Текст книги "Театр убийц"

Автор книги: Леонид Родионов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРОЛОГ.

Глава 1. Я актер театра смерти.

Глава 2. Дитя пустоты.

Глава 3. Первородный гнев.

Глава 4. Цена контракта – роскошная жизнь.

Глава 5. Лиса в охотничьем доме.

Глава 6. Разбойники с большой дороги.

Глава 7. Три дня нормально жизни.

Глава 8. Убежать от смерти.

Глава 9. Кусочки мозаика.

Глава 10. Жених русалки.

Глава 11. Вещие сны.

Глава 12. Болото, оно и в Гарстае болото.

Глава 13. Град стрел или свист над самым ухом.

Глава 14. Тихо мыши, кот на крыши, а король чуть-чуть по выше.

Глава 15. Разговор о том, как победить пустоту.

Глава 16. Flammae Venator.

Глава 17. Наёмники идут воевать?

 Глава 18. Король короля видит издалека.

Две недели спустя.

ЭПИЛОГ.

ПРОЛОГ

Когда дверь в погреб наконец выломали, Анап уже осушил три полные бутылки “Крови быка” и тянулся к четвертой, но не успел. Внутрь, словно ураган, ворвалось семь крепких мужчин, облаченных в доспехи, и направив на него мечи, довольно вежливо попросили проследовать за ними. Анап сопротивляться не стал. С трудом поднявшись, опираясь о стенку, под конвоем стражей, что тыкали мечами в спину, он, словно кораблик на волнах, поплыл на верх. Семь суровых мужчин привели пьяницу в главный зал его дома, где помимо графа и графини Картус, присутствовал еще и капитан стражи, сэр Тирон Граст, в окружение еще трех крепких молодчиков.

Граф Амирон смотрел на Анапа брезгливо и с отвращением, графиня Кэйтлин, со злобой и ненавистью, а капитан Тирон абсолютно безразлично. Указав на нужное кресло, семеро молодчиков сопроводили изрядно подвыпившего Анапа до него, силой усадили, и окружили так, чтобы задержанный даже и не думал о том, чтобы дергаться или бежать.

– Наконец то вас нашли, – добродушно заговорил капитан Граст, – весь дом обыскали, а вы, оказывается, в погребе спрятались.

Сэр Тирон сделал жест рукой и напротив Анапа оказалось еще одно кресло, в которое уселся уже сам капитан, приняв довольно свободную позу, закинув ногу на ногу.

– Лорд Картус, вы…

– Он мне больше не сын, – злобно прорычал граф Амирон. – Не смейте называть это чудовище моей родовой фамилией.

– Хорошо, – капитан покорно кивнул. – Ана́п Мору́лус, вы обвиняетесь в убийстве своей жены, графини Эмилии. Примерно час назад она была найдена в вашей общей спальне с десятью ножевыми ранениями. И если вы сейчас перепачканы не вином, – Тирон брезгливо оглядел Анапа, который одетый в ночную рубашку, был весь измазан засохшими пятнами, – то попрошу объяснить, откуда на вашей одежде кровь.

– Я больше не мог, – дрожащим голосом заговорил Анап, опустив глаза в пол. – Это было не выносимо. Это уже была не Эмилия, а демон, что взял над ней контроль, – Анап поднял бешеные глаза и уставился на капитана. – Не может человек, за один год, столь кардинально поменяться.

– Так значит вы не отрицаете то, что это вы убили леди Эмилию, – капитан кивнул и один из его личной свиты сразу вышел из дому, и как можно было видеть в боковое окно, куда-то очень быстро направился. – Может быть вы расскажите по подробнее, какой у вас был мотив? 

