Текст книги "Театр убийц"

Автор книги: Леонид Родионов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

По залу прошел удивленный ропот, у некоторых на лицах отразился шок, у парочки мимолетный испуг, а некоторые восприняли эту информацию скептически.

– В данный момент король пустоты в теле нашего бывшего соратника обосновался в замке Альгаст, что находится в столице Гарстая. Вместе с нынешним королем Нирисимом, который, с большой вероятностью, тоже одержимым демоном пустоты, они собирают армию. По нашим данным в войске Гарстая около семи тысяч обычных людей и около трех сотен демонов пустоты разных рангов. В данный момент все эти силы стягиваются к замку Латран, что примерно в трех днях пути от нашего города.

Еленара сделал паузу, дав сидевшим в зале людям переварить все сказанное. Смотря на своих коллег по цеху, Стриин видел разные эмоции, задумчивость, встревоженность, даже немного страха, но паники или истерии, от такой новости, никто не поддался. Да новость была, мягко говоря, серьезная и пугающая, услышать о стоящих буквально в нескольких днях демонах пустоты, и при этом ни проявить не капли встревоженности или заинтересованности, в дальнейших действиях, это значит быть этим самым демонов, безразличной, без эмоциональной куклой для убийств.

– Сегодня днем, примерно после полудня ко мне с личным визитом прибыл король Лорэйн третий, прозванный серебряным мечом. Его предложение было таковым: оказать всестороннюю поддержку в борьбе с одержимыми черными демонами, с которыми обычные солдаты и рыцари просто не справятся. Каждому, кто согласиться завтра с рассветом выступить на север, в сторону собирающихся войск Зарлии, король Лорэйн обещал плату в семь тысяч золотых монет. Эта сумма достанется вам в полном объеме и не будет облагаться театральным налогом. Прежде, чем вы примите такое судьбоносное решение, я прошу вас запомнить. Это война, а не обычное задание. Вашей целью будет не воровство или убийство обычных людей, а бой насмерть с порождениями бездны, которые не знаю страха. Многие из вас, скорее всего не вернуться, многие останутся калеками, но кто-то вернется в театр героями, но таких будут единицы. Я не буду никого просить лично, уговаривать, или же отговаривать. Здесь решение принимает каждый лично, в меру своей храбрости и здравомыслия. Отказ, не означает позор, отказ – это ваше взвешенное решение. Все, кто останется в театре, получит лично от меня по тысячи золотых, за охрану театра в отсутствие остальных членов гильдии. Завтра, в шесть утра я ожидаю каждого добровольца, в полном снаряжение и на коне, возле церкви крови, для общей молитвы и быстрого марша в сторону союзных войск. Так же хотелось бы просить всех глав мастерских, что сегодня присутствующих здесь, подготовить как можно больше снаряжения. На этом я объявляю собрание закрытым. Все, у кого есть вопросы или пожелания, ожидаю вас через полчаса в моем кабинете.

 После этих слов Еленара быстрым шагом покинула зал собраний, через туже дверь, что и вошла. Когда основной источник знаний, виде директора, скрылся за дверью, все без исключения взгляды уставились на второй, не менее информативный. Стриин чувствовал себя под прицелом сотен глаз. У всех в глазах горел огонь, как славы, так и денег, а вопросы, касающиеся предстоящего мероприятия, задать кроме как ему больше некому. Но актер не стал ждать, когда спадет оцепенение с его коллег и они кинуться на него. Он вышел через пару минут, в ту же дверь, что и Еленара, и быстрым ходом направился прочь из театра, чтобы перед завтрашним отъездом успеть кое-что сделать.

 

***

Стриин прибыл к кабинету директора уже глубокой ночью. Несмотря на столь позднее время, в кабинете еще было оживленно. Он слышал по меньшей мере три голоса, не считая директора. Решив, что зайти сейчас, это попасть под град вопросов, Стриин решил подождать, к тому же торопиться ему особо было некуда, спать он все равно сегодня не собирался, да и не смог бы, если бы даже хотел.

