Текст книги "Последнее обещание, которое ты дала (СИ)"

Автор книги: ЛДжей Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

Голова Милы наклонилась набок, и она спросила:

– Это поэтому ты живёшь с дядей Райдером? Он делает тебя своей семьёй, как мой папа сделал меня своей? Потому что папа говорит, что дядя Райдер не знает…

– Мила, – предостерёг я, подтягиваясь выше.

Я не хотел вмешиваться. Я хотел услышать ещё одну череду полных предложений в голосе Адди. Но кто знает, что могла бы ещё сказать моя племянница, если бы я её не остановил?

Мила виновато посмотрела на меня.

– Привет, дядя Райдер. Ты знал, что у Адди мама умерла? Ты теперь будешь заботиться о ней? Она будет жить с тобой?

На мгновение её лицо стало совершенно пустым, а затем сменилось абсолютным восторгом, и она закричала:

– Она станет моей кузиной?!

Ну, чёрт. Просто прекрасно.

Я посмотрел на Адди. Её глаза были широко распахнуты, в них читалось не страх и грусть, а любопытство.

Я сглотнул, зная, что не могу солгать. Да и не хотел.

– Да.

Мила взвизгнула, подпрыгнула и, схватив Адди за руки, закружила её в хаотичном танце.

Я остановил их, положив руки им на плечи, и присел перед ними.

– Мила. Пока что это должно быть секретом. Наша семья знает, но никто больше.

– Но почему? – с досадой спросила она.

– Из-за того, что случилось с мамой Адди. Нам нужно убедиться, что она в безопасности.

Мила замерла. Потом прошептала:

– За ней охотятся плохие люди? Как тот… тот, который пытался забрать меня и стрелял в тётю Сэди?

Глаза Адди широко распахнулись, страх снова вспыхнул в них.

Я никогда в жизни не хотел повернуть время назад так сильно, как в этот момент. Я хотел вернуть её расслабленное лицо, которое было минуту назад. Хотел снова увидеть её улыбку, радость, которой она только что делилась.

Вместо прямого ответа я сказал:

– Здесь она в безопасности.

Я взял Адди за руку и мягко подтянул ближе.

– Ты в безопасности.

Она не ответила.

За её спиной, в круглом окне под крышей, я увидел, как между деревьями появляется красный Порше.

Он резко выделялся среди внедорожников и пикапов, обычно заполнявших наш двор в межсезонье. Чёрт, он вообще выделялся в Уиллоу Крик, где побитые временем пикапы были чуть ли не городским символом.

– Оставайтесь здесь, – сказал я. Когда в глазах Адди мелькнул страх, я мягко подтолкнул её подбородок костяшкой пальца. – Всё в порядке. Не о чем беспокоиться.

Я быстро спустился вниз, перепрыгнув последние ступеньки, и поспешил к открытым дверям конюшни.

Сэди и Джиа уже повернулись к машине, наблюдая, как из водительского сиденья выбирается высокий темноволосый мужчина.

Я не был уверен, испытываю ли облегчение, когда увидел его лицо. Это был Хайме Ларедо. С одной стороны, хорошо, что это был знакомый человек, а не кто-то из тёмного прошлого Рэйвен.

С другой – я знал, что он приехал не просто так. И точно использует своё обаяние, чтобы втянуть меня в свои планы по Восточной Ассоциации Гостевых Ранчо.

Я повернулся к Сэди.

– Присмотри за Адди, чтобы она не волновалась.

Сестра кивнула и вернулась в конюшню.

– Это Хайме Ларедо? – спросила Джиа.

Я не удивился, что она его узнала. Она же изучала ранчо наперёд. Я лишь коротко кивнул, наблюдая, как он идёт к нам.

Густые чёрные волосы, тёмные глаза, тонкие, но чётко очерченные брови, которые почти не сочетались с его острыми чертами. Узкое лицо, подчёркнутая линия подбородка, всегда идеально выбритая. Высокий, на вид худощавый, но я знал, что под этим скрыты мускулы – однажды видел, как он в футболке носил сено, когда приезжал на его ранчо больше десяти лет назад.

