355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лесли Пирс » Секреты » Текст книги (страница 10)
Секреты
  • Текст добавлен: 20 апреля 2017, 21:00

Текст книги "Секреты"


Автор книги: Лесли Пирс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц)

– Дедушка рассказывал мне, что Рай и Винчелси были когда-то островами, но море отступило и образовалась болотистая местность, но это все, что я знаю, – ответил Майкл.

– Еще более важно знать, что Рай был одним из Пяти Портов и что этот замок построил Генри VIII, – сказала с упреком Адель. – Некоторые люди утверждают, что он построил его, чтобы запереть там Анну Болейн, но я этому не верю, он построил его в оборонных целях на случай нашествия. Это мое любимое место.

Для других замок, возможно, был простыми развалинами, но для Адель было что-то таинственное и чудесное в том, как проникла сюда природа, как на толстых каменных стенах распускались кусты, как плющ взбирался наверх, карабкаясь по каменным ступенькам, как внутри росла пышная трава и дикие цветы. Даже зимой она часто гуляла здесь, потому что внешние стены защищали ее от сырых ветров с моря и она могла сидеть и мечтать. Примулы и первоцвет расцветали здесь раньше, чем в остальных местах на болотах, здесь гнездились птицы и часто, если она сидела очень тихо, из своих нор вылезали кролики и прыгали вокруг нее.

Она представляла, как сюда верхом приезжал Генри VIII в баритом плаще, отделанном шкурками горностая, с процессией вельмож и слуг, спешивших угодить ему. Временами ей казалось, что она видела это на самом деле.

Замок был тем самым местом, где она всегда думала, и местом, куда она бежала от любой несправедливости. Несколько часов здесь – и все снова становилось на свои места.

– Это восхитительное старое место, – сказал Майкл, задумчиво глядя вокруг себя. – Но я хочу послушать о тебе, – добавил он, положив одну руку ей на плечо.

– Когда ты проведешь здесь еще немного времени, ты услышишь выражение «болотные люди», – сказала она, хихикнув. – Говорят, что у нас ветер в голове. И некоторые дети думают, что моя бабушка ведьма.

– Не думаю, что можно одновременно быть ведьмой и бабушкой. – Он рассмеялся. – Ведьмы не выходят замуж. А у твоей бабушки есть черный кот?

– Кота у нее нет, она их не любит, потому что они убивают птиц. Но полагаю, если ей придется, она сможет кое-что наколдовать, – улыбнулась Адель.

– Ну, тогда пусть она постарается для моих родителей, – сказал он, садясь на траву и облокачиваясь о стену замка. – Должно произойти настоящее чудо, чтобы они стали счастливы.

Адель удивленно посмотрела на него. Хотя она встретила его лишь несколько часов назад, он показался ей одним из тех людей, которые купаются в лучах золотого света и в мире которых все прекрасно.

Увидев ее удивление, он глухо рассмеялся.

– О, я знаю, о чем ты думаешь: привилегированный мальчик из закрытой школы! Но у моей мамы постоянно бывают приступы ярости, а потом она целыми днями лежит в постели. Папа на нее злится, и от этого все еще хуже. Если бы он просто больше времени проводил дома, был добр к ней, она могла бы измениться. Но он такой же жестокий, какая она спятившая. Я в основном бываю доволен, когда заканчиваются каникулы и нужно возвращаться в школу.

И тут вдруг Адель поняла, почему он хотел прогуляться с ней. Вероятно, у него не было намерения вываливать то, что у него на душе, но он просто хотел на какое-то время окунуться в другую жизнь. Примерно так, как они с Памелой обычно ходили в Юстон на вокзал наблюдать за людьми. Способ уйти от реальности.

И все-таки по какому-то странному повороту судьбы Майкл из всех людей, с которыми он мог поговорить, выбрал именно ее. Кто же еще по-настоящему сможет проявить сочувствие?

– Твой отец тоже жестоко обращается с тобой? – спросила она осторожно, и ее сердце сжалось от сопереживания.