Ждать пришлось не очень долго, около двадцати минут. За это время Стриин успел еще раз все обдумать, взвесить и убедиться, что это единственное достойное и правильное решение. Из кабинета директора вышли трое парней, двое из которых был старше Стриина на пару лет и состояли в отряде охотников, третий их спутник актеру знаком не был. Троица выглядела очень серьёзной и сосредоточенной. Они что-то полушепотом обсуждали между собой и поэтому на стоявшего рядом Стриина не обратили никакого внимания, или же просто его не заметили. Постучав в дверь и получив разрешение войти, актер просочился внутрь. В кабинете сидела бледного вида директора. Она была очень сильно вымотанной, глаза были полузакрытыми, движениями, которыми она наливала вино, были вялыми. Стриин прошел до середины кабинета и только тогда директор подняла глаза на нового гостя и с облегчением выдохнула.

– А, это ты, – Еленара вымученно улыбнулась, – присаживайся. Боги, эти…мальчишки и девчонки… все нервы вытрепали, – голос директора хрипел, а в некоторых местах и вообще пропадал. Кажется, госпожа Еленара наговорилась сегодня на весь оставшийся год. – Одни и те же вопросы по кругу и чаще всего, что не странно, о деньгах и выплатах. Боги, вроде все умные и взрослые люди, а ведут себя как дети. Лишь бы саблями помахать, да монстров убить больше другого. Никто не воспринял мои предупреждения всерьез. Девяносто пять процентов наших боеспособных актеров уже готовятся к завтрашнему походу, – директор тяжело вздохнула и припала к бокалу. 

– Ну а что вы хотели, – Стриин пожал плечами. – Вы сказали наемника о деньгах, при чем о таких, что им и во век не заработать. Это явственно, что все, от стара до млада, согласились идти на войну. Все они и считают, что если раз или два от смерти ушли, то и в этот раз повезет. А ведь может быть и по-другому.

– Вот и я про тоже, – Еленара поджала губы, – ну что уж говорить об этом. Все речи сказаны, роли розданы, реквизит готовится. Осталось только сыграть последний акт, самый кровавый и драматичный.

– Я как раз и пришел об этом сказать. – Стриин достал из внутреннего кармана плаща красивый белый конверт, скрепленный черной сургучной печатью, и придвинул по столу к директору.

Еленара по началу смотрела на конверт, как на нечто доселе не виденное. Отставив бокал, она медленно притянул конверт к себе и после недолго осознания того, что это такое, подняла свои непонимающие голубые глаза на сидевшего напротив актера.

– Завещание? – Еленара нервно усмехнулся. – Стриин, ты конечно многое перенял у моего брата, но я не думала, что ты переймешь и это. Зачем ты его написала? Если ты настолько в себе не уверен, то оставайся в театре. Ты и так для него сделал слишком многое. Тебе положен заслуженный отдых.

– Я не иду с вами, – спокойно проговорил актер, – но и не остаюсь в театре.

– Что? – Еленара явно была растерянна, даже усталость ушла куда-то на задний план, сейчас она была озабоченна странным поведением своего подчинённого. – Ты мне что-то недоговариваешь. Прошу, расскажи мне. Возможно я смогу помочь?

– Нет, – Стриин грустно усмехнулся. – Боюсь, что здесь, не вы, никто либо другой мне помочь не сможет.

И актер спокойным ровным тоном, не выдавая в себе волнения и тревоги, чтобы не накалять и так не простую ситуацию, поведал директору своего театра все то, что он должен был сделать и для чего. И самое главное, чего ему это будет стоить.

– Нет, – Еленра вскрикнула и ударила кулаком по столу, да так, что опустевшая бутыль вина улетела на пол и со звоном разбилась. – Нет и еще раз нет. Ты что, совсем ополоумел? Я и так отправляют кучу своих детей на войну, не зная, сколько из них вернется, а теперь ты приходишь ко мне и говоришь о самоубийственной миссии, порученной тебе…демоном! Ты хоть понимаешь, как дико и глупо это звучит?

