Текст книги "Госпожа Удача (ЛП)"
Автор книги: Кристен Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 34 страниц)
– Тогда, кто же увез Лекси? – спросил Тейт.
Китон помолчал мгновение, затем более глубоким, раздраженным, но сдержанным голосом ответил:
– Первый вариант – Роуди Крэбтри. Второй – Арни Фуллер. И третий – мой отец.
Гребаный ад.
– Давай по порядку, Чейз, – приказал Тейт, высматривая знак, чтобы развернуться к чертям собачьим.
– Роуди психует и в полной жопе. Арни пропал. И я знаю, что Ньюкомб подсунул то видео Уокеру и Лекси, так что вполне логично, что мой отец тоже об этом знает. Может, хочет, чтобы Уокер собрал все копии и вернул их ему, и чтобы Уокер и Лекси молчали. И он сделает все, что в его силах, чтобы это произошло.
– Ты разговаривал с отцом? – уточнил Тейт.
– Звонил четыре раза. Он не отвечает. Позвонил маме, она говорит, что он на работе. Я не хочу ее волновать, поэтому больше ничего ей не сказал.
– Он обычно отвечает на твои звонки?”
– Конечно, нет. С другой стороны, мне нечего сказать этому человеку, поэтому я обычно ему не звоню.
Тейт подумал, что, скорее всего, это была чертова правда.
– Но почему Арни? Если это он, то он окончательно е*анулся.
– Арни ненавидит Тая Уокера.
– Думаю, это уже установлено, Чейз, но этот человек не дурак. Повторяю, Если это он, то он окончательно е*анулся. Он и так пария национального масштаба и выгнанный с позором полицейский. Он хочет сделать все возможное, чтобы избежать тюремного заключения, а не наматывать себе срок.
– Арни ненавидит Тая Уокера, Тейт, но еще больше он ненавидит Ирвинга Уокера.
В миле впереди Тейт заметил знак поворота, но его мысли были заняты разговором.
– Что?
– По мнению Арни, черные никогда не должен иметь что-то общее с белыми. И для Арни, черный, определенно, не мог быть в отношениях с Рис Рейнер, женщиной, на которую он положил глаз, женщиной, в чьи трусики он хотел залезть до или после того, как наденет кольцо ей на палец, женщиной, отказавшей ему несколько раз, и женщиной, которая, в конечном итоге, залетела от черного парня и вышла за него замуж.
Уставившись на дорогу, Тейт прошептал:
– Да ты, мать твою, прикалываешься.
– Нет, – ответил Китон. – Тай Уокер, насколько я знаю, никогда не совершал преступлений ни в Карнэле, ни где-либо еще, но у Арни в кабинете, в столе, лежала толстое досье на Тая, и со временем оно становилось все толще. Арни не спускал с него глаз, выжидая и лелея свою месть. Он хотел поиметь и отца, и сына, поставить обоих на место и одновременно напомнить Рис о ее ошибке.
То, что случилось с Уокером, не было случайностью. Даже и близко нет.
Тейт понимал, что это значит. И какой катастрофой это может обернуться.
– И теперь, когда Тай обыграл его, публично унизил, сломал, то от Фуллера можно ждать чего угодно, – заключил Тейт.
– Думаю, да. Я не поручусь за своего отца, но обычно он решает свои проблемы деньгами, так что, это не в его стиле. Если у Роуди Крэбтри работает хоть одна извилина, сейчас он уже в Бразилии. Арни Фуллер в полном дерьме, как и его брат, оба идут ко дну, и оба окажутся там, где не хотят оказаться, и вполне могут оттуда не вернуться. Ему терять нечего.
Арнольду Фуллеру терять было нечего, но Алексе Берри Уокер и ее мужу Тайреллу было.
Включая ребенка, пару дней назад Тай рассказал, что его жена беременна.
Бл*ть.
– Тейт, я говорю это тебе, а не Уокеру, – прошептал ему в ухо Чейз, – потому что он на пути в Даллас. По моему мнению, с тем, что Фуллер уже с ним сделал, вкупе с этим, возможно, будет лучше, если мы возьмемся за Фуллера и заберем Лекси. Дадим Таю время остыть, пока он не вернется из Далласа. Не важно, Фуллер это или кто-то другой, это даст ему время выпустить пар. Но это не у меня пропала беременная жена, а у тебя есть в этом опыт, так что я оставляю за тобой выбор: звонить Таю или нет. Что бы ты ни решил, ты прикроешь ему спину, и я сделаю все, что смогу, чтобы тоже ее прикрыть, если он поставит весь Карнэл на уши, а он будет близок к этому, когда мы вернем ему жену и поймаем ублюдка, который ее похитил.
