Текст книги "Месть троллей"

Автор книги: Кристоф Хардебуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 45 страниц)

50

Для Флорес дни тянулись медленно и спокойно, хотя вокруг развернулась бурная деятельность. Гонцы развозили послания по всем направлениям и снова возвращались. Ионна принимала послов, собирала своих соратников. Происходили беспрерывные совещания. Почти каждый день Деза принимала новые отряды воинов, но каждый раз это было небольшое количество легковооруженных влахаков. Очень мало кавалерии, очень мало запасов и очень мало оружия. Хотя Ионна, как и Висиния, непрерывно подбадривали людей и обращались к ним с речами, в городе и крепости воцарилось мрачное настроение. Да и отношения между двумя сестрами усложнились. Несмотря на то что они соблюдали вежливый тон в общении друг с другом, из разговоров с Висинией Флорес знала, что рыжеволосая больше не разговаривает с сестрой на личные темы.

Постепенно распространились слухи о новом оружии масридов, ветераны рассказывали истории о свирепости и жестокости отрядов Цорпада, и каждый день количество мрачных, серьезных лиц увеличивалось.

Дождь в конце концов закончился, хоть один плюс. Но ночью разразилась ужасная буря, которая, однако, затихла ранним утром. Флорес встретил ослепительный рассвет. Солнце светило сквозь облака, и наемница наконец вспомнила, почему она когда-то и вправду так любила Мардев. Юная влахака все реже возвращалась в мыслях к годам, проведенным на севере. Конечно, это могло быть следствием того, что для нее Мардев всегда был связан с мятежом и войнами. Но сам этот край – дикая, неукрощенная земля – трогал Флорес до самой глубины души. И хотя жизнь здесь была гораздо суровее, чем в долинах Влахкиса, но эта местность, с широкими лугами и величественными Соркатами, вершины которых терялись в облаках, поражала первозданной красотой. Рядом с этим величием природы любые человеческие устремления казались маленькими и незначительными.

Сейчас, осенью, Мардев был прекрасен. На лугах все еще цвели поздние цветы, солнце прогоняло холод с гор, который скоро опустится и обоснуется здесь до весны, накрыв долины глубокими снегами.

Флорес была предоставлена самой себе и часто выезжала за городские стены, чтобы не видеть приготовлений к войне, не чувствовать ее приближения. Но все же ей не удалось полностью избежать напоминаний о ней, хотя бы в разговорах. Первые сообщения лазутчиков были удручающими. Цорпад начал открыто собирать войска под Теремией, и его армия множилась с каждым днем. Ядро основных ударных сил составляла тяжелая кавалерия. Но ее должна была поддерживать пехота, вооруженная широкими щитами и тяжелым оружием, большей частью секирами и булавами. По всей вероятности, это и было описанное Висинией снаряжение от гномов. Лазутчики возвращались потрясенными и подавленными, что еще сильнее подтачивало дух жителей Мардева.

Хотя Флорес и не участвовала в войнах, а лишь в небольших сражениях и стычках, она прекрасно понимала, перед какой дилеммой находится сейчас Ионна. Единственным преимуществом влахаков были лучники, которые превосходили масридов в точности и скорости стрельбы. Поэтому Ионна надеялась противопоставить тяжелым пехотинцам врага свои смертоносные отряды лучников. Но масриды располагали большим количеством всадников в прекрасных доспехах. Кавалерия представляла для лучников серьезную угрозу. Против атаки конных масридов линии влахакских пехотинцев вряд ли выстоят. К тому же не следовало упускать из виду сцарков, мастеров дальнего боя на конях, которые, благодаря своему ужасному «сцарскому удару» – выстрелу из лука назад на полном скаку, были превосходными воинами. Хотя Флорес знала, что все меньше сцарков, по сравнению с временами Тиреа и Аркаса, владеют таким приемом, но все равно сцарки представляли собой опасность, которую не стоило недооценивать.

