Текст книги "Госпожа Удача (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 34 страниц)

– Ну… ага.

– Ага? – рявкнула я.

От моего крика выражение его глаз изменилось, и оно стало для меня ново, но я сразу его распознала.

Недоумение и раздражение исчезли, теперь он испытывал гнев, доказав это, когда выкрикнул:

– В чем, бл*ть, твоя проблема?

– Моя проблема, Тай, – начала я, не обращая ни малейшего внимания на то, что этот огромный мужчина был явно зол и зол достаточно, чтобы позволить эмоциям проникнуть сквозь непроницаемые щиты, которые он воздвиг, чтобы скрыть их, – заключается в том, что я хотела позавтракать со своим мужем, а не чтобы меня оставили в покое. Ты что, собирался оставить меня там на весь день?

Именно тогда я заметила, что его тело замерло, но я все еще злилась. И знала, почему. Потому что реагировала на нечто другое, нечто важное, нечто большее, и оно не имело никакого отношения к завтраку, а было связано с тем, что в своей наполненной до краев дерьмом жизни я никак не могла ухватиться за что-то хорошее, чистое, правильное, и чувствовала, что независимо от секретов, которые хранил стоящий передо мной мужчина, он являл собой все эти три качества. Так что, передо мной находилось нечто желанное, и вот я оказалась в положении, когда не могла позволить себе этого, пока мне не удастся убедиться в своей правоте. Но я хотела этого, не потом, а прямо сейчас, и это чертовски меня бесило, поэтому я вымещала свою злость на нем.

– Алло? – крикнула я. – Ты меня слышишь?

Затем он заговорил, так нежно, что я замерла всем телом.

– Ты хотела позавтракать с мужем?

– Ну, да. Вчера мы так и сделали. Было приятно. То есть, хочу сказать, я из тех, для кого быть одной – не проблема, но зачем быть одной, когда можешь приятно провести время с тем, кто тебе нравится? А мы в Вегасе, и у нас отпуск. Не так уж часто бываешь в Лас-Вегасе в отпуске, так что его следует прожить достойно. Если не хочешь валяться у бассейна, я не против. Мы могли бы позавтракать, сходить по магазинам или в какой-нибудь сумасшедший музей Вегаса или отправиться на аттракцион по Звездному пути. Слышала, там круто, и не только для гиков. Но что бы это ни было, мы должны чем-то заниматься. И все это, между прочим, мы могли бы обсудить, – я подалась вперед, доводя свою мысль до конца: – за завтраком.

Он уставился на меня, а я не возражала.

Затем он снова потряс мой мир, сказав несколько иным мягким тоном:

– Детка, если ты хочешь позавтракать со своим мужем, все, что тебе нужно сделать, это взять трубку и набрать номер. Если я сыт, то посижу с тобой и выпью кофе, пока ты ешь. Если я нужен тебе, в любое время, все, что тебе необходимо сделать – это позвонить.

Я молчала, вновь утратив способность дышать, и на то была масса причин. Во-первых, он назвал меня «детка», и это было уже во второй раз, но впервые он сделал это не напоказ, впервые произнес это таким мягким голосом, впервые были только мы вдвоем, и я почувствовала, как это слово пронеслось по крови с теплом, которое мне ни за что не хотелось потерять. Во-вторых, его мягкий голос был самым прекрасным, что я когда-либо слышала в своей жизни. И в-третьих, он говорил мне, что в любое время, когда он мне понадобится, будет на расстоянии телефонного звонка, это то, чего я хотела всю свою жизнь и никогда, никогда не имела, и вот он здесь, дает мне это.

– Лекси, – позвал он.

– У бассейна Наварро сделал мне предложение, – выпалила я, чтобы скрыть те глубокие чувства, с которыми я не могла сейчас справиться, и на это он выдал еще одну реакцию.

Его тело дернулось назад, брови сошлись на переносице, глаза сузились, и мощная мужская энергия наполнила комнату.

– Какого хрена? – прошептал он.

– И «скелет» наблюдал за нами.

– Что он сказал? – спросил он, но каждое слово щелкало, как кнут.