– Три года, – затараторил Анап. – Три года я был знаком с этой богиней, с этим цветком, что дала смысл моей жизни, – и вдруг голос ушел на зловещий шепот. – Но последний год… это сущей кошмар. Она стала не похожа сама на себя. Она кидалась на людей с вилками и ножами, бросалась вазами и прочей посудой. Она лишь меня за последнею неделю три раза успела порезать, – Анап оттянул ворот рубашки, явив свету три довольно грубо затянувшихся пореза, – а уж про лакеев и служанок, которых она обвиняла во всех грехах, и говорить не стоит, – подозреваемый замолчал на несколько секунд, а после одними губами произнес. – А сегодня она и во все пыталась убить меня во сне.

– Для начала мне хотелось бы понять, – покусывая нижнею губу заговорил Тирон, когда в комнате повисло молчание, – почему ваша супруга так сильно переменилась?

– Она действительно последний год вела себя достаточно необычно, – в диалог вступил до этого молчавший лорд Картус. – Да, она действительно вела себя агрессивно, но могу вас заверить, она никого не калечила и уж тем более не резала.

– Ложь, – сквозь зубы процедил Анап. – Мы с вами вместе возили кухарку к лекарю, ведь ваша дочь вылила на нее кастрюлю кипятка.

– Молчи! – прошипел Амирон и даже дернулся в сторону бывшего зятя, но вовремя одумался. – Не тебе говорить, какой была моя дочь, скользкий подонок. Ты, сын рыбака, неизвестно как одурманившей мою дочь. Ты, что всю жизнь был нищим, стал ее мужам, графом, даже я, поначалу относившейся к тебе с призрением, признал тебя сыном. И так ты мне отплатил за мою доброту, убив мою дочь, – граф сжал зубы и сквозь них процедил. – Может ты и меня хотел прирезать, чтобы поскорее стать наследником моего состояния?

– Лорд Картус, – капитан прокашлялся, напоминая о своем присутствие. – Ваше обвинения, прошу оставить до суда. Сейчас же меня интересует ваша дочь и то, как проявлялось ее агрессивное поведение.

– Да, мы действительно возили повариху к лекарю, – взяв себя в руки, Амирон заговорил насквозь официальным тоном, – да моя дочь была на кухне в тот момент, но кипятком она никого специально не обливала. У Эмилии были припадки, судороги, называйте, как хотите. И вот как раз, когда она шла по кухне, у нее и случился такой приступ.

– Вы принимали какие-либо попытки вылечить эти приступы? – Тирон переводил испытывающий взгляд с графа, на графиню.

– Лучшие лекари нашего города осматривали ее, причем ни раз, – отчеканил Амирон, – но только они ни нашли у нее никаких болезней. Они лишь посоветовали пить успокаивающие отвары, побольше находиться на природе и по меньше подвергаться стрессу.

– И судя по всему, данное лечение не помогло, – понимающе закивал капитан.

– Конечно не помогло, – прошипела Анап, – я говорил, что она одержима, что ей нужен служитель церкви белого созвездия, но мне не верили. Говорили, что Эмилия есть пример святости, что она просто не может быть носителем демона, но как выяснилось очень даже.

– Замолчи, подонок, – в слезах прокричала леди Кэйтлин. – Ты отнял жизнь у нашей дочери и смеешь говорить такое нам, ее родителям! Боги, почему вы не караете таких, как этот мясник, этих зверей, что отнимают единственных детей у их родителей.

– Хорошо, я вас услышал, – Тирон, сложил руки замком и уперев в них подбородок, тяжелым взглядом посмотрел на Анапа. – Скажи мне, как так вышло, что ты убил леди Эмилию?

– Она сама на меня напала, – еле слышно ответил Анап, а после уже более спокойным голосом продолжил. – Последние пару месяцев, ее не допускали ни к каким колющим или режущим предметам, боясь, что она может либо покалечится сама, либо покалечить кого-то.

– Ложь, – прошипел лорд Амирон, – наглая…

– Но сегодня днем дражайший граф ездил на охоту, – абсолютно не замечая яда, что сочился из лорда, продолжал Анап. – Вернулся он поздно вечером и почти сразу отправился в купальни, совсем забыв убрать своё снаряжение. Думаю, что именно в этот момент, Эмилия и припрятала нож.

