Текст книги "Трудности языка (СИ)"

Автор книги: Ксения Кононова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

Глава 13

I need a summer, but the summers come and gone.

I need a summer, but it's winter in my heart.

It's all the same, the fucked up game you play with me.

I need to hold you, but you're never coming back.

I can't get аny lower,

I can't find аll the pieces of my broken life,

But I try… I still try…[13]13
  Мне нужно лето, но они приходят и уходят.
  Мне нужно лето, но в моем сердце зима.
  Это все та же чертова игра, в которую ты играешь со мной.
  Мне нужно удержать тебя, но ты никогда не возвращаешься.
  Я уже не могу упасть еще ниже.
  Я не могу найти все осколки своей разбитой жизни.
  Но я пытаюсь… Я до сих пор пытаюсь…


[Закрыть]

VAST – Winter In my Heart

«Жизнь порой бывает удивительно скупа – целыми днями, неделями, месяцами, годами не получает человек ни единого нового ощущения. А потом он приоткрывает дверь – и на него обрушивается целая лавина»

Пауло Коэльо

Прошла всего одна секунда, а мне кажется, что я уже успел прожить целую жизнь. Дельгадо. Фамилия, указанная в регистрационном журнале. Твоя фамилия. Которую я узнаю спустя десять лет. Шок, парализовавший тело, вдруг превращается в мощный выброс адреналина, и я чувствую, как на миг остановившееся сердце пускается в сумасшедший ритм. Ты вернул мой подарок. Не успеваю делать вдохи. В голове муть от недостатка кислорода. Меня начинает трясти. Сказать. Я должен что-то сказать. Зачем я пришел? Ах, да.

– Доброе утро. Я старший администратор этой гостиницы и Вы просили разбудить вас в девять. – Произношу не своим, а каким-то искусственным голосом. Не на универсальном английском, как обычно, а на испанском. От шока? По привычке?

– Спасибо, – твой голос, будто сигаретный дым, проникает в меня, отравляя, обдирая и разъедая все внутри и неся мазохистское удовольствие. Моя зависимость. Так радостно улыбаешься и киваешь, что я со всей отчетливостью понимаю, ты не узнал меня. Прошло столько времени и… Естественно, не узнал. Разве должен был?

На тебе банный халат, нет очков, и ты босиком стоишь на полу. Ты. Стоишь. В полуметре от меня. Так близко, что я могу протянуть руку и коснуться тебя. Ты почти не изменился. Такой же высокий и красивый. Такой же… ты. Глаза, губы и ярко-выраженный кадык на шее. Уже не помню ни слова из того, что ты мне говорил когда-то, но воспоминания о твоих губах на моей коже сметают меня подобно горному оползню, несущемуся на беспредельной скорости. У меня пересыхает во рту, и я стою, видя и ощущая эту опасность, но не в состоянии избежать своего конца. Это кошмарный сон. И я не могу проснуться. Уйти. Да. Нужно развернуться и уйти. Оторвать эти чертовы ноги от этого гребаного пола и сдвинуться с места. Не могу. Прирос. А время идет, и секунды болезненно отсчитываются неумолимой стрелкой. Вопросительно приподнимаешь бровь. Ждешь, что я что-то еще скажу. Боже, я таким идиотом не чувствовал себя с семнадцати лет.

– Если еще что-нибудь будет нужно – обращайтесь.

Не знаю, где я нахожу в себе силы, но мне удается сделать шаг назад и даже отвернуться. За спиной хлопает твоя входная дверь, и я проваливаюсь в состояние, будто меня оглушило после мощного взрыва. Пока иду по коридору и спускаюсь в холл, с каждым шагом меня окутывает какой-то непробиваемый сюрреалистический кокон, внутри которого я мысленно корчусь от агонии сознания.

Захожу за стойку и первым делом открываю журнал регистраций. Скольжу указательным пальцем пока не нахожу твой номер. Винсенте Анхель Дельгадо Санчес. Провожу пальцем в сторону до графы «длительность пребывания» – неделя. Охренительно. Дата заселения вчерашняя, дата выписки – утро воскресенья. Неделя Ада. Что-то я себя неважно чувствую. Может, взять больничный на эту неделю? Горько хмыкаю про себя. Ты болезнь. Настоящая чертова неизлечимая болезнь. И, похоже, я на грани рецидива.