– Я позвоню ему, Чейз. Я ни за что не буду утаивать от него такое. Если бы кто-то причинил боль мне, Лори или Джонасу, он бы получил от меня то, чего заслуживает.
– Как я уже сказал: выбор за тобой. А теперь, мне пора заняться делом.
Тейт притормозил у съезда, остановился и сказал:
– Мне тоже.
– Я найду ее, Тейт.
– Сделай это, пока она дышит, а ребенок в безопасности.
– Понял.
Связь оборвалась.
Тейт выключил телефон и, маневрируя по эстакаде и выезжая на шоссе, ведущее в другую сторону, снова включил.
Потом он позвонил Таю.
*****
Лекси
– Любишь черные члены, да?
Я уставилась на него.
Мне было холодно. Так чертовски холодно.
Промелькнула рука, он ударил меня прикладом пистолета Тая, и я отлетела в сторону.
– Любишь черные члены? – заорал он.
Я приподнялась на руке, чувствуя, как кровь заливает глаза; повернула голову и посмотрела сквозь красную пелену на Арнольда Фуллера.
А потом прошептала:
– Обожаю.
После чего увидела, как он поднял пистолет и прицелился.
*****
Ирвинг
– Любишь черные члены? – услышал Ирв.
Сволочь. Гребаный ублюдок.
Е*анутый на всю голову гребаный ублюдок.
Ирв ворвался в дверь, Арни Фуллер повернулся к нему с пистолетом в руке и, не колеблясь, выстрелил.
Ирвинг принял пулю, но не остановился. Всеми своими шестью футами шестью дюймами роста и двумястами двадцатью фунтами веса он набросился на Фуллера, тот отлетел назад, врезался боком в стену охотничьей хижины, и Ирв услышал, как пистолет отлетел в сторону.
Он схватился с Фуллером, но его взгляд упал на истекающую кровью невестку.
– Уходи, – приказал он.
Не сводя с него глаз, она вскочила на ноги.
– Ирв…
– Забирай пистолет и уходи! – крикнул он.
Она бросилась к оружию.
Он дрался с Фуллером до тех пор, пока из-за обильной потери крови больше не мог сражаться.
Но прежде чем рухнуть на пол и получить от гребаного ублюдка пять ударов ногами и потерять сознание, он понял, что Лекси ушла.
*****
Лекси
Ключей в машине Фуллера не было, так что мне ничего не оставалось, как бежать.
И я побежала.
Я устремилась по дороге, но потом подумала: Ирв ранен, если Фуллер уйдет, то может уехать на грузовике, и быстро доберется до меня, даже по этой узкой, замерзшей, грязной дороге. Так что мне лучше передвигаться лесом.
Но Ирв должен был как-то сюда добраться, а значит, где-то неподалеку должна стоять машина или хоть какое-то средство передвижение.
Просто я его не видела.
Так что я держалась дороги, пока не услышала за спиной шум грузовика. Затем свернула в лес.
Мы были далеко от дома. Далеко. Очень далеко. Два часа езды. Вот как далеко. На мне была ночная рубашка и носки. Мы забрались еще на большую высоту, чем та, на которой располагался Карнэл. Было очень холодно. Я понятия не имела, где мы и что есть поблизости.
Поэтому просто бежала.
Потом я услышала, как он преследует меня.
О, Боже. О, Боже.
Я должна уйти.
Ноги скользили по льду и проваливались в снег, хорошо, что на мне были толстые шерстяные носки. Никакого сцепления, но хорошая амортизация.
Я продолжала бежать.
Затем резко остановилась, потому что лес внезапно кончился. Я заскользила по ледяной вершине огромного красного утеса Колорадо, ведущего прямо к обрыву.
Тяжело дыша, я посмотрела вниз.
Дерьмо. Дерьмо. Гребаное дерьмо.
Я понятия не имела, как высоко отсюда было, просто знала, что очень высоко.
Я посмотрела налево. Посмотрела направо. Я мешкала слишком долго, чтобы принять решение.