– Падет король, – все таким же спокойным тоном проговорил Стриин, – падет и армия.

– Король и так падет, – не унималась Еленара, – вслед за своим войском. Ты прекрасно знаешь, насколько силен король пустоты, и ты собрался переть на него в одиночку? Пусть даже и с королем огня возле души. Да к тому же как ты сам сказал, у него есть меч, что питается от силы пустоты, отчего он становится в сотни раз опаснее! Нет, я не позволю тебе исполнить твою идиотскую задумку. Я потеряла брата, из-за его упертости, не хочу терять и тебя. Когда он пришел ко мне в последний раз, покается и попрощаться, я допустила ошибку, доверившись ему и отпустив. Я не такая дура, чтобы два раза биться об одни и те же грабли.

– Вы же понимаете, – Стриин тяжело вздохнул, – что я пришел судя, не для того, чтобы просить разрешения. Вы жертвуете всем, чтобы спасти все это, – актер обвел руками помещения, – все то, что строили вы и что построили до вас. Вы печетесь об каждом из нас, молясь богам о том, чтобы мы вернулись. Вы готовы сами бросаться на всех этих демонов, лишь бы ваши дети остались живы. Так чем же я хуже вас? Если у меня есть шанс, пускай и ничтожный, почему я не могу воспользоваться им? Все мы смертны и все когда-нибудь окажемся в небесных садах. Если ваш план и план короля провалиться, мы так и так покойники. Но сейчас у нас появился маленький, но ощутимый шанс на то, что все закончится нашей победой. Я не пришел просить вашего разрешения, – Стриин встал и оказавшись по правую руку от директора припал на одно колено. – Я пришел просить вашего благословения.

Актер опустил голову в пол и закрыл глаза, но даже так он чувствовал на своем затылке пораженный взгляд директора. Минуты тянулись необычайно долго, казалось, что время остановилось и Еленара замерла вместе с ним. Едва слышно скрипнул стул, директор обошла стол с другой стороны, подошла к витрине, открыла ее, после чего шумно закрыла ее и вернулась к столу, встав напротив своего подчиненного.

– Я, Еленара Ансейт Грин, – на плечо Стриина опустилась лезвие меча, а голос директора стал монотонным, как при молитве, – глава гильдии театра убийц и старшая белая леди церкви крови, благословляю тебя, Стриин Ольтэро. Пусть Хардор укрепит твоё тело и дух, в борьбе с темными силами, пришедшими к нам из демонских пустошей. Пусть Рэя очистит твой разум и душу, дабы не убоялся ты зла, с которым встретишься лицом к лицу. Пусть твой меч будет острым, лук метким, а рука сильной и быстрой. Да услышат эти слова боги, что восседают в небесных садах и огородят тебя от меча и стрелы врагов твоих.

Меч переместился с левого плеча на правое, а после самый кончик тонкой линией распорол лоб актера до самого носа. Не было больно или неприятно, ощущения были обратно противоположные. Когда холодная сталь с верхушки лба поползла вниз, у Стриина по спине прокатился рой мурашек, а когда появились капельки крови, стало казаться, что все плохие мысли, весь негатив и злоба, выходят вместе с ними. Актер встал перед Еленарой и увидел ее грустное, но при этом собранное и серьёзное лицо. Она не плакала, как пару дней назад, узнав о том, что ей предстоит тяжелейшее решение, но ее глаза были полны вселенской печали. Она вложила меч, с очень красивым отливом лезвия, в ножны, из плотной кожи, украшенной вышитым рисунок оленя, и передала его Стриину.

– Если будет хоть малейшая возможность, – она обняла актера и ее голос из монотонного стал подавленным, – хоть самый маленький шанс, выживи. Цепляйся зубами, рви когтями или мечом, но постарайся выжить. Безвыходных ситуаций не бывает.