Когда я только начинал, он был щедр в советах. Хотя у нас обоих не было высшего образования, Хайме был одним из самых дальновидных бизнесменов, которых я знал. Мы обсуждали это за виски и хорошей едой, даже превратили в своего рода знак отличия – то, что сумели превратить семейную землю в успешные курорты. Правда, его ранчо было уровней на пять выше моего.

– Чёрт возьми, да это же сам Хайме Ларедо, – сказал я, шагая вперёд.

Он приподнял бровь, уголок его рта чуть приподнялся.

– Ты меня игнорируешь, старый друг.

Я протянул руку, и он её пожал.

– Не игнорирую, а скорее, держу на расстоянии.

Хайме скользнул взглядом от меня к Джиа и усмехнулся.

– Вижу, ты был занят.

– Хайме Ларедо, Джия Кент.

Она протянула руку, но он не пожал её, а вместо этого поднёс к губам.

Фермерское раздражение, которое всколыхнулось во мне от этого жеста, удивило даже самого себя.

Я с трудом сдержал желание зарычать и сунул руки в карманы, чтобы не разорвать их связь к чёртовой матери.

А когда Джиа заговорила лёгким, кокетливым тоном, у меня внутри всё напряглось.

Никогда в жизни я не чувствовал такой ревности.

Даже Рэйвен не пробуждала во мне такую дикую, первобытную собственническую ярость.

Глава 19

Джиа

– Из всех ранчо во всех городах всего мира ты приходишь именно сюда, – сказала я Хайме Ларедо, нарочито обыгрывая знаменитую фразу из «Касабланки».

В его тёмных глазах вспыхнул интерес. Взгляд, полный желания, медленно скользил по мне, словно я была в обтягивающем коктейльном платье, открывающем ноги и плечи, а не в слоях фланели и джинсах. От другого мужчины это могло бы показаться пошлостью, но этот – уверенный, спокойный, делал это с таким чувством, что всё превращалось в завуалированное предложение. Оно не было озвучено, но витало в воздухе.

– Мы знакомы, мисс Кент? Увы, но я никогда не был ни в Париже, ни в Марокко, – поддел он меня.

Райдер поначалу вёл себя расслабленно и дружелюбно, когда Ларедо подошёл, но чем дольше мы разговаривали, тем сильнее я ощущала, как он напрягается, пока напряжение буквально не начало исходить от него.

– Я пыталась взять у вас интервью для моей статьи в Сельскохозяйственные науки сегодня о том, как скотоводство спасло американскую границу.

– Ах да, припоминаю. У вас была бронь в конце сезона. Но вы ведь отменили, не так ли?

Я собиралась остановиться в Гранд Ларедо в Кентукки, но меня срочно вызвали обратно в Вашингтон, чтобы помочь разобраться с делом Ловато вместе с отцом Рори. Я улыбнулась ему.

– Семейные обязанности, к сожалению. Но, возможно, мы ещё сможем это исправить.

Я не была уверена, осознаёт ли это Райдер, но он как-то незаметно оказался рядом, так что наши плечи теперь соприкасались. Между нами проскальзывали искры и напряжение. Ларедо заметил всё – мельчайшие движения, едва уловимый язык тела.

Судя по досье, его IQ превышал 160, но он так и не поступил в колледж. Вместо этого работал на полях Калифорнии бок о бок с мигрантами, будто не был наследником одной из самых влиятельных ранчо-династий Америки.

– Давайте заключим сделку, мисс Кент…

– Просто Джиа, пожалуйста.

Он улыбнулся. Эта ухмылка, вероятно, заставила немало женщин бездумно отдавать ему свои трусики, но на меня она не произвела никакого впечатления.

– Джиа, – проговорил он, словно пробуя на вкус дорогое вино. Будто смакуя само звучание. – Я предлагаю вам сделку. Если убедите этого человека посетить благотворительный вечер, который я устраиваю в пользу Института искусств Кентукки, и выслушать мой план о его вступлении в совет Восточной Ассоциации Гостевых Ранчо, то я не только дам вам интервью, но и приглашу вас на неделю в Гранд Ларедо до начала сезона. Полный доступ ко всем мероприятиям… и ко мне.

