Текст книги "Тайное пристанище (ЛП)"

Автор книги: Коулс Кэтрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Она была великолепна – отдавшаяся своему телу, своей потребности. Двигалась так, будто знала ритм, который нужен именно ей. Мои штаны становились влажными от её жара, а член пульсировал, умоляя о прикосновении.

Я слишком долго обходился собственной рукой. И теперь был готов кончить, как подросток, едва от одного её движения. И мне было наплевать. Я просто хотел видеть, как Фэллон теряет контроль. Как выглядит её лицо, когда она разлетается на части.

Фэллон выгнулась, её тело выгнулось дугой, двигаясь всё быстрее, сильнее. Дикая. Свободная. Самое прекрасное зрелище, что я видел в жизни – женщина, которая берет своё, полностью управляющая своим удовольствием и при этом такая живая.

Она сдвинула бедра – ровно настолько, чтобы трение пришлось прямо на мой член. Я едва не застонал вслух. Пальцы сильнее сжали её волосы – остановиться было уже невозможно.

Её движения становились всё стремительнее, дыхание сбивалось, вырвался тихий, отчаянный звук и всё внутри меня напряглось до боли. Фэллон содрогнулась, когда первая волна захлестнула её. И именно в этот момент её глаза распахнулись – встретились с моими.

Я ожидал паники. Или гнева. Но её взгляд не отрывался от моего.

Фэллон продолжала двигаться, пока моя рука крепче сжимала её талию. Она дышала рывками, прерывисто и я уже ничего не мог с собой поделать, когда её накрыло снова. У моего тела не было шанса.

Оргазм ударил, как кулак в солнечное сплетение, вырвав весь воздух из легких, оставив только пульсирующее, обжигающее освобождение. Но я не отвел глаз – держал её взгляд, пока мы срывались вместе.

Когда дыхание выровнялось, глаза Фэллон расширились, и в них вспыхнула паника.

Я тут же отпустил её. Что, черт возьми, я натворил?

В одно движение сбросил одеяло и вскочил с кровати.

– Мы оба спали, – выдавил я. – Это… ничего страшного.

И, не оглядываясь, направился в ванную.

Самая жалкая ложь на свете.

Потому что теперь, зная, как выглядит Фэллон в тот момент, когда теряет себя, я не смогу забыть это никогда. Этот образ навсегда выжжен в мозгу. И я буду гореть в аду, зная, что видел это и больше никогда не смогу иметь её.

27 Фэллон

– Черт.

Это было единственное слово, которое подходило под ситуацию. Я зажала лицо ладонями, хотя все тело продолжало пульсировать.

Что, черт возьми, я только что натворила? Я оседлала Кая, как жеребца на племенной ферме, воспользовавшись моментом сполна. Лицо вспыхнуло от стыда и смущения. Смотреть ему в глаза я больше не смогу. Где-то глубоко внутри шевельнулось чувство вины.

Звук включившейся воды заставил меня действовать. Только не это – я не могла остаться здесь, когда Кай выйдет из душа, закутавшись лишь в полотенце. Я откинула одеяло и вскочила с кровати. В ту же секунду меня накрыло другое, куда более практичное побуждение.

Я стащила с кровати все постельное белье: одеяло и подушки сложила на кресла у окна, а простыни скомкала в комок, чтобы забрать с собой. В стиральной машине на верхнем этаже я выставила самую горячую воду и запустила стирку. Потом бросилась обратно за одеждой. Схватила широкие бежевые брюки, блузку и свитер с V-образным вырезом.

С этими вещами я помчалась в гостевую комнату. К счастью, Элли предусмотрительно оставила там запас туалетных принадлежностей. Я приняла душ и привела себя в порядок настолько, насколько это возможно без косметики. Когда закончила, взглянула на часы.

Семь утра. Пора будить девочек.

Выходя в коридор, я увидела, как Хейден выходит из комнаты Клем.

Я собралась и попыталась улыбнуться:

– Я как раз шла проверить, все ли уже проснулись.

Глаза Хейден сверкнули:

– Я уже много лет сама слежу, чтобы они были на ногах вовремя.

Я постаралась не дать этим словам ранить себя. Я понимала – дело не во мне. Это всё перемены. Неуверенность в том, какое место теперь принадлежит ей.

