Текст книги "Госпожа Удача (ЛП)"
Автор книги: Кристен Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)
Джулиус не сводил с него глаз, и Тай знал, что он видит его пылающий взгляд, потому что Джулиус тихо ответил:
– Я тебя понял.
– Они сдают его, Пенья делает все, чтобы он остался в тюрьме надолго. Если ему посчастливится, он проживет долгую жизнь, не став чей-нибудь сучкой, но проживет ее, не дыша свободно. Они сделают это для меня, для Лекси, для Родригеса, и если этого недостаточно, могут забрать все, что есть в моем сейфе.
– Оставь свои бабки при себе, Уок, я передам им твои слова.
Тай выдержал взгляд друга.
– Все, что ты делаешь, что уже сделал и сделаешь в будущем… я у тебя в неоплатном долгу.
– Я разве прошу оплаты?
Нет. И не попросит.
И зная это, в тот момент Тай Уокер был ошеломлен.
– Ни за что, я расплачусь с тобой, – повторил он шепотом.
– Ты мой брат, а семья ни хрена не платит.
Тай не ответил.
– Хотя, чтобы ты знал, – продолжил Джулиус, – ты только что грохнул кучу бабок на машину своей жене, которую я мог бы для тебя угнать и доставить за неделю.
Услышав это, Тай расхохотался. Он почувствовал на себе взгляд, посмотрел на веранду и увидел, что его женщина улыбается ему. Он улыбнулся в ответ. Потом посмотрел на Джулиуса.
– В Карнэле становится жарко, Чемпион, не уверен, что должен иметь краденую тачку в гараже и точно уверен, что хочу, чтобы сладкая попка моей жены сидела в краденой тачке.
– Вероятно, это мудрое решение, – пробормотал Джулиус сквозь смешок.
Тай усмехнулся в ответ.
Затем его улыбка исчезла, и он вспомнил о словах, сказанных им ранее в тот день.
И он не собирался повторять одну и ту же ошибку дважды.
Поэтому тихо спросил:
– Помнишь, я рассказывал тебе о Туку? – Джулиус кивнул. – У меня есть хорошие друзья, много друзей, и я глубоко им симпатизирую. Но только три человека в моей жизни дороги мне больше всего: один из них в земле, вторая сидит на веранде, а третий стоит передо мной.
Джулиус не сказал ни слова, но выдержал его взгляд.
Потом Тай прошептал:
– Спасибо, брат.
Не сводя глаз с Тая, Джулиус прошептал в ответ:
– Долг оплачен.
*****
Губы Лекси коснулись его шеи, ее бедра поднялись вверх, и он потерял ее горячую, влажную, шелковистую киску, когда она слезла с его члена. Она двинулась вниз, касаясь губами его груди, слева над сердцем. Затем поцеловала его пресс. Опершись на бедро, перекинула ногу через Тая и скатилась с кровати.
Тай смотрел, как она идет в ванную. Он перекатился, выключил свет и передвинулся, чтобы вытянуть из-под себя одеяло. Затем откинул одеяло со стороны Лекси. Когда свет в ванной погас, его взгляд вернулся к двери, откуда вышла она. Лекси остановилась и подняла с пола трусики. Признак того, что она насытилась. Он заставил ее сидеть на своем лице, пока она не кончила, затем ласкал ее влагалище и клитор, пока она не кончила снова, затем позволил ей отсосать ему, пока сам почти не кончил, потом она оседлала его и они кончили вместе.
Ночь выдалась долгой и энергичной.
Пора ложиться спать.
Лекси выключила свет, забралась на кровать, придвинулась к нему и свернулась калачиком.
Он обнял ее и провел кончиками пальцев по трусикам, прикрывающими ее попку.
– Люблю нашу постель, – сонно пробормотала она ему в грудь.
Теперь, когда она снова вернулась в нее, он тоже так думал, но не высказал этого вслух.
Она не возражала, и он знал это, когда она прошептала:
– Спокойной ночи, милый. – Она стиснула его талию.
– Спокойной ночи, мамочка.
Он почувствовал на своей коже ее слабую улыбку.
Потом она уснула.
Через пять минут она перекатилась.