– Щенок, – граф все же кинулся к бывшему родственнику, но был остановлен двумя стражниками, что стояли возле своего капитана. – Ты что, хочешь обвинить меня в ее смерти?!

– Нет, – абсолютно без эмоционально ответил Анап. – Я пошел спать раньше Эмилии, ведь она вдруг решила пойти принять ванную. Когда я уже почти заснул, то услышал, что от двери кто-то крадется ко мне. Когда я обернулся, то увидел ее с занесенным ножом. Когда наши взгляды встретились, Эмилия закричала, словно разъяренная банши, и кинулась на меня. Две минуты я скакал вокруг кровати и звал на помощь, но никто не пришёл, – у Анапа начал пробиваться нервный смешок, но рассказывал он все так же сухо, словно скучную историю, которую повторял уже в сотый раз. – Когда Эмилия в очередной раз прыгнула на меня, мне удалось перехватить ее руку и вырвать нож, тогда она бросилась на меня с голыми руками.

Анап схватился за голову, словно его одолела головная боль, в повисшей тишине заскрипели зубы, начал слышаться стук сердца, что отбивало бешеные ритмы. По истечению минуты, Анап взял себя в руки, поднял пустые зеленые глаза на Тирона, от чего тот поежился, словно от холода, и продолжил рассказ.

– Я очень долго пытался ее унять, пытался докричаться до ее сознания, но все тщетно. Когда я смотрел на нее, я больше не видел Эмилию, я видел лишь демона, зверя, что взял ее оболочку, – на лице Анапа непроизвольно выскочила жуткая ухмылка. – Тогда я и понял, что моя жена, моя маленькая принцесса, уже давно мертва, а передо мной стоит лишь ее оболочка, которой сейчас управляет демон. Я повалил ее на пол, схватил нож, что лежал у ножки кровати, и понял, что если не я, то никто более.

– Достаточно, – капитан Тирон щелкнул пальцами и двое молодчиков в железных перчатках подняли подозреваемого на ноги. – Анап Морулус, я услышал достаточно, чтобы понять, что именно вы виновны в смерти леди Эмилии. Завтра над вами состоится суд, по окончанию которого вам будет вынесен смертный приговор, – после этого он посмотрел на своих молодчиков. – Увидите.

***

Казнь над Анапом Морулус назначенная на пятое число была отложена в начале на сутки, затем на двое, потом на неделю, а по истечению и этого срока дело было и вовсе заморожено. Казалось бы, из-за чего могли отложить довольно очевидное дело. Ответ оказался очень даже простым, из-за отсутствия подсудимого.

Когда пятого числа за Анапом Морулусом пришли конвоиры, они не нашли заключенного у себя в камере. На место сразу был вызван капитан Тирон. Вначале под стражу были взяты все работники тюрьмы, дежурившие на тот момент, а после изнурительных и жёстких допросов отпущены, из-за непричастности к побегу. После охранников тюрьмы, были допрошены все близкие друзья и родственники подсудимого, но и они ничего полезного сказать не могли, ведь до появления капитана Тирона в их домах, они и не знали, что Анап бежал.

На шестой день безуспешных поисков, в одной из подворотен города был найден старец, несший откровенный бред. Старик, что назвался Долтимом, клялся и божился, что видел, как человек, который по описанию подходит под сбежавшего убийцу Анапа Морулуса, выпал из черного дыма, который появился из ничего буквально в воздухе. Кожа человека, что по описанию походил на сбежавшего, была серой, а вены черными, и набухли так, что должны были вот-вот лопнуть. На вопрос, а куда же после этого он делся, старик ответил, что человек, похожий на сбежавшего, через какое-то время вновь пропал в черном дыме, что начал сочится из его кожи.

Данную версию никто конечно рассматривать не стал, сославшись на несостоятельность, и на то, что она была изложена обезумевшие пьяным стариком-оборванцем. Поиски продолжались почти полгода, были разосланы портреты во все ближайшие города и села, были устроены тотальные облавы и обыски, но результатов это никаких не дало. Как и куда сбежал убийца по имени Анап Морулус, так до сих никому и неизвестно.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА 1. Я АКТЕР ТЕАТРА СМЕРТИ.