Я остановилась, заставив себя отбросить всю тревогу и утреннюю панику, чтобы сосредоточиться на главном. Посмотрела ей прямо в глаза, чтобы она увидела – я говорю от сердца:

– Грейси и Клем невероятно повезло, что у них есть ты. Не каждая смогла бы сделать то, что ты сделала за эти годы. Это показывает, какая ты сильная, умная и смелая.

Горло Хейден дернулось, будто она с трудом сглотнула.

– Я попрошу тебя только об одном.

В янтарных глазах мелькнуло недоверие.

– Если я хоть чем-то могу помочь, скажи мне.

Хейден поерзала, но кивнула:

– Ладно.

Я улыбнулась шире:

– Спасибо. А теперь у меня есть еще один вопрос. Очень важный.

– Какой? – насторожилась она.

– Как ты относишься к панкейкам?

Один уголок ее губ приподнялся:

– Думаю, надо быть настоящим монстром, чтобы не любить панкейки.

– Фух, – я провела рукой по лбу. – Значит, среди нас нет тайных чудовищ.

– Не уверена, – фыркнула Хейден. – Ты еще не видела Грейси по утрам. До девяти она то еще чудовище.

Я рассмеялась:

– Спасибо за предупреждение. Надену броню к завтраку.

Хейден улыбнулась и скрылась в своей комнате.

И почему-то эта крошечная улыбка ощущалась как главный приз на ярмарке – огромный плюшевый мишка, которого почти невозможно выиграть.

– Так, – сказала я, переворачивая панкейк. – У нас есть такие варианты для начинки: малина, клубника, черника и бананы. И если выберете один или несколько из этих чудесных фруктов, получите бонус – взбитые сливки. Ну что выбираем?

Хейден, Клем и Грейси сидели на высоких стульях у стойки и наблюдали, как я готовлю. Кай возился с кофе – занятием, которое обычно занимало у него минуту, а сейчас почему-то тянулось в десять раз дольше. Он избегал взгляда, и делал это искусно. Что ж, может, и к лучшему. Потому что каждый раз, когда наши глаза встречались, у меня загоралось лицо – стоило только вспомнить, что случилось утром.

– Мне всё, – сказала Клем, отрываясь от «Голодных игр».

– Вот это по-моему вкусу, – похвалила я. – А ты, Хейден?

– Можно малину и клубнику, пожалуйста?

– Сейчас будет, – я переложила панкейк на тарелку. – А ты, мисс Грейси?

Та подняла голову с рук, на которых дремала, и вместо ответа только буркнула.

– Я же предупреждала, – сказала Хейден.

– Да, ты говорила, что до девяти она превращается в маленькое чудовище.

– Ей нравится черника и клубника, – подсказала Клем, пока я перекладывала очередной панкейк.

Кай поставил рядом с плитой кружку.

– Держи. Я займусь начинками.

Он не смотрел на меня, и то чувство вины, что мучило меня с утра, сменилось другим – это ведь не только моя вина. Но и дать неловкости нас одолеть мы тоже не могли.

– Не уверена, что тебе можно доверить правильную пропорцию фруктов и сливок, Кай, – я приподняла бровь, дожидаясь, когда он наконец посмотрит на меня.

Когда его взгляд все-таки поднялся, я готова была поклясться, что в глазах мелькнуло облегчение. А потом губы дрогнули.

– То есть ты думаешь, я залью всё сливками, как полагается королеве сахара?

Я чуть не подавилась смехом.

– Говоришь так, будто сам не обожаешь сладкое так же, как я.

Кай покачал головой, раскладывая еду по тарелкам.

– Уверен, у тебя в крови сейчас девяносто девять и девять десятых процента чистой сахарозы.

– Что такое сахароза? – сонно спросила Грейси, когда он протянул ей тарелку.

– Химическое соединение, из которого состоит сахар, – объяснила Клем, принимая свою порцию.

Мы с Каем одновременно подняли глаза, пораженные.

– Чертовски… то есть, ужасно умно, – сказал он.

Клем рассмеялась.

– Мы уже слышали это слово. И мне вообще нравится наука.

– Судя по всему, она отвечает тебе взаимностью, – сказала я, выкладывая себе два блина, а Каю три.

Он обложил свои горой фруктов и сливок.

– Сегодня я отвезу вас, а потом Фэл и я заберем вместе. Идет?

Хейден резала свой панкейк.

– Меня не нужно забирать. У меня после школы работа.

