Текст книги "Пощечина"

Автор книги: Кристос Циолкас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

Айша

Она снова посмотрела на часы, глубоко вздохнула, произвела в уме кое-какие расчеты. Самолет Гектора вылетел из Мельбурна час назад. Ее рейс, возможно, задержат еще на два часа, а это значит, что ему придется ждать ее в аэропорту Денпасара [118]118
  Денпасар – город на юге индонезийского острова Бали, самый крупный на острове, административный центр провинции Бали.


[Закрыть]как минимум три часа. Он будет в плохом настроении. Может, оставить ему сообщение в аэропорту, сказать, чтоб он ждал ее в отеле в Убуде [119]119
  Убуд – курорт в центральной части острова Бали.


[Закрыть]? Впрочем, не стоит паниковать, – во всяком случае, пока. Должны же эти идиоты выдать хоть какую-то информацию. Вокруг скучающие расстроенные туристы – в основном молодые мужчины и женщины в грязных футболках и шортах – раздраженно поглядывали на табло, готовые бежать на посадку сразу же, как только будет объявлен их рейс. Айша поднялась со своего места, повесила сумочку на плечо. Ей хотелось убежать от нытья и зловонных запахов пива и пота. Она отошла от стойки и направилась в конец коридора, туда, где сияли неоновые огни и суетились толпы народу. Бангкокский аэропорт никогда не закрывается. Можно пройтись по магазинам.

Ей, правда, особо ничего не нужно, но ведь в магазины беспошлинной торговли ходят не за чем-то конкретным. Необходимые покупки осталась за стенами международного аэропорта Бангкока. Здесь торжествуют абсолютно необоснованные желания. Она вошла в небольшой магазинчик модной одежды, и к ней навстречу тут же кинулась молодая таиландка. Айша кивнула в знак благодарности, но махнула рукой, решительно отсылая ее прочь. Девушка быстро ретировалась за прилавок и стала перешептываться и смеяться с другими продавщицами. За неделю, что Айша провела в Таиланде, у нее сложилось впечатление, что женщины здесь постоянно смеются и шепчутся, но это не следует воспринимать как неуважение или грубость. Хотя ее лично поведение таиландок чертовски раздражало. Ей всегда казалось, что они потешаются над ней.

Она сняла с вешалки одну из юбок, повертела ее в руках. Ткань на ощупь была тонкая, мягкая, приятная, а вот узор представлял собой причудливый водоворот сливающихся один с другим цветов радуги. Боже, какая безвкусица. Индия ей больше импонировала; назойливое, порой возмутительное поведение жизнерадостных индийских торговцев ей нравилось больше, чем легкомысленная почтительность улыбчивых тайцев. Айша устремила взгляд в проход. К ней направлялась другая продавщица. Она повернулась и быстро вышла из магазина. Индийские ткани, вне сомнения, гораздо качественнее.

Лившийся из динамиков ровный поток успокаивающей безжизненной восточной музыки прервал громкий треск, за которым последовало объявление на тайском языке. Затем женоподобный, почти сварливый мужской голос перевел объявление на английский. Пассажиров, следовавших до Сан-Франциско рейсом авиакомпании «Юнайтед эйрлайнз», просили немедленно в очередной раз пройти предполетный контроль. Объявление завершилось виноватым смешком. Айша улыбнулась сама себе. Так принято у тайцев или ей все же послышалось злорадство в голосе диктора? Вокруг группы угрюмых, но послушных американцев хватали свою ручную кладь и устало брели на досмотр.

– Авиапутешествия всем хороши, если бы не предполетный контроль.

Арт сказал ей это во время их первого ужина в Бангкоке. Один из ветеринаров, итальянец, недовольно заметил, что досмотры на каждом шагу в аэропортах унизительны для пассажиров. На что представительница американской делегации в довольно агрессивной манере ему возразила: если это поможет остановить хотя бы одного террориста, она с радостью готова часами стоять в очередях и предоставлять багаж для проверок. Итальянец ответил на своем языке – буркнул что-то о том, что американцы вечно всюду суют свой нос, и завершил свое высказывание грубым неаполитанским восклицанием, означавшим «и поделом вам за это». К несчастью, с ними за столом сидел ветеринар из Дании, прекрасно понимавший по-итальянски. Он обвинил итальянца в «нравственном идиотизме». Тот совсем разъярился. Он обвел взглядом сидящих за столом и съязвил на безукоризненном английском языке: «Неудивительно, что датчанки в поисках настоящих мужчин каждое лето толпами валят на Средиземное море». Последовавшие засим возмущенные выкрики прервал громкий хохот делегата из Китая, которому только что перевели смысл происходившей за столом гневной перепалки.

