Текст книги "Трудности языка (СИ)"

Автор книги: Ксения Кононова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

Глава 2

You look so fine

I want to break your heart

And give you mine

You're taking me over

It's so insane

You've got me tethered and chained

I hear your name

And I'm falling over…[2]2
  Ты так хорош собой,
  Хочу разбить твое сердце
  И отдать взамен свое,
  Ты властен надо мной…
  Это просто безумие -
  Ты привязал меня к себе и сковал цепями.
  Слышу твое имя
  И замираю…


[Закрыть]

Garbage – You Look So Fine

«Любовь не знает постепенности. Еще накануне мир был исполнен смысла и без его присутствия. А теперь мне необходимо, чтобы он стоял рядом – иначе истинное сияние каждой вещи сокрыто от меня»

Пауло Коэльо

С испанским у моего друга оказалось еще хуже чем у меня, то есть никак, и делать домашнее задание я вынужден сам. Усевшись по-турецки на пол за журнальным столиком в гостиной, пытаюсь составить диалог, заданный тобой, но постоянно отвлекаюсь на воспоминания о нашем сегодняшнем занятии. Арсений лежит на разложенном диване и флегматично переключает каналы, Соня уже спит рядом с ним, уткнувшись носом в подушку и пододвинувшись к старшему брату.

«¡Hola! Alejandro?

Sí…

Soy Vicente»

Отголоски нашего знакомства эхом звучат в мыслях. Бездумно черчу ручкой какие-то знаки на полях, которые не имеют ничего общего с теми несколькими фразами, которые я записал. Но этого, конечно, не достаточно. Интересно, если я не выполню твое задание, ты будешь ругать меня? Или выгонишь с занятия? Или…

– Сань!

Немного резко вскидываю голову, будто меня застали на чем-то преступном. На мыслях о тебе. К счастью, люди не умеют читать мысли друг друга. Или к сожалению…

– Ты куда уплыл?

– Ничего в голову просто не идет, – беру в руки учебник и невидящим взглядом утыкаюсь между строк. Не читаю и не понимаю. Просто смотрю, пытаясь сосредоточиться. Но получается плохо.

Что-то неприятным осадком лежит на душе, и я не могу понять что именно. Прокручиваю в мыслях события сегодняшнего дня, и когда откуда-то всплывает диалог с мамой, чувствую этот особый внутренний дискомфорт. Она договаривалась не с тобой, и моим репетитором должен был быть не ты. Не имею ни малейшего понятия, как все получилось так, как получилось, но от одной мысли, что это ошибка и завтра ты откажешься от наших занятий, все внутри сводит болезненным ощущением.

Жужжание Сениного телефона отвлекает меня. Он внимательно смотрит на дисплей. Вижу, что не горит желанием отвечать на звонок. Откладывает телефон в сторону и натыкается на мой взгляд.

– Не возьмешь? – недоуменно смотрю на него.

– Девушка, – замечает со всей присущей ему непосредственностью, пожимая плечами.

– Лена? – хмыкаю.

– Юля.

– Это та, что была после Лены?

– Нет, это та, что была после Наташи, которая была после Лены.

Очевидно, гены все-таки опасная вещь. Смеюсь, качая головой.

– Что?

– Не успеваю следить за событиями в твоей личной жизни.

– Да там не за чем следить, – но смеется вместе со мной.

Телефон вновь напоминает о своем существовании. Арсений закатывает глаза, но все-таки отвечает:

– Привет, моя сладкая, – нежно и ласково. Аккуратно, чтобы не разбудить Соню, поднимается с дивана и выходит из комнаты.

– Смотри, чтобы диатез не начался, – негромко произношу ему вслед, за что получаю легкий пинок и подзатыльник. Поворачиваюсь и отталкиваю его руку. Корчит мне угрожающие гримасы и исчезает за дверью комнаты.

Нет, он не переигрывает. Он общается в подобной манере абсолютно со всеми девушками, и каждая вторая рано или поздно сама предлагает ему либо свой номер телефона, либо сходить куда-нибудь вместе. А он не отказывает ни одной. Правда, обычно надолго это не затягивается. И что самое удивительное, ни одна до сих пор не устроила ему истерику или скандал, потому что на него практически невозможно обидеться. Он продолжает дружить со всеми, с кем целовался и не только, и целоваться со всеми, с кем дружит. Кроме парней, разумеется. В отличие от меня. Я целовался всего несколько раз и оба они, по мнению моего друга не считаются, потому что это была банальная игра в бутылочку. В условиях же, приближенных к реальности, целоваться с девушками не тянет, а с парнями не рисковал пока.