Кай напрягся и ответил прежде, чем я успела его остановить:

– Тебе больше не нужно этого делать.

Хейден резко подняла голову.

– А я хочу. Мне нравится зарабатывать самой. И работа на катке мне тоже нравится.

У Кая дернулся уголок челюсти.

– Ладно. Тогда я отвезу тебя, а после смены Фэл или я тебя заберем.

– Я могу на автобусе, – упрямо сказала Хейден. – Я так каждый день целый год ездила.

Пальцы Кая побелели от напряжения.

– Есть много вещей, которые ты делала раньше, но теперь можешь не делать, если не хочешь. И хотя я дам тебе решать почти все самой, когда дело касается твоей безопасности – тут уж мне придется взять поводья.

Хейден метнула в него злой взгляд:

– Как скажешь.

Я выдохнула и села рядом с Грейси. Все могло закончиться куда хуже. Мы ели молча, но Клем то и дело косилась на Кая. Губы приоткрывались, будто она собиралась что-то сказать, но потом закрывались снова.

Кай не торопил ее. Просто ел, терпеливо дожидаясь, пока она соберется с мыслями.

Наконец она решилась:

– Можно мне как-нибудь прийти к тебе в зал?

Брови Кая поползли вверх.

– Хочешь в Haven?

Клем кивнула, прикусив губу.

– Было бы круто научиться драться.

Кай широко улыбнулся:

– С удовольствием возьму тебя.

– И меня? – спросила Грейси, уже более бодрая после еды.

– Конечно, – ответил он. – Хотите, пойдем сегодня после школы.

– Да! – вскрикнула Грейси. – Мне нравятся твои картинки на стене снаружи!

– Это называется мурал, – поправила Клем.

Грейси нахмурилась:

– Я знаю.

– Не знала бы – не сказала бы, – парировала Клем.

– Клементина, – предупредила Хейден.

Клем мгновенно захлопнула рот.

– Мне очень понравилось рисовать эти картинки, – сказал Кай, специально используя слово Грейси, чтобы она не чувствовала себя глупо.

– Рисовать – это классно. Ты иногда рисуешь с мисс Арден? Она самая-самая, – почтительно сказала Грейси.

– Мы с ней иногда рисовали, когда были младше. Это помогало справляться, если что-то было трудно.

Сердце болезненно дернулось – я вспомнила те темные времена, когда Кай позволял своим демонам вырываться наружу, и единственным способом выпустить их было драться или рисовать.

Грейси внимательно посмотрела на него:

– Можно нарисовать то, что в голове.

– Верно, – кивнул Кай. – Может, как-нибудь порисуем вместе?

Грейси засияла во весь рот:

– Я бы очень хотела.

Телефон пискнул, и я взяла его с прилавка. Ноа спрашивал, смогу ли я заехать к детям, которых временно определили к бабушке, – он хотел убедиться, что все готово к слушанию об усыновлении.

– Все в порядке? – спросил Кай.

Я слезла со стула.

– Всё хорошо. Просто сегодня немного больше дел.

Кай нахмурился.

– Но ведь они знают, что ты пока работаешь неполный день?

– Знают. Просто Ноа попросил помочь с кое-чем.

При упоминании его имени лицо Кая потемнело.

– Передай Ноа, что он может сделать свою работу сам.

Я закатила глаза.

– Успокойся. Это то, что я действительно должна сделать. Всё нормально. – Я заглянула в сумку и убрала туда телефон. – Нужно взять зарядку для машины. Сейчас вернусь.

– Мы разберемся с посудой, – крикнул Кай мне вслед.

Я махнула рукой и пошла к двери. Отперла, вышла и сразу врезалась в ледяную стену воздуха. Выругавшись, я добежала до машины и вытащила зарядку. Пришлось признать – обогрев сидений в новом внедорожнике, который Кай недавно купил, оказался бы сейчас настоящим спасением.

Возвращаясь к дому, я заметила на ступеньке вспышку цвета. Нахмурилась. Когда выходила, ничего там не было – видимо, лежало под ковриком. Полароид. И вчера его точно не было.

Может, выпал из сумки Элли или Саттон. Хотя странная вещь, чтобы просто уронить.

Я наклонилась и вытащила снимок. Выпрямилась – и изображение полностью открылось. Но мне понадобилась секунда, чтобы осознать, что я вижу: мужчина лежит на земле, выхваченный вспышкой старой камеры. Глаза открыты, неподвижны. Белая рубашка под кожаным жилетом пропитана кровью.

