Текст книги "Магистериум морум (СИ)"

Автор книги: Кристиан Бэд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

*марширующие призраки, появляющиеся в виде толпы людей,

*домашние духи ведьм, оберегающие их от людей,

*демоны, которые обманывают старух, внушая им мысли о том, что те якобы летали на шабаш.

Правитель Первого круга Ада Якубус полагал, что в появлении на Серединной земле большей части этих демонов был виноват сам человек. Ведь это его нужно было дурачить, пугать шумом, соблазнять. Не было бы человека, какие претензии к демонам? Что плохого в том, что они обманывают старух?

Ну да, старух правящий чёрт за людей не считал. Ведь иначе, зачем бы составитель книги взялся упоминать их особо?

В воображении правителя Первого Круга Ада коварные старухи походили на огромных лысых куриц, которые давно разучились летать, но вынуждали бедных демонов внушать им радость полёта. Практически насилие над подневольными слугами Ада, верно?

Якубус закрыл старинный фолиант и уставился в пол. Книга, к сожалению, была чистой беллетристикой. Потому что, кроме инкубов и суккубов, других, описанных земным автором демонов, в Аду не наблюдалось.

Да, далеко не все демоны, попадая в Серединный мир, могли принять там привычную им форму. В основном они шастали среди людей крылатыми тенями. Лишь те, кто посильнее, способны были оборачиваться в чудовищ, а самые одарённые копировали людей. Не считая инкубов и суккубов. Эти удивительно хорошо вписывались и во все адские круги, и в гостях у людей особенно не страдали. Секс – великий движитель мира, потому проводники его – вездесущи.

Но мы сейчас не будем рассказывать, как на самом деле устроен Ад. Дело в том, что правитель уже цокает к камину. А больше вам тут никто ничего и не разболтает. Это ведь надо ещё ухитриться выжить из ума так, чтобы излагать устройство Ада человеку. От людей всё зло, и все это знают. От людей и от книг.

Именно начитавшись, как следует, трофейной человеческой литературы правитель Якубус ощутил в себе достаточный гнев, чтобы навестить пленника. А то развезло старого чёрта после сытного вдыхания грешных паров, до пыток ли было? И что бы в Аду делали без книг?

Два дня Правитель Якубус плохо спал и мало кушал, ожидая, что раздастся под сводами тронного зала всепроникающий Глас Сатаны и возвестит о похищении юного инкуба. Но время шло, и аппетит вернулся. А с ним вернулась и привычка к простым домашним развлечениям, вроде пыток, которые старый козёл любил проводить для улучшения пищеварения. А значит – пора было навестить инкуба. Хотя вряд ли тот скучал в тюрьме именно без Правителя перового круга Ада Якубуса.

Камин, хоть и фальшивый, был полон пыли, что взметнулась вверх не хуже золы. Якубус оглушительно чихнул и съехал по трубе вниз. Ну не вверх же ведут дымоходы в Аду, не хватало ещё чертям коптить Серединный мир.

Вывалился правитель Якубус в каменном тупичке коридора, который был одним из многих бесполезных и бессмысленных ответвлений лабиринта правительственной темницы.

Якубус сам отыскал этот аппендикс и почитал его достаточно укромным местом. На самом же деле любой, самый завалящий слуга лабиринта, прекрасно знал, куда правитель предпочитает вываливаться из камина. Якубус мог бы догадаться, что в тупичке поддерживается подозрительная чистота, но глаза и нос его были в момент спуска постоянно забиты каминной пылью. Уж к тайному своему камину он никаких чистильщиков не подпускал, за что и платил сейчас, чихая как проклятый.

Вот так, оглушительно чихая, правитель Якубус и вышел в освещённый вечными факелами коридор, ведущий к главным, самым важным и охраняемым темницам.

Стража видела, конечно, куда цокает правитель, но усиленно делала вид, что не замечает его. Хотя именно сегодня старый чёрт забыл сотворить заклятие невидимости. Но кто бы ему посмел об этом сказать?

