Тайное пристанище (ЛП)

Текст добавлен: 1 ноября 2025, 16:30

Текст книги "Тайное пристанище (ЛП)"

Автор книги: Коулс Кэтрин

Жанр:

Прочая старинная литература

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Назад к карточке книги

Annotation

Впервые я встретила Кайлера Блэквуда, когда он был избитым, растерянным мальчишкой с огнем в глазах и без единого безопасного места, где можно укрыться.С первого его поцелуя он стал моей самой большой тайной, моим тихим бунтом, моим убежищем среди бури.Но судьба разлучила нас, заставив притворяться чужими – потому что быть чем-то большим было слишком больно.Спустя годы время не притупило того, что мы чувствовали, не стерло, как идеально мы подходили друг другу.И когда прошлое Кая сталкивается с моим настоящим, всё меняется.Это выбор, которого мы не ждали.Связь, что никогда по-настоящему не рвалась.Черта, которую нам не следовало пересекать.Мы уверяем себя, что это лишь временно, что наша договоренность – просто способ дойти до цели.Но с каждым прожитым днем ложь все больше похожа на правду.И с каждым украденным прикосновением Кай становится всё больше моим.Потому что некоторые вещи никогда не должны быть притворством.А некоторые опасности оказываются куда ближе, чем мы могли представить…

Кэтрин Коулс

ПРОЛОГ

2 Кай

3 Фэллон

4 Фэллон

5 Кай

6 Фэллон

7 Фэллон

8 Кай

9 Фэллон

10 Кай

11 Кай

12 Фэллон

13 Фэллон

14 Кай

15 Кай

16 Фэллон

17 КАй

18 Фэллон

19 Кай

20 Фэллон

21 Фэллон

22 Кай

23 Фэллон

24 Кай

25 Фэллон

26 Кай

27 Фэллон

28 Кай

29 Фэллон

30 Кай

31 Фэллон

32 Кай

33 КАй

34 Фэллон

35 Кай

36 Фэллон

37 Кай

38 Кай

39 Фэллон

40 Фэллон

41 Кай

42 Фэллон

43 КАй

44 Фэллон

45 Фэллон

46 КАй

47 Фэллон

48 Кай

49 Фэллон

50 Кай

51 Фэллон

52 Фэллон

53 КАй

54 Фэллон

ЭПИЛОГ

Кэтрин Коулс

Тайное пристанище

Для всех, кто хоть раз чувствовал, что не вписывается в этот мир.

Я вижу тебя. Ты красив, ты добр, ты достоин.

И однажды рядом появятся те, кто увидит это тоже.

Никогда не сдавайся.

Когда найдешь своих людей, счастье будет еще глубже, ведь какое-то время тебе пришлось идти в одиночку

ПРОЛОГ

Фэллон

Возраст четырнадцать лет

– Если ты только что доела последние Lucky Charms, я взломаю твой Инстаграм и повешу ту фотку, где ты голышом по даунтауну бегала в ночь перед выпускным.

Я не подняла головы на угрозу брата Коупа. Карандаш продолжал царапать бумагу – звук тонул в кухонной суматохе. Но, выросшая так, как я выросла, я привыкла к шуму и хаосу. К хорошему шуму. Такому, что создавали мама, принимая в семью за приемными детьми за приемных детьми – всех, кому нужна была забота, даже после того как папа умер. Это просто была её натура.

Иногда кто-то оставался на ночь или на пару дней. Иногда навсегда. Но нас всегда было много, а значит – шум и суматоха.

Шеп бросил Коупу улыбку – янтарные глаза лукаво заискрились.

– Хорошо, что у меня отличная задница. Не о чем беспокоиться.

– Твоя задница такая бледная, что лунатизм обретает новый смысл, – парировал Коуп.

– Следите за языком, вы оба, – мама предупредила, глядя на нового члена нашей банды.

Арден было двенадцать, и с тех пор как пару месяцев назад переехала к нам, сказала она всего пара слов. Но её серо-фиолетовые глаза наблюдали так, будто она улавливала больше, чем можно было бы ожидать.