– Ириша, дай сигарету.

Она удивленно поднимает на меня глаза.

– На нас летит метеорит?

Непонимающе смотрю на нее, пока мозг то впадает в ступор, то с сумасшедшей скоростью пытается найти хоть одну рациональную мысль в хаосе сознания.

– Саш, ты куришь только в трех случаях, – произносит подозрительно. – Когда очень пьян, – делает вид, что принюхивается. – Это отпадает. После крышесносного аха. Это тоже отпадает, разве что тебя только что не взяли в качестве моральной компенсации за несвоевременное пробуждение. И если ты в глубоком потрясении. Завтра Конец Света?

Сегодня, Ириш. Он сегодня и он уже наступил. Ты вновь появился в моей жизни без объявления войны, а я только и могу, что выбросить белый флаг, будучи полностью застигнутым врасплох.

– Я не понял, тебе жалко сигарету? – оставляю ее монолог без ответа. Меня бросает в пот и у меня явно проблемы с дыханием. Приступ тебя. И это спустя десять лет?

– Да ради бога, – достает из сумочки пачку длинных и тонких дамских сигарет с ароматизатором яблока. – Иди, позорься.

– Даже не сомневайся, – вытягиваю одну сигарету. – И зажигалку, – она протягивает мне что-то маленькое и блестящее.

Выхожу на улицу во внутренний двор на место для курения. Сажусь на кованую лавочку и только с третьей попытки подкуриваю сигарету. Пальцы мелко дрожат. Гадость редкостная, но мне нужно взять себя в руки. Я просто был не готов. Сейчас соберусь с мыслями, и все будет в порядке. Затяжка. Выдох. В горле слегка першит. Все нормально. Ты меня не узнал. Возможно, мы даже не пересечемся за эту неделю. Затяжка. Выдох. Волна отчаяния. Боже, я сдохну за эти четыре дня. Прикрываю глаза и делаю глубокие вдохи. Паника понемногу проходит. Или это самовнушение?

Я уже взрослый мужчина. Я изменился. Ты изменился. Все изменилось. То, что между нами было когда-то, осталось там, на расстоянии в десять лет, в той съемной квартире, где ты занимался со мной испанским, где я занимался с тобой любовью. Руки все еще дрожат, но у меня впереди целый рабочий день. Нужно найти, чем себя отвлечь и не думать каждую секунду, что ты находишься со мной в одном здании. Опасная близость. Сбежать и остаться. Смешанное чувство, которого я так давно не испытывал. Чувство, которое во мне порождаешь только ты.

Выбросив окурок в урну, возвращаюсь к стойке.

– Полегчало? – Ира вопросительно приподнимает бровь.

– Не особо. Мне нужно что-то сладкое. Есть?

– Саш, с тобой все в порядке? – уже без издевок. Серьезно и чуть обеспокоено.

– Да, – улыбаюсь, пересилив себя. Нужно отвлечься.

– Ладно, – недоверчиво. Роется в сумке, пока я обхожу стойку и становлюсь рядом с ней. – О! Тебе должно понравиться! Та-дам! – вытаскивает наружу чупа-чупс.

– Ириш, ты же не думаешь, что я буду его здесь…

– Сосать? – договаривает за меня. – Ну, как хочешь. Значит, останешься без подарка.

– Давай сюда, – забираю со вздохом конфету из ее руки. Мне нужно что-то сладкое, оно успокаивает меня лучше сигарет. Разворачиваю обертку и засовываю чупа-чупс в рот. Господи, и это конфета для детей.

Не успеваю я выбросить обертку, как в холл со стороны парадного входа вплывает огромная охапка нежно-розовых роз. Мы с Ирой одновременно прирастаем к месту. Она от восторга, я от еще одного потрясения. У Арсения вообще крыша поехала. Он с ослепительной улыбкой подходит к нашей стойке, и я автоматически достаю чупа-чупс изо рта, издав при этом характерный хлюпающий звук.

– Привет, Санек. Вижу у тебя планы на вечер. Готовишься? Отрабатываешь навыки? – кивает в сторону конфеты в руках. Ну хоть раз бы промолчал.