Наконец, Якубус добрался до двери искомой камеры, защищённой решёткой из стволов нерушимого адского древа, которое не брал даже огонь, такой же адский, как и само растение.

Минус таких решеток состоял в том, что и открыть их можно было лишь вручную. Древо сопротивлялось магии не хуже, чем огню.

Правитель поплевал на руки, навалился… (стражу он не мог позвать, ведь официально его в подземелье не было) и, сипя от натуги, поднял решётку. Потом провернул копыто в замке тяжёлой двери из магического камня, пробормотал заклинание, чтобы распахнуть тяжелые створки…

Якубус так запыхался, что заклинание… гм... несколько не получилось. И (о, ужас!) пленник не спал, а видел сейчас его убогие потуги колдовства!

Добавило ли это присутствия духа правителю Якубусу – вопрос сложный. Дух, это всё-таки признак смертного человека, есть ли он у созданий Ада? Адресуем этот вопрос учёным, а сами понаблюдаем, как прыгает на одном копыте старый чёрт, ибо второе он по неосторожности обжёг сам себе неудачным заклятием.

Впрочем, инкуб, заточённый в темнице, глядел на ужимки и прыжки правителя совсем невесело. А чего корове той веселиться? На него надели ошейник, физиономию заставили перецеловаться и с полом, и со стенами. Хотя, даже синяки на лице не испортили его природной красоты, и любая чертовка, а уж тем более земная женщина, ощутила бы сейчас волнующую тесноту в груди и прилив крови ко всем, нужным для любви, органам.

Правителя, впрочем, инкубы не возбуждали, он был суккубосексуален. Единственное, что могло бы заинтересовать его в обнажённом теле Борна – маленький хвостик, размером не больше змеи. Не положено было инкубам по их природе никаких хвостиков, а вот у этого – имелся.

К счастью, правитель был подслеповат, да и Борн не выпячивал своих неожиданных достоинств. Он грудью вперёд поднялся с каменного пола, навстречу Якубусу, придерживая толстую магическую цепь, прикреплённую одним концом к кольцу в стене, другим – к тяжёлому ошейнику, державшему его горло мёртвой хваткой. Снять такой ошейник было почти невозможно. Они делаются из кожистых хвостов ещё живых гурглов, которые и после смерти не выпускают свою добычу.

Ошейник причинял пленнику достаточные страдания, чтобы усугублять их тяжестью цепи, и цепь Ангелус Борн прихватил за середину, захлестнув для надёжности вокруг запястья. Он смотрел на нелепые прыжки правителя и понимал, что разговора у них сегодня не получится.

О чём думал правитель доподлинно неизвестно, но первыми словами, которые он произнёс, были такие, что, напечатай мы их, бумага тотчас воспламенилась бы.

Потому начнём с того, что правитель сказал чуть далее:

– … химера и отродье химеры!

– А химера-то в чём виновата? – негромко спросил узник, и словесный поток Якубуса тут же иссяк.

Чёрт видел внутренним зрением, как его проклятья разлетаются по верхнему Аду словно сгустки мрака, впиваются в зазевавшихся тварей и превращают их в бездушные ошмётки плазмы. Но, выходит, и пленник видел это? И ошейник, и толстые стены магического подземелья не были преградой ему?

Возникла нехорошая пауза.

Круглые красные глазки правителя пристально и неприятно буравили узника. Борн вежливо смотрел в сторону, но Якубусу казалось, что губы пленника подрагивают в скрытой усмешке.

Конечно, мерзавец смеялся над ним. Правитель и сам свалял дурака, придумав запечатывать двери темниц заклинаниями. В Аду они особенного хождения не имели. Заклинания в магии – это что-то вроде красивой оправы для драгоценного кольца. (Если кольцо есть – зачем оправа?) А уж неудачное заклинание – вообще стыд-позор, который уподобляет демоническую тварь глупым и злобным человечкам.

– Не боишься, значит? – проблеял, наконец, Правитель.

