)), но и сверстников (В. П. Петренко (1943-1991), И. В. Дубова (1947-2002), Г. С. Лебедева (1943-2003)).

сентябрь 2005

Б. Список печатных работ участников Славяно-варяжского семинара (секции «Проблемного семинара» Л. С. Клейна) по варяжской тематике

С. В. БЕЛЕЦКИЙ

1979

Новые публикации материалов раскопок средневековых городов Белоруссии // СА, № 1. С. 303-313. (Совместно с Ю. М. Лесманом).

Керамика Псковской земли второй половины I – начала II тысячелетий н. э. как исторический источник (культурная стратиграфия региона) / Авто-реф. дисс.... канд. ист. наук. М. С.3-17.

1980

Культурная стратиграфия Пскова (археологические данные к проблеме происхождения города) // КСИА, вып. 160. М. С. 3-18.

Проблемы этнической истории Северной Руси // СА, № 1. С. 330-335. Со-авт.: Г. Н. Пронин.

1988

К вопросу о начале распространения на Псковщине христианства // АИП, [вып. 9], Псков. С. 8-10.

Неизвестный эпизод из жизни Мстислава тмутараканского // Из истории русско-северо-кавказских связей (к 1000-летию первого упоминания в летописи Тмутаракани). Краснодар. С. 9,10.

1990

Происхождение Пскова // Города Верхней Руси. Истоки и становление. Торопец. С. 8-14.

1993

Древний Псков по данным археологии // Древности Северо-Запада России (славяно-финно-угорское взаимодействие, русские города Балтики). СПб. С.78-97.

Изборск «варяжской легенды» и Труворово городище (проблема соотношения) // СССР, ПАВ, № 6, СПб. С. 112-114.

1995

Первые абсолютные даты Псковского городища и проблема происхождения и крещения города в Пскове // Восточная Европа в древности и средневековье. Язычество, христианство, церковь. М. С. 6-8. (Совместно с

B. Д. Белецким.)

Несколько замечаний о языческом некрополе Пскова // Ладога и Северная Русь. Чтения, посвященные памяти Анны Мачинской. Старая Ладога, 21-22 декабря 1995 г. Материалы к чтениям. СПб. С. 31-36.

1996

Начало Пскова // Городское ядро средневекового Пскова. Часть 1. СПб.

C. 5-90.

Подвеска с родовыми знаками из Рождественского могильника //Ладога и Северная Европа. Вторые чтения памяти Анны Мачинской. Старая Ладога, 22-23 декабря 1996 г. Материалы к чтениям. СПб. С.35-40.

1997

Возникновении города Пскова (к проблеме участия варягов в судьбах Руси) // Шведы и Русский Север (к 210-летию Александра Лаврентьевича Витберга). Материалы Международного научного симпозиума. Киров. С. 139-152. Возникновение города Пскова // Аиз1:гуедг, № 3, ТаШпп. С. 15-18.

К вопросу о «племенном пути» становления городов на Руси // 51ау1а АпИциа. 1.ХХХУШ, Рогпа . 5.169-179.

1998

Кто был похоронен в кургане 61 Шестовицкого могильника? // Ладога и эпоха викингов. Четвертые чтения памяти Анны Мачинской. Старая Ладога, 21-23 декабря 1998 г. Материалы к чтениям. СПб. С. 59-61.

2001

Несколько замечаний о генеалогии первых поколений рода Рюриковичей // Восточная Европа в древности и средневековье. Генеалогия как форма исторической памяти. XIII чтения памяти чл.-корр. АН СССР Вл. Тер. Пашуто. Москва, 11-13 апреля 2001 г. Материалы конференции. М. С. 25-29.

Династическая война на Руси в первой четверти XI в. в свете данных древнейшей русской геральдики // Миграция и оседлость от Дуная до Ладоги в первом тысячелетии христианской эры. Пятые чтения памяти Анны Мачинской. Старая Ладога, 21-22 декабря 2000 г. СПб. С. 99-112.

Кто такой Володислав договора 944 г.? // Норна у источника судьбы. Сборник в честь Е. А. Мельниковой. М. С.16-23.

2003

Когда возник Псков? // Псков в Российской и Европейской истории (к 1100-летию первого летописного упоминания). Том 1. М., 2003. С. 111-117.