Бабушка Лолли фыркнула, вваливаясь в кухню в расшитом спортивном костюме цвета тай-дай.

– Грубая речь – это честно.

Мама уставилась на Лолли суровым взглядом.

– В этом доме грубая речь не приветствуется.

– Так значит, мое голое занятие йогой тоже не приветствуется? – обиделась Лолли.

Коуп скривился и покачал головой, его светло-коричневые волосы вздыбились так, что я была уверена – девчонки из старшей школы вздохнут.

– Не напоминай, пожалуйста. Я травмирован на всю жизнь.

Лолли показала ему язык.

– Это называется приветствие солнцу, и сама виноват, что пришел ко мне в гостевой дом без предупреждения.

Шеп улыбнулся, опускаясь на табурет рядом со мной.

– Держу пари, он больше так не сделает.

– Я буду держаться на расстоянии не менее двухсот ярдов, – сказал Коуп и дрогнул.

Роудс зашла на кухню, её густые тёмно-коричневые волосы были слегка растрепаны.

– Не позволяй им тускнить твой блеск, Лолли.

– Никогда, мое солнышко, – крикнула Лолли в ответ.

Шеп поставил миску с хлопьями на островок рядом со мной – молоко вылилось через край. Он быстро принялся вытирать, а я убрала журнал с пути.

– Извини, Фэл.

– Когда ты возвращаешься в колледж? – спросила я, губы самопроизвольно дернулись.

Он скривился.

– Сегодня утром. И ты будешь скучать по мне невыносимо.

– Не если ты съешь последние Lucky Charms, – крикнул Коуп с противоположной стороны кухни.

– Кто успел – тот и съел, – парировал Шеп.

Мама подняла голову от плиты и бросила на них взгляд, полный возмущения.

– Вам обоим нужен белок, а не чистый сахар.

Роудс улыбнулась маме.

– Я буду яйца, Нора.

Мамина мина стала мягкой.

– Я же говорила, что сегодня ты моя самая любимая?

– Подлиза, – подколол Коуп, стараясь достать последние хлопья.

– Коупленд, – отчитала мама.

– Извини, мам. – Он улыбнулся Роудс. – Прости, Ро-Ро.

Моя лучшая подруга новее в нашей толпе. Она переехала к нам год назад после того, как её семья погибла в пожаре. И хоть она и провела у нас немало времени с тех пор, всё ещё училась занимать своё место в этом братском хоре.

– Неплохо, – сказал Шеп и наклонился, чтобы посмотреть, что я рисую.

Я быстро закрыла журнал, спрятав набросок дома.

– Не так хорошо, как у тебя, будущий суперстроитель.

Он скривил улыбку.

– Будем надеяться.

– Если только его не отвлекут все девчонки, которые бегают за ним по кампусу, – донесся новый голос. Наш старший брат Трейс вошёл в кухню в идеально выглаженной форме заместителя шерифа.

– Я думал, ты съехал, – парировал Шеп.

– У меня кончился кофе, – пробормотал Трейс.

– Убери его с дороги, – распорядился Коуп. – Трейс без кофе – опасное существо.

Трейс уставился на него.

– Не получу кофе и мне захочется выписать тебе штраф за превышение скорости, если ты будешь ехать тридцать пять в зоне двадцати пяти.

Мама выпрямилась и сердито уставилась на моего биологического старшего брата.

– Коупленд Колсон. Я доверяю тебе драгоценный груз. Скажи, ты не будешь превышать скорость.

В голосе её прозвучало напряжение, и я понимала, почему. Когда мне было десять, авария отправила Коупа и меня в больницу, а нашего отца и брата Джейкоба не стало.

Трейс поморщился и быстро обнял маму.

– Я просто подшучиваю. Он всего лишь едет на пару километров в час быстрее разрешённого.

Это была ложь. Коуп был маньяком скорости – на коньках и за рулём. Всегда искал острые ощущения. Может, потому что мы когда-то чуть не лишились всего.

