Текст книги "Пощечина"

Автор книги: Кристос Циолкас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

Арт стоял в ногах кровати. Галстук он уже снял и теперь начал медленно расстегивать рубашку. В его движениях не было ничего женственного; он умышленно не торопился, казался решительным и уверенным в себе. Он отшвырнул рубашку, и она увидела его грудь – гладкую, почти безволосую, если не считать несколько длинных тонких черных волосков вокруг сосков. Его брюки топорщились в паху. Было заметно, что он возбужден.

– Твоя жена, какая она?

Он замер. Айша сознавала, что тянет время, что она еще не решилась окончательно. А ведь еще недавно сомнения ее не мучили – ни в такси, ни в ночном клубе, ни по возвращении в отель, ни в лифте. Но все еще можно переиграть, можно дать обратный ход. Арт вытянулся рядом с ней на постели. В нос ей ударил его резкий запах – запах пота, запах мужчины, такой же, как у Гектора, только это был не Гектор. Он положил руку ей на ногу, стал поднимать платье. Она почувствовала, что возбуждается.

– Моя жена красива. И умна. Работает на некоммерческом телевидении. Она из франкоговорящей семьи, и кроме английского, который у нее безупречный, также знает испанский, каталонский, русский и – довольно сносно – арабский.

– Чем она занимается на телевидении?

– Документалистикой.

– По всем параметрам блестящая женщина.

Арт убрал руку с ее ноги, лег на спину:

– Айша, я хочу любить тебя. Сейчас я не хочу думать ни о жене, ни о том, как я живу в Монреале. И не хочу, чтобы ты думала о своем муже и о том, как ты живешь в Австралии. Более желанной женщины, чем ты, я еще не встречал. Я говорю это не для того, чтобы тебя соблазнить; это – факт. – Он повернулся на бок, посмотрел на нее. – Меня не волнует нравственный аспект того, что мы делаем, хорошо это или плохо. Я просто хочу заняться с тобой сексом, и это все, что сейчас меня интересует. Если ты против или боишься, я тебя не трону. Но если мы не займемся сексом, я буду сожалеть об этом до конца своих дней.

Арт широко улыбнулся и внезапно, без предупреждения, нежно поцеловал ее в губы.

– Ты хочешь меня? – спросил он.

Его настойчивость, напор, решимость ее убедили. Им владела голая всепоглощающая страсть – страсть мужчины к женщине. Такое однажды она чувствовала в Гекторе. Она взяла руку Арта и сунула ее в свои новые шелковые трусики, а сама одновременно выгнула шею, приблизила свое лицо к его лицу и прильнула к нему в поцелуе.

Пассажиров, вылетающих в Денпасар и Джакарту рейсом авиакомпании «Гаруда», пригласили на посадку. На изнуренных людей, сидевших вокруг нее, объявление подействовало как целительный бальзам: они возбужденно загалдели. Напротив нее сидела молодая пара. Американцы, предположила она, студенты. Девушка разволновалась, словно объявление чем-то ее расстроило. Айша, будучи медиком, мгновенно поняла, что девушка находится под воздействием какого-то наркотика: зрачки у нее были расширены, кожа неестественно румяная, она обливалась потом – даже в искусственной прохладе аэропорта. Возможно, у нее поднялась температура. Как можно было довести себя до такого состояния, находясь в аэропорту Бангкока? Айша надеялась, что девушка не везет с собой наркотики. Та заплакала.

Айша вздохнула, свернула журнал и сунула его в сумочку:

– Может, вам помочь?

Лицо парня было угрюмо. Вероятно, он тоже принял наркотик, но его организм более успешно переработал препарат.

– Да нет, все нормально. Просто она боится летать.

Девушка яростно затрясла головой:

– Я не боюсь летать. Я бомб боюсь. Боюсь, что нас взорвут в воздухе.

Еще не истерика, но почти.

Айша глянула в сторону стойки, где стюардесса, все так же улыбаясь, наблюдала за ними. У девушки развилась паранойя. Вероятно, тоже на почве наркотиков.

Айша присела на колени перед молодой американкой:

– Нам ничто не угрожает. Таиланд – безопасная страна.