Вот тогда-то Арт, сидевший рядом с Айшей, наклонился к ней и шепотом поделился своим наблюдением. Потом глянул на ссорящихся ветеринаров и по-мальчишески скороговоркой добавил: «Епэрэсэтэ, и как только в ООН удается хоть о чем-то договариваться?» Айша громко рассмеялась, да так искренне и звонко, что итальянец с датчанином, обменивавшиеся оскорблениями, умолкли. Но лишь на мгновение.

– Полностью с тобой согласна, – шепнула Айша Арту. – Мы всего лишь Международная ассоциация ветеринаров, и то не можем между собой поладить. Не думаю, что мир, в котором мы все живем, может на что-то рассчитывать в будущем. – Он тоже рассмеялся и, смеясь, положил руку на спинку ее стула. Казалось бы, абсолютно непроизвольный, невинный жест. Но его фамильярность страшила. И волновала.

Арта она заметила сразу. Наверно, все женщины на конференции обратили на него внимание, ибо он был возмутительно красив. Евразиец, с тонким вздернутым носом, тело накачанное, кожа поразительно белая – такой она еще не видела. Поначалу она приняла его за испанца, но фамилия на его нагрудной карточке – Син – безошибочно выдавала в нем китайца. Арт Син. Это звучало как название одной из тех музыкальных групп, которые любил слушать Гектор.

На том первом ужине, после того, как они вдоволь посмеялись вместе, она спросила у него, откуда он родом.

– Канадец я.

– Это я и сама поняла, – дружелюбно воскликнула она и, вращая глазами, показала на эмблему в виде красно-белого кленового листика в углу его нагрудной карточки. – А по национальности?

– Прежде я думал, что это чисто канадский вопрос. Но, оказывается, вы, австралийцы, мало чем от нас отличаетесь. – Он ухмылялся, в глазах его плясал озорной огонек.

Она осознала, что заставляет себя смотреть ему прямо в лицо, хотя предпочла бы уткнуться взглядом в пустую тарелку. Она чувствовала себя нелепо, ибо от его красоты у нее кружилась голова. Проснись, Айша, обругала она себя, ты ведь не подросток на концерте «Битлз». Тебе уже, слава богу, за сорок, у тебя двое детей.

– Мой отец – китаец, житель Торонто в третьем поколении. Мать – чешка.

– Силы небесные!

Неадекватность собственной реакции вогнала ее в краску, но уж больно невероятным было его объяснение.

– Да, – улыбнулся Арт. – Они познакомились в Праге, где мой отец служил в дипломатическом корпусе. Как ты, наверно, догадываешься, в ту пору добиться согласия на брак от обоих правительств было фактически невозможно, но любовь победила. Под этим я подразумеваю то, что отец нелегально переправил мать в Париж дипломатическим рейсом, за что его благополучно турнули со службы. С того дня он был волен заниматься бизнесом, на этом поприще добился баснословных успехов и стал состоятельным китайцем.

– Это случилось до Пражской весны?

Ход был не самый тонкий, но ею внезапно овладел страх (а собственно, чего она испугалась? – рассердилась на себя Айша), что он намного моложе нее.

Арт усмехнулся:

– Задолго до того, разумеется. Я польщен. Мне сорок два. – Он многозначительно посмотрел на нее. – А что у тебя?

– Что? – растерялась она. Неужели он ждет, что она прямо за столом во всеуслышание объявит ему свой возраст.

– Какие у тебя этнические корни? – Поддразнивая ее, он умышленно протянул гласные в вопросе.

– Отец родился в Лахоре [120]120
  Лахор – второй по величине город в Пакистане.


