Текст книги "Последнее обещание, которое ты дала (СИ)"
Автор книги: ЛДжей Эванс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)
Наши прежние поцелуи были грубыми, безжалостными. Этот же был мягким. Нежным. Лёгким, как ветерок в знойный день. Но его было недостаточно. Ни один из нас не закрыл глаза. Наши взгляды переплетались так же, как и губы, словно мы изучали не только очертания наших губ, но и форму наших душ.
Я скользнула кончиком языка по его губам, и он застонал, но не впустил меня. Вместо этого он отстранился, сжав в кулаке мою косу, и потянул назад, заставляя меня запрокинуть голову, обнажив шею, где бешено бился пульс. Прикрыв глаза, он опустил губы, пока они не оказались в том же беспорядочном ритме, нежно посасывая.
Меня охватило пламя. Колени подогнулись. Желание пожирало меня изнутри. Я впилась ногтями в его бок, мои бёдра ударились о его. Его губы скользнули вниз, к основанию моего плеча, нежно прикусили. Я ахнула. Он притянул меня ближе, раздвинул ноги, затягивая между ними.
– Почему, чёрт возьми, ты так вкусно пахнешь? – пробормотал он, и я услышала в этих словах злость и разочарование.
Разочарование, что он желает именно меня. Женщину, которой не может доверять. Которая лжёт. Которая в конечном итоге уйдёт.
И я вдруг возненавидела, что всё это – правда. Я хотела дать ему что-то настоящее. Что-то, на что он мог бы положиться. Хотела доказать, что у него всё ещё есть душа. И что он может отдать её кому-то.
Мне.
Эта пугающая мысль почти заставила меня отступить.
Но он словно почувствовал, что я собираюсь уйти, и снова завладел моими губами, его язык проник вглубь, касаясь, лаская, разрушая последние остатки разума. Больше не существовало ни работы, ни правил, ни логики. Только он и я. И бесконечное море жажды, которое, казалось, никогда не будет утолено.
Глава 23
Райдер
Это было неправильно. Где-то в глубине сознания я понимал, что то, что я делаю, что мы делаем – неправильно. Но её тёплые глаза сияли, когда она двигалась в такт мне, её пламя проникало в меня, охватывало меня. И я не хотел отступать. Я хотел, чтобы оно сожгло меня дотла. Я хотел узнать, что будет, когда оно вспыхнет в полную силу. Когда тело Джиа разлетится на части и разрушит меня вместе с собой.
Потому что она могла меня сломать.
Так же, как однажды это сделала Рэйвен.
Только мне казалось, что Джиа могла бы нанести ещё больше урона. И дело было не в том, что моя душа уже была разорвана и её было легко разбить снова. Дело было в том, что это… то, что я чувствовал, прижимаясь к ней бёдрами, прокладывая путь губами и руками по её коже… было сильнее, чем всё, что я когда-либо испытывал с Рэйвен.
Предупреждающие знаки вопили.
Я их проигнорировал.
Вместо этого я прервал поцелуй, чтобы стянуть её футболку через голову, обнажая простенький хлопковый лифчик телесного цвета, сливавшийся с её кожей. Ничего сексуального. И всё же он казался невероятно притягательным, потому что был таким же, как Джиа. Уверенным. Спокойным. Простым и в то же время сложным.
Я снова поцеловал её, проникая глубже в её рот, пока мои руки скользили вверх, сжимая грудь через ткань, задевая твёрдые вершинки. Она застонала, и этот звук пронёсся у меня по позвоночнику, опускаясь ниже.
Она не закрывала глаза ни на секунду. Наблюдала за каждым моим движением. За каждым скольжением губ и рук, видя больше, чем я был готов ей показать.
Она вцепилась в мою рубашку, и мы на мгновение разъединились, чтобы сорвать её с меня, а затем снова вернулись к тому, с чего начали. Я поднял её, и она обвила меня ногами. Мы опустились на диван, её бёдра плотно прижались ко мне. Наш поцелуй стал требовательнее, нетерпеливее. Я расстегнул её лифчик и жадно впился в её грудь губами, пока пальцы ласкали вторую.
И только тогда её глаза наконец закрылись. Это показалось нелепой, но всё же победой.