Мертв.

Он был мертв.

А внизу снимка, размашистыми квадратными буквами, было выведено:

ДВОЕ ГОТОВЫ. КТО СЛЕДУЮЩИЙ?

28 Кай

Я смотрел на снимок Полароида в центре стола – теперь он лежал в прозрачном пакете с крупной черной надписью: «ВЕЩДОК». Горло сжалось так сильно, что я едва мог дышать.

Моя рука обхватила ладонь Фэллон, пальцы сплелись с ее пальцами – крепко, намертво. Мне было плевать на правила и показную сдержанность. Мне нужно было одно – знать, что с ней всё в порядке.

– Ты должна была сказать мне сразу, – сказал я тихо, пока несколько офицеров – среди них был и Трейс – осматривали гостиную и прихожую.

Темно-синие глаза Фэллон метнулись ко мне.

– Я не могла. Ты же знаешь, почему.

Она не произнесла ни слова о самом жутком снимке, что я когда-либо видел, когда вернулась в дом за зарядкой – фотографии, которую кто-то оставил прямо у нас на пороге. Просто сказала, что её планы на день изменились, а позвонила уже после того, как я отвез девочек, – сказала, что мне нужно вернуться. Когда я приехал, Трейс и его заместитель Габриэль уже были на месте.

Я сжал её руку сильнее.

– Могла хотя бы отвести меня в сторону и сказать, что происходит. И уж точно не стоило оставаться одной после того, как кто-то подкинул эту дрянь к нам под дверь.

Во мне вскипела новая волна злости. Нет, не просто злости – ярости. Но не на Фэллон. На себя. Всё это происходило из-за меня.

– Я заперла все двери, – возразила Фэллон.

– Фэл, – вмешался Трейс, подходя ближе. В голосе звучало предупреждение. – Я понимаю, ты хочешь защитить девочек от всего, что может их напугать или травмировать. Но ты не можешь рисковать собой ради этого.

В глазах Фэллон вспыхнул вызов и от этого я только сильнее ее любил. Потому что видел: она правда заботится о моих сестрах. И это пугало меня до чертиков.

Я снова сжал её руку, заставив посмотреть на меня.

– Я не говорю, что ты не должна их защищать. Просто давай делать это вместе, ладно?

Она выдохнула, и напряжение в её теле чуть спало. Она прижалась ко мне, как делала уже столько раз, будто я был её единственным безопасным местом в мире.

– Ладно.

Господи, это доверие было подарком, которого я не заслуживал. Но от этого я только сильнее держался за него.

Я поднял взгляд на Трейса.

– Есть что-нибудь?

– Мы отправили снимок судебному эксперту. Она говорит, что выглядит реально, но со спецэффектами сейчас, сам знаешь, всё возможно.

Я стиснул челюсти.

– Сложновато, наверное, делать спецэффекты на Полароид.

– Согласен, – кивнул Трейс, и на его лице дернулся мускул. – Габриэль ведет это дело. У него к тебе несколько вопросов.

Я напрягся. Против Габриэля я ничего не имел – он был хорошим парнем, надежным и честным, настоящим другом Трейсу. Но я хотел, чтобы делом занимался брат. Ему я доверял, даже когда доверие давалось с трудом.

Я уже открыл рот, чтобы возразить, но Фэллон сильно сжала мою руку.

– Так будет лучше. Но главное – не делай вид, будто тебе есть что скрывать.

В груди зародилось неприятное ощущение – тяжелое, тянущее вниз. Она была права: если что-то покажется подозрительным, это может навредить делу об опеке.

Габриэль подошел к нам ближе, блокнот в руках.

– Обещаю, я сделаю всё, что смогу.

Я кивнул – сухо, механически.

– Спасибо.

– Вы знали Рокко Сент-Джеймса? – спросил он, перелистывая страницу.

Я сосредоточился на Фэллон – на том, как её большой палец чертил круги по тыльной стороне моей ладони. На всей этой чистоте и доброте, что исходила от неё.

– Да. Он был в мотоклубе Reapers. Когда я был подростком, он организовывал их подпольные бои. Не уверен, делает ли он это до сих пор... делал ли.

Габриэль кивнул, делая пометки.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Много лет назад. Кроме Орена, я никого из них не встречал. Трейс тогда внушил им, что лучше держаться от меня подальше.