[Закрыть]. После раздела Индии его семья бежала в Бангалор [121]121
  Бангалор – административный центр штата Карнатака в Центральной Индии.


[Закрыть]. Мать из англо-индийской семьи.

– Ты индуска?

– По происхождению. Но вообще-то я атеистка… – она широко улыбнулась, – если можно так выразиться.

– Тсс… – шепнул Арт. – Не вздумай сказать это нашим американским братьям и сестрам.

После того первого ужина они каждый день вместе садились на конференции. Каждое утро она, сама того не желая – это получалось само собой, – ждала его появления на завтраке в роскошном ресторане отеля «Хилтон». Конечно, они никогда не бывали одни. Рядом всегда находилась Ивонна, немногословная деловая француженка-ветеринар – ей было под пятьдесят, – с которой Айша очень быстро нашла общий язык. Также за их столиком сидели Оскар и Софи из Германии – оба были моложе Айши, – квалифицированные ветеринары, ныне работавшие в одной из крупных фармацевтических компаний. Арт был обходителен и обаятелен со всеми, но Айша видела, что его взгляд то и дело останавливается на ней, хотя сама она старалась на него не смотреть. Его взгляда она избегала отчасти потому, что понимала: флирт хотя и приятное занятие, но опасное – может привести к непредсказуемым последствиям. Его многозначительная улыбка, лукавство в глазах, знаки внимания, что он ей оказывал, вызывали у нее головокружение и удивительные ощущения, которые она никогда уж больше не надеялась испытать. В его присутствии она чувствовала себя как девчонка. Он не выходил у нее из головы.

Именно в то первое утро за завтраком она обратила внимание на его руки. Пальцы у него были длинные, ладони широкие и мягкие, обручальное кольцо – почти такое же, как у нее, – представляло собой простой ободок из чистого золота.

Айша купила последние номера журналов «Мэри Клэр» и «Вэнити фэйр», а также детектив английского автора, который ей когда-то нравился, и вернулась в зал ожидания. Почти все места по-прежнему были заняты ожидающими своего вылета пассажирами, но теперь досада и гнев на их лицах сменились унылым смирением. Молодая таиландка за стойкой лучезарно улыбнулась ей и выпалила:

– Ваш вылет через полтора часа, большое спасибо.

Айша в изумлении уставилась на девушку. Чему эта дура радуется? Ей захотелось громко выразить свое возмущение, но она сдержалась. Это только напугало бы таиландку и – при этой мысли она улыбнулась – укрепило бы девушку в ее предубеждениях, в чем бы они ни состояли, против индийцев. Никак не отреагировав на сообщение таиландки, Айша повернулась и пошла прочь.

Она заметила интернет-кафе и прошла прямо туда. Заказала белое вино, непомерно дорогое, но сейчас это не имело значения, взяла бокал, прошла к столику с компьютером и загрузила свою электронную почту. Гектор прислал ей короткое сообщение с подтверждением своего рейса на Бали. Адам с Мелиссой тоже прислали письма – простые, живые, с новостями о школе. Она скучала по ним. Она ждала этой поездки, мечтала отдохнуть от работы, от дома и даже от детей. Конференция предоставила ей такую возможность. Ей удалось на неделю отвлечься от роли матери, и это действительно было приятно, она вновь почувствовала себя молодой. Она вспомнила об Арте, и при мысли о нем также почувствовала себя желанной. Но когда она читала короткие неуклюжие письма своих детей, ее захлестнуло желание вернуться в реальный мир, вернуться домой. Она жалела, что согласилась поехать на Бали. Ей хотелось одного: оказаться дома за обеденным столом вместе с Гектором и детьми. Ей хотелось возиться на кухне, хозяйничать в своем доме, спать в своей постели. Но она согласилась на то, чтобы провести с Гектором неделю вдали от дома, и это была неплохая идея. Они с мужем давно, много лет, с тех пор, как родилась Мелисса, никуда не ездили отдыхать вместе.