Я хотел наслаждаться ею часами. Медленно, неспешно. Я хотел каждое её дыхание, каждую дрожь, каждый её отклик сделать своим. Я хотел остаться в этом коконе её прикосновений навсегда.
Рингтон Мэддокса прорезал тишину, но я не остановился.
Вместо этого я снова нашёл её губы, требуя от нас обоих проигнорировать звонок. Требуя, чтобы мы не возвращались в реальность и ко всем проблемам, что нас там ждали.
Телефон замолчал… и зазвонил снова.
Блядь.
Я уткнулся лбом в её грудь. Её сердце стучало ровно, успокаивающе, а запах был таким тёплым, домашним…
Я знал, что как только потянусь за телефоном, она уйдёт. И мы вернёмся к нашим словесным перепалкам, снова пряча напряжение за возведёнными стенами.
Телефон зазвонил в третий раз.
– Возьми трубку. А то он вздумает отправить сюда патрульного, чтобы проверить, всё ли у нас в порядке.
Мне чертовски не хотелось этого делать.
И мне чертовски не нравилось, что она сделала ровно то, чего я ожидал, – соскользнула с меня, застёгивая лифчик, натянула обратно свою фланелевую рубашку и бросила мне мою футболку.
– Что? – пробормотал я в трубку.
– Дядя Фил скончался.
Теперь я чувствовал себя ещё большим ублюдком. Я так и не добрался до больницы, чтобы попрощаться. Не был рядом с мамой, когда она потеряла последнего живого члена семьи МакФлэнниган. Вина накатила тяжёлой волной.
– Я выезжаю, – сказал я.
– Не надо. Он так и не пришёл в себя, а здесь уже ничего не изменишь. МаК оформляет бумаги. Мама с Сэди уже уехали домой.
Горло сжалось, и я не смог сразу ответить.
Мэддокс тяжело вздохнул.
– Не обижайся на меня и не считай себя ответственным за это, придурок. Ты ничего не мог сделать. Ты был там, где должен был быть – заботился о наших дочерях. Нам всем это было нужно не меньше, чем маме было нужно поплакать без посторонних глаз.
Я не привык думать о ребёнке в первую очередь, но понимал, что Мэддокс прав. Если бы я был в больнице, а он остался бы дома с Милой, я бы тоже всё понял. Мы бы не хотели, чтобы Мила видела, как дядя Фил делает последний вздох. Просто так сложилось, что в этот раз выпало мне. А я привык быть тем, кто контролирует ситуацию, если что-то идёт не так.
– Как мама?
– Ошарашена. Кажется, никто из нас не верил, что Фил когда-нибудь умрёт. Он был слишком упрям, слишком жаден до жизни.
– Он ел всё подряд, пил ещё больше, выкуривал по пачке в день. Я удивлён, что он протянул так долго.
– Ему было всего шестьдесят пять.
Мы замолчали на мгновение, прежде чем Мэддокс снова заговорил:
– Мила нормально устроилась?
– Не думаю, что ты сможешь её оттащить от Адди.
– И как Адди к этому относится? – в голосе брата послышался смех.
– Она разговаривает полными предложениями. Плечи расслаблены. Мила творит чудеса. Так что я только за. – Проклятый ком в горле снова давал о себе знать.
– Ей завтра в школу. Что будешь делать с Адди?
– Не думаю, что школа пока вариант.
Мэддокс не стал спорить.
– У нас с МаК утренние смены, так что утром Рианна заедет за ней.
– Я могу отвезти её в школу. Мне нужно вернуться на ранчо и проследить, чтобы строительство шло по плану. Хочу навестить маму и понять, чем ей можно помочь.
– У Милы всё равно там рюкзак и школьные принадлежности. Пусть Рианна этим займётся. Может, она поможет и с обучением Адди. Что-то вроде домашнего обучения.
Такой вариант мне даже в голову не приходил, потому что я не привык думать о детях и образовании.
– Поговорю с ней.
– МаК вышла, так что я пойду. Люблю тебя, придурок.
– И я тебя, засранец.
Мы положили трубки, и я повернулся к женщине, которая всего минуту назад сидела у меня на коленях, наши языки сплетались, а тела искали друг друга. Момент был потерян, но стоило мне взглянуть на неё, как внутри снова вспыхнул огонь. Между нами по-прежнему искрила напряжённость, но теперь дистанция позволяла мне хоть немного прислушаться к тем самым предостерегающим сигналам, которые всё это время вопили.