Из леса с грохотом выскочил Фуллер, я развернулась и подняла пистолет.
Он не остановился, пошел прямо на меня.
Отступать мне было некуда, кроме края утеса. Бежать – и того подавно.
А мне нужно было спасти две жизни.
За наносекунду у меня в голове пронеслась история Туку.
И я осознала, что, на самом деле, мне нужно спасти три жизни.
И чтобы спасти эти три жизни, я приняла решение забрать одну.
С широко распахнутыми глазами я нажала на курок, взор затуманили отвратительно красные брызги, но я продолжала, пока мужчина не упал.
Тяжело дыша, я с отмороженной задницей стояла на утесе посреди гребаного нигде, и пялилась на мертвеца.
Потом метнулась к нему и проверила карманы.
Никакого, мать его, телефона. Никаких, мать их, ключей.
Дерьмо, дерьмо, гребаное дерьмо!
Не отрывая глаз от земли, я возвращалась по своим следам на снегу обратно к дороге, вынуждая себя двигаться быстро, чтобы сердце билось, а кровь бежала по венам, согревая тело, сохраняя моего ребенка в безопасности. Когда я выбралась на дорогу, услышала звон, дверь грузовика была открыта.
Ключи были там.
Забравшись в салон, я заставила замерзшие, дрожащие пальцы и такие же замерзшие, дрожащие ноги повиноваться сигналам мозга, но они действительно чертовски замерзли и сильно дрожали. Разворот в три приема превратился в семь. Но я развернулась, помчалась по дороге и остановилась перед крошечной хижиной, выбралась из грузовика и помчалась внутрь.
Ирв не двигался. Я подбежала к нему, встала возле него на колени и пощупала пульс.
Из его груди сочилась кровь, растекаясь вокруг тела.
– Держись, Ирв, – прошептала я, проверяя его карманы. – Пожалуйста, милый, оставайся со мной.
Телефон в заднем кармане. Как и у его сына.
Я включила его и провела по экрану большим пальцем.
Машинально позвонила Таю.
Раздался один гудок, затем:
– Папа, я не…
Желудок сжался, сердце ухнуло вниз, и я прервала его:
– Малыш.
Тишина, затем бормотание:
– Спасибо, бл*ть, спасибо, бл*ть. – Пауза, затем: – Ты в безопасности?
– Вро… вро… вроде.
– Хорошо, – отрезал он. – Мамочка, где ты?
– В дву… двух… часах от Карнэла. На север. Охотничий домик. В горах. Тай, я не знаю. Мы высоко. Я пыталась следить за всеми поворотами, но не могла. Их было слишком много. Мы где-то у черта на куличках. Но твой отец нашел нас и взял на себя Фуллера, чтобы я могла уйти. Он выстрелил в него, и, дорогой, у него сильное кровотечение. Я очень замерзла, а мне нужно перетащить твоего отца в грузовик Фуллера, но я не знаю, смогу ли, но если не сделать этого…
– Садись в машину, езжай куда-нибудь, отца оставь, – приказал он.
Моя рука обвилась вокруг шеи Ирва, и я прошептала:
– Я не могу его оставить. Он спас…
– Да, детка, спас. Не расплачивайся с ним отмороженными пальцами или нашим ребенком. Садись в чертов грузовик и доберись до безопасного места. Быстро.
Ладно, кто-то был напуган, а паника делала его властным и нетерпеливым.
Я понимала, поэтому прошептала:
– Хорошо.
– Заканчиваем разговор. Я вызову ему помощь, но хочу, чтобы ты звонила мне часто, даже если просто ведешь машину. Поняла?
– Да, малыш.
– Хорошо. Садись в грузовик, мамочка.
– Тай, – позвала я.
– Детка, в грузовик.
Я проигнорировала его и прошептала:
– Я убила Фуллера.
– Мамочка, пожалуйста, садись, нахрен, в грузовик.
– Ладно. – Я все еще шептала.
– Хорошо, – прошептал в ответ муж.
А потом исчез.
Я подошла к работавшему на холостом ходу грузовику, включила обогреватель и обыскала салон. Нашла аптечку и два одеяла. Порывшись в аптечке, не обнаружила ничего, что могло бы помочь при кровоточащей огнестрельной ране.
