Текст книги "Последнее обещание, которое ты дала (СИ)"
Автор книги: ЛДжей Эванс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)
Всё это время Мэддокс молча стоял позади внедорожника. Я присоединился к нему, засунул руки в карманы, пытаясь спрятаться от холода и сырости. Наши дыхания растворялись в белых облачках под светом с крыльца.
– Как ты держишься? – повторил он вопрос Сэди.
– Нормально, – сказал я.
И это не совсем было ложью. Бывали моменты, когда я чувствовал себя нормально.
– Слушай, я знаю, что сказала Джиа насчёт теста ДНК, но прежде чем ты совсем привяжешься, думаю, стоит сделать его. У меня есть человек в лаборатории, он делает тесты для нашего отдела. Сказал, что может провести неофициальный анализ. Только ты и она. Никто больше не узнает.
Боль в груди снова нарастала. Было уже поздно. Я уже привязался. За какие-то сутки я привязался к этой тихой девочке, пережившей травму от тех же рук, что сломали и меня. Имело ли теперь значение, что покажет тест ДНК? Но если он мог доказать, что она моя – и останется моей навсегда – значит, это было нужно. Я направился к водительской двери, развернулся и встретился с затенённым взглядом брата.
– Договорись. – И добавил: – Хотя, думаю, разницы уже нет.
Глава 17
Джиа
Я оставила жалюзи открытыми, наблюдая за грозой, которая пронеслась ночью, а теперь сквозь мокрые ветви пробивался мягкий солнечный свет. Туман поднимался от влажной земли, придавая всему пейзажу потусторонний вид. Именно так я себя и чувствовала. Будто нахожусь в альтернативной версии своей жизни. Мне приходилось постоянно напоминать себе, что я здесь ради расследования. Что моя задача – не просто убедиться, что Райдер и Адди смогут создать семью из того, что осталось после того, как Рэйвен их лишила прежней жизни.
Хотя в письме она написала, что сбежала, чтобы их защитить, я так и не поняла, как именно это должно было сработать. Она оставила эту медовую сладость ради жизни в бегах, дешевых мотелей и укромных мест. Версия Рори о том, что она играла в Робин Гуда, оставляя нам зацепки, только добавляла загадочности. Надеялась ли она вернуться? Снова оказаться рядом с Райдером, на ранчо, среди людей, которые приняли её с распростёртыми объятиями? Я не хотела испытывать к ней сочувствие, но оно все равно закрадывалось. Не прошло и двух дней, а я уже начала поддаваться южному очарованию и крепким семейным узам семьи Хатли.
Я не могла позволить себе слишком в это вовлекаться, слишком привязываться. Ощущение собственности, защиты, которое я уже испытывала, могло затмить мой разум. И всё же я должна была быть бездушным роботом, чтобы не чувствовать ничего рядом с тихой храбростью Адди и мрачным смирением Райдера. Сладость, с которой он относился к девочке, могла бы растопить даже самый ледяной разум.
Раздраженная не только ситуацией, но и собой, я поднялась, приняла душ и оделась в джинсы и фланелевую рубашку, которую купила накануне. Заплела волосы в косу, чтобы они не лезли в лицо, и отправилась на поиски кофе.
Райдер уже был на кухне. На нём были узкие джинсы и лонгслив с закатанными рукавами, обнажающими рельефные предплечья. Ткань обтягивала широкие плечи, подчёркивая мышцы, сформированные не в спортзале, а тяжелым трудом. Всё это выглядело слишком привлекательно и опасно. Напоминало о подростковых разочарованиях.
Моё первое сильное увлечение было летом после второго курса школы. Парень жил по соседству, проводил всё свободное время на родео и слушал кантри. Я умоляла Холдена пойти со мной на уроки линейных танцев, чтобы осенью я могла привлечь внимание этого парня. Всё лето я училась, как впечатлить его своими движениями, но в итоге отцу пришлось перевестись на новую службу, и я оставила и парня, и танцы позади.
– Кофе? – спросила я.
Райдер кивнул в сторону старого кофейника в углу. Здесь не было капсульных машин. Мне пришлось разбираться с этим ещё вчера, когда я чувствовала себя вполне комфортно на его кухне. Это должно было бы казаться странным, и я ожидала от него язвительного комментария, но он просто принял это как должное, словно уже видел меня здесь миллион раз. Я не знала, что об этом думать.
