Текст книги "Месть троллей"

Автор книги: Кристоф Хардебуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 45 страниц)

Но в храме были также люди, которые добровольно пошли на службу к масридам, которые подавляли свой народ, навязывая ему масридского бога. Сжигание еретиков – так орден Альбус Сунас наказывал почитателей старых богов – было широко распространено. Поэтому многие из так называемых еретиков либо бежали на юг, где все еще правили влахаки и где Альбус Сунас обладал меньшим влиянием, либо скрывались, пытаясь не попасться в лапы могучего ордена.

Альбус Сунас был силен там, где правили масриды. Таким образом, старые боги и старый уклад медленно, но верно отходили в прошлое и заменялись Божественным Светом.

Естественно, при дворе Ионны тоже был священник ордена Альбус Сунас, ведь княгиня не могла позволить себе оскорбить влиятельную организацию, при этом она защищала тех, кто следовал старым обычаям, что, конечно, иногда приводило к конфликтам.

Хвалебная песнь священников медленно затихла, и напряженная тишина охватила толпу собравшихся. И несмотря на то что в храме присутствовали десятки людей, не было слышно ни звука; казалось, будто все вдруг задержали дыхание.

Затем священники вновь возвысили голоса в утренней молитве:

– Узрите Божественный Свет, который дарит нам в своей милости новый день! Ощутите тепло Божественного Света, который окружает нас и изгоняет страх ночи! Познайте милость Божественного Света, который защищает нас от ужасов темноты и изгоняет тьму из наших сердец! Поднимите лица и узрите Божественный Свет!

После этих слов присутствующие все как один подняли глаза к потолку, залитому сверкающим сиянием, пока на их глазах не выступили слезы и не пришлось отворачиваться.

– Тот, кто сам не наполнен божественностью, не может переносить взгляд Божественного Света! Нам, детям земли, которым приходится жить в темноте, не дано смотреть на него! Но, несмотря на наши слабости и ошибки, Божественный Свет посылает нам еще один новый день! – провозглашали священники мощными голосами.

У Стена по спине побежали мурашки. И хотя он не поклонялся этому богу, демонстрация силы и веры внушала благоговение.

Священники благословили толпу прихожан, которая вскоре рассеялась и покинула храм. Осталось несколько человек, чтобы помолиться.

Стен тоже взял одну из белых свечей из подставки, опустился на колени, старательно делая вид, что смотрит на свечу и молится. На самом деле он изучал храм и следил за священниками. Двое из них занялись заменой сгоревших свечей и наполнением маслом потухших ламп. Остальные о чем-то недолго поговорили, после чего скрылись за белым занавесом из тяжелого толстого полотна с золотой вышивкой, висящим в задней части храма, куда могли заходить только члены ордена.

Стен терпеливо ждал, пока оба священника прекратят заниматься свечами и уйдут в задние покои.

Кроме него в зале оставались еще двое верующих, которые держали перед собой свечи, но для защиты от Божественного Света глаза прихожан оставались закрытыми, как предписывали правила ордена при смиренной молитве.

«Сейчас или никогда», – подумал влахак, поставил свечу на место и поднялся. Стараясь передвигаться максимально тихо, он прокрался к занавесу и огляделся. Никто из молящихся не открыл глаз, вероятно, они были слишком погружены в свои молитвы и не услышали его шагов.

Стен осторожно отодвинул тяжелую ткань и заглянул в маленькое помещение, освещенное висящей под потолком масляной лампой. Показное великолепие храма заканчивалось за этим занавесом, это помещение тоже было выкрашено в белый цвет, но на стенах виднелись обычные пятна и потеки, к тому же здесь стояла обычная мебель, сколоченная из обычного дерева. Контраст с главным залом храма, его ослепительными стенами и золотыми подсвечниками был разительным, но у Стена не было времени задумываться над этим, он проскользнул в помещение и прислушался. Из комнаты вели два выхода, они тоже были завешены. За занавесом с левой стороны было слышно тихое бормотание. Стен медленно подкрался ближе и смог разобрать слова.

– …все еще, что это ошибка! – как раз в этот момент заканчивал фразу молодой голос.

