Текст книги "Театр убийц"

Автор книги: Леонид Родионов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

***

Открыв глаза, Стриин нашел себя в реальном и осязаемом мире, если говорить точнее, то в лазарете, расположенном на втором ярусе театра. Серые стены, украшенные картинами с пейзажами, успокаивающими душу, каменный пол, устланный мягкими зелеными коврами, белый потолок на котором на равном расстояние свисало три больших чаши, в которых горел огонь, разнося по комнате запах каких-то трав.

Когда Стриин полностью пришел в себя, то понял, что на него что-то давит. Приподняв голову, актер увидел на себе бурого волчонка, лапки которого были перевязаны, а шерсть блестела от какой-то мази. Бурый лежал комочком и тихо спал, свернувшись на груди своего спасителя и убийцы его собратьев. Повернув голову в сторону стола, стоявшего у единственной двери, Стриин увидел Астрид. Она сидела на стуле возле него, прибывая в состояние сна. Ноги были вытянуты и упирались в тумбочку, голова очень неудобно свисала со спинки стула вниз, руки были сложены на животе. На поясе девушки висел кинжал и сумочка, из которой торчал метательный ножик.

Стриин хотел немного поменять свое положение, чтобы лечь по удобнее, но деревянные доски кровати предательски скрипнули, от чего чуткая на слух Астрид тут же вскочила и еще с сонной пеленой на глазах начала вертеть головой, при этом потянувшись к кинжалу. Когда сонный морок наконец сошел с ее глаз, и она чуть ли не нос к носу столкнулась со Стриином, она лишь на секунду оцепенела, не веря своему счастью, а после со слезами на глазах бросилась на шею чудом воскресшему.

– Мастер, – всхлипнула девушка, разбудив спящий комочек на груди Стриина. – Вы живы!

– Ну конечно, – актер погладил по голове свою ученицу, повисшую на шеи, а после и бурого волка, который уже радостно не то тявкал, не то скулил. – Что со мной может случиться?

– Вы были таким бледным, – девушка посмотрела в глаза Стриина, а после шёпотом произнесла. – Вас часто бросало в жар и почти не прощупывался пульс. Лекари были в смятение, они не знали, что с вами и выживите ли вообще.

– Как видишь, со мной все хорошо, – Стриин взялся за горло, которое вдруг запершило. – Ты не могла бы принести стакан воды?

Никогда Стриин не видел, чтобы Астрид так быстро и четко выполняла его команды. Не успел он взять волчонка на руки, чтобы погладить, как девушка уже стояла возле кровати с полным стаканом воды.

– Мастер, – Астри жалобно посмотрела на Стриина, – прошу вас, никогда так больше не делайте. Вы, как никто другой, знаете, какого терять человека, который заботился и учил тебя долгие годы, – ее голос перешел на шепот, а в глазах проступили слезы. – Я не хочу испытывать эти чувства. Я просто не выдержу.

– Наш путь опасен и непредсказуем, – Стриин утер слезу скатившуюся на щеку Астрид, – никогда не знаешь, что ждет нас за следующим поворотом, но я могу обещать тебе, что впредь буду аккуратней. Прежде чем что-то сделать, я буду трезво оценивать свои силы и возможности.

Астрид широко улыбнулась, на нравоучение которое она постоянно слышала на тренировках, и беззвучно рассмеялась.

– Мастер, – заговорила Астрид, когда Стриин вдоволь напился сам, а после из ладошки напоил и волчонка, – откуда у вас детеныш шипастого волка?

– Он… ну как тебе сказать, – актер вначале посмотрел на бурого, потом на ученицу, глаза которой уже высохли и блестели от любопытства, а после с ехидной улыбкой произнес. – Я хотел его тебе подарить, но немного не успел.

– Мне, – воскликнула Астрид подпрыгнув на стуле, – но за что?

– Ты сдала экзамен на актера, – наигранно изумился Стриин, – разве я не могу сделать тебе подарок на твой, пожалуй, самый важный день в жизни?

– Да, но, – глаза девушки опустились, а голос ушел до едва слышимой громкости, – они же очень дорогие. Я не могу принять его.

– Он достался мне после задания, – Стриин взял бурого и положил на колени Астрид, – так что бери и ухаживай за ним. Я довольно часто отправляюсь на задание в другие города, а ты, как молодая актриса, будешь получать контракты где-то неподалеку. Поэтому ты будешь явно лучшей хозяйкой для него, чем я. К тому же у тебя есть подруга, которая тебе в этом поможет.