– В Таиланде взрывали бомбы. – Девушка перестала плакать, но вид у нее был запальчивый. Такой же, как у Мелиссы после вспышки раздражения. Она словно бросала вызов Айше: только попробуй скажи что-то против.

Действительно, хотелось ей сказать: это правда, бомбы здесь взрывали. Ей самой было немного страшно, когда она приехала в аэропорт, встала в очередь, чтобы пройти досмотр. Ее даже на мгновение охватила паника, когда она увидела в очереди двух арабов. Ты же не ребенок, хотела она сказать девушке, хочешь путешествовать – укрощай свой страх. Таков мир, в котором мы живем.

Она взяла девушку за руку:

– Я – врач. Думаю, тебе станет легче, если ты поешь и выпьешь воды. – Она посмотрела на парня. – До вылета еще уйма времени. Я принесу что-нибудь поесть.

В лице парня отразилась благодарность.

– Я не голодна, – сердито буркнула девушка.

Айша выпрямилась. Больше она ничем не могла помочь. Она вернулась на свое место и вытащила журнал.

Рядом сидела, вцепившись в свою дорожную сумку, пожилая дама с густым слоем косметики на лице.

– Вы очень добры, – шепнула она Айше. Женщина тоже была американкой. Вдвоем они наблюдали, как парень повел девушку по коридору. – Мой муж такой же. Ужасно боится самолетов.

Айша сдержанно кивнула, листая журнал. Ее взгляд задержался на рекламе духов: два обнаженных тела – черное и белое – переплетены так тесно, что невозможно определить пол ни того, ни другого.

– Откуда вы?

Айша, вежливо улыбнувшись, повернулась к женщине:

– Я – австралийка.

– Ой, я собираюсь туда, собираюсь поехать, – чуть ли не вскрикнула женщина. – Такая чудесная страна, а австралийцы, мне кажется, такие чудесные люди. – Она во весь рот заулыбалась Айше. – Вы прямо такие же, как мы.

Айша едва не рассмеялась. Арт сказал ей то же самое. В чем стремятся убедить себя североамериканцы?

– Австралийцев все любят, – продолжала пожилая дама, но уже несколько более сдержанным тоном. – Мы вас просто обожаем.

Айша вновь уткнулась в свой журнал, перевернула страницу. Но фотография с рекламой духов стояла перед глазами. Два переплетенных тела, черное и белое, невозможно определить, где начинается одно и кончается второе.

Ее поразила белизна кожи Арта. Его лицо, шея и руки загорели под беспощадным азиатским солнцем, но остальное тело имело цвет аркадского мрамора. Рядом с ним ее тело казалось почти непристойно темным. Она оставила инициативу за ним, уступила его желанию. Поначалу она боялась, что из-за амфетамина в крови она будет лишена полноты впечатлений. Казалось, ею владеет апатия, она не может поддаться порыву страсти. Тело Арта на ощупь было чужим, незнакомым; она невольно сравнивала его с мужем. Гектор целовался лучше. У Арта была худощавая гибкая фигура, вызывавшая восхищение, когда он был в костюме, в подобранных со вкусом рубашках и куртках, но в обнаженном виде он казался ей тощим. Она не знала, как его обнять, куда положить руки. Ее приводила в смятение гладкость его кожи; у Гектора тело было волосатое. Она закрыла глаза, опустила руки, отдаваясь его власти. Он исследовал ее тело. А потом, когда его ладонь скользнула ей между ног, она вдруг выгнулась и прильнула к нему. Теперь она стала частью сексуального действа; ее больше не отталкивала, а возбуждала его чуждость – его тело, его запах, его пенис, его дыхание, его руки, его кожа. Она открыла глаза, столкнула его с себя. В его глазах на мгновение отразилось замешательство. Она села на него верхом и стала целовать его грудь, соски, шею, снова грудь, языком провела от его пупка до паха. Взяла в рот его пенис, услышала, как он застонал. Она чувствовала себя шлюхой, затеявшей опасную игру. Во рту, на лице она ощущала вкус его соленой мужской плоти, этот вкус ее обволакивал.

Она подняла голову:

– Презерватив есть?

– В кармане, – шепотом ответил он. Все еще дразня его языком, она вслепую нащупала его брюки, которые он спустил к лодыжкам, нашла презерватив, а потом стянула с него и брюки, и трусы. Не отводя глаз от его лица, она разорвала упаковку и надела тонкую резинку на его пенис.