Я вполне могла представить, что он пытался бы сделать со мной за эту неделю. Окружил бы вниманием, угостил лучшими винами, а потом переспал и отправил восвояси. Но даже если бы Ларедо не был потенциальным подозреваемым, я бы не стала с ним спать. Одной лишь мысли о подобном было достаточно, чтобы мои конечности превратились в лёд. Может, всё дело в том, что моё тело реагировало на Райдера, разогреваясь до предела, пока не казалось, что кожа и кости вот-вот вспыхнут. А может, инстинкты просто подсказывали мне, что этому ловкому обольстителю не стоит доверять.

– Только ты можешь попытаться соблазнить женщину, которую встретил на моём ранчо, Ларедо, – голос Райдера звучал иначе, чем раньше.

В нём сквозила едва скрытая собственническая нотка, которая должна была бы меня разозлить, ведь между нами с Райдером не было ничего, кроме пары поцелуев, недоверия и несовместимых жизней. Но почему-то от этого рычания сердце закружилось в головокружительном танце.

– Не обращай внимания на Райдера. Он с самого утра не в духе, – улыбнулась я.

Ларедо рассмеялся, низкий, глубокий звук разлетелся по холодному воздуху.

– Почему бы тебе не показать мне новые домики, Райдер? А я попытаюсь убедить тебя вступить в совет лично. Если не выйдет, возможно, придётся прибегнуть к своим талантам убеждения в отношении неё.

Райдер хмыкнул, не то раздражённо, не то со смехом.

– Ты неисправим.

Они двинулись по тропинке к домикам, но Райдер оглянулся на меня.

– Ты проследишь, чтобы Мила и её подруга добрались до мамы к обеду?

Я хотела сказать, что Сэди могла бы этим заняться, потому что мне нужно было поговорить с Ларедо, но в глазах Райдера было что-то… Половина мольбы, половина приказа. Я прикусила язык и просто кивнула.

Когда мужчины скрылись за углом, я вернулась в конюшню.

Сэди сидела на бочке у подножия лестницы. Сверху доносился мягкий смех и весёлый щебет девочек – тот самый звук, который так удивил нас с Райдером, когда мы вошли несколько минут назад. Адди разговаривала. Полными, уверенными фразами, без единой запинки. Я не знала, помогло ли ей то, что она наконец-то заговорила о случившемся с её матерью, или же Мила с котятами сотворили какое-то волшебство.

– Не могу в это поверить, – прошептала я Сэди с улыбкой.

– Магия Милы.

Мы послушали ещё немного, и вскоре Мила появилась на вершине лестницы.

– Я проголодалась. Можно нам спуститься?

– Райдер попросил меня отвести вас к бабушке на обед, – сказала я.

– Пойдём, Адди! После еды сможем познакомить твоего ягуара с моими единорогами!

Мила спрыгнула вниз, закружилась на месте, и её яркие радужные леггинсы вместе с розовым свитером были покрыты соломой. Сэди тут же принялась её отряхивать, а я повернулась к Адди, которая осторожно спускалась следом.

Когда она ступила на землю, то одарила меня робкой улыбкой.

– Тебе понравилось играть с котятами? – спросила я.

Она кивнула, не произнеся ни слова. Я старалась не показывать разочарования. Мне хотелось услышать её голос, таким же спокойным и жизнерадостным, каким он был с Милой.

Вчетвером мы направились к дому. Мы уже пересекли половину двора, когда меня пронзило странное ощущение. По спине пробежал холодок. Будто кто-то наблюдает за мной. Я научилась доверять таким инстинктам – они не раз выручали меня в куда более опасных ситуациях.

Я замерла, внимательно осмотрев окрестности – длинную дорогу, обрамлённую деревьями, поля, фруктовые деревья, которые вот-вот зацветут.

Но ничего подозрительного не заметила.

Сэди и Мила продолжили идти, но Адди остановилась, наблюдая за мной, словно читая напряжение в моих плечах. Я улыбнулась ей и махнула рукой, призывая идти дальше.

– Всё в порядке. Я иду за тобой.

Она поправила лямки рюкзака, опустила голову и направилась к крыльцу.

Я сделала полный оборот, осматривая всё вокруг, высматривая хоть что-то не на своём месте, но ничего подозрительного не нашла. Два пикапа, которые я узнала ещё с прошлого визита на ранчо. Мы уже проверяли номера обоих работников – Шона и Рамона. Шон был чист, а у Рамона в Нэшвилле было дело, связанное с наркотиками, но оно было закрыто в обмен на реабилитацию. Когда спецотряд вышел на его старого дилера, оказалось, что тот связан с местной бандой, но не с Ловато, и сам Рамон с тех пор оставался чистым.