Астрид взяла бурого в руки и тот, качнув головой в разные стороны, издал звук похожий на лай и высунул язык.

– Спасибо вам, – на лице девушки появилась улыбка умиления. – А у него есть имя?

– Нет, – покачал головой Стриин, – назови его, как твоей душе угодно.

Девушка, взяв волка по удобнее начала его рассматривать. Когда Астрид с горящими глазами готова была произнести заветное имя бурого друга, дверь в палату открылась и на пороге с листами в руке застыл плечистый мужчина, который по телосложению больше походил на кузнеца. Мужчина был средних лет, наполовину лысый, с густыми бровями и голубыми глазами. Одет он был в ушитый по размеру белый балахон, простроченный красной нитью, на ногах были плоские туфли.

– Стриин, – изумился лекарь, смотря на сложившуюся картину. – Как давно вы очнулись?

– Пару минут назад, – ответил актёр.

Лекарь, приподняв одну бровь, все же прошел в комнату, закрыв за собой дверь. Положив бумаги на тумбочку, он внимательно пригляделся к Астрид и к ее новому питомцу.

– Барышня, – мягко сказал мужчина, – вы не могли бы сходить за госпожой Еленарой? Она просила меня сразу же сообщить ей, когда пациент придет в себя.

Астрид, быстро кивнув, положила волчонка на руки и быстро вышла из комнаты. Когда в помещение остались только двое, лекарь присел на место актрисы, взял из стопки бумаг один лист, вытащил откуда-то из кармана карандаш и посмотрел на Стриина.

– И так, с вашего позволения, начнем, – лекарь прокашлялся. – Для начал представлюсь, меня зовут Раль Свейт, и я искренни поражён твоими регенеративным способностям.

– В каком смысле? – Поинтересовался Стриин, приняв сидячие положение.

– Если судить по рассказам госпожи Еленары, раны были очень глубокие, чуть ли не сквозные. Была большая потеря крови, а также по краям ран начало распространяться нечто черное, будто шла очень быстрая гангрена. Но вот в чем фокус, – Раль закинул ногу на ногу и положив листок на колено, внимательно пригляделся к своему пациенту. – Когда я прибыл в кабинет директора, а пришёл я туда достаточно быстро, от твоего тела исходил жар, да такой силы, что пустыня в полдень покажется холодным севером, настолько нагрелось твоё тело. Первое время никто не мог к тебе даже приблизится, в комнате начали плавиться картины, тлеть ковры, загораться папки и бумаги. Прошло, наверное, около трех минут, прежде чем жар утих и я, вместе со своими ассистентами смог приблизиться.

– Я надеюсь, – Стриин нервно сглотнул, представлял, что происходило в кабинете Еленары и что испытывали все пристывающие, – никто серьезно не пострадал?

– Кроме мебели, картин и бумаг, никто даже не обжегся, все соблюдали безопасную дистанцию, – Раль ухмыльнулся, а после заглянув в листок, будто сверяясь с заранее написанным текстом, продолжил. – После того как я и мои ассистенты смогли вас осмотреть, мы поняли, что вы, здоровы. Точнее сказать ваши жуткие раны затянулись, правда очень груба, боюсь шрамы теперь с вами на всю жизнь, но факт того, что две глубокие и серьезные раны исцелились сами собой за считанные минуты, я за свою практику слышу такое впервые.

Стриин скинул с себя одеяло и осмотрел свое тело. Как и сказал лекарь, раны от черных копий действительно уже зажили, на их месте были молочно-белые шрамы с грубыми краями, но это все мелочи, а приглядевшись, Стриин понял, что зажила еще и рана от косы, полученная на поляне, и окончательно прошли ожоги на ладонях. Пошевелив руками, ногами и телом, актер понял, что все в полном порядке, все тело работает, как и работало раньше, все везде сгибается и ничего нигде не болит.

– А теперь разрешите задать вопрос, – заговорил лекарь, когда пациент закончил свои тесты. – Настолько я могу видеть у вас демон огня?

Стриин машинально дотронулся до теплого знака стихийного стража, где был ярко-красный язык пламени, а после утвердительно кивнул.