Таким образом, у влахаков не оставалось других вариантов, кроме как укреплять свои защитные сооружения. Против крепких стен кавалерия была бессильна, а тяжелые пехотинцы не так опасны, как на открытом поле. Однако это означало покинуть окрестные земли, деревни и дворы и предоставить их на милость Цорпада и масридов. Никто в Дезе не сомневался в том, что Цорпад оставит за собой руины и уничтоженные поля. Поэтому Флорес радовалась любому мгновению, которое могла провести за пределами города. Она совершала вылазки ко всем тем местам, которые они разведывали в юности вместе со Стеном, Висинией и Натиоле. Вот и сегодня она устроила небольшой привал у маленького, поросшего мхом храма, наслаждаясь слабыми лучами осеннего солнца. Пока ее конь пощипывал траву, она улеглась в высокую траву, прислушиваясь к пению птиц и предаваясь размышлениям. Но как только ее конь забеспокоился и затанцевал на месте, она настороженно огляделась.

– Легкомысленно, – из-за скрюченной сосны прозвучал голос брата. – Совсем одна. И в такое неспокойное время!

– С таким нерасторопным парнем, как ты, я бы справилась, – возразила она, но потом все же не удержалась от смеха. – Даже конь занервничал.

– Боюсь, потому, что я все еще не избавился от вони троллей, хотя после нашего расставания уже несколько раз искупался, – ответил Стен и подошел к ней.

– Плохо выглядишь, – заметила Флорес: от Стеновой одежды остались одни лохмотья, и он был в грязи по самые уши.

Его худое лицо было бледным от усталости, под глазами залегли темные круги. Но глаза блестели, а на тонких губах светилась улыбка. Стен подошел к сестре и обнял ее за плечи.

– Добро пожаловать домой, братец, – прошептала Флорес и прижала его к себе, но затем отстранилась и простонала: – Ты воняешь!

– Я ничего не имею против ванны и чистой одежды, – признал Стен. – Жизнь свободного, но загнанного человека быстро теряет свои прелести.

– Как все прошло? – спросила Флорес, пытаясь поймать своего строптивого коня.

Они вместе пешком двинулись в сторону Дезы, Флорес предложила брату коня, но тот не позволил Стену на себя сесть, он вообще, судя по всему, не хотел, чтобы влахак находился рядом.

– Мы добрались до цели. Тролли убили людей Альбус Сунаса, и на какое-то время чудовища в безопасности. Друан и остальные вернулись в недра земли, – коротко сообщил Стен.

– А дириец? Куда он пошел?

– Он на темных путях, – сказал Стен и устало потер лоб. – Когда мы уже были снаружи, форбсы разбудили свою магию. Сарган сорвался в пропасть. А мне удалось уйти… С большим трудом…

– Жаль, – тихо сказала Флорес, и Стен посмотрел на нее.

– Я не приношу счастья своим спутникам. Кто связывается со мной – умирает, – горько сказал он и немного закашлялся. – Даже тролли! Цдам и Рох – оба мертвы.

– Это не твоя вина, – успокоила его Флорес.

Стен уныло повесил голову и вздохнул, потом снова посмотрел на нее.

– Как дела у Сухаи?

– Он тоже на темных тропах. Его рана воспалилась, и он умер от жара, – тихо сказала Флорес. – Ему ампутировали руку, но было уже слишком поздно, он сильно ослаб.

– Проклятье, – с горечью отреагировал Стен.

– Выше голову, Стен. Остальные добрались в Дезу живыми и невредимыми. Это было тяжелое путешествие, но мы справились. Ионна собирает войска.

– Как дела у Висинии? – с надеждой спросил Стен.

Флорес засмеялась.

– Довольно хорошо, особенно если учесть, что скоро ей придется выйти замуж. Она взвалила на себя много работы, встречается с вождями племен, беседует с послами, утихомиривает споры – ты ее знаешь.

Все еще улыбаясь, Флорес обернулась к брату и обнаружила, что тот замер на месте и ошарашенно смотрит на нее. Наемница озадаченно подняла брови и спросила:

– Все в порядке?

– Что ты сказала? – хриплым голосом переспросил Стен. – Висиния выходит замуж? Но за кого?

– За князя Валеодары. По-видимому, Ионна хочет заключить с ним династический союз и укрепить дом. Висинии это совсем не нравится, – объяснила Флорес и пристально посмотрела на Стена, который выглядел так, словно увидел Цорпада танцующим на столе в кабаке за деньги.

– Политический брак?

– Вроде да. Но еще ничего не решено; думаю, война имеет первостепенную важность.

Брат устало потер глаза, потом вздохнул и сдвинулся с места.