– Мне нужна помощь Адди сегодня утром, чтобы составить изображение мужчины, которого она видела, – сказала я, наливая себе кофе.
– Мне нужно на ранчо, продолжать строительство новых домиков. Иначе мы не успеем к заезду гостей.
– Тогда можешь идти, а я привезу её позже, когда закончим.
Его брови нахмурились, спокойное выражение сменилось хмурым взглядом. Меня так и подмывало разгладить морщинку между его бровей, но тон его голоса заставил меня взъерошиться.
– Я не позволю ей проходить через это одной.
– Она не будет одна. Я буду с ней.
– Ты ей не семья.
Слова ранили, хотя это была правда. Я и не думала, что услышу их, но почему-то они ударили сильнее, чем должны были. Как только я получу от Адди нужную информацию и удостоверюсь, что она в безопасности, мне придётся двигаться дальше. Я не останусь. Никогда не оставалась. И уж точно не здесь, в какой-то глуши Теннесси.
– Не веди себя так, будто ты был рядом с ней всю её жизнь, Райдер. Прямо сейчас ты ей не больше семья, чем я.
– Она никогда больше не останется без семьи. С того самого момента, как ты привела её в офис моего брата, это стало правдой. Именно ради этого ты её сюда привела, не так ли? Чтобы получить, что тебе нужно, и уйти? Уверен, ты в этом хороша.
– Прошу прощения?
Почему этот человек всегда ставил меня в оборонительную позицию? Почему каждая его правда была как удар, а не как лекарство? Будто он пытался задеть мой характер, а не просто констатировать факт.
– Почему ты обижаешься? – Он действительно выглядел озадаченным. – Разве не в этом суть твоей работы? Закрываешь одно дело – и переходишь к следующему, в новом месте.
– Да. Но ты говоришь так, будто, раз я хороша в своей работе, значит, мне плевать на людей. Будто я просто использую их, а потом исчезаю.
– Разве нет?
Я поставила чашку и шагнула ближе, ткнув его в грудь пальцем.
– Я забочусь о людях, с которыми работаю, и о тех, чьи жизни рушатся из-за преступных организаций, которые я разоблачаю, придурок. Чёрт, я даже наняла последнего человека, которого уничтожила сеть Ловато. Я не использую людей. Я их защищаю. Это моя работа.
Его глаза сузились, и он схватил меня за запястье, убирая мой палец со своей груди. Тепло его ладони скользнуло вверх по моей руке, по ключице, осело в груди, как искра. Желание, которое вспыхивало между нами в такие моменты, раздражало меня ещё сильнее. Я не хотела этих чувств. Не хотела его. Но это не означало, что я не забочусь о людях. Что я не люблю тех, кто мне дорог. Может, я и не смогу остаться и окружить Адди вниманием, которого она заслуживает, но я не собиралась просто умывать руки.
– Ты нас не защитила, – прорычал он, но вместо того чтобы оттолкнуть меня, потянул ближе, заставив сделать шаг вперёд. – На самом деле, ты оставила после себя только ещё больше разрушений, даже не оглянувшись назад. Ты передала свой заказ брату, который вновь травмировал мою семью перестрелкой прямо у нас во дворе, разрушил забор, вытоптал поле и отправил Мэддокса на бессмысленную погоню.
– Это едва ли моя вина. Не то чтобы я знала, что люди, от которых бежал Холден, найдут их здесь. Он мог испортить пару заборов, но он делал всё возможное, чтобы защитить дочь вице-президента. Это была его главная задача.
Я резко дёрнула запястье, пытаясь отступить, но он сжал крепче, потянув в противоположную сторону, и я врезалась в него. Бёдра к бёдрам. Грудь к груди. Огонь вспыхнул внутри, искры готовы были взорваться.
– Но это ты отправила его к нам, зная, что это может нас поставить под удар. А когда всё случилось, от тебя не было ни звука. Ни «Простите», ни «Все в порядке?». Так что не надо мне рассказывать, что ты заботишься о людях, которых затрагивают преступления, за которыми ты и твой брат охотитесь.
