Текст книги "Трудности языка (СИ)"

Автор книги: Ксения Кононова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

Глава 9

Loneliness facing up and down these hallways

Secondguessing every thought

Mystified, just spinning 'round in circles

Drowning in the silent screaming with nothing left to say

Everytime I reach for you, there's no one there to hold on to

Nothing left for me to miss, I'm letting go, letting go of this

Lost my mind, I'm getting trough, the light inside has left me too

Now I know what empty is, I've had enough, I've had enough of this.

I believe that love should be a reason

To give and get back in return

I wanna breathe in a new beginning…[9]9
  По этим коридорам бродит одиночество,
  Предугадывая каждую мою мысль,
  Я сбит с толку, просто хожу кругами,
  Тону в беззвучном крике,
  И мне больше нечего сказать.
  Каждый раз, когда я стремлюсь к тебе,
  Мне не на кого опереться,
  И не осталось того, по чему я бы мог скучать,
  Я отпускаю это, отпускаю,
  Думая об этом, я потерял рассудок,
  И свет внутри покинул меня,
  Теперь я знаю, что значит пустота,
  Я ощутил сполна, я ощутил ее сполна
  Я верю, что в любви смысл
  Отдавать и получать взамен.
  Я хочу научиться дышать заново…


[Закрыть]

Lifehouse – Had Enough

«Любовь и в самом деле, как ничто другое, способна время от времени переворачивать всю жизнь человека. Но вдогонку за любовью идет и кое-что еще, тоже заставляющее человека вступать на стезю, о которой никогда прежде и не помышлял. Это кое-что зовется отчаяние. И если любовь меняет человека быстро, то отчаяние – еще быстрей».

Пауло Коэльо

Меланхолично надуваю пузыри из жвачки, лежа на кровати. Пузырь лопается, прилипает к носу и губам ментоловой прохладой. Желтый теннисный мячик взлетает в воздух и вновь падает в ладонь. Вверх. Вниз. Поймать в ладонь и вновь подбросить. Ничего не хочется. Вчера был выпускной. Все по стандартной накатанной схеме – торжественная часть, вручение аттестатов, слезы умиления родителей и классных руководителей, праздничный концерт и празднование на катере всю ночь до рассвета. Детство кончилось внезапно. Не скажу, что буду по нему скучать. И по школе не буду. Тем более что старшие классы я учился в другой школе, а не в своей, в которой заканчивал девятый. Мама изъявила желание перевести меня в специализированную школу с углубленным изучением языков и, собственно, никаких шансов избежать этого у меня не оставалось. Особых друзей у меня там не появилось, просто приятели. Именно тогда мы начали дружить с Арсением более близко, и это общение с лихвой компенсировало мне отсутствие близких друзей в классе.

Телефон вновь жужжит на тумбочке, предпринимая робкие попытки подползти ближе. Я знаю, кто звонит. Сеня. Сегодня у него обещанный сейшн, на который он меня разве что только не угрозами затягивает. Нет никакого желания куда-то идти или кого-то видеть. Оборачиваюсь к телефону, он виновато замолкает. Вновь подбрасываю мячик. Ловлю. Проходит еще десять минут. Но мой друг не настроен так быстро сдаться. Опять настойчивое жужжание. Делаю глубокий вдох. Проще ответить.

– Да, Сень, – подбросить. Поймать.

– Ты когда-нибудь научишься правильно пользоваться мобильным телефоном? – чуть возмущенно. – На кой хрен он тебе сдался, если ты постоянно отключаешь звук?

– У меня все отлично. Спасибо, что спросил.

Слышу какой-то металлический грохот на заднем фоне.

– Пожалуйста, – едко. – Чем занят?

– Я? – непроизвольно осматриваю себя, лежащим на кровати. – Готовлюсь к вступительным. Мои заставили.

– Прямо на следующий день после выпускного. Ага, – опять скрежет. Какой-то очень знакомый звук. – И когда это я пропустил момент, в который ты вдруг стал ботаном-задротом?