– Я не позволила ему много говорить. Он сказал, что хочет обсудить наедине предложение, которое хотел бы мне сделать. Я ответила, что не желаю разговаривать с ним наедине, и напомнила, что замужем. Он проявил некоторую настойчивость. Я ясно дала понять, что меня это не интересует. Он сдался и ушел.

Тай уставился на меня.

– И все же, – продолжила я, – он поступил как мудак.

Тай продолжал смотреть, но словно меня не видел.

– Тай? – позвала я.

Его глаза сфокусировались на мне.

– Твоя дерзость, – пробормотал он.

– Что?

– Это не из-за голода, тебя загнали в угол, когда меня не было рядом, поэтому ты разозлилась.

– Нет. Мы находились в общественном месте. Он не стал настаивать, сказал, что заранее знал мой ответ, но попробовать стоило. В любом случае, я могу о себе позаботиться, но я подумала, что ты должен об этом знать, и о том, что «скелет» был в рядах зрителей. Не знаю, что у него на уме, но… что бы это ни было, ты должен быть в курсе.

Он снова уставился на меня, и я не возражала, потому что привыкла к этому.

Потом он снова принялся раскачивать мой мир, и я возражала, потому что к такому привыкнуть сложно.

– Ладно, ты не злишься, но злюсь я. Потому что облажался. Использовал тебя прошлым вечером, чтобы заполучить то, что мне было нужно, и этим выставил тебя напоказ, что и стало причиной произошедшего сегодня утром. И мне не нравится, в каком положении ты оказалась из-за меня утром. Это моя вина, и мне не нравится, что это моя вина. Но что случилось, то случилось, и сейчас я могу лишь пообещать тебе, что такого больше не повторится.

Настала моя очередь уставиться на него.

– Но разве весь этот концерт не для того, чтобы я выглядела доступной…

Он покачал головой, отведя руку в сторону, поставил кофе рядом с телевизором и скрестил руки на груди.

– Я же говорил, когда излагал суть дела, что ничего из моего дерьма никак тебя не коснется. Сегодня утром мое дерьмо обрушилось на тебя.

– Тай, – мягко сказала я, – все не так уж плохо.

– Хорошо, что ты так думаешь, Лекси, но я с тобой не согласен.

– Он вел себя относительно по-джентльменски.

– Мне плевать, как он себя вел. Мне не нравится, что ты была одна, а такой человек, как Наварро, считал себя вправе проникнуть в твое личное пространство. Твое пространство – это твое пространство, и ты сама решаешь, кому в нем находиться. Наварро, на худой конец, стоило задуматься, что твое пространство принадлежит мне, и это я должен решать, кому в нем находиться. Как бы то ни было, он в него проник, отчего я совершенно не счастлив, потому что его поступок означает, что я нарушил данное тебе слово.

– Ты его не нарушил, Тай. Ты не можешь отвечать за его действия.

– Это я велел тебе чаще закидывать ногу на ногу, – выпалил он в ответ.

Я плотно сжала губы.

– То-то и оно, – отрезал он.

Преодолев небольшое расстояние между нами, я положила руку на его бицепс.

– Милый, ты не отвечаешь за его поступки.

Прижав подбородок к горлу, он посмотрел на меня сверху вниз, но ничего не ответил.

– Не надо было мне ничего тебе рассказывать, – пробормотала я, глядя в сторону.

Но я посмотрела вверх, потому что у меня не было другого выбора, когда большая рука Тая обхватила мою челюсть и заставила мое лицо приблизиться к его лицу.

– Не скрывай от меня ни единой херни, – тихо приказал он.

Я кивнула и прошептала:

– Хорошо.

– Как бы долго это ни продолжалось, ты играешь роль жены. Вот, что ты делаешь. Ты ни от кого не терпишь дерьма, и особенно по моей вине.

– Тай, мужики подкатывают к женщинам, носят те обручальные кольца или нет. Он поступил так же. Кто скажет, что не увидь он меня вчера, но заметив у бассейна, все равно не сделал бы то же самое?