– Нам нужно спешить, Флорес.

Остаток пути они прошагали молча, каждый был погружен в свои мысли. Но даже вид Дезы, его второй родины, не вызвал улыбку Стена, и он вошел в город в мрачном настроении.

Стук в дверь остался без ответа, и Флорес принялась колотить кулаком, пока изнутри не донесся крик, который она истолковала как «да». Когда она вошла, Стен сильно ругался.

– Проклятье! Я же сказал: нет!

– А я поняла как «да», – улыбаясь, возразила влахака и с любопытством огляделась по сторонам.

Стен чаще бывал в Дезе, чем она, и в крепости он до сих пор жил в своих собственных комнатах. Из обстановки здесь практически ничего не было. Никаких украшений, сувениров – ничего, что могло бы что-то сказать посетителю о личности их владельца. В соседней комнате стоял большой деревянный чан, в котором Стен как раз отмокал. Разбрызгивая воду, он поднялся и захлопнул дверь.

– Приходи позже! – приглушенно прозвучало из-за двери.

– Нет! Я просто подожду, пока ты закончишь!

Стен снова выругался, но скоро дверь отворилась, и он вошел в комнату, все еще наполовину мокрый и в одних штанах. Вытираясь грубым полотенцем, он сердито посматривал на сестру. На его мускулистом теле виднелось много шрамов; на одном только правом боку она увидела два длинных тонких рубца, которые тянулись от груди к спине.

– Что тебе? – рявкнул он, а она упала на его кровать и обезоруживающе улыбнулась.

– Я спасла несколько бутылок от жадных воинов. Я думаю, что мы сегодня устроим совместный прощальный вечер.

– Сначала мне нужно увидеть Ионну, – объяснил Стен. – Кроме того, я чертовски устал.

– Что ты можешь такого сказать Ионне, что не подождет до завтра? И потом… устал… Стен, это самая плохая отговорка, которую ты когда-либо мог придумать!

– Но…

– Никаких но, – перебила она его, – Висиния присоединится к нам. И возможно, кое-кто еще.

– Висиния, – прошептал он, и его взгляд устремился вдаль.

– Да. Что между вами? – спросила Флорес, наемница уже довольно долго размышляла об этих двоих, после того как увидела реакцию брата на новость о предполагаемом замужестве Висинии.

– Ничего, – ответил Стен и отмахнулся рукой.

– Братик, для разыскиваемого мошенника ты очень плохой лгун!

Стен свирепо посмотрел на нее, потом вздохнул и опустил плечи.

– Я не знаю. Я надеялся… я думал…

– Да? – спросила Флорес, когда он умолк.

– Я хотел спросить ее, то есть Ионну, не будет ли… – промямлил он и смущенно почесал шею.

– Что? Ты и Висиния? – вырвалось у Флорес, которая, несмотря на догадки, была удивлена признанием. – Она знает об этом?

– Кто, Ионна?

– Нет, Висиния, ты, остолоп.

– Нет, еще нет. Я хотел сказать ей, но потом ей пришлось после осенней битвы отправиться в Теремию. А сейчас у нас не было возможности поговорить – были тролли, и Нати, и…

– Ты боишься! – удивленно поняла Флорес и засмеялась. – Ты дружишь с людоедами, нападаешь на Цорпада в его собственной крепости, но ты не решаешься признаться Висинии в своих чувствах!

– Нет! – возразил брат. – Это не так! Я просто не хотел еще больше взваливать на нее!

– Конечно, – с иронией подтвердила Флорес и подмигнула ему. – А что она? Думаешь ли ты…

– Я не знаю, – с сомнением ответил Стен, – мы не виделись почти год. Когда я был тяжело ранен после осенней битвы, она сидела у моего ложа. Я думал, что, возможно, она что-то чувствует по отношению ко мне.

Покачав головой, он добавил:

– Но, наверное, это были мои фантазии, мне просто хотелось, чтобы это оказалось правдой. Она видит во мне друга юности, не более того!

– Стен, ты действительно большой остолоп! – заявила Флорес.

– Ты уже говорила, – отмахнулся Стен. – Может, назовешь причину?

– Да ты просто спроси ее. Что такого может произойти?