– Я – инкуб, нас этому не обучают, – пожал плечами Борн. – Наша раса из тех, что не попали под Эдикт. Чего мне бояться здесь, если в любой момент я могу подвергнуться нападению магов Серединного мира? Вам ли не знать, что перемирие все эти столетия соблюдалось весьма формально. И рано или поздно, люди должны были ступить на грань открытой войны. И они – ступили.

– Почему должны были? – не удержался от вопроса Правитель.

– Потому, что они – люди. А люди – это самые порочные существа из известных нам. Возьми гарпий – они коварны, но напои их кровью, и они будут служить тебе верно. Теперь возьми человека и дай ему то, чего он хочет больше всего: денег, женщин, славы? Будет ли он служить тебе верой и правдой?

Правитель хрюкнул, оценив шутку, и Борн продолжал:

– Люди ухитряются нарушать договор, даже тогда, когда их души у нас в закладе. Это наиболее лживая из известных нам рас. Боюсь, их маги сумеют оправдать и открытое магическое нападение на моего сына.

– Оправдать нападение на создание Ада? – шерсть на загривке правителя встала дыбом, глаза налились кровью.

Ну, недалёким он был, что тут попишешь? И с этой точки зрения конфликт с людьми осмыслить ещё не успел. А дело-то выходило скверное. Конечно, Борн мразь, тварь и клятвопреступник, но сегодня люди похитят из адского стада клятвопреступника, а завтра?

Копыта защёлкали по камере – правитель думал.

Борн, чтобы не мешать ему, прижался спиной к ледяной стене, стараясь не ёжиться – создания Ада не любят холода, хотя выдерживают какое-то время и абсолютный.

Наконец, старый козёл переварил ситуацию в полном объёме и удовлетворённо дёрнул себя за бороду.

– Людские маги будут наказаны! – проревел он торжественно. – Мы активируем магическое зеркало и велим отдать нам преступников целиком или по частям! – И уже более буднично продолжил. – А сейчас пора перейти к пыткам.

Борн удивлённо вскинул бровь.

– Ты полагаешь, что признав за тобой право на сатисфакцию, я откажусь от сладкого? – расхохотался Якубус. – Я шёл сюда развлечься, и намерен развлекаться!

Правитель поманил пальцем ошейник, и тот дёрнул узника, бросив его к ногам чёрта.

– Стража! – возопил Якубус, уже забывший, что в подземелье его якобы нет. – Тащите дыбу!

– Но в чём я провинился, Правитель? – Борн приподнял и тут же снова склонил голову, понуждаемый ошейником и цепью.

– Много знаешь, инкуб. Боюсь, ты почитываешь запретные земные книжонки? – фыркнул козёл. – Но ты не бойся, мучить я тебя буду ювелирно, мне ж тебя ещё предъявлять, как пострадавшую сторону.

Тем временем вбежала стража, таща приспособление, больше похожее на… козла, чем на дыбу.

Борн не удержался и всё-таки скривил губы.

– Вот-вот, – насмешливо мекнул Правитель. – За это и потешишь меня сейчас сладкой музыкой. Говорят, инкубы как-то особенно тонко пищат, когда им вынимают через рот сердце щипцами, выдержанными в жидком азоте? Понятно, что через недельку у тебя отрастёт новое. И, глядишь, оно даже перестанет мучить тебя забавными страданиями по потомству, а?

Борн равнодушно молчал, не выказывая внешне никакого страха. Толстенькие бодрые стражники, с хвостиками и пятачками, живо скрутили его и распяли на козле лицом вверх.

Но только радостный, как дитя, завладевшее вожделенной игрушкой, Правитель занёс над ним щипцы, как весь адский предел содрогнулся вдруг, словно его пронзила гигантская игла.

Правитель Якубус вздрогнул и уронил оледеневшие щипцы на многострадальное копыто. Замороженный металл раскололся на куски, а чёрт взвыл не своим голосом и запрыгал на одной ноге, неизящно балансируя хвостом. Ругаться он не посмел. Ведь ясно же, что весь адский круг может трясти только в одном случае – если весть о беспорядках в нём дошла до самого Сатаны.