Дальше чем на два шага ничего не было видно. Еще с ночи опустился густой туман, цвета молока, и держался до сих пор, от чего видимость была почти нулевой. Стриин шел медленно, смотря под ноги, чтобы случайным шумом не выдать своего местоположения, и чтобы с наскоку не налететь на дерево. Прильнув к стволу дуба, он прислушался, внимая каждому окружающему звуку и когда убедился, что поблизости никого, Стриин словно тень переместился за куст малины, откуда был прекрасный обзор на всю поляну. Вдалеке стучит дятел, позади шумит ручей и скрипят ветки от ветра, но никаких посторонних звуков, не относящихся к лесу, он не слышал. Но как только Стриин хотел вновь сменить укрытие, он наконец услышал заветный хруст листвы и хищно улыбнулся. Определив примерную область, откуда исходил звук, он на полусогнутых начал медленно продвигаться в ту сторону, держа руку на рукояти кинжала. Шаг, прислушался, шаг, прислушался. Не дойдя до нужного места каких-то пару метров, Стриин вновь услышал звук, в этот раз по правую руку, примерно в девяти шагах, но идти на него он не стал, решил выждать немного и понять, что предпримет противник.

Теперь шаги послышались почти за спиной, в восьми метрах от него. Либо она смогла его как-то услышать, либо у нее более острое зрение и она может различить его силуэт в этой молочной пене. Стриин решил не выжидать, как рысь, а броситься как волк и не прогадал. Когда за спиной в шести шагах от него послышался очередной хруст сухих листьев, он резко развернулся, выдернув из ножен рапиру, и ударил сверху вниз, метя точно в голову. Противница если и не была готова к этому, то очень быстро отреагировала, рапира со звоном ударилась о кинжал, а после в грудь Стриину прилетел сапог. Удар был не сильный, но пошатнуться его все же заставил.

Выхватив из ножен свой кинжал, Стриин по-зверски оскалился и начал напирать, не давая девушке и шанса на передышку. Неопытный человек со стороны мог подумать, что дерутся два демона пришедших из своих пустошей в мир людей, чтобы решить, кто из них сильнее. Удары рапиры и кинжала от крепкого мужчины сыпались со всех сторон, но хрупкая девушка нисколько не уступала, своим изогнутым кинжалом и кортиком она отражала абсолютно любой удар и даже умудрялась наносить ответные, хотя такие же безуспешные, как и у ее оппонента. Драка казалась, могла продолжать до бесконечности, ни первый, ни второй дуэлянт не уступали друг другу ни в чем, казалось только маленькая ошибка одного из них, могла закончить этот равный бой, но судя по их зверским оскалам и огню в глазах, они этого делать не собирались. После, наверное, трех минут непрекращающегося града ударов, как с одной, так и с другой стороны, Стриин вдруг уклонился от прямого удара кортика, сделал два шага назад и выставил прямую ладонь вперед.

– Достаточно, Астрид, – Стриин тяжело дышал, хотя на лице была довольная улыбка. – Сегодня ты показала себя отлично, но…

– Ну куда же без него, – буркнула девушка, вытирая пот со лба.

– В твоем стиле не хватает неожиданных ударов, – Астрид склонила голову на левое плечо и посмотрела на своего наставника немного не понимающе. – Ты прекрасно владеешь своим оружием, оно уже давно стало продолжением твоей руки, но все твои удары сухие и предсказуемые. Я, признаться честно, не дрался в полную силу, как обещал, я хотел посмотреть на то, что ты будешь делать в затяжной схватке. Ты отлично научилась предугадывать удары противника, не ослабляешь защиту даже на секунду, но при этом сама не можешь нанести тот один единственный внезапный удар, который бы решил все. Запомни, чем дольше бой, тем больше шанс ошибиться. Нужно уметь заканчивать схватку резко и неожиданно, чтобы противник даже не понял, что убит.