Губы Габриэля дернулись.

– Когда Трейс становится страшным – это, черт побери, зрелище.

Брат усмехнулся.

– Я просто дал им понять, что их бизнесу придется туго, если департамент решит поставить патруль у их клуба, мастерской и бара.

Фэллон улыбнулась.

– Хороший ты брат.

Трейс оскалился.

– А как же иначе?

Обычно я бы поддел его, но сейчас не смог.

– Что, черт возьми, происходит?

С лица Трейса мгновенно ушла улыбка.

– Не знаю. Но похоже, кто-то целенаправленно устраняет всех, кто был связан с тем бойцовским клубом.

Пальцы Фэллон судорожно дернулись в моей ладони.

– Значит, следующая цель – Кай.

Я притянул её к себе, обнимая.

– Если бы кто-то действительно хотел мне навредить, он бы не игрался с фотографиями. Просто сделал бы это.

Габриэль тихо фыркнул, и я метнул в него взгляд, полон предупреждения. Он поднял руки.

– Извини, Кай, но я не согласен. За этот год мы убедились: некоторым ублюдкам нравится играть со своей жертвой, прежде чем добить.

Фэллон вцепилась в мой футболку.

– Кай…

– Со мной всё будет в порядке, – сказал я и тут же спросил: – А как насчет Фэллон и моих сестер? Стоит ли поговорить с их школой? – Я посмотрел на Фэллон, чувствуя, как во мне поднимается новая волна тревоги. – Это не повредит моему делу?

– Мы не допустим этого, – прорычал Трейс. – Во-первых, никто из близких целей не пострадал, так что, думаю, девочки и Фэллон в безопасности. Но на всякий случай примем меры. Во-вторых, я не позволю, чтобы судья наказал тебя за то, что какой-то маньяк выбрал тебя мишенью. В худшем случае девочки поживут немного у Норы. Она ведь получила одобрение на временную опеку?

Мне было всё равно, что у нас есть запасной вариант. Я знал одно: если судья решит, что дом, который я создаю для девочек, небезопасен – Трейс не сможет ничего изменить.

– Кавабанга! – заорала Грейси, разгоняясь во всю прыть и налетая на Эвана, закутанного с ног до головы в защитные щитки. Она выдала два удара кулаками, потом пинок.

– Потрясающе, Маленькая Джи, – похвалил я. – Только, может, не стоит предупреждать противника, что ты несешься на него с криком на всю округу?

Клем захихикала:

– То есть не стоит будить весь квартал?

– А я не уверена, – сказала Фэллон, поочередно растягивая бедра. – Думаю, Грейси и так выглядит грозно. Я бы точно побежала в другую сторону, если бы увидела её.

Она подняла ладонь для «дай пять», и Грейси хлопнула по ней, сияя во всю улыбку. Но я был слишком занят другим – наблюдал за Фэллон в обтягивающем спандексе. Последнее, о чем следовало сейчас думать. У меня впереди слушание по делу об усыновлении после лишения Рене родительских прав, кто-то устраняет участников подпольных боев, и мне нужно удержать семью, а не пялиться на женщину, которую...

А я стоял и смотрел, как Фэллон наклоняется, касаясь ладонями пола. Ткань облегала каждую линию её тела, и мне хотелось провести пальцами по округлостям её ягодиц, когда…

– Кажется, у тебя слюна подтекает, брат, – протянул Матео, вторгаясь в мои мысли. – Хотя вид, спору нет, стоящий.

– Если тебе дороги глаза, убери взгляд от моей жены, – рыкнул я, и последние два слова прозвучали куда более правильно, чем следовало бы.

Фэллон выпрямилась, развернулась и поняла, какой у нас был обзор. Глаза сузились, уставившись на Матео.

– Осторожней, – крикнул Эван. – Она тебя уложит, и глазом не моргнет.

– Тем более ты уже в моем черном списке, – отрезала Фэллон.

Матео поднял руки:

– Даже не думал! Только полнейшее уважение к самой прекрасной женщине, что я видел.

Грейси зыркнула на него:

– Нельзя так говорить про Фэллон. Она жена моего брата, а он в десять раз больше тебя.

Я едва сдержал усмешку.

– Вот именно.

Матео растянул рот в улыбке:

– Значит, ты та самая легендарная мисс Грейси.