Разочарованные стражники начали отвязывать Борна, понимая, что Правителю теперь не до узника. Один из них злобно укусил Борна за ногу. Зачем? Да просто так, на всякий случай.

Борн только поморщился, понимая, что любая его реакция вызовет хорошо, если смех и издевательства, а то и побои. Но его маленький и совершенно неуместный для инкуба хвост изогнулся вдруг и вцепился мертвой хваткой в амулет на поясе стражника. Цепочка амулета лопнула, и артефакт исчез в… хвосте. Чего ни Борн, ни стражники не заметили.

Якубус тем временем уже скакал во весь опор к своему тайному ходу, понимая, что пользоваться им сейчас – глупее некуда. В тронном зале, наверное, уже столпотворение подданных. Если он на виду у всех выскочит из камина…

Нужно было срочно принять какое-то решение. И не надуться важно и выдержать многозначительную паузу, а на самом деле предпринять хоть что-нибудь. Сейчас, молниеносно! Но – что?

Копыта цокали, пока правитель не оказался в любимом тупичке. Вот тут глазам его открылось, наконец, и отсутствие паутины на потолке, а грязи – на полу, и то, что даже вечный факел стражники прикрутили в основном коридоре так ловко, чтобы аппендикс был в меру подсвечен.

Якубус взревел как раненый козёл и безо всякого камина материализовался прямо в центре собственного тронного зала, свалившись на голову бесу-распорядителю, безуспешно пытавшемуся в этот момент навести порядок среди чертей, демонов, троллей, големов и прочих многообразных жителей границ Ада и земли, которые собрались сюда со всех концов необъятного Первого круга.

Неожиданное явление разъяренного чёрта произвело удивительный эффект. Ведь собравшиеся в этот момент зависали в активном мысленном дискурсе на тему того, что телепортировать старику давно не по силам, что пора бы его отправить в тихое место растить капусту, а ещё лучше – кормить червей. Капустой, разумеется.

И тут свет вдруг померк, распорядитель завопил не своим голосом… И вот уже разъяренный козёл пришпорил беднягу-беса и поскакал на нём к своему железному трону…

Наступила редкая в Аду абсолютная тишина. Только правитель Якубус в запале неправедного гнева не понимал ещё, что сейчас случится. Ну, не посмотрел он вниз, не заметил зловещего мерцания золотых плит под копытами беса. Шкурой не уловил приближения грозы, не услышал зарождающихся в бездне раскатов её.

Стар и глуп был правитель. Но это не означало, что вместе с ним отупели и его подданные. Даже бес-распорядитель, не доскакав до трона, опомнился и встал, как вкопанный!

Правитель слетел с его плеч, плюхнулся прямо в железное кресло, которое ещё пять минут назад было ЕГО креслом...

А потом он вдруг затрясся весь мелкой дрожью, вздулся, словно пончик в кипящем масле и лопнул, выстрелив в потолок своей рогатой головою…

Это гнев Сатаны превратил привычный трон в орудие сурового возмездия! Стоило правителю Якубусу коснуться седалищем поверхности его, как «кровь» его вскипела, а рогатая голова вознеслась над толпой в фонтане средоточия огня, бьющего из обезглавленного туловища, и плюхнулась на свободную середину зала.

Золотые плиты зала побагровели, впитав неправедную влагу, а чёрные стали, казалось, ещё чернее. Подданные, с замиранием созерцавшие казнь, всколыхнулись, заорали на разные голоса! Краснота золота символизировала, что магическая защита снята! Что теперь здесь, в тронном зале, место и насилию, и магии, и всему, чего только могут пожелать лишённые души!

Массивные големы и тролли бросились вперед, разгребая толпу. Бесы швыряли им вслед сети проклятий, чертовки визжали, черти толкались, пытаясь занять самое удобное для наблюдения место. Начиналось сражение за голову бывшего повелителя Первого круга Ада!