Его голубые глаза сверкнули – ярость и желание переплелись. Этот взгляд заставил меня нервничать так, как не заставлял ни пистолет, ни проникновение в чужие помещения ради установки жучков. Этот взгляд… эта страсть… угрожала выбить дверь, за которой я прятала сердце с тех пор, как его однажды безжалостно растоптали.
Я облизала губы, прикусила их, и его взгляд последовал за каждым моим движением. Между нами будто снова вспыхнул тот жестокий поцелуй, который он дал мне прошлым летом. И в этот момент я поняла правду. Он злился не из-за Холдена. Он злился, потому что его тело реагировало на меня так же, как моё на него. Он бесился, что я ушла и не вернулась. И это не имело никакого смысла, ведь я точно знала, что он не из тех, кто привязывается.
– Чего ты на самом деле злишься, Райдер? Из-за того, что я ушла? Или из-за того, что не вернулась? Ты не можешь злиться по обоим поводам сразу.
Он выглядел так, будто я нанесла удар в самое сердце. Отпустил меня, отступил, и жар, который грозил нас поглотить, начал рассеиваться. Но почему-то, зная, что пожалею, я не хотела, чтобы он исчез. Вместо того чтобы отпустить его, я сделала шаг вперёд, преследуя этот жар, эту искру, загоняя его в угол, как он сам загнал меня в своём офисе.
Я сжала его рубашку в кулаке, привстав на носки, приближая наши рты.
– Или ты бесишься, потому что не получил от меня то, что хотел? Потому что не довёл начатое до конца?
Его взгляд скользнул к моим губам, а руки легли мне на талию. Я не знала, собирался ли он оттолкнуть меня или притянуть ближе, но не дала ему возможности решить. Прижалась губами к его, и твёрдые, жёсткие линии тут же стали шёлковыми под моими. Он на вкус был, как кофе, опасность и сожаление. И я не была уверена, о чём он жалел – о том, что происходит, или о том, что будет потом.
Всего секунда – и удивление прошло, уступая место контролю. Он прикусил мои губы, явно не для нежного укуса, и когда я ахнула, его язык проник внутрь. Как и в прошлый раз, в этом поцелуе не было ни сладости, ни мягкости, ни доброты. Только огонь, карающий нас обоих. Его – за то, что он не мог сопротивляться. Меня – за то, что я снова разжигала пламя, которое могло оставить после себя только пепел.
Он наклонил голову, углубляя поцелуй, исследуя меня, облизывая, пока у меня не заныло в груди и не сжался живот. Он рывком притянул меня к себе, так что металлическая пряжка его ремня впилась мне в живот, добавляя острую боль, которая должна была стать предупреждением. Должна была заставить меня отстраниться. Но я только сильнее прижалась к нему, позволяя боли смешаться с желанием.
Его бёдра сдвинулись, сжимая мои ноги, и жёсткая выпуклость в его джинсах надавила на меня, словно он пытался пробиться сквозь слой ткани, чтобы оставить свой след. Я провела ногтями по его шее, и он ответил, сжимая мои бока сильнее.
Я никогда не была той, кто играет в игры с сексом. Мне не нужны были ни верёвки, ни повязки, чтобы получить удовольствие, но, чёрт возьми, в этот момент я хотела, чтобы этот мужчина сорвал с меня одежду и взял всё в свои руки. Хотела, чтобы он потребовал, чтобы я подчинилась. Хотела забыть обо всём, кроме его голоса, его вкуса, его прикосновений. Я могла бы провести целую жизнь, утопая в нём.
И эта мысль ударила меня, как ливень по пересохшей земле.
Целая жизнь не входила в мой план.
Я оттолкнула его руки, выбралась из его хватки и отступила.
Его глаза были полуприкрыты, дыхание сбито, губы покраснели и блестели. Локон упал на лоб, и мне захотелось откинуть его назад. Он вцепился в край столешницы, напрягая предплечья, будто пытался удержаться на ногах. Или удержаться от того, чтобы снова не схватить меня.
И в этот момент, стоя напротив него, всё ещё одетая, но напряжённая в каждом нерве так же, как он во всех своих мышцах, я поняла: Райдер Хатли – самый чертовски сексуальный мужчина, которого я когда-либо встречала.
