Текст книги "Театр убийц"

Автор книги: Леонид Родионов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

– Я буду надеться, – Стриин развернулся и с нескрываемым призрение и злобой произнес, – что этот выродок, даст мне повод себя убить. – После чего в два шага дошел до двери, взялся за расплавившуюся ручку, вышел за дверь и захлопнул ее за собой с такой силой, что по проему пошла широкая трещина.

Из здания театра Стриин вылетел как разъярённый зверь, по пути, чуть не снеся двух второгодок, но это для него сейчас не имело никакого значения. По городу он шел не менее резво, ведя себя откровенно говоря дерзко и вызывающее, словно специально нарывался на драку, чтобы выпустить пар. Когда Стриин задел плечом какого-то верзилу, судя по одежде плотника, тот было хотел что-то ему сказать, но увидев пылающей в глазах актёра гнев, тут же ретировался куда-то в переулок. В свой дом Стриин влетел словно ураган, захлопнув за собой дверь, словно сильный сквозняк. Ни тратя время на переодевания, актер скинул с себя свои сапоги, швырнув их куда-то в угол, залетел в кладовую, где с верхней полке достал бутыль его любимого вина “Красный рубин”, открыл ее ловким ударом по дну и припал к ней уже находясь в гостиной возле камина.

Вином, Стриин пытался затушить тот пожар, что разожгла своей подлой провокацией госпожа директор, а лицезрением огня пытался успокоить нервы и разум. Актер смотрел на огонь и не мог поверить, что Еленара, всегда отзывчивая и рассудительная, пала так низко. Использовать в качестве рычага давления, его ученицу, это скорее подходит этому кровавому выродку, нежели чуткому, несмотря на ее почти вечную непроницаемость, директору театра. Осушив больше половины бутыли, Стриин наконец смог обуять свой гнев, демон вновь ушел в глубины души и его амулет в груди почти что остыл.

Поставив пузатую бутылку на стол, актер присел в кресло, сложил руки на животе и продолжая смотреть на огонь что-то крепко обдумывал. Со стороны нельзя было сказать, о чем он думает, но в душе Стриина царил хаос. Он понимал, что назад дороги нет и завтра он вынужден будет встретиться с бельмом на глазу театра и всего человечества. Об Анапе было почти ничего не известно, так как он всегда работал один. Ни один актер толком даже не знал, какой демон оплел его душу, но то, что это самая злобная тварь во всех демонских пустошах, никто не сомневался. Когда гнев полностью отступил, и голова Стриина стала холодной, он начал думать о том, что предстоит ему завтра, стараясь забыть такие важные темы, как предательство Еленары и работа с кровавым мясником.

– Если мне удастся пережить завтрашний день, – думал Стриин, смотря на то, как языке пламени пляшут в камине, – то клянусь памятью мастера Грэша, я выскажу все его сестре. Пусть после этого меня отстранят от работы, накажут или даже убьют, но такого отвратительного поступка, я ей не прощу. Да, пусть Хардора и Рэя мне будут свидетелями.

***

В четыре двадцать по местному времени Стриин стоял у западного выхода из города, в тени дома возле дороги, ведущей через посевные поля к главному тракту, в полном вооружение. Плотная кожаная куртка, повторяющая все движения, прекрасно тянущуюся и ни где не давящая, под ней облегающая водолазка и кожаные нарукавник, на ногах высокие сапоги до колен, фиксирующиеся тремя ремнями, и кожаные, усеянные железными квадратиками, штаны. Пояс, где помимо сумки, с бомбами, ядами и прочими смертоносными изобретениями алхимиков театра, висели еще маска лисы, рапира и кортик.