2004

Подвески с изображением древнерусских княжеских знаков // «Ладога и Глеб Лебедев». Восьмые чтения памяти Анны Мачинской. СПб, 2004. С. 243-319.

В печати:

Еще раз о культурной стратиграфии нижнего слоя Псковского городища и возникновении города Пскова // Сборник в честь В. Лосинского. Сдана в 2004 г. 1 п.л. + 9 илл.

БУЛКИН В. А.

1970

Типы погребального обряда в курганах Гнездовского могильника // Статистико-комбинаторные методы в археологии. М. С. 207-210: ил.

1971

О нижней дате Гнездовского могильника // КСИА. Вып. 125. С. 13-16. (Совместно с В. А. Назаренко.)

1973

Гнездовский могильник и курганные древности Смоленского Поднепро-вья: Автореф. канд. дис. / ЛГУ. – Л. 22 с.

О так называемых пустых курганах Гнездовского могильника // КСИА. Вып. 135. С. 120-122.

1974

Гнездово и Бирка: (К проблеме становления города) // Культура средневековой Руси. Л. С. 11-17: ил.

1975

Большие курганы Гнездовского могильника // Скандинавский сб. Т. 20.

С. 134-146: ил. Рез. швед., эст.

Древнерусские памятники бассейна Каспли и Путь из варяг в греки: (По материалам смоленской археологической экспедиции 1966 г.) // ВЛУ. Ист., яз., лит. вып. 3. С. 166-170: ил., карт. (Совместно с Г. С. Лебедевым,

B. А. Назаренко.)

Курган 7 из раскопок С. И. Сергеева в Гнездове // КСИА. Вып. 144.

C. 81-84: ил.

1976

Некоторые данные о комплексах со скандинавскими вещами Гнездовского могильника // ТД Сканд 7. Ч. 1. Л.; М. С. 151-153.

1977

Курган 18 из раскопок С. И. Сергеева в Гнездове // ПАЭ. Вып. 1.

С. 33-37: ил.

Научное совещание на кафедре археологии ЛГУ: [«Северная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья] // ВЛУ. Ист. яз., лит. Вып. 2. С. 165-167. (Совместно с Г. С. Лебедевым, И. В. Дубовым.)

О некоторых особенностях раннегородских центров Древней Руси // Древние города: Материалы Всесоюз. конф. Л. С. 71-73.

О появлении норманнов в Днепро-Двинском междуречье // Проблемы истории и культуры Северо-Запада РСФСР. Л. С. 101-104.

1978

Археологические памятники Древней Руси IX—XI. – Л.: Изд-во ЛГУ. – 152. с.: карт. Тимерево и Гнездово // Из истории феодальной России. Л. С. 16-20. (Совместно с И. В. Дубовым.)

Погребальный обряд кургана 16 из раскопок С. И. Сергеева в Гнездове // Проблемы археологии. Вып. 2. С. 163-169: ил.

1979

Русско-скандинавские связи в IX—XI вв. на современном этапе археологического изучения // ТД Сканд 9. Ч. 1. Петрозаводск. С. 173-175. (Совместно с Г. С. Лебедевым, А. Н. Кирпичниковым, И. В. Дубовым, В. А. Назаренко.)

1980

Русско-скандинавские связи эпохи образования Киевского государства на современном этапе археологического изучения // КСИА. Вып. 160. С. 24-38. (Совместно А. Н. Кирпичниковым, Г. С. Лебедевым, И. В. Дубовым, В. А. Назаренко.)

1982

«Курган 97» из раскопок С. И. Сергеева в Гнездове // Русь и её соседи в эпоху раннего средневековья. Л. С. 139-142: карт.

1986

Русь конца VIII – нач. X в. на балто-волжском и балто-донском путях // Финно-угры и славяне: (Проблемы историко-культурных контактов). Сыктывкар. С. 13-26. (Совместно с Д. А. Мачинским)

1987

Русь и варяги: Новый этап изучения // ВЛУ. Ист., яз., лит. Вып. 3. С. 12-26. (Совместно с И. В. Дубовым.)

1988

Комплекс археологических памятников у д. Городище и на р. Сясь // Тихвинский сб. Вып. 1. С. 86-89. (Совместно с 0. И. Богуславским.)