– Я не знаю, – угрюмо ответил Стен. – Ее пообещали другому. Что я теперь должен сказать ей? Зачем делать ей жизнь еще тяжелее? Но в одном ты права: сначала будет война. Кто знает, выживем ли мы вообще.

– Если она любит тебя, брат, то, как ты думаешь, когда она будет счастливее, если будет знать о твоих чувствах или никогда о них не узнает? – мягко спросила Флорес.

Стен в отчаянии прислонился к стене и уставился в потолок.

– Не представляю. Давай просто выпьем, хорошо? Я слишком устал, чтобы думать об этом.

Пожав плечами, Флорес встала и потянулась. Стен натянул темную рубаху, повязал пояс, обулся и последовал за сестрой. Они направились в западное крыло, где находились гостевые комнаты и где ждало вино.

Смеясь, Флорес плеснула из глиняного кувшина еще немного терпкого белого вина в свой кубок. Брат все еще стоял посредине комнаты и рассказывал:

– …он сказал мне: стой! Потом вытащил стрелу. О духи, вы даже не можете представить, как фонтанировала кровь! Я подумал, что той ночью из меня вытечет вся кровь и я умру!

– И как вы перевязали рану? – спросил Костин.

– Ну, через это место, – заявил Стен и схватился между ног, – потом сзади снова наверх и через бедро. Я еще не видел шрама, но мне говорят, что он очень украшает!

– Покажи! – крикнула Флорес и рассмеялась, когда брат покраснел.

Защищаясь, он поднял руки и ответил:

– Вам всем стоит поберечь свои нервы, а мне лучше оставить свои штаны на месте!

Смеясь, Флорес кивнула и бросила взгляд на Висинию, которая сидела на кровати и кашляла. Судя по всему, юная дворянка поперхнулась. Сейчас она смотрела на Стена, который тяжело упал на подушки рядом с Костином и схватился за бутылку с вином. Взгляд влахаки следил за движениями юного воина. «Что же ты чувствуешь к нему, Висиния? – задалась вопросом Флорес и задумчиво отпила глоток вина. – Отвечаешь ли ты на его чувства?»

– Еще одну историю, – попросил Костин. – Расскажите нам больше про Нати Таргузи!

– Ну хорошо, – ответила Флорес уже слегка тяжелым языком и с трудом поднялась. – История про Нати!

Под звуки аплодисментов она неуклюже поклонилась и начала рассказывать:

– Однажды двое детей пришли в Дезу, одни, затравленные и испуганные. Все было чужое, и плохие люди отобрали у них семью и родину!

Смех влахаков умолк, и они принялись слушать. Глотнув вина, Флорес продолжила:

– Эти дети потеряли все, и они опасались всех незнакомых на чужбине. Им дали комнату и еду и успокоили, но ночью они обнялись и плакали – оплакивали все, что потеряли. Утром один человек пришел к ним, он рассказывал разные истории, и он смеялся, слушал детей. Так он завоевал их сердца и смог утешить их. Это был Натиоле, настоящий друг. Тот, кто поддержит в беде. Друг!

Когда она села, воцарилось молчание, молчали почти две дюжины влахаков, которые пришли попрощаться с Натиоле. Некоторые из них уже рассказали смешные и печальные, героические и нелепые – разные истории, чтобы вспомнить… Это был старый влахакский обычай, которому они следовали и которым почтили память Натиоле. Пережитое с ним никогда не забудется, и его всегда будут помнить.

– За Натиоле! – крикнул Стен.

Все подняли кубки и ответили ему:

– За Натиоле!

– Пусть он смотрит на нас со своих темных троп и наша борьба закончится успехом!

Все присоединились к тосту, Флорес промолчала, потихоньку попивая вино. «Мне жаль, Нати, но это все еще не моя борьба».

– За Нати! – снова раздался крик, и на этот раз Флорес присоединилась к остальным.

Потом Стен, слегка пошатываясь, перешел к ней и сел рядом.

– У тебя талант к речам, которого у меня нет, – прошептал он ей на ухо. – Он был хорошим другом.

С вымученной улыбкой он поднял деревянный кубок, и Флорес стукнула по его кубку своим… Они отпили немного вина.

– Ты помнишь, как Нати называл это пойло? – смеясь спросила она.

Стен усмехнулся:

– Кошачьей мочой. Потому что оно такое же на вкус, а утром похмелье!