Стоя у дома, прильнув к нему спиной, Стриин смотрел в ту сторону, откуда должен был выйти этот выродок, за которым, из-за шантажа Еленары, он вынужден приглядывать. Примерно в полпятого, на перекрёстке, за пять домов от окраины, появился он, идущий неспешным шагом. Анап был одет почти так же, как и Стриин, только если у выродка преобладали черные цвета, то у Стриина зеленые с темно-синими. Когда мясник приблизился на достаточное расстояние, чтобы его можно было рассмотреть, актер напрягся всем телом и начал бегать глазами по Анапу ища ответ. Кроме маски паука у выродка ничего с собой не было, ни сумок с бомбами и ядами, ни какого-либо оружия, даже чего-то, чем его можно было заменить.

– Тварь, – шипел про себя Стриин встав посреди дороги злобно глядя на Анапа. – Какую мерзость ты задумал в этот раз?

Остановившись на расстояние трех шагов, Анап, со скучающим лицом и абсолютно без эмоциональным взглядом оглядел Стриина, тот сделал то же самое с мясником. Растрепанное темно-каштановое каре, холодные зеленые глаза, без намека на человечность, бледные, как у мертвеца поджатые губы. Кожа бледновата, но при этом абсолютно девственная, шрамов, ожогов или других недостатков не наблюдается, хотя при его опыте работе на театр, на теле и лице должен быть уже ни один и не два шрама. К примеру, у Стриина рассечена левая бровь, а на правой щеке небольшой ожог.

– Стриин? – Осведомился Анап голосом, в котором нельзя было определить никакую либо известную эмоцию.

– Да, – буркнул он, невольно положив руки на рукояти оружия.

Стриин ожидал чего угодно, какой-либо подлости или непредсказуемых поступков, но Анап сухо кивнув… просто обошел его и пошел по дороге в сторону тракта. Бредя за ним по пятам держась на расстоянии пары шагов, готовясь к любым внезапностям, Стриин пытался угадать, что собирался делать уродец. Оружия, бомб или чего-то, что можно было использовать для убийства головорезов, актер не наблюдал. Либо мясник его ну очень хорошо прятал, либо он действительно такой отморозок, как о нем говорят, и делал все голыми руками.

От города они отошли довольно прилично, почти в самое сердце полей, от чего стены и стоявшие на них стражники стали почти неразличимы. Стриин знал всю округу, каждый поворот и тропинку, поэтому место для засады он выбрал еще вчера. Ближе к главному тракту, примерно за пять километров до него, есть лесной насаждение, не очень большое, но при этом густое, и вот как раз через него и идет это тропа. Лучше места для засады просто не придумать. И спрятаться можно и растяжек наставить так, что даже оружие доставать не придется. Но Анап думал явно по-другому. Когда городская стена окончательно пропала из поля зрения, он вдруг остановился, оглядывая местность, после чего прошел к лежавшему на обучение валуну, уселся на него и уставился куда-то вперёд. Минута, другая, третья, Стриин стоял в паре шагов от мясника и смотрел на него как на душевнобольного. Будь здесь другой человек, актер подумал, что его спутник просто устал или что-то еще, но только не в случаи с этим. Наконец Стриину надоело ждать, он глубоко вдохнул, загоняя гнев и неприязнь поглубже, выдохнул и подошел к Анапу.

– Ты так и будешь сидеть? – Ровным тоном проговорил Стриин. – Контрабандисты могут прибыть в любую минуту, я думал устроить засаду выше по дороге, в лесном…

– Засады не будет, – оборвал его Анап даже не посмотрев на собеседника.

Стриин бы мог подумать, что это просто дурацкая шутка, если бы тут опять же сидел кто угодно другой, кроме мясника. У Стриина задергался глаз, руки добела сжали рукояти оружий, а черты лица заострились словно у волка перед броском.