Айша опять открыла сообщение мужа. Он подписался словом «целую». Возможно, Гектор все еще любит ее? А она его? Идея с отпуском и впрямь была неплохой, отпуск им обоим был необходим, но теперь она со страхом ждала близости с мужем. Давно они с Гектором не отдыхали вместе, и теперь она по-детски робела при мысли о том, что останется с ним наедине. Она надеялась, что он не заставит ее обсуждать с ним их совместную жизнь, их отношения, брак, семью. Она не знает, что сказать. Они вместе так давно, что другой жизни для себя она просто не представляет.

Как она и ожидала, сама конференция оказалась интересной лишь отчасти. Только на двух заседаниях из тех, на которых она присутствовала, она узнала нечто новое. Первое проводилось в день открытия, второе – в последний день конференции. На остальных заседаниях представители фармацевтических компаний рекламировали и продавали свою продукцию. Их деятельность ее не возмущала, ибо она понимала, что эти компании оплачивают ей хороший номер в отеле, завтраки, обеды и ужины. На первом заседании на нее произвело впечатление выступление швейцарской исследовательницы в области иммунологии. Та представила внятный доклад об иммунизации и домашних кошках, утверждая, что почечная недостаточность у кошек обусловлена – и тому есть доказательства – так называемой, по выражению докладчицы, «избыточной иммунизацией». Айша внимательно слушала выступление швейцарки, подтверждавшей ее наблюдения, сделанные за годы практики. Иммунолог предлагала вместо ежегодной вакцинации вводить взрослым кошкам бустер-дозу раз в два-три года. Представители фармацевтических компаний опротестовывали большинство выводов докладчицы, горячо настаивая на дополнительном изучении последствий увеличения межпрививочного периода. Как и многие из присутствовавших на конференции ветеринаров, Айша предполагала, что эти компании уже проводят такие исследования. Также было ясно, что, раз швейцарскому иммунологу позволили обнародовать свою концепцию, несмотря на противодействие фармацевтических фирм, наверняка обращавшихся в президиум с просьбой завернуть ее доклад, значит, швейцарка располагала убедительными данными. Айша быстро сделала пометку в своем блокноте: по возвращении домой она поговорит с Бренданом о введении нового режима вакцинации.

В последний день на заседании непосредственно перед закрытием конференции таиландский ветеринар и ученый представил отчет о клинических исследованиях по проблеме эпидемии птичьего гриппа в его стране. Информация была устрашающая, особенно данные по распространению заболевания. Айше, не являвшейся специалистом по лечению птиц, доклад таиландца показался пугающим и пророческим. Сложившиеся механизмы производства и экспорта продовольствия были залогом того, что подобные эпидемии рано или поздно затронут даже такой относительно обособленный континент, как Австралия. Когда таиландский ученый закончил свой доклад и почтительно поклонился аудитории, зал разразился продолжительными овациями. Громко аплодируя, Арт наклонился к ней и, теплым дыханием обдавая ее шею, шепнул ей на ухо:

– Нам п-ц!

Его непристойность ласкала слух.

Она была в ванной, собиралась на торжественный ужин по случаю закрытия конференции, когда в номере зазвонил телефон. Это был Арт.

– Можно к тебе зайти?

Она разволновалась. Ей следовало бы ответить отказом, следовало бы оскорбиться и сказать ему, что это не совсем прилично.

Он рассмеялся в ответ на ее молчание.

– Буду через полчаса.

Она кинулась назад в ванную. Накануне вечером она пораньше ушла с заседания, чтобы успеть на «скайтрейн» [122]122
  «Скайтрейн» (Skytrain) – надземный метрополитен в Бангкоке.


[Закрыть]до торгового центра «Гейсон плаза». Ивонна заверила ее, что там находятся самые лучшие магазины нижнего белья в городе. Вернувшись из торгового центра, сразу же пошла в салон красоты при гостинице – она записалась заранее, – где ей сделали эпиляцию в области ног и бикини. Это все для поездки на Бали, убеждала она себя. Айша надела нижнее белье и оглядела себя в зеркало – длинные ноги, смуглая кожа буквально светится, резко контрастируя с кипенной белизной новых трусиков и бюстгальтера. Она подняла волосы и выгнула шею. Гектор всегда говорил, что шея у нее лебединая, как у богини. Она смотрела на свое отражение в зеркале, отказываясь прятаться от самой себя. А она ведь прихорашивается для Арта. Но, сознавая истинный смысл своих действий, она еще не была уверена, что их флирт, заигрывания друг с другом увенчаются сексом. Как бы глупо они себя ни вели, они уже не подростки. В конце концов, ей ведь сорок, она замужняя женщина, мать, да и он тоже женат. Айша распустила волосы, упавшие ей на плечи, и стала накладывать тушь на ресницы. Боже, все-таки флирт – чертовски приятное развлечение.