– Я скажу, потому что вчера он видел, как ты смотрела, как я проигрываю, и по твоему лицу было ясно, что ты не знаешь, хорошо ли у меня идет игра, но все равно без колебаний положила свои драгоценности рядом со мной и, прежде чем уйти, поцеловала. Он видел, как женщина приняла сторону своего мужчины. Он из тех, у кого нет шансов найти такую женщину, потому что женщины, которые тянутся к таким мужчинам, как он, – не твой тип. И он хочет того же, что есть у меня. И тебя показал ему я. Так что, может ему бы и понравилось то, что он увидел у бассейна, но он не поэтому решил попытаться, а потому, что я показал ему, что скрывается за сиськами, задницей и ногами. Он может получить сиськи, задницу и ноги в любое время, когда захочет. Чего он не может получить, так это того, что скрыто за ними у тебя.

Вот оно, снова. Комплимент в стиле Тая, который невозможно было превзойти.

– Тай, – прошептала я.

– Такого больше не повторится.

– Хорошо, но ты должен знать, я не сержусь на тебя из-за этого. Мне даже все равно. На самом деле, я ни из-за чего на тебя не сержусь. Я, правда, проголодалась и хотела с тобой позавтракать.

– Ладно, понимаю, тебе нужно, чтобы я об этом знал, но мне, в свою очередь, нужно знать, чтобы ты понимала, – такого больше не повторится.

Хорошее. Чистое. Правильное.

Вот здесь. Прямо передо мной.

Черт.

– Я понимаю, – тихо ответила я.

Он опустил руку.

Мне сразу же стало ее не хватать.

– Хорошо, – сказал он и сделал шаг назад, так что мне пришлось опустить его руку. – Иди в душ. Я закажу еду в номер и накормлю тебя. Пока ты ешь, мы решим, чем займемся в твой отпуск.

Я кивнула, но спросила:

– Ты позволишь мне выбрать, что я хочу на завтрак?

И снова он сделал мне подарок. Его губы приподнялись на полсантиметра.

– Ты не позволила мне выбрать кофе.

Что же, возможно, чувство юмора ему было присуще.

Хорошо.

На шаг ближе к пониманию того, что он настоящий. Очень важный шаг.

– Вполне справедливо, – пробормотала я, улыбаясь своим ступням и поворачиваясь к чемодану.

Он подошел к телефону, а я собрала свои вещи, слушая, как он заказывает блинчики с черникой, что прозвучало очень аппетитно. С другой стороны, я была так голодна, что почти все звучало бы очень хорошо.

Зайдя в ванную, я закрыла дверь и включила душ.

Звук работающего телевизора был слышен даже сквозь шум воды.

Поэтому я знала, что дверь, стена, душ и телевизор заглушат меня, когда я буду делать то, что мне нужно.

Так я и сделала.

После этого почувствовав себя намного лучше.

Тем не менее, я знала, что заставит чувствовать меня еще лучше.

Но не собиралась туда идти.

Пока нет.

*****

Тай

Тай развалился на кровати, не отрывая глаз от телевизора, но мысленно находился в душе.

Именно так он услышал, когда Лекси кончила. Не ожидая такого, он удивился; звук был слабым, но также безошибочно узнаваемым и невероятно сексуальным.

Он закрыл глаза и пробормотал:

– Бл*ть.

Затем раздался стук в дверь.

Прибыл завтрак его жены.

Глава 6
«Амос Моисей»

Тай

– «Эми, что ты хочешь делать…»

Ярко светило солнце, «Чарджер» с рычанием мчался по шоссе, Лекси сидела рядом с Таем, ее волосы развевались вокруг лица, ноги в босоножках на высоких каблуках упирались в приборную панель, согнутые колени были подтянуты почти до груди, покачивая ногой и хлопая ладонями по бедрам, она пела какую-то сраную кантри-рок песню во всю мощь своих легких, что было единственным способом ее расслышать сквозь разрывающую динамики кучу дерьма, изливающуюся из ее айпода, подключенного к автомобильной стереосистеме.

Они путешествовали уже второй день, и находились в двух часах езды от Карнэла. Доехать из Вегаса можно было и за один день, но ей захотелось сделать крюк и провести ночь в Моабе (прим. Моаб – город на востоке штата Юта).

А поскольку на данный момент он думал своим членом, Тай дал ей то, что она хотела.

Когда она сказала, что хотела позавтракать с мужем, он подумал, что должен исполнить ее желание. Но потом она попросила отправиться в Моаб, и после проведенных с ней выходных в Вегасе, он согласился.