 – Послушай меня сюда, – актер молниеносным движением выхватил кортик и остановил его в плотную у шеи мясника. – Я не собираюсь слушать бреди отморозка и играть в твои игры. Поэтому если ты хочешь дожить до вечера, то…

И тут Стриин окаменел. Ггнев, а с ним и жар медальона ушли, все тело окутало могильным холодом, когда Анап медленно повернулся, не обращая внимания на приставленный кортик к горлу, и они встретились глазами. Холодная пустота зеленых окутали разум Стриина, казалось, что эти зеленые бездны смотрят не в глаза, а прямо в душу, от этого тело начало окутывать вязкое чувство тревоги и страха. Стриин, сам не понял, когда убрал оружие от горла выродка и отошел от него на три шага назад. Лишь когда Анап отвернулся и вновь уставился куда-то вперед, Стриин начал приходить в себя. Холод начал отступать, дрожь в руках и паника в голове начали утихать, но эти глаза, глаза демона, так и стояли образом, который не хотел уходить.

– Чтобы эту Еленары демоны пожрали, – пытаясь взять над собой самообладание выругался Стриин. – Если переживу этот день, все выскажу этой ведьме.

Когда актер, пылая от злобы поднял глаза и посмотрел на дорогу, откуда должны были ехать контрабандисты, он вновь выругался, смачно, но емко, точно охарактеризовав сложившуюся ситуацию. Стриин был выбит из равновесия, окутанный внезапной панической атакой, и к сражению готов не был, позади исчадье, без намека на оружие и хоть какого-то здравого смысла, а впереди уже ехали телеги, две открытые впереди, три крытые позади, которые почему-то решили выехать намного раньше намеченного срока. По два человека на каждых козлах, вокруг обоза охрана, по два конных слева и справа, два сзади и один, судя по всему главарь, спереди. В открытых телегах Стриин насчитал по шесть человек в каждой, люди там ехали что-то обсуждая, при этом придерживая какие-то бочки и ящики, а вот сколько народу набилось в крытые повозки, которые выглядели чуть больше, только богам известно.

– Не ошибся градоначальник, – хищно оглядывая будущих противников подумал Стриин, – действительно, больше тридцати.

Из холодного оружия бандиты были вооружены в основном саблями и палашами. Парочка кремневых пистолетов, около семи луков и трех арбалетов и это только у тех, что ехали в открытых повозках.  Пока Стриин заводил себя, настраиваясь на бой, побуждая в себе легкие приступы гнева, чтобы растормошить демона, при этом, стараясь, прогнать наваждения зеленых глаз, Анап все так же сидел на камне, он даже ухом не повел, когда в пятистах метрах от него остановился обоз, громко зашептались люди, заржали кони. Самое интересно, что смог отметить Стриин, кони в открытую бесновались, отказывались идти туда, где сидел Анап, при чем на него, который медленно отходил правее, чтобы быть подальше от мясника, они вообще не смотрели, их бешеные глаза были направлены исключительно на выродка.

От колонны сопровождения, еле уняв своего бурого мерина, отделился один человек, тот что ехал впереди. Подъехав к Анапу, он остановил коня так, чтобы нависнуть над мясником и в любой момент отсечь ему голову, если конечно у бандита хватит навыков. Лысый мужик под сорок, руки в шрамах, левая щека покрыта ожогом, правая рука лежит на палаше, левая на пистолете, в общем и целом, типичный бандит со звериной рожей и кровавым взглядом.

– Эй, уродцы, – огрызнулся бандит, оглядев двух пришельцев и остановившись взглядом на мяснике, – какого хрена вы тут забыли?

– Вы контрабандисты? – Спокойной спросил Анап подняв голову на головореза.

Бандюга, как и Стриин, оцепенел в ту же секунду, несколько от вопроса в лоб, сколько от взгляда. Две зеленые бездны посмотрели в его глаза, нет, в душу. Бандит весь напрягся, на лбу проступил пот, глаза округлились, нижняя губа затряслась, руки добела сжали оружие.

– Да, – севшим и абсолютно неявственным голосом проронил всадник.

– Тогда я должен вас убить, – натягивая маску паука на лицо буднично признался Анап.