– Значит ли это, что ты сомневаешься в знаниях и решениях твоего ордена, мальчик мой? – резко ответил другой голос.

– Конечно, нет! Ваш дух проникнут божественностью, и мне еще далеко до этого. Но вы ведь тоже слышали, что говорила старая женщина! – ответил первый голос почти с мольбой.

– Невразумительные проклятья и угрозы колдуньи перед ее справедливой казнью на костре! Едва ли у нас есть причина для волнений, – успокоил его второй.

– Возможно, – неуверенно ответил первый. – Но она казалась убежденной. Она говорила о том, что наши братья разбудят это существо…

– Его не существует, мой мальчик, – прервал его другой. – Темнота расставляет свои сети повсюду, нужно постоянно быть начеку. Тебе не хватает опыта и света, но мы укажем тебе дорогу. Наши братья в монастыре знают, что делают. И лангор Просвещенный не допустит, чтобы произошло нечто, что служит темноте. Вера, мой мальчик, вера, вот чего тебе не хватает. Или…

– Что? – с тревогой в голосе спросил первый.

– Или ты все еще идешь темными путями? – неприязненно спросил второй.

– Нет, никогда! – прозвучал испуганный протест.

– Ты должен отринуть пути своего народа, мой мальчик. Он темен и полон опасных суеверий; следуя этим путем, ты отдаляешься от света. Из уст такой ведьмы никогда не будет исходить правда и свет, так как ее дух пребывает в темноте, холоде и лжи!

– Простите меня, – смиренно попросил молодой голос, и второй мягко ответил:

– Конечно. Дорогой света не так легко идти, и никто не упрекнет тебя, если ты споткнешься или остановишься. Мы укажем тебе путь к освещению духа и тела. Думаю, сейчас мы должны изгнать темноту из твоего духа, не так ли?

– Да, – покорно ответил первый, и Стен услышал приближающиеся шаги.

Он стремглав обежал стол, откинув занавес, выскочил в главный зал и попытался максимально бесшумно покинуть храм. Прихожане все еще держали свечи, с которых капал воск, и не обратили на него никакого внимания. Стен очутился на улице и направился в сторону Апаса.

Ему не удалось узнать что-то существенное, слишком непонятным был предмет разговора форбсов. Очевидно, более молодой из них, влахак, беспокоился касательно действий своих братьев в одном из монастырей. «Лангор Просвещенный, – стал размышлять Стен, – непонятно. Лангор – титул в Альбус Сунасе. Насколько я знаю, это настоятель монастыря, но какого монастыря?»

По всей вероятности, влахакский священник стал свидетелем сожжения прорицательницы, которая вещала о каком-то существе. «Этим глупцам стоило бы прислушаться к предостережениям, – сердито подумал Стен, – вместо того чтобы сжигать мудрых людей». Он в гневе заскрипел зубами, вспомнив, что испытал в храме благоговение. «Я должен был испытать гнев, гнев и презрение, а не страх и смирение!»

Но в данный момент в первую очередь нужно было выяснить, была ли связь между историей троллей и только что услышанным в храме. Стен напряженно пытался вспомнить, что именно ему говорили тролли о связи между войной с маленьким народцем и масридами. Каким-то образом гномы, которые вели постоянные битвы с троллями, начали использовать магию. Магию, которая заваливала туннели и вызывала землетрясения. Благодаря сведениям, полученным от пойманного гнома, тролли проследили связь между людьми и гномами. «Может ли быть, что магию творят в том монастыре, о котором говорил священник? – стал размышлять Стен. – Но Альбус Сунас служит Божественному Свету на небе. Какая тут связь с землей, с царствами гномов и троллей?»

Теперь, когда он более детально обдумал все это, то обнаружил слабые места в своих предыдущих размышлениях. Конечно, он мог поверить в любые подлости, совершенные масридами и их сообщниками, но, хотя Альбус Сунас и совершал ужасные вещи, Стен не верил, что священники могут обладать такой властью над недрами. С другой стороны, Цорпад, без сомнения, заключил союз с маленьким народцем и явно затеял что-то совсем недоброе, в этом Стен был абсолютно уверен. «Нужно раздобыть больше информации, нужно название монастыря, о котором говорили священники, – решил Стен, – и нам нужно знать, что именно затевают братья из ордена».