Тай подошел к кондиционеру, перед тем, как вновь присоединиться к жене, его взгляд скользнул по тени фоторамки, вернувшейся на свое место на комоде.
Она увезла ее с собой.
Видя эту рамку, зная, что она всегда была с ней, его рана затянулась.
Он присоединился к жене в постели и прижался к ее телу. Она прильнула ближе.
И от Тая Уокера не ускользнуло, что в течение шести недель сон не давался ему легко. Вторгались воспоминания, не очень хорошие. Демоны. Демоны тюрьмы и демоны той мечты, о которой он никогда не думал, а потом он потерял эту мечту.
Они отступили только прошлой ночью.
И лишь потому, что его жена была с ним, чтобы помочь ему отбиться от них.
Поэтому он позволил ей сделать это снова и заснул, думая только о ее тепле, мягком теле, аромате волос и о том, что на следующее утро трахнет ее в душе.
Глава 17
Финишная прямая
– Алекса Уокер?
– Это я.
Я улыбнулась курьеру, стоявшему на задней веранде, он улыбнулся в ответ и протянул похожую на ручку штуковину, я поставила на экране другой штуковины подпись, вернула ему, и он отдал мне большой пакет в мягкой упаковке.
Взяв его, я махнула ему рукой, закрыла за ним дверь, надеясь, что он не обидится, когда защелкнула замок (сейчас в Карнэле осторожность не была лишней), затем отнесла пакет на островок и разорвала его.
Из него выпали две обернутые в полиэтилен футболки, и я, не колеблясь, сорвала упаковку, довольная тем, что хлопок на ощупь был мягким и эластичным, а не колючим и жестким. Я развернула первую футболку, размером с Тая, и вытянула ее перед собой.
Я широко улыбнулась.
Перевернув футболку, посмотрела на заднюю сторону.
Моя улыбка стала шире.
Развернув следующую, девчачью, моего размера, но того же цвета, я увидела те же слова на груди и другие – на спине.
Собрав всю упаковку, сунула ее в мусорное ведро, а затем разложила футболки рядом на столешнице, разгладила, отступила назад и уставилась на них.
В Интернете я нашла сайт, где делали футболки по дизайну заказчика, а за доставку их курьером, взималась мизерная плата.
Поэтому я заказала нам с Таем черные футболки, на которых большими белыми буквами было написано «Команда Уокера», а мелким курсивом – «Мы не признаем поражения». Сзади футболки Тая было написано: «Мистер Амбал», а на моей – «Мамочка Мистера Амбала».
Мне они чертовски нравились.
Лишь взглянув на них, Тай подумает, что я полная дурочка.
Но мне было все равно. И даже если он будет носить ее только дома, сидя на диване перед телевизором и смотря игры, мне было все равно.
Но в своей я буду выезжать в город.
Конечно, после того, как разберутся со всеми плохими парнями. А до тех пор, придется не высовываться.
Слишком много всего происходило, чтобы попадаться им на глаза.
Это было в понедельник, примерно через полторы недели после моего возвращения домой, и все это время я провела в делах и заботах.
Домой я вернулась в четверг. Таю пришлось работать и в пятницу, и в субботу.
Всю пятницу я приводила дом в порядок, наверстывала упущенное, забрала машину, а потом ужинала с Джулиусом и Ананой. В субботу Тай договорился с Тейтом, Диком, Джонасом и Баббой забрать мое барахло у Доминика и Дэниела. В воскресенье мы ходили по магазинам, купили для гостиной квадратный журнальный столик и большой, красивый, светло-кремовый ковер с черной окантовкой, который идеально сочетался с черным диваном и рисунком Туку. Тай, опять же, без всякого давления с моей стороны, перешел в режим покупок и приобрел большой овальный черный обеденный стол в стиле ар-деко с шестью стульями, сиденья и спинки которых были обиты кремовой тканью. Мы отодвинули диван и телевизор от боковой стены так, чтобы они образовали уютную зону отдыха перед камином и оставили огромное пространство позади него, где поставили обеденный стол, как только его доставили.