Схватив одеяла, я побежала обратно к Ирву и сделала все возможное, чтобы завернуть его как можно плотнее одним одеялом, накрыв вторым сверху и подоткнув со всех сторон. Пока я это делала, он пару раз застонал, но в сознание не пришел. И все же, стоны – это хорошо. Стоны означали жизнь. Я была согласна на стоны.
Я наклонилась, быстро поцеловала его в щеку и прошептала на ухо:
– Спасибо, держись крепче, останься в живых, мы поможем тебе, как только сможем.
Задержавшись на мгновение, хотя я никогда, за миллион гребаных лет не признаюсь в этом Таю, я рванула к грузовику, запрыгнула внутрь, захлопнула дверцу, щелкнула замками, переключила передачу и помчалась прочь.
*****
Тай
Телефон в его руке зазвонил, жена не отмечалась уже двадцать гребаных минут, поэтому он нажал «ответить», не глядя на экран, и приказал:
– Говори.
– Тейт, – услышал он. – Больница Аспен-Вэлли. И твой отец, и Лекси здесь. Он в операционной, ее осматривают.
– Хорошо, – сказал Тай, его сердце, легкие и желудок не расслабились ни на йоту.
– Ты далеко? – спросил Тейт.
Он посмотрел на спидометр. Потом в зеркало заднего вида и увидел патрульную машину, висевшую у него на хвосте последние полтора часа, но державшуюся на расстоянии.
Затем он обратился к Тейту:
– Еще полчаса.
– Хорошо, брат, – тихо сказал Тейт. – Быстро введу в курс дела. Тебе нужно это знать, и пока я буду рассказывать, ты должен держать себя в руках и спокойно вести гребаную машину. Потом тебе нужно переварить это. После чего забыть, потому что, приехав сюда, тебе нужно мыслить здраво. Ты всегда отвечал сам за себя, но теперь все изменилось. Теперь ты должен заботиться о жене.
– Тейт… – рявкнул Тай.
Тейт не стал медлить.
– Я видел Лекси. Она чертовски замерзла, у нее синяки и царапины от беготни по лесу, и Фуллер ударил ее прикладом пистолета, так что, похоже, у вас обоих будут одинаковые шрамы.
Бл*ть, сука, гребаный мудак.
– Врачи боятся, что у нее будет шок, – продолжал Тейт. – Она убила этого ублюдка, и, неважно, что у нее не было выбора, это сводит ее с ума. Пережитая ею драма, по всей видимости, не помогает. То, что она видела твоего отца в таком состоянии, – тоже. Она в гребаном беспорядке. Я поручил Лори добраться до твоего дома и взять ей какую-нибудь одежду.
– Хорошо, – отрезал Тай.
Наступила тишина, затем прозвучало осторожное:
– Ладно, теперь о твоем отце… он пережил клиническую смерть.
Тай уставился на дорогу, но его рука на руле напряглась.
– Его реанимировали, – продолжал Тейт, – сердцебиение появилось, но слабое, и его срочно отправили в операционную. Но, брат, все выглядит не очень хорошо.
– Понятно, – прошептал Тай.
– Пока мы разговариваем, Мэгги едет к Рис.
– Понятно, – повторил Тай шепотом.
– Китон разыскивает твоего брата.
Тай не ответил.
Тишина, затем тихо:
– Где твоя голова?
– Я в порядке.
Снова тихое:
– Хорошо. Увидимся через полчаса.
– Да.
Затем Тай отключил телефон и за полчаса преодолел расстояние, на которое обычно уходил час.
*****
Анхель
Анхель Пенья открыл глаза и ощутил в комнате чье-то присутствие.
Он не повернул головы, потому что, несмотря на чертовы болеутоляющие, которые ему кололи, он знал, что двигаться – не слишком приятно.
Поэтому скосил глаза и увидел стоящего в трех футах от него Тая Уокера.
Да, мать его за ногу.
Он перевел взгляд дальше и увидел Лекси, она спала в кресле, прижав колени к груди, рука, обнимавшая их, соскользнула и теперь лежала на лодыжке, голова была повернута, подбородок опущен, щека прижималась к спинке кресла.
Но вокруг глаза у нее виднелся синяк, а узкая белая полоска, закрывала красно-фиолетовую рану.
Его взгляд вернулся к Таю, подошедшему к краю кровати.