Она потянула за косу, и я снова ощутил её мягкость под своими пальцами. Вспомнил, как дернул её назад, открывая гладкую линию её шеи, как почувствовал под губами бешеный ритм её пульса, присвоив его себе на несколько дразнящих секунд.
– Мне стоит поспать пару часов, прежде чем сменить Энрике, – сказала она.
Я ничего не ответил. Просто не знал, что сказать, потому что мысли о ней в постели, раскинувшейся на шелковых простынях, заставляли меня хотеть только одного – продолжить с того места, где мы остановились.
Она раздражённо выдохнула от моего молчания, развернулась и направилась к лестнице. Уже на первой ступени обернулась.
– Не уезжай утром без нас.
– Как долго, по-твоему, нам придётся так жить?
Её пальцы сжали перила.
– Честно? Не знаю. Но мы всё ближе, слой за слоем, и скоро доберёмся до сути.
Когда я снова не ответил, она закатила глаза.
– Спокойной ночи, Райдер.
– Спокойной ночи, Джиа.
Её лёгкие шаги стихли на лестнице, исчезая в ночи.
Я должен был сказать что-то ещё после того, как мы чуть не сорвали с себя одежду и не рухнули в бездну вместе. Но если бы я открыл рот, единственное, что оттуда вырвалось бы – отчаянная мольба прийти ко мне в комнату. А у меня ещё оставалось достаточно здравого смысла, чтобы понимать, что это была бы катастрофа.
Поэтому я отпустил её.
И надеялся, что моя отстранённость заставит её сделать шаг назад. Потому что я был чертовски уверен, что сам оттолкнуть её уже не смогу.
♫ ♫ ♫
Я едва успел разбудить и накормить девочек, когда в дверь постучала Рианна. Джиа не было, как прошлым утром, потому что она сменила Энрике и теперь патрулировала дом, словно королевский стражник. Это вызывало во мне какое-то первобытное, дикое раздражение – я не хотел, чтобы именно она стояла на передовой, если опасность всё же нагрянет.
Я знал, что она умеет постоять за себя, но мысль о том, что она встретится с угрозой одна, бесила меня. Впрочем, мне не нравилась и идея того, что первым рубежом обороны был Энрике – тот, кому я до сих пор не доверял. А ещё хуже было осознавать, что он сейчас спал в спальне, которую я уже начал считать комнатой Джиа. Это злило меня даже больше, чем сама мысль о том, что она мёрзнет снаружи, охраняя нас.
Как только Рианна вошла, Мила тут же бросилась к ней, обхватила её ноги и принялась взахлёб рассказывать о нашей ночи. Когда я взглянул на Адди, она улыбалась. И этой одной улыбки хватило, чтобы немного рассеять ту мрачность, с которой я проснулся.
– Ты готова, цыплёнок? – спросила Рианна у Милы.
– А можно не ходить в школу? Адди же не идёт!
– Нет. Пропускать школу не вариант. Давай, надевай ботинки.
Мила потащилась в коридор, недовольно волоча ноги, а я повернулся к Адди.
– А ты тоже надевай ботинки. Сегодня я научу тебя обращаться с молотком.
Глаза Адди расширились, но она тут же спрыгнула с барного стула и поспешила за Милой.
Я обернулся к Рианна.
– Не знаю, насколько ты в курсе, но я пока не могу записать Адди в школу. Это небезопасно.
– Никто ничего не говорил, но я уловила, что тут что-то не так. Все уж слишком серьёзны. К тому же, я сразу поняла, что она не дочка подруги Джиа. Она – вылитая Рэйвен. И улыбается точно как ты.
В груди сжалось. Неужели это всегда будет так больно – слышать, что Адди похожа на Рэйвен? Теперь мне уже не избежать разговоров и мыслей о ней, и мне это не нравилось так же сильно, как нравилось иметь Адди рядом. Хотя, если быть честным с собой, я и раньше не особо от неё избавился. Просто закопал её под тонны грязи и пыли, надеясь, что если не трогать это место, она исчезнет сама.
– Мэддокс сказал, что, может быть, ты согласишься помочь нам. Пока всё не уляжется, может, ты бы смогла заниматься с ней дома? Я знаю, что ты на пенсии, так что если не хочешь, я пойму.