В обеденный перерыв я, конечно же, купила большую круглую хрустальную вазу в магазине «Карнэл Кантри», на которую уже давно положила глаз, и хозяйка горячо поблагодарила меня за покупку, сказав:
– Милочка, эта ваза пылится у меня на полке уже полтора года. Владельцы ранчо и байкеры ничего не понимают в хрустальных вазах. Но мне она показалась красивой. Мне стоит уяснить, что если на вещи нет рога или черепа, то я в заднице.
Я была счастлива избавить ее от обузы и еще больше обрадовалась, когда она предоставила скидку в пятьдесят процентов.
Ваза идеально смотрелась в центре стола.
В следующий четверг у Тая был выходной, но я вернулась на работу, и когда я пришла домой, в вазе стояли две дюжины розовых и кремовых роз.
Таков был мой муж. Его подарки бросались в глаза, какие-то не сияли так ярко, как драгоценности, но это не умаляло их великолепия.
Помимо времени, что я проводила с Таем, лучше узнавая его друзей, своего возвращения на работу, распаковку вещей и уборку дома, я уделила время решению своих проблем. Я отправилась в департамент транспорта и получила водительские права штата Колорадо и номера для моего нового (чертовски великолепного, 2012 года выпуска, красного, с широкими черными гоночными полосами, идущими вверх по капоту, крыше и багажнику) «Чарджера». Почту из Далласа мне переправляли сюда, но, когда я уехала от Тая, то указала адрес Эллы. Теперь я снова изменила адрес. А также сделала рассылку по электронной почте, поделившись новой информацией со всеми, кого это касалось. За время своего недолгого пребывания в Далласе я закрыла свой банковский счет, но открыла его в Карнэле. И Тай положил туда деньги, чтобы я могла расплачиваться по кредитным картам, что я и делала.
Я бы в любом случае (в конце концов) занялась всеми этими делами, но в приоритетном порядке, потому что Тай попросил меня убедиться, чтобы «у этих засранцев не было на меня никакого дерьма, чтобы поиметь тебя».
Вняв мудрости его совета, я не стала медлить.
Бесси вежливо отклонила наше предложение, но не отказалась от денег, полученных от продажи «Чарджера», которые я оставила у нее. Она обещала, что, как только встанет на ноги, вернет мне долг. Я позволила ей пообещать мне это, а когда она попытается вернуть мне долг, откажусь. Я знала, что важна ей и без денег, несмотря ни на что, но должна была дать ей их. Никакая сумма не покроет того, что она сделала для меня после того, как я развалилась на части. Но все же это было хоть что-то.
Покинув Панама-Сити-Бич, Бесси направилась в Майами. Она никогда там не была, но слышала, что там весело, и собиралась проверить это сама. Последнее, что я от нее слышала (и это было вчера), что ей там нравится, она хочет попробовать остаться и в настоящее время ищет работу. Я испытывала смешанные чувства по этому поводу. Даллас находился в дне пути от Карнэла, и это уже было очень далеко. Майами располагался намного дальше. Но она была в дерьмовом положении и несчастна почти столько же, сколько и я с Ронни. Хорошо, что она решилась на изменения, и если Майами пришелся ей по душе, то я хотела бы, чтобы она там осталась.
И вообще, было бы здорово навестить ее там с Таем.
Для нас с Таем все изменилось, и я имею в виду к лучшему. Теперь между нами не осталось никаких секретов, все обсуждалось открыто и откровенно. Он рассказывал больше, а я слушала. День за днем он все больше расслаблялся, все больше улыбался, смеялся, и мой мужчина оказался чертовски забавным, так что я тоже смеялась еще больше. Мы пережили адскую бурю, но вышли из нее без царапин и сколов. Стали крепче, сильнее, ближе.
Но даже, несмотря на то, что дома жизнь была хороша, великолепна, лучше всех, солнце светило все время не только потому, что в Колорадо был август, но и потому, что небо над нашей жизнью было безоблачным, в отличие от Карнэла.
Над Карнэлом сгущались тучи, большие, черные, устрашающие грозовые тучи.
Их чувствовали все и вели себя осторожно, спокойно, напряженно ождая первого раската грома и отблеска молнии, надеясь не оказаться слишком близко, когда разразится гроза.
Хотя новости распространялись медленно, убийство Мисти Китон, якобы совершенное офицером Роуди Крэбтри, послало по городу тихие, гудящие ударные волны.