– Шифт? – спросил Пенья. Голос звучал хрипло, главным образом потому, что он мало разговаривал. А еще потому, что накануне у него удалили трубку, четыре дня торчавшую из горла.
Тай покачал головой и ответил:
– Фуллер.
Он забыл, что не должен двигаться, и его брови взлетели вверх.
Хорошие новости. Это не больно. Может, ему становится лучше.
– Фуллер?
– По причинам, о которых мы никогда не узнаем, он слетел с катушек, похитил мою жену, отвез ее в охотничью хижину, и прежде чем туда ворвался мой отец, успел ударить ее прикладом моего пистолета. Лекси сбежала, но перед этим забрала оружие. Папа получил пулю в грудь. Он дважды умирал, но сейчас в лучшей форме, чем ты. Фуллер последовал за ней. Стоя на краю утеса в одной ночнушке Лекси всадила в него шесть пуль. Он мертвее мертвого. А она очень даже живая. – Тай выдержал паузу, посмотрел Анхелю в глаза и прошептал: – Сейчас солнечный свет вернулся.
Анхель попробовал сделать еще одно движение и обнаружил, что улыбаться не больно.
Затем он услышал:
– Анхель?
Он снова перевел взгляд на Лекси, та поднималась с кресла.
Проклятье, только у Лекси Уокер мог быть синяк вокруг глаза и серьезная рана на брови, но она все равно выглядела красоткой.
Она приблизилась к кровати, и Тай слегка подвинулся, чтобы Лекси могла встать возле Анхеля, что она и сделала, тут же обвив пальцами его руку.
Ее серо-голубые глаза не отрывались от его.
– Как дела, милый?
Он смотрел в ее серо-голубые глаза, излучающие тепло и беспокойство, и почувствовал, как она слегка сжала его руку.
Это все, что он когда-либо получит. Все, что когда-либо получит от Лекси Уокер.
И он примет это.
– Теперь лучше, – ответил он, и она доказала, что он ошибается.
Она одарила его умопомрачительной улыбкой, и ее яркий, ослепительный, прекрасный свет коснулся его.
Он принял и это.
Эпилог
Наверстать упущенное
Пять лет спустя…
Я облокотилась на матрас, мой муж обхватывал широкими ладонями мои бедра, дергая их вверх, мои колени были в дюймах от кровати, я подалась бедрами назад и врезалась в Тая, насаживая себя на его член.
Он был таким высоким, с такими длинными ногами, что если хотел взять меня сзади, мы могли сделать это, только если он будет стоять возле кровати.
Мне это очень нравилось. Эта мощь, напоминание о том, насколько он высок, сила, которой он обладал. Невероятно охренительно возбуждающе.
Я была близко, боже, очень-очень близко, поэтому, протянув руку вперед, под подушку, прижала ладонь к изголовью кровати, приподняла задницу на полдюйма, сильнее напрягла бедра и уперлась рукой в изголовье, чтобы получить больше.
Тай вышел из меня и поставил на матрас на колени.
Я повернула к нему голову и открыла рот, чтобы возразить, но он склонился надо мной, кружа руками по животу и груди. Он поднял меня с колен и одной рукой сразу же накрыл мою грудь, пальцами перекатывая сосок, другой рукой мгновенно двинулся вниз, лаская клитор.
Я откинула голову назад, ударившись в него, повернулась к его лицу и взмолилась:
– Хочу обратно твой член, малыш.
Он не ответил. Он никогда не отвечал. Просто продолжал делать то, что хотел.
Это было очень приятно.
И все же.
Мои бедра двигались вместе с его рукой, я накрыла ладонью его руку на своей груди, другую завела назад, пробираясь между нашими телами, и обернула вокруг его члена.
– Милый, – выдохнула я.
Он не остановился.
Я начала ласкать его член, скользить по нему рукой, сильно и быстро.
Тай издал горловой рык.
Я откинула голову назад, чтобы взглянуть ему в лицо, но не успела, его рот накрыл мой, а движения языка соответствовали моим на его члене.
Я сжала его сильнее и стала двигаться быстрее, как и мои бедра и его язык.
Я снова была близко, так чертовски близко. Я устремилась за своим удовольствием, крепко сжимая его член, но не двигаясь, когда оргазм накрыл меня, и это было так хорошо, что меня начало трясти.