Я встала, собрала свои вещи и затолкала их в рюкзак у ног. Закончив, я обошла кухню, собирая продукты на обед. Бросив быстрый взгляд, чтобы убедиться, что никто не смотрит, я приготовила два сэндвича с индейкой. Но так увлеклась, что не заметила, как мама подошла ко мне.

Она откинула прядь волос с моего лица тем своим лёгким движением.

– Ты нормально позавтракала? В последнее время ты много носишь с собой на обед.

Мои мышцы напряглись; я не могла сдержать волну тревоги и вины от того, что скрываю от неё свою миссию. Но если я расскажу, она вмешается. Я люблю её за это, но и боюсь, что так только усугублю ситуацию.

– Иногда на свободном уроке хочется перекусить, – уклонилась я. Это не совсем ложь. Иногда мне действительно хотелось чем-то перекусить на перемене. Чаще всего это были конфеты – клубничные Sour Patch Kids, если уж совсем откровенно.

Коуп бросил мне взгляд, в котором читалось: сейчас он устроит подкол.

– Ешь за двоих, Фэл?

У меня отвисла челюсть, и мама резко повернулась к нему.

– Это вовсе не шутка.

– О, да ладно, – пробормотал Коуп. – Фэл даже парня еще не целовала. Думаю, тебе не о чем беспокоиться.

Щёки мои залила жара, потому что он был прав. Наверное, поэтому его слова ранили так сильно. Всем остальным в семье как будто легко давались отношения или по крайней мере им было много предложений. Трейс встречался с одной и той же девушкой со времени колледжа. У Шепа всегда было множество поклонниц. Девчонки каждый день караулили у шкафчика Коупа. Даже Роудс было изрядно внимания со стороны парней. И я была уверена, что даже Арден нашла бы поклонников, если бы когда-нибудь ушла с нашей территории.

Но мне это никогда не давалось легко. Я была немного неловкой. Меня не интересовали те же вещи, что и большинство ребят в моём классе. Просто… это не казалось важным. И мне мешала застенчивость с незнакомцами. Чаще всего я просто растворялась на заднем плане.

Схватив сэндвичи, я сунула их в рюкзак и выскочила на крыльцо. Ступив на ступени, я почувствовала, как в уголках глаз щекочет жжение слёз. Какой же это был пустяк.

– Фэл, подожди, – крикнул Коуп из-за спины.

Я не остановилась – не что-то я стремилась куда-то бежать. Ранчо Колсон было в нескольких километрах от города, и мой единственный побег мог бы быть в пастбища с лошадьми или скотом. Я замедлилась у линии забора и уставилась на горизонт. Утром горы Монарх были ошеломляюще красивы; их величие и мощь напоминали, насколько огромен мир за пределами наших оград.

Коуп подошёл рядом и некоторое время молчал.

– Я – придурок.

Я не ответила.

– Эпический придурок. И я отдам тебе свои Lucky Charms на следующие две недели в качестве возмещения.

Мои губы чуть скривились.

– Высшая кара.

– Не шучу, – пробормотал он и толкнул меня плечом. – Прости. Любой парень был бы счастлив идти с тобой рядом. Но я ему задам, если он попытается что-то.

Я скорчила рожицу Коупу.

– А сколько же девушек целовал ты? – вызвала я его.

– Мне семнадцать. Это другое, – ответил он.

– Как скажешь, – пробурчала я.

Коуп накинул руку на мои плечи.

– Простила?

Я глянула на него.

– Не уверена. А ты купишь мне молочный коктейль после школы?

– Lucky Charms и молочный коктейль? – уточнил он.

– Ты был придурком эпических масштабов, – напомнила я.

Коуп расхохотался и дернул меня за ухо.

– У неё поставлены жёсткие условия, – пробормотал он.

– Коуп! – взвизгнула я.

– Не волосы, – закричала Роудс. – Это уже издевательство над мучением.

Я вырывалась из его захвата.

– Я положу блёстки в твой гель для волос! – пригрозила я.

Коуп расхохотался.

– Я не пользуюсь гелем для волос.

– Тогда в лосьон для тела.

– Преврати его в фею-нифму, – подбодрила Роудс.