– Не пропустил. Как раз вовремя.

– Это точно.

Через несколько секунд дверь в мою комнату открывается и на пороге стоит Арсений в джинсовых бриджах и белой майке. Теперь ясно, что это был за звук. Наш лифт.

– О, бедняга, – сочувственно протягивает. – Вижу, скосил тебя гранит науки не по-детски. Давай, поднимай задницу с кровати. Ей можно найти применение и поинтересней.

– Не спорю, – я знаю, что он не это имел в виду. После того вечера во дворе мы вообще на эту тему больше не говорили. Но если я не говорю о тебе, еще не значит, что не думаю. Читаю Коэльо по ночам и вижу тебя во сне. Каждую ночь. Ты не можешь просто взять и исчезнуть из моей жизни, тебе обязательно нужна хотя бы крохотная эпизодическая роль в моих снах и мыслях. «Мы в ответе за тех, кого приручили». Жаль, что тебе не известна эта фраза. Ты не в ответе. Так почему бы тебе не убраться из моей головы, точно так же, как из моей жизни? Ко всем чертям!

– Пойдем, поможешь дотащить из магазина кое-что.

– Григорьев, отвянь.

Арсений подходит ближе и усаживается на край кровати.

– Ты вообще выходил из своей комнаты за последнюю неделю?

– У меня вчера был выпускной, если ты не в курсе. Или… – задумчиво. – Точно, у тебя же он тоже был вчера. Видишь? Я не потерял связь с реальностью. Все отлично. Теперь с чистой совестью можешь идти готовиться к своей фиесте и не нужно меня развлекать.

Внутренне морщусь. Интересно, у меня так теперь всегда будет? Достаточно произнести или услышать хоть что-то, что связано с Испанией и в голове только одна аналогия. Ты. Боже, ну почему из сотен репетиторов я попал именно к тебе? А впереди еще пять лет неземного садомазохистского удовольствия от изучения испанского языка. Ненавижу Испанию. Ненавижу Мадрид. Ненавижу испанский язык. Это все напоминает о тебе. Ненавижу, потому что люблю. Тебя. И продолжаю агонизировать от воспоминаний.

– Сань… – начинает Арсений, но в комнату заглядывает отец.

– Здоров, Арсений, – входит, протягивая свою медвежью руку, и крепко пожимает Сенину ладонь.

– Дядь Толь, у меня сегодня дома небольшое продолжение отмечаний выпускного, а Саня говорит, что вы его заставляете к вступительным готовиться.

Засранец! И нашел, главное, кому говорить, отцу.

– Сашок, ты чего это от мероприятия увиливаешь? – улыбается мой родитель. – Успеешь еще. Иди и повеселись. А дамы будут? – по-заговорщицки понизив голос.

– Конечно, – с готовностью кивает Арсений. Если это тот аргумент, который должен был повлиять в пользу принятия мной приглашения, то отец явно промахнулся.

– Ты уж там познакомь с какой-нибудь по… – отец показывает пятый размер груди и подмигивает Сене. Боже, мне сейчас будет плохо.

– Пап, на себе не показывай.

– Так, а ты не умничай. Давай, а то скоро плесенью покроешься. Я когда выпускался, мы неделю потом еще гуляли…

Дальше следует экскурс в разгульную юность моего отца. К счастью, мама вовремя отвлекает его, позвав с кухни, как раз на том месте, где он с друзьями подглядывал за голышом купающимися девками в деревне. Вздыхаю с облегчением, но моим надеждам не суждено сбыться и, прокричав в ответ, что сейчас придет, он все-таки рассказывает свою эротическую историю до конца. На моем лице застыло скептическое выражение, в то время как, похоже, в Сене он нашел благодарного слушателя на данную тему. Я же просто понимаю, что теперь Арсений от меня не отстанет. Поднимаюсь с кровати и иду к шкафу.

– Ты куда? – почти в один голос.