– Иногда, но в основном мама. Она вообще очень требовательная, подозрительная, и с ней невероятно трудно. – Он приостановился, улыбнувшись Адель немного смущенно. – Она испортила свадьбу моей сестре, закатив истерику, – продолжал он. – Жена брата отказывается приходить к нам в дом из-за некоторых вещей, которые она говорила. Отец всегда заявляет, что это ее нервы, и покупает ей лекарства. Но я думаю, это ее еще больше сбивает с толку и пугает. – Он снова остановился и на этот раз не улыбнулся, а лишь уныло, грустно взглянул на нее подозрительно влажными глазами. – Временами я думаю, что на самом деле ей нужно просто с кем-то поговорить, – добавил он со вздохом.

Адель заметила, что он одновременно и нападает на мать, и защищает ее, и это говорило о том, что он разрывался на части. Она тоже помнила, как ее мать часто говорила, что ее никто никогда не слушает.

– Моя мама часто жаловалась, что мой папа ее не слушает, – отважилась Адель, которой так захотелось сейчас хоть раз снять покров с семейных тайн.

– Я не думаю, что есть много семей, где люди общаются, – сказал он грустно, подтянув колени к подбородку и опершись о них подбородком. – Я наблюдаю за родителями своих друзей, они во многом похожи на моих. На людях они такие вежливые, изображают из себя крепкую и преданную пару, как актеры в спектакле. Но дома, когда вокруг никого нет, кроме детей и слуг, все совершенно по-другому. Они или просто игнорируют друг друга, или пикируются с сарказмом и издевательством.

– Правда? – воскликнула Адель. Она всегда представляла себе, что у богатых людей есть все, что они хотят, включая счастье. Майкл кивнул.

– Мой старший брат Ральф и сестра Диана тоже становятся такими. Похоже, все, о чем они заботятся, – это их светская жизнь, вечеринки в собственном доме, скачки, концерты и театры. Иногда я думаю, что они боятся оставаться наедине со своим мужем или женой. Когда у Ральфа родился первый ребенок, Ральф уехал по делам. Ему не нужно было уезжать, он мог отложить – что могло быть более важным, чем быть в такой момент рядом с женой?

Адель никогда не встречала никого, кроме, разве что, Руби в «Пихтах», кто так много рассказывал бы ей о своей семье при первой встрече. Она подумала, что должна остерегаться Майкла в связи с этим. И все же инстинктивно чувствовала, что обычно он не бывает таким открытым. Адель подумала, что он, вероятно, был потрясен смертью бабушки или почувствовал в ней что-то такое, из-за чего понял, что может ей довериться.

– Там, где я жила, была традиция: мужчина идет в паб, когда проходят роды. По большому счету, это то же самое, правда?

– Нет, они празднуют рождение ребенка! – сказал он возмущенно.

Адель улыбнулась.

– Возможно, это они просто так говорят, что празднуют, – сказала она. – Но судя по тому, что я видела, большинство людей, которые принадлежат к рабочему классу, пьют, чтобы забыть о реальности. Они не хотят думать о том, что теперь в семье появился еще один едок, и точно так же не хотят помнить, что им надо платить аренду и что им повезет, если на следующей неделе у них все еще будет работа.

– Похоже, мы смотрим на это с противоположных концов, – улыбнулся Майкл. – Ты знаешь каких-нибудь людей, которые поженились по любви и потом любили друг друга?

– Моя бабушка, – порывисто сказала Адель. – Дедушка умер через несколько лет после того, как кончилась война. Она время от времени рассказывает мне о нем, и у нее делается такое мягкое лицо. У нее в коттедже есть некоторые картины, которые он нарисовал, и она всегда смотрит на них так, будто видит его самого.

– Так он был художником? – Майкл выглядел совершенно пораженным.

– Да, и очень хорошим, но его ранило на войне и он потом никогда не рисовал. Когда они только поженились, они жили в Танбридж-Уэлсе, и там, я думаю, у них была совершенно другая жизнь. Я полагаю, больше похожая на твою.

Майкл по-настоящему этим заинтересовался.

– Так они не были настоящими «болотными людьми»? – спросил он с улыбкой. – Твой дедушка приехал сюда рисовать? Это довольно романтично.