Тай официально был в полной заднице.

Выйдя из душа, Лекси принялась за обе щеки уплетать блинчики с черникой, пока они обсуждали, чем займутся, сколько всего ей хотелось бы сделать в Вегасе, чего ему делать вовсе не хотелось, но потом она сбросила бомбу, что никогда не бывала в Вегасе.

А потом сбросила бомбу о том, что за день до того, как забрала его из тюрьмы, впервые побывала на пляже. Затем прилетела еще одна бомба, касательно ее деловых поездок за покупками. Она всего как год получила повышение до главного покупателя, вместе с тем обретя возможность путешествовать, но, не смотря на то, что работа приводила ее в Лос-Анджелес и Нью-Йорк, эти поездки были настолько безумными, что у нее не хватало времени на осмотр достопримечательностей. Кроме того, учитывая ее связь с Ронни, ни о каком романтическом наслаждении в уединенном экзотическом месте не могло быть и речи. По всей видимости, сутенерам отпуск не полагался. Единственное, где ей посчастливилось побывать – это Остин, штат Техас, когда в двадцать лет она отправилась в очень длинную увеселительную поездку с Бесси, и Атланта, штат Джорджия, откуда родом были родные Ронни и где они иногда проводили День благодарения или Рождество.

Поэтому он последовал за ее задницей в гребаный «M&M's World» (прим. – «M&M's World» – розничный магазин, специализирующийся на конфетах M&M) и справился с ее сокрушительным разочарованием от того, что аттракцион по Звездному пути закрылся. Трижды они смотрели, стоя на жаре, как фонтаны Белладжио бьют в такт музыке. Посещали казино за казино, она играла в детские видеоигры (не во взрослые азартные игры), пока он смотрел, рыскали по сувенирным магазинам, где она глупо хихикала, притворяясь, что умоляет его купить ей безвкусное дерьмо (и когда она не видела, он купил ей футболку в «Paris Las Vegas» и снежный шар в «Treasure Island», из-за чего, – он сделал себе заметку на будущее, – она пришла в бóльший восторг, чем от бриллиантов), а после захода солнца они практически исходили вдоль и поперек всю гребаную Стрип-стрит, чтобы она могла увидеть вечерние огни и достопримечательности.

И как только они это сделали, она открылась ему, не умолкая ни на минуту.

Лекси забыла о правиле «даешь – берешь», и только отдавала.

Она рассказала ему об Элле, Бесси и Хани. О своей подруге Марго. Об еще одной подруге, Ниссе. Лепетала во время обеда, ужина, прогулок, прерываясь лишь на то, чтобы указать на что-то и крикнуть: «Ох, божечки, посмотри на это!»

При этом она постоянно держала его за руку или брала под локоть. Она находилась к нему так близко, что он чувствовал касание ее кожи. Если они стояли, наблюдая за чем-то, то она прислонялась к его боку. Если сидели, то она устраивалась рядом. Болтая, она то касалась его, то толкала в плечо, или же хватала за руку, трясла за плечо, прижималась к нему всем телом, в зависимости от того, как хотела привлечь его внимание, смеялась и стремилась поделиться своим весельем с ним, притворялась, что сердится за то, что он ее поддразнивал или высказывал свое мнение, с которым она могла быть не согласна.

Уокер никогда не встречал такой женщины, как она, с ее непринужденной привязанностью, чувством юмора, открытостью, противоречивой способностью казаться уверенной и в то же время взволнованной. Три дня знакомства с ней – и вот она вся, как на духу, без всякой мишуры. И он понял, что Лекси вела себя с ним так с самого начала. Без всякой мишуры.

«Скелета» весь день нигде не было видно. Только он и она. И Лекси открыто делилась с ним, ничего не ожидая взамен. Давала, но не брала.

В ту ночь она отключилась спустя несколько секунд, как ее голова коснулась подушки.

Уокер не спал несколько часов.

На следующее утро он узнал о Лекси еще кое-что: она могла быть занозой в заднице. Ей потребовалась целая вечность, чтобы собраться, она боялась, что может оставить что-то в номере, поэтому перепроверила под кроватью и раз двенадцать открыла все ящики, хотя ни один из них не раскладывал в них свое барахло, и заставила его дважды проверить сейф, хотя ничего из того, что он туда положил, он бы и в жизни там не забыл.