– Хм, – девушка поправила свои волосы и начала в раздумьях покусывать губу. – Возможно вы правы. Я тоже заметила, что мне чего-то не хватает, чего-то простого, но в то же время важного и теперь благодаря вам, я кажется наконец поняла, чего именно. Думаю, сегодня вечером я серьезно обдумаю этот вопрос.

– Я рад, что смог тебе помочь, – Стриин посмотрел на небо. – Предлагаю на сегодня закончить. Мы и так уже больше двух часов здесь тренируемся, нужно уметь и отдыхать.

В город они шли никуда не спеша, болтая о том о сем, в основном конечно обсуждали слухи, гуляющие по гильдии. Пока Астрид рассказывала о том, что вытворяла одна из ее подруг на уроки грации, Стриин смотрел на этот, некогда хрупкий цветок, и видел, как он вырос, обрастя шипами и прекрасными лепестками. Стриин познакомился с этой каштановой кошкой больше пяти лет назад, тогда она была двадцатилетней исхудавшей и забитой жрицей любви, но сейчас это высокая, и чего уж скрывать, красивая девушка, была больше похожа на статную львицу, нежели на дворовую кошку, не знающую, куда стоит поддаться и как выжить в этом злобном мире. Стриин, когда-то был таким же, оборванец, бродяга, потерявший всю семью и веру в этот мир, но также нашедший себя в театре, после знакомства со своим мастером. Возможно именно этот факт и сблизил их, Астрид всегда слушала его, почти никогда не жаловалась на изнуряющие тренировки и была очень старательной, хотя иногда ветер беззаботности все же задувал ей в голову. Стриин же в свою очередь старался помогать ей как в учебе, так и в практике, иногда за большие успехи даря ей подарки, одним из которых был изогнутый змеевидный стальной кинжал, с прекрасного вида рукоятью, сейчас висевший у нее на поясе.

Из лесной чащи они вышли на просеку, по которой, по инициативе Астрид, они уже перешли на легкий бег, не боясь в тумане налететь лбом на какую-нибудь ветку или обо что-то запнуться. Стену и северные ворота они смогли различить только, подбежав к ним на расстояние двадцати шагов. Туман начал по немного рассеиваться, но все еще был очень плотным. Стражи у ворот пропустили их без вопросов, Стриин и Астрид почти каждый день ходили этой дорогой до чащи, чтобы потренироваться в дали от любопытных глаз, поэтому стражники уже давно перестали обращать на них какое-либо внимание. Добежав до перекрестка улиц генерала Сальмата и Шелковой, ученик и ученица расстались. Астрид пошла по Шелковой, откуда после свернет в переулок фонарей, а Стриин же никуда не спеша продолжил свой путь по Сальмата.

Несмотря на туманную и прохладную погоду, на улице было достаточно многолюдно. В проулках слышались детские голоса и смех, мимо из тумана выплывали мужчины то в рабочих одеждах, то в более повседневных. Иногда встречались откровенно зевающая ночная смена стражников, которых только через четверть часа должны будут сменить. Дойдя до конца улицы генерала Сальмата, Стриин свернул на Колокольную, названную в честь большого пожарного колокола, висевшего в башне огнеборцев, стоявшей в самом центре улицы. Пройдя по ней всего три дома, при этом встретив по пути двух мило воркующих соседок, которые, судя по направлению шли в шёлковые ряды, за обновками, Стриин смог различить силуэт своего дома.