Затем я оказалась на спине, мой муж на мне, глубоко вонзаясь, рыча с каждым ударом, его руки на моих бедрах дергали меня на себя, когда он толкался вверх. Он налег на меня почти всем весом. Я была в тумане от невероятно чертовски хорошего оргазма, от которого перехватило дыхание, а от веса Тая я практически задыхалась. Но мне было все равно. Такое случалось не часто, только когда я сильно заводила Тая. Поэтому мне это понравилось – лишать его контроля. И он никогда не делал этого долго, только тогда, когда был близок.
И он был близок.
А потом он кончил.
Я чувствовала это, наблюдала за этим, слушала, любила.
Он высоко поднял мои ноги, я прижала колени к его бокам и обхватила руками его плечи, он переместил свой вес на предплечье, другая рука обвилась вокруг моей поясницы, в то время как его бедра продолжали двигаться. Скользить. Он тоже так делал, и часто, нежно обладая мной после того, как брал жестко.
Мне это тоже нравилось.
Когда наше дыхание выровнялось, а Тай все еще скользил внутри меня, я повернула голову, прильнула губами к его уху и прошептала:
– Я беременна.
Его тело замерло, как и член, скользнувший внутрь лишь наполовину.
Затем он полностью проник в меня и остался там, Тай поднял голову и поймал мой взгляд.
– Серьезно? – пророкотал он.
Я усмехнулась.
– Серьезно.
– Детка, мы пытаемся только два дня.
Я прикусила губу, чтобы не захихикать, преуспела, отпустила ее и сообщила:
– Уже больше месяца.
Его взгляд скользнул поверх моей головы, и он пробормотал:
– А мне казалось, два дня.
– Прошел месяц, муженек.
Нет. Прошло уже шесть недель, но я решила умолчать об этом.
Его глаза снова встретились с моими.
– Господи. Твое гребаное чрево более плодородно, чем родные земли.
Я почувствовала, как мое тело затряслось, но подавила смех.
– Может, причина в твоих пловцах, – предположила я дрожащим от смеха голосом, с этим я не ничего не могла поделать. – Может, они обладают сверхспособностями Мистера Амбала.
Тай не нашел ничего смешного. Он не засмеялся. Даже не улыбнулся. Вместо этого откинул голову назад, посмотрел в потолок и громко взмолился:
– Пожалуйста, Господи, на этот раз дай мне гребаного сына.
Мое тело затряслось еще сильнее.
– Не уверена, что Богу понравится слово «гребаный», милый, – заявила я, и Тай опустил голову.
– Он меня знает, Он и раньше отвечал на мои молитвы, и, поверь, мамочка, ему плевать на мои ругательства.
Я расхохоталась.
Тай медленно вышел из меня, скатился на кровать, приподнимаясь на локте, его длинные, тяжелые ноги переплелись с моими, тело прижалось ко мне, рука оказалась на моем животе, и стал наблюдать, как я смеюсь.
Когда мой смех стих, я слегка повернулась к нему и попыталась его уверить:
– Я чувствую, это мальчик.
– Ты уже говорила это в прошлый раз. И ошиблась, – напомнил он.
– Я, правда, ощущаю, как некая сила проходит через меня, Тай. Говорит мне, что это мальчик, – пообещала я.
– Детка, ты говорила это и в первый раз. Тогда ты тоже ошиблась.
Я решила не возражать, так как он был прав.
Тай не молчал.
– Лекс, Лелле четыре с половиной, и в прошлые выходные мне пришлось красить гостиную, потому что она стянула твой лак для ногтей и намазала этим дерьмом не только ногти на руках и ногах, но и руки и ноги, живот и стены.
Я прикусила губу, потому что он все еще был прав.
Он еще не закончил.
– А Вивиан два с половиной, и вчера вечером она кричала только потому, что вцепилась в одну из твоих сережек и пыталась засунуть засранку себе в мочку. Ей было больно, но она, черт возьми, не сдавалась. Моя малышка была полна решимости, и ей было все равно, закончится ли это кровопролитием.
Мое тело снова начало трястись, потому что он все еще говорил правду.
И еще не закончил.
– И она впадает в истерику каждый раз, когда видит по телевизору игру.
Крепко сжав губы, я перекатилась к нему, обхватив рукой за талию и крепко держа, мое тело все еще тряслось, потому что он по-прежнему не лгал.