– Скажите пожалуйста, – Раль что-то записал в бланке, – у вас раньше были такие чудесные исцеления? Необязательно это должны быть смертельные раны, возможно царапины или глубокие порезы?

– Нет, – Стриин задумался, а потом ответил протяжно, – или по крайне мере я ничего такого не замечал.

– Хорошо, – вновь запись в листке. – Если ваша подруга вам не сказала, то без сознания вы были почти двое суток, – лекарь отметил изумившееся лицо Стриин и ухмыльнулся. – Не удивляйтесь, хоть раны и исцелились поразительно быстро, крови вы потеряли достаточно, поэтому организм восстанавливался так долго. Возвращаясь к моему вопросу, пока вы были без сознания, вы, словно ходили по грани между жизнью и смертью. Вы периодически мертвецки бледнели, то вновь нагревались, хотя не так сильно, как в кабинете директора. И тут у меня возникло одно предположение, которое вы можете подтвердить. Ваш демон не пытался разговаривать с вами?

– Что вы имеете в виду? – Насторожился Стриин от такой проницательности лекаря.

– Понимаете, – Раль облизнул губы, – я довольно продолжительное время изучаю демонов, собственно поэтому я и вступил в ряды театра много лет назад. На моей памяти, я в первые слышу о том, чтобы демон, который, по своей природе, всеми силами хочет высосать душу человека, заполучив ее силу, освободиться от своего носителя и вернуться в демонские пустоши, лечил человека. Целительство, абсолютно противоположно их натуре, поэтому такой феномен, меня и моих коллег, очень сильно заинтересовал. Я посмел предположить, что во время вашего бессознательного состояние, вы вступили со своим демоном в, так называемый, неосознанный контакт, и каким-то образом смогли его заставить исцелить вас. Об этом говорит ваши периодические перепады температур и шевеление губ, похожее на бормотание, хотя слов никто разобрать не смог.

– Возможно, я не могу сказать точно, – Стриин пожал плечами сохраняя хладнокровие, он не хотел делиться информацией с мало знакомым человек, пусть он и член гильдии. В начале нужно все обсудить с Еленарой, а уже после принимать решения. – Последнее, что я помню, как упал в кабинете директор, а после уже пришел в себя в лазарете. Даже если демон и разговаривал со мной, я этого просто не помню или же демон забрал эти воспоминания.

– Что же, – протянул Раль, – тогда возможно…

Он не успел договорить свою гипотезу, дверь вновь открылась и в комнату вошла, нет, влетела Еленара. Волосы ее, как и два дня назад, все так же были собраны в конский хвост, только одета она была по-другому. Белоснежная рубашка, с двумя расстёгнутыми пуговицами у воротника и короткими рукавами, поверх черный кожаный корсет, прочеркивающий ее талию, широкая темно-коричневая юбка почти до пола, с разрезом на боку до середины бедра, черные чулки и высокие черны сапоги на ремнях. Еленара быстрым шагом направилась к постели Стриина, в то время как Раль, словно ужаленный, вскочил и уступил место директору. Госпожа директор, не мешкая тут же заняла освободившееся стул, взяла Стриина за руку, осмотрела его раны, посмотрела в глаза, задержавшись там, казалась на вечность, а после перевела холодные глаза на лекаря.

– Как он? – Голос Еленары, как всегда, звенел как сталь, испуская стужу.

– Лучше, чем должен быть, – ответил Раль сверившись с бумагой в руках. – Состояние стабильное, дискомфорта или боли не ощущает. В общем и целом, он может быть выписан хоть сегодня вечером. У меня нет причин держать его в столь гнетущем месте.

– Тогда подготовьте все что нужно к выписке, – Еленара не двояко посмотрела на дверь. – Мне нужно поговорить с ним наедине.

Раль, сделав поклон, взял с тумбочки бумаги и стоя уже в двери, бросил на пациента какой-то странный подозрительный взгляд, пытаясь уличить его в обмане. Когда Еленара и Стриин остались наедине, директор сжала руку своего актера и заглянула своими голубыми глазами в карие глаза своего подчиненного. Теперь Стриин не видел тот былой холода, который обычно всегда был в глазах Еленары, теперь там было только сожаление и раскаяние.

– Мне нет прощения, – заговорила директор, выдержав, так любимые ею паузу. – Я сама виновата в том, что отправила тебя с этим ублюдком на совместное задание. Я виновата в том, что позволила ранить тебя, но самый мой большой грех в том, что я манипулировала тобой за счет дорого тебе человека. Боюсь, что Грэш был прав, называя меня за спиной холодной стервой.