– Оборжаться можно, – передразниваю его выражение лица. Сказать что ли, что это Ириша практикуется? Пусть губу раскатает. – Если веник мне, то ты не угадал. Я больше люблю красные, – произношу, пытаясь сам себя отвлечь от состояния лихорадочной внутренней дрожи, пока Ира, онемев от восторга, стекает растаявшим мороженым на пол.

– Извини, Сань, но нет.

Кто бы сомневался. Протягивает букет Ире.

– Для самой красивой и очаровательной леди, которая просто обязана согласиться на ужин сегодня вечером.

Это уже отчаяние. Засовываю конфету за щеку и облокачиваюсь на стойку. Великолепное шоу и я в первом ряду. Ириша забирает цветы и кокетливо улыбается.

– Я подумаю. А букет потрясающий. Спасибо.

– Я вечером заеду за тобой, – чуть понизив голос до интимного, произносит Арсений, беря руку Иры и касаясь ее губами. Мысленно качаю головой. Можно залюбоваться, если не знать истинных мотивов.

На миг отвлекаюсь от них, замечая, как по ступенькам спускаешься ты. Конфета раскалывается во рту пополам от давления челюстью, и я успеваю вытащить пластмассовую палочку изо рта за мгновение до того, как ты подходишь к стойке. На тебе строгий деловой костюм темно-серого цвета и рубашка с легким розоватым оттенком. Очков нет. Ты перешел на линзы? Нефритовые глаза. Сколько тебе сейчас? Тридцать четыре? Что ты вообще здесь делаешь? Зачем вернулся? Нет. Я не хочу знать. Бросаешь взгляд на воркующих Иру с Сеней и улыбаешься, а затем поворачиваешься ко мне. Дышать. Не думать. Не реагировать. Дежавю родом из прошлого. Сукин сын, что же ты делаешь со мной?

– Можно вызвать такси? – протягиваешь лист бумаги с записанным адресом.

Сейчас бы мне очень пригодилось умение Иры говорить русским матом и при этом вежливо улыбаться. Лишь киваю головой и набираю номер. Вызываю машину, назвав конечным пунктом назначения записанный адрес. Взгляд случайно цепляется за твою руку, лежащую на стойке. Обручальное кольцо. Как долго обычно длится предсмертная агония?

Кладу трубку и четко подбирая каждое слово, говорю, что машина будет через пять минут, называю тебе модель и цвет автомобиля. Благодарно улыбаешься и я вижу как твой взгляд скользит по моему бейджику.

– Большое спасибо, Алехандро.

Господи, тысячу раз пожалуйста, только отойди уже от этой стойки и от меня. И прекрати меня так называть. И не смотри так внимательно, будто уловил что-то знакомое, но давно забытое.

– Ириш, я отойду, – поворачиваюсь к сладкой парочке и обхожу тебя под твоим пристальным взглядом, направляясь… Куда? Куда я пытаюсь сбежать и где спрятаться? Иду в туалет для персонала и, открыв холодную воду, умываюсь и смачиваю шею. Поднимаю глаза и смотрю на свое отражение. Неужели я настолько изменился? Лишь немного сменил стрижку. И уже, конечно, не семнадцатилетний пацан. Хотя тут бы я поспорил. С момента, как увидел тебя, именно таким себя и чувствую.

В кармане брюк оживает мобильный телефон и, сделав вдох, вытираю руки и вытаскиваю его наружу. Мое спасение? Панацея? Замена?

– Привет, Вик, – именно в эту секунду я почему-то безумно рад услышать его голос.

– Я тебя не отвлекаю? – слышу, как он выдыхает струйку дыма и знаю, что улыбается.

– Нет. Рад тебя слышать. Как рабочий день? Народ доволен?

Смеется.

– Угадай.

– Даже не сомневаюсь. Мне бы тоже сейчас не помешали твои волшебные руки.

– Думаю, это можно организовать, – многозначительно. – Но, правда, не совсем сейчас.

– Тогда до вечера? – даже не задумываясь над тем, что творю. А что я собственно творю? У тебя давно своя жизнь, а у меня своя. Назло тебе? Не имеет значения.

– Договорились. Где-то около десяти?

– Идеально. Буду ждать, – сбрасываю вызов. Еще один взгляд в зеркало и глубокий вдох.