Серый дом с рыжей односкатной крышей, пожалуй, самый скучный и невзрачный среди прочих на улицы, украшенных разными светильниками и декорациями, но это даже хорошо, меньше внимания привлечет. Повернув ключ в довольно хитром замке, который невозможно было взломать, темно-красной двери, Стриин прошел внутрь и на секунду замер на пороге, от неожиданно нахлынувших на него воспоминаний. Этот довольно нескромный дом: на две комнаты, с огромной кладовой и шикарной кухней, раньше принадлежал его наставнику, мастеру Грэшу. Он был одним из лучших актеров театра, состоял в элитном отряде охотников и был просто добрейшей души человек, коих в нынешнем мире, а уж тем более в их профессии, все сложнее найти. Он погиб больше шести лет назад, на очередном задание. Если быть точнее, то его казнили, за покушение на старшего сына лорда восточных земель, которого заказал младший сын все того же лорда, который после смерти батюшки, которому по слухам оставалось не долго, хотел по быстрее встать во главе довольно большого земельного владения и старинного рода.

Когда Стриину сообщили о том, что его наставник погиб, у него начались какие-то странные припадки. Он не плакал и не рвал на себе волосы, он просто входил в некое подобие транса: смотрел, не моргая в одну точку и не реагировал почти ни на какие звуки или действиями. И все то время, пока он стоял словно кукла, перед глазами проносились моменты его обучения, как мастер Грэш в первые учил его драться, как он учил его лазать, словно кошка, его первый подарок, очень качественный кинжал в ножнах украшенных серебром, его истории и невероятные рассказы о странах, в которых Стриин никогда не бывал. За три полных дня, прошедших с момента показательной казни в замке Шлион, Стриин ни раз и ни два впадал в такое состояние, и каждый раз перед глазами вставал образ его мастера. Усугубить этот припадок помог тогдашний директор театра Шальнэр Ошлинг. Он вызвал в свой кабинет Стриина, высказал ему соболезнования и протянул в его руки небольшой листок, сложенный пополам и запечатанный черной сургучной печатью. Внутри был почерк мастера, подпись мастера и даже его стиль речи, все это говорило о том, что писал эти строки никто иной, как мастер Грэш. В своем коротком письме он извинялся перед Стриином, за прошлые обиды, за его въедливость и дотошность, просил особо не расстраиваться из-за смерти старого плута, видимо мастер предчувствовал, что живым ему оттуда уже не уйти, но все равно взялся выполнить это задание. И самым последним, что написал мастер, это передача его маленького домика по адресу улица колокольная пять во владения его ученика, Стриина Ольтэро.

Стриин прочитал то письмо сто и один раз и никак не мог понять смысл тех букв, что были написаны размашистым почерком его учителя. Даже когда ему передали все документы на дом и попросили поставить подпись, Стриину пришлось повторить, что нужно сделать, целых три раза, потому что только на четвёртый он деревянной рукой, смог поставить кривую, но все же свою, подпись, а после, на негнущихся ногах выйти из кабинета, при этом не отрывая взгляда от письма. Стриин много раз бывал в гостях у своего мастера, они часто пили чай, что-то обсуждали, иногда играли в карты или шашки, но в этот раз уютный, и чего уж тут говорить, родной дом, был словно чужой, даже запахи стояли в нем другие, да что там запахи, атмосфера была иной. Мало-помалу Стриин поборол свои провалы куда-то в себя, помаленьку начал обустраиваться в доме, начал разбирать вещи покойного мастера, отметив про себя, что мастер был очень продуктивным поэтом. Четыре толстые тетради нашел он тогда в его столе, и все они были исписаны до самого конца.

