Текст книги "Госпожа Удача (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 34 страниц)

В этом, как и у многих девушек, ей не везло.

Я посмотрела на Эллу.

– Элла? – прошептала я.

Она отвернулась и облизнула губы.

– Элла? – позвала я все также шепотом.

Она отвела взгляд и тяжело оперлась на островок.

– Элла, пожалуйста, – взмолилась я.

Тут она посмотрела на меня.

– Ты живешь дальше. Моя детка живет дальше, – тихо сказала она дрожащим голосом. – Последнее, что мой сын дал тебе перед тем, как ты продолжила жить, – это необходимость удариться в бега и сделать нечто совершенно безумное, чтобы избавиться от мусора, с которым он тебя оставил. Последнее, что ты получила от Ронни, единственное, что ты от него получила, – мусор. – Она глубоко вздохнула, и в уголках ее глаз заблестели слезы. – Это больно, дорогуша, – прошептала она.

– Я знаю, – прошептала я в ответ. – Но это неправда, он дал мне не только мусор, он дал мне больше и много чего хорошего. И в конце концов, мусор, с которым он меня оставил, привел меня к Таю, и, как видишь, я не жалуюсь.

– Да, именно поэтому я не рыдаю. Потому что ты выглядишь такой, какой я никогда тебя не видела: в шикарной одежде, – даже если это всего лишь шорты и футболка, – на кухне и в доме лучше, чем многие из тех, что я видела, ты выглядишь так, будто тебе здесь самое место. И ты всегда выглядела так, будто принадлежала тем людям, которых я могла наблюдать лишь издалека. И наконец, ты выглядишь счастливой, какой я тебя никогда не видела, и не просто счастливой, а умиротворенной, что еще лучше. Вот почему я все еще держусь. Потому что знаю, мой сын учил тебя плохому, но будучи моей девочкой, я верю, что ты двигаешься к хорошему.

Я видела Элли расплывчато, потому что глаза наполнились слезами. Я на ощупь обошла островок и оказалась в ее объятиях. Потом нас обняли руки Хани. А затем и Бесси. Мы держались крепко, не смеясь и не раскачиваясь, но прерывисто дыша и пару раз тихо всхлипнув.

Чуть погодя, мы взяли себя в руки и отпустили друг друга.

Потом Элла подошла к стулу, усадила на него зад и объявила:

– А теперь, я бы выпила коктейльчик.

Все прошло удачно, я испытала облегчение, поэтому улыбнулась своим девочкам, а затем двинулась туда, где мы держали выпивку. Снимая бутылки с полки, нечто привлекло мое внимание. Повернув голову налево, я увидела висящее на кухонном окне сердце из лепестков. Я не выгравировала на нем «Тай и Лекси, Лас-Вегас», так как думала, это будет выглядеть банально, но решила, что несколько завитушек придется кстати. Мы с Таем знали значение этого украшения, и это единственное, что имело значение.

Я почувствовала, как на мою кожу сквозь стекло пробивается теплое, предвечернее солнце. Оно было ярким. В Колорадо было очень светло. Никогда в жизни я не видела столько солнечного света.

И тогда я поняла. Это случилось. Произошедшее недавно, поставило точку, придало официальный статус.

Теплое солнце согревало кожу, его яркий свет наполнял мои дни – тень Ронни исчезла. Даже с делами Тая, маячащими на горизонте, ничто не вторгалось в мою жизнь, чтобы хотя бы чуточку отбросить на нее тень.

Мою жизнь наполнял свет.

И, думая об этом, я оставила бутылки там, где они стояли, пробормотала невнятно моим девочкам: «секундочку», затем подошла к задней двери, переступила одной ногой за порог и крикнула в неопределенном направлении:

– Дорогой! Если избегаешь дома, то драма закончена, можешь спокойно возвращаться. Мы пьем коктейли и болтаем, никаких слез и истерик!

Затем я шагнула обратно, закрыла дверь и вернулась к бутылкам, игнорируя хихиканье Хани.

Я подала всем выпивку. Когда Тай поднялся по лестнице из гаража, девочки устроились на стульях, я с пивом у края островка, прислонившись к нему бедром. Он кивнул моей семье, подошел к холодильнику и тоже взял себе пива.