¡Hola! ¿Qué tal? / Привет! Как дела?

¡Hola! ¡Bien! ¿Y tú? / Привет! Хорошо! А у тебя?

Bien, gracias. ¿Y qué tienes de nuevo? / Спасибо, хорошо! А у тебя что нового?

No tengo nada de nuevo. ¿Y tú? / У меня ничего нового. А у тебя?

Перечитав еще раз десять выстраданные мной за час бессмысленные реплики, записанные в тетради, вздыхаю. Нет, никуда не годится. Бред. Опираюсь локтем о стол и подпираю голову, пока ручка вновь чертит что-то на полях. Успеваю понять, что именно пишу и остановиться на первых трех буквах «Вин». Яростно черкаю, зарисовывая их и пытаясь избавиться от этих прямых улик своего непонятного состояния.

Через какое-то время Арсений возвращается, но от беззаботности на его лице не осталось и следа.

– Тебя первый раз бросили? – поддеваю.

Он несколько секунд молчит, пытаясь понять, что я имею в виду.

– Нет. Матери позвонил, чтобы предупредить, что мы остались у тебя.

Тогда все понятно. Тетя Маша не любит меня какой-то непонятной нелюбовью и далеко не в восторге от нашей с Арсением дружбы. Уж не знаю, чем я заслужил подобную немилость, только вот упоминание моего имени действует на нее, как красная тряпка на быка.

– Не надо было говорить, что вы у меня, – мне-то все равно, а вот Сеня из-за этого почему-то переживает.

– Сань, все в порядке, забей.

Это я-то «забей»? Незаметно качаю головой, но ответной реплики не следует.

– Написал диалог? – меняет тему.

– Написал. Не диалог, а полный бред.

– Слушай, напиши сначала по-нашему, а потом переведем, – пересаживается на пол рядом со мной.

– Ты же не знаешь испанского, – недоверчиво смотрю на друга.

– Сань, не тупи. А «гугль» на что? – вот гад! И главное рожа светится от осознания собственной гениальности. Хотя… Похоже не такой уж у меня большой выбор. – Тащи ноутбук. Давай, шевели конечностями.

– Если меня завтра пинками выгонят с занятия после твоего диалога, вся ответственность на тебе, имей в виду, – поднимаюсь на ноги и иду в свою комнату за ноутбуком.

Через полчаса у меня уже не один, а целых три диалога. Один – придуманный Арсением и переведенный гуглом, а два нагло слизанных с интернета. Совесть чиста. Можно ложиться спать.

– Пойдем покурим? – предлагает Сеня и через секунду, даже не дождавшись моего очевидного ответа, как всегда добавляет. – И правильно, спортсменам не фиг.

Через минуту шарканье тапочек по полу прерывается хлопком входной двери. Пошел на лестничную площадку. Интеллигенция. Задницу морозить на балконе не охота. Разбираю постель и иду чистить зубы. Когда Сеня возвращается, выдаю ему подушку и одеяло – разбредаемся по комнатам и ложимся спать. Но спустя долгое бесконечно-тянущееся время понимаю, что спокойно уснуть мне сегодня не судьба. Думаю о завтрашнем дне. Хочу вновь тебя увидеть, и это ожидание предстоящей встречи сводит с ума.

Не помню, когда мне все-таки удается провалиться в сон, но когда открываю глаза, слепящий свет уже заполняет всю комнату. Прикрываю глаза ладонью и чувствую, как затекла шея. С трудом поворачиваюсь и обнаруживаю свою подушку на полу. Как и большую часть одеяла. На кухне слышится возня и звонкий Сонькин голосок. На настенных часах десять утра. Сажусь на кровати и сонно ерошу волосы, пытаясь прогнать желание вновь завалиться в постель и впасть в спячку. На миг обрывочные вспышки моего сна всплывают откуда-то из глубины сознания, и я вспоминаю, что мне снился ты. Каменная эрекция лишнее тому подтверждение. Ты превращаешься в настоящее наваждение, от которого мне негде укрыться. Ни в собственных мыслях, ни даже во снах. Нужно срочно в душ и что-то с этим делать. Натягиваю спортивные штаны и выглядываю из комнаты. Судя по голосам, мама уже вернулась с ночной смены и сейчас вместе с моими гостями на кухне.