У подножия трона вспыхнула потасовка троллей, потом подоспели нерасторопные големы, слились в одну почти неразделимую массу могучих тел, из которой полетели оторванные руки, ноги, головы. Наконец, из общей схватки выкатились, сцепившись, двое самых больших и страшных – голем и тролль. Голлем безмолвно молотил ревущего от боли тролля, вырывая из него куски каменной плоти. Голова козла каталась под их могучими ступнями словно живая: магически и физически недосягаемая для ног и копыт, она далась бы только в руки победителя.

Бесы, боясь подойти ближе, визжали, подбадривая то одного, то другого бойца. Демоны замерли в мрачном ожидании, готовые сразиться с победившим. У чертей же в этом раунде борьбы за трон почти не было шансов: по милости правителя-козла они стали самым любимым, а потому уже и самым слабым народом.

Тролль сдавал. Он был чуть более разумен, чем голем, и его совершенно тупой собрат просто не давал ему шансов. Наконец, голова тролля с хрустом обрушилась на мозаичный пол.

Голлем сгрёб рогатый трофей, с сопением торжества дотянул его до груди, пытаясь задрать в победном жесте… И… рассыпался глиной от метко пущенного заклинания одного из самых сильных демонов Первого круга Ада, Варравы.

Варрава был силён в магии, крепок сутью, хитёр. Толпа заволновалась – найдётся ли ему достойный соперник? Но другие кандидаты робели.

Демон материализовался в центре зала, усмехнулся, огляделся торжествующе, ухватил голову бывшего правителя за рога и сделал то, что не успел голем – вскинул её на вытянутых руках.

Это был жест победы. Жест утверждения нового правителя Первого круга. Он должен был принести Варраве корону, которая исчезла со лба Якубуса в момент его смерти. Но вместо этого мозаичный пол вдруг вздыбился огненным гейзером расплавленного золота, и демон стал жариться заживо, жутко визжа и изрыгая проклятья. Голова козла вылетела из его рук и плюхнулась на трон.

Проклятия Варравы звучали всё тише. Наконец, гейзер растворил останки неудачника и иссяк, оставив лишь запах палёной козлиной шерсти. И тут же в центре зала возник дымящийся свиток с адской печатью, а из глубин Ада донёсся выпивающий волю голос Сатаны:

– Восстановившему договор!

Больше голос не сказал ничего. Верховный правитель был немногословен, как и положено всем верховным правителям.

Впрочем, на сей раз его поняли без недельного заседания толкователей. Было ясно, что корона правителя Первого круга Ада достанется тому, кто восстановит некий нарушенный договор.

Договоров в Первом круге Ада нарушается примерно столько же, сколько и заключается. Первый круг – предземный форпост, какой только швали там не вертится. Однако понятно было, что Сатана имеет ввиду договор из тех, пограничных, что блюдутся и его авторитетом, а, следовательно, относительно незыблемы. То есть нарушаются, конечно, но негласно, исподтишка.

Чёрт-секретарь, служивший Якубусу, но так и не разжалованный, поскольку сделать это было теперь просто некому, робко зацокал к свитку, боязливо поднял его, дуя на лапы, ведь свиток поднялся из раскаленных адских глубин, и прочёл вслух:

«8-го числа месяца Арок договор о «Магистериум морум» между магами Серединных земель и вольными сущностями Ада был нарушен человеком…»

Собравшиеся в тронном зале зашушукались промеж собой, и голоса их становились всё громче. Ни чертям, ни демонам, не говоря уже о менее интеллектуальной публике, неведомо было о каком именно нарушении идёт речь.

Секретарь призвал хранителей адских уложений – трёх престарелых чертей и демона, тело которого уже просвечивало от ветхости. Тут же была внесена и живая книга адских договоров.

Книга была огромной, выше самого рослого тролля и толще голема. Она была переплетена в кожу, снятую с ещё живых созданий Ада и Земли, а потому находилась в курсе всех изменений, происходивших в обоих мирах.

Секретарь уважительно поклонился гигантскому фолианту и попросил показать собравшимся запись о договоре называемом «Магистериум морум» между магами и сущими.