Он притянул ее на себя, снял – через голову – с нее платье и ловко расстегнул ее бюстгальтер:

– Дай посмотреть на тебя.

Она закинула руки за голову, вытянулась на кровати. Он коснулся ее лица, губ, сосков, промежности.

– Magnifique [124]124
  Magnifique (фр.)– великолепно.


[Закрыть]– Его глаза блуждали по ее телу. – Magnifique, – повторил он срывающимся от вожделения голосом, в котором слышалось изумление.

В постели он был лучше Гектора. Поначалу, когда он овладел ею, Айше стало немного не по себе. У Гектора пенис был больше, толще, и порой, когда она еще не была готова к совокуплению, причинял ей боль. Едва они вступали в половую близость, Гектор уже не мог обуздать свою страсть. Он вонзался в нее почти с ожесточением, и она, приноравливаясь к нему, воображала, будто ее насилуют. Арт любил ее бережно, неторопливо, будто был неуверен в себе, и в первые минуты ее это смущало. Но очень скоро она подстроилась под его ритм, стала вжиматься в него всем телом, отвечая на его толчки. Весь ее мир сузился до блеска обожания в глазах наблюдавшего за ней Арта, до прикосновения его губ, целующих ее губы, до ощущения его плоти в сердцевине ее естества. Потом наступил момент, когда он задрожал, пытаясь сдержать оргазм. Она почувствовала, как он напрягся, застыл на ней. Она стиснула его бедра и шепнула ему в ухо: кончай. Он вонзился в нее, вжался в ее тело, она ощутила пульсацию его бедер. Он застонал, стал сотрясаться, испустил крик и лицом уткнулся ей в шею. Потом резко поднял голову, стал ее целовать. Раздвинь ноги, приказал он. Она повиновалась. Он снова стал ее целовать, его пальцы неистово ласкали ее. Они не могли оторвать друг от друга губ. Ее захлестнула волна исступленного наслаждения. Медленно, очень медленно она пришла в себя.

Скоротечность полета, как всегда, явилась для нее полной неожиданностью. Чтобы пролететь Австралию из конца в конец, требовалось целых шесть часов, а тут не прошло и трех часов, как они уже начали снижаться на подлете к аэропорту Денпасара. В сравнении с огромным аэропортом Бангкока международный аэропорт Бали казался провинциальным, пустым и ничуть не пугающим. Она заплатила аэропортовый сбор и, ориентируясь по указателям с надписью на двух языках, уверенно проследовала к месту выдачи багажа. Таможенный досмотр она прошла быстро. Ей импонировали расторопность и спокойствие сотрудников службы безопасности, состоявшей в основном из яванцев. Она улыбнулась про себя. Как приятно после сахарной любезности тайцев вновь позволить себе быть деловитой, методичной, прямодушной. О Бали она слышала достаточно, и знала, что здесь ее ожидает такая же раздражающая обходительность, как и в Таиланде. Но, по крайней мере, пока она не прошла таможенный контроль и не покинула здание аэропорта, она могла оставаться самой собой.

Гектор, ожидая ее прибытия, сидел на скамье, раскинув руки. Одет он был в небрежном стиле, но она отметила элегантность его новой рубашки с коротким рукавом и хлопчатобумажных брюк свободного покроя. Она была рада, что он в брюках. Это выгодно выделяло его из толпы сновавших вокруг небритых, длинноволосых туристов. Как она и ожидала, Гектор постригся перед приездом на Бали. Когда она приблизилась к нему, он широко улыбнулся и тепло ее обнял. От него пахло ее жизнью, ее домом, ее детьми, и она с радостью и облегчением упала в его крепкие объятия. Арт был слишком худ. С этой мыслью пришло и решение. Арт исчез из ее жизни.

Она поцеловала мужа, спросила его про Адама и Мелиссу.

– Они в полном порядке. Скучают по тебе, но яяи nannyбудут нещадно их баловать. И они это знают. Всю неделю ждали, когда я их к ним отвезу.

– Давно ждешь? – виновато спросила она.

– Несколько часов… – Он добродушно пожал плечами. – А куда деваться? Вживался в местный колорит.