Ты женат. Не выглядишь несчастным, значит своей жизнью доволен. Я рад, что ты счастлив. Счастлив ли я? Не уверен. Я мог отказаться от предложения Вика и прослоняться полночи одному по квартире. Но я не хочу оставаться один. Хотя сейчас кажется, что разницы уже нет. Один я или с кем-то. Все равно один. Потому что не с тобой.

Когда возвращаюсь, тебя уже нет, а вот Арсений все еще здесь.

– Сань, с тобой все хорошо? – две пары вопросительных глаз устремлены на меня.

– Все отлично, – рассеянно. Не хочу об этом говорить и поднимать эту тему, хотя знаю, что Сеня выслушал бы. Уверен, он помнит.

– Точно?

Начинаю внутренне закипать.

– Сень, все просто охренительно, – излишне резко. Краем глаза замечаю, как они с Иришей переглядываются.

– В следующий раз куплю букет и тебе тоже, не дуйся, – примирительно дразнясь.

Усилием воли, удерживаю себя, чтобы не взорваться и не впечатать канцелярский стаканчик в стену позади меня. Зря я бросил спорт, тренировки всегда помогали снять это агрессивную импульсивность. Хоть бери и едь к Ваньке в клуб. Гениальная мысль, но до вечера такой возможности нет, а мне нужно как-то продержаться до этого самого вечера.

– Сань, пойдем выйдем, – от поддразниваний не осталось и следа и это не хороший знак. Я не хочу об этом говорить. Сейчас не хочу.

– Я же сказал, все хорошо, – спокойнее. – Честно, – смотрю на друга. – Иди уже, не мешай работать.

Он не верит, но я на это и не рассчитывал. Быстрый поцелуй с Иришей и хлопок мне по плечу. Через несколько минут остаемся с Ирой в холле одни. Ну, за исключением периодически слоняющихся туда-сюда наших постояльцев и остального персонала гостиницы. Ира подозрительно молчит, и я начинаю чувствовать себя виноватым. Они здесь не при чем.

– Так сегодня будет большая ночь? – не громко.

– Бешенство прошло? – подозрительно. Не отрываясь от монитора компьютера и набирая ответ на заявку о брони по электронной почте.

– Не было никакого бешенства. Просто…

– Просто еще чуть-чуть и ты начал бы кусаться, – Ириша не отличается особой дипломатией и говорит все, как есть. Поворачивается ко мне. – Какая муха тебя укусила сегодня? Я тебя таким никогда не видела.

А я таким и не был уже очень долгое время. Подобные припадки – следствие одной неизлечимой болезни.

– Извини, просто не было настроения.

– Не было настроения, это когда ты приносишь из ресторана кусок торта и сметаешь его в мгновении ока. Саш?

– Ммм…

– Я тебя боюсь, – разворачивается опять к монитору.

Не выдерживаю, и у меня вырывается смешок. Замечаю ее улыбку. Тема закрыта. Спасибо, Ириш.

– Так как? Цветы, ужин… – многозначительно замолкаю, чтобы она сама продолжила логическую цепочку.

– … поцелуи, такси, спать.

– С каких пор ты стала такой неприступной крепостью? – изумленно приподнимаю бровь. – Не поздновато ли в двадцать пять? Замучаешь, мужика. Сбежит.

– Не сбежит, – самодовольно и как-то опасно улыбаясь.

Хмыкаю и отвечаю на звонок телефона. Рабочий день в разгаре. Ближе к вечеру мне удается взять себя в руки и забить голову массой других вещей, связанных с работой. Ты возвращаешься в пять вечера и, пересекая холл, направляешься к нам за ключом от номера. На короткую секунду встречаюсь с тобой взглядом и, кивнув Ирише, успеваю отойти от стойки за миг до того, как ты подходишь к ней. Чего я боюсь? Себя и своих реакций? Того, что ты все-таки вспомнишь? Тогда будет хуже.

Возможно, все не так, как кажется на первый взгляд? У нас с тобой не было истории отношений. Была моя болезненная любовь, которой я каким-то образом смог заставить тебя поддаться искушению. И это все. Может быть, именно сейчас я должен что-то понять и отпустить тебя окончательно? Остались воспоминания. Мои воспоминания. И они никак нас не связывают. Да. Теперь это очевидно. Если я переживу эту неделю, я наконец-то переболею тобой.