Коуп отпустил меня.

– Беспощадны.

Я поправила волосы.

– И не забывай это.

Прозвенел второй звонок, и в коридоры хлынули ученики. Ребята останавливались у шкафчиков, чтобы сложить книги, достать деньги на обед или еду из дома. Почти все, кроме меня. Я держала рюкзак на плечах и лавировала между потоками тел, стараясь не попасться на глаза учителям, которые могли бы спросить, почему я не иду в столовую.

Кого я обманывала? Никто бы меня не остановил. Они бы решили, что я работаю над школьным проектом или добираю часы за домашку. И не то чтобы это было совсем неправдой. Просто – не вся правда.

– Фэл!

Мои мышцы невольно напряглись, услышав голос Ро над гулом толпы. Я могла бы сделать вид, что не слышала, но Роудс была настойчива и всё равно бы пошла за мной. Я замедлилась в боковом коридоре, выйдя из людского потока.

– Быстро же ты носишься, особенно для такой крохи, – выдохнула Роудс, едва переводя дыхание.

– Что случилось? – спросила я, стараясь звучать беззаботно.

Ро прищурилась на меня так, как умеет только лучшая подруга.

– Куда направляешься?

– Есть одно дело на этот обед, – уклончиво ответила я.

– И что за дело? – прищурилась она сильнее.

Я не ответила сразу.

Родс тяжело вздохнула.

– Ты уже недели не появляешься на обеде. Что происходит?

Я обмотала ремешок рюкзака вокруг пальцев и натянула его.

– Я репетиторствую.

Брови Ро удивленно приподнялись.

– И почему ты просто не сказала?

– Он не хочет, чтобы кто-то знал, что ему тяжело. Вот и всё.

Один уголок её губ дрогнул.

– Он, да?

Мои щеки запылали.

– Это не то, о чем ты подумала. – Хоть я и хотела бы, чтобы было. Но даже без поцелуев и украденных взглядов нас связывало нечто большее – понимание, которого я не чувствовала ни с кем другим. Даже с Роудс.

– Я просто дразню, – сказала Ро. – Если кто спросит, прикрою тебя.

Я улыбнулась и пошла дальше по коридору.

– Ты – лучшая из лучших, – крикнула я.

– Я знаю! – отозвалась Ро.

Проверяя, нет ли поблизости учителей, я выскользнула через боковую дверь и трусцой пересекла футбольное поле, направляясь к лесу. Как только ступила под деревья, вдохнула глубже. Чистый горный воздух, запах сосен, прилипший к каждой ветке, шум ручья вдали – всё это мгновенно возвращало покой.

Я петляла между деревьями по тропинке, знакомой до последнего камешка. Это была моя тропа побега с самого начала учебного года. Только я не знала тогда, что она не только моя.

Сердце дрогнуло, когда я увидела его – сидящего на бревне. Я узнала его мгновенно, даже со спины, даже с капюшоном, надвинутым на голову. Кайлер Блэквуд был из тех, кого не спутаешь. Он был крупнее большинства парней из нашей школы, но дело было не только в этом.

От него исходила энергия, плотная, почти ощутимая – словно воздух вокруг потрескивал. Он двигался по жизни с хищной настороженностью, и люди держались от него подальше. Но я никогда не боялась Кайлера. Он был настоящим. Не натягивал улыбку, когда не чувствовал её. Не притворялся, что всё хорошо, если было плохо. Он просто был. И это восхищало меня.

Под ногами захрустели листья, и Кайлер повернул голову, обнажив часть лица в тени капюшона. Даже наполовину скрытое, оно сразу выдало: что-то не так.

– Привет, Воробышек.

Я ничего не ответила – просто подошла ближе и опустилась рядом с ним на бревно. Рюкзак упал к ногам.

– Расскажи, – тихо сказала я.

Кайлер пожал плечами и ответил вопросом:

– Нарисовала что-нибудь новое?