Книга распахнулась, листы её, как всегда совершенно пустые пришли в движение. И вдруг кровавые буквы потекли на страницы:

«Магистериум морум»

Между Временами и Вечностью оговорено было: пока души умерших земных достаются Аду – покой живых земных охраняется волею правителя Ада Сатаны.

Также следует, что:

* сущие Первого круга Ада не приходят в Серединные земли, а если приходят, то маги имеют право власти над ними согласно личной силе этих магов;

* люди также не могут самовольно спускаться в Ад, а если спускаются – становятся пищей для сущих, если сущие сумеют взять свою пищу.

* маги не властны над сущими, находящимися в Аду.

*сущие не властны над людьми, находящимися на земле.

Пока стоят Земля и Ад – договор существует и был скреплён кровью людей и сущих 13 месяца Бурь 289999 цикла от начала начал».

В зале снова зашептались. Жители Первого круга Ада время от времени попадали в лапы человеческих магов. Особенно часто это случалось с полуразумными тварями, которые не знали удержу в еде, и с инкубами и суккубами, кожа которых по недоразумению не была использована для переплётения книги договоров, а потому их перемещения было трудно отследить даже адскому фолианту. Это давало им некоторую свободу действий, но и людским магам позволяло несанкционированно выдёргивать заклинаниями именно этих сущих адского мира.

До тех пор, пока ни один маг не был пойман за руку, адский мир терпел. Ведь и его создания были не без греха. Особенно низшие, что, пользуясь собственной тупостью, искали лазейки не в законах, а в толще земли. И временами изрядно надоедали людишкам, пока кто-нибудь более разумный и послушный договору, не засыпал трещину между землею и Адом. Но проходило время, земля дышала и трещины появлялись снова…

А ещё Первый адский круг, будучи пограничным, был весьма удобен для кулинарного туризма в аппетитный мир человеческих душ. И уж на это закрывали глаза все, кто умел. И лишь в самых глубоких кругах Ада договор считался нерушимым, и чтили его строго.

Страницы книги снова заколыхались: не только секретарь, многие в зале желали знать, что за существо было похищено людскими магами из глубин Ада? Ведь иначе бы не разгневался Сатана. Вряд ли он пожалел бы чертёнка из приграничья.

Наконец, снова побежали алые буквы.

«Алекто, крылатая дева».

Бесы удивлённо залопотали, какая-то чертовка жалобно всхлипнула: «Бедная девочка!» Всё громче раздавались голоса, что людские маги перешли уже все допустимые границы и должны быть наказаны, что одно дело похитить пьяненького старого чёрта, и совсем другое – отставную богиню из самых адских глубин, что демонам пора бы навести порядок на границах, а не плести козни по захвату трона, и что была же когда-то назначена двусторонняя комиссия по контактам, именуемая также «Магистериум морум», не плесенью же она поросла в самом деле!

Дело кончилось тем, что в толпе вычислили мрачного старого демона, избранного когда-то председателем сего странного «института по вразумлению людей» и, как он не отпирался, уполномочили учинить самое строгое разбирательство в кратчайшие сроки. Потому что без крылатой девы Ад как-нибудь проживёт, а вот без правителя – вряд ли протянет даже до следующего месяца.

Отсутствие законного правителя в верхнем Аду означало полный беспредел в его горячих землях. Чем и торопились заняться сейчас многочисленные адскоподданные.

Как только председатель комиссии по контактам был выявлен и вытолкан на середину, зал тут же стих и опустел. Лишь запах палёной шерсти да покрасневшие плитки пола напоминали о том, что затишье это – временное.

Возле трона остались двое – старенький демон, который судорожно вспоминал, что же за комиссию он поручился когда-то возглавлять, и где остальные члены этой комиссии, и Тиллит, бывшая супруга бывшего правителя, потрясённая и раздавленная неблагодарностью родственников.

Не она ли заботилась о них, когда правитель был жив? И что получила глупая баба, кроме показного сочувствия, да и то лишь от самых глупых? Кто поумнее, сразу смекнули: о сомнительном родстве с «бывшими» следует забывать тут же! Они уже в зале искренне не узнавали зарёванную демоницу.