Движение позади меня разорвало наш взгляд. Его глаза сместились в сторону, и я резко обернулась – в дверном проёме стояла Адди. Она уже успела одеться в новые вещи, на ногах у неё были свеженькие кроссовки, а к груди она прижимала своего ягуара. В другой руке держала рюкзак.
Райдер шагнул к ней, и жар от нашего поцелуя сменился выражением нежности, с которой он смотрел вниз на девочку. И вдруг я захотела, чтобы он смотрел так и на меня. Захотела этой мягкости для себя. С внезапным осознанием поняла, что ревную к семилетней, травмированной девочке, и это было просто до смешного нелепо.
Он прокашлялся и спросил:
– Доброе утро, Адди. Ты хорошо спала?
Она пожала плечами и поставила рюкзак на пол у края стойки. Я проверяла её ночью. А он? Когда я заглядывала, она лежала в кровати, прячась под одеялом, но, по крайней мере, оставалась там. Не пряталась. Всего за несколько дней он сумел дать ей ощущение безопасности.
– Я сделал завтрак – буррито. Ты любишь сальсу? – спросил он.
Адди кивнула, и он указал на стойку, где стояли три разных вида сальсы, от мягкой до очень острой.
– Это не та, что готовит моя мама, но довольно неплохая.
Она выбрала среднюю, и он пригласил её подойти, чтобы помочь завернуть буррито. Он налил ей сок, заботливо наклонившись ближе. Я взяла свою тарелку и чашку с кофе, уселась с другой стороны Адди, используя её как буфер между нами, чтобы моё тело случайно не загорелось от воспоминаний о поцелуе.
Мы ели молча, но напряжение витало в воздухе, и мне не нравилось, что это может отразиться на девочке. Только вот я не знала, как его развеять.
Райдер отодвинул тарелку и посмотрел на неё.
– У меня много работы на ранчо. Сегодня надо многое успеть. Ты ещё не видела котят, так что, возможно, захочешь поехать со мной?
– Хорошо, – её голос был тихим, почти шёпотом, но он показался мне громким, потому что она говорила так редко. Обычно, если соглашалась, то просто кивала. А тут – целое слово. Это было большим шагом.
Когда наши взгляды встретились, я увидела, что он чувствует то же самое. Его челюсть слегка напряглась, прежде чем он добавил:
– Но сначала Джиа нужна твоя помощь. Нужно нарисовать изображение того мужчины из отеля. Ты сможешь помочь?
Она опустила буррито, посмотрела на руки, затем перевела взгляд с него на меня и снова вниз. Сделала вдох, а затем медленно кивнула.
Мне хотелось бы не просить её об этом. Хотелось бы не заставлять её снова переживать эти моменты. Хотелось бы разгадать всё без её участия.
– Я схожу за ноутбуком, – сказала я, вскочив со стула и уйдя в спальню.
Когда я вернулась, Райдер уже мыл посуду. Я снова села рядом с Адди, открыла ноутбук и запустила нужную программу. Мы начали с базового мужского лица – короткие каштановые волосы, карие глаза. Затем я спрашивала, были ли волосы темнее или светлее, длиннее или короче, прямые или вьющиеся. Дальше перешли к форме лица, изменили его со скульптурного квадрата на более вытянутый овал. Уточнили форму глаз, носа, бровей. Шаг за шагом приближались к тому, кого она видела.
Возможно, потому что программа напоминала игру, Адди воспринимала процесс спокойно. Она крепко прижимала Балама к груди, болтала ногами, носками тихонько постукивая по стойке. Но не испугалась. Не заплакала.
Когда я сделала всё возможное, нажала кнопку, превращающую изображение в трёхмерную модель, и повернула экран к ней.
Она дёрнулась назад, и только быстрая реакция Райдера не дала ей упасть со стула. Она развернулась, уткнулась лицом в его плечо, а он тут же поднял её на руки, прижимая к себе.
Мои лёгкие забыли, как дышать, глядя на эту картину.