Мотнув головой, чтобы отогнать от себя остатки воспоминаний о былых временах, Стриин снял сапоги, которые уже не мешало почистить, повесил на вешалку куртку и прошел по коридору. Сам по себе домик был не таким уж большим, но обставлен он был довольно богато, не у всех зажиточных купцов имелось то, что позволил себе мастер Грэш. Начать стоило с того, что во всех комнатах пол был дощатый, из хорошей сосны, стены были гладкими, а потолок нигде не продувал и не протекал. Теперь немного о комнатах. При входе в дом, первое, что видели гости это просторный светлый коридор, большое окно и две двери по обе стороны. Левая вела на кухню, обставленную на зависть любой хозяйки: очаг, большой стол, куча разных шкафчиков и ящичков, где уйма разных ингредиентов, приправ и посуды. Правая же вела в кладовую, где кроме стеллажей, заполненных разными мешками, бутылками, ящиками и коробочками, не только с ясными припасами, но и алхимическими, ничего не было. Пройдя по коридору десять шагов по левую руку сразу откроется просторная гостиная, которую всегда освещает большой камин из белого камня. В центре стоит круглый столик сделанный на заказ, вокруг него четыре глубоких кресла с круглыми подлокотниками. Вдоль стен между шкафов и полок, висят различные картины и пейзажи неизвестных авторов, купленные мастером Грэшом на рынке за сущие гроши, хотя сами по себе работы были неплохие. С права же была почти всегда закрытая на ключ дверь, которая вела в святую обитель обоих хозяев этого дома, в рабочий кабинет. В нем, помимо кровати, стола, шикарного кресла, купленного уже новым хозяином, трех ящиков, тумбочки и просторного шкафа, было все то, чем жили актеры. Документы и подорожные, деньги и украшения, которые порой шли в уплату контракта, оружие и алхимические склянки, костюмы и доспехи, в общем все то, что нельзя было показывать простым обывателям или соседям, периодически заходившим в гости. К слову говоря, спальня была единственной комнатой без окон, даже в кладовой имелось два маленьких окошечка под потолком.

Пройдя в гостиную Стриин с облегчением выдохнул, в камине еще горел огонь, хотя в комнате стало заметно холоднее. Подбросив пару свежих полешек в камин, Стриин рухнул в ближайшее кресло и вытянул ноги. Все утро он был на ногах, вначале разминка, потом ползал и скакал по веткам, оттачивая с Астрид верхолазные умения и координацию, потом бег между деревьев, что в тумане было особо сложно, и наконец дуэль. Стриин был привычен и к большим нагрузкам, когда был возрастом как Астрид он мог тренироваться сутками, но сейчас в свои тридцать пять лет он имел не один и не два перелома, кучу вывихов и бесчисленное множество порезов и рваных ран, поэтому тело после долгих нагрузок тут и там начинало болеть и ныть. Чтобы немного отвести душу, расслабиться и перестать чувствовать себя стариком, Стриин встал на гудящие ноги и пошел на кухню. Оттуда он вернулся через пять минут, с двумя тарелками, в одной были нарезанные фрукты, в другой мясо и сыр, и бокалом ярко-красного вина пятилетней выдержки именуемого “Красный рубин”. Поставив все это на столик, Стриин подошел к полкам, где покоились книги и выбрав оттуда свой любимый роман “Убийца из дома напротив”, вернулся в теплое кресло, чтобы наконец отдохнуть.

Успокаивающий звук потрескивающих дров в камине, сладкое и немного густоватое вино, вкуснейшая закуска и отличная книга привили к полному позору актёра, которого знакомые и просто коллеги по цеху считали достойным вступить в ряды охотников. Стриин настолько расслабился и отстранился от мира, что не услышал стук в дверь. Лишь когда на дверь во второй раз обрушили град ударов, словно точно зная, что хозяин дома, хотя окна в гостиной были зашторены, Стриин встрепенулся. Отложив книгу и вскочив с кресла, словно кошка на мягких лапках, хозяин оказался возле входной двери, на которую уже в третий раз сыпался град чьих-то мощных ударов, буквально в три прыжка. Взяв кинжал в руку так, чтобы его не было видно из-за угла, Стриин открыл дверь. К большому облегчению актера, на пороге стоял всего лишь его коллега по сцене, парень двадцати семи лет, с морковными волосами, и веснушками по всему лицу.

– День добрый, Стриин, – поздоровался Тилон, а после скосился на правую руку хозяина дома. – Надеюсь, этот нож не для меня?

Стриин тут же убрал руку от рукояти, а про себя отметил, что у парня цепкий взгляд и острый ум, он не видел, что у него в руке, но догадался.

– Конечно нет, – Стриин ухмыльнулся и убрав руку от тумбочки облокотился на косяк двери. – Что привело тебя ко мне в дом?