Эх, бабы, бабы… Для того, чтобы ценили родственники, особенно кровные, следует, пока ты в силе, держать их в ежовых рукавицах. А в слабости – изо всех сил изображать, что за эти годы на братьев и сестёр собрано столько компромата, что и при желании не сумеют отмыться. Вот тогда они и будут бросаться к тебе – то с поздравлениями, то с показным сочувствием, целовать в щёки, брезгливо поджимая губы и крепко держась на всякий случай за кошелёк. Да-да, ухватить родственника за кошелёк – это высший пилотаж даже для слуг Ада.

Но всего этого глупая молодая демоница сделать не сумела. Мир её был так прост и лёгок, что, обрушившись, лишил бедняжку всего. Взять с неё сейчас было решительно нечего, иначе бы рядом с ней остались-таки самые жадные из "друзей" и родни.

Однако во взгляде, брошенном на Тиллит старым демоном, читалась неожиданная отеческая забота. Он думал, что именно Тиллит поможет ему разобраться, чем же должен был заниматься этот проклятый «Магистериум морум»?

________________________________

1.Казалось бы, кто может проклясть повелителя чертей? А ведь могут.

2. А что, вечные лампы есть, а вечных факелов быть не может?

Глава 11. На агнцев и козлищ

«Ты славную долю выбрал себе, сокол.

Так и надо: ходи и смотри, насмотрелся, ляг и умирай – вот и все!»

М. Горький, «Макар Чудра»

Мир Серединный под властью Отца людей Сатаны.

Год 1203 от заключения Договора,

Месяц Урожая, день 12-й

Фабиус медленно ехал вдоль узкой портовой улочки, размышляя о природе фурий. Солнце перевалило за полдень, а он ещё толком не завтракал, не считая выпитого с Заряной пива. Спиртное – не еда, но, если желудок здоров, оно отлично разжигает аппетит, и Фабиус то и дело переключался теперь с классификации магических тварей на грёзы о добром куске мяса, вымоченном в вине и поджаренном с пряностями.

Однако думать сейчас требовалось именно о мире магическом. Фурия была слишком неожиданным гостем в маленьком забытом Сатаной городе. Она – глубинное создание Ада и не могла забрести в Средний мир случайно или по причине косоручия кого-то из неумелых юнцов. Лишь достаточно сильный и могущественный маг способен был проложить ей дорогу в обиталище людей.

Вообще-то фурий в энциклопедии Магистериума числилось три. Они носили разные имена, но видом своим не отличались, и потому именами Фабиус пока пренебрёг.

Тем более что знания о числе и именах фурий могли оказаться ошибочными. Ведь они в некотором роде уже выходили за рамки обычных адских существ и приближались к адским владыкам. Фурии могли бы самостоятельно заключать на земле контракты, позволь им договор, и не просто демонстрировали иную сущность, но и проводили иную волю.

Реального опыта сношения с фуриями магистр Фабиус не имел. Всё, что он знал, было написано в книгах. Там же он прочитал и то, что контакты с глубинными тварями Ада жестоко наказывалось. Как только человек нарушал границы дозволенного, подземный Глас должен был достигнуть единовременно всех членов Совета Магистериума, чтобы они покарали глупца.

Однако за свои 166 лет Фабиус не помнил таких прецедентов, сам Гласа не слышал и не знал магов, кои прочли бы об этом не в древних фолиантах.

Зов Сатаны, Глас его… А слышал ли его кто-нибудь вообще? Аксиома Гласа никогда не оспаривалась, но уже много поколений никто не был описан даже его свидетелем. И вот фурия в Ангистерне – и где он, Глас?

Фабиус невесело усмехнулся. Он был немолод, законы давно не казались ему незыблемыми. Почему вдруг должен был соблюдаться именно этот?

Он коснулся магистерского амулета на груди – мёртвого и пустого, как любой придорожный булыжник. Совет Магистериума молчал, иначе знак бы сейчас вопиил и обжигал грудь.