Я заставила себя вдохнуть и перевела взгляд на экран, сохранив изображение. Проглотила ком в горле и сказала:
– Хорошо. Я отправлю это команде. Посмотрим, сможем ли выяснить, кто он. Ты проделала потрясающую работу, Адди. Я знаю, что говорила это уже вчера, но ты действительно самая смелая девочка, которую я когда-либо встречала.
Её глаза выглянули из-за плеча Райдера.
– Тебе не нужно больше говорить о нём сегодня. Но чем больше ты расскажешь, тем больше у нас шансов его найти.
– Мама спорила7 – тихо сказала она.
– Они спорили?
– Она сказала, что он не должен быть там. Что ему надо уйти.
Адди глубоко вздохнула и продолжила:
– Он её поцеловал. Мама разозлилась. Ударила его.
– Молодец, – сказала я, не осмеливаясь взглянуть на Райдера.
– У него был нож. Мама упала.
Слёзы наполнили её глаза, а потом медленно покатились по щекам. Она всхлипнула, её маленькое тело задрожало. Райдер крепче прижал её к себе, целуя в макушку, шепча что-то утешающее. Давая обещания защитить её, которые я отчаянно надеялась, что мы сможем сдержать.
Через несколько секунд она снова взглянула на меня.
– Я спряталась. Он её пнул. Ушёл… – новый всхлип. – Я пыталась помочь.
Райдер крепче сжал её в объятиях.
– Ты поступила правильно, малышка. Джиа права. Ты храбрая. Очень, очень храбрая.
Они сидели так, прижавшись друг к другу, а он тихо её успокаивал. И я хотела сделать то же самое. Хотела утешить её. Хотела утешить его. Потому что выражение боли в его глазах было почти таким же невыносимым, как её слёзы. Хотела стереть эту боль с их лиц.
Но единственное, что я действительно могла сделать – это найти того, кто был за это ответственен.
Я стиснула зубы и повернулась к ноутбуку, решительно нажав кнопку отправки. Это лицо появится в каждой базе данных. Где-то он засветится.
А лучше всего, если Рори выяснит, кто он, и тогда у нас будет вся его жизнь разложена перед нами по полочкам.
Глава 18
Райдер
Когда я подъехал к ранчо, эмоции все еще метались во мне, словно мячик для пинг-понга. Если поцелуй с Джиа уже выбил меня из колеи, то то, как я держал Адди и чувствовал её всхлипы, пока она рассказывала, что случилось в гостиничном номере с Рэйвен, окончательно добило меня. Я чувствовал себя неуверенно. А я ненавидел это состояние. Мне нужны были контроль и покой. А не хаос и неразбериха, которые Джиа принесла в мою жизнь просто своим появлением.
И всё же, даже если бы я мог вернуться назад и отменить всё это, я бы не стал.
Была ли Адди моей на самом деле или нет, она уже была здесь. Она уже была частью моей жизни, и я не хотел, чтобы это изменилось. Единственное, чего я хотел – сделать её жизнь лучше. Я хотел, чтобы ей больше никогда не пришлось переживать хоть что-то отдалённо похожее на то, что она испытала, прячась под чёртовой кроватью, пока её мать убивали.
Меня от одной этой мысли тошнило.
Я взглянул на Адди, сидевшую в детском кресле на дальнем краю сидения в моей машине. Мы оставили Джиа у меня дома – она работала над тем, чтобы найти убийцу. Ей не хотелось выпускать Адди из виду, но мы оба понимали, что девочке нужен был хоть какой-то отвлекающий манёвр, возможность сбежать от кошмара, который она нам пересказывала сбивчивыми словами.
Я помог Адди выбраться из машины, она тут же достала изнутри рюкзак, закинула его на плечи, а затем взяла меня за руку. Каждый раз, когда она так делала, я испытывал одновременно чувство правильности и чувство огромной ответственности. Я не мог все испортить, и все же я не был уверен, что, черт возьми, я делаю. В моей груди продолжался этот пинг-понг, пока я не подумал, что моя грудная клетка вот-вот лопнет.
Мы направились к конюшне. Снега не было, но температура опустилась до минус одного. На оставшихся лужах образовалась тонкая корочка льда, которая легко ломалась. Поля за конюшней были покрыты сверкающим от инея покрывалом. По небу неслись серые и белые облака, и солнцу едва удавалось согреть землю, прежде чем его снова прятало плотное облако.