– Собираться. Тебе ж там что-то помогать нужно, – бросаю взгляд на Сеню и отворачиваюсь, видя в отражении зеркала, как они с моим отцом перемигиваются. Нет, в этом доме точно имеется заговор против меня.

После того, как мы заполняем четвертый по счету огромный пакет бутылками с пивом под подозрительными взглядами кассирши, мне становится понятно, что мой друг либо ограбил банк, либо ему начали платить за секс. Других вариантов, где он взял столько денег, нет. Миха нас ненавязчиво подгоняет, очевидно, тоже уловив взгляды кассирши. Только вот сделать она ничего не может, Мишке уже исполнилось восемнадцать, и он даже предъявил ей паспорт. А с его ростом почти под два метра ему меньше никто и не даст. Шатен со светло-карими глазами. Бывший капитан баскетбольной команды школы и одноклассник Арсения. И, собственно, наше идеальное прикрытие.

Только дотащить это все они спокойно могли и без меня в четыре руки. Но мой друг не уймется, пока не затащит меня к себе под любыми предлогами. Зачем ему среди толпы желающих повеселиться депрессивный и болезненно – ненормальный я? Без понятия. Моего присутствия там после первого круга бутылок уже никто не заметит, а может и до этого первого круга. Развеять меня? Не уверен, что это сейчас именно то, чего я хочу. Даже знаю, как бы я провел этот вечер. Коэльо и пожирание собственного мозга кофейной ложечкой. Что может быть интересней и увлекательней?

– Сень, где ты взял столько денег? – интересуюсь, когда, наконец, мы благополучно выходим из супермаркета, нагруженные стеклотарой с пивом.

– Мы сбрасывались с ребятами.

– А почему ты мне не сказал? – теперь я еще и халявщик.

– Потому что ты торжественный гость, – западлистская улыбка, – и не прийти теперь не можешь. Я заложил и за тебя.

– Я могу откупиться? – с надеждой.

Отрицательно качает головой.

– На этот вечер ты мой… – удачно скопировав голос одного из всадников Апокалипсиса, протягивает Сеня. И выглядит сейчас так же.

Беспомощно качаю головой. Добро пожаловать в Ад.

Помятый после ночи гуляния народ начинает сползаться около восьми вечера, чтобы продолжить то, что не догулял вчера. К десяти вечера в двухкомнатной квартире Сени уже около тридцати человек, беспрерывно и хаотично двигающихся по пространству как молекулы при диффузии и вступающих во взаимодействие друг с другом по принципу притяжения и отталкивания. Громкая музыка, смех, не дружеские поцелуи со всеми подряд и море алкоголя. В два раза больше, чем мы покупали. Две бутылки пива не помогают мне влиться во всеобщее состояние нирваны и я, воспользовавшись моментом, пока меня никто не замечает (это на самом деле было не так уж и трудно), проскальзываю в другую комнату и прикрываю за собой дверь. Не включая свет, выхожу на балкон и делаю глубокий вдох.

Балкон выходит не во двор, а на улицу и, сделав очередной глоток из бутылки в руках, наблюдаю за проносящимися по дороге автомобилями и иллюминацией вывесок и фонарей. Через какое-то время балконная дверь за моей спиной предупреждающе скрипит. И кто бы это мог быть?

– Прячешься?

– Угадал, – не оборачиваясь.

– А почему один?

– В смысле?

– Ну, прячутся обычно по двое, – подкуривает сигарету.

– Извращенцы прячутся по одному, – пожимаю плечами.

Арсений обнимает меня за плечи одной рукой.

– Санек, забей уже. Мы наконец-то окончили колонию строгого режима и впереди ждет самое интересное, – мечтательно.

– Ты куда поступаешь хоть?

– Везде и сразу, куда возьмут.

– Понятно.

– Научись относиться ко всему философски, – после небольшой паузы вдруг произносит Сеня. Да, мой друг уже в нужной кондиции. – Если это было, значит, оно должно было быть для чего-то и по-другому никак.

Очень глубокомысленно. Но чувствую, как приятная алкогольная нега постепенно накрывает и меня.