Если прорицательница прокричала предостережение священникам Альбус Сунаса незадолго до своей кончины в огне, значит, возможно, она считала это невероятно важным, и именно здесь был ключ к разгадке. Следовательно, нужно отыскать этот ключ. «Если бы можно было поговорить с каким-нибудь прорицателем, – с тоской подумал влахак, – тогда мы больше бы узнали».

Погруженный в свои мысли, Стен быстро шагал через город. «Наверное, стоит умолчать о некоторых вещах, иначе тролли, чего доброго, сегодня ночью нанесут визит в храм, а это может закончиться совсем печально. Хотя я бы с удовольствием посмотрел на лица отважных братьев при этом…»

Однако, прежде чем влахак добрался до Апаса, его вдруг кинуло в жар, потому что он подумал еще об одном обязательстве. Он в нерешительности остановился. Стремление немедленно бежать к Флорес было почти неодолимым. «Она уж точно задаст мне перцу, вне всяких сомнений, но сестра должна знать, что я жив».

Стен повернулся и помчался назад, по направлению к центру города, где его сестра-близнец снимала комнату. «Может быть, ее даже и нет сейчас в Теремии, – думал Стен, но затем ему пришла в голову другая мысль: – Тогда у нее будет очень много времени, чтобы еще больше разозлиться на меня!»

31

Когда Флорес проснулась, солнце уже вовсю светило сквозь щели в закрытых ставнях. Натиоле, разлегшийся на полу, дышал тихо и равномерно. Мятежник покидал комнату очень редко, чтобы лишний раз не попадаться на глаза масридам. Друзья часто засиживались допоздна, болтая обо всем на свете.

К счастью, Натиоле сдался и перестал убеждать ее в необходимости борьбы за свободу, теперь они почти не спорили. Поначалу влахак был очень упрям, но она просто отказывалась его слушать.

Флорес, улыбаясь, села на край кровати. Она нащупала кружку, сделала глоток. Холодная вода потекла в горло словно лучшее вино. Девушка брызнула водой себе в лицо, чтобы прогнать сон.

Их вечера воспоминаний всегда заканчивались вином. Натиоле очень любил некоторые сорта, да и Флорес с удовольствием его поддерживала. Но вчера она отказалась пить, хотя и вызвала волну насмешек со стороны друга. Ее ждала работа, поэтому девушка хотела быть свежей и выспавшейся.

В этот момент Натиоле с вздохом повернулся на импровизированной постели. Флорес вгляделась в лицо старого друга, он полностью завернулся в грубое шерстяное одеяло, торчала только голова. Во сне черты его лица расслабились, он казался спокойным, более доверчивым, что ли. На его щеках появилась темная щетина. Лицо было молодое, без морщин. Белый, едва заметный шрам рассекал бровь над левым глазом. Но Флорес знала, что на его худом теле был не один шрам. «Шрамы – это напоминания об ошибках, которые мы совершили, – философски отметила влахака, – чтобы мы не забыли о них и больше не повторяли». Она была благодарна духам за то, что сама, несмотря на свою небезопасную профессию, до сих пор получила лишь два ранения, которые оставили заметные следы. «Вот если бы не делать ошибок…» – усмехнувшись, подумала она, по тут ее мысли прервал стук в дверь.

– Я сейчас! – крикнула она, быстро подскочила, пытаясь по струящемуся в комнату солнечному свету определить, который час. Она-то была уверена, что у нее еще достаточно времени, чтобы собраться.

«Неужели я так долго спала?» – удивилась она, лихорадочно набрасывая на себя одежду.

От стука проснулся Натиоле. Он сонно заморгал, но затем, быстро придя в себя, кое-как собрал свои вещи в кучу и забросил за кровать Флорес. Через миг мятежник замер рядом с дверью так, чтобы та закрыла его от глаз посетителя. Флорес, которая ожидала увидеть рассерженное лицо нанимателя, вместо этого обнаружила за дверью человека в плотном плаще с капюшоном, опущенным до бровей. «Что-то закутанные в плащи посетители зачастили», – сердито подумала она.