Его звонок к ней в номер поверг ее в шок. Это был дерзкий шаг. Впервые за все годы супружества она по-настоящему была близка к тому, чтобы переспать с другим мужчиной. Сейчас ей предстояло принять решение.

За всю неделю она ни разу не открыла мини-бар в номере, но теперь, одевшись, смешала себе джин с тоником.

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Она посмотрелась в зеркало, извернулась, оглядывая себя со спины. На ней было ее любимое платье – с коротким рукавом, чуть выше колен, из светло-лимонного шелка с узором из кроваво-красных лепестков роз. Воздушность светлой ткани подчеркивала красоту ее смуглой кожи, цветочный узор придавал ее облику налет женского целомудрия. Выглядела она хорошо. Айша выпрямила спину. В дверь вновь постучали.

Арт пришел в легком дымчато-сером хлопчатобумажном костюме, который сидел на нем идеально. Он был чисто выбрит, надушился одеколоном, в котором присутствовал едва уловимый аромат перца. Он отступил на шаг, оглядывая ее с ног до головы:

– Леди, вы неотразимы.

Она чмокнула его в щеку:

– Глупости! – Она посторонилась, пропуская его в номер.

– Это не глупости. Это факт. Ты самая красивая женщина на конференции.

Она не ответила на его комплимент.

– Хочешь чего-нибудь выпить?

Он глянул на бокал с джином и тоником на журнальном столике:

– Опустошаешь мини-бар?

Впервые его акцент вызвал у нее раздражение. Было что-то слишком обычное, слишком знакомое в его протяжном произношении, безошибочно выдававшем в нем жителя североамериканского континента. А здесь была другая реальность – вымышленная. Лучше б его родители никогда не покидали Восточной Европы. Тогда он говорил бы, как обходительный симпатичный преступник из фильмов о Джеймсе Бонде. Он попросил пива, она дала ему бутылку.

Арт обвел взглядом комнату, задержал его на кровати. Господи, думала она, не дай ему сесть на кровать. Он устроился на диване:

– Будем здоровы.

– Будем. За очень удачную конференцию.

Она села на стул напротив него:

– Да, конференция удалась на славу. Превзошла все мои ожидания.

Она вертела в руке бокал. Боже, Айша, что-нибудь побанальнее не могла придумать?

Он нахально улыбался ей:

– Беру свои слова обратно. Я был не прав, когда сказал, что ты самая красивая женщина на конференции. Ты самая красивая женщина во всем Бангкоке.

Она рассмеялась:

– Ты что, проводил здесь полноценные научные исследования? – Но она покраснела. Глупый банальный комплимент вскружил ей голову. Она посмотрела на часы: – В котором часу ужин?

Может, он смеется над ней? Что ж, заслужила. Ужин назначен на восемь. Сегодня на конференции об этом им напоминали каждый час.

– Расслабься, время еще есть. Пойдем минут через двадцать. – Он допил пиво и выжидающе посмотрел на нее. Она подошла к мини-бару и налила себе еще джину с тоником. Он ухмыляется, точно. Вот гад, наглец самонадеянный. Наверно, для него это обычное дело. На каждой конференции снимает девочку. При этой мысли она с громким стуком закрыла дверцу холодильника.

Арт вздрогнул, поднял на нее глаза:

– Что с тобой?

– Длинная была неделя. Просто устала. – Она спокойно посмотрела на него и холодно улыбнулась. – Пожалуй, сегодня надо пораньше лечь спать.

Арт рассмеялся и покачал головой. Сунул руку во внутренний карман пиджака и бросил на стол небольшую упаковку таблеток.

– Что это?

– Диетические пилюли. Когда пойдем на танцы.

– А мы пойдем на танцы?

– Конечно. Так что пораньше лечь не удастся.