– Такие себе уроки в школе жизни. Никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь, – Продолжает делиться своими соображениями Сеня. Если бы я сейчас был трезвым, возможно, лишь посмеялся его философским изречениям, но в этот момент отчего-то хочется просто, облокотившись о поручень балкона, смотреть, как по ночной улице едут машины, оставляя после себя световые смазанные хвосты. И ни о чем не думать. А еще попытаться не чувствовать себя таким одиноким.

– Пойдем к народу поближе или хочешь еще побыть здесь? – кладет руку на мое плечо.

Делаю глоток из бутылки и поворачиваюсь к другу.

– Я еще постою здесь немного.

– Ладно, – не громко произносит Арсений и, затушив сигарету о банку из-под кофе, скрывается за балконной дверью в квартире.

Бутылка пива в руках постепенно пустеет, и маленькие пузырьки перекочевывают в меня, наполняя сознание. Плавно двигаются, поднимаются, сталкиваются, взрываются, из-за чего кажется, что разум парит где-то в невесомости.

Где ты сейчас? О чем думаешь? Счастлив? Забыл меня? Холодно. И одиноко. Отвыкаю. Ломка. Кажется, если бы все закончилось еще тогда, когда ты выдернул свою кисть из-под моей ладони, сейчас было бы проще. Нужно было просто перестать ходить к тебе на занятия. Как я и хотел. Еще тогда. Сразу. Защитить себя. От тебя. Теперь же уже поздно. Теперь я сжигаю сам себя воспоминаниями о тебе и о том, что было между нами. То, что не сказано, можно забыть. То, что не написано, можно стереть. О том, что не сделано, можно не сожалеть. А я пропал по всем этим пунктам. Ты никогда не принадлежал мне. И никогда не будешь.

Te echo de menos… / Я скучаю по тебе…

Y que hago aqui… / И я здесь…

Sin ti… / Без тебя…

No puedo… / Не могу…

Балконная дверь за моей спиной с легким скрипом приоткрывается вновь, нарушая мой внутренний монолог, но я даже не оборачиваюсь. И чего всех тянет курить именно на этот балкон? Хотя вид отсюда, конечно, красивее. На сонные здания и конфетти из ночной иллюминации. Уставший за день город засыпает, кутаясь в бархатистое покрывало ночи.

Через мгновение рядом со мной о перила балкона облокачивается парень. Примерно одного роста со мной. В темноте рассмотреть его все равно не получится, и я просто рассеянно верчу бутылку в руках. Вспышка огонька зажигалки в его ладонях касается кончика сигареты во рту.

– Будешь? – предлагает мне закурить.

Равнодушно перевожу свой взгляд на того, кто нарушил мое уединение и отрицательно качаю головой.

– Нет, спасибо.

Парень делает затяжку, молча рассматривая вместе со мной город.

– А почему ты здесь один? А не со всеми… – указывает кивком головы в сторону квартиры. Самый популярный вопрос за сегодняшний вечер.

– Настроения нет, – инертно отвечаю. Разговаривать не особо хочется. Тем более мы не знакомы. Хотя после того количества алкоголя, которое заменило до завтрашнего утра всю кровь в венах, тут уже все друг другу знакомые, друзья и братья-сестры. А кто и не только.

– Ты Саша, да? – выдыхает ровную струйку дыма. Он, похоже, все-таки настроен добиться от меня диалога. Утвердительно киваю, отчего челка падает на глаза. – Мне Арсений о тебе рассказывал. Ты его лучший друг.

– Не верь, он все придумал, – уголки губ приподнимаются в подобие улыбки. А вот парень улыбается вовсю. Тушит полсигареты о банку из-под кофе. И мне вдруг почему-то кажется, что он не покурить сюда вышел. Несколько секунд стоим молча.

– Кстати, я Руслан, – вдруг произносит он, очевидно вспомнив, что не представился.