В глазах Рианна сверкнуло.
– Я скучаю по преподаванию, даже несмотря на то, что была рада уйти из школы. Так что для меня это будет удовольствие. Дай мне пару дней, чтобы всё организовать. Это даст ей время немного освоиться. Мы можем заниматься в игровой комнате у твоей мамы, пока ты на ранчо, и она сможет проводить время со мной и Милой в дни, когда я забираю её из школы.
Меня накрыло облегчение.
– Спасибо, – мой голос прозвучал хрипло.
– Мы с Джиа поговорили о её застенчивости и том, что она почти не разговаривает. Она рассказывала тебе о моих мыслях насчёт избирательной немоты?
– Вчера что-то упомянула, но мы не успели углубиться в тему.
Вместо этого мы углубились друг в друга.
– Если это так, ей нужна будет терапия, – сказала Рианна. – И ей потребуется индивидуальная программа обучения, прежде чем она пойдёт в обычный класс. Я помогу тебе разобраться во всём этом.
– Она пережила… сильное потрясение. Видела нечто ужасное. Может, дело просто в этом?
– Возможно. А может, и нет. В любом случае, терапия и программа обучения помогут взрослым вокруг неё правильно её поддерживать.
Девочки вбежали обратно в гостиную в ботинках и куртках, с прижатыми к груди игрушками.
– А мой Нинтендо? Я не могу его найти! – обеспокоенно сказала Адди.
– Думаю, он остался внизу с вечера, но сегодня он тебе не понадобится.
Она выглядела неуверенно.
– Ты и Балам будете моими прорабами. Вам предстоит следить за порядком на стройке.
Её глаза расширились ещё больше. Она ткнула себя пальцем в грудь.
– Я?
– Да. Как только научу тебя пользоваться молотком, ты будешь следить за мной и парнями, чтобы мы всё делали правильно.
Она переступила с ноги на ногу, колеблясь.
– А я могу быть прорабом? – Мила надула губы.
Я потрепал её по волосам.
– В другой раз, малявка.
– Поблагодари дядю Райдера и Адди за то, что ты тут осталась. Нам пора, а то опоздаешь.
Мила крепко обняла меня, потом кинулась кАдди. Та на мгновение застыла, но затем тоже неловко обняла её в ответ.
Мила помчалась к двери, и Рианна, попрощавшись, вышла следом. Джиа вошла, и они обменялись утренними приветствиями.
– Я оставил в духовке завтрак – буррито для тебя и Энрике. – сказал я, когда Джиа вошла, потирая покрытые перчатками без пальцев руки. Под серой вязаной шапкой спрятались её волосы, а нос покраснел от холода. Мне снова стало не по себе оттого, что ей пришлось мёрзнуть из-за нас. – Кофе тоже есть. Мы с Адди поедем на ранчо. Почему бы вам с ним не поесть и не догнать нас позже?
– Кофе возьму с собой. Дай мне две секунды, я в ванную.
– Мы можем поехать без тебя.
Она покачала головой.
– Нет.
Она не дала мне возможности возразить и исчезла в коридоре.
Пока её не было, из спальни вышел Энрике. Щетина на щеках, взъерошенные волосы, на нём всё ещё была та же одежда, что и вчера. Когда я представил его Адди вчера вечером, она спряталась у меня за ногами. Сейчас, увидев его, сделала то же самое.
– Джиа сказала, что едем на ранчо. – Он бросил взгляд на кофеварку. – Можно?
– Одноразовые стаканы в шкафу над ней.
– Спасибо.
Послышались быстрые шаги Джиа.
– Налей мне тоже, Энрике.
Он сделал, как она попросила, а я подошёл к духовке и достал два буррито, завернутых в фольгу.
– Спасибо, – пробормотал агент из управления по борьбе с наркотиками.
Мы вышли из дома, заперли двери и активировали сигнализацию. Энрике направился к своему лоурайдеру, а мы с Джиа и Адди снова забрались в Эскалейд. Занимать пассажирское сиденье рядом с Джиа стало привычкой, которая мне не нравилась.
Только когда мы были уже на полпути к ранчо, я понял, что Адди оставила свой рюкзак. Мысль о том, что она наконец чувствует себя достаточно в безопасности, чтобы не таскать его повсюду, что-то сделала с моим сердцем и душой, с чем я не знал, как справиться. Это заставило меня ещё сильнее стремиться не подвести её. Заставило поклясться, что она всегда будет чувствовать себя в безопасности.