– Он говорил это когда, был пьян, – Стриин улыбнулся. Не думал он, что каменная Грин способна на такой всплеск эмоций. – И то говорил он так, чтобы хоть немного растопить тот холод, которым вы себя окутали, пытаясь вызвать в вас хоть какие-то чувства. Он не хотел вас обидеть или как-то унизить, он любил вас, вы ведь его старшая сестра, единственный близкий во всем мире человек.

– Я знаю, – еле слышно проронила Еленара, которая из непоколебимой и непробиваемой, медленно превращалась в самую обычную женщину. – Возможно стоило тогда пойти с ним, наплевав на запрет Шальнэра, и возможно я бы спасла его или же погибла вместе с ним.

– Госпожа директор, – теперь Стриин перехватил руки директора и сжал чуть сильнее, чтобы вызвать немного отрезвляющей боли. – Я жив и уже не держу на вас зла, хотя до этого, признаюсь честно, хотел вам высказать многое. Поэтому прекратите превращаться в размазню и нюню, такой мне вас видеть не привычно. Да, вы меня подставили, но я сам поддался на провокацию, хотя в душе знал, что вы так не сделаете. Да я пострадал, но не из-за вас, а из-за горячей головы, которая толкнула меня на эти копья. Поэтому, возьмите себя в руки и расскажите, пожалуйста, как Анап смог уйти из театра. Ведь если вы живы и театр не лежит в руинах, то он ушел, при чем бескровно, если я не слышу стонов и криков покалеченных людей.

Еленара подняла глаза на спокойного, как удав Стриина, и посмотрела на него так изумлённо, что стала похожа на щенка, которого зовут на прогулку.

– Да, – протянула Еленара придя в себя и вновь нагнав в голос холода, проще говоря, вновь став собой, – вырос. Из хилого мальчика со сломанной ногой, превратился в проницательного мужчину с железным характером, – директор прокашлялся. – Да, ты прав, Анап бежал, при чем так, что мы до сих пор не знаем, как это объяснить. После того как он на тебя напал и ранил, я тут же вызвала стражей, и сама попыталась задержать этого выродка, но он исчез. Из его кожи начал сочиться черный дым, который в считанные секунды окутал его, и он пропал, буквально растворился в нем.

– Король пустоты, – смотря в одну точку пустым голосом проговорил Стриин. – В Анапе сидит король пустоты, который хочет порушить и наш мир, и мир демонов.

– Что, – удивилась директор, посмотрев на актера пораженным взглядом. – Короли демонов, самые могущественные демоны, не один человек не сможет выдержать их мощь, даже амулет не сможет сдержать их. С чего ты вообще это взял?

– Госпожа Еленара, – Стриин пустым взглядом посмотрел на директора, от чего Еленара нервно сглотнула, – то, что я сейчас вам скажу, должно быть донесено до каждого актёра. Анап, в данный момент, самое опасное и смертоносное существо, которое только знала наша планета.

И Стриин поведал ей все то, что рассказал ему Flammae, начиная от первородных чувств, которые актеры многими годами старались приглушить, думая, что это правильно, что так демон будет в уздах, заканчивая тем, что тот контракт, который человек заключает с демоном по средствам амулет, не есть придел. Выслушав рассказ Стриина, директор театра откинулась на спинку стула, запустила руки в волосы на затылке и начала их мять, таким образом обдумывая сказанное.

– Все, за исключением того, что в Анапе находится король пустоты я знала, – Еленра выглядела озадаченной. – То, что имя демона, несет в себе огромную мощь, мы знаем давно, только вот проблема в том, что никто так толком и не знает, как вступить в такой же контакт с демоном, как ты со своими, а уж тем более мы не знаем, как заставить демона поведать свое имя. Демоны, существа хитрые и коварные, и порой прямой контакт с ними, порой заканчивает помешательством рассудка, бывали в истории театра такие случаи. Насчет первородных чувств, тех чувств, что позволили демону пробраться в душу человека и там осесть, мне тоже известно. Как правильно подметил твой демон, первородные чувства действительно в разы сильнее тех эмоций, что наши актеры и ученики провоцируют сами. Только вот с такой мощью, как опять же отметил твой демон, может справиться не каждый подготовленный актер, что уж говорить о зеленых учениках.