Адель сама подумала, что это ужасно романтично, когда бабушка объяснила ей все, что произошло. Она любила слушать, как они привезли всю свою шикарную мебель из Танбридж-Уэлса в повозке, запряженной лошадью. Она представляла наваленные на повозке кучей медведя-вешалку, чучело птицы и фарфоровую шкатулку, а дедушку и бабушку – сидевшими сзади, и Роуз между ними.

– Бабушка на самом деле не любит ворошить прошлое и рассказывать, почему и как все получилось, – пожала плечами Адель. – Но есть в ней такое, что ясно говорит само за себя. Она очень образованна, ее отец был директором школы, и некоторая ее мебель действительно шикарная. И дедушка был офицером в армии, а не рекрутом.

– Интригующе, – задумчиво сказал Майкл. – И ты тоже меня интригуешь, Адель. У тебя лицо юной девочки, а ум и манеры совсем не на твой возраст. Как ты думаешь, почему это?

– Ветер с болот, я полагаю, – пошутила она, боясь, что он подталкивает к ситуации, в которой она могла бы наговорить лишнего. – Пойдем, – сказала она, поднимаясь. – С такой скоростью мы никогда не доберемся до гавани в Рае.

* * *

Было шесть, когда Адель добралась до дома, расставшись с Майклом на том месте, где он раньше оставил свой велосипед. Ей было очень холодно, и она пошла прямо к печке погреть руки. Бабушка сидела и чинила носки. Она поставила тесто на опару у печки, и еще на огне медленно кипел один из ее овощных супов.

– М-м-м, – сказала Адель, понюхав воздух. – Я так проголодалась.

– Разве твой молодой человек не угостил тебя чаем с пирожным? – сказала язвительно бабушка.

Адель, удивленная, круто развернулась.

– Откуда ты знаешь, что я была с молодым человеком?

– У меня есть глаза, – отрезала она. – Болота ровные, и все видно на многие мили вокруг. Если ты пыталась его спрятать, то у тебя не получилось.

Подобное замечание было типичным для бабушки. Она называла вещи своими именами, прямо, без вопросов-подвохов и уловок.

– Разумеется, я не пыталась спрятать его. Он просто заговорил со мной, и я показала ему дорогу в гавань.

Адель почувствовала себя глупо, потому что должна была догадаться, что бабушка заметит их вместе.

– И как его зовут?

– Майкл Бэйли, – сказала Адель. – Ему грустно, потому что умерла его бабушка, миссис Уайтхауз. Ты на днях о ней говорила.

Бабушка кивнула.

– Так он, должно быть, ребенок Эмили. У Уайтхаузов было еще два сына, но они потеряли их на войне.

– Значит, ты знаешь его мать? – спросила Адель.

Бабушка сморщила нос.

– Да, знаю, высокомерная маленькая мадам, хотя она, возможно, это уже переросла. Я не видела ее бог знает сколько лет.

Адель хотелось бы узнать, на чем основывалось бабушкино мнение, но она подумала, что это может привести к тому, что она начнет пересказывать то, что говорил Майкл. Вместо этого она сказала:

– Майкл очень симпатичный. И ему по-настоящему понравились болота, по-моему, он никогда вблизи не видел новорожденного ягненка.

– Такие они, городские жители, – сказала бабушка с кривой улыбкой. – Я вспоминаю, Эмили вышла замуж за самоуверенного типа. Слишком себялюбивый, на мой вкус. Я рада, что их сын не такой.

Адель была удивлена, что бабушка не спросила ее больше о Майкле. Девочки, которых она знала по школе, говорили, что их родители всегда подозрительно относятся к противоположному полу. Но поскольку бабушка знала их семью, у нее, вероятно, не было необходимости задавать больше вопросов.

Когда Адель спросила, можно ли ей будет проехаться на велосипеде в понедельник, она была еще более удивлена, когда бабушка охотно согласилась. Она только заметила, чтобы Адель не уезжала слишком далеко, потому что погода в апреле бывает непредсказуемой.