Стриин годами тренировал реакцию, мог на лету поймать стрелу или увернуться в последнею секунду от летящего кинжала, но то, как Анап отсек голову всаднику, Стриин не заметил, что уж говорить о тех, кто был в повозках. Голова слетела настолько быстро и качество, что даже конь не сразу понял, что произошло, а когда почувствовал запах крови, взревел, встал на дыбы, сбросив тело, и в галопе умчался в поля. Сподвижники первого павшего, начали отходить от шока, в глазах появлялась осознанность произошедшего, на лицах проступала злоба, появлялись боевые оскалы, руки потянулись к оружию. Пока вся шайка начала высыпать на дорогу, в том числе и из крытых телег, Стриин медленными шагами уходил в право, вглубь полей, где было больше открытого пространства и где ему будет проще всего сражаться, при этом не попадаясь под руку мяснику.

В общей сложности, образовав ощетинившийся всем возможным оружием полукруг, по краям которого стояла по три всадника, было больше сорока контрабандистов, это без учета уже павшего. Не прошло и минуты, как вся шайка высыпала на дорогу, а в Анапа, абсолютно игнорируя Стриина, который уже потянулся к бомбам, полетели стрелы, болты и пули. Мясник не стал уворачиваться или отходить, он просто выставил руку вперед, кисть которой в секунду обернулась гигантским щитом, выше его самого. Черная сталь, бликующая на солнце, приняла на себя все снаряды, при этом сама, не получив ни одной царапинки.

– Бездна, – проговорил Стриин в полном шоке таращась во все глаза на Анапа и неосознанно произнося в голове молитвы своим богам, – так это правда.

Существует всего пять видов демонов: демон огня, провоцирует гнев и злобу. Демон воды, внушает жажду отмщения и желание наказать тех, кто этого якобы этого достоин. Демон ветра, побуждает частые смены настроения, подталкивает на эмоциональные срывы. Демон земли, делает человека чёрствым, бесчувственным, притупляя, а иногда блокируя эмоции. И самый редкий, при этом самый злобный и опасный, демон пустоты, он же демон бездны, который, в отличие от своего земляного собрата, наглухо запирает все человеческие чувства и эмоции, делая из носителя идеальную машину для убийств, не чувствующую страха, боли или угрызений совести. В театре давно ходил слух о том, что в Анапе сидит именно демон бездны, но никто не мог это подтвердить. Его последний экзамен, наверное, единственный на памяти Стриина, проходил без наблюдателей, а мастера, на вопросы об мяснике, тут же уходили от темы, что еще больше побуждало нехороший интерес к его персоне. Но сейчас Стриин все видел своими глазами, и темный свет под курткой мясника и его способности, о коих говорилось в книгах по демонологии, да и его хладнокровие и беспринципность – это только подтверждали.

Когда Стриин перевел взгляд на бандитов, то на них было жалко смотреть. Боевые оскалы пропали, гнев, сменился страхом, руки начали дрожать и опускаться, глаза расширились до размера монет. Убрав щит, Анап опустил руки и его кисти обернулись мечами, черная сталь хищно блестела на солнце неумолимой поступью приближаясь к новым жертвам. С каждым шагом, приближаясь к контрабандистам, мясник нагонял на них животный страх, их начало трясти, на лицах застыли маски ужаса, но они не бежали, то ли боялись показаться трусами перед товарищами, толи леденящих ужас сковал их окончательно. Из толпы в сторону Анапа вновь вылетело два арбалетных болта, но мясник оказался быстрее, правая рука в мгновение ока обернулась щитом, правда в разы меньше предыдущего, и отразив стрелы вновь стала мечом.

Молодой парень, не больше тридцати, восседавший на сером коне, заорал так истошно и неистово, что казалось его услышали в городе, и с лицом истинного безумца направил коня на Анапа. Боевой клич подействовал на остальных, видя, как молодой мчит вперед, старшие товарищи, тоже крича словно варвары, побежали за ним, задрав над головами свое оружие. Молодой парень, скакавший первым, погиб так же молниеносно, как и его атаман. Его рассекли диагонально настолько быстро, что он даже не понял, что произошло, при этом лошадь, почти вся залитая кровью, поскакала вперед не сбавляя скорости. Следом пали два других всадника, они накинулись на мясника с двух сторон, но Анап был куда ловчее их. Парировав один удар и увернувшись от другого, он сделал полуоборот, словно волчок, и еще две головы слетели с плеч, оставив коней без всадников.