И прежде, чем мой парящий в миллиарде пузырьков мозг успевает найти соответствие между всеми деталями этого странного знакомства, я отчетливо чувствую его руку на своем бедре. Возможно, если бы я сейчас был в более трезвом состоянии, я бы как-то отреагировал по-другому, но пузырьки в сознании странно опасная вещь. И, практически, непредсказуемая.

Перевожу на него взгляд. Ничего не говорю. Даже не двигаюсь. Мне вдруг становится интересно, что он сделает дальше. Руслан забирает другой рукой у меня почти пустую бутылку пива и отставляет на подоконник.

– Можем немного поднять друг другу настроение. Если хочешь, – сознание из последних сил фиксирует, что руку с моей задницы он так и не убрал.

Приподнимаюсь и, опираясь поясницей на балконные перила, поворачиваюсь к нему. Внимательно наблюдаю. Он расценивает это как согласие и сокращает между нами расстояние, делая шаг навстречу. Пьяный разум не успевает следить за течением секунд и следующее, что он осознает это губы Руслана на моих губах.

Отравляющий поцелуй со вкусом табачного дыма и алкоголя. Не замечаю, как бездумно начинаю отвечать на него. Чувствую его язык у себя во рту, как Руслан прикусывает мою нижнюю губу, потом коротко целует только губами. Почему-то отмечаю каждый технический аспект нашего с ним поцелуя. Приятно, но понимаю, что меня не накрывает так, как с тобой, и не уносит, как ветхую и дырявую непривязанную к берегу лодку в шторм. Урок первый: целоваться можно не любя.

Его руки забираются под мою футболку и ложатся на пояс. Теплые и чуть шершавые. Вовсе не такие, как у тебя. Кусок «Пражского» вместо «Трюфельного»? Какой-то судорожный всплеск здравого смысла заставляет отстраниться от него. Я же знаю только, как его зовут и ничего больше. Парящий в невесомости мозг делает героическую попытку и проводит параллель. Как звали того парня, с которым меня хотел познакомить Арсений?

– Руслан… – чуть растерявшись, произношу вслух.

– Тебе не нравится целоваться? – озадачено.

– Нет, не в этом дело. Просто… это как-то… здесь…

– Пойдем, – он тянет меня за руку в комнату. Боже, это же спальня матери Арсения! На миг отпускает, оставляя стоять у кровати, а сам выглядывает за дверь в коридор. Приглушенные до этого момента звуки музыки и смеха на миг оглушающим взрывом врываются в темную комнату, а свет из коридора освещает черты его лица. Симпатичный. Меллированные осветленные пряди, чуть пухлые губы и ямочка на подбородке. Вновь плотно закрывает дверь и поворачивает замочек на ручке. Я знаю, у нас дома точно такие же ручки. Открыть можно только изнутри или шилом снаружи. Но не думаю, что сейчас кто-то будет этим заниматься.

Возвращается ко мне и, вновь беря за руку, тянет за собой. Забирается на кровать, усаживаясь и опираясь спиной об изголовье. Боже, что я делаю? В чужой комнате. На чужой кровати. С незнакомым парнем. По сути, первым попавшимся парнем, который открыто проявил ко мне свой интерес. Что делаю? Забираюсь следом за ним. Он подтягивает меня к себе, и я усаживаюсь на его бедра. Опять целуемся. Пальцы медленно расстегивают пряжку моего ремня. Чувствую, как возбуждаюсь от его уверенных действий. Он точно знает, что делает и чего хочет. В отличие от меня. И опыта у него, похоже, больше, чем у меня тоже. Урок второй: «отсутствие» сердца в груди никак не влияет на эрекцию.