Затем он устроился у боковой стены, упершись бедрами в стойку, схватил меня за руку, дернул к себе, и я упала в его объятия. Рука Тая тут же обвилась вокруг моей талии, а я откинула голову назад.

– Вуд, Тейт, Джонас и Дик уже в пути. Тебе придется направлять нас при разгрузке и отплатить пиццей и пивом, – сказал он мне.

Я улыбнулась ему.

– Будет сделано. Городская пиццерия доставляет сюда?

– Да, – ответил он. – Имей в виду, примирение Мэгги и Вуда означает, что они везде вместе, если только Вуд не лежит под машиной. Тейт говорит, ты сказала Лори о нашей классной мебели для веранды, поэтому он предупредил меня, что она жаждет ее увидеть и, вероятно, приедет на его внедорожнике. Так что заказывай по-крупному, потому что Тейт сказал, что Джонас один может съесть большую пиццу.

– Он растет, – объяснила я.

– Он растущий Джексон, – ответил Тай. – Тейт не такой уж маленький, а Джонас – точная копия своего отца.

Я посмотрела на своих девочек, которые наблюдали за нами. Хани со счастливой улыбкой. Бесси, окидывая Тая оценивающим взглядом. Элла склонила голову набок, но выражение ее лица было непроницаемым.

Я проигнорировала все это и сказала им:

– Подождите, пока вы не познакомитесь с друзьями Тая. Они все белые, но все очень горячие.

– Услышала краем уха о женщинах, значит, друзья горячие и заняты? – спросила Бесси.

– Кроме Дика, – ответила я.

– Тогда какое мне дело, что они горячие?

– Они заняты, но смотреть на них все равно одно удовольствие.

– Подруга, передо мной и так шикарное зрелище, от которого глаза выскакивают из орбит. Еще немного – и моя голова взорвется, – ответила она.

Она говорила чистую правду, поэтому у меня не нашлось ответа. К счастью, хихиканье Хани скрыло это.

Тай отреагировал на комплимент тем, что сделал большой глоток пива и поставил бутылку на стойку рядом с собой. Я наблюдала, за его рукой, как она приближается ко мне, пока не пропала из поля зрения, потому что обхватила мою челюсть и повернула мое лицо к Таю, он слегка наклонился, чтобы дать нам намек на уединение, но не настолько, чтобы быть грубым.

Когда мои глаза встретились с его, Тай прошептал:

– С тобой все хорошо?

Вот оно. Вот почему он никак не отреагировал на комплимент Бесси. Его мысли были заняты мной.

Я усмехнулась и кивнула.

Его взгляд блуждал по моему лицу.

Затем он кивнул в ответ, опустил руку и схватил пиво.

Я посмотрела на своих девочек. Хани улыбалась счастливой улыбкой. Бесси смотрела в сторону, моргая, и я знала, она боролась со слезами, а выражение лица Эллы больше не было ничего не выражающим. На ее лице отражалась нежность, глаза светились теплом материнской ласки, и смотрели прямо на меня.

– Девочки, я люблю вас, – выпалила я.

Это заставило Бесси спрыгнуть со стула и пробормотать:

– Я в ванную.

– Направо, дверь возле гостиной, – тихо сказал Тай, и Бесси поспешила прочь.

Хани счастливо улыбнулась.

Элла отпила коктейль.

*****

Тай

Лори и Джонас садились во внедорожник Тейта, Тейт шел вместе с Уокером.

Разгрузка грузовика превратилась в вечеринку. Ничего удивительного. Женщины хихикали на веранде, пока мужчины таскали коробки наверх по двум лестничным пролетам, Тай и Вуд собирали кровать Лекси в спальне на среднем уровне для одной из сестер. Их неожиданное появление означало, что у Уокера и Лекси появилась компания. Они были семьей Лекси, так что в этом тоже не было ничего удивительного. Хорошо, что диван был большой и на нем могли бы уместиться двое. После того как мужчины закончили работу, Лекси заказала пиццу. К счастью, хоть и поразительно, вещей у нее было не много, чтобы их пришлось долго таскать наверх по лестнице. К счастью, запасов пива было достаточно, поскольку и Тай, и Лекси его пили.

Вуд, Мэгги, их дети и Дик ушли, а теперь и Тейт с семьей готовились к отъезду. Но Тейт сказал, что хочет поговорить. И Уокер дал ему слово.