Стриин был настолько поражен тому, что происходит от него буквально в паре десятков метрах, что чуть не проморгал приближающуюся опасность. Отделившись от основной массы, прущей на Анапа, к Стриину сквозь грязь и лужи неслось пять человек, у всех перекошенные в злобе лица, руки мертвой хваткой держат оружия.

– Ну что же, – злобно ухмыльнулся Стриин, натянув на лицо маску лисы, – помогите мне отвлечься от этого кошмара.

Выхватив рапиру и кортик, актер ломанулся навстречу своим оппонентам. Первым он настиг мужчину лет сорока, лысый, со страшным лицом трактирного верзилы, с мощной челюстью, двумя руками он сжимал ятаган. Увернувшись он рубящего сверху вниз удара, Стриин обошел верзилу с левой стороны и легким движем ударил рапирой по горлу. Голову, как Анап он конечно не отсек, но сонную артерию перерезал, верзила рухнул на колени пытаясь остановить фонтанам льющуюся кровь, но через пару секунд упал окончательно, разливая алую жидкость землю. Следом за верзилой, на Стриина налетело сразу двое. Первым был парень, чуть старше двадцати, с только-только наметившимися усиками и челкой, явно закрывающей ему глаза. Вторым был мужик лет под шестьдесят, длинные седые волосы, стянутые в тугую косу, морщинистое лицо, уставшие от всего на свете глаза, но при этом уверенные и точные движения палашом.

Малец пал первым, Стриин не стал мучить парня, парировав довольно неумелый удар палаша, видно было, что парень не так давно держит в руках оружие, он всадил ему кортик в горло. Смерть наступила мгновенно, в потухших глазах все еще пылал гнев вперемешку со страхом, а лицо было искажено в гримасе ужаса. Когда малец упал бездыханно на землю, старик зарычал, словно увидел смерть своего сына, и начал показывать, не свойственные для его возраста, умения. Стриин не мог подобраться к нему, несмотря на выучку и куда более оточенные рефлексы, седоволосый просто не давал шанса себя даже ранить, удары летели со всех сторон, при этом он еще и умудрялся ловко блокировать удары актера.

По затылку пробежал холодок и Стриин, поняв сигнал своего шестого чувства, сделав ложный удар, чтобы отвлечь старика, пригнулся, выхватил из сумки небольшой прозрачный шарик, с неким серым веществом внутри, и раздавил его в руке. На ближайшие пару метров в несколько секунд разлился дым, густой, серый, с едким запахом перца, чтобы ненадолго дезориентировать противника. Выкатившись из дыма, Стриин отступил на два шага и всмотрелся в серое облако. Первым из него выбежал тот, кого Стриин буквально почувствовал затылком. Мужчина лет сорока пяти, кудрявые черные волосы, на щеке, шеи и лбу рваные раны, словно от когтей, довольно крепко сложен, в руках у него были кинжалы полумесяцы, лицо было таким сосредоточенным и каменным, что Стриин сразу понял – это не обычный бандит. Следом за ним, забирая чуть правее актера, из дыма выбежал очередной амбал, наверное, даже крупнее первого. Тоже лысая голова, лицо кирпичом, черная борода вся в косичках, руки, что кузнечные молоты, а весила, эта детина, наверное, под сотню с лишним, при этом он был скорее крупным, чем толстым, в руках у него была коса на цепи, которой он, с лицом отпетого маньяка и улыбкой психа, уже вовсю размахивал. Старика видно не было, зато в дыму слышался надрывный кашель.