И, черт бы его побрал, но после того, как они выписались и ждали, пока подгонят «Чарджер», он размышлял об этом и не смог удержаться от мысли, что это мило.

Они сели в машину, и мгновенно началась битва. Ей не нравился «фальшивый холод», как она называла кондиционер. Ему не нравилось ехать с опущенными стеклами.

Компромисс был найден: сначала она опустила стекла, а в половину второго он включил кондиционер. Потом она подключила свой айпод и принялась мучить его своей музыкой. Он сказал ей, что считает ее музыку дерьмом. Компромисс: когда окна были открыты, они включали ее музыку, когда работал кондиционер, они слушали то, что хотелось ему.

Они рванули в Моаб, и она, мать ее, заставила его найти магазин, чтобы купить себе фотоаппарат, что он не позволил ей сделать, заплатив за камеру из собственного кармана. Он купил ей дорогую цифровую камеру, и тогда она одарила его кое-чем еще, чем-то новым. Ее лицо смягчилось, глаза потеплели, и она прижалась грудью к его руке, откинув голову назад и широко улыбаясь, озаряя всей силой своего света, и, Тай мог бы поклясться Христом, он ослеп.

При этом он пожалел, что не видел, как она открывала свои бриллианты.

Потом она заставила его возить ее по всему этому гребаному месту. Он дюжину раз останавливался на ее крик, чтобы она могла сделать снимки, и как только рядом оказывалось любое дышащее создание, она обращалась к ним с просьбой сфотографировать ее вместе с Таем. Она тащила его к какой-нибудь достопримечательности, зданию, да к чему угодно, прижималась к нему и ослепительно улыбалась в камеру, словно попала в Рай, а не в Юту.

Они сняли номер в отеле, поужинали, вернулись и посмотрели фильм. Это был боевик, и она, растянувшись на краю кровати, все время кричала на экран, а когда герой, наконец, надрал задницу плохому парню, выкрикнула: «Выкуси, лошара!»

Лошара.

Доказательство того, что она была абсолютной гребаной чудачкой.

В ту ночь, лежа рядом с ней в постели, Уокер тоже никак не мог заснуть.

Теперь они второй день ехали в машине, находясь в двух часах езды от дома. Она снова безумствовала, стараясь ничего не забыть в номере, но в добавок ко всему, потратила вдвое больше времени на сборы. Вчера она была одета в футболку «Paris Las Vegas», шорты и шлепанцы. Сегодня она распустила волосы, – они выглядели буйными и сексуальными, – и вырядилась в красивые, короткие шортики цвета хаки и чертовски горячую, свободную футболку абрикосового оттенка, которая, как надо, облегала грудь и оставляла спину открытой, ткань держалась на тонюсенькой завязочке посередине, открывая взору кремовый бюстгальтер. Она дополнила наряд босоножками, которые были на ней в тот день, когда они встретились, – впервые он увидел, что она надела одни и те же туфли дважды, – а также большими золотыми серьгами-кольцами и кучей тонких золотых браслетов на обоих запястьях.

Он не имел ни малейшего представления, чего она так вырядилась. Он не спрашивал. У него не было ни единого шанса. Ее полностью поглотил процесс проверки под кроватью, открывания и закрывания ящиков.

Он оставил ее с этим и потащил их шмотки вниз к стойке регистрации, а после того как выписался – к «Чарджеру». Она присоединилась к нему там, дерзя по поводу его нетерпения.

– Если мы что-нибудь оставим, то не сможем просто заскочить сюда. К твоему сведению, Тай, Юта – совершенно другой штат, нежели тот, где живешь ты.

Он решил сосредоточиться на том, чтобы завести мотор и не отвечать.

Она открыла окно, включила музыку и его пытка началась.

Спустя две минуты она сказала:

– Если через пять минут я не выпью кофе, то скончаюсь.

Он свернул к магазину, они вошли туда, и она купила двухлитровый стакан кофе и упаковку шоколадных бисквитов. Он взял себе кофе примерно в четверть меньше ее размера и черствый пончик с витрины. После третьего укуса он решил, что не может есть несвежую выпечку и выбросил ее в открытое окно.