– Я постараюсь, – шепотом обронил Стриин чувствуя, как колотиться сердце госпожи директора. – Постараюсь.

***

На улице стоял дикий холод, зубы стучали, несмотря на внутренний подогрев, но Стриин должен был перед отъездом сделать еще кое-что. Актер брел по шелковой улице под светом фонарей и прогонял в голове уже заранее предугаданный диалог, а также старалась продумать все неожиданные повороты. Свернув с шёлковой в переулок фонарей, который был назван в честь, как ни странно, огромного количества фонарей, тянувшихся вдоль всего переулка и при этом светящихся разными цветами. Дом под номером семь был единственным, где жильцы точно не спали. В окнах были видны зажжённые свечи, мелькающие туда-сюда силуэты, а подойдя ближе можно было услышать и голоса, правда, о чем они говорили, было не разобрать. Не став тянуть кота за причинное место, Стриин три раза отрывисто ударил в темно-зеленую дверь, сделал шаг назад и стал ждать.

Ждать пришлось недолго. Дверь вначале слегка приоткрылась и в щелки появилось нахмуренное лицо, а когда одна из хозяек узнала пришедшего, то тут же открыла дверь.

– Господин Ольтэро, – удивлённо протянула Шэли. – Доброй ночи.

– Доброй, – актер кивнул.

– Что-то случилась? – девушка была явно встревоженно столь неожиданным появлением старшего товарища.

– Нет, – Стриин мотнул головой, – ничего такого. А Астрид дома?

– Конечно, – Шэли явно выдохнула с облегчением. – Сейчас.

Девушка убежала в комнату и через минуту на пороге уже стояла вторая хозяйка, этого уютного домика, вместе со своим питомцем.

– Мастер Стриин, – Астрид выглядела слегка уставшей и растрепанной, но при этом живой огонек удивления в глазах блестел ярко. – Что случилось? Если вы пришли отговаривать меня от похода против демонов пустоты, то бесполезно. Я уже взрослая и…

– Нет, – Стриин усмехнулся. – Я тебе не отец, чтобы учить жизни, а всего лишь вождь и учитель, и то уже бывший, – Стриин отошел чуть в сторону от двери. – Пройдемся?

Астрид посмотрела на своего наставника так, словно хотела сказать: “Вы что дурак? Такой дубак да и темень на дворе”, но промолчав лишь кивнула, попросив две минуты на одевание. Они шли медленно, никуда не спеша, Маур бежал чуть впереди. Он, кажется единственный, кто радовался такой погоде, валяясь в снегу и прыгая из сугроба в сугроб. Пока Стриин шел к своей ученице, он был уверен, что справится, что сможет сделать то, что не сделал мастер Грэш, но оказавшись рядом с Астрид у актера все внутри сжалось, в горле словно встала перегородка, не давая словам выходить наружу. Он смотрел на свою ученицу и видел в ней ту юную забитую жрицу, что испытывала только боль и отчаянье в этом мире, а теперь тот, кто вытащил ее из этой клоаки, должен вновь туда погрузить. “Мастер, прошу вас, никогда так больше не делайте. Вы, как никто другой, знаете, какого терять человека, который заботился и учил тебя долгие годы, я не хочу испытывать эти чувства. Я просто не выдержу”. Она сказала эти слова тогда, когда он только-только пришел в себя в лазарете. И теперь они словно плетка семихвостка, хлестали актера по спине, вызывая только боль и жжение, заставляя слова застревать где-то в горле.

– Мастер, – голос Астрид в полутьме улице и полной тишине прозвучал неожиданно, словно звон разбившегося бокала, но это помогло Стриин прийти в себя. – Так для чего вы меня позвали? Явно же не для того, чтобы волка вместе выгулять.

– А может быть я хочу, чтобы ты развеялась, перед завтрашним походом, – Стриин посмотрел в небо. – На столь серьезное дело, никто из наших никогда не ходил. Возможно вы первые, кто будет участвовать в столь крупномасштабном сражении. И я надеюсь последнее.  