Бабушка была права. Адель и Майкл только добрались до замка Кэмбер, как начался ливень. На какое-то время они укрылись под деревом, но им пришлось направиться домой, когда стало понятно, что дождь не прекратится еще долго.

Они промокли, но это не испортило им день. Майкл был такой хорошей компанией, с ним можно было разговаривать абсолютно обо всем. Он рассказывал ей о своих школьных друзьях, о своем доме в Гемпшире и о том, что он хочет летать на самолетах.

– Отец фыркает каждый раз, когда я это говорю, – рассмеялся он. – Видишь ли, он барристер[1], поэтому считает, что я тоже должен быть барристером. Я однажды сказал ему, что он уже запихнул Ральфа в юридический и пусть не думает, что я побегу за ним как овечка. Но, по-моему, он воображает, что, когда я поступлю в Оксфорд, я передумаю.

Адель уже поняла, что мистер Бэйли ни за что ей не понравится. Майкл рассказал, как отец жалуется, что застрял в Винчелси с трясущимся стариком, и если бы он поступал, как хотел, то уехал бы сразу же после похорон тещи. Неудивительно, подумала Адель, что нервы миссис Бэйли сдают, если у нее такой бездушный муж.

– Может быть, он думает, что ты не сможешь зарабатывать на жизнь, летая на самолетах, – сказала она.

– Ну, в этом он, вероятно, прав, – хмыкнул Майкл. – Но мне наплевать на деньги. В первый раз, когда я близко подошел к биплану, у меня что-то внутри перевернулось. Он принадлежал другу моего отца, и тот взял меня с собой прокатить. Тут я и понял, что это моя судьба.

– Я думаю, это замечательно, если у тебя есть настоящие амбиции, – сказала решительно Адель. – Но ты действительно можешь изменить мнение в Оксфорде.

Она уже знала, что Майклу почти шестнадцать лет и до Оксфорда ему осталось еще два года школы. Она думала, что он, вероятно, очень умный, раз пойдет туда, но Майкл утверждал, что он самый заурядный. Он говорил, что не думает, что у него были бы шансы попасть в Оксфорд, если бы это зависело только от оценок, а не от того, какую школу он сначала окончил.

– Я не передумаю, – сказал он решительно. – Я просто согласился попытаться поступить в Оксфорд, потому что у них есть эскадрилья. И я это сделаю, будь что будет.

Похороны миссис Уайтхауз состоялись через два дня, и остальные члены семьи Майкла приехали лишь утром перед похоронами, Адель намеревалась дойти пешком до Винчелси и просто оказаться рядом с церковью во время похорон, но бабушка пришла в ужас, когда поняла, что у Адель на уме.

– Ты не сделаешь ничего подобного, – сказала она. – Уважай себя, девочка! Неужели ты думаешь, что они оценят, как ты будешь глазеть на них в такой момент?

– Мне просто интересно на них посмотреть, – произнесла, запинаясь, Адель. – Майкл мне много о них рассказывал.

– Любопытство до добра не доведет, – сказала резко бабушка. – Думаю, мальчик вернется с тобой повидаться, как только все закончится. И лучше будет, если ты пригласишь его, чтобы я его хорошенько разглядела.

Адель подумала, что это прозвучало зловеще, но она не знала, что Майкл умеет производить впечатление на людей. Он объявился только через два дня после похорон, и в руках у него была охапка хвороста для огня, который он собрал у реки по дороге из Винчелси.

– Я надеюсь, вы не сочтете меня нахальным, миссис Харрис, – сказал он, когда Хонор открыла ему дверь. – Но я увидел разбросанные ветки и подумал, что они могли бы вам пригодиться.

– Это очень мило с твоей стороны, – сказала она. – Хотя не знаю, одобрили бы твои родители, что ты бродишь здесь. Ну заходи в дом, сегодня такой сырой день.

Адель робела и чувствовала себя неловко от присутствия Майкла в их доме. На болотах они были равны, но она ожидала, что он посчитает бабушкин дом без электричества и с туалетом во дворе трущобой по сравнению с большим домом родителей его матери.