Когда мы припарковались перед рестораном на ранчо, в сером предрассветном полумраке, я повернулся к Джиа и Адди.
– Почему бы вам не заглянуть к котятам, пока я поговорю с мамой?
Я не хотел, чтобы Адди видела, как мама переживает смерть дяди Фила. Ей не нужно было видеть ещё одну потерю так близко. Не думаю, что она бы это выдержала, особенно учитывая, что с Рэйвен у неё не было никакого завершения. Ни похорон. Ни прощания.
Почему в последнее время мне казалось, что в груди поселился удав, который сжимает моё сердце и лёгкие, не давая дышать?
– Хорошая идея, – согласилась Джиа. – Давай, Адди, наперегонки!
Они рванули к сараю, и у меня на душе потеплело, когда их серьёзные лица озарились широкими улыбками. Адди даже хихикнула, когда первой добралась до дверей.
Я хотел больше таких моментов. Хотел, чтобы их окружали только свет и смех. Это казалось странным в отношении Джиа, но я ничего не мог с собой поделать.
Я хотел её. Всю. Её тело. Её сердце. Её душу. Каждый кусочек, который она могла бы отдать. Я жаждал сделать её своей.
Энрике, притормозивший рядом с Эскалейдом Джиа, вывел меня из моих сентиментальных грез и вернул к реальности нашей ситуации, когда нам требовалась вооруженная охрана для нашей безопасности.
Сейчас не время мечтать о том, чего я не мог иметь.
Не время открывать сердце, как просила меня Сэди.
Я проигнорировал агента и взбежал по ступеням в дом.
Мама и Сэди сидели за обеденным столом, с чашками кофе перед собой и нетронутыми булочками. Я крепко обнял их обеих, а потом внимательно вгляделся в их лица. Они были заплаканными и опухшими.
– Простите, что меня не было в больнице вчера.
Мама шмыгнула носом и промокнула глаза салфеткой.
– Он бы всё равно не узнал, а у тебя были детки, о которых нужно было заботиться. Всё случилось так, как должно было.
– Что теперь? Чем я могу помочь?
– Твой отец уже в дороге из Талсы. Он встретится с нами в похоронном бюро, а потом мы пойдём к Джо О’Халлорену в офис.
О’Халлорен был нашим семейным юристом, и он же вёл дела дяди Фила.
– Джемма приедет?
– Вчера собиралась купить билет, но я сказала ей подождать, пока мы не узнаем точные даты похорон. Не хочу, чтобы ей пришлось летать из Лос-Анджелеса дважды.
Будет хорошо, если она приедет. После этого ужасного разрыва с её парнем-актёришкой ей не помешает побыть в кругу родных. Пусть повод для её приезда будет грустным, но мы позаботимся о ней. Проверим, действительно ли она так спокойно переживает разрыв, как говорит.
Я переложил шляпу из одной руки в другую.
– Чем я могу помочь? – повторил я.
Мама похлопала меня по щеке.
– Ничем. Сосредоточься на строительстве домиков и делах на ранчо, как обычно. Это позволит нам с папой заняться Филом. Где Адди?
– В сарае с Джией. – Я кивнул в сторону лоурайдера и тёмной фигуры внутри. – Это Энрике. Он из управления по борьбе с наркотиками, и он будет рядом какое-то время. Не хочу, чтобы вы испугались, увидев его. Если кто-то из посторонних заметит, скажу, что мы просто наняли дополнительную помощь.
Мама и Сэди обменялись тревожными взглядами.
– Всё становится хуже? – спросила сестра.
– Человека, которого они считают убийцей Рэйвен, нашли мёртвым.
– Отлично, – фыркнула Сэди, глаза вспыхнули. – Ублюдок заслужил это.
Я не хотел перегружать их ещё одной проблемой, но мне нужно было, чтобы они оставались начеку.
– Говорят, картель, стоящий за всем этим, теперь может искать Адди.
Мама резко втянула воздух.
Может, нам действительно стоит уехать из Уиллоу Крик, чтобы уберечь всех. Но всё её детство и так прошло в бегах, и мне не хотелось снова втягивать её в это. К тому же, кто позаботится о ранчо, пока родители заняты похоронами?