Бесшумной тенью просачиваюсь в ванную и забираюсь в душ. Выдавливаю на ярко-оранжевую мочалку гель с запахом каких-то тропических фруктов и тру тело, пытаясь отвлечься. Бесполезно. Мысли о тебе как назло лезут в голову и это обстоятельство никоим образом не помогает мне. Опираюсь согнутой рукой о темно-зеленую кафельную стену и утыкаюсь в нее лбом, пока другая ладонь скользит по неоспоримому доказательству моих желаний, связанных с тобой. Достаточно нескольких минут, воспоминания о твоем голосе и капельки фантазии о твоих руках на моей коже, чтобы испытать оргазм. Прикусываю губу, чтобы не застонать слишком громко. Господи!

Отдышаться. Помыть голову. Еще раз ополоснуться. Легче не стало. Разве что только напряжение ниже пояса чуть спало. И то, меня терзают подозрения, что теперь это может превратиться в постоянную практику. Выхожу из ванной, вытирая волосы полотенцем.

– Привет, Саш. Ты уже проснулся? – из кухни выглядывает мама. – Иди завтракать.

– Привет, мам. Да, мам. Хорошо, мам, – на ходу в свою комнату. Натягиваю синюю фланелевую рубашку в большую клетку и по привычке подворачиваю рукава. Расчесываю волосы и иду на кухню. Арсений с Соней уже полным ходом наворачивают аппетитно пахнущий завтрак.

– Теть Том, очень вкусно, спасибо! – с набитым ртом восклицает Сеня.

– Ешьте на здоровье, – мама улыбается моему другу и кормит Соню с ложки. Замечает меня в дверях. – Наш ленивец пришел. Садись.

– Ничего я не ленивец, – недовольно бурчу под нос, усаживаясь за стол и беря вилку в руку, – просто плохо спал ночью.

– И сегодня встал не с той ноги. Теть Том, или он всегда такой по утрам? – скалится Арсений.

Передразниваю его выражение лица. Он начинает ржать уже в открытую.

– Нет, обычно он молчаливей, – подыгрывает ему мама.

– Так, все. Можно мне теперь спокойно поесть? Боже!

Ни на кого моя возмущенная фраза, естественно, не действует, и они продолжают надо мной потешаться, но я уже слушаю вполуха, ковыряясь в тарелке и сам пытаясь понять свое состояние. Нервничаю, будто перед экзаменом. И есть не хочется… Совсем. Когда Арсений начинает собираться домой, предлагаю подождать, пока я переоденусь, чтобы пойти вместе. Он соглашается и усаживается на диван в гостиной рядом с Софией, которая смотрит какие-то мультики по телевизору.

– А ты куда? – мама заглядывает в мою комнату, когда я пытаюсь найти в своем шкафу что-нибудь… особенное? Не то, что ношу постоянно? Ловлю себя на этой мысли и поражаюсь собственному поведению, но все равно не могу пересилить это желание.

– У меня занятие по испанскому, – из шкафа выпадают вещи и я, чертыхаясь, запихиваю их обратно, стоя в одних светло-синих джинсах босиком на холодном полу.

– Кстати, – вдруг вспоминает что-то она, – я же вчера дозвонилась Светочке.

Замираю. Ну все, сейчас все встанет на свои места и у меня отпадет необходимость вообще куда-то идти. А вместе с ней и возможность увидеть тебя снова. Поворачиваюсь к маме.

– Такая неприятность получилась. Она очень извинялась. Дело в том, что ее забрали с аппендицитом, и она естественно не успела нас предупредить, но думала, что этот… Винсенте, кажется, да? – молча киваю. Твое имя, произнесенное еще кем-то – доказательство того, что ты действительно существуешь. – Так вот, они, оказывается, снимают квартиру вместе и он должен был тебе сказать, что занятий пока не будет.

Снимают квартиру вместе? То есть живут вдвоем? Вместе? Вдвоем? Мысли жалят, будто осы и в их болезненных укусах нет ничего целебного. Но ты не предупредил. Ты сам провел занятие. Почему, если не должен был? И кто тебе эта Света?

– Так что пока Света в больнице, занятия переносятся, – продолжает мама.

– Мам, но занятие было. И я вчера полвечера делал домашнее задание, – о том, как мы его с Сеней делали, упоминать не стоит, но не в этом суть дела. И отнюдь не поэтому я вдруг ощутил такое стремление изучать испанский язык.