Он был единственным, кому я сама показывала свои рисунки. Иногда жить в выдуманном мире – там, где не умирают родители и братья, где детей не бьют и не бросают, – было проще. Я снова и снова рисовала один дом. Сказочный. Дом, где не случалось ничего плохого. Что-то среднее между викторианским и ремесленным стилем, с бирюзовыми стенами и яркими цветами, оплетающими фасад.

Я не была особенно талантлива, но этот дом я научилась рисовать идеально. Это был мой способ сбежать. Только за последние месяцы этот побег изменился. Потому что теперь Кайлер стал его частью.

Я чувствовала его боль, её глухие волны. Он сидел, упершись ладонью в шершавую кору бревна. Костяшки сбиты – ничего нового, он часто дрался, и в зале, и вне его. Но на этот раз кровь ещё не успела засохнуть.

Мне до судорог хотелось промыть раны. Я давно носила в рюкзаке аптечку именно для этого. Но сейчас было не время. Потому что боль, терзавшая его, была куда глубже.

Я придвинулась ближе и зацепила его мизинец своим, слегка сжала. Это был наш знак – я рядом. Если мне нужно было вылить злость за то, что я потеряла отца и Джейкоба, или рассказать, как я переживаю за кого-то из семьи… Если Кайлеру нужно было выплеснуть все, что он терпел дома: отцовские кулаки, материнскую ненависть… Мы всегда были друг у друга.

– Расскажи, – повторила я чуть хрипло, почти умоляюще.

Он повернулся ко мне. И тогда я увидела это.

Тошнота подкатила к горлу, когда я разглядела его лицо – синяк, распухшая скула, следы ударов, один за другим.

Мой мизинец вцепился в его сильнее, будто я могла удержать его здесь, рядом, просто хваткой.

– Из-за боёв? – выдохнула я.

Кайлер был потрясающим бойцом ММА, но в последнее время он соглашался на подпольные поединки за деньги, и у меня с самого начала было плохое предчувствие. Глядя сейчас на его лицо, я поняла, что дело не только в драках.

В янтарных глазах Кайлера промелькнула тьма.

– Нет.

Горло сжалось. Что может быть хуже подпольных боёв без защиты? Хуже связей с шайкой байкеров, которых Трейс называл опасными?

– Отец? – слова еле прошли сквозь узел в горле.

Кайлер уставился на ручей под нами. Кизил, что весной цвел у этого места, теперь стоял голый, похожий на костлявые пальцы, иссохшие от холода и безразличия. Как он сам.

На его челюсти вздулась жилка, пульсируя в такт сердцу.

– Подкараулил, когда я вернулся домой. Пьян или обдолбан – может, и то и другое. Повалил меня, и я не смог подняться. Очнулся на полу утром.

Слёзы подступили мгновенно, но я утопила их вместе с яростью где-то вглубине.

– Мама? – выдохнула я.

Он услышал, хотя голос мой почти сорвался.

– Ты же знаешь, ей плевать. Всё ещё злится, что я испортил ей лучшие годы жизни. Иногда мне кажется, она бы предпочла, чтобы он меня добил.

Слёзы покатились по щекам, но я не отпустила его мизинец. Говорить не могла – слов не находилось, чтобы описать то, через что он проходил.

Он повернулся ко мне.

– Черт, Воробышек, не плачь.

Кайлар выдернул руку. Без его мизинца в моей ладони мне стало физически плохо – будто я больше не могла его защитить. Он натянул рукава худи на руки и большими пальцами смахнул слёзы с моего лица.

– Всё в порядке.

– Нет, – прошептала я. – Не всё. Им нельзя это спускать. Мы не можем позволить им.

Кайлер опустил руки.

– Я собираюсь уехать. Может, до Портленда доберусь.

Меня захлестнула паника. Страх следом. Кайлер был старше меня всего на два года – шестнадцать, но этого слишком мало, чтобы выжить одной в огромном городе. С ним могло случиться всё, что угодно. А мысль о том, что я не увижу его каждый день, не узнаю, жив ли он…

Я будто перестала дышать.