Она не ощутила запаха никотина. Гектор сказал, что не притрагивается к сигаретам уже три-четыре месяца, но она подозревала, что он выкуривает несколько штук, когда пьет с Деджем или своим кузеном. Втайне она надеялась, что в отпуске он нарушит зарок, иначе будет нервный как черт. От него не пахло табаком, он казался довольным и счастливым – даже после утомительно долгого ожидания в аэропорту. Мимо них катила горы упакованного в целлофан багажа группа молодых австралиек. Айша заметила, как две из них посмотрели на Гектора. Улыбаясь, она взяла мужа под руку:

– Надеюсь, ты не флиртовал с «местным колоритом», пока меня ждал?

Гектор ей подмигнул:

– Местных не интересует моя белая задница. Что до туристов, это все упакованная наличкой шваль – с кучей денег, но без мозгов и без капельки хорошего вкуса… – Он кивнул на выход: – Ну что, готова прокатиться с местным водителем?

Приятная стерильная прохлада долгих часов, что она провела в герметичной атмосфере кондиционированного воздуха аэропортов и самолетов, мгновенно испарилась, едва они ступили во влажную, липкую духоту Азии. Гектор повел ее через толпу туристов, робко и неумело торговавшихся с балийскими водителями, которые, обступив приезжих со всех сторон, громко кричали и жестикулировали, предлагая свои услуги. Гектор уверенно пробирался сквозь толпу, игнорируя как туристов, так и балийцев. Они подошли к скамейке, где курили два старика, и сели. Один из стариков начал что-то им говорить, но Гектор бесцеремонным жестом его осадил. Он обнял ее одной рукой, и, хотя стояла почти невыносимая жара и все ее органы осязания безжалостно атаковали шум, запахи и свет, она с благодарностью прильнула к нему, ощущая тяжесть его тела и тепло его влажной кожи.

– Чего мы ждем?

– Пусть суматоха немного уляжется… – Он помассировал ей шею. – Это старый трюк курильщиков. Заходишь за угол, выкуриваешь сигарету, дожидаясь, пока некурящие отразят все удары. – Он широко улыбнулся ей: – Правда, я теперь не курю.

Похоже, он выбрал верную тактику. Каждый раз, когда кто-то приближался к ним, Гектор начинал шептать ей что-нибудь на ухо, и уличные торговцы удалялись. На скамью рядом с ними присел морщинистый старик с седым ежиком на голове и огрубелой кожей. Спину он держал прямо, с достоинством. Он кивнул им, улыбнулся, достался сигарету из нагрудного кармана своей рубашки:

– Вам в Куту?

Гектор качнул головой:

– В Убуд.

Старик постучал себя по груди:

– Я еду в Убуд. Отвезу вас. Недорого возьму. – Он улыбнулся почти беззубым ртом.

Гектор стал торговаться. Айша не вмешивалась. Она была бы не столь щедра, как он, но ей было плевать. Неделя независимости доставила ей большое удовольствие, но она предпочитала надежность супружества. Приятно было сознавать, что рядом – всегда рядом – есть человек, который делит с тобой ответственность. Неделя в Таиланде, Арт и ее измена – все это улетучивалось.

В Таиланде сельской местности она не видела, и теперь, когда машина выехала из перенаселенного города и покатила в горы в центре острова, она была опьянена сочными красками и запахами джунглей. Хотя и вдали от города не было ни одного участка земли, не заселенного людьми. Вдоль дороги по обеим сторонам стояли лотки, с которых торговали немыслимо разнообразным товаром – ювелирными украшениями, керамикой, индуистскими и буддистскими идолами, безделушками и тканями. Улицу то и дело перебегали собаки, курицы и петухи, и каждые несколько минут их водитель свирепо сигналил, чтобы согнать с пути живность. Кондиционер в машине работал на всю мощь, но Айша, опустив стекло, вдыхала насыщенный смрад внешнего мира. Гектор и водитель рассуждали об Убуде, однако она слушала их вполуха. Водитель разразился страстной тирадой о мусульманах. Она перехватила его взгляд в зеркале заднего обзора.

– Вы христианка?

Гектор опередил ее с ответом:

– Это я христианин. А жена индуска.