Парень с полумесяцами налетел на Стриина, даже не сбавляя скорости и сходу начал поливать его градом ударов, которые актер, при всем его опыте и сноровки, еле успевал отражать. Пока Стриин был сосредоточен на кудрявом, лысый обошел его с боку, на пару секунду потерявшись из виду, а когда появился почти за спиной, начал ловко, нисколько не мешая своему партнеру, махать косой.

– Зараза, – выругался Стриин, когда, коса довольно болезненно задела руку, а после и правый бок. – Ego indigere auxilio (Мне нужна помощь).

Когда последнее слово на языке демонов сорвалось с губ актера, его амулет стража тут же нагрелся, из-под куртки начал литься огненно-красный свет, а лезвия рапиры и кортика покрылись огнем. Кудрявый, увидев такое, замешкался, и Стриин воспользовавшись моментом, пригнувшись, рубанул ему по груди. Полумесяцы, скорее рефлекторно, нежели специально, успели остановить рапиру, но кортик все же впился в плоть, разрезая и обжигая ее. Кудрявый схватился за глубокую рану, пытаясь остановить кровь и огонь, которым занялись его одежды, при этом выронив оружие – это и стало для него фатальным. Увернувшись от косы, которая летела точно в голову, Стриин всадил рапиру в затылок первого, а после присев, швырнул горящей кортик так, что тот прилетел точно в горло амбалу, который, как шкаф упал на спину и больше не двигался.

Вырвав из черепа рапиру, а после в два шага добравшись до верзилы и изъяв из него кортик, Стриин посмотрел в ту сторону, где должен был быть тот седовласый воитель, что сражался так неистово, и грустно вздохнул. Он лежал скрючившись, с выпученными глазами и пеной у рта, не подавая признаков жизни. Осмотрев поле боя Стриин понял, что он и Анап уложили всех, кто был в телегах. Вытерев оружие об жилетку верзилы, Стриин убрал их обратно в ножны, снял маску, достал перекись и налил ее на раны, оставленные косой. Закрыв глаза всем тем, кого он загубил на поляне, актер не спеша направился к мяснику.

Анап был по уши в крови, причем точно не своей. Вокруг валялись головы и другие отсечённые части тела, здесь даже не нужно проверять, есть ли кто живой, тут и так все понятно. Оказавшись на расстояние пяти шагов от мясника, Стриин заметил, что с ним что-то не так. Все тело напряжено, как струна, голова как-то странно в пол оборота смотрит в небо, при всем при этом он даже не шевелился, и кажется даже не дышал.

– Кто-нибудь ушел? – Спросил Стриин, чтобы привлечь к себе внимание, а не, чтобы усомниться в том, что Анап полный отморозок с черным демон в душе, и кого-то упустил.

Пару секунд мясник не реагировал, а потом медленно, словно плохо смазанная кукла, он повернулся к Стриину, снял маску, от чего актер невольно вновь заглянул в две зеленые бездны, и отрицательно покачал головой.

– Груз, – тихо и будто выдавливая из себя слова сказал мясник, – нужно уничтожить.

Не став спорить с очевидным, Стриин, только чтобы быть подальше от этого выродка, направился к телегам. Отпустив на волю лошадей, которые были впряжены в телеги, актер вновь воззвал к своему демону, и его рука загорелась, при этом не причиняя ему никакого вреда или дискомфорта. Он шел от последней телеги к первой, ведя рукой по просмолённым доскам, от чего они в момент вспыхивали и огонь начинал свою хаотичную пляску. Когда последняя телега занялась огнем, Анап, словно действительно превратившись в куклу, как-то скованно зашагал в сторону города, при этом на призыв Стриина об хотя бы минимальной уборки трупов, не реагировал.