Вокруг слышались только звуки фермы, мычание скота, скрип качелей и удары молотков со стройки. Но ощущение, что за мной наблюдают, никуда не исчезло.

Райдер говорил, что усилил охрану как на ранчо, так и у себя дома. Возможно, сюда установили камеры. Надо будет спросить у него, когда вернётся.

Я поднялась по ступенькам и вошла через заднюю дверь, которую Сэди оставила открытой.

Дом пах ванилью и сахаром. В кухне возилась Ева, и если бы я не имела отчёт о ней в папке на своём ноутбуке, то могла бы подумать, что она не делает ничего, кроме готовки и выпечки. Но я знала, в каких книжных клубах она состоит и что с мужем занимается линейными танцами.

Она приветливо улыбнулась мне, её тёплый взгляд напоминал взгляд её младшей дочери.

– Джиа! Рада тебя снова видеть, – сказала она. – Мой сын ведёт себя прилично?

Я вспомнила наш поцелуй на кухне, который я начала, но он взял под контроль. Вспомнила, как его пальцы вжимались в мою кожу, как он прижимался ко мне.

Я улыбнулась.

– Конечно. Идеальный джентльмен.

Сэди фыркнула за спиной матери.

– Да ладно, мама явно надеялась услышать обратное.

Годы оттачивания невозмутимого выражения лица не помогли – щёки предательски залились румянцем.

Сэди рассмеялась, чмокнула маму в щёку и сказала:

– Я в бар. Дядя Фил поставил меня работать до закрытия.

Она схватила пальто и сумку с вешалки, а затем хитро улыбнулась мне.

– Сегодня игровая ночь. Райдер обычно заглядывает. Ты должна его затащить. Ему бы не помешало пару напитков, чтобы смягчить этот его характер, который превращает его в настоящего зверя.

– Сэди! – засмеялась Ева.

Мои губы дёрнулись в улыбке.

– Не спорю, что ему нужна встряска, но сильно сомневаюсь, что удастся оттащить его от Адди.

Я огляделась, но девочку не увидела. По телу прокатилась лёгкая тревога.

Ева уловила моё беспокойство и мягко сказала:

– Я отправила их помыть руки.

В кухню вошла пожилая женщина, её лицо лишь начинало покрываться морщинами. Кудрявые чёрно-белые волосы были спрятаны под ярко-розовый платок, украшенный единорогами, который, скорее всего, выбрала Мила.

Она подошла ко мне, протянув руку с улыбкой.

– Я Рианна.

Я пожала её ладонь, перебирая в памяти файлы о семье Хатли. Она была няней Мэддокса – скорее родственницей, чем просто работницей. А ещё учительницей в прошлом, преподававшей всем детям Хатли в третьем классе.

– Джиа.

– О, я знаю, кто ты. О тебе здесь немало говорят. – подмигнула она.

Я не знала, как на это реагировать, но мне не пришлось отвечать – в кухню вбежала Мила, а за ней медленно вошла Адди.

– Бабушка, можно мы поедим в игровой комнате?

Адди, заметив незнакомку, замерла на пороге. Её улыбка мгновенно исчезла, а пальцы вцепились в запястье другой руки. Видеть её такой было невыносимо больно. Одно дело – учить ребёнка осторожности, другое – когда он испытывает неподдельный страх.

– Доставай поднос, – сказала Ева внучке.

И Мила тут же крикнула:

– Да!

Она помчалась к кладовке и вытащила оттуда деревянный поднос. Ева расставила на нём тарелки с домашним куриным супом, толстые ломти кислого хлеба, приборы и салфетки.

– Не забудь сникердудли, бабушка!

Ева покачала головой и погладила Милу по щеке.

– Нет уж. Я знаю вас. Сначала обед, потом печенье, Букашка.

Мила выглядела совершенно опустошённой.

Адди тем временем встала почти вплотную ко мне. Куртку и рюкзак она оставила у двери, но продолжала бросать на них быстрые взгляды, будто прикидывала, сколько времени займёт побег.

Я наклонилась ближе и тихо спросила:

– Ты в порядке?