– Точно! – весело засмеялась она, вспомнив их последнюю попойку с Натиоле в Теремии. – Ему нравилось сладкое вино с юга.

– Это не мешало ему пить все, до чего он мог дотянуться, – заметил Стен. – Однажды мы перехватили грузовую баржу, которая пришла с востока, наверное из Турдуя. Там были четыре большие пузатые бочки, полные крепкого вина из Керсакии.

– Керсакии? – наморщив лоб, спросила Флорес. – Это не в Дирии?

– Точно! Мы проделали дыры в бочках. Они, кстати, предназначались для Цорпада, – рассказывал Стен дальше и захихикал. – Но перед этим мы наполнили свои мешки этим вином. А потом приехали всадники, и нам нужно было спрятаться в лесу. У нас не было ничего, кроме этого вина. Позор, нас тогда чуть не поймали, так как мы слишком рано напились.

– Но вы ушли, – заметила Флорес, вино уже ударило ей в голову, и мысли стали тяжелыми, как и язык.

– Да. Нати сбил одного стрелой с коня, и потом они отстали. После этого он называл вино прицельной жидкостью и говорил, что с вином из империи выстрел всегда более точный.

Они вместе посмеялись над шутками старого друга. Стен тоже много выпил. Вскоре он потребовал музыки, и потом, под грохот трехструнной фидели и ведра, служившего барабаном, они стали напевать старые мелодии. Они спели о горах и долинах их родины, о дремучих лесах и бурлящих водах, о заколдованных прудах и магических пещерах. Висиния исполнила балладу о Раду Святом и его борьбе за единство влахаков, которая тронула даже Флорес. Потом последовала пара грубых застольных песенок, которые наверняка понравились бы Натиоле и под которые некоторые стали танцевать, припрыгивая, по кругу. Даже Флорес почувствовала подергивание в ногах, Но она была еще достаточно трезвой и воздержалась от танцев. Но не Стен, который вместе с Костином пустился в дикий пляс. Под конец оба влахака, смеясь, завалились возле стола, опрокинув две глиняные кружки, наполовину наполненные вином. К этому моменту большинство были уже настолько пьяны, что едва ли могли следить за происходящим, и только Висиния, которая выпила меньше остальных, смеялась при виде Стена и Костина, которые пытались понять, где чьи конечности, и подняться на ноги. Спотыкаясь, поднялась Флорес и выкрикнула тост:

– За Нати!

– За Нати, Флорес, и за его друзей!

– Да. Он точно был бы горд, увидев, как Стен танцует, – пошутила Висиния.

– Непременно, – смеясь, подтвердила Флорес. – Это особенное зрелище. Он такой опытный воин, и я спрашиваю себя, почему он так плохо танцует.

– Отсутствие практики. И пара кубков вина…

– Вообще-то он умеет танцевать, нас учили в детстве. Но в его состоянии ему лучше сидеть.

– Я никогда не видела, чтобы он танцевал, – тихо сказала Висиния. – Видела только, как он сражается.

– Такова его жизнь, – заявила Флорес. – У него никогда не остается времени.

– Для чего?

– Для жизни, Висиния. С тех пор как он научился держать оружие, он носится по Влахкису и машет мечом. За твою сестру, за влахаков, за свободу, за черт его знает что.

– Твои слова звучат горько, – тихо сказала Висиния и посмотрела на Флорес, которая в этот момент выпила большой глоток вина, но затем отставила кубок с отвращением.

– Эта штука ужасна на вкус, – констатировала наемница и посмотрела на Стена, который вместе с Костином смеялся над какой-то шуткой, которую она пропустила.

– Когда ты уходишь? – неожиданно поинтересовалась Висиния.

Флорес быстро собралась с мыслями и ответила:

– Завтра. Меня здесь больше ничего не держит. Или война придет сюда, или вы двинетесь ей навстречу.

– Скорее всего, мы попытаемся отсидеться за стенами и пережить атаку.

– Это ему не понравится, – пошутила Флорес, кивнув в сторону брата.

– Наверное, нет. Но это единственно возможный способ. Куда направишься?

– Не знаю. На восток. Или вообще прочь отсюда. Прочь из страны, в которой каждая пядь земли пропитана кровью.

– Ты хочешь покинуть родину? Друзей, семью? – ошеломленно спросила Висиния.