Грейси не купилась на его обаяние – скрестила руки на груди и уставилась еще злее. Эван встал рядом с ней, копируя позу и выглядя комично в своих панцирях. Потом к ним присоединилась Клем, повторив то же самое.

– Вот черт, – пробормотал Матео.

– Язык, – предупредил я.

Он вскинул брови:

– Ты мне сейчас серьезно запрещаешь ругаться в бойцовском зале?

– Рядом с моими сестрами – да.

Матео покачал головой:

– Чувак, ты изменился.

Эван лишь рассмеялся и дал Грейси с Клем пять. Девочки радостно хлопнули по его ладоням.

– Так, – сказал я, возвращая внимание к ним, – давайте теперь попробуем апперкот.

Я неторопливо показал угол и технику удара. Грейси и Клем по очереди тренировались на Эване, который издавал эпичные звуки каждый раз, когда они попадали по щиткам. Он отлично ладил с детьми, и я понял, что был прав, доверив ему молодежную программу.

Фэллон подошла ближе, затягивая хвост потуже.

– А как насчет меня, учитель? Пора, может, и меня чему-нибудь научить?

Мое тело мгновенно отреагировало. То, как она двигалась – плавно, уверенно, – заставляло сжимать зубы. Черт, ничего сексуальнее Фэллон не существовало. Даже то, как покачивался её хвост, вызывало в голове картинки, от которых я едва удерживался, – как наматываю его на руку, притягивая к себе.

Она подошла совсем близко – так, что я ощутил аромат жасмина и кокоса. В глазах вспыхнул вызов.

– Ну что?

Она медленно выполнила удар, кулак легко коснулся моих ребер.

– Или ты по-прежнему считаешь, что я на это не способна?

Фэллон шутила, но под словами пряталось что-то болезненное и это убивало меня.

Я обхватил её запястье, крепко удерживая.

– Никогда не думал, что ты не способна.

Синие глаза сверкнули.

– Ну, по твоему поведению этого не скажешь.

Я рывком притянул её к себе, не отпуская руку.

– А ты не думала, что, может, я просто не хотел быть так близко? – дыхание Фэллон сбилось. – Что не доверял себе коснуться тебя и на этом остановиться. Потому что если бы позволил себе вот это, знал – не смог бы остановиться. Захотел бы тебя всю, без остатка.

Губы Фэллон приоткрылись идеальным овалом и я до безумия захотел почувствовать их …

– Да чтоб меня! Что это такое?! – взвыл Матео писклявым голосом, будто у него вдруг прорезался подростковый фальцет.

Я отпустил Фэллон и обернулся – Матео выплюнул капу прямо на пол и закашлялся, хватаясь за бутылку воды.

– Я бы не стала этого делать, – напела Фэллон. – Слышала, если запить что-то острое водой, жечь будет сильнее.

Матео сузил глаза, на лбу выступил пот.

– Воробышек? – спросил я, с трудом удерживаясь от смеха. – Что ты сделала?

Она засияла:

– Если он собирается отпускать шуточки в твой адрес, пусть будет готов к тому, что кто-то добавит в его капу немного соуса из перца-призрака. Я его предупреждала.

Эван разразился хохотом:

– Я же говорил! Не связывайся с Фэл и с её парнем тоже.

– Точно, – подхватил я.

Грейси уставилась на Фэллон круглыми глазами.

– Ты правда положила перец в его капу?

Фэллон пожала плечами:

– Он ударил твоего брата исподтишка. Заслужил.

Улыбка на лице Грейси сменилась гневом. Она решительно подошла к рингу, проскользнула между канатами и начала лупить Матео кулачками.

– Эй! Ай! Черт! – заорал он. – Мелкая, а дерется, как буря!

– Терпи, профессионал, – подбодрил его Эван.

– Не трогай моего брата! – выкрикнула Грейси.

Фэллон прижалась ко мне, и я обнял её за плечи, поцеловав в висок.

– Кажется, у неё твой мстительный характер.

Фэллон подняла на меня взгляд и улыбнулась:

– Не волнуйся. Кто бы на тебя ни полез – мы тебя защитим.

У меня сжалось внутри, потому что я знал: хоть она и сказала это в шутку, если придет момент – она действительно встанет между мной и опасностью.

29 Фэллон

– Это был мой самый любимый фильм в детстве, – сказала я, раскладывая закуски на столике в кинозале.