– Война как война, – Астрид пожала плечами, – то же самое задание, только противников больше, – и тут она вдруг встала, словно оцепенела, и посмотрела на своего мастера с такими глаза, что стало закрадываться ощущение, что они сейчас выпадут. – Подождите, вы сказали: “Вы”? Вы не поедете на войну, а останетесь в театре?

– Да, ты права, – Стриин тоже остановился. – Я не поеду завтра с вами, но и в театре не останусь. У меня есть одно дело, которое я должен срочно выполнить.

– Срочное дело, – изумлённо протянула Астрид. – В такое время? Мастер, вы мне что-то недоговариваете. И этот ваш визит посреди ночи… Что случилось?

– Это дело связанно непосредственно с войной, в которой нашей театр примет участие, – Стриин понизил голос. – Моё задание состоит в том, чтобы убить короля пустоты.

У Астрид отпала челюсть, а глаза стали еще шире, чем до этого. Даже Маур, бежавший до этого впереди, вдруг повернулся и посмотрел на своего спасителя как-то странно, словно понял, о чем идет речь. Астрид сделала шаг, затем еще один и еще, и вот она стояла буквально в плотную к актеру.

– Мастер, – голос девушки был каким-то странным, словно она стояла за несколько метров от него и шептала. – Можно мне с вами? Я хочу помочь вам.

– Исключено, – Стриин сделал серьёзное лицо и покачал головой. – Это задание для одного.

– Но это же опасно, – продолжала шептать девушка. – Вы же один не справитесь… Вы же умрете.

– У меня есть козырь, – Стриин погладил девушку по голове, видя, как в уголках ее глаз скапливается влага. – С ним, у меня очень большие шансы его победить.

– А выжить? – тонким голоском обронила Астрид, при этом по щекам уже бежали слезы.

– Шанс…, – Стриин осекся, подбирая нужные слова. – Шанс есть всегда. Но у меня он будет крайне мал. Мой мастер, уходя на свое последние задание, не решил попрощаться со мной лично, оставив мне лишь письмо. Я же решил сделать иначе, ведь так, я считаю будет правильно.

– Нет! Не будет! – выкрикнула Астрид при этом молотя актера по груди в истеричном припадке. – Вы обещали! Вы говорили, что не сделаете мне больно! Вы лжец!

Крик вдруг резко оборвался, девушка уткнулась в грудь актера и заплакал от всей души. Стриин приобнял ее и прижал к себе. Рядом с мастером и его ученицей появился бурый волк, жалобно скулящий и тыкающийся заснеженным носом в ногу своей хозяйке.

– Я знаю, что это неправильно, – спокойно говорил Стриин, поглаживая девушка по волосам. – Жизнь, вообще штука неправильная. Поэтому нам, людям, иногда приходится брать все в свои руки и принимать эти правильные решения за нее. Мне приятно, что ты так сильно волнуешься за меня и, если был шанс остаться или отказаться, я бы это сделал. Но на кон поставлено слишком многое. В отличие от ребят из театра, я свою судьбу знаю, и поэтому мне нестрашно. Грядет война, которая унесет множество жизней, в том числе наших друзей из театра и я, хочу сократить их число до минимума. Возможно я и не смогу ничего сделать, возможно погибну раньше, но я должен попытаться сделать хоть что-то, чтобы попытаться спасти как можно больше людей.

– Мастер, – едва слышно обронила девушку, – вы не обязаны это делать.

– Не обязан, – кивнул Стриин, – но должен. Пообещай мне две вещи. Первое, когда настанет время сражения, ты не будешь действовать опрометчиво и бросаться вперед одна. Помни о том, что в театре все друг за друга горой и помощь придет всегда, стоит только попросить. Второе: ты не позволишь Мауру подрать моё любимое кресло в кабинете. Это единственная вещь, которую я купил в этот дом.