Но Хонор спросила его про похороны, спросила, как пережил это дедушка, даже упомянула, что она знает, как отлично он играет в шахматы, и Майклу было уютно сидеть с ней, пить чай и разговаривать.

Хонор намеревалась в тот день сделать и разлить по бутылкам свое имбирное пиво. Смесь дрожжей, имбиря и сахара бродила в большом горшке у печки всю прошлую неделю.

– Я могу помочь? – спросил Майкл, когда она упомянула об этом.

Бутылки, которые Хонор планировала использовать, стояли еще во дворе немытыми. Никогда не отказываясь от предложенной помощи, она усадила Майкла за работу в судомойне: дала ему ершик для бутылок, горячую мыльную воду и сказала, что он должен вымыть бутылки и снять все этикетки.

Адель испугалась, что ему надоест и он захочет уйти, но он не ушел. Он за короткое время вымыл все бутылки до блеска и принес их в гостиную, как раз когда Адель с бабушкой закончили процеживать дрожжевую смесь, добавили лимона и воды и были готовы наполнять бутылки.

– И когда оно будет готово, чтобы его можно было пить? – спросил он, забирая у них тяжелое ведро мутного имбирного пива, чтобы налить его через воронку, которую Хонор держала в бутылке.

– Ему нужно осесть, и это займет по меньшей мере пару недель, – ответила Хонор. – Оно удивительно вкусное. Адель сейчас даст тебе попить немного готового. Оно безалкогольное в отличие от моего вина, и говорят, что имбирь хорош для кровообращения. Я сама живой пример. У меня редко бывают холодные руки или ноги.

– Тогда лучше будет, если я начну его пить, – сказал Майкл, подмигнув Адель. – Один из недостатков пилотов – это холодные руки и ноги.

Адель была удивлена, увидев, как быстро он завоевал бабушку. Она не только сказала, что он может заходить в любое время, если у него не будет других дел, но и сердечно поблагодарила его за помощь и за хворост.

После этого он приходил каждый день, и не было дня, чтобы он не спросил, что он может сделать для Хонор, прежде чем предложить Адель погулять или покататься на велосипеде. Он залез на крышу, чтобы закрепить расшатавшуюся черепицу, собирал хворост, помогал пропалывать огород и укрепил вьющуюся розу вокруг решетки для растений у крыльца входной двери. Однажды он побледнел, когда Хонор убила несколько кроликов, и все же остался помочь освежевать их.

И все-таки Хонор он нравился не столько из-за того, что он говорил или делал, а сколько из-за того, каким он был сам по себе. В нем не было ни капли снобизма: он искренне интересовался тем, как она зарабатывала на жизнь, и открыто восхищался ее изобретательностью и находчивостью. Хонор сказала, что ей нравятся его умные вопросы, его сила и то, что он не привередливый.

– Он хороший мальчик, – сказала она однажды поздно вечером, когда они с Адель пили на ночь какао. – Я бы никогда не поверила, что у Эмили Уайтхауз хоть кто-то из детей не будет никчемным снобом.

– Я думаю, судя по тому, что Майкл рассказал мне, его мать немного нервная, – доверила ей Адель, надеясь, что она не обманула его доверие.

– И ее мать такой была, – сказала бабушка со злой улыбкой. – Я однажды ей сказала: «Ты должна уметь постоять за себя, женщина, не позволяй Сесилу себя использовать как дверной коврик». Она захныкала и пробормотала что-то насчет того, что муж должен быть главой семьи.

Адель была изумлена.

– Я не подозревала, что ты так хорошо ее знала! – воскликнула она.

– Мы были друзьями. – Хонор поджала губы, как она всегда делала, когда не хотела распространяться на какую-то тему. – Разумеется, она была намного старше меня, но несмотря на это, мы все равно были друзьями. Хотя ситуация вроде как изменилась, когда я начала убирать у нее в доме. Тогда началась война, и мне приходилось это делать, мне были нужны деньги. Еще я пару раз ее выручала, когда Эмили, будучи еще молодой, сбежала с детьми, потому что этот ее муж плохо с ней обращался.

– Почему ты не рассказала Майклу все это? – спросила Адель.