Я думала, Таю достанутся, по крайней мере, подозрительные взгляды, но этого не произошло. Тай долго отсутствовал, но его хорошо знали, достаточно, чтобы понимать, что это не мог быть он.
Но город гудел от сплетен, и в салоне, как это обычно бывает, этот гул нарастал быстро, яростно и имел эффект разорвавшейся бомбы.
Так я узнала, что Мисти не очень-то любили. Пять с лишним лет назад никто не имел ничего против нее, хотя она была известна как золотоискательница, стремящаяся удачно выйти замуж. Но общественное мнение о ней резко упало, когда она солгала об алиби Тая, а после того как вышла замуж за Чейза Китона, упало еще ниже. Потому что многие догадывались о причине их брака, и, к моему удивлению, я обнаружила, что многие любили Чейза, и им не нравилось, что он обременен такой особой, как Мисти. Выскочив замуж за городского полицейского, который оказался наследником крупного состояния, она сразу же решила, что ее дерьмо не воняет, и давала понять местным, что они тоже должны так думать. Подобное поведение подверглось еще большему осуждению. После этого, те крохи, что остались от ее популярности, исчезли окончательно, но Мисти было все равно, поскольку у нее был горячий парень в постели, его кольцо на пальце и состояние его отца на подходе, все, что ей нужно было сделать, это подождать, пока старик умрет.
Из салонных сплетен я также узнала, что все пошло не так, как она планировала. С самого начала Чейз ясно и четко дал всем понять, что его брак не был счастливым. Он терпел ее. Делал все ради проформы. Но ему не нравилось ни то, ни другое. И поскольку он с трудом мог смотреть на свою жену, когда ему нужно было удовлетворить некоторые потребности, он искал их на стороне и делал это совершенно открыто.
К тому времени, когда я повстречала Мисти Китон в «Карнэл Спа», она уже пять лет жила с мужчиной, который едва мог ее выносить, не скрывал этого и неоднократно и откровенно изменял ей. Согласно салонным сплетням, шел год за годом, Чейз не покорялся, и Мисти выглядела все более и более подавленной. Салонные слухи гласили, что, несмотря на свои поступки и поведение, она действительно любила мужа, и его непрекращающаяся ненависть к ней изматывала ее. Салонные слухи гласили, что еще до освобождения Тая, Мисти переосмыслила свои действия. Салонные слухи гласили, что Мисти пришла к заключению, что миллионы папочки Чейза не стоят этого. И салонные слухи гласили, что Мисти приходилось мириться с отношением к себе, потому что власть имущие знали ее историю и должны были убедиться, что она не сделает ничего, что бы им не очень понравилось.
И салонные слухи гласили, что Роуди подставили, скинув на него вину за убийство Мисти, в основном, потому, что он придурок. В длинной череде местных копов, которых горожане не любили и не доверяли, Роуди стоял особняком, не только потому, что был придурком, о чем я узнала на личном опыте, но и настоящим мудаком. Он пользовался властью своего положения, как оружием, а значком и формой – как щитом. Постоянно и без разбора глумился над гражданами Карнэла, просто ради того, чтобы нагадить и посмеяться вместе с дружками.
Хотя никто не верил, что Роуди отвез Мисти Китон в Харкерс-Вуд, застрелил и оставил там свое оружие, прежде всего потому, что у него не было мотива и он был не настолько глуп, чтобы оставлять такие улики, учитывая, что он был полицейским, только продажным, тем не менее, никого не волновало, если он сядет за это.
– Как аукнется, так и откликнется, – радостно улыбаясь, заявила Аврил, и прислонилась к высокой конторке приемной, в ожидании маникюра/педикюра, а также сплетен.
Но за всеми этими сплетнями и домыслами скрывался страх. Женщина была мертва. Она никому особенно не нравилась, но это было слишком. Жители Карнэла были серьезно напуганы и беспокоились о том, что будет дальше.
Что касается меня, то когда все эти сплетни проникли в мое сознание, я почувствовала, как меня окутывает спокойствие, хотя в такое трудно поверить.