– В чем дело? – спросил он, когда Тейт подвел его к месту, где их бы не услышали ни во внедорожнике, ни в доме Уокера, что не укрылось от Тая и совершенно ему не понравилось.

– Можешь на этой неделе выкроить вечерок, чтобы прийти ко мне домой и поговорить?

Бл*ть.

– О чем? – спросил Уокер.

– Тай, у тебя есть вечер, – тихо сказал Джексон.

– Это насчет Пеньи?

– Тай, у тебя есть свободный вечер?

Уокер некоторое время молчал.

– Может быть и несколько, если буду знать, для чего.

– Ты мне доверяешь?

Бл*ть.

– Да.

– Когда у тебя свободный вечер?

Бл*ть!

– Надо поговорить с Лекс. Ее семья приехала на две недели, и, зная Лекс, она захочет устроить все так, чтобы им было чем заняться. Я дам тебе знать, – сказал Уокер.

– Понятно, – пробормотал Тейт.

– Спасибо, что бросил все и пришел помочь, – сменил тему Уокер.

– Отплатил тебе тем же, когда ты помогал мне на этой неделе, а я не угощал тебя и твою семью пиццей и пивом.

Это правда.

– Кстати, о семье… – начал Джексон.

– Да, – прервал его Уокер, неправильно поняв замечание Тейта. – Они ее приютили. Это семья Родригеса.

Тейт покачал головой.

– Нет, я имел в виду, когда вы с Лекси заведете свою?

Какое-то время Тай дышал спокойно. Точнее, полторы недели. Но на вопрос Тейта грудь слева снова пронзило острие.

Сквозь боль он выдавил:

– Ты о чем?

– Понимаю, тебе это в новинку. И вы оба встаете на ноги после стольких лет нелегкой жизни. У тебя в голове, вероятно, куча мыслей, думаю, и у нее тоже. Но могу сказать, что Лекси помогает тебе справиться с этим. Насколько я вижу, для нее ты делаешь то же самое. Чего ты, судя по всему, не знаешь, что есть нечто хорошее, что сделает все только лучше, даст разуму правильную пищу для размышлений, а не те дерьмовые мысли, которые только и вертятся в голосе. И я обещаю тебе, брат, ребенок – это хорошо. Ваш ребенок с Лекси – еще лучше. – Он помолчал, пока Уокер пристально смотрел на него сквозь сгущающиеся сумерки, а затем продолжил: – Хотя нет, если у тебя будет дочь, похожая на нее. Тогда тебе крышка.

Дочь, похожая на нее.

Иисусе.

Иисусе.

Он никогда не думал об этом. Ни разу в жизни. Никогда не думал о том, чтобы заводить детей. Никогда не встречал женщины, с которой хотел бы пустить корни и дать плоды своему семени.

Теперь эта мысль обосновалась в его голове, и Тай понимал, что ему от нее не избавиться.

Иисусе.

– Тай? – позвал Тейт.

– Нам нужно время, чтобы все уладить, – сказал ему Уокер.

– Конечно, я понимаю. Хотя, если ты решишься на ребенка, то с тем же успехом мог бы все улаживать, зная, что он на подходе.

– Дружище, мы женаты меньше месяца, – напомнил Уокер.

– И что?

Уокер уставился на него.

– Чтоб меня, Тейтум Джексон, семьянин и защитник семейного счастья.

– Ты был занят со своей женщиной, если бы был рядом со мной, Лори и Джонасом, то увидел бы, что у меня отлично получается, – сказал ему Тейт с усмешкой.

– Чтоб меня, – снова пробормотал Уокер.

Джексон продолжал ухмыляться.

Потом его улыбка исчезла, и он прошептал:

– И позвони мне насчет вечера, когда сможешь приехать.

– Ладно, – пробормотал Уокер.

Тейт кивнул и направился к внедорожнику. Уокер повернул к дому, посмотрев на грузовик Джексона. Лори махала ему через лобовое стекло. Кивнув, он стоял возле дома, наблюдая, как Тейт садится за руль, включает зажигание и отъезжает, а Тай прошелся немного следом за ними, пока они не скрылись из виду.

Затем он повернулся и направился к лестнице, но остановился у подножия, увидев сидящую на ступеньках в тени Эллу Родригес.