Двери конюшни уже были приоткрыты, и когда мы подошли ближе, до нас донеслись голоса Милы и Сэди, а вместе с ними – мягкое ржание.
Шаги Адди замедлились, и я тоже остановился, глядя на неё.
– Это Мила и Сэди. Ты познакомилась с ними вчера вечером.
Лицо её снова стало пустым – она убрала все эмоции подальше. Такое не должно быть возможным для такой маленькой девочки, но у неё это получалось безупречно.
Налетел новый порыв ветра, и Адди поёжилась.
– В конюшне теплее. Там можно познакомиться с котятами и лошадьми. Ты когда-нибудь каталась верхом?
Она покачала головой.
– Ну, это легко исправить.
Я сильнее толкнул дверь, и её скрип разнёсся под потолком. Запах сена и лошадей тут же накрыл меня – привычный и успокаивающий. Мы установили солнечные батареи и аккумуляторы, чтобы поддерживать в конюшне тепло, не давая морозу пробираться внутрь. Это помогало привлекать постояльцев ранчо в начале сезона, когда ещё могли быть заморозки, и животные, казалось, тоже были этому рады.
Голоса Сэди и Милы доносились с чердака, и моя лошадь, полностью черный мустанг, громко топнула копытами, привлекая мое внимание. Я подошёл к её стойлу, провёл рукой по шее, и она тут же ткнулась носом в меня.
– Доброе утро, девочка. Знаю, тебе не терпится снова прокатиться. Надеюсь, скоро получится. Но пока у меня есть кое-кто, кого я хочу тебе представить.
Я осторожно подтянул руку Адди и положил её на морду кобылы.
– Адди, это Арвен. Арвен, это Адди.
Адди застыла, а затем медленно расслабила пальцы под моей рукой, осторожно погладила Арвен и тут же отдёрнула руку.
– Моё имя, – сказала она.
Я не понял, и она добавила:
– Аделаида Арвен. Моё имя.
Её слова отбросили меня назад во времени – в тот момент, когда я спорил с Рэйвен о «Властелине колец» и о его эпичности. Половина лошадей на ранчо была названа в честь персонажей и существ из трилогии. Рэйвен считала это глупостью. Говорила, что книги скучные и переоценённые. Единственное, в чём мы сошлись – это что Лив Тайлер идеально сыграла Арвен. Когда я в шутку сказал, что можем назвать дочь в её честь, она лишь плотно сжала губы и выдала односложное, категоричное «нет».
И всё же в итоге она сделала это.
Я прочистил горло.
– Ну что ж, значит, вам было суждено встретиться и подружиться.
Адди улыбнулась и снова протянула руку к Арвен. Моя кобыла спокойно стояла, словно понимала нас и пыталась успокоить обоих.
– Адди! Ты здесь! – выкрикнула Мила сверху.
Мы обернулись и увидели её, выглядывающую из-за перил чердака. В её волосах и на одежде торчали пряди сена. В руках она держала полностью серого котёнка, который извивался, пытаясь вырваться. Сэди появилась рядом, улыбаясь.
– Поднимайтесь, познакомитесь с малышами.
Я помог Адди взобраться по лестнице и последовал за ней, автоматически пригнувшись, чтобы не задеть низкие балки. Сэди и Мила сидели в дальнем углу. Луч света из круглого окна на вершине конюшни превращал пространство в игру теней и пыли.
Моя сестра и племянница сидели рядом с ящиком, полным старых тряпок и одеял, из которых доносилось мяуканье. Мама-кошка была серой с полосками, как тот котёнок, что держала Мила, но её малыши были всех возможных окрасов. Среди них был чисто чёрный, бело-серый, напоминающий пятнистого коня внизу, рыжий и кремовый. Им было шесть недель, и мне уже стоило задуматься о стерилизации, иначе через пару месяцев мы снова окажемся с ворохом новых котят.
– Держи. – сказала Мила и сунула серого котёнка прямо в руки Адди, которая едва успела подставить ладони, чтобы его поймать.
Он извивался и дёргался, и Адди с широко раскрытыми глазами посмотрела на меня. Я помог ей устроить его поудобнее в руках.