Пока мой муж отбывал наказание за преступление, которого не совершал, и по сей день, после того как я засыпала, вставал и включал кондиционер на такую мощность, что каждое утро я просыпалась с замерзшим носом, и он делал это, потому что жара, вонь и ощущение того места просочились в него до мозга костей, и чтобы изгнать это из себя, ему нужен был холодный, чистый воздух, мне нравилось знать, что Мисти не жила в мечте, в которую привела ее ложь.
Конечно, я не могла сказать, что желала ей смерти. Но, зная, что она прожила собственную версию пяти лет ада, осознала, что во Вселенной есть справедливость.
И мне было легче от того, что, останься она жива, у нее не было бы того, что мы создали с Таем.
Итак, она предала и использовала его, а когда он оказался за решеткой, переступила через него, чтобы двинуться к тому, что считала для себя лучшей жизнью, но нашла лишь страдания, разбитое сердце и, в конечном итоге, смерть от пули в лесу посреди ночи.
Она, определенно, заслуживала страданий и разбитого сердца, если не смерти, так что я считала, что справедливость существовала.
И я только надеялась, что так будет продолжаться и впредь, чтобы мой мужчина мог, в конце концов, дышать свободно и жить с незапятнанным именем.
Я оставила футболки там, где они лежали, и направилась к почтовому ящику, думая о том, чем займусь остаток дня. Было позднее утро, учитывая, что я встала рано, чтобы принять душ с Таем, после его ухода я убрала дом и постирала. Теперь мне нужно было отправиться в город. У нас закончились продукты. Я думала заехать в «Ла-Ла-Ленд», выпить латте и, может, взять что-нибудь на десерт, потому что Шамблс готовил лучшие сладости на свете, Тай был сладкоежкой, и упомянул накануне, что уже несколько месяцев дома, но еще не бывал в «Ла-Ла-Ленде», и я считала своим моральным долгом познакомить его с их десертами, которые были так хороши. Я также подумывала о том, чтобы съездить в торговый центр и купить ткань для штор в гостевую спальню. В комнате висели горизонтальные жалюзи, но белые, как яичная скорлупа, стены выглядели приземленно и нуждались в цвете. Может, я еще загляну в хозяйственный магазин и захвачу образцы краски. На самом деле, нашей с Таем спальне не помешал бы небольшой ремонт. Я бы присмотрела краску и для нее.
Размышляя обо всем этом, я забрала почту и занесла ее в дом. Когда я принялась разбирать и вскрывать конверты, мою голову заполняли всевозможные цвета, их комбинации, может быть, новое одеяло и простыни для нашей с Таем кровати, не говоря уже о мебели для спальни, чтобы оборудовать зону для чтения, потому что в горы скоро придет зима, и я уже не смогу проводить столько времени на веранде.
Поэтому я бессознательно просунула палец в конверт, разорвала его, вытащила сложенный пополам лист бумаги, развернула его и увидела написанный от руки текст, но даже, не взглянув на приветствие, прочитала подпись в конце и замерла.
Я сразу осознала свою ошибку. Я случайно вскрыла почту Тая.
Но, начав читать, уже не могла остановиться.
Тай,
я поступила неправильно, очень плохо, и знаю, что расплата меня настигнет.
Но прежде, я должна исправить свою ошибку.
Я послала это письмо своей подруге в Мэриленд. Велела ей, если со мной что-нибудь случится, отправить его тебе. С ним я послала кое-что еще. Она переправит эти письма другим людям.
В них говорится, что я солгала о том, что не была с тобой в тот уик-энд. В них содержится рассказ, как Арни пришел ко мне с просьбой об одолжении и тем, какую компенсацию я получу за это. Не буду говорить, что именно, в других письмах этого тоже не будет. Это не имеет значения, и может повредить другому хорошему человеку, попавшему в ловушку.
Я уже достаточно натворила.
Но из тех писем ясно, что я солгала, и Арни Фуллер попросил меня сделать это за вознаграждение. Все те выходные я провела с тобой. Ты не ходил играть в покер и не убивал человека, потому что все это время был со мной.
Я бы сказала, что мне очень жаль, но, думаю, тебе все равно. Я бы объяснила, почему так поступила, но, полагаю, что на это тебе тоже плевать.