А если я сбегу, кто сказал, что картель сначала не заглянет сюда и не начнёт пытать мою семью?
Пусть ни одно из решений не казалось идеальным, но окружить Адди родными было, пожалуй, самым правильным из возможных.
– Я пойду работать на стройку. Если что-то понадобится, скажите, – сказал я.
– В мультиварке суп. Хлеб ещё остался с вчерашнего дня. Позаботься, чтобы все поели.
Заботиться о других в самый разгар собственного горя – это в духе моей матери. Я притянул её к себе и поцеловал в висок. Она сжала меня в ответ, а потом отпустила. Мы обменялись взглядом, полным любви, печали и благодарности, не сказав ни слова. Я шагнул назад, взъерошил волосы Сэди, и она буркнула что-то недовольно, уже не смеясь, как раньше.
Последние пару лет были для нашей семьи тяжёлыми. Не знаю, что мы сделали, чтобы навлечь столько бед, но надеялся, что чёрная полоса скоро закончится.
Я вышел, снова натянул шляпу на голову и направился к сараю. Меня встретил смех. Тонкие, лёгкие смешки Адди тут же сделали мою грудь легче.
– Так, бездельники, пора за работу! – крикнул я наверх.
Сначала показалось лицо Адди. Она держала на руках того же серого котёнка, что и вчера.
– Пушистик всё время за мной ходит.
Полное предложение.
Такое, что мне захотелось исполнить один из ирландских танцев дяди Фила.
– Посади её в коробку пока. Позже ещё увидитесь.
Адди послушалась, и когда вернулась к перилам, рядом с ней была Джиа. Они спустились вниз по лестнице, спрыгнув с последней ступеньки. Джиа приземлилась совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки.
Я стряхнул соломинку с её хвоста в тот же момент, когда она сама потянулась за ней, и наши пальцы случайно переплелись.
По мне прокатилась горячая волна, и на долю секунды наши взгляды встретились. Мы оба тут же отступили назад.
– Пошли, – сказал я, беря Адди за руку и выводя их из сарая.
Шон и Рамон уже были в первом из двух строящихся домиков, застёгивая на себе ремни с инструментами. Я представил им Джиа и Адди, и их глаза слегка округлились.
– Сегодня они помогут мне с наружной обшивкой, а вы двое заканчивайте электрику, – сказал я.
Мы не планировали ставить обшивку так рано, но это было то, чем я мог заняться вместе с Джиа и Адди, пока парни доделывали проводку.
Шон и Рамон ушли в ванную комнату в задней части домика, а я начал собирать инструменты, раскладывая всё необходимое. Показал Джиа, как пользоваться пистолетом для гвоздей, а Адди объяснил, что она будет следить за тем, чтобы все гвозди были забиты ровно и крепко.
Пристегнув свой пояс с инструментами, я потянулся за доской для обшивки, чтобы показать, как именно будем работать, но тут меня остановила крошечная ладошка Адди.
– А у меня есть? – она ткнула пальцем в мой пояс.
– Ну, малышка, у меня нет подходящего размера для тебя.
В её глазах вспыхнуло разочарование.
– Подожди, – сказал я и направился в соседний домик, где мы хранили большинство материалов. Нашёл верёвку, пару инструментов и вернулся обратно.
Я присел перед Адди и завязал несколько петель, в которые можно было вставить молоток и плоскогубцы. Затем закрепил пояс у неё на талии.
– Мы закажем тебе настоящий, но пока обойдёмся этим.
Она радостно улыбнулась.
– А это тоже? – она указала на мою старую коричневую ковбойскую шляпу. Я оставил свою чёрную дома, а эта была вся в зазубринах, пыли и древесной стружке.
– Ты хочешь свою собственную шляпу?
Она кивнула.
– Хорошо, малышка, я куплю тебе шляпу.
– А Джиа тоже?
Я перевёл взгляд на Джиа, которая удивлённо подняла брови.
– Хочешь шляпу, дорогая?
Она фыркнула.
– Не называй меня «дорогая».
Не отвечая, отвернулась и подняла доску, которую я до этого отложил в сторону. Я протянул руку, чтобы взять её у неё.
Ладно.