Он откинул голову на дюйм, чтобы встретиться с ней взглядом.

– У тебя хорошие друзья.

– Да, – согласился Тай, потому что она была права.

Элла молчала. Уокер не нарушил тишины, но ждал, потому что знал, она хочет ему что-то сказать.

Потом она снова заговорила:

– Позже, когда ты проведешь с ней вечер в тишине, моя девочка честно скажет тебе, что выложила нам все.

В этом тоже не было ничего удивительного.

– Мне нечего скрывать, – ответил он, но это было только часть правды.

Элла ничего не говорила, просто смотрела ему в глаза.

Наконец, она пробормотала:

– Верно.

Больше Элла ничего не сказала, но и не двинулась с места.

Уокер ждал.

– Мне жаль, что с тобой так поступили, мой мальчик, – мягко и сочувственно заговорила она.

Проклятье, почему слышать это от женщины, которую Тай едва знал, было так приятно?

Он не спросил об этом.

Он кивнул и сказал:

– Мне тоже.

– Не сомневаюсь, ведь ты испытал это на собственной шкуре. Но я старше тебя, и как бы плохо тебе ни пришлось до того, как все это случилось, я побывала в ситуациях похуже. И как бы плохо ни пришлось мне, то, через что проходили мои родители, было еще хуже. Так что я знаю, случившееся с тобой, оставляет после себя демонов.

В этом она не ошиблась.

Уокер не ответил.

– Чего ты не знаешь, так это того, что у тебя есть девушка, которая не боится демонов. Когда придет время, когда они станут угрожать сокрушить тебя, не закрывайся, не огораживайся от нее, и она поможет тебе отбиться от них.

– Я знаю, какая Лекси.

– Нет, – тут же ответила она и покачала головой, – может, ты думаешь, что знаешь, но ты и понятия не имеешь.

– Элла…

– Моим мальчиком владели демоны, – прошептала она, и Уокер напрягся. – Он закрылся от нее, отгородился. Говорил себе, что не закрылся, но это было не так. И это началось еще до его отъезда в Индиану, он изо всех сил старался не вляпаться во что-нибудь, держаться подальше от неприятностей, чтобы его не затянула подобная жизнь. Но все, что он видел, – это борьба, все, что он чувствовал, – это ответственность, все, о чем он думал, – это как все сделать правильно, все свое внимание он направил на то, чтобы быть уверенным, что он в состоянии изменить это, не для себя, а для нас, для Лекси. У него не было отца. В его жизни не было мужчины, который мог бы научить его быть сильным, и он игнорировал меня, когда я учила его поступать правильно, он так твердо решил заботиться о нас, независимо от способов, и взрослея, вокруг него словно гудел рой пчел, постоянно указывая ему другой путь, преподавая плохие уроки. Они набрасывались на него со всей жестокостью и коварством, и однажды ночью добрались до него, и тут появился Дуэйн, он видел его насквозь. Полагаю, единственное, что этот парень сделал хорошего в своей жизни. Не в курсе всех деталей произошедшего. Но он видел моего Ронни насквозь, и Ронни никогда этого не забывал. Но с этим пришли демоны, запутав его мысли, и Ронни заплатил за это своей жизнью, поймав семь пуль. Вместо всего этого он должен был взять Лекси за руку и позволить ей вести его к хорошей жизни. И я говорю тебе все это сейчас, чтобы ты не повторил ту же ошибку.

Элла замолчала, но Уокер не ответил, поэтому она продолжила:

– То, что с тобой сделали, – нехорошо, и еще хуже – видеть тебя с ней, видеть, как ты тянешься к счастью. Но независимо от того, насколько силен человек, приняв такой удар, трудно оставить все, как есть. Ты упрешься в стену и будешь бороться, чтобы пробить ее. Ты сильный мужчина, и взять женщину за руку не будет твоей первой мыслью. Но я старше тебя. Я видела, как многие мальчики терпят неудачу, потому что приняли подобное решение, ошибочно полагая, что так решают лишь слабаки. Будь сильнее и знай, когда нужно взять свою женщину за руку, чтобы она помогла тебе пробиться к свету.

Она снова замолчала, а Уокер опять не ответил.

Но на этот раз Элла не продолжила.

Поэтому Уокер решил подвести черту в их разговоре.