– Мастер, – девушка сквозь громкое хлюпанье тихонькое рассмеялась, а после крепко при крепко обняла актера, он сделал то же самое. – Я обещаю вам. Но и вы кое-что пообещайте мне. Если будет шанс выжить, сделайте это, несмотря ни на что.

– Я постараюсь, – произнес Стриин тихим голосом. – Постараюсь.

Астрид решила немного прогуляться, успокоиться и прийти в себя, после визита мастера. Стриин же тем временем быстрым шагом направился к себе домой. Чтобы в последний раз отобедать в нем, собрать вещи и выйти на свое последнее представление.

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА 18. КОРОЛЬ КОРОЛЯ ВИДИТ ИЗДАЛЕКА.

Стриин стоял посреди поляны, которая заметно преобразилась с последнего его здесь появления. Здесь, словно наступила осень: листва на деревьях пожухла, и почти вся облетела, трава стала более тусклой, а в речке, что текла возле изрядно оплешивевшего холмика, стало мутной. Небо затянуло хмурыми облаками и в округе стало зябко, от чего Стриина немного морозило. Демон явился, как обычно, вышел из красной дымки возле своего носителя и смотрел на него серьёзными глазами. Его вид с каждым появлением все меньше напоминал человеческий, и все больше в нем просматривались демонические черты. Лицо еще больше стало походить на лисье, уши уже заострились и обросли мехом, за спиной болтался одинокий куцей хвост.

– Es vos certus suus ' etiam ibi (Ты уверен, что он все еще там)? – первым заговорил Стриин смотря куда-то вдаль. Ему было не очень комфортно, от лицезрения демона, на душе становилось как-то мутно, а в горле начинало першить. – Ego vere non vis omnes super regionem, dum amici morte (Не очень хочется, мотаться по всей стране, пока мои друзья умирают).

– Non possum dicere pro certo (Я не могу сказать точно), – рычащие нотки все больше выделялись на фоне обычной речи. – Sed nigerrimus et densest industria est conuenerunt illic. Talis tenebris potest esse exuded vel per quinque archdemons rebus congregatis, vel per eorum rex (Но самая темная и плотная энергия сосредоточенна именно там. Такую тьму могут источать либо пять собравшихся вместе архидемонов пустоты, либо их король).

– Articulate (Понятно), – актер кивнул. – Operor vos have ullus rhoncus sapien, vel scindens verba (Есть какие-то ценные советы или напутствия)?

– Non (Нет), – демон как-то странно проурчал, словно усмехнулся. – Tantum possum dicere quod paulo ante dixi. Dicunt, meam plenariam nomen, cum te in occursum regis irritum et noli resistere meus virtus. Si vos satus curiose, cum me ad hoc crucial momento, et nos et amicos morietur, et totam regionem sequetur eos, et rex inane remanebit hic, ne incidat in mundo in desolationem (Могу лишь повторить то, что говорил раннее. Произнеси моё полное имя, когда встретишься с королем пустоты и не пытайся противиться моей силе. Если ты в этот ответственный момент начнешь мне мешать, умрем и мы, и твои друзья, а в след за ними и вся твоя страна, а король пустоты останется здесь, погружать мир в пустоту).

– Possum utor vestri potentia ante invenio Anapa (Могу ли я пользоваться твоей силой до того, как найду Анапа)?

– Pars nomen meum, et non nocebit te (Часть моего имени не принесет тебе вреда), – король развернулся и начал уходить, – nisi forte non tentant difficile (если конечно ты не будешь сильно усердствовать).

Flammae щелкнул пальцами и растворился в красной дымке. Стриин очнулся у себя в комнате, сидевшим на коленях с опущенной головой на груди. Размяв затекшие конечности актер в последний раз оглядел свои вещи, одежду, оружие и пошел к выходу. Путь от комнаты до входной двери показался неимоверно долгим, можно даже сказать бесконечным. Стриин крутил головой по сторонам, стараясь напоследок запомнить каждую деталь, любую мелочь этого дома, ведь он служил ему долгие года, как до этого служил его мастеру, как теперь послужит и его ученице.