Ответ на свой вопрос я понял сам. Я куплю ей эту чёртову шляпу. Я куплю этим двум женщинам всё, что они захотят. В последний раз, когда я чувствовал нечто подобное, это обернулось для меня самым страшным провалом.
Я потерял всё. Свою гордость. Своё сердце. Свою дочь.
Спасибо Богу за мою семью и ранчо.
Они помогли мне тогда, и, похоже, им снова придётся это сделать, когда Джиа в итоге уйдёт.
Но теперь у меня будет Адди. У меня будет жизнь, которую я думал, что упустил. И мне придётся сделать так, чтобы этого было достаточно.
Глава 24
Джиа
Я всегда считала себя в хорошей форме. В отличие от других аналитиков АНБ, которые практически не покидали штаб-квартиру, я проводила большую часть времени в поле, работая в Специальной службе сбора данных, и должна была быть готова защитить себя и свою команду. Меня подготовили в Федеральном центре правоохранительной подготовки в Вирджинии, вместе с другими аналитиками и агентами различных федеральных ведомств. После этого я поддерживала свою физическую форму, проводя часы в зале кроссфита, на ринге для кикбоксинга и бегая по улицам.
Всё это к тому, что я не была слабачкой, но к обеду тело ломило от работы с пистолетом для забивания гвоздей и удерживания досок вместе с Райдером. Адди не отходила от нас, помогала, как могла, с какой-то тихой решимостью. Каждый раз, когда Райдер её хвалил, она светилась, словно кто-то направил на неё луч фонаря.
Когда снег повалил уже ровной, густой пеленой, я была готова передохнуть. Нос, пальцы ног и рук онемели от холода, хотя по спине стекала капля пота. Адди выглядела так же замёрзшей, как и я, а вот Райдер… Казалось, будто противостоять снегопаду для него – обычное дело. Он выглядел так, будто идеально вписался бы в календарь про деревенских парней зимой.
Щёки у него чуть порозовели, ковбойская шляпа была сдвинута назад, и из-под неё выбивались тёмные пряди. Рабочая куртка из вельвета, подбитая фланелью, была изрядно поношенной, но не потрёпанной, а джинсы облегали его узкие и мускулистые бедра так, словно были сшиты специально для него. Потёртый ремень для инструментов подчёркивал, что передо мной не случайная фотомодель, а человек, привыкший к тяжёлому труду. Его руки были мозолистыми и сильными. Те самые руки, что минувшей ночью скользили по моей коже, касались груди и доводили меня до края наслаждения быстрее, чем это удавалось кому-либо раньше, даже когда я была полностью обнажена.
– Обед, – сказал Райдер.
Он крикнул остальным рабочим в доме, и все пятеро направились к фермерскому дому.
Когда мы добрались до парковки, Энрике уже не было. Я вытащила телефон из кармана замерзшими пальцами. Пропущенное сообщение гласило, что он отправился проверить одну зацепку, но вернётся позже.
Мы уже успели набрать себе полные тарелки супа, который Ева оставила в мультиварке, и снова ели тот самый хлеб из закваски, что и вчера, когда в дом вошли Ева, Брэндон и Сэди. Лица у женщин были заплаканными, а даже в глазах Брэндона виднелась краснота.
Отец Райдера обнял его, и это был не просто формальный мужской жест – он крепко держал сына, вкладывая в объятие всё тепло и любовь. У меня внутри что-то сжалось. Я вдруг соскучилась по отцу и брату, захотела вернуться домой, обнять их и сказать, как сильно их люблю. Необычные для меня мысли посреди работы, когда в голове обычно оставалось место только для дела. Но это расследование всё больше напоминало не работу, а что-то другое… что-то, о чём мне не хотелось задумываться, потому что от этого сжималось сердце.
– Садитесь, – сказал Райдер своей семье. – Я подам еду.
И снова что-то внутри меня дрогнуло. Райдер умел заботиться о близких. Я почти не сомневалась, что он пылинки сдувал с Рэйвен, а когда узнал о её беременности, наверняка носил её на руках. В письме она написала, что любила его, и до сих пор любит. Но она всё равно ушла.
Часть меня понимала: если она была связана с семьёй Ловато, а они захотели вернуть её, они бы не остановились ни перед чем. Но другая часть задавалась вопросом: а что, если бы она доверилась семье Хатли? Если бы поверила Райдеру и его брату-шерифу? Возможно, Ловато удалось бы уничтожить ещё тогда, прежде чем они встали на верхушку преступного мира?