– Элла, я ценю твою мудрость.

Она посмотрела на него сквозь сгущающийся сумрак.

– Надеюсь, ты примешь это близко к сердцу, Тай.

Он снова кивнул.

Элла встала, повернулась и медленно стала подниматься по ступенькам, она была уже почти наверху, прежде чем остановилась, посмотрела на него сверху вниз и, точно рассчитав время, нанесла убийственный удар.

– Не примешь близко к сердцу любовь, которую она испытывает к тебе, любовь, которую она была достаточно умна, чтобы не дать моему мальчику, ты ее сломаешь. Это моя девочка, и я ее знаю. Я вижу это по тому, как она смотрит на тебя, говорит о тебе, если ты не схватишься за нее и не позволишь ей отдать все, что она получает, ты ее уничтожишь. Поэтому, когда я говорю, что надеюсь, ты примешь это близко к сердцу, Тай, я говорю на полном серьезе.

Затем Элла Родригес поднялась на последние две ступеньки, повернула направо и исчезла.

И долгое время Тай Уокер не мог пошевелиться, потому что штука, пронзившая его грудь, свирепо извивалась внутри.

Взяв себя в руки, он поднялся по ступенькам в дом, полный женщин.

Глава 12
Где она паркует «Чарджер»

Тай

– Говорю тебе, брат, пахнет жареным.

Уокер стоял в раздевалке спортзала боком к двери, чтобы видеть, если кто-то войдет. Дьюи прятался за шкафчиками. Тай и в лучшие времена старался, чтобы его не видели с Дьюи, они были близки, или настолько близки, насколько это вообще возможно с Дьюи, но грязные делишки, вонь от которых следовала за Дьюи, заставляла вонять любого, кто окажется с ним рядом. Но, учитывая, что они оба были бывшими заключенными, его, определенно, не должны были видеть с Дьюи.

Но Таю позарез необходимо было с ним встретиться, а тот всего две минуты назад просунулся в окно, так что он был с Дьюи, хотя в данный момент ему этого не хотелось, потому что через две секунды после того, как он просунулся в окно, Дью начал изливать свои дерьмовые оправдания.

– Я не получал от тебя вестей уже несколько недель, Дью, никаких ответных сообщений, никаких ответных звонков, а теперь твой сотовый отключен. Мне такая херня не нравится. И не нравится, когда я, наконец, тебя слышу, а ты изливаешь мне одно только дерьмо. И мне не нравится давать тебе двадцать пять кусков за шесть недель ничегонеделанья, – сказал ему Уокер.

– Тай, от того телефона пришлось избавиться.

Иисусе. Ничего не изменилось. Дьюи менял телефоны, как нижнее белье.

– Почему? – спросил Уокер.

– Они отслеживают и прослушивают. Я знаю.

Бл*ть. Вот она. Причина, по которой Дьюи менял телефоны, как нижнее белье, – паранойя. Брат считал, что полицейские обладают сверхчеловеческими способностями. Все потому, что его поймали, упекли за решетку, и он не был достаточно умен, чтобы признать, что его поймали и посадили, потому что он тупой ублюдок, а не потому, что полицейские обладали сверхчеловеческими способностями.

– Ты знаешь, – продолжал Дьюи, – и я знаю, что они знают: если тебе что-то понадобится, ты обратишься ко мне, и я достану это для тебя. Они знают, что мы с тобой братья. У них глаза и уши повсюду. Мне пришлось залечь на дно.

– Как я уже объяснял, Дью, тебе ни хрена делать не надо. Ты должен был выйти на корешей, которые все сделают сами.

– Об этом они тоже узнают.

– Чушь собачья, – отрезал Уокер. – Если ты захочешь, можешь стать гребаной тенью, и ни один из твоих корешей не высовывается на свет.

Дьюи поджал губы, потому что Уокер был прав, и он это знал.

Уокер шагнул к нему, не так далеко, чтобы потерять дверь из виду, но достаточно, чтобы донести свою точку зрения.

– Мне нужна грязь, – тихо сказал он. – А на этих парнях столько грязи, что я уже должен быть в ней по уши. Задание не трудное. Оно должно было занять у тебя гребаную неделю, а не шесть.

– Они не слишком-то откровенничают в желании поделиться своим дерьмом, – возразил Дьюи.