– Так вы оберегали нас, – на выдохе произнес Стриин поражённо смотря на Еленару. – Все это время, вы могли сделать из нас самых смертоносных людей на земле, но вот только какой ценой.

– Именно, – Еленара кивнул. – Можно хоть сейчас рассказать всем о том, что поведал тебе демон касательно сил и имени, только я уверяю тебя, к завтрашнему дню, мы потеряем большую часть наших актеров и учеников, которые все как один бросаться на постижение своих пределов. Кто-то умрет от перенапряжения, кто-то станет одержимым. Если уж мы с тобой говорим на чистоту, то охотников и стражей театра не просто так считают элитными отрядами. Все, кто был отобран туда, посвящён в тайны первородных чувств и в силу демонских имен, – Еленара наклонилась к самому уху Стриина, – помимо тебя, в театре есть еще десять человек, знающих имена своих демонов. Они, так же как и ты, по разным причинам впадали в долгий сон, проснувшись от которого, поведывали мне примерную такую же историю, как у тебя.

Стриин посмотрел на директора с трепетом и уважением. Все это время театр и его директора опекали своих подопечных, не давал постичь силу, к которой они не готовы, не давали взлетать слишком высоко, ведь как известно, оттуда больнее всего падать. Мастер Грэш, который был из числа охотников, как и госпожа Еленара, ни разу, даже мельком не упоминал при своем ученике, о том, что поведал ему сегодня демон. Грэш прекрасно знал, что неразумный, на тот момент, Стриин, сразу начнет практиковать эти техники и скорее всего умрет от перенапряжения, поэтому и молчал. 

– А что с Анапом, – севшим голосом просипел Стриин. – Как быть с ним?

– Не беспокойся, – Еленара встала и положила свою ладонь на плечо своего подчинённого. – Я разошлю вести всем актерам о нем, так же пущу по его следу охотников. Рано или поздно он выберется из норы, в которую засел, и тогда, – Еленара отвернулась к двери, но Стриин отчётливо видел, как на ее лице проступил злобный оскал, – он ответит за все, что натворил.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА 4. ЦЕНА КОНТРАКТА – РОСКОШНАЯ ЖИЗНЬ.

Как и обещал Паль, Стриина отпустили в тот же вечер. Перед уходом ему выдали его одежду, зашитую и отмытую от крови, оружие, сумки и маску. Помимо этого, актеру вручили мази, чтобы немного уменьшить шрамы, пару микстур, для более быстрого восстановления сил, и строгий наказ, пару дней, а лучше неделю, не подвергать себя тяжелым физическим нагрузкам, во избежание пагубны последствий после столь быстрого и необъяснимого, для лекарей, исцеления.

На выходе из театра Стриина ждала его ученица, которая сдав своего нового питомца в руки до безумия обрадовавшийся Шэли, решила наведаться к своему мастеру, чтобы узнать о его состояние и о том, правда ли в Анапе сидит черный демон. В последней причине своего визита она созналась не сразу, пришлось применить технику тяжелых взглядов и хмурых бровей, лишь тогда новоиспеченная актриса раскололось, хотя уверяла и клялась, что первостепенной ее целью, было здоровье мастера, а уже потому обсуждения сплетен и слухов, гулявших по театру третий день. Когда они оба добрались до жилища Стриина, то у дверей его серого дома заметили три силуэта, стоявших в тени фонарей. Вначале оба актера напряглись словно струны, положили руки на рукояти оружий и медленно двинулись вперед, готовые в любой момент вступить в бой, но подойдя по ближе Стриин широко улыбнулся, в то время как Астрид в удивление вскинула брови вверх.

У порога серого дома возле темно-красной двери ошивались его старые друзья, с которыми он знаком с первого года театра и очень крепко сдружился в последствии. Фаль опаленный, получивший свое прозвище после неудачного эксперимента со своей силой, в результате которой его правая рука получила серьёзный ожог, который до конца так и не прошел. Дольст, имевший прозвище зверь, но так его могли называть только его близкие друзья. Он не любил это прозвище, полученное по дурацкому стечению обстоятельств, но отделаться от него он уже не мог. И конечно же Гирст ловкач, способный стащить все что угодно, даже корону в головы короля, при это уйти чуть ли не в открытую, насвистывая свои любимые мелодии.  