На это она огрызнулась:

– Божечки, Тай! Какого хрена?

– Он был несвежим, – сказал он ветровому стеклу, стараясь не улыбаться, потому что по ее тону, который он слышал раньше, понял, что сейчас начнется.

– И что?! Обязательно мусорить?

– Это еда, так что это не мусор.

– Хочешь сказать, еда официально не подпадает под определение мусора?

– Ага.

– Всезнающий Тай Уокер, также известный своим супергеройским альтер-эго, как Мистер Амбал, запомнил определение мусора?

Да, он оказался прав, началось. Даже разозленная, эта сучка была забавной.

– В тюрьме нас заставляют заниматься подобным дерьмом.

– Нет, не заставляют.

– Детка, пять лет в четырех стенах, им приходится нас чем-то занимать.

– Хватит нести чушь, – пробормотала она, и, взглянув на нее, он увидел, как она засовывает бисквит в рот.

Целиком.

Иисусе.

Абсолютная чудачка.

Они выехали на шоссе, она включила музыку, и он испытал необычное желание попросить кого-нибудь всадить ему в уши ледорубы, чтобы не пришлось это слушать.

Затем, потягивая кофе, она начала петь, как и накануне, во всю силу легких, время от времени пританцовывая на сиденье.

И снова. Абсолютная чудачка.

Кантри, наконец, закончилось, и она схватила айпод, чтобы придумать для него следующую агонию.

– Детка? – позвал он и почувствовал на себе ее взгляд.

– Да? – ответила она сладким, нежным голоском, еще один тон, к которому он привык, потому что в последние пару дней он часто его слышал в свой адрес.

– Сделаешь мне одолжение?

– Конечно.

– Через секунду я съеду на обочину, достану пистолет и передам тебе. После чего ты меня пристрелишь?

– Что? – прошептала она.

– Мне предстоит еще полтора часа слушать твою музыку. Я лучше сдохну.

Тишина, затем:

– Заткнись.

– Нет, серьезно.

– Заткнись, – снова повторила она с улыбкой в голосе.

Он подавил собственную улыбку, затем услышал, как она сказала:

– Вообще-то, остановка сейчас была бы не лишней.

Он посмотрел на нее, потом снова на дорогу.

– Что?

– Мне нужно в туалет

Он вздохнул.

Двухлитровый стакан кофе.

Иисусе.

– Мы в пути всего два часа, – заметил он.

– Ты прав, но это не отменяет моей потребности воспользоваться удобствами.

– В следующий раз получишь стакан размером с мой.

– У меня маленький мочевой пузырь.

У нее не было ничего маленького, слава Богу.

– Ты выдула два литра кофе.

– Едва ли, Тай.

– Полтора.

– Пытаешься впиться занозой мне в задницу?

– Нет, – откровенно солгал он.

– Я начинаю жалеть, что ответила «да», – пробормотала она, и он ухмыльнулся лобовому стеклу, не зная, что его жена склонила голову к айподу, выбирая очередную пытку, поэтому пропустила его улыбку, а также не зная, что за возможность ее увидеть, она бы отдала ему пятьдесят тысяч.

Потом зазвучала музыка, и какая-то белая деревенщина начал голосить о человеке по имени Амос Моисей.

– Иисусе, – простонал Тай и услышал, как его жена хихикнула.

Под звуки деревенских напевов, он, не теряя времени на поиски туалета, свернул с шоссе, но когда Лекси наклонилась, чтобы надеть босоножки, которые она сняла, он посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, что за ними следует внедорожник, отчего стиснул челюсть.

«Скелет» исчез на границе Юты и Колорадо, а его место занял внедорожник. Соглядатая Фуллера из Калифорнии освободили от слежки, вместо него послали местных парней.

Они либо ожидали, что он учинит неприятности, либо хотели причинить неприятности ему, либо хотели обратить на себя его внимание. Какая бы ни была чертова причина, ему это не нравилось.

Добравшись до заправочной станции, Тай, не желая тратить время впустую, решил заправиться, поэтому направил «Чарджер» к колонке. Они с Лекси как раз выбирались из машины, когда зазвонил его телефон. Он вытащил его из кармана, посмотрел на экран, открыл и поднес к уху.