– Твои кореша тоже не кандидаты на премию Гражданина года, – парировал Уокер.

Дьюи уставился на него.

– Тай, ты, правда, хочешь пойти этим путем? Надавишь ты, они надавят в ответ.

Какого хрена?

– Дью, мы уже об этом говорили.

– Но…

– Я не люблю повторяться.

– Тай, – он сделал шаг вперед, – поразмыслив об этом немного, я не думаю, что это хорошая идея, я не считал так тогда, не считаю так и сейчас.

– Ладно, тогда верни мне мои двадцать пять кусков, и я найду того, у кого не будет гребаного мнения.

Дьюи сделал два шага назад, и Уокер пристально посмотрел ему в глаза.

Затем он прошептал:

– Ясно.

У ублюдка не было денег. За шесть недель он промотал двадцать пять кусков. Уокер наполовину ожидал этого, это был риск, на который он должен был пойти, потому что Дьюи жил вне закона и был связан со всем преступным миром отсюда до Денвера. Уокер не мог отделаться от слежки и самому навести мосты с нужными ему людьми; ему нужен был человек, который сделал бы это за него. И этим человеком был Дьюи. Но его друг нае*ал его, не очень-то удивительно, но все же Тай был разочарован.

– Ты проигрался, – догадался он.

Дьюи снова поджал губы.

Уокер покачал головой и сказал:

– Дью, ты должен мне двадцать пять тысяч. Шесть недель ты водил меня за нос, я даю тебе три, чтобы ты вернул мне деньги. Если ты этого не сделаешь, я найду тебя.

– Тай…

– Я найду тебя, не сомневайся.

Дьюи молча кивнул. Он знал, что Уокер его найдет. Знал, были они близки или нет, что Уокер это сделает. И еще он знал, что лучше ему этого избежать. Поэтому в ближайшие три недели Дьюи нае*ет еще одного гребаного идиота, чтобы отдать долг Уокеру. Порочный круг жизни глупца, пристрастившегося к гребаным картам.

– Тай, я пришел не с пустыми руками. У меня есть кое-что для тебя, – предложил Дьюи.

– Да? И что же?

– Твой «хвост» исчез. Плохие парни из полиции Карнэла убеждены, что пять лет без глотка свободы и горячая шлюшка у тебя дома, не позволят тебе действовать против…

Он не закончил, потому что обнаружил, как его тело врезалось в шкафчики, а ноги болтались в шести дюймах от пола, потому что большая рука Тая Уокера крепко обхватила его горло, а его лицо находилось в дюйме от его.

– Не смей называть мою жену горячей шлюхой, – прорычал он в лицо другу, и Дьюи тут же кивнул, как смог, учитывая, что пальцы Тая сомкнулись вокруг его горла, перекрывая дыхание.

Тай отпустил его и отступил назад.

Затем, зная, что его точка зрения высказана так, что даже Дьюи ее понял, он продолжил:

– Я не слепой. И прекрасно знаю, что «хвост» исчез.

Да, он узнал об этом три недели назад. Сразу же после того, как Китон увидел Уокера с ног до головы опутанным Лекси, а парни, назначенные следить за подъездными путями кондоминиума, увидели их возню с цветами и мебелью на верандах. У них повсюду были глаза и уши. Когда Уокер и Лекси сидели в «Петухе», посещали итальянский ресторанчик в городе и дилерский центр «Тойота». Без сомнения, они следили за Лекси, и независимо от ее отношений с Родригесом, она не была втянута в его бизнес, и полиция не могла зацепиться только за ее штрафы за превышение скорости и неправильную парковку. Она была чиста.

Сообщение было отправлено: Тая Уокера поимели, но он продолжил жить дальше, держа голову опущенной, а нос чистым, и не собирался спускать в унитаз свое будущее, тем более что оно включало Лекси, и Тай не сомневался, что они хорошенько разглядели Лекси.

Никаких игр, все реально. Но, не смотря на результаты, Тай продолжал держать ухо востро, зная, что они не настолько глупы, чтобы забыть про него.

С другой стороны, он забыл, что они наполовину идиоты.

Кроме того, он понятия не имел, что выйдет к чуду, которым стала для него Лекси.