Вздрогнув, она отодвинулась от мужа. Она знала, что остров заселен в основном индусами, это было заметно по большому количеству местных святилищ. Но также было очевидно, что она не относится к тому миру. Ей хотелось поправить Гектора, заявить о том, что она атеистка, но она понимала, что это было бы грубо. Водитель вновь поймал ее взгляд. Казалось, он собирается что-то сказать, но он молчал. Гектор, не догадываясь про свою оплошность, схватил ее за руку. Она с трудом сдержалась, чтобы не вырвать свою ладонь.

Наконец водитель заговорил, но не о религии:

– На пляж едете?

Гектор покачал головой:

– Кута нас совсем не интересует.

– Почему?

– Слишком много австралийцев.

Водитель расхохотался. Потом повернулся и потрепал Гектора по руке:

– Австралийцы – хороший народ. Балийцы любят австралийцев. Только глупые мусульмане не такие, как австралийцы. – Айша ожидала, что он разразится очередной тирадой. – А купаться езжайте на север. В Амед. Красивое тихое место… – Он вздохнул. – После теракта там стало хуже. Для жителей Амеда хуже. – Он повернулся к ним. Смотри на дорогу, хотела крикнуть ему Айша. – На этой неделе полнолуние, – радостным тоном продолжал он. – Особое полнолуние. В Амеде очень красиво. Там очень хорошие пляжи. Рыбачить хорошо.

– Вы оттуда?

– Нет. Жена моя из Амеда.

Айша подалась вперед всем телом:

– Она тоже красивая?

Старик хмыкнул:

– Она – бабушка. Старая уже.

Остаток пути он и Гектор беседовали о детях и семье, а она, откинувшись на сиденье, смотрела в окно, засасываемая дыханием Азии.

Перво-наперво, как только их поселили в номер, она попросила Гектора заняться с ней сексом. Он мгновенно откликнулся на ее просьбу. Грубо, кусая ей губу, поцеловал ее. Это было то, что нужно. Застонав, она повернулась, опустилась на кровать и легла на живот. Он стянул с нее трусики, раздвинул ее ноги. Она услышала, как он расстегивает молнию на брюках, как рвет упаковку с презервативом. Он овладел ею. Она стиснула зубы, сдерживая крик. Все ее существо пронзила боль – желанное ощущение, которого она жаждала, которого заслуживала. Она сделала глубокий вдох, второй, третий, четвертый и вознеслась над болью. Гектор долбил ее, словно отбойный молоток, заполняя ее собой. Она зарылась лицом в покрывало, раскинув руки, цеплялась в простыни, сминая ткань. Ей хотелось, чтобы он наводнил ее собой. Он вколачивался в нее, разрывал ее на части, разрушал ее и возрождал к жизни. Она плакала от боли и облегчения. Она совсем не была возбуждена, когда у него наступил оргазм – он взревел в исступлении, не прикасаясь к ней, – но она издала громкий стон благодарности. Он рухнул на нее, она наслаждалась ощущением тяжести его вспотевшего тела. Он утвердил свою власть над ней, она снова принадлежала ему.

Гектор скатился с нее, стащил презерватив и бросил его на пол. Его трусы болтались у щиколотки левой ноги, рубашка была наполовину расстегнута. Он потирал свою влажную волосатую грудь. Сандалии он не снял. Она приподнялась на локте, заключила в ладонь его красный, все еще немного возбужденный пенис, с кончика которого сочились капли водянистой спермы.

Он содрогнулся, отвел в сторону ее руку, пожаловался:

– Щекотно.

Она вытерла ладонь о постель. Он нежно поцеловал ее в губы, спросил:

– Хочешь кончить?

Она покачала головой, поцеловала его в ответ, прошептала:

– Не надо. Мне и так хорошо.