– Да, – настороженно сказала девушка. Торговец Хернад, который нанял ее, был пониже, потолще и не такой широкоплечий, как этот неизвестный посетитель. – Чего надо?

– Прекрати спрашивать ерунду и впусти! – ответил незнакомец голосом ее негодного братца.

Флорес с силой захлопнула дверь прямо перед носом близнеца и поплелась назад к кровати. Позади нее Натиоле вновь распахнул дверь и кивнул надутому Стену, чтобы тот заходил.

– Милости прошу и давай праздновать, – рассмеялся Натиоле, тепло обнимая друга. – У нас еще осталось немного красного с южных виноградников.

Стен молча переступил порог и осмотрел комнату.

– Неужели вы живете здесь во грехе? Вот если бы об этом узнал орден Альбус Сунас…

Флорес обернулась, гневно сверкнув глазами.

– У тебя нет ни малейшего права говорить что-либо о моей жизни, Стен! Или, может, это за мной гонятся все собаки страны?

– Теперь уже не гонятся, – смеясь, сказал Стен, откидывая капюшон и подмигивая ей, что еще сильнее вывело ее из равновесия. – В настоящее время враги считают меня мертвым.

– Не только враги, брат, не только они, – мрачно ответила Флорес и с удовлетворением отметила, как угасла улыбка Стена.

Несмотря на лишения, которые, по словам Натиоле, Стен пережил за последнее время, выглядел он исполненным энтузиазма, как, впрочем, и всегда. Его красивое, благородное, с темными глазами лицо, которое так походило на ее собственное, но при этом все же было немного другим, покрывала легкая бледность, но в остальном Стен вовсе не напоминал жертву палачей Цорпада.

– Я знаю. Мне жаль, Флорес. Я пришел так быстро, как только смог. Разве Нати не рассказал тебе?… – начал было он, но Флорес пылко перебила его:

– Ну почему же, рассказал. Он сообщил мне о твоих приключениях и о твоих новых союзниках. А также о том, где и при каких обстоятельствах ему пришлось тебя оставить. Кажется, на тебя устремилось полдюжины всадников Цорпада… Что-то такое… Он рассказал мне все!

Бросив гневный взгляд на Натиоле, который тут же поднял руки, как бы защищаясь, Стен прошипел:

– Наверное, лучше ему было придержать язык. Все было не так уж плохо…

– Вот именно, – поддакнул Натиоле, однако замолчал под пылающим гневом взором Флорес.

– Стен, я уже выпила за твою смерть. Так что теперь она – факт, для меня ты умер!

– Я же сказал: мне жаль, – с мольбой сказал ей брат, но Флорес продолжала бушевать.

– Мне тоже, Стен, мне тоже жаль. Но было бы лучше, если бы ты сейчас ушел. Я жду человека, и тебе лучше с ним не встречаться.

– Флорес… – начал Натиоле, но влахака перебила.

– Сейчас, когда вы вновь объединились, ты можешь пойти с ним, не так ли, Нати? У вас же наверняка есть еще пара важных дел, которые нужно уладить и спасти несколько беззащитных девиц.

Старый друг оскорбленно посмотрел на нее, но затем молча сложил пожитки. Под холодным взглядом Флорес брат молчал, хотя и пытался поймать ее взгляд.

«Если он будет продолжать в том же духе, то погибнет, рано или поздно, – подумала Флорес, – а я не хочу пережить это снова». Она избегала взгляда брата и даже не моргнула, пока Натиоле не собрался и не присоединился к нему.

– Спасибо за гостеприимство, – сказал влахак, с которым она еще накануне вечером шутила и смеялась, и отвернулся.

– Сестра… – начал было Стен, но Флорес накинулась на него.

– Мой брат умер от рук Цорпада. Ты – не мой брат, ты всего лишь мятежник без имени. Лучше держись от меня подальше!

– Если ты изменишь вдруг свое мнение, то ты можешь найти меня на складе в порту, он принадлежит…

– Это меня не интересует! – сердито крикнула она.