Около девяти вечера возвращаюсь домой, так и не заехав к Ваньке. Раздражительность немного улеглась, оставив мутный осадок. Принимаю душ и разогреваю в микроволновке остатки курицы, но так и не притрагиваюсь к еде. В начале одиннадцатого в мою входную дверь раздается стук, и я немного расслабляюсь. Открываю двери. Вик и пиво. Отличное сочетание, особенно на этот вечер. Целую его в пороге. Немного жестко и он что-то мычит в мой рот.

– Кто-то соскучился? – чуть удивленно отстраняясь.

– О да! Еще как, – кому лгу этим всем? Тебе? Ему? Себе?

Забыв о пиве, расстегивает мне пуговицы на джинсах, а я стаскиваю с него футболку. Избавляемся от одежды по пути в комнату и когда валимся на диван, на нас уже ничего нет. Зато эрекция у обоих.

Вик усаживается на мои бедра и трется о мою кожу. Нет, он не ты. И сейчас я не знаю рад ли я этому или разочарован.

– Сегодня моя очередь делать тебе массаж, – сжимая его за ягодицы, вдруг произношу.

Замечаю, как он почти незаметно напрягается. Привстаю, и Вик машинально оплетает меня за талию ногами. Обхватываю его эрекцию и, плавно скользя ладонью, ловлю выдох губами. Двигает бедрами навстречу моим движениям, трясь ягодицами о мой стояк. Для оргазма мне этого пока мало, а для того чтобы держать себя в руках уже слишком. Запускает пальцы в мои волосы и чуть тянет за них, отвечая на поцелуи.

Валю его на спину и сползая вниз, медленно обвожу языком головку. Он прикрывает глаза и облизывает губы. Спускаюсь языком ниже. Влажный мазок меж ягодицами и Вик чуть дергается, но уже не зажимается. Проникаю языком глубже, одновременно лаская его ладонью. Через минуту обхватываю губами его возбуждение, а мой мизинец проскальзывает в него.

– Сань… – удивленный выдох, но не останавливает меня, разводя бедра шире. Замечаю, как начинает блестеть от пота его кожа и как шумно он начинает дышать.

Выбираю ритм, и Вик полностью подстраивается под него. Скользнуть пальцем, он интуитивно подкидывает бедра, и я заглатываю его глубже. Скользнуть – подкинуть – заглотить. Спустя несколько минут чувствую, как его мышцы напрягаются и через секунду тело вздрагивает. Он стонет, кончая мне в рот и запрокидывая голову. Сглатываю и, приподнимаясь, накрываю его своим телом, чуть толкаясь меж ягодиц. Целую в ключицу, плечо. Вик открывает глаза, и я понимаю по его взгляду, что могу его сейчас трахнуть. Он даст. И если бы не сегодняшняя неожиданная встреча с моим прошлым, я бы так и сделал не задумываясь. Но меня что-то останавливает. Я сейчас с ним потому, что не могу получить того, кого на самом деле хочу? Вижу, как он чуть нервно сглатывает.

– Хочешь? – севшим голосом.

Не могу. Блядь!

– Не сегодня. Тебе и так достаточно новых впечатлений, – он улыбается и тянется к моим губам. Оплетает мою талию ногами и провоцирующе трется о мой стояк, который скользит четко меж его ягодиц.

– Вик… – задыхаясь, – какого хрена ты делаешь?

Но его уже несет полным ходом, и я чувствую, что он утягивает меня за собой. Впиваюсь в его губы. Немного грубо. Подхватываю за бедра и делаю рывок на себя. Вик сползает с подушек. Он хочет меня, я хочу его. Ты счастлив. Не со мной. Доли секунды. Принимаю решение.

– Подожди… – достаю из выдвижного ящика презервативы и тюбик смазки.

Обильно смазав пальцы, вновь проскальзываю одним внутрь его тела. Вик уже не боится и не зажимается, мой палец свободно двигается в нем, пока он прикрывает глаза, начиная дышать чаще. Ему повезло, я знаю, что такое первый раз. Осторожно добавляю еще один палец, и он чуть подается бедрами вперед. Выскальзываю и устраиваюсь меж его бедер.

– Теперь расслабься и дыши… – возле уха. Легкий кивок.