За следующие несколько дней она влюбилась в Убуд – городок, представлявший собой скопление нескольких деревень. С первого дня они с Гектором выработали определенный ритуал: утром завтракали на балконе своего номера, потом совершали прогулку в лес или по деревням, а к обеду возвращались в отель, чтобы искупаться в гостиничном бассейне с чистой свежей водой, построенном в стиле ар-деко. Айше нравилось стоять под высокой побитой каменной статуей смеющегося полулежащего Будды, льющего воду в бассейн. После купания они пили что-нибудь у бассейна, читали, а потом шли обедать в город. Пообедав, снова бродили по округе или шли на кишащий народом рынок, где местные жители покупали свежее мясо, сочные фрукты и овощи, а туристы, прогуливаясь по надстроенным выше галереям, выторговывали подделки часов известных марок, дешевые ткани и маленьких божков, сделанных под серебро или из бронзы. Ближе к вечеру они возвращались в отель и, освежившись в бассейне, шли ужинать на главную улицу. Вечерние часы, когда они возвращались домой, были для нее любимой порой. Он шли кружным путем, петляли по маленьким улочкам, проходя мимо дворов, где в прохладной тени вечера молодые женщины жгли благовония и приносили дары к гробницам своих предков. В глухих закоулках их не тревожили торговцы и неприветливые лихие водители. Никто не обращал на них внимания, разве что девушка одаривала робкой улыбкой, какой-нибудь работяга вежливо улыбался или старухи и дети встречали их звонким смехом. «Привет, привет, – напевно кричали им дети по-английски. – Откуда вы?» И начинали громко смеяться, когда Айша с Гектором отвечали, что они из Австралии. Кто-нибудь из мальчиков неизменно приветствовал их ломаным «Добрый день», другой начинал имитировать прыжки кенгуру.

С первого взгляда было ясно, что на острове царит крайняя нужда, что благосостояние местных жителей во многом зависит от отнюдь не бойкой торговли с туристами, и Айша с Гектором, в первый же вечер обсудив это, решили, что отныне они не торгуются, а просто платят ту цену, которую изначально называет лавочник или лоточник. Она стояла в стороне, когда Гектор покупал что-нибудь – рубашку, подарки для детей и родных, – ибо ее смущало, что балийцы неверно истолковывают его щедрость, принимая ее мужа за простофилю. Она с трудом сдерживалась, чтобы не бросить ему упрек: «Это можно было купить за полцены», ибо она знала, каков будет его ответ: «Я не буду торговаться за то, что стоит меньше, чем у нас чашка кофе». Она не могла заставить себя быть такой, как он. Она была дочерью своего отца и считала, что торг – неотъемлемая часть процесса купли-продажи. Но в Убуде, как ни странно, она всегда уступала торговцам и оставляла щедрые чаевые.

Неспешный ритм деревенской жизни импонировал им обоим, но Айша также сознавала, что все балийцы от мала до велика – мужчины, женщины, дети – работают не покладая рук. Она видела сгорбленные спины пожилых женщин на рисовых полях, заскорузлые мозолистые ладони мужчин, перестраивающих мост над рекой, потных каменщиков, мимо которых они шли, когда возвращались из Обезьяньего леса. Спокойные ритуалы почитания предков по утрам и вечерам, добрые улыбки, насыщенные органические запахи тропиков, смиренный труд, преданность семье, яркое азиатское солнце, неунывающие бесстрашные дети, бегающие по улицам без присмотра – ее собственные дети были лишены такой свободы… Айша влюбилась в Убуд.

На третий день их пребывания на острове идиллия была нарушена. Вечером они поругались. Тот день начался не самым лучшим образом. Гектор разбудил ее перед завтраком. На лице его сияла глупая похотливая улыбка, в ее бедро упирался его толстый возбужденный пенис. Она подчинилась его желанию – в наказание за измену, промелькнула у нее в голове злобная бичующая мысль, когда муж забрался на нее, – но воспротивилась его грубости. Ей была понятна его озадаченность: довольный тем, что сразу же по приезде она выказала животный голод до плотских утех, он, вне сомнения, решил, что она готова утолять его самые развратные аппетиты – властвовать над ней, заниматься с ней агрессивным сексом. Но агрессия ей претила, она была оскорблена тем, что он принимает ее как должное. Она чувствовала себя шлюхой; в сравнении с Артом Гектор брал ее, как шлюху. С ее согласия, да, даже с ее подачи. Но пока он неистовствовал на ней, а она пыталась стряхнуть с себя остатки сна, ею владело одно-единственное чувство – омерзение к нелепой театральности его похоти. Они были не новобрачные, не подростки, только что завязавшие роман. Муж и жена со стажем, родители. Как только он достиг оргазма, она выкатилась из-под него, встала и ушла в ванную под открытым небом. Он остался лежать на кровати – голый, смущенный и обиженный. Она умылась, глянула на себя в зеркало. Перед месячными самочувствие у нее было отвратительное.