– Мне нужен в этом доме еще один член, и как можно скорее, прежде чем все это чертово место будет выкрашено в розовый, а я поскользнусь на ручке с блестками и сломаю себе шею.
Я подавила смех и пообещала:
– Ты не поскользнешься на ручке с блестками.
– Поскользнусь, если не перестанешь покупать это дерьмо Лелле. Сколько их у нее сейчас, тысяча?
Скорее девятьсот двадцать пять. Но я решила не придираться и вместо этого сменила тему.
– Наверное, нам стоит встать и принять душ. Мне пора начинать готовить.
Он не сводил с меня глаз. Затем его большая теплая ладонь легонько прижалась к моему животу, и его взгляд переместился туда.
Когда его прикосновение не ослабло, и он некоторое время не сводил с меня взгляд, я тихо позвала:
– Тай? – и его глаза, эти прекрасные светло-карие глаза с густыми черными завивающимися ресницами, обратились ко мне.
– Доказательство, – прошептал он.
– Что? – прошептала я, потерявшись в его глазах, более пяти лет с моим мужчиной и, тем не менее, я часто терялась в этих глазах.
– Доказательство, – повторил он и пояснил: – Госпожа Удача любит нас.
Я ухмыльнулась, потому что она нас любила. Прошло пять прекрасных лет, и я не была уверена на сто процентов, но полагала, что мы ее любимчики.
– Да, – тихо подтвердила я.
Его рука вжалась чуть глубже, он наклонился, касаясь губами моих губ. Потом отстранился, но ненадолго прильнул лбом к моему лбу.
Затем встал с кровати, но протянул мне руку, поднимая.
После чего мы оказались в душе.
Где ненадолго задержались.
Серьезно, если мой мужчина не хочет так много детей, он, вероятно, должен перестать трахать меня так часто.
С другой стороны, в этот момент ущерб уже был нанесен, так что мы могли позволить себе повеселиться.
*****
В дверь позвонили, и раздалось три: «Я открою», – одно от Бесс, одно от Хани и глубокое, рокочущее от Тая.
Тай выиграл, и я поняла это, потому что Бесс и Хани не прервали своих занятий, а Тай уже пришел в движение.
Услышав грохочущий голос Тая, я выглянула из-за кухонного островка и увидела сидящих в креслах Роланда, мужчину Бесс, и Зандера, мужчину Хани, и как мой муж появляется из-за дивана гостиной. Элла Алекси сидела у него на спине. Мы называли ее Лелла или Лелл, потому что, когда она начинала говорить, именно так и произносила свое имя.
Другую Эллу она называла «баба».
Муж с привычной легкостью поднялся на ноги с дочерью на спине. Лелл и Виви считали большое тело своего папочки личной шведской стенкой и поступали с ним соответствующе.
Он не жаловался. Никогда.
Лелл обняла его за шею, ее маленькие ножки были недостаточно длинными, чтобы обхватить его грудь (хотя она не отличалась высоким ростом, не стоило забывать, что ей еще не было и пяти), но они все равно крепко сжимали его бока. Тай поддерживал ее рукой под попку.
С прилипшей к его спине Лелл, Тай наклонился, и я услышала визг Вивиан Бесс, нашей Виви, которая теперь болталась под его свободной рукой, как мешок с зерном. Она продолжала визжать, но это был не истеричный визг, а веселый.
Неся дочерей, Тай подошел к четырем ступенькам и, поднимаясь по ним, повернул ко мне голову и его глаза скользнули по мне. Я улыбнулась. Он ухмыльнулся в ответ. Виви снова взвизгнула. Его ухмылка превратилась в улыбку.
Затем он направился к входной двери, и я потеряла его из виду.