Мозг ушел спать и сейчас в голове лишь легкий гул и обрывки мыслей, проносящихся, как перекати-поле и не цепляющихся за сознание. Наверное, это не правильно. Наверное, я не должен. И наверняка я не стал бы этого делать, если бы был трезвым. Но разум опьянен, тело возбуждено, ты за тысячи километров отсюда и через месяц женишься на девушке. Так какого черта? Если для тебя это ничего не значило, почему должно значить для меня? Что есть такого, что может меня заставить остановиться сейчас? Ничего. Отголосок обиды и злости все настойчивей звучит сквозь алкогольную дымку, застилающую мысли. Отчаяние, которое вдоволь наигралось со мной за последнюю неделю, вдруг отчетливо твердит старую всем известную фразу «клин клином вышибают». Мягко подталкивает. Уговаривает не сопротивляться. Просто воспользоваться возможностью. Мне нужно научиться жить без тебя. Мне нужно перекрыть все воспоминания о тебе чем-то другим. Иначе я просто сойду с ума.

Стягиваю с Руслана черную майку, и через секунду моя футболка летит следом. Кто-то пытается открыть дверь в комнату и дергает ручку. На миг замираем.

– Так, курить на площадку. Все. Живо, – слышу командный голос Сени за дверью, отгоняющий народ. – Миха, оглох что ли? На площадку. Чего ломишься? – вот засранец!

– Это он тебя подослал? – почему-то улыбаюсь, вновь поворачиваясь к Руслану.

– Нет, – целует, – это он тебя пригласил.

А ведь и правда. Здесь же только одноклассники и знакомые Арсения и никого из двора кроме меня. Тщательно спланированная акция новоявленной гей-свахи? Странное ощущение внутри. Нет волнения, как было с тобой. Нет сводящей судорогой дрожи от прикосновений. Ни запнувшегося сердцебиения, ни затаившегося дыхания. Только интерес и возбуждение. Может, потому что я не совсем трезв сейчас или просто это все не то же самое, что было между нами.

Руслан толкает меня на кровать и, усаживаясь в ногах, стягивает джинсы, держа за штанины. Смотрю, будто это не со мной все сейчас происходит. Расстегивает свои джинсы. Пряжка, пуговица, молния, но не снимает. Лишь вытягивает ремень и бросает его на пол. Затем склоняется надо мной и стягивает с бедер белье. Целует в пах и обхватывает ладонью мой стояк. Проводит кончиком языка, глядя мне в лицо, пока я, приподнявшись на локтях, изумленно слежу за его действиями. Урок третий: ваш с ним богатый духовный внутренний мир абсолютно не важен, если вы просто решили потрахаться.

Берет в рот, и я прерывисто втягиваю воздух. Ммм… а это приятно… очень. Откидываюсь на подушки и прикрываю глаза. Состояние «остановите-землю-я-сойду» все больше утягивает в какой-то водоворот. Уже не знаю от чего – то ли от выпитого алкоголя, то ли от губ Руслана на моем… Боже! Наполовину. Тепло, влажно и… как он это делает языком?

– Супер… – озвучивает Руслан мои мысли, отрываясь от моего тела.

– Что? – пьяно и сипло переспрашиваю.

– Ты – супер, – подползает ближе и целует. – Такой идеальной формы.

– Спасибо… – растерянно.

«А бывает не идеальная?» – проносится в мозгу каким-то отголоском. Но я тут же забываю о своем вопросе, когда рот Руслана вновь начинает ласкать меня. Дышу сквозь приоткрытые губы, с шумом выдыхаю. Вновь привстаю, наблюдая несколько секунд, как он это делает. Вдруг сам тянусь к его джинсам.

– Хочешь сам попробовать?

Чего «хочешь», тем более «сам», я еще не знаю, но попробовать интересно. Где-то очень отдаленно мелькает мысль о лабораторной по анатомии, но я благополучно забываю об этой странной аналогии моего пьяного рассудка, когда Руслан немного стягивает джинсы с бедер, а потом встает с кровати и полностью снимает их вместе с бельем. Придвигаюсь к краю матраса, и пальцы плотно смыкаются вокруг его стояка. Ненадолго зависаю, не зная с чего начать. Плавно несколько раз двигаю ладонью. Осторожно касаюсь губами головки, обвожу ее языком. Исследователь, блин.