За завтраком Гектор постоянно рычал, во время прогулки был вспыльчив и необщителен. Ей нравилась неторопливость Убуда, и она была бы счастлива провести в горах всю неделю. Но Гектор, она знала, предпочел бы несколько дней полежать на пляже, доказывая, что если нет возможности поваляться на песке где-нибудь у моря – это не настоящий отдых. Айша, выросшая на пустынном побережье Индийского океана, была с ним не согласна. Западная Австралия располагала, пожалуй, самыми лучшими пляжами в мире. Она бывала на Средиземном море, и, действительно, от его синевы захватывало дух, радостная жизнь на греческих островах пьянила, но многолюдные пляжи были ей ненавистны. Она знала, что такое настоящий пляжный отдых. Балийские туристические пляжи ее ничуть не манили.

В отель они вернулись усталые и потные. Гектор прямиком направился к бассейну. Бросил сумку на шезлонг, разделся до трусов и нырнул.

Когда он показался из воды, на губах его играла улыбка.

– Прыгай в воду, – крикнул он. – Освежись.

– Сначала пойду переоденусь.

– Зачем? Раздевайся до трусов.

– Что за глупости?

Он подплыл к бортику бассейна. Она увидела, что он под водой трогает свой член.

– Вокруг никого нет.

– А персонал?

Он рассмеялся:

– Они не возмутятся. Мы для них всего лишь испорченные жители Запада.

Она покачала головой:

– Я еще не совсем стыд потеряла. Пойду надену купальник.

– Ну и черт с тобой.

Настроение у него снова испортилось, он ушел под воду. Ругая его, она зашагала в номер. Он был большой ребенок. Хотел, чтобы всегда все было так, как он желает. Хотел, чтобы она согласилась поехать на пляж, вне сомнения, хотел курить, хотел, чтобы все было так, как хочет он. Даже не взглянув в его сторону, она нырнула в бассейн. Вода, и впрямь была чудесная, она словно перенеслась за целый мир от толстой влажной стены жары. Она поплавала немного, потом легла на спину, глядя на белые клочья облаков в потрясающей небесной шири над головой.

Гектор ходил кислый до самого вечера и к ужину уже искал повода для ссоры. Она предложила пойти ужинать в ресторан «Ла Луна». Это было дорогое заведение, по крайней мере для Бали, но кормили там превосходно, и ей нравился балкон с видом на реку, утопающую в красочной буйной растительности берегов.

В ответ на ее предложение Гектор застонал:

– Опять. Мы там уже ужинали и один раз обедали. Хочу что-нибудь другое.

– Прекрасно.

Сидя за туалетным столиком, она надевала серьги, которые купила после обеда с одного из лотков в городе. Она тряхнула головой, глядя, как покачиваются серьги. Они смотрелись великолепно.

– Здесь полно всяких мест. Найдем что-нибудь еще.

– Я устал.

Он сел на кровать, устремил на нее сердитый взгляд. Она смотрела на него в зеркало. Его мокрые волосы были прилизаны назад. Он только что принял душ, вышел из ванной, обмотавшись полотенцем. За два дня его кожа приобрела темный загар. Она отвела глаза от его отражения и сосредоточилась на своих серьгах. Ее опять поразило то, как хорош собой ее муж. Даже небритый, с проседью в волосах, он выглядел гораздо моложе своих лет. Казалось, это ирония судьбы, что она, всегда считавшая себя рассудительным, здравомыслящим человеком, до сих пор любила мужчину, которым двигали исключительно одни только желания. Порой она даже затруднялась сказать, нравится ли ей вообще Гектор – он мог быть ужасным хамом. Он по-прежнему смотрел на нее исподлобья – она спиной чувствовала его взгляд, – как Адам, когда он злился и ждал, что мама все уладит. Но Адам – ребенок, а Гектор взрослый мужчина. Пусть муж ей не нравился, но она до сих пор считала его самым красивым мужчиной на свете. Вместе они смотрелись потрясающе. Вызывали зависть у окружающих. Она вздрогнула от его крика.