– Ну, возможно, он просто решил подстраховать и подменить ее, пока Света сама не может проводить занятия, – неуверенно делает предположение мама. – Можешь подождать неделю, когда она вернется, если не…

– Мам, я опаздываю, – вот то, что нужно. Снимаю с вешалки черную рубашку на кнопках с серебристым абстрактным принтом.

– А ты потом сразу домой или… – она внимательно наблюдает, как я поспешно застегиваю пояс джинсов и кнопки рубашки, – …гулять с Арсением?

Растерянно поднимаю на нее взгляд, но вдруг прекрасно понимаю, чем продиктован ее вопрос. Вряд ли я стал бы так выряжаться на обычное часовое занятие с репетитором. Который к тому же еще и парень, что наверняка в представлении мамы пока не очень хорошо вяжется друг с другом. К счастью.

– Да, – вру. – Но не с Арсением. С ребятами из класса договорился.

– И с девочками? – если ей нужно правдоподобное объяснение, мне ничего не стоит дать такое, которое соответствовало бы ее представлению реальности.

– Куда ж без них…

Мама подходит ближе и любовно поправляет воротник на моей рубашке.

– Ты у меня уже такой взрослый. И такой красивый, Саш. Наверное, многим девочкам нравишься.

Да, мам. Только проблема в том, что они мне не очень. Нет, не то чтобы они мне не нравились вообще, но точно не в том смысле, в котором имеет в виду мама.

– Долго не задерживайся, завтра с утра в школу.

– Не буду, – Ванькина туалетная вода, за которую могу получить увесистый подзатыльник, как последний штрих.

Заглядываю в гостиную.

– Я готов, пойдем.

Арсений смотрит на меня точно так же, как и мама.

– Ого. Санек, а ты точно к репетитору или я чего пропустил?

– Он потом с одноклассниками гулять идет, – объясняет мама, одевая Софию. – И с одноклассницами, – добавляет многозначительно.

– Да вы что? Да он у нас мачо! Сначала испанский, потом одноклассницы…

У них двоих вечно эта раздражающая манера разговаривать обо мне в третьем лице. И именно потому, что оба знают, как я это не люблю. Но Арсению рот закрыть невозможно, а мама ему всегда подыгрывает. Иногда кажется, что они состоят в тайном заговоре. На самом деле Сеня моей маме очень нравится (его неотразимая харизма, очевидно распространяется на всех представительниц противоположного пола без исключения), в отличие от тех чувств, которые я вызываю у матери Арсения.

– Ну почему нет? Сашка вон у нас какой красивый.

– Да, теть Том. Это так трогательно, наш мальчик наконец-то вырос, – продолжает паясничать Арсений, театрально смахивая несуществующие слезы умиления, пока я обуваю туфли.

– Рад, что всегда даю вам темы поговорить, – поднимаюсь, захватываю сумку и ключи с крючка у двери.

– Он точно сегодня встал не с той ноги, – громкий шепот Сени, рассчитанный на то, что я его услышу.

Распахиваю дверь, пропуская Соню вперед и, схватив Арсения за капюшон, тяну за собой.

– До свидания, теть Том. Спасибо! – успевает выкрикнуть он, хватаясь руками за дверную коробку.

– Счастливо, мальчики, – смеется мама и закрывает за нами двери.

Пока ждем лифт, Соня берет нас обоих за руки.

– Ты чего сегодня такой? – уже серьезней спрашивает Сеня, когда я, не отпуская, немного нервно жму на кнопку лифта.

– Не знаю, Сень. Магнитные бури, наверное.

– Слушай, у тебя может сегодня свидание?

Разъезжающиеся в стороны створки лифта отсрочивают необходимость отвечать. Но Арсений не был бы собой. Пока заходим внутрь, вопросы продолжают фонтанировать из моего друга.

– Почему не рассказал? Как зовут?

«Винсенте». Нажимаю на кнопку с цифрой один.

– Грудь большая?

«Я бы сказал мускулистая такая грудь». Двери плавно закрываются за моей спиной.

– Маленькая и худенькая? Симпатичная?

«Высокий и красивый. Как бог». Лифт, кряхтя, везет нас вниз.

– Сань!

– Именно, – отделываюсь одним вполне емким словом на весь его поток вопросов, когда двери лифта открываются уже на первом этаже.

– Что именно «именно»?