Прошло несколько дней с того жуткого инцидента со снимком, и с тех пор больше не было ни угроз, ни трупов. Я видела, что Кай по-прежнему на взводе, хотя и старался этого не показывать. Но тот факт, что девочки начали привыкать к новому дому, явно помогал.

– Это фильм про сад? – поморщилась Грейси.

– Грейси, – зашипела Клем, предупреждающе.

Я рассмеялась.

– Разве я хоть раз ошиблась с выбором фильма или угощений?

Грейси расплылась в улыбке, болтая расшатанным зубом.

– У тебя самые вкусные вкусняшки!

Один уголок губ Хейден дернулся.

– Теперь я понимаю, почему Кай сказал, что в твоей крови девяносто девять процентов сахара.

– Вообще-то девяносто девять и девять десятых, – поправил Кай, входя в комнату. – Поэтому она такая вкусная на вкус.

Он подхватил меня на руки и сделал вид, что кусает за плечо. Я взвизгнула, а Грейси с Клем разразились хохотом. Даже Хейден не сдержала улыбку. Когда Кай опустил меня обратно, мы оказались слишком близко.

Дыхание перехватило, когда его янтарные глаза встретились с моими. Я хотела, чтобы он поцеловал меня. Казалось, вечность прошла с тех пор, как я ощущала его губы. И пусть каждое утро я просыпалась, обнаруживая, что подушки-преграда разрушена, а Кай обнимает меня во сне – этого уже было недостаточно.

Тот украденный утренний миг на прошлой неделе только напомнил, как сильно мне этого не хватало.

– Знаешь, ты можешь её поцеловать, – сказала Клем с веселой интонацией.

Грейси прыснула.

– Мы ведь не совсем малыши. Мы знаем, что вы целуетесь.

Кай чуть сдвинулся, и я затаила дыхание, гадая, что он сделает. Он опустил голову и коснулся моей щеки, его щетина едва скользнула по коже.

– Это не настоящий поцелуй, – возмутилась Грейси.

Шершавые пальцы Кая скользнули по линии моей челюсти.

– Не настоящий, да?

Он заглянул мне в глаза, будто ища разрешение. Он не целовал меня с самой свадьбы. Господи, как же я скучала по этим губам, по их вкусу, по теплу.

Я знала, что должна сказать что-нибудь – пошутить, перевести в игру, отмахнуться. Что угодно, лишь бы не влюбляться в мужчину, который не хотел быть моим. Но я не смогла. Осталась на месте, пока Кай приближался все ближе и ближе.

Его дыхание коснулось моих губ – пахло мятой и им. Потом он сократил расстояние, и язык мягко скользнул внутрь. Этот поцелуй отличался от прежних – без спешки, без отчаянности. В нем было нечто другое.

Медленная, тягучая нежность. Будто Кай запоминал каждый изгиб моих губ.

Грейси и Клем засвистели и зааплодировали, а Кай медленно отстранился. В его взгляде горел другой огонь. Четырнадцать лет мы запихивали то, что между нами, в слишком тесную коробку. Теперь она не закрывалась.

Но что нас ждет, когда все это закончится?

Кай прочистил горло.

– Ну что, запускаем кино? И, надеюсь, это не какая-нибудь слезливая мелодрама.

Я закатила глаза.

– Мальчишки, – вздохнула я. – «Таинственный сад» – это история о запретной любви и давней тайне.

В глазах Кая вспыхнуло что-то острое.

– Сильный выбор, Воробышек.

– Он всегда был моим любимым фильмом, – пожала я плечами.

Он посмотрел на меня – прямо, без привычной защиты. Я не отвела взгляд. Пусть видит. На его лице мелькнула боль, но я не отвернулась. Наконец он схватил меня за запястье и потянул на огромный диван.

Кай ничего не сказал, просто обнял меня и прижал к себе. Но и не отстранился. Может, это уже что-то значило.

Я осталась, свернувшись у него под боком, пока на другом конце дивана устроились Грейси, Клем и Хейден – даже когда пошли титры.

Хейден включила свет, я зажмурилась от яркости.

– Ладно, – сказала Клем, улыбаясь. – Это было действительно круто.

Я вскинула кулак.

– Победа за мной!

Грейси захихикала, но внимание её было приковано к руке Кая. Она водила пальцем по линии татуировки, разглядывая переплетение узоров.

– А кто это на тебе рисовал?

Кай посмотрел, на что именно она указывает.