– У меня письмо, – посыльный запустил руку в цилиндрическую сумку, висевшую у него за спиной, а после протянул белоснежный конверт, скрепленный серой сургучной печатью, на которой отчетливо было видно две маски, слева грустная, справа веселая. – Госпожа директор лично просила передать тебе в руки. 

Приняв послание от самой главной женщины театра, Стриин незамедлительно надломил печать, раскрыл конверт и пробежался глазами по короткому письму. “Приглашаем вас на генеральную репетицию, которая состоится сегодня после полудня. Директор театра: Елена́ра Ансейт Грин” и в углу красивая подпись.

– Генеральная репетиция, – изумился Стриин. – Кто кандидат?

– Кто бы знал, – пожал плечами Тилон. – Ты же знаешь, что это тайна для всех, кроме экзаменуемого и мастеров.

И правда, о том, кого выбрал директор театра, чтобы перевести из ранга ученика в статус полноценного актера, ни знает никто, кроме самого экзаменуемого, мастеров и наставника ученика, если такой конечно имеется. И тут у Стриина в груди зародилось нехорошее предчувствие, если вспомнить слова Тилона, о том, что госпожа Еленара послала его к Стриину лично, а это могло значит… Быть того не может, она бы не сделала это за его спиной.

– Спасибо тебе, Тилон, – Стриин приложил руку к сердцу и слегка поклонился. – Пусть Хардо́р укрепит твое тело и дух.

– Пусть Рэя очистит твой разум и душу, – в такт ответил посыльный. – Всего хорошего. 

После этого Стриин быстро закрыл дверь, еще раз жадно вчитался в пару строчек, но так и не мог поверить в случившееся.

– Она бы мне сказала, – убеждал сам себя Стриин, – она бы точно со мной все обсудила. Я просто себя накручиваю.

Дойдя до середины коридора и выглянув в окно, Стриин понял, что до начала репетиции час с небольшим. Вернувшись в гостиную и залпом допив оставшееся вино, таким образом осушив уже два полных бокала, актер еще раз пере прочёл письмо, вспомнил о наказе Еленары для посыльного, цыкнул, грубо бросив письмо на стол, и пошел в кабинет, чтобы начать собираться.

Генеральная репетиция, пожалуй, самое главное событие в театре, оно проходит не так часто, поэтому попасть на такую репетицию в роли наблюдателя, довольно большая честь. В основном наблюдатели – это будущие кандидаты, которых пригласили для того, чтобы показать, что их ждет и подготовить, но пару тройку человек всегда выбирают уже из состоявшихся актеров или мастеров. В случае спорного решения или каких-то других проблем, возникших на экзамене, старшие наблюдатели будут решающим голосом приговора. Одежда на таких мероприятиях у каждого своя: у мастеров из комиссии это строгие балахоны цветов церкви крови, у наблюдателей немного по проще, не обязательно одеваться в церемониальные одежды, достаточно просто строгую и не особо броскую одежду, у испытуемого это конечно его боевой костюм, хотя бывали и исключения.

Главное правило экзамена гласит: ученик, вступивший на сцену генеральной репетиции, может быть только в том, в чем пришел и использовать только то, что принес. Некоторые индивиды, в силу каких-то своих тараканов, иногда надумывают себе, что их последним испытанием будет то, в котором они сильны, но это далеко не так. Один раз на потеху всем, молодой парень, который с чего-то решил, что его последним испытанием в качестве ученика будет испытание танцам, пришел в зал клятв в полном комплекте латных доспехов. До сцены он дошел примерно минут за десять, броня была для него слишком тяжелой, а вот на помосты он без помощи трех взрослых мужчин наблюдателей подняться бы никогда не смог. В конечном итоге этому фантазеру назначили испытание акробатики и попросили сделать кувырок назад, при условии, что он ничего с себя не снимет. После такого постыдного провала, самонадеянных учеников в разы поубавилось, хотя порой все же находятся умники, считающие себя самыми хитрыми.