Эта троица, как после узнал Стриин, вернулась со своих заданий еще день назад, а когда узнали о том, что случилось с их лучшем другом и кто это сделал, готовы были перевернуть весь театр, лишь бы достать этого выродка, благо Еленара быстро остудила их головы. Застолье в доме у Стриина было до самого утра, неразлучная троица принесла с собой крепкого меда и вина, чтобы отметить выздоровление друга, а Астрид, вопреки протестам мастера, обосновалась на кухне и за час наготовила столько вкусной еды, что Стриину придется есть все это пару месяцев, если не больше. Троица неразлучных друзей, попивая мед рассказывали о том, что видели и слышали в тех местах где побывали. Потом Астрид похвасталась тем, что ее мастер, в честь удачной сдачи экзамена, подарил ей шипастого волка, на что все трое уставились на него так изумлённо, словно у него рога выросли. Пришлось пояснять, откуда такие богатства, попутно рассказав о том, как он оказался на больничной койке. Упустив лишь последний момент с калейдоскопом его детских травм и беседу с демоном. Нельзя им знать о чувствах и именах, как бы не хотел Стриин рассказать свои друзьям, с которыми прошел все, он просто не мог подвергать их опасности. Он не хотел терять друзей. Да к тому же рядом еще и Астрид, а уж она точно первая кинется постигать чувства и имена, не слушая никаких предостережений и угроз.  

На следующие утро не успело солнце встать как в дверь к Стриину постучали. Потирая сонные глаза хозяин дома открыл дверь и нервно сглотнул. На пороге стоял широко улыбающийся мальчишка. Вся одежда в заплатках, ноги и руки перепачканы ни то грязью, ни то сажей, на голове воронье гнездо из светло-чёрных волос. Стриин начал нервничать не от визита странного гостя, а от того, кем он был. Его звали Ларси, ему было всего пятнадцать лет, но он уже второй год работал в отделе постановок и прекрасно справлялся. В основном он разносил важные послания актерам, иногда бывало он приводил клиентов, готовых заключить контракт. Но самое пугающие в этом мальчугане было то, что он уже убил пару человек. Двое верзил как-то пристали к нему в подворотне, когда он возвращался после очередной разноски писем. Начали требовать с него деньги, хотели отнять висевший на поясе стилет, но не смогли. Мальчуган довольно ловок от них отбился, серьёзно ранив одного, который в последствие скончался, и убив другого на месте. Это конечно было все ради самозащиты, но все равно немного пугало, что в столь юном возрасте он без колебаний отнял целых две жизни. А после последних событий смотря на Ларси, Стриин видел в нем Анапа, хотя не такого безжалостного и непоколебимого.

Появившийся на пороге Ларси поздоровался, сделав поклон по всем правилам, вручил Стриину красный конверт, с белой сургучной печатью, в центре которой была сова, пожелал хорошего дня и побежал в верх по улице. Сломав печать и достав письмо актер увидел две строчки, прочитав которые недовольно цыкнул и направился к камину. Письмо гласило: “Двух недельное затишье. Письмо сжечь”. Вот наконец и настали последствия после ужасной мясорубки в посевных полях к западу от города. Стриин еще вчера от своих друзей и Астрид слышал, что город переполошен ни на шутку. Такой кровавой бани, да еще в непосредственной близи города не случалось никогда. Градоначальник лично присутствовал на месте и его чуть не вырвало от лицезрения той картины, которая там развернулась. Люди стали бояться выходить из домов, территория вокруг города на ближайшие десять километров отцеплена наглухо, пока не будет выяснены причины случившегося и те, кто совершил такое зверство.

Стоя у огня и смотря на то, как сгорает письмо, Стриин крепко задумался. С одной стороны, то, что театр объявил двух недельную тишину – это плохо. Две недели без единого заказа, коих и так было не густо, подобно смерти для некоторых актеров. Хотя конкретно Стриину это ничем не грозил, деньги с последнего контракта достались ему целиком, без театральных вычетов в сорок процентов. С другой стороны, это была отличная возможность целых две недели посвятить себя жёстким тренировкам. Ведь как сказал демон “если будешь использовать силу часто или долго, умрешь. Если не будешь готов к ней физически или душевно, умрешь”. Но здесь вновь возникает небольшая проблема, тихий и спокойный лес, в котором он привык тренироваться, со всех сторон обложен сыскарями и стражей, а значит попасть туда невозможно.