Выйдя из дома и заперев ее на все замки, Стриин положил ключи поближе к сердцу, чтобы они грели его теплыми воспоминания, когда настанет его последний выход. Огонек покорно ждал между домами, объедая снегом вокруг. Закинув сумки на спину коня и прикрепив к седлу вещь мешок, актер подошел к морде коня и погладил его по гриве.

– Ну что дружок, – тихо заговорил Стриин, – вот и настало наше последнее приключение. Я рад, что у меня был такой чудесный друг. Если ты все же меня понимаешь, как мне иногда кажется, то вернись сюда, вернись к себе домой. Здесь тебя не обидят, здесь ты будешь в безопасности.

Огонек конечно не ответил, лишь громко всхрапнул и дунул ноздрями в лицо актеру. Стриин взлетел в седло, уселся поудобнее и тронул коня сапогами. Оказавшись за городскими воротами, актер перешел на рысь и направился на северо-восток, в сторону кургана лунных затмений. По расчет актера он должен прибыть туда за пять с половиной дней, то есть примерно на полдня раньше, чем должно начаться сражение между жизнью и бездной. Дорога предстояла через лес, тянувшийся вдоль всей границы с Гарстаем, за ним следует свернуть восточнее, чтобы выйти на торговую дорогу, по которой когда-то ездили купцы из Зарлии в Гарстай. Последняя часть пути пролегает через полу заболоченное поле, на границе которого и расположен тот самый курган. Это место, последний представитель своего рода, все остальные давно уже либо разрушились сами, либо им помогли падальщики, называющиеся себя людьми, в погоне за наживой.

Курган лунного затмения был назван в честь небесного события, когда он создавался, по крайней мере так говорится в исторических хрониках. Так же в этих хрониках говорится, что там похоронен первый король Гарстая, Лодэль Артинкс первый, прозванный в народе вороном траура. Такое жуткое прозвище он получил за свой невероятный полководческий талант. Любое сражение или стычек, в которых участвовал Лодэль, неизменно заканчивалась трауром для его врагов. Умер кстати король собственной смертью в возрасте шестидесяти пяти лет, оставив после себя двух сыновей, жизнь который оборвалась немного позже смерти отца, а вместе с ними оборвался и род Артинксов.

Стриин добрался до границы с Гарстаем к вечеру, он бы сделал это и быстрее, да вся дорога была в сугробах, пробираться было довольно тяжко. В пограничный лес актер въехал с небольшой заминкой, пришлось дождаться в овраге, когда мимо проедет конный разъезд. Двенадцать всадников, увешанные оружием, ехали довольно неторопливо, можно даже сказать вразвалочку, но деваться было некуда, только ждать.

Не успел Стриин влететь в лес, как на горизонте замаячил новый патруль, ехавший вслед за предыдущим. Но это уже не волновало актера, он давно затерялся в лесной чаще. Когда на землю опустилась ночь, да такая, что дальше носа не было видно, Стриин решил сделать привал. Дальше ехать было уже сложнее, либо сам покалечишься, либо коня, поэтому стоит подождать рассвета, а возможно и немного поспать. Местом остановки была выбрана небольшая полянка, примерно в середине леса. Актер развел костер, пожарил немного мяса, порезал сыру, налил чаю и смотря в звездное небо стал ужинать.

В голове летали разные мысли, неосознанно всплывали разные сцены, из прожитой жизни, в ушах звучали давно минувшие диалоги, а в нос иногда ударяли запахи, которых в лесу быть не должно. Стриин пытался переключить свои мысли на грядущей бой с самой жуткой и опасной тварью, что когда-либо видел этот мир, дабы продумать план действий, но не мог, мысли были в прошлом и никак не хотели возвращаться в настоящие. Перед сном Стриин решил по медитировать. Он сел на колени, сложил на них руки и начал дышать. Ровно, спокойно, чувствуя, как воздух из носа идет до легких, а уже из них уходит через рот. Когда актер вошел в полу транс и мир для него перестал существовать, он стал слышать звук сердца, спокойно бьющего в груди, чувствовать, как по жилам течет кровь, вперемешку с огнем, как вены в мозгу пульсируют, словно отбивают строевой марш. Когда Стриин почувствовал себя невесомым, и стал слышать каждый звук своего тела, он начал понемногу, малыми дозами впрыскивать в себя гнев вместе с адреналином.