Я оглянулась на гостиную, окна от пола до потолка которой выходили на высоту почти полутора этажей, открывая вид на Карнэл, холмы и горы за ним. Комната была огромной. Поднявшись по четырем ступенькам, вы попадали из нее в почти такую же большую кухню, расположенную в самом центре дома, где, сидя за высокой кухонной стойкой, можно было видеть гостиную. Сбоку и на две ступеньки выше располагалась круглая столовая с огромными окнами и французскими дверями, выходящими на террасу. С другой стороны, на две ступеньки ниже, находилась квадратная комната, служившая кабинетом, тоже с огромными окнами, французскими дверями и террасой. Дальше по широкому коридору в сторону входной двери в передней части дома была более официальная гостиная и лестница, ведущая на верхний этаж. В еще одном широком коридоре, примыкавшем к кабинету, который, в конечном итоге, также вел в гостиную, было небольшое помещение, включавшее кладовую и зону, которую застройщики назвали «мамин уголок», с шкафами и длинной стойкой с углублением для стула на одном конце. Там у меня стояла швейная машинка, и я занималась рукоделием. Дальше по коридору с одной стороны находилась ванна, с другой – дверь в гараж на три машины. Поверх всего этого огромного пространства была еще одна, меньшая, открытая гостиная, пять спален и три ванны, одна из которых была в нашей с Таем гигантской спальне, также с окнами от пола до потолка, выходившими на захватывающий вид, а у ванной комнаты была отдельная терраса.
Я нашла этот дом примерно через три недели после того, как наше испытание, наконец, завершилось навсегда. Он располагался в уютном местечке на холме к северу от Карнэла. Домов по соседству было мало, и они стояли очень далеко друг от друга. Наш дом заказала семья, глава семейства которой, к сожалению, неожиданно потерял высокооплачиваемую работу, поэтому им пришлось от него отказаться. Хорошая новость заключалась в том, что они с особым рвением оборудовали дом всеми новинками, которые только могли заказать, и застройщики изо всех сил пытались найти покупателей, чтобы сбыть дом с рук. Так что мы приобрели его по выгодной цене, хотя эта цена все же и кусалась.
Как только я увидела дом, то вернулась с Лори, Венди, Бетти и Мэгги, которые все согласились, что он нереальный, затем я вернулась с Домиником и Кайлин, и они сказали, что я должна иметь его, поэтому я поехала туда с мужем, думая, что он скажет: «ни за что».
Дом был огромным. И дорогим.
Но это были мы.
Тай, будучи Таем, молча прошелся по всем помещениям, затем остановился в пустой хозяйской спальне, в которой всего две недели назад постелили ковровое покрытие, а на огромных окнах до сих про крест-накрест были наклеены ленты. Он посмотрел в окно примерно три секунду, затем перевел взгляд на меня и пробормотал:
– Берем, мамочка.
Я не возражала. Я согласилась.
Мы вложили деньги от продажи кондоминиума, сняли приличную сумму с банковского счета и добавили те деньги, что Арнольд Фуллер украл из нашего сейфа. Ипотека составила ту же сумму, что мы платили за кондоминиум, и у нас еще остались деньги в банке.
Я была беременна Эллой Алекси и получила сертификат массажистки, который не утроил мою зарплату, а увеличил ее в четыре раза (не говоря уже о том, что мне нравилось делать массаж, потому что я оказалась права, люди любили приходить ко мне, я была звездой их дня).
Так что все шло хорошо.
Я услышала движение и бормотание, посмотрела в сторону, держа в руках скалку, которой раскатывала тесто для пирога, и увидела Лори, Тейта, Тая и моих дочек, выходящих из прихожей. Лелла все также сидела на спине отца, и он одной рукой поддерживал ее под попку, а на его другой руке теперь сидела Виви, обвивая своими маленькими ручонками шею Тейта.
Я улыбнулась, затем посмотрела на Лори.
– Привет, всем, – поздоровалась она с Эллой, Бесси, Хани и мной, всеми, кто был на кухне, Тай меня предупредил, чтобы я не подпускала никого (кроме Бесс и меня) к готовке, но так как сегодня был День Благодарения, я никак не могла их остановить.
Получив свои приветствия, Лори прошла на кухню, поставила пакеты на стойку рядом со мной и сказала:
– Прости, дорогая, но Джонас не придет. На этой неделе они со своей девушкой решили, что у них все серьезно, и он ужинает в доме ее родителей. Мы узнали об этом только час назад, затем последовал разговор отца с сыном, в который меня втянули как невинного, но молчаливого свидетеля, потому что я не могла вставить ни слова, поэтому у меня не было возможности предупредить тебя. – Затем она наклонилась и тихо сказала: – Это не сделало его отца счастливым.
Я посмотрела ей в глаза и удивленно спросила:
– Тейту не нравится девушка Джонаса?
И я удивилась потому, что встречался с ней не раз, она была болельщицей, – милой и красивой – а поскольку Джонас был капитаном футбольной команды, – красивым, умным, веселым и любящим, – они подходили друг другу.