– Сень, давай я как-нибудь потом тебе расскажу, ладно? – выходим на улицу, чуть жмурясь от слепящего под лучами зимнего солнца снега. – Я уже опаздываю.

– Ловлю на слове, – подмигивает. Разворачиваюсь и в спину слышу: – Ты такой у меня уже взрослый. Я горжусь тобой.

Не оборачиваясь, показываю ему средний палец и слышу, как он ржет. Вот гад! Умеет достать, когда и так нервы на последнем пределе. А они действительно там. Всю дорогу к тебе пытаюсь понять, что именно меня заставляет так нервничать: наше предстоящее занятие или вероятность того, что его может не быть.

Уже знакомый двор, знакомый подъезд. Какой-то мужик с мусорным ведром открывает дверь, и я проскальзываю вслед за ним. Мужик, как оказалось, живет на первом этаже, поэтому на лифте я поднимаюсь один и слышу как в ушах отдает мое сердцебиение. Пищит, шуршит, закладывает их. Ну давай, еще в обморок упади, «призер городских соревнований по рукопашному бою среди юношей». Делаю вдох и выхожу из лифта. Сегодня даже не обращаю внимания на его скрип и скрежет. Твоя дверь. Несколько секунд и я нажимаю на дверной звонок.

Вот сейчас. Ты откроешь дверь и скажешь, что занятий пока не будет и что ты никакой не репетитор. Или вообще не откроешь. Что еще хуже, потому что в первом случае у меня все-таки будет возможность увидеть тебя. Хоть на минуту. Или…

Дверь распахивается, и мое сердце гулко и стремительно ухает куда-то в пропасть. Ты.

– ¡Hola! – улыбаешься, распиная меня своей улыбкой окончательно.

– ¡Hola! – тише, чем планировал. А ты еще красивее, чем я запомнил. Джинсы, зеленая футболка и бугорки мышц под ней. Не сильно рельефные, но заметные и такие…

Что-то говоришь еще, и я подозреваю о чем, но почему-то отходишь в сторону, пропуская меня внутрь. Занятие будет? Я ничего не перепутал? Вхожу. Снимаю куртку, и ты опять забираешь ее из моих рук. Вешаешь на крючок. Немного нервно поправляю волосы и челку, упавшую на глаза.

– Espera un momento… / Подожди минутку… – исчезаешь где-то. Снимаю обувь и прохожу в комнату. На диване лежит книга, перевернутая корешком вверх. Читал? Поворачиваю голову, чтобы посмотреть название «Manual Del Guerrero De La Luz» Paulo Coelho. Беру ее в руки и пробегаю взглядом по распахнутым страницам. На испанском. Естественно. На каком же еще ты можешь читать.

– "Warrior Of The Light" – вздрагиваю от твоего голоса, и книжка выпадает из рук. Опускаюсь и поднимаю ее, но не замечаю, как ты подходишь ближе. Поэтому когда поднимаюсь и поворачиваюсь, практически утыкаюсь в тебя. Книга вновь вываливается. Чертыхаюсь. Извиняюсь. Перманентное ощущение собственного дебилизма не покидает ни на секунду. И вдруг ты смеешься. Нет, этот звук нельзя назвать смехом. Это заразительная и восхитительная мелодия. Сам наклоняешься и поднимаешь книгу, бросая ее на диван. Надеюсь, мой пунцовый цвет лица еще можно списать на мороз.

Слегка подталкиваешь к стулу, на кратчайшую долю секунды касаясь моей спины теплой ладонью. Пытаюсь усиленно вспомнить теорему Пифагора, потому что пойти в душ прямо сейчас, у меня возможности нет. А потребность встает весьма остро. Встает. Потребность. Остро. «Квадрат гипотенузы прямоугольного треугольника равен сумме квадратов катетов. Если квадрат стороны треугольника равен сумме квадратов двух других его сторон, то этот треугольник прямоугольный» – проговариваю в уме снова и снова пока усаживаюсь за стол и достаю из сумки тетрадь, учебник и ручку. Ты садишься рядом и забираешь мою тетрадь, случайно задевая своей рукой мои пальцы. Ощущение, будто джинсы когда-то купили на вырост и этот «вырост» уже давным-давно себя исчерпал. Особенно в бедрах. Но отодвинуться от тебя не могу. И теорема теряет свою эффективность с каждой секундой твоего присутствия рядом.