– Тейт, можешь подождать секунду? – сказал он в трубку, не сводя глаз с Лекси, важно шагающей к зданию.

– Да, – ответил Тейт.

Потом он отнял трубку от уха и свистнул, Лекси остановилась и повернулась к нему.

– Деньги, – крикнул он через разделявшие их пятнадцать футов.

– У меня есть, – отозвалась она.

– Деньги, – повторил он.

– Тай, у меня есть, – повторила она.

– Женщина, – прорычал он и по легкому движению ее подбородка понял, что за темными очками она закатила глаза к небу, а затем направилась обратно к нему.

Он сунул руку в задний карман и шлепнул несколько купюр в раскрытую ладонь, протянутую над дверцей машины.

Ее пальцы сомкнулись вокруг банкнот, и она убрала руку, спросив:

– Тебе что-нибудь купить?

– Нет, как и тебе.

Она склонила голову набок, а бедро отвела в противоположном направлении.

– Нет?

Этот тон ему тоже был знаком. Это был опасный тон.

– Лекс, мне бы хотелось попасть в Карнэл до Рождества.

Когда он начал говорить, ее голова почему-то дернулась, и она подождала секунду, прежде чем ответить.

– Мы будем там до Рождества.

– Нет, если ты выпьешь еще два литра кофе.

– Да не было там двух литров, Тай! – громко рявкнула она.

– Просто заплати за бензин, – распорядился он.

– Нам нужно чего-нибудь пожевать, – сообщила она.

– Не нужно.

– Ладно, перефразирую: мне нужно чего-нибудь пожевать. Мы в дороге. Наш нравственный долг накупить вкусняшек и чем вреднее, тем лучше, – объяснила она.

– Господи, помоги, – пробормотал он.

– Тебе что-нибудь купить? – спросила она.

Есть ли вероятность, что последние тридцать секунд его жена пребывала в другом измерении?

– Ты это серьезно? – спросил он в ответ.

Она уставилась на него сквозь темные очки, затем произнесла:

– Захвачу тебе чего-нибудь на всякий случай.

И прежде чем он успел сказать хоть слово, она с важным видом удалилась.

Он поднес телефон к уху, слушая хохот Тейта.

Он подождал, пока тот успокоится, а потом стал ждать, когда он заговорит.

– Мать твою, мне очень понравилось.

Уокер промолчал.

– Вам двоим только в цирке выступать.

– Ты звонишь по делу или как? – отрезал Уокер.

– Да, но сначала, судя по тому, что я услышал, вы на пути в Карнэл.

– Догадка верна.

– Сколько вам еще осталось?

– В зависимости от того, какие закуски Лекси притащит в «Чарджер», мы можем приехать через пару часов, а можем и на следующей неделе.

– Хорошие новости, – пробормотал Тейт сквозь рассеянный смешок.

– Дело, по которому ты звонишь, – напомнил Уокер, направляясь к бензоколонке.

– Ладно, сколько у нас времени до ее возвращения?

– Мы у черта на куличках, но все же, она в магазине, где можно набрать кучу дерьма, так что, вероятно, много, – ответил Уокер, выдергивая заправочный пистолет из бензоколонки и вставляя его в бак.

– Не знал, что ты так скоро вернешься домой, поэтому это может подождать, но пока я расскажу тебе то, что мне удалось нарыть.

Уокер нажал на кнопки бензоколонки и, когда на дисплее появились нули, потянул ручку вверх и установил рычаг. Затем повернулся спиной к машине и прислонился к ней, сканируя местность. Он обнаружил внедорожник, присмотрелся к водителю, проверяя, знает ли его, и, увидев знакомое лицо, постарался не слететь с катушек.

– Говори.

– За последние пару дней я получил много информации об Алексе Берри.

– Уокер, – автоматически поправил Тай.

Молчание, затем сквозь явную улыбку Тейт сказал:

– Уокер, – после чего тихо добавил: – Поздравляю, приятель.

– Раз ты мне это говоришь, значит, то дерьмо, что ты нарыл, – не полный отстой, – заметил Уокер.

– В отношении Лекси все наоборот.

Уокер наклонил голову, посмотрел на носки своих ботинок и стал слушать.