– Не надо, – прохрипела я. – Я поговорю с Трейсом. Он теперь помощник шерифа, он сможет помочь…

– Нет. – Кайлер вскочил на ноги и зашагал взад-вперед. – Ты не можешь. Если кто-нибудь узнает, меня отправят в приют. Или, если отец настучит, что я дерусь за деньги, – в колонию. Я не могу рисковать, Воробышек. Пообещай, что никому не расскажешь. Пообещай.

С каждым словом тревога все сильнее стягивала грудь, но я знала: не могу предать тот дар, что Кайлер мне подарил.

Доверие.

Парень, у которого не осталось ничего, отдал мне все. Свою доброту. Свою веру. Он увидел, как я барахтаюсь в горе, и просто оказался рядом – тихо, по-настоящему.

– Я не расскажу, – прошептала я.

Напряжение в Кайлере чуть спало, будто кто-то убавил силу тока.

– Ладно.

Я смотрела на парня, который стал моим убежищем, на его разбитое, в крови лицо.

– Не могу видеть, как тебе больно, – сорвалось у меня. Я поднялась. – Хочу все исправить. Хочу убить их. Хочу забрать всю боль, чтобы тебе стало легче.

– Ты уже делаешь это, – перебил он, делая шаг ко мне и снова цепляя мой мизинец своим. – Ты приносишь мне еду. Следишь, чтобы я не завалил предметы. – Он коснулся пальцем кулона-стрелы на моей шее. – Ты заставляешь меня чувствовать… что я не один. А я был один, сколько себя помню. Но ты… ты делаешь все лучше.

Дыхание у меня сбилось, когда его ладонь легла мне на щеку, большой палец смахнул последнюю слезу. Сердце грохотало в ушах, когда он наклонился. Но не приблизился – ждал. Как всегда.

И потому, что это был Кайлер, я не боялась. Даже не нервничала. Просто хотела. Узнать, каково это – его губы, его вкус, его дыхание. Каково – быть поцелованной этим мальчиком.

Я сократила расстояние сама, коснувшись его губ. Парень, которого все считали грубым, целовал нежно до ломоты в сердце. Тепло обожгло губы, разлилось по телу, будто я впервые проснулась от долгого сна. Он пах перечной мятой и дымом, а кожа его – мхом и янтарем, только смешавшись с ним, эти запахи менялись. Как и я.

Шершавой ладонью он провел вдоль моей челюсти, и я потянулась ближе, впитывая это волшебство, что было только его. Его язык осторожно скользнул внутрь, нерешительно, будто просил разрешения еще раз. Сначала я ответила неловко, но быстро нашла ритм. Его длинные пальцы запутались в моих волосах, и я открылась ему.

– Ну надо же. Что тут у нас? – раздался голос. – Знал же, что дело не только в учебе.

Мы с Кайлером отпрянули друг от друга. Он тут же заслонил меня собой и впился взглядом в друга.

Орен усмехнулся.

– Да брось. Думаешь, мне интересна эта мышка?

Кулаки Кайлера сжались, костяшки хрустнули.

– И хорошо, что нет. Потому что тронешь её – сверну шею, как сухую ветку.

Орен поднял руки, но в его глазах сверкнула злость.

– Нервный ты, парень. Прибереги это для боя в выходные.

Гнев вспыхнул во мне, горячий и стремительный.

– Он не дерется в эти выходные. Посмотри на его лицо. У него, скорее всего, сотрясение.

Орен метнул в меня злой взгляд.

– Вот зануда, мышка. Не убивай кайф, а? С ним всё будет нормально к субботе.

Я шагнула ближе к Кайлеру, позволив ярости вытеснить страх.

– Если узнаю, что ты заставил Кайлера выйти на бой, попрошу брата внести тебя во все возможные списки разыскиваемых. Спущу воздух из твоего байка каждый день. И подсыплю розовую краску в твой шампунь.

– У неё есть жилка мстительницы, – раздался новый голос, и из-за деревьев вышел Джерико. – Мне нравится.

Оба друга Кайлера вызывали у меня раздражение, но у Джерико хотя бы иногда мелькала душа.

Челюсть Орена ходила взад-вперед, взгляд метнулся к Кайлеру. – Лучше держи свою сучку покорнее и не болтай о наших делах.