Но скажу, что рада, что ты счастлив. Я встречалась с твоей женой и видела ее с тобой в гараже, так что знаю, что это правда. Я разговаривала со Стеллой, и она сказала, что у тебя все отлично и ты продолжаешь жить дальше. Ты всегда был сильным парнем, и я знала, что у тебя все получится, и не ошиблась.
До сих пор жалею, что поступила так с тобой, и не только потому, что должна написать это в прощальном письме тебе. Я много думала об этом, все пять лет, полагала, что оно того стоило, но ошиблась.
Надеюсь, моего признания будет достаточно, чтобы очистить твое имя и исправить причиненное тебе зло.
Полагаю, это все. Больше мне нечего сказать.
В жизни я совершила много ошибок, а ты всегда был хорошим парнем, и самая большая ошибка, которую я когда-либо совершала, – это то, как я поступила с тобой.
Надеюсь, ты будешь жить свободно и счастливо.
Мисти
К тому моменту, как я дочитала, – не знаю, как мне это удалось, – моя рука сильно дрожала.
Но я справилась с собой, и, закончив, смогла пройти через кухню к боковой стойке у лестницы, чтобы добраться до сумочки и взять телефон. Мне удалось найти номер Тая, нажать дозвон и поднести трубку к уху.
Спустя три гудка, я услышала:
– Мамочка.
– Тай, – выдохнула я, возвращаясь к письму, и не могла сообразить, что сказать.
– Что? – рявкнул он мне в ухо, я подпрыгнула от его резкого тона и поняла, что, услышав мой голос, он пришел к ошибочному заключению.
– Нет, нет, все не так плохо, малыш, совсем нет… – У меня перехватило дыхание. – Ладно, слушай. Я думала о том, в какой цвет покрасить стены и купить занавески, потом заехать в «Ла-Ла-Ленд» за десертом тебе на вечер, и поэтому действовала на автомате…
– Детка, – отрезал он отрывисто и нетерпеливо.
– Да, ладно, – прошептала я, набрала в легкие побольше воздуха и продолжила: – Я случайно вскрыла твою почту, и это оказалось письмо, собственноручно написанное Мисти Китон, где она признавалась, что солгала о твоем алиби.
Тишина. Очень долгое молчание. Очень долгое, очень тяжелое молчание.
Поэтому я позвала:
– Тай?
– Ты меня разыгрываешь, – прозвучало шепотом.
– Нет, – прошептала я в ответ.
– Ты меня разыгрываешь, – повторил он.
– Нет, милый, – продолжала я шептать. – Хочешь, я прочту тебе его?
– Да.
Все еще дрожащей рукой я взяла и начала читать.
Закончив, я уронила руку с письмом на стойку, и Тай пробормотал:
– Дерьмо.
– Ты в порядке?
– Бл*ть, – пробормотал он в ответ.
– Дорогой, это не ответ, – мягко сказала я.
Тишина.
– Тай? Милый, поговори со мной.
– Лекси, сейчас же отнеси его наверх и убери в сейф.
Я схватила конверт с письмом и сразу же направилась к лестнице со словами:
– Я не знаю комбинацию.
– Двадцать четыре, четырнадцать, тридцать три, шестьдесят семь.
– Гм… сколько поворотов направо и налево?
– Мамочка, это клавиатура.
– О, – прошептала я.
– Нажимаешь двадцать четыре, то есть два, потом четыре, затем клавишу ввода, один, четыре, клавишу ввода, три и три, ввод, шесть и семь, ввод и открываешь. Поняла?
– Думаю, смогу договориться с клавиатурой, милый, но вот замок на моем школьном шкафчике приходилось крутить туда-сюда, и, в конце концов, мне пришлось научиться его взламывать, потому что я никак не могла открыть эту чертову штуковину.
– Это не твой школьный шкафчик. Это охрененно дорогой несгораемый сейф с клавиатурой.
– Та же фигня, – пробормотала я, а потом сказала: – Я на месте, подожди.
Присев на корточки, я набрала цифры, затем повернула ручку, и дверца открылась. Я положила письмо поверх пачки денег, пистолета Тая, обойм, патронов, конверта с нашим свидетельством о браке и коробочек с моими бриллиантами и закрыла сейф.