Она взяла таблетки со стола, прочитала текст на упаковке. Информация была напечатана на двух языках – на тайском и на ломаном английском. Айша рассмеялась и кинула упаковку на стол:

– Пожалуй, не надо. К «спиду» я давно уже не притрагиваюсь и не имею таких намерений.

На лице Арта отразилось притворное возмущение.

– Это не грязные наркотики с улицы, леди. Это вполне законный, разрешенный к употреблению препарат… – Он прищурился. – Так ты, значит, баловалась «спидом»? Я не удивлен. Догадывался, что ты – женщина с богатым прошлым.

– Вот именно. И наркотики для меня тоже остались в прошлом.

Он энергично замотал головой:

– Не согласен. Ты меня разочаровала. Чего ты испугалась? Я же сказал, что это абсолютно законный препарат. Купил его сегодня в аптеке… – Он подмигнул ей: – Неужели тебе не нравится Таиланд?

– О Таиланде я мнения не составила, поскольку не видела здесь ничего, кроме гостиниц, конференц-залов, Каосан-роуд [123]123
  Каосан-роуд – короткая туристическая улица в центре Бангкока.


[Закрыть]и торговых центров.

– Правильно. Поэтому мы и должны пойти на танцы. Непременно. – Он взглянул на нее с надеждой во взоре.

– Посмотрим.

Они пошли на танцы. Разумеется. За ужином Айша позволила себе два бокала шампанского. Этого было достаточно, чтобы ощутить легкость в голове, но не потерять контроль над собой. Они с Артом съели манговое крем-брюле – одно на двоих, и затем он под столом вложил в ее ладонь две таблетки. Она потерла их подушечками пальцев, потом украдкой сунула в рот, быстро запила шампанским и нервно огляделась.

На нее никто не смотрел, все были пьяны.

Рука Арта покоилась на спинке ее стула. Она откинулась на нее.

После ужина все перешли в гостиничный бар. Она оказалась зажатой между одним из американцев и ветеринаром из Голландии, с которым за всю неделю и двух слов не сказала. Невероятно рослый блондин с печатью ангельской невинности на лице, он выглядел гораздо моложе своих сорока восьми-сорока девяти лет. Говорил он красиво, остроумно, и было заметно, что Айша ему нравится. Она со своей стороны тоже стремилась произвести на него впечатление, старалась быть очаровательной, флиртовала с ним, – возможно, стало сказываться действие наркотика. Она знала, что Арт следит за каждым ее движением.

В полночь всей толпой они вывались из отеля на улицу. Их обволокла липкая влажная духота тропической ночи. Таксисты загудели, привлекая их внимание. Арт жестом велел подъехать двум такси. Голландец залез на заднее сиденье первой машины, и Айша хотела последовать за ним, однако Арт спокойно, но твердо взял ее за руку и отвел в сторону. Вместе с Ивонной и Оскаром они сели во второе такси.

Сидя на заднем сиденье автомобиля, который, казалось, скользил над мерцающими огнями города, Айша почувствовала, как на нее накатывает восхитительная волна эйфории. Такси мчалось по скоростной автостраде, образующей огромную арку над раскинувшимся внизу мегаполисом. В нос ей бил запах пота: ее собственного, Арта, Оскара, водителя. Влажный, сырой воздух, казалось, отяжелел, проваливался с небес в земную твердь, в густую глину, из которой некогда поднялся город, в субстрат тропического леса, который когда-нибудь непременно его поглотит. Бешеная пляска неоновых огней была смелым актом неповиновения, дерзким вызовом этой неизбежности. Такси съехало с эстакады, и Айше показалось, будто они все стремительно падают в лежащий внизу пылающий мир.

На улицах – миллионы душ. Возле ночных клубов курят толпы молодежи. На тротуарах сидят и болтают женщины; у них на коленях спят дети. Лотки на каждом углу источают запахи мяса, рыбы, имбиря и лимонного сорго. Последний раз Айша была в Азии еще до рождения Адама, но она помнила то ощущение свободы, полнейшей раскованности, которое охватило ее посреди этого хаоса из грязи, жары и шума. Первые несколько дней по возвращении домой Австралия казалась ей стерильной, выскобленной. Арт, сидевший впереди рядом с водителем, обернулся к ней. Она ответила ему восторженной, радостной улыбкой.