Кайлер рванулся вперед – быстро, как молния. От нокаута Орена спасло только то, что Джерико успел схватить Кайлера за куртку и оттащил назад.

– Спокойно, спокойно, – встав между ними, сказал Джерико. – Давайте дышать. Оре, ты же знаешь: Фэл вне игры. Кай за неё в порошок сотрет. Кай, помни, своих не бьем.

– Он заслужил, – прорычал Кайлер.

– Может быть. Но Орен всегда был засранцем. Придется терпеть.

– Вы оба козлы, – пробормотал Орен.

Вдали прозвенел школьный звонок – будто часы пробили полночь. Я вдруг почувствовала себя Золушкой, у которой вот-вот рассыплется платье. Кайлер повернулся ко мне, взгляд скользил по моему лицу, словно он пытался запомнить каждую черту.

– Тебе пора. Не хочу, чтобы ты опоздала.

Я подошла ближе, не обращая внимания на его друзей, и снова зацепила мизинцем его палец.

– Ты будешь в порядке?

Он чуть усмехнулся.

– Разве я когда-то не был?

– Будь осторожен, – прошептала я.

Кайлер долго смотрел на меня, потом наклонился и коснулся губами моего лба. Будто тоже хотел запомнить этот момент. Внутри всё перевернулось – это слишком походило на прощание.

– Кайлер… – начала я.

Я сдернула рюкзак с плеч и достала второй обед, сунув ему в руки.

– Иди, – тихо сказал он. – Не позволю, чтобы ты опоздала из-за меня.

Я пошла. Но потом пожалела об этом весь оставшийся день.

Вдоль коридора и снизу, с кухни, раздался звонок. Я лежала в темноте, уставившись в потолок, будто на нём могли быть ответы на все мои вопросы. Через два гудка звонок оборвался.

Моя спальня была всего в двух дверях от маминой, но я всё равно услышала её приглушённый голос – не слова, а знакомую, сонную интонацию. Потом заскрипели половицы: мама шла по коридору и спускалась по лестнице.

Это могло значить только одно – новый постоялец. А если приезжал среди ночи, значит, всё плохо. Срочное размещение.

Я сбросила одеяло, села и сунула ноги в свои пушистые тапочки-единороги, под стать пижаме, и поплелась вниз по коридору. Когда я добралась до кухни, чайник уже стоял на плите.

– Привет, милая. Разбудила? – спросила мама, затягивая пояс клетчатого халата. Того самого, который папа подарил ей десять лет назад. Она всегда говорила, что, надев его, чувствует, будто он её обнимает. Халат она штопала и перешивала десятки раз – казалось, не расстанется с ним никогда.

Я покачала головой.

– Не спалось.

Мама убрала прядь волос с моего лица.

– Всё в порядке?

Нет. Совсем не в порядке. Но я дала обещание, а Кайлер подарил мне доверие. Я никогда не предам его.

– Просто в школе много всего, – ответила я.

– Я завариваю чай с ромашкой. Выпей, – сказала мама.

– Хорошо. – Я наблюдала, как она снимает чайник с огня до того, как тот успел зашипеть, заливает кипяток в заварник и достает три кружки. – Кто приедет? – тихо спросила я.

Лицо мамы приобрело то знакомое тревожное выражение, какое бывало перед особенно тяжёлым случаем. Как тогда, когда к нам попала Арден, боявшаяся спать без света. Или когда Трейс ходил на кладбище к могиле своей мамы в её день рождения.

– К нам ненадолго поселится мальчик, – сказала она.

Я вгляделась в неё, пытаясь прочесть больше.

– Что случилось?

Она накрыла чайник вязаным чехлом и положила на него ладонь.

– Его ранили. Нужен дом, где он будет в безопасности.

Живот болезненно сжался. Почему на свете так много людей, которым доставляет удовольствие причинять боль?

– Нашли того, кто это сделал?

Мама кивнула. – Трейс сказал, что мужчина под стражей.

– Хорошо, – вырвалось у меня слишком резко, и мама удивленно приподняла брови.