– Оно там.
– Хорошо, детка. Я позвоню Тейту, посмотрим, как это можно использовать. Очевидно, я не могу заявиться с письмом в полицейский участок Карнэла, поэтому оно должно быть в безопасности, пока я не узнаю, что с ним делать.
– Она написала, что есть и другие письма.
– Ну, я не собираюсь ждать, пока они дойдут до адресата, и тот вытащит палец из своей задницы и запустит колеса правосудия, чтобы очистить мое имя. Я сам для себя приоритет. Она послала их по почте, кто знает, какого хрена с ними случится по пути, но тот, кто их прочтет, не будет знать, кто я такой, поэтому его не будет заботить моя персона так, как о ней забочусь я.
Я ухмыльнулась в трубку и пробормотала:
– Я поняла твою точку зрения. – В ответ я услышала тихий смешок, а затем спросила: – Как думаешь, письмо поможет?
– Не знаю.
– Мне кажется, нам следует послать копию Анхелю, – предложила я.
– Определенно, это один из сценариев, который нам нужно разыграть. Но сначала я хочу поговорить с Тейтом, пусть он взглянет на письмо. Жди, мамочка, я тебе позвоню.
– Я собиралась съездить в магазин за продуктами и… э-э… еще кое за чем. – Я не стала вдаваться в подробности, потому что считала, что Тай не в настроении обсуждать цвета краски и новые занавески. – Хочешь, останусь дома или буду неподалеку, на всякий случай?
– Неподалеку, но тебе не обязательно сидеть дома. Делай в городе, что хотела. Остальное подождет. Хорошо?
– Хорошо.
Он ничего не сказал и не отключился.
Поэтому я плюхнулась на задницу в гардеробной и тихо спросила:
– Ты в порядке?
– Может, это оно самое.
– Да, малыш, может быть, – прошептала я.
– Ядовитая киска знала, что ее время вышло, и, в конечном итоге, это подтолкнуло ее поступить правильно. Наконец, эта сука сделала все как надо. Так что, может, я уже избавлюсь от этого кислого привкуса во рту, всякий раз вспоминая, как мой член входил в нее.
– Еще один бонус, – пробормотала я и услышала, как он усмехнулся.
– И она мертва, а я жив, дышу и могу входить членом в тебя.
Это вызвало покалывания, но я проигнорировала их и, снова пробормотала:
– Больший бонус.
– Безусловно, мамочка.
Я улыбнулась в трубку.
– Позвони Тейту, пусть колеса правосудия начнут вращаться, чтобы очистить имя моего мужчины.
– Хорошо. До скорого, детка.
– Пока, милый.
Я услышала, как связь прервалась, и уставилась на сейф.
Затем подняла свою задницу с пола и покинула гардеробную, спальню и дом. Мне нужно было купить продукты, раздобыть десерт, а потом вернуться домой, чтобы быть готовой, когда колеса правосудия придут в движение, чтобы очистить имя моего мужчины.
*****
Начав день с получения крутых футболок «Команда Уокера» и письма из загробного мира от сучки Мисти, которая оправдывала моего мужа, я объездила на рычащем «Чарджере» округу, купила две бутылки самого дорогого шампанского, которое только могла отыскать в местном винном магазине, заскочила к Шамблсу, у которого оказался целый маковый торт с глазурью и толстым слоем лимонного крема посередине, чтобы завершить охрененно фантастический праздничный ужин, который я планировала.
Так что, я купила торт целиком.
Но приближаясь к нашему дому, на подъездной дорожке я увидела потрепанный, ржавый, старый внедорожник, а прислонившись к его боку и покуривая сигарету, там стояла миниатюрная, пожилая, белая женщина с сильно завитыми волосами до плеч. У капота внедорожника, почему-то глядя вверх по лесистому склону, спиной ко мне, стоял очень большой, очень высокий чернокожий мужчина.
Услышав мое приближение, он повернулся к «Чарджеру», и я заметила, что он тоже сильно в возрасте, хотя в его волосах был лишь намек на седину, хоть и не выглядел таким старым, как женщина.
А еще он был очень похож на Тая.
Дерьмо.