Она пожала плечами, наблюдая, как остальные обсуждают Милу и школу.

Меня вдруг пронзила тревожная мысль. Ведь Адди тоже должна была ходить в школу. Но я сомневалась, что она когда-либо там была. Возможно, Рэйвен каким-то образом скрыла её от системы, заявив, что обучает на дому. Или, что ещё вероятнее, не оставила никаких следов её существования.

Но одно я знала точно: сейчас она не могла ходить в школу. Мы не могли позволить людям узнать, кто она. Пока нет.

Ева передала Милe два стакана лимонада, взяла поднос и направилась к выходу. Остановилась у двери, посмотрела на Адди.

– Пойдём, милая. Посадим тебя за стол.

Адди замялась, а потом подняла голову и посмотрела на меня, словно ожидая разрешения.

– Я буду здесь. А Райдер скоро придёт.

Она ничего не сказала, но отошла к своему рюкзаку, достала ягуара и молча пошла за бабушкой и кузиной.

Сэди покачала головой.

– Это так странно. С Милой она болтала без остановки, а теперь снова ушла в себя.

– Я сама удивилась, что она с ней разговаривала. Думаю, я могу сосчитать по пальцам, сколько слов она сказала мне и Райдеру.

Рианна наклонилась вперёд, её взгляд стал более внимательным.

– Она обычно не говорит?

Я покачала головой и объяснила, что Адди пережила сильную травму, связанную с её матерью – моей подругой. При этом я метнула взгляд на Сэди, напоминая ей, что никто не должен знать, что Адди – дочь Райдера.

– Она разговаривала до того, как это случилось? – спросила Рианна.

– Честно говоря, не знаю. Я не так часто бывала рядом.

Я видела, что её мой ответ не вполне устроил. В её голове крутились мысли, складывая мозаику воедино, но, вместо того чтобы расспрашивать о ситуации, она сосредоточилась на Адди.

– Значит, с Милой она говорит, а с остальными – нет? И как это выглядит?

– Обычно это одно-два слова. Неполные предложения, как будто ей приходится заставлять себя говорить.

– А как она ведёт себя среди незнакомцев или в толпе?

Когда Ева вернулась на кухню, я уже собиралась сказать, что не видела её в таких ситуациях, но потом вспомнила, как она устроила истерику в машине у торгового центра.

– В новых обстоятельствах и с незнакомыми людьми она теряется. Как сейчас с вами – просто замирает.

Рианна кивала, будто всё это было ей знакомо.

– У меня был ученик с избирательной немотой. Такое состояние может быть вызвано травмой, но чаще всего встречается у детей с тяжёлой социальной тревожностью. Дома или среди близких они разговаривают нормально, но их тело буквально застывает в социальных ситуациях, особенно если они неожиданны или вызывают стресс. Тем, кто не разбирается, это может казаться упрямством – ведь ребёнок то болтает, то вдруг совершенно замолкает. Люди не понимают, что даже пара слов в таких случаях требует от него невероятных усилий – это как говорить, когда ты тяжело болен, только в сто раз сложнее.

Я нахмурилась, прокручивая в голове всё, что происходило с Адди с момента, как я её нашла.

– Как понять, это последствия травмы или именно избирательная немота?

– Думаю, со временем станет ясно. В любом случае, я бы посоветовала найти ей хорошего поведенческого терапевта. Он сможет разработать план для её семьи, друзей и, в дальнейшем, учителей.

Но этого не случится. По крайней мере, пока. Пока мы не найдём убийцу её матери и не разберёмся, связано ли это с Ловато или нет.

Я снова вспомнила то странное чувство, когда была на улице и ощущала на себе чей-то взгляд.

Нет. Пока Адди нельзя показывать специалистам. Не раньше, чем она будет в безопасности.

Но я могла изучить этот вопрос самостоятельно и попробовать помочь ей своими силами.

– Я побежала, – сказала Сэди, выскальзывая за дверь. – Если не доберусь до бара вовремя, дядя Фил заставит меня собирать арахисовую шелуху палочками для еды.

– Не давай ему себя запугать! – крикнула ей вслед Ева, но дверь уже хлопнула.

После ухода Сэди наступила тишина. Мне никогда не было неловко среди Хатли. Именно поэтому я и уехала отсюда – мне было сложно видеть в них подозреваемых, когда они вызывали у меня столько симпатии.