Такси затормозило на небольшой пыльной улице, утыканной барами и кафе. За выставленными на улицу столиками сидели и пялились на вездесущие телевизионные экраны скучающие официанты из местных и пьяные белые туристы. Айша глянула на самый большой экран. Показывали новый фильм с участием Брэда Питта. Его голос тонул в механических ритмах оглушительной музыки, вырывавшейся из клубов. Обычно Айша не выносила стиль «техно», но сейчас, неожиданно для самой себя, начала раскачиваться и прихлопывать в ладоши в такт сумасшедшему ритму бездумной танцевальной мелодии. Вслед за Артом они поднялись по узкой лестнице туда, где гремела музыка, и она, не в силах противиться заразительному ритму, сразу вышла в танцевальный круг, где уже отрывались на всю катушку пьяные европейские туристы и молодежь. Толпа ее не смущала. Она закрыла глаза, нашла для себя место среди дрыгающихся тел. Визгливый голос вокалистки вопил на весь зал: Любовь моя, любовь моя, любовь моя.

К ней пробрался Арт. Она ощутила его присутствие еще до того, как открыла глаза. Арт танцевал с ней. Ивонна танцевала с ней, Оскаром и голландцем. Они все танцевали с ней, вокруг нее. Она вновь закрыла глаза. Любовь моя, любовь моя, любовь моя.Наркотик не привел к утрате самоконтроля – казалось, напротив, прояснил ее сознание. Каждой клеточкой своего существа она воспринимала окружающий мир, свет, звуки, ощущения. Она сто лет уж не танцевала, но сейчас отметила, что уверенно, непринужденно двигается под музыку, что все ее телодвижения естественны и грациозны. Арт тоже танцевал неплохо, это ее порадовало. Когда они будут с Гектором на Бали, она непременно должна повести мужа на танцы. Его талант танцора, умение владеть своим телом, его пластика всегда вызывали у нее гордость. Гектор любил музыку и, танцуя, возвещал об этом всему миру. Арт хорошо танцевал, но с Гектором ему не сравниться. Она вновь закрыла глаза. Любовь моя, любовь моя, любовь моя.

Диджей был неаккуратен, запуская следующую запись: возник безобразный неблагозвучный шум схлестнувшихся ритмов. Но веселящаяся толпа проявила снисходительность. Айша едва не взвизгнула от восторга, узнав гипнотическую мелодию песни «Crazy in Love» в исполнении Бейонсе. Мелисса, когда была совсем малышкой, обожала эту песню. Айша и Гектор покатывались со смеху, глядя, как их голенькая дочурка вертит попкой, подражая движениям танцовщицы на видео. Зал был полный, разгоряченная толпа ликовала. Все пели. Она чувствовала себя совершенным существом, ее разум и тело слились в одно целое, и это целое заполнил танец. Все остальное не имело значения. Песня вскоре закончилась, энергичные ритмы сменила скучная, монотонная мелодия, которую она не узнавала. Айша покинула танцевальный круг.

В грязной уборной было не протолкнуться, стояла удушающая вонь от экскрементов, пол заливала вода. Стараясь, чтоб вода не попала в рот, Айша умылась и сквозь толпу девушек протиснулась назад в коридор. Там стоял Арт, в развязанном галстуке. Его обхаживал долговязый трансвестит-таиландец в блестящем золотом платье. Айша подошла к ним и обняла Арта одной рукой.

– Твоя подружка?

Арт в притворном смущении потупил взор. Айша подмигнула ему и, кивая, перевела взгляд на трансвестита. В этот момент Арт повернулся к ней и поцеловал ее в губы.

– Ох и повезло тебе, леди, – взвизгнул трансвестит.

Она ощутила на своих губах вкус соли, специй, чили и лимонного сорго. Арт осторожно отстранился от нее, заглянул ей в глаза:

– Это мне повезло.