– А кто из присутствующих здесь выживет в ваших битвах? – горько спросила Флорес. – Каждый второй? Каждый третий? Стен? Костин? Ты? И что мне делать? Ждать и хоронить мертвых?

– Борись с нами, – почти с мольбой ответила Висиния. – Нам нужны такие, как ты.

– И как Нати? – холодно спросила Флорес.

– Он боролся за свои убеждения.

– Да, так оно и было. Благодарен ли ему народ? Сколько влахаков будет бороться против Цорпада? Сколько спрячется и будет выжидать? Кто выйдет победителем?

– Люди боятся, Флорес.

– Оставь меня в покое, Висиния. Я приняла решение. Я похоронила Нати. Меня не будет здесь, когда кто-то будет рыть могилы для вас.

– Ты боишься, – подытожила Висиния и удивленно посмотрела на Флорес. – Ты боишься потерять друзей. Поэтому ты покидаешь их, чтобы не видеть их смерть. Чтобы боль…

– Я сказала, оставь меня! – яростно крикнула Флорес и, покачиваясь, встала. – Что ты знаешь? Мои родители…

Не в состоянии продолжать, она отвернулась и вышла из комнаты. «Здесь чертовски душно», – подумала она, вытирая со лба пот. В поисках свежего воздуха она побежала по коридорам мимо стен, которые были увешаны дорогими гобеленами, и наконец отыскала дверь, которая вела во внутренний двор. Там она смогла глубоко вздохнуть. «Она не понимает меня, – подумала Флорес, – и никогда не понимала».

Ночи стали холоднее, тонкая одежда не защищала Флорес. Над ней в ясном небе сверкали тысячи звезд, и большая, яркая луна освещала маленький сад с несколькими деревьями и кустами. До нее доносились пьяные песни прощального вечера, но в остальном крепость в Дезе была погружена в тишину. Уже давно перевалило за полночь. Во время пения, пьянства и разговоров Флорес утратила чувство времени. Но желание петь и пить уже прошло, и она пожалела о том, что предоставила свою комнату для праздника. «Ничего, я найду где-нибудь себе кровать, – подумала она и обхватила себя руками. – А завтра я встану на рассвете, и все останется в прошлом».

– Там стало слишком жарко, – неожиданно прозвучал голос Стена, и она обернулась.

Ее брат выглядел помятым, на худое лицо упало несколько прядей, а на рубашке виднелись пятна от вина, но в целом он казался значительно трезвее, чем был в помещении.

– Да, – коротко ответила Флорес и опустила взгляд.

– Ты вернешься? – спросил он и положил руку ей на плечо.

– Думаю, нет. Я устала, и мне больше не нравится вкус вина и крови, – объяснила Флорес брату-близнецу.

– Будешь прощаться? – неожиданно спросил Стен и пристально посмотрел на нее.

– Что? Конечно, я хотела попрощаться, – солгала Флорес и вывернулась из объятий брата. – Я уезжаю завтра.

– Понимаю. Куда?

– Не знаю… Из Мардева… Наверное, на восток, на север не тянет. А что ты будешь делать?

– Как это что? – удивленно переспросил Стен. – Останусь здесь и буду сражаться.

– Я имею в виду Висинию, – уточнила Флорес.

Стен вздрогнул.

– Я не могу что-то… делать, – помедлив, ответил он.

– Ерунда. Поговори с ней.

– Ну хорошо, – сказал он. – Поговорю. Мы увидимся завтра?

– Я выезжаю рано, – ответила Флорес, на этот раз правду. – Возможно, будет даже лучше, если мы попрощаемся сейчас.

Стен молча заглянул в ее глаза, и Флорес смогла увидеть в них бездонную печаль. Но она улыбнулась и сказала:

– Удачного пути тебе, Стен.

– И тебе удачного пути, Флорес, – ответил Стен хрипло. Казалось, он хотел еще что-то добавить, но потом резко развернулся и твердым шагом двинулся назад, в крепость.

Флорес осталась одна под огромным звездным небом, дрожа от холода, и подумала: «Удачного пути тебе, Стен. Будь осторожен». Затем пошла следом за братом и поняла, что уже очень скоро их жизненные дороги разойдутся и, возможно, больше никогда не пересекутся.