– Я хочу сказать, – продолжал Дьюи, – что по всему участку ходят слухи, будто ты решил двигаться дальше. Они оставляют тебя в покое.

Новость была хорошая, но Уокер не ответил.

– Тай, – продолжил Дьюи, – они оставляют тебя в покое, теперь ты можешь просто… жить. Я ее не видел, но слышал, что она – нечто. Ты заполучил ее, у тебя есть работа, ты возвращаешься к жизни. У тебя остался только один год, один год УДО. С этого срока уже прошло больше месяца. Может, знаки указывают, что ты должен просто жить.

– Ты отбывал срок? – задал вопрос Уокер, ответ на который был ему известен.

– Да, – ответил Дьюи.

– Тебе было весело?

– Тай…

– Тебе было совсем невесело, Дью, хотя свой срок ты заслужил. Я же отсидел ни за что. Так что, нечего, бл*ть, советовать мне просто жить.

Его друг изучающе посмотрел на него, потом тихо повторил:

– Тай, надавишь ты, они надавят в ответ.

– Не смогут, если будут обездвижены.

– Если думаешь, что за последние двадцать лет дюжине мужиков, половина из которых братья, не приходило в голову то же самое, то ошибаешься. Их всех растоптали.

– Ни у кого из них не было такой мотивации, как у меня.

Дью говорил правду. Тай это знал. Он знал, что многим байкерам или чернокожим из Карнэла и его окрестностей доставалось от Арни Фуллера и полиции Карнэла. Знал, что они пытались нанести ответный удар. Знал, что они потерпели неудачу.

Но Тай также знал, что он – не они.

Никто из них и близко не пострадал так сильно.

Дьюи снова внимательно посмотрел на него, а затем все также тихо сказал:

– Я буду держать уши и глаза открытыми. И буду сообщать все, что тебе нужно знать. – Он сделал паузу, затем предложил: – Бесплатно.

– Да ну? – спросил Уокер, и Дьюи, будучи Дьюи, ухмыльнулся.

Уокер в ответ не улыбнулся, вместо этого напомнил:

– Три недели, Дью, начиная с сегодняшнего дня.

Улыбка Дьюи померкла, он кивнул и подтвердил:

– Три недели.

Уокер отвернулся и пошел к своей спортивной сумке. Дьюи снова исчез в окне. На дворе стояло лето, дни были длинными, и ранним вечером было еще светло. Но даже так никто не увидит Дьюи. Стоя посреди поля в полдень, он мог стать тенью. И с таким талантом он все равно умудрялся попадаться, что делало его еще большим тупицей.

Уокер наклонился, схватил сумку и направился из раздевалки в спортзал. Войдя внутрь, он просканировал обстановку. Это происходило на автомате. Он засек всех присутствующих, вычислил тех, кто пришел после того, как он исчез в раздевалке, кто на какой тренажер перебрался, вернулся со спарринга на ринге. За годы успешной игры в покер он научился замечать движение глаз, подергивание пальца, то, как человек перемещает карты в руках или что это значит, даже не догадываясь о том, что, в конечном итоге, его выдало. В тюрьме это сослужило ему хорошую службу, и он потратил пять лет, оттачивая это умение: выражение лиц, положение плеч, сжатие кулаков, походку человека, его позу в помещении или во дворе. Любой, у кого имелось хоть немного мозгов, оказавшись за решеткой, тратил свое время, оттачивая этот навык, иначе не продержался бы там долго. Уокер уже был мастером в этом деле и мог с первого взгляда прочитать человека и оценить обстановку.

Это стало его второй натурой.

И освобождало от нежеланных встреч и разочарования, которые они вызывали. У Тая имелся запасной план, но, учитывая, что первый заключался в Дьюи, он не горел желанием реализовывать второй. Второй вариант – отделавшись от «хвоста», начать копать самому. Рискованно и отнимет много времени, которое ему придется провести вдали от Лекси, чего ему бы не хотелось. Высокая доля риска могла, вероятно, лишить его Лекси надолго, чего ему точно не хотелось.

Мысли о Лекси заставили его ускорить шаг. Тренировка закончена. Заноза в заднице, в лице встречи с Дьюи, завершена.

Пора возвращаться домой.

В дом без Эллы, Бесси и Хани.