– Я устал, – заорал он, спиной упав на кровать. Повалился, как клоун, задрав ноги, так что влажное полотенце соскользнуло с него на пол. – Устал до чертиков от этого гребаного Убуда. – Он вскочил на ноги. – Поехали завтра. В четверг – полнолуние. Давай поедем и посмотрим полнолуние в Амеде.

Господи, какой же он все-таки ребенок.

– Наверно, каждый водитель на острове утверждает, что в его поселке полная луна самая красивая. Мне нравится Убуд. Зачем уезжать?

– Я хочу купаться.

– Так ведь поэтому мы и взяли гостинцу с бассейном.

– Я хочу купаться в море.

Адам был такой же, как Гектор. Что бы она сказала Адаму?

– Если хочешь поехать в Амед, организуй это. Организуй поездку – гостиницу, транспорт в аэропорт. Если позаботишься обо всем, я с радостью поеду куда угодно.

Он подозрительно глянул на нее:

– Точно?

– Точнее некуда.

– Не-а… – Он пренебрежительно фыркнул. – Потом начнешь предъявлять мне претензии.

Она резко повернулась на стуле:

– Не начну.

– Тебе не понравится номер, который я забронирую; найдешь, на что пожаловаться.

Она вновь повернулась к зеркалу:

– Пошел ты знаешь куда! Я тебе не нянька.

Она попала в цель, задела его за живое. Он умолк. Она закончила накладывать макияж и огляделась, ища свои туфли.

– Сэнди беременна.

Она не ответила, понимая, что они затронули опасную тему.

– Уже больше трех месяцев.

Пауза.

– Гарри мне сказал перед моим отъездом сюда.

Она была уверена, он умышленно сделал паузу между предложениями. Вот сволочь, играет с ней.

– Хорошая новость для Сэнди. – Через силу улыбнувшись, она направилась в ванную. – Я рада за нее.

– Но не за Гарри, верно? – буркнул он. Произнес это тихо, себе под нос, но она все равно услышала.

Почему его слова так жалят? Почему пробуждают в ней нелепую ревность? Да, она ревнует.Хочет, чтобы он сделал выбор между ней и своим кузеном. Кажется, чего проще? Ей нужно, чтобы он взял ее сторону. Она не будет думать об Арте: она заслуживает того, чтобы муж был ей предан. Гарри – вспыльчивый, жестокий человек.

Она сидела на унитазе и смотрела на небо. Она не знала, что она делает в ванной. Облака исчезли, на небе зажигались звезды. Ее нос улавливал пикантный пряный аромат индонезийской пищи.

Он постучал в дверь:

– Мне нужно одеться.

Он все еще был раздражен. Она встала, спустила воду и прошла мимо него, не сказав ни слова.

Если б можно было начать этот день сначала… Она проснулась бы раньше Гектора, предложила бы вместо долгой прогулки по жаре провести утро у бассейна. Но день начался как начался и, похоже, закончится так же скверно. С каждой минутой они злились друг на друга все сильнее и, к тому времени, как сели ужинать, уже слова не могли сказать без желания вцепиться друг другу в глотку. Он предложил, чтоб они выпили, а потом поужинали в шикарном на вид ресторане на территории индуистского храма, где столики окружал ров, в котором плавали огромные красивые кувшинки. Она с удовольствием бы села там, но все еще сердилась на него за то, что он отказался идти в «Ла Луна», и потому бросила отрывисто: «Нет, это слишком дорого». Он не ответил. Вместо этого стремительно пошел вперед, так что ей пришлось чуть ли не бежать, чтобы не отстать от него. Молодой парень с угодливостью на лице шагнул им навстречу, предлагая подвезти. «Отвали», – рявкнул Гектор ему в лицо. Парень отпрянул от него, как от гадюки, как от самого дьявола. Айша была уверена, что причиной плохого настроения Гектора является его воздержание от курения. Что ж, она купит ему пачку сигарет. Засунет их ему в глотку. Пусть умрет молодым. Она желала ему смерти. Пытаясь угнаться за мужем, она споткнулась на разбитом тротуаре и чуть не подвернула ногу. Гектор даже шаг не замедлил. Нет, дело не только в курении, думала Айша, его чем-то не устраивает сам отдых. Последние три дня они ежеминутно находились вместе – такого не случалось уже многие годы. И опять она задалась вопросом: а нравится ли ей этот мужчина?