Очень осторожно и медленно вхожу в него. Прикусываю за нижнюю губу, внимательно наблюдая за выражением лица и прислушиваясь к сиплым звукам. Так горячо и так туго. Плотный обхват его тела и мне удается ненадолго забыть о тебе.

– Все нормально? – целую в шею и плечо, когда заполняю до конца.

– Да, – не слово, выдох.

– Готов? – и не давая ему и доли секунды на то, чтобы подумать и ответить, делаю толчок. Он от неожиданности открывает рот, резко втягивая в себя воздух. Начинает сжимать меня в себе.

– Не делай так, – хрипло.

Накрываю его губы, проскальзываю языком внутрь, обвожу его язык и нёбо. Вик опять расслабляется, и я начинаю плавно двигать бедрами, не сбиваясь с ритма и не останавливаясь. Он стонет и у него опять встает. Ненадолго останавливаюсь и приподнимаюсь. Нахожу тюбик смазки и, выдавив немного на его руку, перекладываю ее на стояк.

– Давай…

Он сначала теряется, но потом понимает о чем я и начинает ласкать себя сам. Больше ничего кроме прерывистых стонов и сбивчивого дыхания не нарушает тишину моей квартиры. Вик кончает за несколько секунд до меня. Сделав еще несколько толчков, утыкаюсь в его плечо, чуть вздрагивая. Несколько минут приходим в себя, и я приподнимаюсь, заглядывая в его лицо.

– Ты как, провокатор? – не громко.

– Массажист из тебя отличный, – все еще тяжело дыша, но улыбаясь. По вискам стекают капельки пота. Глаза блестят. Приподнимается и целует меня. – Пива?

Смеюсь.

– Отличная мысль.

Мы принимаем душ, вернее это похоже на то, как люди принимают душ, потому что в воде все стены, пол и даже зеркало. А потом пьем уже успевшее нагреться пиво, и в ход даже идет моя уже остывшая курица. Вик рассказывает о том, что полгода назад его бросила девушка, с которой он встречался почти год. И именно после этого он не без труда смог себе признаться, что парни ему все-таки нравятся больше. Но я почему-то оказался первым, с кем он решился пойти, и до меня у него парней вообще не было. Живет с отцом, после развода родителей и уже четыре года работает массажистом, окончив медучилище.

Наблюдая за ним, ловлю себя на мысли, что он абсолютно не напрягает. Мне с ним достаточно легко, как с Сеней. Только с Виком я еще и трахаюсь. Приятное дополнение. Но я все равно не чувствую того, что я чувствовал с тобой. Интерес, возбуждение, какой-то азарт – да, но это все не то по сравнению с тем, что я испытал сегодня в твоей непосредственной близости. Тебе даже можно не прикасаться ко мне, чтобы у меня отказывали легкие и сердце. Бесконтактный бой. И неизлечимые увечья. Для меня.

– Трудный день? – интересуется Вик, сидя на моих бедрах и массируя спину, пока я лежу, уткнувшись лицом в простыню.

– Угу. Не то слово.

Его пальцы и ладони так незаметно сменяют друг друга, расслабляя мышцы, что я просто впадаю в состояние транса. Ну почему нет какого-нибудь внутреннего тумблера с кнопками «вкл.» и «выкл.» чтобы можно было выключить одно чувство и включить другое?

– Я тебя припахал, наверное. Ты и так целый день этим занимаешься, – мычу из толщи дивана.

– Тебе в удовольствие, – знаю, улыбается. А я сволочь.

– Вик?

– Ммм…

Его руки мягко поворачивают мою голову сначала в одну сторону, потом в другую и я отчетливо слышу, как внутри что-то хрустит. Не лучшее время сейчас заговаривать о том, о чем я хотел. Не дай бог еще свернет мне шею ненароком.

– Что? – тихо. Целует спину и трется кончиком носа. Приятно. Ну, почему я больше ничего не чувствую?

А собственно что? Сказать, что я безнадежно влюблен в другого человека и то, что мы с ним трахаемся уже несколько дней еще не значит, что я чувствую к нему что-то особенное? А может и он этого не чувствует, буду тогда выглядеть самовлюбленным идиотом с приступом нарциссизма. Почему он должен в меня влюбиться? Потому что я первый попавшийся ему парень? Не все же такие дураки, как я. А я теперь буду до конца жизни сопливо оплакивать свою несчастную первую любовь? Того человека, который откровенно хер на меня ложил и даже в упор не узнал? Каков итог? Прошлое в прошлом. Ты в прошлом. Нас больше ничего и никак не связывает. Вик – моя возможность забыть тебя.