Мила уселась рядом с Сэди, которая водила по полу пушистой проволокой, а рыжий котёнок отчаянно пытался её схватить.
– Тётя Сэди и я пытаемся придумать имена. Хочешь помочь?
Адди посмотрела на меня, её большие круглые глаза стали ещё больше, но потом она просто пожала плечами. Мила даже не заметила, что не получила ответа.
– Тётя Сэди говорит, что сначала нужно понять их характер, а уже потом выбирать имя. Так что нам сначала нужно с ними поиграть. Я очень хочу назвать чёрного Артуро, в честь короля-дракона из «Дня, когда драконы спасли вселенную». Он ведь даже похож на дракона, правда? А ещё можно назвать…
– Дыши, Мила, – одновременно сказали Сэди и я.
Мила закатила глаза, но я поклялся бы, что уголки губ Адди чуть дёрнулись. И после всего случившегося этим утром это хоть немного успокоило меня.
Адди села на деревянный настил, покрытый соломой, рядом с ящиком. Маленький серый котёнок выскользнул у неё из рук, и девочка в панике посмотрела на меня, но Сэди просто подняла его и снова усадила в ящик к остальным. Адди подалась вперёд, заглядывая внутрь. И тут её лицо озарилось улыбкой, когда она увидела, как котята кувыркаются друг через друга.
Когда наши взгляды с сестрой встретились, мы оба тоже улыбались.
– Тебе нужно проверить домики? – спросила Сэди, кивая в сторону участка за конюшней, где шло строительство.
– Да. Шон вчера прислал обновления, но я хочу убедиться, что крыша выдержала дождь. К следующей неделе должны были закончить с сантехникой и электричеством.
– Иди. Я останусь с девочками.
Адди посмотрела на меня, затем на Сэди и Милу, потом снова на меня. Я указал на круглое окно под крышей.
– Я буду прямо там. Ты сможешь видеть меня вон в том окне. Тебе будет нормально?
– Дядя Райдер! – возмущённо воскликнула Мила. – Всё будет в порядке! У неё есть я, тётя Сэди и котята. Она уже не младенец!
– Мила, – предупредила её Сэди. – Не всем так легко с незнакомыми людьми, как тебе.
Даже после всего пережитого Мила оставалась самым не застенчивым ребёнком, которого я когда-либо знал. Она могла разговорить даже статую.
Мила посмотрела на Адди, как будто увидела её по-настоящему только сейчас.
– Но я же не незнакомая! Мы же друзья! Мы решили вчера, помнишь?
Я сдержал смешок и присел, чтобы заглянуть Адди в глаза.
– Ты справишься? Я ненадолго. Можно просто оставаться здесь, никуда не идти.
Она взглянула на котят, потом на Милу и Сэди, и медленно кивнула.
– Ладно.
Я начал отступать к лестнице.
– Я быстро. Если что, просто попроси Милу закричать – у неё голос такой, что разбудит мёртвого енота на другом конце округа.
– Дядя Райдер! – возмутилась Мила.
Я улыбался, когда мои ботинки коснулись земли. Остановился на секунду, прислушался. Мила говорила без умолку, Сэди иногда вставляла что-то.
Это хорошо. Девочки знакомятся друг с другом. У Милы есть друзья, но в её возрасте это не то же самое, что иметь семью. Братья, сёстры… кузены.
У меня сжалось сердце.
Они кузины.
У меня есть дочь.
Холод пробежал по спине.
Я – отец.
Хотя я знал это и думал об этом с того самого момента, как вошёл в участок, осознание всё равно каждый раз било меня в грудь в самые неожиданные моменты.
Если бы письмо Рэйвен меня ещё не убедило, то второе имя Адди точно расставило бы всё по местам. Мэддокс предлагал сделать ДНК-тест неофициально, и я всё равно собирался его пройти, но это ничего бы не изменило.
Адди была моя.
♫ ♫ ♫
Мне понадобилось больше времени, чем я планировал, чтобы проверить стройку. Когда я зашёл в новый домик, Шон и Рамон были по уши в работе.