Но в этот момент, под пристальными взглядами двух пожилых женщин, я чувствовала себя не в своей тарелке.

И дело было вовсе не в работе.

А в тех чувствах, которые я испытывала к голубоглазому владельцу ранчо.

Глава 20

Райдер

Хайме задавал вопрос за вопросом про новые домики, а потом признался, что сам подумывает добавить что-то подобное в глубине своей территории. Только его домики будут строго эксклюзивными и доступны лишь тем, кто жаждет абсолютной уединённости. Его идея заключалась в том, чтобы на территории было минимум персонала – только те, кто будет приносить еду, продукты и прочие нужные вещи. Никто больше на ранчо даже не должен был знать, что там кто-то есть. Это был отличный способ привлечь знаменитостей, желающих исчезнуть на несколько дней.

Я подумал о домике на гребне холма, который всё никак не решался переделать в маленький жилой дом. Он был бы прекрасным убежищем – далеко от любопытных глаз.

Когда мы направились обратно к парковке, я раздумывал, не пригласить ли Хайме на обед. Мама бы меня живьём освежевала за то, что не предложил ему зайти, но мне совсем не хотелось, чтобы он увидел Адди и начал задавать вопросы, на которые я не мог ответить. Поэтому вместо того, чтобы идти к дому, я повёл его в свой кабинет, расположенный в глубине амбара.

– Где Брэндон? – спросил Хайме, окинув взглядом комнату, где два стола были сдвинуты вместе.

– На аукционе лошадей в Талсе, – ответил я, кивнув в сторону, где рядом с мини-холодильником стояла кофеварка и графин виски. – Воды? Кофе? Виски?

Он ухмыльнулся.

– Для виски, конечно, ещё рановато, но выпью, чтобы отметить твоё согласие занять пост казначея.

Я снял шляпу, провёл рукой по волосам и сел за стол.

– Честно говоря, Хайме, у меня сейчас семейные дела, которые займут всё моё время.

Его улыбка тут же исчезла.

– Надеюсь, ничего серьёзного?

Я с трудом удержался от того, чтобы не сказать «да». Вся моя жизнь перевернулась. Последние два дня с Адди были словно сон – одновременно хороший и кошмарный. Как перейти от ощущения, что она просто гость, к тому, чтобы сделать её центром своей жизни? Если бы у меня было время привыкнуть, если бы я рос с ней, учился быть отцом постепенно, всё не казалось бы таким неловким и натянутым.

– Разберёмся, – пробормотал я хрипло. – Но я буду полностью в это погружён. Честно говоря, не думаю, что смогу нормально выполнять обязанности казначея.

Хайме смотрел на меня цепким взглядом хищника, и впервые за всё время, что я его знал, мне стало неуютно, будто он пытался разобрать меня на части и заглянуть внутрь. Я заставил себя сохранять спокойствие, но напряжение сковало спину.

– По крайней мере, приходи на бал. Там будут другие члены совета, и ты сможешь оценить, насколько это требует времени. Приводи свою красавицу и расслабься хоть на пару часов.

Предположение, что между мной и Джиа что-то есть, неприятно сжало грудь. Хотя я сам подталкивал его к такому выводу, когда демонстративно вставал между ними, чтобы прекратить его заигрывания. Нараставшее волнение усилилось. Я ненавидел, когда меня подталкивали или пытались манипулировать, но Хайме был не тем человеком, которому можно было легко сказать «нет». Я ему многим обязан. И он это знал. Никогда не напоминал об этом, никогда не давал понять, что ждёт возврата долга, но сейчас всё наше прошлое повисло в воздухе.

– Ты правда приехал аж из Кентукки только для того, чтобы затащить меня на свой праздник жизни?

Он рассмеялся.

– Мне давно хотелось проверить, как Порше ведёт себя на просёлочных дорогах, а тут и повод появился.

Он глянул на золотые часы Патек с кожаным ремешком – как-то рассказывал мне, что его отец выиграл их в карточной партии у египетского принца.

– Но мне пора. Вечером у меня встреча, я не могу её пропустить.

Мы вышли наружу, и резкий ветер ударил в лицо, щипля глаза.

– Долго этого держать будешь? – кивнул я в сторону его красного Порше.