– То, что ты хотел сказать, можно выразить в словах или тебе просто нравится мое имя? – смеется.

– Какие у тебя планы на пятницу? – произношу совершенно не то, что планировал, поворачиваясь на спину под ним. Он чуть привстает и вновь садится на мои бедра.

– Предлагай.

– Можно сходить в клуб вечером.

– Свидание? – я всего на несколько секунд заминаюсь, но он улыбается. – Давай созвонимся ближе к пятнице и тогда я точно скажу.

Согласно киваю. Бросаю взгляд на настенные часы. Начало второго ночи. Я завтра не встану. Вернее уже сегодня. Вик легко соскакивает на пол и берет в руки мобильный телефон.

– Такси вызову, – отвечает на мой вопросительный взгляд.

– Можешь остаться у меня, – помирать так с музыкой. Какая уже нафиг разница? Сам себя закатываю в бетон. Но вдруг что-нибудь да выйдет?

Вик ложится рядом.

– Мне вставать через четыре часа.

– Звучит, как угроза, – поворачиваюсь на бок. – Столкнешь меня с дивана, а то я точно не встану.

Первая мысль моего проснувшегося сознания – «и сегодня только среда». Глубокий вдох и я открываю глаза. Легкий запах сигаретного дыма. Вик курит на балконе. Серый свет проникает сквозь окно, значит пасмурно. Выползаю из постели в тот момент, когда Вик выходит с балкона. Волосы чуть влажные. Уже после душа и одетый, и даже в очках.

– Привет и пока, – быстрый поцелуй на ходу. – Созвонимся.

Сонное «угу» и хлопок входной двери. Принюхиваюсь. Пахнет кофе. Огромное человеческое спасибо, Вик. Собираюсь на работу, стараясь не думать о том, что и кто меня там сегодня ждет. Но под ложечкой сосет точно так же, как в семнадцать, когда я собирался к тебе на урок.

Ириша уже на посту. По выражению лица сложно определить в каком настроении и это не добрый знак. Но я даже не успеваю рта открыть, как она выходит из-за стойки, в руках пачка сигарет и зажигалка.

– Я на перекур.

Если Ириша идет на перекур в восемь утра, у нее явно в голове поток нескончаемых навязчивых мыслей. Лишь киваю и захожу за стойку. Проверяю почту на компьютере, периодически приветственно кивая, здоровающимся со мной коллегам. Просматриваю записи в журналах, проверяя, кто выехал, и кто сегодня должен заселиться. Нужно еще проверить, подготовили комнаты или нет. Стандартная процедура, за которой не замечаю подкравшуюся из-за угла опасность.

– Доброе утро, – твой испанский я ни с чем в мире не спутаю. Мысленно считаю до пяти и поднимаю глаза.

– Доброе утро, – отличное начало рабочего дня.

Обязательно так внимательно меня рассматривать?

– На мое имя сообщений не оставляли? Винсенте Дельгадо.

Так и хочется ляпнуть, что я в курсе.

– Одну минуту.

Поворачиваюсь к ячейкам и пробегаю взглядом по номерам, ища семьдесят седьмой. Руки опять начинают мелко дрожать. Вдох. Извлекаю два конверта и кладу на стойку перед тобой. Ты берешь их и несколько секунд задумчиво вертишь в руках. Я помню этот жест. Ты так делал всякий раз, когда хотел что-то сказать, но так и недоговаривал. Я до сих пор это помню? Поспешно отворачиваюсь к монитору компьютера. Какая теперь уже разница?

Боковым зрением замечаю, как ты уже отходишь от стойки, но вдруг останавливаешься и вновь поворачиваешься ко мне. Непонимающе перевожу на тебя взгляд.

– Да? Что-то еще?

– Жаль, что ты перестал носить пирсинг. Он тебе безумно идет.

Разворачиваешься, не дожидаясь ответной реплики, и направляешься к ступенькам, пока я, лишившись дара речи, провожаю тебя взглядом. Ты узнал меня.

Ты.

Узнал.

Меня.