Пробегаешь взглядом мое домашнее задание, и я замечаю снисходительную улыбку. Ну, а чего ты ожидал? Если бы я знал испанский так, как ты, я бы не пошел к репетитору. Но ты ничего не говоришь, откладываешь тетрадь в сторону и поворачиваешься ко мне.

– ¡Hola, Alejandro! ¿Qué tal? – мягко произносишь. Обычный бессмысленный вопрос звучит до ужаса интимно. Или меня уже просто ведет от тебя?

«Квадрат катета прямоугольной гипотенузы…»

– ¡Hola, Vicente! ¡Bien! ¿Y tú? – выдавливаю из себя. Киваешь и улыбаешься.

– Bien, gracias. ¿Y qué tienes de nuevo? – это же мой диалог! Вернее те несчастные несколько реплик, которые я смог выжать из своего аморфного сознания вчера.

– No tengo nada de nuevo, – внутренне морщусь от осознания собственного примитивизма. Ты улыбаешься и просишь:

– Cuéntame acerca de ti.

И насилуя свой мозг на предмет, полученных в школе знаний по испанскому я с горем пополам начинаю рассказывать о себе и о своей семье. Ты слушаешь так, будто я сейчас не стандартную разговорную тему пытаюсь воспроизвести, а будто тебе действительно интересно то, что я говорю. Несколько раз поправляешь меня. Ну ладно, не несколько, почти в каждом предложении, но со мной происходит странная вещь. Чувствую, как постепенно расслабляюсь и уже не так паникую. Хотя джинсы все так же болезненно жмут в области паха. Тебя не смущают мои ошибки, и ты не закатываешь многострадально глаза, как наши преподаватели в школе, делая вид, что я несу полный бред.

Мы просто разговариваем. На протяжении всего занятия. Ты незаметно меняешь общие темы, пытаясь зацепить как можно больше лексики. Но поскольку с этим у меня тоже есть проблемы, замечаю как ты время от времени, что-то записываешь в своем блокноте. Час пролетает едва заметной минутой, и ты вновь задаешь домашнее задание. Уже на среду.

Одеваюсь под твоим почти физически-ощутимым взглядом, прощаюсь и выхожу за дверь. Вдох-выдох. Ступеньки незаметно мелькают перед невидящим взглядом. Наверное, ты действительно решил подстраховать эту свою Свету, пока она в больнице, чтобы не потерять ученика. Но через неделю она вернется и что тогда? Мне придется заниматься с ней, а не с тобой? Понимаю, что от меня здесь ничего не зависит, но, возможно, я все же смогу время от времени видеть тебя. Мое наваждение.

Выхожу на улицу и пешком отправляюсь домой. Идти прилично, но по официальной версии я сейчас тусуюсь с компанией, поэтому возвращаться сразу не стоит. Где бы убить время? Не спеша бреду по улице, спрятав лицо в капюшон. Ненавижу шапки. И зонтики. И… Останавливаюсь у огромной ярко-освещенной стеклянной витрины. Несколько секунд смотрю, решаясь войти или нет. Давно думал об этом, а сейчас и вовсе ощущаю непреодолимое желание. Деньги с собой есть, но если я это сделаю, мать убьет меня, наверное. А если не она, то Ванька точно. Помявшись еще несколько минут, открываю дверь. Негромкий звоночек над головой привлекает ко мне внимание.

– Добрый вечер, – девушка за стойкой справа от меня приветливо улыбается. – Что-то подсказать?

– Нет… Да, – еще секунда и бездумно ляпаю: – Можно сделать пирсинг? – все, я нежилец, но волнительный восторг от того, что я собираюсь сделать что-то запретное (в последнее время этого запретного у меня в жизни хоть отбавляй), подогревает изнутри еще больше.

– Конечно. Какой именно? – видя мою нерешительность, указывает на каталог. Полистав фотографии, выбираю пирсинг брови. Его можно будет замаскировать под челкой. Хотя бы на первое время.

– Сережка или штанга? – предлагает мне выбрать из того, что у них есть. Выбираю небольшую штангу из биопласта.

Спустя какое-то время довольно болезненных ощущений в моей левой брови красуется горизонтальный пирсинг и лично я в восторге от того, как это выглядит. Получив подробную инструкцию о том, как ухаживать за ним до полного заживления ранок, отдаю практически все имеющиеся у меня деньги, но это того стоило. На улице уже стемнело, и я направляюсь домой. Необъяснимо довольный и чуть возбужденный. Интересно, а ты заметишь?