– Чтоб тебя демоны побрали, – выругался Стриин в след уходящему мяснику. – Ну и бездна с тобой, один я это убирать не…

Он замолк и прислушался. Вначале он подумал, что ему показалось, что это треск горящего дерева или вой ветра в поле, но вслушавшись повнимательнее. Стриин отчетливо услышал тонкий писк, похожий на вой, доносящийся из третьей телеги от него, навес и корпус которой уже полыхали. Не теряя времени, актер рванул к повозке, в прыжок залетел на козлы, сорвал горящее полотнище и быстрым взглядом оглядел содержимое. Бочки, коробки, ящики, сундуки, сумки и в самом центре, куда почти добрался огонь, три клетки. В двух лежали бездыханные тела двух щенков, а в самой верхней, вертелся и выл бурый комок.

Обжигая руки и ноги, задыхаясь и почти ничего не видя в едком дыме, Стриин добрался до клетки, схватил нагревшийся метал и выпрыгнул из горящей повозки в право. Сделав кувырок, так, чтобы откатиться подальше от горящей телеги, которая могла и взорваться, ведь не известно, что находится в бочках и коробках, актер поставил клетку на землю, выхватил кортик, в один удар сшиб навесной замок, достал щенка и отпнув железную тюрьму ногой по дальше, поставил бурый комок на землю, а сам опустил ладони в прохладную лужу, что была неподалеку.

Пока Стриин пытался всеми усилиями воли заставить себя достать бинты и мази из сумки, ведь руки дико болели и пульсировали, щенок сидел напротив и жалобно пища смотрел на своего спасителя, переминаясь с одной лапки на другую. Когда пульсирующая боль немного утихла, Стриин все же достал холодящую мазь на основе лилий, бинты и воду. Обработав свои покрасневшие руки и выпив почти всю флягу с водой, актер наконец обратил внимание на спасенного зверька, который, вовсю тыкался носом в ногу. Взяв его на руки, Стриин смазал лапки зверька охлаждающей мазью, от чего тот вдруг зачихал.

– Резко пахнет, да? – Спросил он у бурого. – Ну что поделать, терпи.

После чего налив немного воды на ладони, напоил бурый комок, который жадно вылакал всю оставшуюся влагу. Взяв его поудобнее Стриин встал и кинув взгляд на уже почти догоревшие телеги и разбросанные повсюду тела бандитов, лишь тяжело вздохнул. Положив щенка во внутренний карман куртки, где ему будет тепло и уютно, актер отправился в театр, где должен был как-то доложить о том, что здесь произошло.

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА 3. ПЕРВОРОДНЫЕ ГНЕВ.

Стриин, смотря на Еленару пылая гневом. Он до сих пор не мог простить ей то, во что она его втянула, но всю картину портила одна маленькая деталь. Директор театра, со строгим лицом, холодными глазами и трубкой в зубах, без эмоциональный Анап, словно бездушная кукла монотонно пересказывал все случившееся на посевных полях, и стоявший чуть в стороне Стриин, на руках которого храпел маленький бурый комок, периодически поскуливая и дергая ножкой. Когда монотонная и скучная речь мясника окончилась, Еленара сняла очки и медленно потерла глаза.

– Почему вы не убрали тела, – глухо спросила она. – Нам и так пришлось бы уйти в подполье, но всего на пару тройку дней, если бы вы подстроили все как типичную стычку между двумя группа контрабандистами. Но сейчас, судя по рассказу, на дороге творится полнейшая мясорубка, которую никак нельзя списать на простые разборки. Это больше похоже на бойню, учиненную демоном. Что вам мешало там немного прибраться?

– Я хотел, – как-то отстранено, чуть грубовато ответил Стриин, – но…

– В контракте не было этого пункта, – перебил его Анап. – Нашем заданием было убийство всех людей, сопровождающих караван, и уничтожение груза. Задание выполнено.