Не говоря больше ни слова, оба мужчины вышли. Когда дверь закрылась, ноги Флорес неожиданно подкосились и она села. Горло сжалось в конвульсиях, а на глазах выступили слезы. Все ее напряжение неожиданно разрядилось громкими всхлипами. Она повалилась на кровать и расплакалась. «Возможно, когда-нибудь мой брат вернется, – подумала она, – но этого не случится, пока жив этот народный герой!»

После завтрака она наконец успокоилась, ее пальцы перестали дрожать. Гнев на брата, так неожиданно появившегося, сменился печалью, но затем она вновь почувствовала злобу. «Как он посмел, – зло думала Флорес, – вот так просто прийти ко мне, будто ничего не было! Неужели он никогда не думает о других?»

И хотя тоненький голос внутри нее говорил, что Стен постоянно думает о других и ставит благополучие влахаков выше своего, она отказывалась простить его. Непонятным образом ей почему-то хотелось его ненавидеть. Может, потому, что новость о его смерти очень сильно поразила ее, она очень боялась еще раз пережить такое. Было бы лучше порвать с ним все отношения, тогда будет проще перенести неизбежную новость о том, что его казнили или убили уже на самом деле.

С такими мрачными мыслями Флорес облачилась в кожаные доспехи и накинула на плечи серую накидку. Опоясавшись мечом, она вышла под утреннее солнце и направилась к своему заказчику. После нескольких дней отдыха и безделья кожаные доспехи немного жали, но она уже давно привыкла к ним, и это ей совсем не мешало. Нагрудники из плотной кожи, на которые были нашиты металлические пластины, защищали ее торс до самых бедер, на предплечьях и голенях были наручи и поножи. В целом ее доспехи были довольно надежны и при этом не очень тяжелы, они вполне устраивали Флорес, учитывая ее стиль фехтования, быстрый и подвижный, с легким и узким мечом.

Масриды сражались иначе, у них были широкие и тяжелые мечи, так как они в основном бились на лошадях и при атаке все мог решить единственный удар. К тому же они предпочитали тяжелые доспехи, защищавшие от мощных прямых ударов. «Они просто лупят в лоб, не обращая внимания на слабые места противника и не пользуясь этим», – злорадно думала Флорес, лаская гарду своего меча.

В это время суток улицы Теремии были полны народа. Горожане направлялись по своим делам, спешили на рынок, толкались в лавках и палатках. Флорес ловко лавировала в толпе прохожих.

Два раза патрули из крепости недоверчиво посматривали на нее, но никто не остановил девушку, когда она вошла в Сцералы, самый богатый квартал города, где жили дворяне и торговцы Теремии, которые, естественно, большей частью были масридами и сцарками.

Сцералы находился почти у самой цитадели Ремис, на небольшой возвышенности, поэтому не страдал от частых наводнений и пользовался полной защитой крепости.

Мощеные улицы здесь были чище, а дома богаче и больше, чем в остальной части города. Многие строения украшали разноцветные фрески, они изображали гербы или геральдические символы владельцев. Деревянные балки были украшены резьбой. Здесь было даже несколько настоящих дворцов, окруженных садами. Разумеется, Флорес еще никогда не бывала ни в одном из них.

Дом ее заказчика не выделялся на фоне остальных. Стены слева и справа от входной двери украшали изображения горных вершин в белой гряде облаков. Эти картины служили намеком на прозвище Хернада, которого многие часто называли Гора, что ему очень нравилось и что он поощрял. А так как торговец был на целую голову ниже Флорес, этот факт всегда очень смешил ее. Хернад был богат и известен своим влиянием при дворе, поэтому никто ему не перечил.

После настойчивого стука дверь открыла служанка, которая уже знала Флорес и без лишних вопросов пропустила ее на задний двор, где готовили карету. Двое слуг запрягали больших темных лошадей, темноволосый мальчик щеткой чистил сиденья.

Флорес, скучая, прислонилась к стене, наблюдая за работой прислуги. Часть внутреннего двора была вымощена брусчаткой. Неожиданно одно из животных задрало хвост, и на камни посыпались конские яблоки. Один из слуг, отчаянно ругаясь, принялся убирать навоз лопатой.