– Разные мастера. Но рисунки я придумывал сам.

Глаза Грейси округлились.

– Класс! Я тоже люблю рисовать.

– Может, станешь тату-мастером, – сказал он.

Она улыбнулась, снова тряхнув расшатанным зубом.

– Мне нравится клубника.

Кай поднял на меня взгляд.

– А я всегда был неравнодушен к клубнике.

Сердце дернулось, будто пыталось вырваться наружу и вернуться к тому, кому принадлежало. Каю.

Раздался сигнал – уведомление с ворот на наших телефонах. Я достала свой, нажала значок домофона и поднесла к уху.

– Алло?

– Привет, Фэл. Это Трейс.

Желудок сжался. Ненавидела, что голос брата вызывает такую реакцию, но ничего не могла поделать.

– Открываю.

Я не стала спрашивать, зачем он приехал, – не хотела, чтобы девочки почувствовали тревогу. Просто нажала и разблокировала ворота.

– Кто это был? – спросил Кай.

– Трейс. Наверное, опять твой грузовик понадобился на участке, – соврала я.

Губы Кая сжались, но он кивнул.

– Так, хулиганы, пора готовиться ко сну. – Он посмотрел на Хейден. – Справишься, если начнешь купать Грейси и Клем?

На лице Хейден мелькнуло удивление, но она кивнула.

– Конечно, без проблем.

Пока девочки поднимались наверх, я поняла – Хейден важно чувствовать себя нужной и заслужить доверие. Когда Кай поручил ей помочь, в её глазах мелькнула гордость.

Мы с Каем двинулись к лестнице, держа дистанцию от остальных.

– Трейс что-нибудь сказал? – спросил он.

Я покачала головой.

– Черт, – выдохнул Кай.

Он знал, как и я: если бы новости были хорошими, Трейс сказал бы об этом сразу.

На верхнем этаже доносился смех и визг девочек. И странно – сочетание этого звука с тревогой от предстоящего разговора с шерифом казалось самой сутью жизни. От плохого не убежишь. Можно только держаться за хорошее.

Раздался стук в дверь. Кай пошел открывать. На пороге стоял Трейс – лицо каменное. А за ним вошел Энсон. Тревога мгновенно сжала грудь.

Трейс не стал бы привозить бывшего профайлера ФБР без причины.

Я направилась к кухне, подальше от детских ушей.

– Кофе? Пиво? – предложила я Трейсу. – А тебе, Энсон, – газировку?

– Кофе не надо, но от колы не откажусь, – ответил Трейс.

Этого было достаточно, чтобы понять: он рассчитывает на долгую ночь и возможный вызов. Я достала из холодильника банку колы для него и клубничную газированную воду для себя.

– А мне, если есть, имбирный эль, – добавил Энсон.

Я передала ему банку и взглянула на Кая. Он лишь покачал головой.

– Что случилось? – спросил он, понизив голос.

Трейс открыл банку.

– Нашли Джокера, президента мотоклуба Reapers. Зарезан насмерть час назад.

У Кая дернулся мускул на щеке, и я тут же подошла, обняла его за талию. Он стоял, как камень, словно уже заранее отгородился от любого утешения.

– Где? – выдавил он.

– Дорога по пути к его домику. Похоже, кто-то раскинул шипованную ленту. Его выкинуло с трассы, а потом тот, кто это сделал, подошел и довел дело до конца.

Меня накрыла волна тошноты, и я поставила газировку обратно на стол.

Кай вцепился в край столешницы, и мне до боли захотелось, чтобы он держался так за меня – чтобы я могла снять с него хоть часть напряжения и тревоги.

– Тут нужна подготовка и знание местности, – сказал Кай глухо.

– Нужна, – согласился Трейс.

– Видимо, мне повезло, что на этот раз у меня есть алиби, – пробормотал Кай.

У Трейса дернулся мускул на щеке.

– Ты же понимаешь, мне пришлось проверить каждую точку и запятую.

Меня заныло внутри. Ненавидела, что Каю вообще приходится отвечать на такие вопросы, и с трудом удержалась, чтобы не сорваться на Трейса. Но я знала – он просто делает свою работу.

Кай провел ладонью по волосам и перевел взгляд на Энсона.

– Что думаешь?

Энсон постучал пальцем по банке с имбирным элем, прежде чем открыть ее.

– Кто-то по одному убирает всех, кто был замешан в бойцовском клубе.