Гектор и Айша были вместе вот уже девятнадцать лет. И за все это время она ни разу не изменила ему. До него у нее были другие мужчины, всего несколько. Она мысленно считала их, в лифте поднимаясь с Артом на его этаж. Эдди – высокий, добродушный, «симпатяга», как тогда девчонки называли парней вроде него. Их отношения завязались на пляже в Скарборо. Он был старше нее, и Айше льстило, что за ней ухаживает столь привлекательный парень, пользующийся авторитетом среди ребят. Но он ей быстро надоел, и она бросила его сразу же, как только поступила в университет. Правда, благодаря Эдди она подружилась с его сестрой Рози. После Эдди у нее был парень, с которым она познакомилась на одной вечеринке в Норт-бридже. Наполовину хорват, гитарист, начинающий наркоман. Майкл был такой же высокий, как и Эдди, но только тем они и были похожи. Скучным Майкла, безусловно, назвать было нельзя. Зато он легко поддавался переменам настроения, ходил небритым и вообще был неряшлив и не терпел никаких обязательств. Он мог бы запросто разбить ей сердце, если б она это позволила. Но она не позволила. Причиной разрыва послужило не только его пристрастие к героину. В то время ее ужасно бесила его неспособность отвечать на сообщения и вовремя приходить на свидания. Она не считала его мужской пофигизм привлекательной чертой – в конце концов, она ж не мазохистка, чтоб сохнуть по парню, которому на нее плевать, – и однажды, когда он удосужился ей перезвонить аж через неделю, она попросила маму передать ему, что она с ним свяжется позже. Она ему так и не перезвонила. После был мистер Сэм Де Коста. Он преподавал анатомию в их группе. Сэму было тридцать. Тоже высокий, женатый, стильный, он всегда был элегантно одет, любил европейское кино и ранний рок-н-ролл. Их роман длился весь второй год ее учебы по специальности. Сэма она, вне сомнения, любила, и он разбил ей сердце. Вскоре после разрыва с ним у нее была случайная связь с неопытным студентом-биологом. Они были пьяны. Он привел ее к себе в общагу, где, не успев кончить, отрубился. Она вывалилась из его комнаты, вернулась на вечеринку, где подцепила еще одного студентика-биолога. За один вечер она переспала с обоими, чтобы снова почувствовать себя желанной. Расставание с Сэмом выбило из нее дух, ей казалось, она уже никогда не станет полноценным человеком. Оно сломало ее, навело на мысли о самоубийстве, но она устояла. Лишь ножом поцарапала себе запястья да, как последняя шлюха, бросилась в объятия к двум молокососам. После она продолжила учебу в Мельбурне, а вскоре познакомилась с Питером (он работал плотником), братом одного студента-ветеринара. Они встречались полгода. Питер был старше нее всего на несколько лет, и она не испытывала к нему почти никаких чувств. Но он был привлекателен, уверен в себе и неутомим в постели. К тому же они неплохо смотрелись вместе, а для нее это, как выяснилось, было немаловажно. Лучшего сексуального партнера у нее еще не было. Но Питер в нее влюбился, и она, дабы он ее возненавидел, переспала с его лучшим другом – Райаном. А потом она встретила Гектора.

Эдди, Майкл, Сэм, два студентика, Питер, Райан и Гектор. Восемь мужчин, все как на подбор высокие и привлекательные. Только это и было у всех восьмерых общее. Арт тоже высокий и привлекательный. А у нее – никакой фантазии.

Она слышала, как Арт мочится в туалете. Она упала на кровать. Голова у нее кружилась, во рту пересохло. Номер у него был точно такой же, как у нее: на стене акварели с изображением буддистских храмов, голый стол, стул, уютное мягкое кресло, типичные для гостиниц окна от пола до потолка с видом на переливающийся неоновыми огнями Бангкок. Звук струящейся мочи был ей немного неприятен. Восемь мужчин, подытожила Айша, Арт будет девятым. Хотя вообще-то она не потаскуха. Айша услышала, как Арт смыл унитаз. У нее есть муж, дети, а она собирается переспать с другим мужчиной, которого, в сущности, не знает. Значит, все-таки потаскуха. Она переспит с Артом, и на том все кончится. Роман на одну ночь. Она сдаст его в архив, уберет подальше от своей жизни, от своей семьи, от брака. Это будет не в счет. Это никак не нарушит ход ее повседневного существования.