Карета была просто шикарной: открытый экипаж темного дерева, внутри выкрашенный в светло-серый цвет, металлические части позолочены и отполированы до блеска. Флорес спокойно наблюдала за происходящим, пока во дворе не появился Эцро, один из телохранителей Хернада. Девушка оторвалась от стены и постаралась отойти, чтобы не привлекать к себе внимание.

Сцарк и влахака постоянно соперничали, это всегда создавало напряжение. Флорес не переносила Эцро, поэтому сейчас лишь сдержанно кивнула и медленно зашагала по двору. Однако воин либо не понял, что девушка не желает общаться с ним, либо проигнорировал ее намек и подошел. На сцарке тоже были доспехи, но поверх них Эцро надел серый камзол с гербом сеньора. Накидка Флорес тоже была светло-серой, ее девушке вручил Хернад, который всех своих подчиненных и слуг обряжал в этот цвет.

Будучи масридом, Хернад, естественно, принадлежал к высшему слою общества. Захватчики занимали привилегированное положение, даже не имея в собственности земли и слуг. При этом каждый масрид считал само собой разумеющимся тот факт, что он выше влахаков.

– Тебе еще нужен камзол, – быстро начал Эцро, и Флорес удивленно посмотрела на него.

– Камзол? И что мне делать в нем, танцевать? – ядовито спросила она.

– Нет, нет, гербовый камзол. У господина сегодня аудиенция в крепости.

– Сейчас, в полдень?

– Ближе к вечеру, но перед этим он хочет нанести несколько визитов. Так что радуйся, наемница, получишь много денег за простую работу! – съязвил сцарк.

– Ты меня порадовал, Эцро. Эй, подожди, ты слышишь? – неожиданно спросила Флорес и нарочито комичным жестом приложила руку к уху. – Не зовет ли тебя твой господин? Разве ты не должен, поджав хвост, бежать к нему?

Сцарк свирепо зыркнул на девушку, но та выдержала его взгляд и с вызовом улыбнулась в ответ. Сейчас у нее был подходящий настрой, чтобы преподать достойный урок этому заносчивому вояке, внутри все просто бурлило после посещения брата-близнеца.

Автоматически оба воина напряглись, оценивая друг друга, готовые в любой момент отразить нападение. Однако дело до рукоприкладства не дошло. Резко распахнулась дверь, и во двор вышел Хернад. Эцро сразу же подскочил к своему господину, отчего Флорес лишь закатила глаза. Про себя она сравнила сцарка с врасей, большим короткошерстным псом, излюбленной породой масридов, хотя, возможно, такое сравнение было несправедливо по отношению к благородному животному.

Казалось, что с их последней встречи торговец еще больше округлился. На свое роскошное серебристо-серое одеяние, покрытое искусной вышивкой, он накинул темный мягкий плащ с широкой оторочкой из темного меха. На голове у масрида была плоская круглая темно-коричневая меховая шапка. Такие обычно носили масриды и сцарки для защиты от холода.

Не теряя ни мгновения, Хернад принялся гонять слуг, проверяя карету. Своим гнусавым голосом он указал на ошибку, которую, по его мнению, допустили при чистке обивки сидений. В следующее мгновение он обозвал мальчика глупцом, не способным даже на элементарную работу. Тот с покрасневшим лицом стоял потупившись, а Хернад все не унимался, и Флорес заметила, что мальчишка уже недалек от того, чтобы расплакаться.

Поэтому, прежде чем масрид успел довести несчастного ребенка до слез, она подошла к нему и склонила голову.

– Приветствую вас, господин! Как вы и желали, я прибыла, чтобы сопровождать вас.

– Что? – Хернад отвлекся от слуги, но быстро переключился на нее. – О да. Почему на тебе нет камзола с гербом?

– Мы как раз хотели… – начал было Эцро, но Хернад не дал ему вымолвить больше ни слова.

– Я же сказал, что хочу видеть всех солдат в камзолах, Эцро!