Шон вырос в Уиллоу Крик. Светло-каштановые волосы, голубые глаза, ковбой до мозга костей, он пользовался популярностью у местных и туристов в баре моего дяди. Он был мастером на все руки на ранчо, и я доверял ему так же, как доверял семье.
Рамон приехал в город около года назад, перебравшись из Нэшвилла после неудачной попытки стать кантри-певцом. У него была типичная внешность звезды кантри и вполне неплохой голос, но, по его словам, городская жизнь, бешеный ритм и эта постоянная борьба за успех были ему не по душе.
Они на минуту прервали работу, чтобы показать мне, что успели сделать за последние два дня. Затем мы склонились над чертежами, разложенными на импровизированном столе из двух козел и листа фанеры. Обсудили задачи, которые нужно выполнить до следующей проверки, и я почувствовал себя виноватым за то, что снова оставляю их вдвоём.
Строительство домиков было не работой для двоих. Чёрт возьми, даже для троих её было слишком много. Мы уже работали на пределе возможностей, но я не мог надолго оставить Адди. Пока что. Когда я объяснил, что у меня появились личные обстоятельства и, возможно, через день-два я смогу вернуться к работе, они просто отмахнулись и сказали, чтобы я занимался своими делами, а они справятся. И они действительно справятся, но дело было не только в этом. Мне нравилось воплощать в жизнь то, что я сам спроектировал.
Когда я вышел из домика и снова направился к конюшне, температура, казалось, стала ещё ниже. В это же время Джиа припарковалась рядом с моим грузовиком. Она вышла, запахивая кожаную куртку поверх лиловой фланелевой рубашки, которая была на ней утром. Под моими руками она была мягкой, но не такой мягкой, как кожа на её талии. И уж точно не такой нежной, как её губы, которые буквально таяли под моими.
Моё сердце забилось быстрее.
Второй поцелуй, который я получил этим утром, только усилил моё желание.
Она убрала волосы под серую вязаную шапку и направилась ко мне.
– Что-нибудь новое? – спросил я.
Она покачала головой.
– Пока нет, но мы только что выпустили фото. Моя напарница, Рори, нашла зацепку по фургону, который видели на месте преступления, и проследила его до пригорода Денвера. Местные полицейские сейчас обходят дома, показывают фото, ищут свидетелей.
Она огляделась.
– Где Адди?
Я кивнул в сторону конюшни.
– Как раз туда возвращаюсь.
Пока мы шли, наши плечи время от времени соприкасались, и моё тело тут же реагировало на это. Простора было достаточно, чтобы отойти в сторону, разорвать контакт, но я этого не сделал. Что я действительно хотел сделать – это схватить её за руку, прижать к стене конюшни и продолжить то, что мы начали. Вместо этого я довольствовался тем, что едва заметно касался её руки своей.
Мы вошли внутрь и увидели Сэди, наполнявшую кормовые мешки для лошадей. Она махнула нам рукой, а затем приложила палец к губам, показывая вверх.
Джия и я остановились и прислушались.
Сначала я услышал Милу – как всегда громкую и разговорчивую. А затем – тихий голос Адди. И не просто слово. Даже не два запинающихся слова. А целое предложение. Даже несколько.
Меня охватил шок.
Я повернулся к Джиа, и на её лице отразилось то же изумление. Я подошёл к лестнице, пропустил скрипучую ступеньку и подтянулся, выглядывая наверх.
Адди снова держала в руках серого котёнка, поглаживая его шерсть, а на лице её играла мягкая улыбка.
Я сосредоточился на её словах.
– Но драконы могут летать в космос, а единороги – нет. Вот почему мне больше нравятся драконы. Они могут унести тебя куда угодно. Улететь далеко, далеко отсюда.
– А я не хочу далеко. Я бы скучала по МакКенне, папе, бабушке и дедушке, тётям и дядям. А у тебя есть семья, по которой ты бы скучала?
– Моя мама умерла.
Её улыбка исчезла.
Мила поспешно вернула котёнка в ящик и тут же уселась рядом с Адди, обхватив её плечи.
– Мне жаль. Но ты можешь делить мою семью. Я даже написала о них рассказы. Есть один – «День, когда Хатли спасли друг друга», и ещё «День, когда Хатли поженились». Только мой папа и МакКенна ещё не поженились, но скоро поженятся.