1989

Варяги в области Днепро-Двинского междуречья и вопросы археологического источниковедения // ТД Сканд И. Ч. 1. М. С. 136-137.

1998

Ремесленный центр Гнездовского поселения: (по материалам раскопок И. И. Ляпушкина) // ТГИМ. Вып. 124. С. 40-53: ил. (Совместно с К. В. Вешняковой)

ДУБОВ И. В.

1970

О датировке железных шейных гривен с привесками в виде «молоточков Тора» // ТЛОИИ. Вып. И. С. 262-268: ил., карт.

О хронологии погребальных комплексов Ярославских могильников с фибулами «скандинавских типов» // Тезисы 2-й РАСК вузов Северо-Запада СССР. Калинин. С. 31-32.

1971

Проблемы хронологии предметов скандинавского происхождения из «ярославских «могильников // ТД Сканд 5. Ч. 1. М. С. 21-24.

1974

Проблемы становления раннефеодального общества на территории Ярославского Поволжья: Автореф. канд. дис. / ЛГУ. 21 с.

1975

Комплекс памятников у деревни Большое Тимерево под Ярославлем: (по археологическим и нумизматическим данным) // ВЛУ. Ист., яз., лит. Вып. 1. С. 65-70. Рез. англ.

1976

Находки скандинавских вещей в Тимереве под Ярославлем // ТД Сканд 7.

Ч. 1. Л.; М. С. 155-156.

Новые раскопки Тимеревского могильника // КСИА. Вып. 146. С. 82-86: ил.

Рунические надписи и скандинавская символика на куфических монетах // ТД Сканд 7. Ч. 2. Л.; М. С. 61-63. (Совместно с И. Г. Добровольским, Ю. К. Кузьменко.)

1977

Научное совещание на кафедре археологии ЛГУ: [«Северная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья] // ВЛУ. Ист., яз., лит. Вып. 2. С. 165-167. (Совместно с Г. С. Лебедевым, И. В. Дубовым.)

Рунические граффити на восточных монетах // Мельникова Е. А. Скандинавские рунические надписи : Тексты, пер., коммент. М. С. 142-152: ил. (Совместно с. И. Г. Добровольским, Ю. К. Кузьменко.)

Скандинавские находки в Ярославском Поволжье // Скандинавский сборник. Т. 22. С. 175-186. Рез. швед.

Урновые погребения Ярославских могильников // ПАЭ. Вып. 1. С. 46-52.

1978

Археологические памятники Древней Руси IX—XI вв. – Л.: Изд-во ЛГУ. 152 с.: карт. (Совместно с В. А. Булкиным, Г. С. Лебедевым.)

Новые источники по истории Древней Руси // ВЛУ. Ист., яз., лит. Вып. 1. С. 40-45: ил. Рез. англ. (Совместно с И. Г. Добровольским, Ю. К. Кузьменко.)

Русско-скандинавские связи в эпоху образования Древнерусского государства (IX—XI вв.) // $сапбо-$1аУ1*са. Т. 24. С. 63-89. (Совместно с В. А. Булкиным, А. Н. Кирпичниковым, Г. С. Лебедевым, В. А. Назаренко.)

Тимерево и Гнездово // Из истории феодальной России. Л. С. 16-20. (Совместно с В. А. Булкиным.)

Рец.: Мог- ипб РгйНГогтеп бег еигорапзсеп ЗГабГ 1т М1ие1а11ег. СбШпдеп. 1973-1947. Т. 1-2 // СА. № 2. С. 321-330. (Совместно с А. Н. Кирпичниковым, Г. С. Лебедевым.)

1979

Русско-скандинавские связи в IX—XI вв. на современном этапе археологического изучения // ТД Сканд 8. Ч. 1. Петрозаводск. С. 172-173. (Совместно с В. А. Булкиным, А. Н. Кирпичниковым, Г. С. Лебедевым, В. А. Назаренко.)

Скандинавия и Волжский путь // Там же. С. 137-139.

Тимеревский комплекс – протогородской центр в зоне славяно-финских контактов // Финно-угры и славяне. Л. С. 110-118: ил. Рез. нем., фр.