Предупреждая любые возражения и протесты подчиненного, масрид указал на дверь.

– Иди и принеси наемнице камзол с гербом!

Не обращая больше внимания на воина, Хернад позвал камердинера Ковасца, пожилого масрида.

О мальчике торговец уже, по всей видимости, позабыл, поэтому тот потихоньку улизнул. Но, прежде чем прошмыгнуть в конюшню, он послал Флорес благодарный взгляд, а девушка подмигнула и улыбнулась. Но затем ее взгляд упал на Эцро, который стоял у двери и свирепо глядел на нее. Девушка широко улыбнулась сцарку, а потом беззвучно гавкнула. С перекошенным от ярости лицом сцарк исчез в господском доме, а Флорес подошла к карете.

Злость на Стена и Натиоле Флорес выместила на Эцро, и теперь она терпеливо ходила за Хернадом, который обошел карету, внимательно проверяя каждую деталь. Очевидно, торговцу был очень важен безупречный вид, неудивительно, раз он получил аудиенцию у самого хозяина Теремии.

Вскоре вернулся Эцро с камзолом, бросил его Флорес, которая сразу же его надела.

– Тебе следует прикусить язык, баба! – прошипел сцарк, когда его господин оказался по другую сторону кареты и разговаривал со слугами.

– Почему это? – с невинным видом спросила влахака.

– Кое-кто может и поколотить тебя!

– И кто же? – спросила Флорес с наигранным удивлением. – Неужели ты говоришь о себе?

И когда воин кивнул с мрачным видом, Флорес рассмеялась и обронила:

– Если бы ты был таким хорошим воином, то стал бы твой господин тратить на меня свое серебро, как думаешь?

На что сцарк зло возразил:

– На тебя меня хватит, баба.

Шаг – и Флорес очутилась рядом и холодно прошипела:

– Оставь при себе слово «баба», пока не победил ни словом, ни делом, Эцро. А тот день, когда ты в драке одолеешь меня и о котором ты можешь только мечтать, станет днем, когда я повешу свой меч над камином!

Прежде чем ситуация успела накалиться до предела, из-за кареты появился Хернад и крикнул:

– Мы отправляемся! Эцро, ты садишься рядом с Ковасцем сзади, Флорес со мной в карете. Остальные маршируют позади. Ну, пошли, давайте, давайте, побыстрее!

Пока вокруг суетились люди, Флорес и Эцро еще несколько мгновений пожирали друг друга глазами, затем влахака улыбнулась, прикоснулась двумя пальцами ко лбу, после чего залезла к Хернаду в карету, больше не удостоив сцарка и взглядом. Тяжелый экипаж тронулся, порядком встряхнув пассажиров. К счастью, на сиденьях была мягкая обивка.

По пути Хернад молчал, поэтому Флорес предалась собственным мыслям. Девушка неохотно бралась за работу в Теремии, о иногда этого было просто не избежать, ведь нужно же было на что-то существовать. Влахака жила инкогнито, отказавшись от фамилии, для окружающих она была просто Флорес, наемница, никто даже не предполагал, что она сестра мятежника, разыскиваемого по всей стране. Это устраивало Флорес. С одной стороны, она не хотела иметь ничего общего с вольными влахаками, а с другой – враги ее брата не преминули бы разыграть такую козырную карту, чтобы выманить его. Первоначально она направилась из Дезы в Турдуй, там она была дальше всего от родного Дабрана и чувствовала себя в большей безопасности.

Однако после нескольких поездок в Теремию вместе с торговцами ей стало ясно, что и в Теремии ее никто не узнает. «Если только солдаты не проследуют за этим болваном, моим братцем, прямехонько к моей двери!»

Возможно, сейчас было бы неплохо переселиться куда-нибудь, например в Турдуй или Брачац – резиденцию Ласцлара Сциласа, третий по величине город страны. Пока Стен находится в Теремии и, очевидно, готовит беспорядки, никто не может чувствовать себя в полной безопасности.

За всеми этими мыслями она скоротала дорогу, и уже скоро они добрались до первой цели своего путешествия, усадьбы масридского дворянина низкого ранга, имя которого было влахаке неизвестно.