Казалось, она выбрала лёгкий путь. Остаться было бы труднее. Труднее довериться. Труднее рискнуть всем.
А что сделала бы я, окажись на её месте? Если бы у меня был кто-то, кто любил меня так, как Райдер любил её… оставила бы я его? Особенно если бы носила его ребёнка?
Одна эта мысль вызывала у меня тошноту. Я отодвинула тарелку, заставляя себя сосредоточиться на людях в комнате, а не на своих мучительных мыслях.
Шон и Рамон выразили семье соболезнования, пока Райдер разливал суп для родителей и Сэди.
– Как всё прошло в похоронном доме? – спросил он у матери.
– Похороны назначены на пятницу, а после устроим вечер памяти в баре, – ответила Ева, потирая лоб.
Адди пошевелилась рядом со мной, и я посмотрела на неё. Утром её лицо сияло, а теперь она будто спряталась в себя.
– Когда приедет Джемма, нам нужно поговорить со всеми четырьмя о завещании и наследстве, – добавила Ева.
Сэди бросила на нее обеспокоенный взгляд, и у меня тут же возникло любопытство – совершенно неуместное, учитывая, что это меня не касалось. Если Райдер тоже что-то заметил, он не подал виду и не стал лезть с расспросами.
Мы доели, я помогла убрать со стола, а затем пятеро из нас, кто с утра работал, направились к выходу.
Стоило нам выйти за дверь, я замерла.
Снег всё так же падал медленными, мягкими волнами, а температура ещё больше опустилась. За те сорок пять минут, что мы провели внутри, он успел покрыть землю белым слоем. Всего несколько сантиметров, но их хватило, чтобы мир стал похож на чёрно-белую фотографию.
Ферма зимой.
Здания, поля, изгороди – всё усыпано снежной пудрой. Мы выдыхали облака пара в холодный воздух.
– Ну, с обшивкой на сегодня всё, – проворчал Райдер.
– Но электричеством ещё можно заняться, – предложил Рамон.
– На улице холоднее, чем у лягушки в проруби.
Шон рассмеялся.
– Не впервой.
Они надели ковбойские шляпы и спустились с крыльца, направляясь к домикам, оставляя за собой тёмные, влажные следы на белом снегу.
Адди наклонилась вперёд, вытянув руку за край крыльца, чтобы поймать снежинки. Сначала они таяли, но потом начали оседать на её маленькой ладошке. Она подняла голову к Райдеру с улыбкой, от которой у меня перехватило дыхание. Она была невероятно красивой девочкой, даже когда становилась серьёзной и задумчивой, но когда её лицо озаряла такая улыбка, это было почти чудо.
– Снег, – тихо сказала она.
– Ты когда-нибудь видела снег? – спросил Райдер.
Она покачала головой.
– Мама не любила холод.
Райдер тихо рассмеялся.
– Да уж, это точно. Она зимой столько слоёв одежды надевала, что была похожа на шар, который можно скатить с холма. Даже спать ложилась в трёх парах носков.
В глазах Адди смешались грусть и любопытство. А я снова почувствовала ту странную ревность, которую испытывала к женщине, которая уже умерла. Потому что Райдер знал, как она выглядела в постели. Потому что она спала с ним. Но в то же время я чувствовала что-то похожее на родство с ней. По крайней мере, у нас было две общие черты – мне тоже не особенно нравился холод, и я, к своему удивлению, всё больше тянулась к мужчине, на котором Рэйвен когда-то была помолвлена.
– Если хочешь, я попрошу у Сэди перчатки для тебя, и мы сможем слепить снеговика, – предложил Райдер.
Адди кивнула, её улыбка стала ещё шире. Он повернулся к двери, но задержался, глядя на меня.
– Тебе тоже другие перчатки нужны?
Мои без пальцев явно не годились для игры в снегу. В детстве Холден буквально подкупал меня, чтобы я вышла на улицу и прошла через эти мучения – мокрые варежки, ледяной ветер. Но сейчас, когда речь шла о том, чтобы поиграть с Райдером и Адди, увидеть, как она впервые соприкасается со снегом… это совсем не казалось пыткой.