Амулет стал накаляться, демонская сила медленно потекла по всему телу. В обычном состоянии Стриин не чувствовал, как по его вена разливается что-то невообразимо горячие и чужое, но сейчас, когда он полностью сосредоточен на себе и своем теле он все ощущал в сотни раз лучше. Актер мысленно представил, как вся мощь перетекает в его правую руку и вся демоническая сила, что сейчас гуляла по его телу, переместила туда, затем Стриин погнал ее в другую, в ноги и в конце концов сконцентрировал ее в животе. Актер делал это не забавы ради или от скуки, он делал это, чтобы привыкнуть к этим чувствам, запомнить ощущения, которые окутывает его руки и ноги, во время вливания в них силы, чтобы во время боя все это происходило на инстинктивном уровне.

Спал Стриин на удивление как убитый, снов он не видел, никто его не беспокоил, никакие животные не тревожили. На утро актер проснулся немного разбитый, сказалась твердая земля и малое время на отдых, но бодрящий напиток в миг отогнал всю вялость и сонность, зарядив каждую мышцу в теле. До кургана оставалось около четырех дней рысью, поэтому Стриин не стал оттягивать себе удовольствие, от встречи с Анапом, отчего даже не став завтракать, сразу вскочил в седло и направил коня глубже в чащу, чтобы за сегодняшний день добраться до дороги купцов.

Три дня актер ехал по этой дороге, делая остановки лишь ночью, чтобы немного отдохнуть самому и дать отдохнуть боевому товарищу. За все время пути, Стриин встретил людей лишь дважды и то, это были посыльные, мчащие неизвестно откуда, неизвестно куда. К промерзшему болотцу актер выехал около полудня пятого дня его отбытия из Норжа. Не успел Стриин свернуть коня в нужное направление, как почувствовал все прелести бездорожья. Ехать по промёрзшей заболоченной местности была одна морока, в седле трясло, как в карете, а каждая ямка заставляла хвататься за поводья крепче, лишь бы не слететь с седла.

Проехав около полукилометра, актер наконец почувствовал то, о чем говорил Flammae. На Стриина накатила волна чего-то жуткого, темного и вызывающего такое отвращение и страх, что хотелось в ту же секунду развернуться и бежать без оглядки куда подальше, лишь бы не быть здесь. С каждым пройдем метром, становилось все тяжелее. В воздухе стал появляться какой-то кисло гнилой запах, на душе заскреблись кошки, а в горле стоял такой валун, что дышать и глотать было невыносимо трудно. Эту же нечто, что окутало эту местность, почувствовал и Огонек. Он стал артачиться, отказывался идти вперед, пару раз даже пытался развернуться и пойти в другом направление. Пройдя вглубь болотца еще пару метров, конь уперся всеми ногами в землю и отказывался идти напрочь. Как бы актер не старался, как бы не просил и не грозил, Огонек стоял как вкопанный, отвернув морду от той стороны, где был курган.

Поняв, что далее конь не пойдет, как его не проси, Стриин спрыгнул с него, погладил по голове, успокаивая явно взволнованное животное. Сняв со спины Огонька перекидные сумки и отвязав от седла вещмешок, актер вновь подошел в морде коня и прислонился к ней лбом.

– Ну вот и все, – зашептал актер, – дальше я пойду один. А ты возвращайся домой. Тебе достаточно просто добраться до города, а там тебя нужные люди найдут. Ты один такой, в своем роде, тебя ни с кем не спутаю.