Она коснулась моей щеки и слегка тронула пальцем кулон-стрелу, тот, что подарил мне папа.

– Моя маленькая воительница за справедливость. – В дверь тихо постучали. – Наверное, это Трейс.

Мама уже шла к прихожей, и я поспешила за ней – вдруг смогу помочь. Но как только дверь открылась, мир подо мной будто провалился. И дело было не в усталом лице Трейса и не в сочувствии на лице его напарника Габриэля. А в мальчике, который стоял, уставившись в пол. В том самом, который когда-то отдал мне всё.

Наверное, я издала какой-то звук, потому что Кайлер резко поднял голову. В тот миг боль проступила на его лице. Его тёмно-каштановые волосы казались черными под тусклым светом крыльца, а под янтарными глазами легли тени усталости.

– Осторожно, – тихо сказал Трейс. – Швы еще будут тянуть.

Швы?

Я в панике оглядела его с ног до головы, собирая в мозгу обрывки картинок: рука в перевязи, бинты, выглядывающие из-под больничной формы, пластырь на брови, опухшая щека…

– Привет, Кай, – мягко сказала мама. – Я Нора Колсон. Добро пожаловать. Комната готова, на кухне заварен чай. Фэллон покажет тебе, где что. Кажется, вы знакомы по школе.

Сердце колотилось так, что отдавалось в ушах. Пальцы покалывало, словно током. Кайлер. Мой Кайлер. Тот, кто теперь нуждался в убежище.

– Нет, – прохрипел он. – Не думаю, что мы встречались.

Это было как удар в грудь – хуже, чем очнуться в больнице после аварии, с переломанными рёбрами и сотрясением.

– Фэл? – позвала мама.

– Извини, – пискнула я. – Я покажу.

Я юркнула вперёд, как мышка, именно так меня всегда называл Орен, но Кайлер шёл медленно, каждый шаг давался с болью. И я не могла сдержать слез.

Пока мама вполголоса говорила с Трейсом и Габриэлем, я довела Кайлера до кухни. Мы остались одни, и я уставилась на чайник – не могла смотреть на него. Это было невыносимо.

– Расскажи, – выдавила я.

Долгое молчание. Потом Кайлер сказал хрипло, будто голос у него ободрали наждаком:

– Он застал меня, когда я собирал вещи. Нож схватил. Я никогда не видел его таким злым. – Он запнулся. – Думаю, он хотел меня убить.

Я не выдержала и посмотрела на него. Ужас и шок обрушились, как лавина.

– Кайлер… – прошептала я.

Слёзы полились по его лицу, обжигающие, как боль.

– Мой отец пытался убить меня. А мать не сделала ничего. Просто стояла и смотрела, будто я ей никто.

Я хотела коснуться его, но не знала, куда – всё тело казалось сплошной раной. Поэтому, как всегда, потянулась к его мизинцу и зацепила его своим.

– Теперь ты в безопасности, – сказала я. – Мы рядом.

В его взгляде мелькнуло что-то новое – страх, отчаяние, тревога, всё сразу. Он сжал мой мизинец сильнее.

– Ты не можешь сказать им, что мы знакомы. Что я тебя целовал.

Я нахмурилась, не понимая.

– Они не позволят мне остаться, если узнают. Твой брат приложил усилия, чтобы меня поселили именно сюда. Меня хотели отправить в приют в Роксбери. Если меня выгонят отсюда – туда я и попаду.

Боль полоснула грудь. Кайлер не заслуживал этого. Он заслуживал место, где не нужно оглядываться, где можно выдохнуть и залечить раны. И он это получит. Даже если мне придётся притвориться, что он для меня никто. Даже если придётся стереть из памяти, что он знал меня лучше всех. Что я влюбилась в него в тот момент, когда он нашёл меня кричащей в лесу.

Он отпустил мой мизинец и мне показалось, будто кто-то вырвал из груди живое, бьющееся сердце. Но он не отвёл взгляда. Его слова добили меня.

– Воробышек, – прошептал он. – Ты всегда была слишком хороша для меня. Так будет лучше.