Решение по замене места тренировок было найдено всего за час. К востоку от города за речкой Мирэн, на карте местности Стриин нашел еще один лесок, он менее густой, в нем почти нет свободных полянок и прогалинок, да и находится он почти в десяти километрах от города, но это куда лучше, чем две недели сидеть дома, как сыч, и киснуть от безделья. Умывшись холодной водой из бочки, Стриин неплотно позавтракал и как ошпаренный начал собираться на тренировку. Лекари просили его пару дней посидеть дома, чтобы не вызвать никаких осложнений после столь быстрого излечения, но ждать он не мог. Облачившись в тренировочную одежду, прицепив на пояс сумочки и ножны, он перекинул через плечо вещмешок с обедом и всякой мелочью, наподобие бинтов и мазей, и легким бегом направился на восток, в небольшой лесок, который будет его временем местом тренировок.

На протяжение всех двух недель Стриин почти все время проводил в том лесу. Первые пару дней он был один, но потом о его тренировках прознала Астрид, которая не нашла его дома в один из дней, а по возвращению запытала его до смерти, узнавая о том, где пропадал ее мастер, а после полученного ответа напросилась с ним. Под чутким руководством наставника, девушка постигала свою новую силу ветра, открывшуюся у нее после вживления амулета. Во время обеденных перерывов, Астрид проездила Стриину все уши, рассказывая о том, как растет ее волк, по кличке Мау́р. Как оказалось, по началу волчонок не признавал Астрид хозяйкой, плакал, скулил и путался найти того, кто его спас, но через пару дней привык и уже во всю обследовал его новое жилище, попутно помечая домик двух девиц, которые не могли нарадоваться столь милому существу.

– Ты командам то его учишься, – утираясь полотенцем, спросил Стриин во время перерыва, – или он у тебя будет как декоративный?

– Потихоньку начала, – как-то неуверенно ответила Астрид. – Пока что он еще не до конца привык, к новой обстановке, людям, да и ожоги с лап еще не сошли. Но имя он уже свое почти выучил.

Две недели прошли незаметно, плотный график тяжелых тренировок и медитаций, через которые Стриин постигал себя и свои новые возможности, выжимал из него все соки, поэтому когда он возвращался в город, он шел в бани, где отмывался с себя пот и грязь, попутно расслаблял задубевшие мышцы. Домой Стриин возвращался глубоким вечером, ужинал чем-нибудь легким и обессиленный падал на кровать, где проваливался во тьму без сновидений, чтобы на следующий день продолжить свои усиленные тренировки.

Через две недели и один день, на улице уже лежал первый снег, дома и улицы укрылись белым покрывалом, а театр вновь заработал. Когда Стриин укутывался в теплые вещи, чтобы сходить в гильдию и обсудить с Еленарой накопившиеся вопросы по поводу первородных чувств и демонских имен, он понял, что его одежда стала ему мала. Стриин, мягко говоря, переборщил с питанием и тренировками, и в итоге его накачавшиеся тело не смогло свободно влезть ни в одну тунику, кофту или штаны. С горем по пополам одевшись, актер все же направился в театр, кутаясь в шарф, разгребая сапогами снег.

Стриин еще спускался по лестнице на третий ярус, но уже слышал оживление. Люди, не видевшиеся столько времени, не могли наговориться. Когда актер ступил в коридор и пошел по нему, почти все голоса резко оборвались. Десятки пар глаз провожали его до поворотов, Стриин чувствовал, как в воздухе появилась неприязнь, злоба и даже чуточку ненависти.

– Прознали все-таки, – подумал актер, посмотрев на парня, который откровенно скалился, когда он проходил мимо. – Долго теперь не отмоюсь. Хотя грех жаловаться, знал на что шёл и чем это кончится.

До лестницы на второй ярус Стриин добрался под тяжелые и недовольные взгляды учеников и некоторых мастеров. Но на этом путешествие до первого яруса не заканчивается. Когда Стриин проходил мимо гримерной, оттуда вышли двое актеров, неся какие-то коробки. Увидев того, кто был виновником в двухнедельном простое театра, они на секунду оцепенели, а когда наконец сообразили кто перед ними, проводили его хмурыми и презрительным взглядами. При этом Стриин отчетливо слышал плевок, не в спину конечно, всего лишь на пол, но очень громко и четко, чтобы он точно услышал.