Молчал в своей бездне и Отец людей Сатана. А значит, Фабиус сам должен был разобраться теперь в истории с пропавшими магами и объявившейся адской тварью. «Минус три, плюс один», – невесело подсчитал он. Выходило, что три земных мага примерно равнялись на вселенских Весах причинности одной неземной погани.

Фабиус был начитан, он знал, что двенадцать веков прошло с времён, когда жители земли могли как угодно сноситься с жителями Ада. Именно Договор о «Магистерум морум» положил этому конец.

Двенадцать веков назад на земле настало время власти тьмы, так говорили книги. Земля дышала и лопалась, выпуская из бездны огромных тварей. Плачь и стоны были слышны от восхода и до восхода.

Может быть, именно с тех времён сохранились в Серединных землях развалины могучих бастионов? Остовы осыпавшихся домов из рыхлого камня? Кто знает теперь наверняка?

Нельзя сказать, что после подписания договора адские твари совсем оставили людей в покое. Но равные по силам погибшим богам твари глубинного Ада больше не поднимались на землю, а против прочих Сатана дал магам знания, и Совет Магистериума стойко стоял на страже закона и готов был жестоко наказать мага за самоуправство и уничтожить тварь, нарушившую границы.

Боги… В самых древних и тайных книгах написано, что во времена оные они мудро правили землями людей. Но боги отвернулись, или их и не было никогда. Лишь байки время от времени переносили с места на место бродячие проповедники. Теперь вот настало время сказок крещёных о милостивом боге.

У Фабиуса заныла левая рука, уродство которой привычно скрывала кожаная перчатка – защита людского мира была не самым безопасным делом, а теперь ещё и фурия объявилась…

«Фурия есть свирепа неистово», – так гласила Чёрная книга Магистериума, повествующая о созданиях Ада и борьбе с ними. Писать её начали ещё в годы безвластия, когда любая, самая страшная тварь, могла самовольно объявиться в мире людей. Знания о том, как противостоять таким тварям – копились веками, но фурия… Не было от неё спасения. Мало кто из людей мог бы сладить с ней хитростью, силою же – никто.

Фабиус был сейчас в Ангистерне единственным высшим магом, теоретически способным защитить его жителей. «Уважаемый информатор», известивший магистра письмом о здешних беспорядках, могущественный член Магистериума Ахарор – был всего лишь немощным стариком, устранившимся уже от серьёзных дел, но всё ещё занимающим городское магистерское кресло. В силу былых заслуг, не более. Бедняга или боялся даже голос поднять против префекта, ибо страшился уже яда и наёмных убийц, или вообще мог оказаться предателем или выжившим из ума кретином. А фурия… Чего лукавить – фурия и для Фабиуса была лютой и верной смертью.

Фенрир всхрапнул и вздёрнул морду: куда, мол, ты меня гонишь? Фабиус ослабил поводья, позволяя коню самому выбирать путь, лавируя между кучами рыбьих потрохов, которыми благоухала улица. Фенриру дорога не нравилась, он шумно вздыхал, прядал ушами, но не решался выразить протест более явно. Чуткий конь понимал: всадник глубоко погружён сейчас в собственные мысли.

Фабиуса вдруг стало клонить в сон, словно солнце не подпирало зенит, а покатилось уже вниз, увлекая за собой его душу в города снов.

Он снова сжал амулет, висящий на груди – не насылает ли кто морок? Но амулет был всё также хладен. А вот сердце отяжелело вдруг, миг – и острая игла пронзила его!

Слабость обездвижила тело магистра, сгустила кровь в жилах, закупорила сердечную вену. Фабиус окаменел в седле, замер, хватая воздух синеющими губами. Фенрир тревожно заржал, затоптался на месте, замотал головой, пытаясь дотянуться до хозяина. Но тот не видел его усилий.

Только пальцы искалеченной левой руки Фабиуса сохраняли ещё подвижность. Побывав в пасти химеры, они стали уже немного не его пальцами, и сейчас успешно сопротивлялись смертному холоду. Что холод – для огненного создания?