Последние две недели были просто безумными. Когда он сказал Тейту, что Лекси захочет все устроить по высшему классу, он не ошибся. Но она не единственная, кто этого хотел, все четыре женщины не хотели тратить и секунды впустую.

Так они и поступили.

Хорошо, потому что это означало, что он мог избегать встречи с Тейтом. Встречи, на которой Тейт попытается прощупать Уокера, устроить допрос и выяснить, не замышляет ли тот чего-нибудь. А после впустую потратит усилия, попытавшись отговорить его от задуманного. А когда его усилия пропадут даром, взбесится.

Уокеру такое дерьмо было ни к чему. И Тейту тоже. Он обязан этому человеку уделить свое время, а после постарается повернуть встречу так, чтобы не дошло до серьезного конфликта.

Но нельзя сказать, что Тай чертовски не обрадовался, имея реальные причины отсрочить их разговор.

Кроме того, Элла угостила всех своим «знаменитым техасским чили», таким острым дерьмом, что Уокер не чувствовал вкуса мяса или бобов, лишь жгучий вкус. Это положило начало соревнованию каждой из сестер, чтобы показать свои таланты в кулинарии, без чего можно было бы и обойтись, Таю уже хватило угощения Эллы, но, как бы ему ни хотелось, он не мог этого им сказать, поэтому держал рот на замке.

Стряпня Хани была еще хуже. К счастью, сучка не отличалась сообразительностью, так что Лекси и Элла смогли ее отвлечь, пока Бесси утаскивала тарелки со стола и выбрасывала огромные порции того, что, черт возьми, изначально должно было оказаться в мусорке, чтобы им не пришлось это есть. Уокер думал, что ему придется лечь спать голодным, но Лекси пробралась на кухню и сделала им сэндвичи, а поднявшись с ними наверх, сказала, что столкнулась с Эллой и Бесси, отправившимися за тем же самым.

Рассказывая об этом, она хохотала до колик. И засмеялась еще сильнее, когда дала ему сэндвич с болонской колбасой, оправдываясь:

– Это лучшее, что я смогла сделать, милый, Элла меня отвлекла, на большее времени не оставалось.

Впервые, с тех пор, как он был ребенком, Тай понял, что предпочтет колбасу альтернативе.

К счастью, Бесси готовила хорошо. Ее мясной пирог с кукурузным хлебом был полный отпад.

Когда они не готовили, Лекси просила его сводить их в «Петуха». А также в итальянский ресторан, а потом к «У Баббы». Кроме того, Мэгги устроила барбекю в честь их визита, а это означало, что им пришлось идти. На следующей неделе, не желая отставать, Лори пригласила их всех на ужин. Он едва успел ступить на верхнюю ступеньку лестницы, как Лекси сообщила, что ему нужно принять душ, потому что они куда-то идут.

И даже если они оставались дома, женщины вцеплялись в него мертвой хватко так, что у него не оставалось времени ни на что другое.

Однажды вечером они посадили его за кухонный островок с фотоальбомами Лекси, этих ублюдков было десять штук. Очевидно, она не недавно открыла для себя любовь к фотографии; его жена занималась этим на протяжении двух десятилетий. Женщины стояли вокруг него, и лучше всего было то, что позади него стояла Лекси, прижимаясь грудью к его спине, она переворачивала страницы, указывая пальцем на фото, ее тело двигалось против него, она хихикала, прижималась ближе и обнимала его другой рукой, иногда, от нахлынувших вспоминаний, она опускала подбородок ему на плечо и замолкала, пока остальные делились историями. И все четверо рассказывали истории, запечатленные в этих фотоальбомах, и это могло длиться часами.

Лекси наслаждалась жизнью, и Тай не мог сказать, что ему не было интересно смотреть, как переворачиваются страницы ее прошлого, видеть его в фотографиях, узнавать ее семью и, перелистывая страницы, наблюдать, как его жена становится старше, взрослеет. Он не удивился, увидев, что уже в четырнадцать она выглядела сногсшибательно, она и малышкой была красоткой, но невозможно было упустить обещание того, какой она будет, когда созреет. Страницы переворачивались, и он видел, как она взрослеет. Как он и ожидал. Потому что Родригес, который в начале с его талантом мог заиметь себе в постель любую киску, знал, что независимо от обилия вариантов, ничто не сравнится с той, кто жила у него дома.