Он хмыкнул.

– Ездит неплохо, так что, может, подольше, чем остальные.

У Хайме каждый раз была новая машина. Причём не просто купленная в салоне, а такая, что требовала особых посредников, доставки с другого конца света и стоила больше, чем большинство людей зарабатывает за всю жизнь. Он был единственным человеком, которого я знал, способным позволить себе такие причуды. Да, он превратил родовое ранчо в роскошный пятизвёздочный курорт, но его семья никогда не рисковала потерять всё, как случилось у нас. У него по материнской линии шли поколения богачей.

Но работать на ранчо ему всё равно пришлось. Как-то он рассказывал, что его отец был жадным ублюдком, который считал каждую копейку. До такой степени, что когда Хайме в восемнадцать получил лицензию пилота и тут же купил себе шестиместный Цессна на деньги из трастового фонда, тот пришёл в ярость и пригрозил вычеркнуть его из завещания, если тот не отправится работать на фермы в Калифорнию. Он хотел, чтобы сын поработал бок о бок с мигрантами и прочувствовал, через что проходили его предки, когда приехали в США.

Моё мнение? Этот период жизни, когда у Хайме не было доступа к деньгам, когда он вкалывал до изнеможения, только сделал его ещё более одержимым роскошью. После смерти отца его уже никто не мог остановить.

Хайме открыл дверь машины и посмотрел на меня поверх крыши.

– Жду тебя в следующую субботу. Запишу с плюс один, можешь привести свою шикарную брюнетку.

Я лишь выдавил:

– Ладно.

Хайме улыбнулся, подмигнул, опустился на водительское сиденье. Двигатель зарычал, и он умчался по дороге, как раз в тот момент, когда в мой двор въехал пикап брата с надписью Шериф на двери.

Мэддокс припарковался рядом с моим грузовиком, выбрался из машины и встал рядом.

– Это кто такой?

– Хайме Ларедо. Приходил меня дожимать на счёт его благотворительного бала и ассоциации владельцев ранчо.

– Лучше тебя, чем меня.

– Спасибо, придурок.

Мэддокс вытащил из-под куртки бумажный пакет.

– Мама сказала, что ты здесь, так что я принёс образцы для ДНК-теста.

Мои челюсти снова сжались. Казалось, куда бы я ни повернулся, я что-то скрывал, и это не давало мне покоя. Но потом я вспомнил тихий голос Адди, рассказывавшей, что она видела в том гостиничном номере, и во мне снова вспыхнула решимость. Я был готов на всё, чтобы уберечь её. Даже если это означало согласиться на ДНК-тест, который упрямая аналитик внизу совершенно не одобряла.

Мы молча направились к дому. У порога стряхнули грязь с сапог, сняли шляпы и повесили их на вешалку у двери.

– Ну конечно, как раз к обеду объявились, – сказала мама с весёлой ноткой в голосе.

За кухонным столом сидели Джиа и Рианна, перед ними стояли миски с супом и домашний хлеб из закваски. Адди и Милы видно не было, и мой желудок сжался от тревоги.

– Она наверху, в игровой комнате с Милой, – сказала Джиа, первой прочитав мою обеспокоенность, ещё до того, как кто-то другой заметил.

– Мы только заглянем сказать «привет», – сказал Мэддокс.

Мы пошли по коридору, завешанному фотографиями семьи – поколения наших родных, снимки нашего детства и новые, где уже была и Мила. Очередное напоминание о том, что я и Адди пропустили вместе – праздники, поездки, общее прошлое.

Наверху мы подошли к спальне в конце коридора – когда-то она была моей, но мама переделала её в игровую комнату для принцессы. Настоящий рай для маленькой девочки: на стене нарисован замок, с потолка свисают цветочные гирлянды. В углу за детским столиком сидели Мила и Адди, ели обед. Адди тихо, но уверенно рассказывала моей племяннице про своего ягуара.

– Мама говорила, что Балам видит не только в темноте, но и в людские души. Он защищает хороших людей, прогоняя плохих.

– Нам надо написать про него историю! – сказала Мила, а потом увидела нас у двери.

– Папа! – она подскочила и обняла Мэддокса за ноги. – Мы играли с котятами, потом ели обед, а ты знал, что у Адди мама умерла? Поэтому она живёт у дяди Райдера. И она не просто моя подруга, она моя кузина! У меня никогда не было кузины!