Я притормозила на подъездной дорожке рядом с ними, чувствуя на себе их взгляды все время, пока парковалась, заглушала мотор своей новой малышки, вытаскивала ключи и вылезала из машины.
– Привет, – поздоровалась я, обойдя багажник и увидев, что они все еще стоят на тех же местах, как и когда я подъезжала к дому: женщина – с боку внедорожника, мужчина – у капота. Соблюдая расстояние между друг другом.
Мужчина все еще был красив, очень. А женщина – нет. Кожа на ее испещреном морщинами лице свисала странным образом, словно рябь на водной глади. Нижние веки немного опустились, обнажив немного розового. Ей нужно срочно посетить спа-салон Доминика, и не только для ухода за лицом. Плохо окрашенные волосы, для которых она выбрала странный оттенок светло-коричневого, не выглядели такими уж привлекательными.
Я остановилась с их стороны, но они молча продолжали смотреть на меня.
Я первая нарушила молчание.
– Хм, полагаю, вы родители Тая?
Не сводя с меня глаз, женщина усмехнулась.
– Она полагает, что мы родители Тайрелла.
Хмм. Похоже, с возрастом мама Тая не смягчилась.
– В этом графстве две белые девушки вышли замуж за черных. Я за этого, – она кивнула на мужчину, который все еще мялся у капота внедорожника, – а ты за черную половину моего сына.
Черную половина моего сына.
Я не была уверена, что мне понравилось, как это прозвучало.
– Что же, эм… рада с вами познакомиться, – тихо сказала я.
– Что же, эм… – саркастически передразнила она, затем наклонилась ко мне, – будь ты рада познакомиться со мной, то не болталась бы в городе с моим мальчиком месяцами, а встретилась бы со мной.
Я не знала, что на это ответить. Тай рассказывал о них, но дал понять, что они для него в прошлом. Я слушала то, чем он решил поделиться со мной, и не задавала много вопросов, как всегда, позволяя ему открываться не спеша, без давления с моей стороны. На самом деле, я и не догадывалась, что они все еще живут где-то поблизости.
Конечно, я не могла ей этого сказать.
– Мы были немного заняты. – И я не лгала.
Ее брови взлетели вверх.
– Слишком заняты, чтобы встретиться с родителями твоего мужчины?
– Ну… – начала я, но она оборвала меня.
Оглядев меня с ног до головы, она сказала:
– Надеюсь, с твоими родителями он тоже не знаком по той же причине, что и ты с нами.
Я поняла к чему она клонит, это было трудно не заметить.
– Вообще-то, мои родители умерли, так что Таю было бы трудно с ними познакомиться, но если бы они не умерли, и знай бы я их сама до их смерти, то он бы с ними обязательно встретился.
Ладно, похоже, я начинала злиться. Я чувствовала, как во мне вскипает дерзость, и изо всех сил старалась ее сдерживать, но, к сожалению, терпела неудачу.
В этот момент вперед выступил отец Тая.
– Я Ирвинг Уокер. Ирв, – представился он, подойдя ближе, и протянул мне руку.
Я вскинула голову, чтобы посмотреть на него, и увидела любопытство, отразившееся на его лице, а еще неуверенность и немалую долю осторожного радушия.
Поэтому приняла его руку, пожала ее и представилась:
– Алекса. Алекса Уокер. Все зовут меня Лекси.
Он улыбнулся, и его улыбка была почти такой же прекрасной, как у его сына.
Отпустив мою руку, он кивнул головой в сторону, указывая на женщину.
– Это мама Тая, Рис.
Я перевела взгляд на нее и, решив попытаться еще раз проявить вежливость, протянула ей руку.
– Привет, Рис.
Она посмотрела мне в глаза, потом ее взгляд опустился на мою руку, а затем снова на меня. Она поднесла сигарету ко рту, странно обхватив ее губами, лишь до половины фильтра, глубоко затянулась, при этом провалы на ее щеках углубились самым непривлекательным образом, затем с чмокающим звуком вынула сигарету и выпустила длинный шлейф дыма. Он был таким длинным, что я опустила руку и отступила на шаг, чтобы не задохнуться. Удивительно, но Ирв тоже.