Какое-то время бабушка не отвечала. Но в конце концов она взглянула на Адель и на ее лице промелькнула улыбка.

– Я не люблю признаваться, что убирала у кого-то в доме, в особенности у подруги, – сказала она. – Но в первую очередь я не считаю нужным рассказывать ему, что я как-то была связана с его бабушкой или матерью.

– Почему? Он был бы в восторге!

– Да, был бы, он как раз такой мальчик. А еще он открытый человек, он побежал бы домой весь возбужденный и рассказал бы своим родителям. Я этого не хочу. Насколько я помню, они оба были ужасными снобами. И я подозреваю, они будут сердиться на Майкла за его дружбу с тобой.

Адель уже и сама пришла к такому выводу. Она знала, что люди, живущие на болотах, не общались с людьми, живущими в больших домах в Винчелси.

– Но ты ведь из-за этого не сердишься, правда? – спросила она.

– Конечно нет, – горячо сказала бабушка. – Мое происхождение ни капли не хуже их, и я довольна, что у тебя такой приятный друг. Но, моя дорогая, ты должна помнить, что он вернется в Гемпшир, и вряд ли его родители слишком часто будут приезжать навестить бедного старика Сесила. Возможно, ты больше никогда не увидишь его.

Ночью, когда Адель лежала в кровати и слушала, как ветер воет на болоте, она думала о том, что сказала бабушка, и ей было грустно, потому что она понимала, что это правда. С Майклом было так здорово, они смеялись над одними и теми же вещами, они могли разговаривать обо всем, и ей бы хотелось, чтобы он остался здесь навсегда.

Но она знала, что нужно быть реалистичной. Вероятно, он не подружился бы с ней, если бы в округе был Кто-то другой, с кем можно было бы дружить. Как только он вернется в школу, он быстро забудет о ней. Она будет скучать по нему, но она не собирается глупо влюбляться, как сентиментальные глупые девушки в любовных романах.

В последнюю неделю каникул Майкла погода стояла на удивление теплой, и они прекрасно проводили вместе много времени. Они плескались в море, визжа и смеясь от холодной воды. Они построили мост из веток через одну из речушек по дороге в гавань Рай и устроили соревнование, кто дольше сможет сосать свой леденец. Адель никогда не пробовала этих огромных сладостей раньше, потому что у них редко были деньги на такие вещи, но Майкл кущ их и объяснил, почему они меняют цвет, когда сосешь их. Адель было смешно, когда он все время просил ее открыть рот, чтобы посмотреть, какого цвета стал ее леденец.

Они устроили соревнования на скорость на верхушках галечных насыпей. Адель научила его съезжать по крутым откосам, как на лыжах. Она показала ему массу только что родившихся угрей в одной из речушек, а он научил ее считать по-французски. Не важно было, что они делали, просто все было так замечательно, пока они были вместе. Они просто могли посмотреть друг на друга и начать смеяться безо всякой причины.

Утром в тот день, когда Майклу нужно было уезжать домой, он зашел в Керлью-коттедж, как раз когда они заканчивали завтракать.

– Я не буду вам мешать, миссис Харрис, – сказал он очень вежливо. – Я просто хочу вас поблагодарить за то, что вы были так радушны. – Он вручил Хонор красивую жестяную коробку, полную чая.

– Как это мило с твоей стороны, Майкл, – просияла она, восхитившись коробочкой.

– У меня для тебя есть книга, – сказал он Адель, вручив ей пакет. – Я надеюсь, ты ее еще не читала.

Адель открыла пакет. Книга называлась «Лорна Дун».

– Нет, я не читала ее, – сказала она, приятно удивленная. – Спасибо, Майкл. Я прямо сегодня начну ее читать.

– Останешься с нами на чашку чая? – спросила бабушка.

Майкл покачал головой.

– Я не могу, меня ждут ехать.

– Тогда беги, проводи его до конца улицы, – сказала она, легонько подтолкнув Адель. – До свидания, Майкл. Я надеюсь, мы еще когда-нибудь увидимся.

На улице у Майкла стоял велосипед. Он поднял его и посмотрел на Адель.