Еленара посмотрела на него так, что обожгло и Стриина, хотя сам мясник не повел и бровью. Холодные голубые глаза смотрели на Анапа сердито, казалось еще одно слово и в глазах директора полыхнет тот огонь, после которого обычно летят головы. Стриин никогда не видел Еленару в гневе или хотя бы кричащей, но мастер Грэш рассказывал, что однажды он довел свою сестру до кипения, и попросил поверить ему на слово, что проще с голыми руками выйти на демона и победить, чем пытаться усмирить эту фурию. Пока Стриин пытался угадать, что же произойдёт дальше, Еленара немного остыла. Вернув очки на нос, она налила себе бокал “Жгучих роз” и наконец посмотрела на него.

– Что за щенок? – Отпив из бокала директор кивнула на спящий бурый комок.

– Он был в одной из повозок, – начал отвечать Стриин смотря в глаза Еленаре немного презрительно. – Я уже собирался уходить оттуда, когда услышал вой, кинулся в повозку, а там этот, – актер скосился на бурого. – Их было трое, но двое других уже были мертвы, а этот бегал по клетке и пытался выбраться.

– А руки? – Директор бросила взгляд на забинтованные кисти.

– Клетка нагрелась, – пожал плечами актер. – Пока вытащил, пока сбил замок, вот и получил ожоги.

Еленара жестом поманила к себе Стриина. Тот в начале хотел заартачиться, показать, что он не намерен выполнять приказы той, кто манипулирует своими подчинёнными грязными трюками, но все же не стал. Не стоило показывать свою личную неприязнь к директору перед другими актера, тем более перед, таким как Анап. Подойдя к столу, Еленара отодвинула бокал и бутыль в сторону и попросила положить щенка на стол. Стриин подчинился и в этот раз. Бурый, оказавшись на столе, тут же проснулся, широко зевнул и открыв глаза начал озираться по сторонам и все нюхать. Еленара осторожно поднесла к нему руку, понюхов которую, щенок зачихал. Резкий запах табака, как и запах охлаждающей мази, ему тоже не особо понравился.

– Стриин, – в голосе Еленары проскользнуло изумление, – ты хоть знаешь, кого спас?

– Щенка, – вновь пожал печами актер, не понимая до конца суть вопроса. – Могу предположить, что какой-то редкой и дорогой породы. Сомневаюсь, что контрабандисты будут возить что-то дешевое и легальное.

– Ты прав, но не совсем, – бурый, привыкнув к запаху табака, наконец дал себя погладить, даже подставил свое пузико, смешно вывалив язык. – Это будущий шипастый волк. Если ты его сейчас потрогаешь, то почувствуешь, что его шерсть стала очень жесткой. Шипастые волки способны делать свою шерсть тверже стали и острее меча. Молодые волки плохо это контролируют, поэтому их шерсть жесткая почти всегда, но со временем они научатся пользоваться своим даром в зависимости от ситуации, делая свой мех либо мягче облака, либо тверже стали. Эти волки водятся только в северных лесах Гарстая, хотя раньше их вид был довольно распространён по всему континенту.

Стриин лишь приподнял в удивление бровь, хотя мысленно его челюсть давно уже была на полу. Он знал о существование таких зверей, даже знал, что некоторые зажиточные аристократы, держат их в качестве охотничьих псов, ведь если взять волчонка, примерно такого же возраста, как этот бурый, то его можно дрессировать, как обычную собаку и он будет предан своему хозяину. Только проблема в том, что они очень и очень редкие, достать волчонка пригодного к дрессировке ой как не просто, а значит цены на них начинаются от пятизначных чисел, причем золотом.

– Да, – протянул Стриин, как бы показывая свою безразличность, хотя сам прибывал в легком шоке. – И что мне с ним делать?

– Дрессировать, – улыбнулась уголками губ Еленара, когда бурый снова широко зевнул. – Сейчас, ему чуть больше месяца, примерно в этом возрасте их и начинают обучать, чтобы потом получить верного и свирепого компаньона.

– Простите, – заговорил немного севшим голосом, опешивший Стриин, – но я не могу. Я…

– Его нужно убить, – раздался за спиной холодный голос Анапа, который вновь прервал Стриина на полуслове.