– По малолетке на нее завели дело, – заговорил Джексон. – Совсем неудивительно, учитывая ее историю. Ничего особенного. Вандализм. Нарушение порядка. Пару раз брали за кражу в магазине. Это началось, когда ей было около двенадцати, и резко закончилось, когда ей исполнилось четырнадцать.

Примерно в то же время в жизни Лекси появилась Элла Родригес, впервые дав его жене чувство заботы со стороны женщина, которая вела себя с ней как мать, показывая, что ей не все равно.

– Ясно, – пробормотал Тай.

– Я выяснил, что случилось после смерти дедушки, – продолжал Тейт. – Интернат для девочек, потом приемная семья.

Уокер все это уже знал, поэтому не ответил.

Он услышал, как Джексон глубоко вздохнул, потом осторожно спросил:

– Помнишь бейсболиста Ронни Родригеса?

– Я знаю о Родригесе, – сказал Уокер, услышав, как насос отключился, он выдернул пистолет и засунул его обратно в бензоколонку.

– Лекси просветила тебя относительно его рода занятий? – с еще большей осторожностью спросил Тейт.

– Сутенер. Наркоторговец. Род занятий изменился, когда он схлопотал семь пуль, две из них в лицо.

– Значит, просветила, – пробормотал Тейт. – Новость, что я получил для тебя, и она меня чертовски удивила, – мне позвонил полицейский из отдела нравов Далласа. Не знаю этого парня, я не просил его звонить. Он услышал, что я вынюхиваю о Лекси, и позвонил мне, интересуясь, для чего мне это.

Уокер почувствовал в затылке жгучую боль, и его взгляд вернулся к ботинкам, но он их не видел. Он был сосредоточен на Тейте.

– Что ты ему сказал?

– Правду, – ответил Джексон. – Что Лекси вышла замуж за моего хорошего друга, которого в прошлом обманули, и я не хочу повторения.

– Ты назвал этому копу имя?

– Нет, учитывая его интерес к твоей жене.

Боль усилилась.

– Как зовут этого ублюдка?

– Детектив Пенья. Анхель Пенья.

Бл*ть.

– У тебя плохое предчувствие насчет этого парня? – спросил Уокер.

– Нет, но он не моей женой интересуется. В противном случае, я бы ответил «да, черт побери».

Бл*ть.

Уокер перевел взгляд с ботинок на горизонт, все еще ничего не видя, и тихо сказал:

– Она его не упоминала.

– Надо думать. Мне не кажется, что у нее к нему есть какой-то интерес. Но у него к ней, черт возьми, определенно. А теперь он заинтересовался Алексой Берри Уокер. Хорошая новость в том, что так вышло само собой, поскольку Родригесом он заинтересовался раньше твоей жены.

– Объясни, – пророкотал Уокер.

– Он много говорил о Родригесе. Мужик, должен тебе сказать, услышав о ее связи с ним, я не был рад узнать, что эти двое были парой, а ты женился на ней в Вегасе. До тех пор, пока не позвонил Пенья и не дал мне полный расклад о Лекси, а он, кстати, чертовски удивился, узнав, что она в Вегасе и собирается выйти замуж.

Уокеру это не понравилось. Нисколько. Какой-то коп из полиции нравов знает Лекси достаточно хорошо, чтобы удивляться. Какой-то коп из полиции нравов слышит, как кто-то о ней вынюхивает, и ему не плевать настолько, что он делает этот звонок.

Таю это совсем не нравилось.

– Родригес ему нравился, – продолжал Тейт. – Он много что о нем рассказал, и многое из этого было хорошо.

Услышав эту новость, которая застала его врасплох, Уокер глубоко вздохнул, но ничего не сказал.

– Он сказал, что не понимает, почему Родригес вступил в игру, никогда не понимал, – продолжал Джексон. – Они часто разговаривали. Сначала, потому что он чувствовал, что Родригес переметнется на другую сторону, хотел подготовить его к тому, чтобы сделать информатором, а потом, потому что чувствовал, Родригес может исправиться. У них завязались отношения. Родригес уделял ему время, но не выдавал никакой информации, тогда-то Родригес и рассказал, что семья и его женщина всячески давили на него, чтобы он бросил этот образ жизни. Пенья заинтересовался им, разыскал Лекси и попыталась обработать ее.