– Сожми губами, – негромко подсказывает Руслан. Очевидно, я пока в этом деле полный профан. Видеть – это одно, а делать – совершенно другое. Но меня решили научить, – теперь оближи… – с шумом выдыхает, когда я выполняю его просьбы. Вдруг сам выпускаю его возбужденную плоть из своих губ и провожу языком по всей длине снизу вверх, вокруг головки, вновь зажимаю губами.

– А ты быстро учишься, – негромко стонет. Толкает меня на кровать и ложится со мной «валетом». Легко догадываюсь, чего он хочет.

Лижемся, сосемся, постепенно чувствуя, как возбуждение увеличивается все больше, достигая крайних пределов. И у него, и у меня. Уже как-то совсем не вспоминается о том, где я сейчас, и о том, что рядом со мной не ты, а совершенно незнакомый парень и что за стеной толпа народа, которая может заметить наше отсутствие и найти убийственную связь с запертой в спальню дверью. Только одно желание – трахаться. Почему нет? Похоже, эта мысль посещает нас практически одновременно, потому что Руслан отодвигается и в следующий момент перекидывает через мои бедра ногу, нависая и целуя в губы.

– Готов?

Не хватает мозгов поинтересоваться к чему именно, и я просто киваю головой в ответ. Он тянется за своими джинсами на полу и достает из кармана презервативы. А вот дальше со мной случается легкий шок. Разорвав упаковку, он надевает презерватив со смазкой… мне? Облизывает два пальца и вводит в себя. Я наивно полагал, что трахнуть собираются именно меня, и сейчас мутным взглядом слежу за его действиями.

– Что ты делаешь? – таким тоном обычно спрашивает Соня у Арсения, когда он делает домашнее задание. Смесь интереса и непонимания. Да, я тормоз.

– Чтобы нам обоим было легче, – выдыхает и, направляя меня, сам насаживается. Медленно и постепенно. Твою ж мать, как туго. И приятно. И… теряю мысль, когда вхожу в него до конца. Несколько секунд не шевелимся. Помню, как у меня все горело Адским пламенем. Интуитивно провожу ладонями от его колен вверх по бедрам и чуть надавливаю на кожу.

– Нравится? – шепотом в темно-синем сумраке комнаты.

Это он меня сейчас спрашивает? Чуть приподнимается и вновь опускается, плавно двигая бедрами.

– Очень… – на выдохе, облизывая губы.

– Скажешь, когда будешь кончать.

Все. После этих слов дальше какой-то провал. Новые ощущения поглощают меня, вытесняя все другие мысли. Я даже не вспоминаю о тебе и знаю почему. Потому что это совершенно другие эмоции. Сейчас кто-то принадлежит мне. В то время как я принадлежал тебе. Тут даже сравнивать не с чем. Еще один мой первый раз.

Спустя какое-то время Руслан устает и предлагает сменить позу. Встает на колени на краю кровати, а я становлюсь на пол. Стараюсь повторять тот же темп, в котором это делал он, поддерживая его за бедра. Руслан сдавленно стонет, одной рукой комкая покрывало на кровати, а другой все быстрее скользя по своему стояку. Хочу, чтобы он кончил первым. Провожу ладонями вдоль его спины до плеч и начинаю двигаться немного быстрее.

– Давай… – подталкиваю его.

Спустя несколько минут вижу, как его пальцы на миг разжимаются, а затем с еще большей силой комкают покрывало в кулак, и из смятых складок звучит протяжный стон вперемешку с матом. Сжимает меня в себе и ватты электрических разрядов прошивают мое тело, следом за ним. То самое тело, которое впервые получило наслаждение от обладания кем-то. В то время, как рваные ошметки вместо сердца, вспомнив о тебе, ноют в груди. Те самые, которые впервые поняли разницу между любовью и просто сексом. Первые уроки, за которые не получаешь оценки. Лишь опыт и собственные выводы. И впереди еще много «Пражских», только любимого «Трюфельного» больше никогда не будет.

Прощай, Винсенте.

Будь счастлив.

Навсегда твой.

Тебе не нужный.