– Я буду скучать по тебе, – произнес он угрюмо. – Ты мне будешь отвечать, если я буду писать тебе?

– Конечно буду, – с готовностью согласилась Адель. – Пожалуйста, рассказывай мне все свои новости. Но теперь тебе лучше идти. Ты же не хочешь, чтобы твои родители сердились.

Она смотрела, как он отъехал, и колеса велосипеда вихляли, когда он поехал по неровному грунту. В конце улицы он нажал на педали и поехал быстрее. Повернув на дорогу в Винчелси, он помахал, не поворачивая головы.

У Адель в руках все еще была книга, которую он ей подарил. Она открыла ее и увидела, что он написал ей записку.

Для Адель. История о мальчике, который встретил девочку на болотах и не может забыть ее. Я тоже никогда не забуду тебя.

С наилучшими пожеланиями,

Майкл Бэйли. Пасха, 1933.

Глава десятая

1935

– Я не верю, что когда-нибудь найду настоящую работу, – сказала устало Адель, тяжело опустившись на траву рядом со стулом бабушки.

Был почти конец августа, и прошло два года с тех пор, как она окончила школу, и все же она еще не нашла постоянной работы. Ей удавалось получать временную работу: то несколько недель в прачечной, когда был сезон туристов в городе, то уборка сена на ферме в Пизмарш за Раем. Она собирала клубнику и малину, копала картошку, убирала в рыбном магазине в городе по вечерам, когда он закрывался, и выполняла десятки других незначительных работ. Она также написала письма чуть ли не в каждую компанию в Гастингсе и много раз ездила туда на автобусе, но никто не хотел брать ее на постоянную работу ни в какой должности.

– Они все говорят, что им нужен кто-то с опытом, – жаловалась Адель. – Но как я могу получить опыт, если никто не хочет дать мне возможность показать, что я умею делать?

– Времена тяжелые, – сказала бабушка и легонько погладила ее по голове.

Адель очень хорошо понимала, что кроме нее были миллионы безработных и что мужчины кончали с собой, потому что не могли обеспечить свои семьи. Не проходило и недели, чтобы в дом не постучался какой-нибудь голодный, ищущий работу, и не попросил бы хоть что-нибудь из еды. Хонор всегда давала им миску супа и немного хлеба, и даже рассталась с последней старой одеждой Фрэнка. Эти люди обычно приходили из центра или с севера Англии, хотя в Рае и Гастингсе тоже была ужасная нищета.

В такой жаркий солнечный день, как сегодня, это не так бросалось в глаза, но зимой Адель видела оборванных, босых ребятишек, которые нищенствовали на Хай-стрит. Каждую неделю на набережной было все больше мужчин, которые страдальчески болтались вокруг в надежде получить работу на день или два. Некоторые семьи распродали свою мебель до последней палки, а зимой умирали старики, потому что у них не было угля, чтобы топить.

– Может быть, мне придется поехать в Лондон, – мрачно сказала Адель. – Я в городе встретила Маргарет Фостер. Она сказала, что получила письмо от Мэвис Плант, ей там удалось найти работу в офисе.

– Ты слишком молода, чтобы ехать в Лондон, – убежденно сказала бабушка. – Я не хочу, чтобы ты жила в дыре во власти беспринципных людей. И здесь что-нибудь подвернется, увидишь.

– В газетах все время говорят, что для тех, кто хочет работать, работа есть, но это чепуха, – сердито сказала Адель. Ей было жарко, она устала, и у нее болели ноги. И еще добавило досады то, что Маргарет Фостер торжествовала по поводу своей работы в «Доме и колониальном стиле». Она похвасталась новым розовым платьем из крепдешина и сказала, что вечером идет в кино с еще одной девушкой из магазина. Адель была в кино лишь два раза за прошлый год.

Но по-настоящему она разозлилась оттого, что была уверена в причине отказа. Ей отказали, потому что она с болот. Собеседования всегда проходили довольно хорошо, пока ее не начинали спрашивать, где она живет. Она была умной, довольно привлекательной, умела разговаривать, и у нее были хорошие манеры. Почему они думали, что у нее есть роковой изъян просто из-за места, в котором она живет?