– Дыши, Букашка, – сказал Мэддокс.

– Но Адди – твоя кузина, и это пока секрет, помнишь? – сказал я хрипло.

– Но это же папа! А ты говорил, что семья должна знать.

– Может, стоит составить список тех, кто в курсе? – предложил Мэддокс, бросая на меня извиняющийся взгляд. – Почему бы тебе не спуститься вниз и не принести печенья для Адди?

– О, точно! Я совсем забыла про сникердудли!

Мила выскочила из комнаты, а я подошёл к Адди.

– Тебе понравилось?

Она кивнула, переводя взгляд с меня на Мэддокса, и в её глазах снова появилась настороженность, от которой мне хотелось её избавить. Я взял бумажный пакет у брата, достал одну из пробирок.

– Мне нужна твоя помощь в одном важном деле.

Она крепче прижала к себе игрушечного ягуара.

– Нам нужно сделать ДНК-тест, чтобы все знали, что ты моя дочь.

Её глаза чуть расширились.

– Это не больно, – сказал Мэддокс. – Это как ватная палочка, только вместо уха мы просто потрём внутреннюю сторону щеки. Смотри, я сделаю это с твоим папой, чтобы ты видела.

Он достал из пакета вторую пробирку, снял пломбу, провёл палочкой по внутренней стороне моей щеки, затем запечатал пробирку обратно.

– Видишь? Легкотня.

– Хочешь, чтобы я сделал, или пусть дядя Мэддокс? – спросил я.

Она пожала плечами, и я снова ощутил пустоту от того, что ей было легче разговаривать с Милой, чем со мной.

Я вскрыл пробирку, попросил её открыть рот, осторожно провёл палочкой по внутренней стороне щеки и убрал обратно.

– Легкотня, да?

Она кивнула, её лицо осветила лёгкая улыбка.

В этот момент вернулась Мила, неся салфетку с двумя огромными печеньями.

Рация на поясе Мэддокса резко зашипела, и все, кроме Милы, вздрогнули. Он вышел в коридор, чтобы послушать сообщение, и когда вернулся, его лицо было таким серьёзным, что мой желудок ушёл вниз.

– Нам нужно в участок.

Я положил ладонь поверх руки Адди.

– Прости, что сегодня постоянно ухожу, малышка. Но обещаю, с Наной ты в надёжных руках. Здесь ты в безопасности.

Она кивнула и мягко улыбнулась.

– Мне нравится комната Милы.

Моё сердце сжалось от того, как плавно и легко прозвучала её фраза, без запинок.

– О, но это не моя комната! Я здесь не живу. У меня есть комната, она вся в радугах, но эта – моя вторая любимая комната на свете. А ещё Нана всегда наполняет её самыми лучшими игрушками! После печенья я дам тебе выбрать, во что мы будем играть.

Я направился к двери, бросил последний взгляд на двух девочек, жующих угощение. Адди была старше Милы минимум на год, но выглядела меньше, хрупкой. И это снова оставило горький осадок в груди.

Мэддокс положил руку мне на плечо.

– Здесь она в порядке. Как ты сам сказал, она в безопасности.

Затем он двинулся к лестнице, и я нехотя последовал за ним. Я не был уверен, что выдержу ещё одну плохую новость, но по выражению лица брата было ясно – нас ждал не лучший день.

♫ ♫ ♫

После того как мы спустились вниз, Мэддокс настоял на том, чтобы Джиа поехала с нами. Он сказал, что в участке есть человек, у которого появилась информация о фотороботе, который она опубликовала этим утром. Мы поехали за ним на её машине, чтобы ей не пришлось сидеть посередине в кабине моего грузовика. И что-то во мне было не так, раз эта мысль меня разочаровала. Я хотел, чтобы она была рядом. Хотел этого прилива адреналина, который она вызывала, даже зная, что не должен.

Джиа Кент была воплощением всего, что меня раздражало. Она мастерски врала. Не задерживалась на одном месте. Относилась к моей семье и нашему ранчо как к очередному улик в расследовании. Но вот с Адди она так не поступила. Она сделала всё, чтобы убедиться, что девочка в безопасности и о ней заботятся.