– Мы прекрасно справимся, даже если ты целый год не найдешь работы, – спокойно сказала бабушка. – С твоей помощью у меня на продажу получается в два раза больше, чем было три года назад, и платят мне теперь больше.

– Я не могу смотреть, как тяжело ты работаешь, – выпалила Адель. Она еще пристальнее наблюдала за бабушкой с тех пор, как окончила школу, и заметила, что бабушка почти не присаживалась за целый день. Она никогда не останавливалась – то куры, то кролики, то варенье, то вино. – Мне уже нужно сделать так, чтобы ты меньше работала, а не наоборот.

– Если я сейчас работаю тяжелее, это потому, что я так хочу, – решительно сказала Хонор. – Я люблю то, что делаю, я не мученица. Ну а теперь иди и умойся, попей и пойди посиди в тени полчаса. Завтра будет новый день, и кто знает, что может случиться.

– Ничего не случится, – пробормотала Адель, моя руки в судомойне. Вода вдруг стала течь все меньшей струйкой, пока не перестала совсем. Это было последней каплей. Питьевую воду они получали из насоса в саду, а рядом с коттеджем была цистерна, куда они собирали дождевую воду, которая шла по трубе в кран судомойни и использовалась для мытья. Вот уже несколько недель не было дождя, и цистерна явно была пуста.

Все в этом коттедже было такой тяжелой работой. Печь нужно было разжигать и топить хворостом, который они собирали. Чтобы принять ванну, нужно было нагреть много ведер с водой и наполнить ими жестяную ванну, а потом ее нужно было вычерпывать. В туалете не было слива, и время от времени им приходилось забрасывать яму известью, и оттуда всегда шла вонь. Электричества не было, только свечи и масляные лампы. У них даже не было приемника.

С тех пор как Адель окончила школу, она начала намного лучше понимать, как живут некоторые люди. Дело было не в том, что она завидовала именно тому, что у стольких людей были газ и электричество, приемники, граммофоны, бойлеры, чтобы мыться, и даже электрические утюги, она просто думала, что это немного несправедливо, что у некоторых есть так много, а у некоторых так мало. В школе она была лучшей в классе и все же не смогла получить работу, а Маргарет Фостер, которая была первой тупицей в классе, заполучила работу в «Доме и колониальном стиле», У большинства женщин возраста ее бабушки было время посидеть в кресле с книгой. А ей приходилось восполнять скудную вдовью пенсию, освежевывая кроликов. И из этих кроличьих шкурок делали шубы для женщин, которые ничего не делали весь день.

Схватив большой эмалированный кувшин, Адель пошла к насосу и яростно качала его, пока не наполнила. Потом она наполнила еще и ведро. Неся воду обратно в дом, она думала, каким образом бабушка сможет справляться, когда совсем состарится и когда у нее уже не будет здоровья качать воду или собирать хворост.

– Я позабочусь о ней, – сказала она себе самой. Но тут же расплакалась от этой мысли. Как она может позаботиться о ком-то еще, если сама не может даже найти работу?

Вошла Хонор и застала ее плачущей.

– Чего ты ревешь? – спросила она в своей обычной черствой манере.

– Потому что все так чертовски тяжело, – выпалила Адель.

– Не смей ругаться в моем доме, – отрезала бабушка, – или я тебе рот вымою мылом. И перестань жалеть себя, миллионы людей живут хуже, чем ты.

Адель побежала к себе в комнату, хлопнув за собой дверью, бросилась на постель и зарыдала еще сильнее. Она оставалась там, хотя знала, что Хонор готовит чай, и когда ее не позвали, она заплакала еще сильнее, потому что было ясно, что бабушке все равно, если она расстроена или голодна.

Она знала, что ведет себя неразумно и упивается жалостью к себе самой, но к этому привело не отсутствие современного комфорта и даже не отсутствие работы. Она любила это место, и на самом деле ей было все равно, что у нее нет денег на кино. Она не беспокоилась по поводу того, что бабушка слишком тяжело работает, поскольку она стала делать даже больше, так как сейчас ей помогала Адель.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю