Текст книги "Тайное пристанище (ЛП)"

Автор книги: Коулс Кэтрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– Элли учит папу новые плести! Это – бесконечная коса. Круто, да? – Она завертелась на месте, и волосы закружились вокруг нее золотым водопадом.

Трейс, стоявший на кухне и помогавший маме с салатом, поднял бутылку пива.

– Это уровень выше моей зарплаты, – проворчал он.

Кай ухмыльнулся, опускаясь в одно из мягких кресел.

– Никогда бы не подумал, что ты сдашься без боя.

– Он прав, – заметила Лолли с табурета у кухонного острова. – Если бы я бросила свои алмазные картины только потому, что эти чертовы камушки неудобно клеить, у вас бы не было таких шедевров, как сейчас.

Шеп закашлялся, давясь от смеха:

– Шедевров? Серьезно?

Его девушка, Тея, хлопнула его по спине, сама едва сдерживаясь.

– Мне мои картины нравятся.

– Там же были эти… тыквы в форме… – Трейс приподнял бровь. – Ну, тыквы, скажем так, с особенностями.

Кай поднял пиво:

– Я бы назвал их просто хренотыквами.

Линк, устроившийся на диване, рассмеялся:

– Звучит, конечно, знатно. Но всё равно не переплюнет мои члены-клюшки из алмазной мозаики.

– А что такое члены-клюшки? – невинно спросила Кили, оглядывая комнату.

Трейс отложил нож и вздохнул:

– Серьезно? Учительница уже переживает после того, как ты предложила на экскурсии кататься не на лошадях, а на ковбоях.

– А Супербабушка сказала, что это отличная идея, – возразила Кили.

Лолли подняла бокал с коктейлем:

– И была совершенно права.

Только теперь я как следует разглядела, во что она одета. Широкие тай-дай брюки всех цветов радуги, украшенные стразами кеды и футболка, от которой у меня чуть не случился нервный тик. На груди – блестящее сердце из страз с листом марихуаны посередине и надпись внизу: Продолжай сиять, Оставайся потрясающей.

– Лоллс, – выдохнула я, стараясь не расхохотаться, подходя ближе. – Ты великолепна.

Она засияла еще сильнее, обняла меня и чмокнула в обе щеки.

– Ты всегда была моей любимицей.

Комната взорвалась протестами, а Лолли только подмигнула мне.

Позже я уносила тарелки на кухню вместе с Шепом, пока остальные ели пирог и болтали в гостиной. В нашей семье был отработанный ритм. Кто готовит – тот не моет. Все помогают с детьми. И никто не уходит с ужина, не получив дозу внимания и заботы.

Так что я не удивилась, когда Шеп спросил:

– Как там дела на работе?

– Кай что-то сказал? – буркнула я.

– Может, обмолвился, что ты взяла почти на десять дел больше нормы.

Ну конечно. Я знала, что он волнуется, но не хотелось, чтобы теперь вся семья этим занялась.

Шеп легонько толкнул меня плечом.

– Не сердись на него. Он за тебя переживает. – Его взгляд скользнул туда, где Элли уютно устроилась под рукой Трейса, а у их ног сидела Кили. – Думаю, история с Трейсом его задела сильнее, чем он показывает.

Всего несколько недель назад отец Трейса, только что вышедший из тюрьмы, попытался отомстить сыну. Тогда Трейс и Элли едва не погибли из-за Джаспера и его подельников. Я видела, как это отразилось на Кае и теперь, замечая тень под его глазами, почувствовала, как во мне поднимается тревога.

– Он не спит, – тихо сказала я.

Шеп протянул мне тарелку.

– Почти не спит. Разговаривает с тобой?

Я покачала головой, смывая остатки еды с тарелки.

– Нет. Я пыталась. Но он закрывается. Максимум – тишина. Мы просто… вместе. Поездка к реке, прогулка вдоль ручья. Вода, природа, покой. Иногда он случайно проговаривается. Но в последнее время – ни слова. Только исчезает на пару дней.

– Дай ему время, – сказал Шеп. – Если он и заговорит, то только с тобой.

Что-то сжало мне грудь, будто невидимый кулак. Хотелось верить, что это правда. Но больше всего я просто хотела, чтобы Кай снова был в порядке.

– А как вы с Теей? – спросила я, решив сменить тему, пока не выдала слишком многое.

Шеп улыбнулся, глядя туда, где Тея разговаривала с Роудс, жестикулируя и смеясь.

– Всё отлично. Даже больше, чем отлично. Она помогает мне с проектами, особенно с ландшафтными дизайнами. Классно работать вместе.

– Здорово, что вы нашли общий язык. – Хотя на самом деле это было больше, чем просто «здорово». Они нашли покой. Тот, о котором уже давно не мечтали.

– Да, – кивнул Шеп.

Телефон завибрировал в заднем кармане. Я вытерла руки и посмотрела на экран, прежде чем ответить.

– Привет, Роуз.

– Извини, что после работы, – послышался ее голос.

– Всё нормально, – ответила я. Такая уж у нас работа: редко когда ты действительно «вне смены». – Что случилось?

– Помнишь девочку и ее сестру, которых ты отмечала для проверки? Грейси и Хейден Дженсен?

Я напряглась.

– Конечно. Ты же говорила, что Ноа ничего не нашел.

Грейси – подруга Кили из школы. Тихая, застенчивая. Ее старшая сестра, Хейден, всегда приходила за ней после уроков, и именно это показалось Трейсу подозрительным. А Коуп, когда летом вел хоккейный лагерь, познакомился с Хейден, ведь она играла в женской команде, и сказал, что она больше похожа на маму, чем на сестру.

– Тогда он действительно ничего не нашел, – подтвердила Роуз. – Учителя говорили, что у девочек всегда сделаны домашние задания. Одежда не новая, но чистая. Еда с собой есть. Следов побоев нет, кроме пары синяков у Хейден, но она объяснила, что это хоккей.

– Но? – я уже знала, что будет «но».

– Сегодня вечером произошел инцидент.

У меня под ложечкой похолодело. Это слово могло значить всё что угодно и ничего хорошего.

– Что случилось?

– В управление шерифа округа Мерсер поступил вызов о драке в одном из трейлеров в Meadows.

Meadows – парк трейлеров и домиков в не самой благополучной части Спэрроу-Фоллс. Там жили обычные трудяги, но хватало и наркоты.

Я крепче сжала телефон и отошла подальше от шума гостиной.

– Что они нашли?

– Лейтенант Ривера уже на месте. Сказал только одно: мать Хейден ударила её.

Я прикусила щеку до крови. Во рту тут же появился металлический привкус.

– Надо было копать глубже. Коуп и Трейс оба чувствовали, что что-то не так.

– Фэллон, – мягко сказала Роуз. – Ты же знаешь, так нельзя. Мы не можем забирать ребёнка из семьи просто по наитию.

– Но я могла попросить Ноа заехать ещё раз. Проверить, поговорить… – упрямо сказала я. Он, конечно, не смог бы войти без повода, но мы могли найти этот повод.

– И подставить управление под иск о домогательстве? Ты сама знаешь, что нельзя.

Невидимая рука сжала сердце. В этой работе иногда казалось, что ты пытаешься помочь, завязанный и с завязанными глазами.

– Что я могу сделать сейчас? – спросила я, потому что исправить прошлое нельзя, но помочь – можно.

– Знаю, у тебя уже перебор по делам, но… хочешь взять их под опеку?

– Да, – вырвалось у меня сразу.

– Тогда дело твое. Ноа уже выехал. Как я сказала, на месте работает шериф.

– Поняла. Я выезжаю с ранчо, буду минут через двадцать.

– Извини, что сорвала семейный ужин.

Я покачала головой, хоть она и не видела:

– Ты же знаешь, оно того всегда стоит.

– Звони, если что-то понадобится.

– Спасибо, Роуз. – Я сбросила вызов и развернулась – прямо к двум глыбам с мрачными лицами. Если бы я не знала их, если бы не видела, как они играют с Кили в чаепитие или выходили ночью к теленку-сироте, я бы, наверное, испугалась. Но я знала. Поэтому просто сказала:

– Мне нужно ехать.

– Что за звонок? – нахмурился Трейс.

Это заденет его так же, как и меня. Хотелось пощадить, но он все равно узнает утром.

– В доме Грейси случился инцидент. Мать ударила старшую дочь, Хейден.

Воздух в комнате словно зарядили током – крошечные молнии хлестнули по коже. Кай сжал кулаки так, что татуировки на костяшках будто зашевелились, а глаза Трейса потемнели до цвета грозы.

– Я поеду с тобой, – сказал Трейс мгновенно.

Кай кивнул, коротко:

– Я тоже.

Но эти два слова были натянуты, как струна, и я знала – он борется со своими демонами.

У меня заныло под грудиной, в том месте, где кости держат сердце. Потому что боль Кая я переносила хуже своей. Хотелось стереть её хоть чем-то, но сначала нужно было убедить Трейса.

– Габриэль справится. Ты не можешь вести это дело, у тебя личная связь с одной из возможных жертв, – произнесла я мягко, не отводя взгляда.

Он выдохнул что-то нечленораздельное, потом перевел взгляд на дочь – она, счастливая и беззаботная, даже не подозревала, о чем идет разговор. Элли, правда, посматривала на нас с тревогой.

Я сжала руку Трейса на предплечье:

– Иди к ним. Я позвоню, как только закончу, чтобы ты мог подготовить Кили. Грейси понадобится поддержка.

– Ладно, – выдохнул он, скорее воздух, чем слово. Но уже направился обратно – к своим девочкам, вокруг которых крутился весь его мир. Вот бы и мне когда-нибудь быть для кого-то такой опорой.

Пальцы запутались в цепочке на шее, когда я повернулась к Каю. Всё его тело будто вибрировало, и мне пришлось подавить порыв прикоснуться.

– Говори, – сказала я тихо. Моя обычная просьба, которая всегда звучала как приказ. Не вопрос – необходимость знать, что творится у него в голове.

– Не хочу, чтобы ты ехала в опасную ситуацию, – произнес он сквозь зубы, мизинцем цепляясь за мой.

– Это не опасно, – уверила я. – Шериф уже там. Я просто приеду поддержать девочек и устроить их во временные семьи.

Челюсть Кая сжалась сильнее, по щеке дернулся мускул, как сигнал тревоги.

– Никогда не знаешь, когда всё может пойти не так.

Я нахмурилась, вглядываясь в него, будто могла снять слой за слоем, пока не доберусь до сути.

– Кай, что происходит?

Он открыл рот, но тут же закрыл. Просто смотрел на меня, будто искал что-то. Как будто я была его спасательным кругом, и ему нужно было убедиться, что я еще рядом.

– Всё плохо, – наконец выдохнул он.

Пальцы сильнее сжали цепочку.

– Я знаю.

– Я не умею глушить весь этот мрак. Он… топит меня.

Боль в груди вспыхнула огнем, и я не выдержала – снова зацепила его мизинец своим, крепко.

– Я рядом.

Это всё, что я могла ему дать. Не исцелить, не выгнать демонов, что подняли голову после истории с Трейсом, а просто быть рядом в шторм.

– Знаю, – сказал Кай. Его взгляд поймал мой, и на миг я подумала, что он притянет меня к себе. Но не сделал этого. – Спасибо.

– Я позвоню, когда всё закончу, – пообещала я. – Габриэль будет со мной всё время.

Он кивнул коротко:

– Я заеду в Haven. Разомнусь.

Бороться с демонами по-своему.

– Ладно. Только не переусердствуй, – попросила я. Мне страшно было, что он снова себя загонит.

Он пропустил это мимо ушей.

– Локацию включила?

– Ты бы наорал, если бы я забыла.

Он попытался улыбнуться, но не вышло.

– Мне просто нужно знать, где ты. Чтобы быть уверен, что ты в безопасности.

Я снова сжала его мизинец.

– Доверься мне. Я умею о себе позаботиться.

Янтарные глаза Кая заиграли всполохами золота и темного дерева.

– Я никому не доверяю больше, чем тебе.

4 Фэллон

К тому моменту, как я въехала в Meadows, уже спустилась тьма. Здесь стояло всё вперемешку – от аккуратных домиков и сборных домов до трейлеров и старых фургонов. И ухаживали за ними тоже по-разному. Одни дворы сверкали чистотой: на крыльцах – осенние хризантемы, на газонах – тыквы и украшения ко Дню благодарения. А другие тонули в мусоре и ржавых машинах, словно их забросили много лет назад.

В конце улицы я заметила скопление машин – как минимум полдюжины. Среди них – патрульные машины шерифа, скорая, седан Ноа… и внедорожник доктора Эйвери. Сердце тяжело опустилось куда-то в живот.

Я заставила себя осмотреться, в ушах зазвучал голос Кая: «Всегда смотри, куда едешь. Держи глаза открытыми со всех сторон – так тебя не застанут врасплох». Он отказался учить меня самообороне, но эти правила вбил намертво.

Одни жители стояли во дворах, настороженно глядя на полицейских и медиков. Другие выглядели раздраженно – им явно не понравилось, что кто-то нарушил их хрупкое равновесие. А кто-то просто осторожно отодвигал штору и наблюдал из-за стекла.

Во дворе неподалеку толпилась стайка парней – мешковатые джинсы, майки и футболки, несмотря на холод в восемь градусов. Размахивали руками, громко возмущаясь полицейским. За ними стоило приглядывать. Но взгляд мой задержался на другом – на мужчине, сидевшем в тени, неподвижном, с лицом каменным, как у ястреба. Опыт подсказывал: опасность не всегда в тех, кто кричит. Иногда – в тех, кто молчит.

Я припарковала свою малолитражку рядом с машиной Ноа. Двигатель снова издал сиплый кашель, но мне было не до этого – я уже видела группу за трейлером, собравшуюся вокруг столика для пикника.

Прежде чем выйти, я еще раз осмотрелась – теперь не в поисках угрозы, а чтобы прочесть историю этого дома. Трейлер выглядел измотанным: облупившаяся краска, местами оторванная облицовка, кое-где ее прибили гвоздями и даже прихватили скотчем.

Во дворе – высокая трава, проржавевшая мебель, которую явно не трогали годами. Ни тыкв, ни гирлянд, ни признаков, что здесь живут дети. Пока я не посмотрела дальше, в сторону заднего двора. Там, среди бурьяна, кто-то расчистил площадку и поставил качели.

Неброские, но ухоженные: с горкой, поцарапанной от игр, и двумя качелями с протертыми сиденьями. Кто-то здесь заботился о девочках. Мне нужно было понять – кто именно.

Я вышла из машины, взяла сумку и куртку, заперла двери и пошла к заднему двору. Среди собравшихся я сразу заметила седые волосы доктора Эйвери – рядом с ним стоял фельдшер с переносным фонарем, освещая место, где врач работал. Когда я увидела, с чем он работает, ноги чуть не подкосились.

Старшая девочка, Хейден, сидела неподвижно. По щеке у нее тянулся рваный порез, и доктор склеивал кожу жидкими швами. Девочке было всего четырнадцать, но она не дрогнула ни разу. Всё это время она держала на руках младшую – Грейси.

Та вцепилась в сестру, как в спасательный круг. Глаза красные, щеки в разводах от слёз. Невидимая рука сжала мне сердце. Рядом на скамейке сидела третья девочка – лет десяти, может, одиннадцати. В отличие от сестер, она была рыжая, с веснушками, которые особенно бросались в глаза на бледной коже. На ней висела полицейская куртка, и она стискивала воротник обеими руками.

– Фэл, – выдернул меня из оцепенения голос Ноа.

– Прости, – хрипло выдохнула я.

Боль отражалась и на его лице.

– Это я виноват. Надо было настоять, сделать повторную проверку. Но всё ведь выглядело нормально…

– Не надо, – быстро перебила я и сжала его предплечье. – Мы здесь. Главное – что можем сделать сейчас. Ты уже знаешь, что случилось?

Он покачал головой.

– Сначала хотели обработать Хейден. Уговорить поехать в больницу не получилось – девочки в панике, боятся разлуки.

Разумеется. Я сглотнула тошноту.

– Лучше держать их вместе, – сказала я. Хотя знала – в системе это почти невозможно. Двоих детей еще можно, но троих…

– Доктор приехал минут двадцать назад. Почти закончил. Вызов поступил от соседа – слышал крики, звон стекла, плач.

Я кивнула, впитывая каждую деталь, и уже тянулась к девочкам. Габриэль стоял неподалеку, а напротив сестер сидела сержант Бет Хансен. Габриэль, заметив меня, кивнул подбородком:

– Фэллон.

Хейден сразу перевела на меня взгляд, оценивая незнакомку. Но ни на миллиметр не пошевелилась.

Я улыбнулась ей и кивнула, не приближаясь, пока доктор не закончит – не хотела лишний раз тревожить девочку.

– Всё, мисс Хейден, – сказал доктор, выпрямляясь. – Как боль?

– Всё нормально, – тихо ответила она. Грейси вцепилась в нее еще крепче.

Губы доктора сжались в тонкую линию.

– Я дам тебе сейчас обезболивающее и выпишу рецепт на что-то посильнее, если понадобится.

– Я могу забрать рецепт и отвезти в аптеку, – сказала я, воспользовавшись возможностью подойти ближе.

– Фэллон, – кивнул доктор. – Рад тебя видеть. Как Арден и малыши?

Моя сестра была на раннем сроке, животик только начинал округляться.

– Сегодня пыталась заставить их пнуть любимую тетю, но безуспешно, – ответила я с улыбкой.

Доктор тихо рассмеялся:

– Думаю, еще рановато.

Голова Грейси поднялась с плеча сестры, и она поискала меня глазами. Узнала – по школьным мероприятиям с Кили.

– Мисс Фэллон?

– Привет, мисс Грейси. Рада тебя видеть.

Губа девочки дрогнула, и мне захотелось что-нибудь разбить.

Хейден настороженно прищурилась:

– Кто вы?

Я присела на край лавки, рядом опустился Ноа.

– Я Фэллон, а это Ноа. Мы работаем со штатом – помогаем детям, когда им требуется дополнительная поддержка.

– То есть вы из опеки, – холодно уточнила она и перевела взгляд на Ноа. – Это вы уже приходили к нам.

Ноа сглотнул.

– Да, это был я.

– Мисс Фэллон – тетя Кили, – тихо сказала Грейси.

Глаза Хейден чуть расширились.

– Сестра Коупа?

Я кивнула. Хоккейный лагерь, где они познакомились, видимо, оставил след.

– Одна из них, – улыбнулась я. – Он говорил, что у тебя отличный бросок.

В глазах Хейден вспыхнула гордость, но она тут же спрятала эмоции.

– Когда мы сможем вернуться домой?

Мы с Ноа переглянулись. Ответил он – по долгу службы именно он должен был расспрашивать.

– Расскажи, что случилось, Хейден.

Она отвела взгляд.

– Это была случайность…

– Нет! – вскрикнула рыжая. – Она бросила стакан тебе в голову!

– Замолчи, Клем, – прошипела Хейден, потом снова посмотрела на нас. – Это была случайность. Он выскользнул.

Клементина перевела глаза на Ноа:

– Мама ударила Хейден, сказала, что она огрызнулась. А потом хотела ударить меня, но Хейден встала между. Мама разозлилась и швырнула в нее стакан.

– Она просто перебрала, – выдохнула Хейден. – Это случайность.

Грейси снова заплакала, плечики заходили ходуном.

– Пожалуйста, Хэй-Хэй, я не хочу, чтобы она тебя снова ударила.

Слово снова ударило меня, как кулак в живот. Это было не в первый раз.

Глаза Клементины наполнились слезами.

– А если в следующий раз она ударит тебя сильнее?

Губы Хейден сжались в тонкую линию, и я увидела в ее взгляде ту тяжесть, которую не должен нести ни один четырнадцатилетний ребенок.

– Миссис Дженсен арестована, – вмешался Габриэль. – Скоро отвезем ее в участок.

Он хотел их успокоить, но я увидела, как страх проскользнул в девичьих лицах.

Ноа поднял глаза от блокнота, в котором что-то записывал.

– Мы обсудим, что делать дальше, когда соберем все факты.

– Что делать дальше? – голос Хейден хлестнул, как кнут. – Вы не можете нас разлучить!

– Я сделаю все возможное, чтобы вы остались вместе, – быстро сказала я. – Первые несколько дней вы проведете у приемной семьи. Всё будем решать по шагам. И если хоть что-то покажется тебе неправильным, ты скажешь мне. Договорились?

Я говорила как можно мягче, но понимала – от моих слов легче не станет.

Девочки молчали. Младшие выглядели до смерти напуганными, а лицо Хейден превратилось в безжизненную маску.

Я наклонилась вперед, положив руки на стол.

– Я знаю, это страшно. Но моя главная задача, чтобы вы были в безопасности. Я сделаю для этого всё. И буду слушать вас: чего вы хотите, чего нет, что, по-вашему, будет лучше. И всё, что вы скажете, услышит судья. Моя работа – быть вашим голосом. Ладно?

Хейден явно сомневалась, но Грейси и Клементина кивнули.

Габриэль посмотрел на меня:

– Я провожу вас в дом, соберем вещи для девочек.

Я снова обернулась к ним:

– Есть любимые вещи, которые вы хотите взять? Игрушки, пледы, что-то особенное?

– Моего сквиши, которого мне подарила Хэй-Хэй, – прошептала Грейси.

Клементина моргнула несколько раз, всё еще бледная.

– Можно мои школьные книжки? И «Голодные игры» – я как раз на середине.

– Конечно. Возьму все рюкзаки, – сказала я с маленькой улыбкой. – Отличная книга.

– Правда?

Моя улыбка превратилась в ухмылку.

– Команда Гейла или Пита?

Щеки Клементины окрасились легким румянцем.

– Пита. Он тихий, но всегда о ней заботится.

– Иногда самые тихие – самые лучшие, – сказала я. – Знаешь, мне тоже стоит перечитать. Можем устроить свой книжный клуб.

Я почувствовала на себе взгляд – Хейден явно не горела энтузиазмом.

– Сейчас вернусь, – добавила я.

Габриэль повел меня с Ноа к дому.

– Мы уже осмотрели дом, – сказал он. – Картина невеселая.

Холодный ком осел у меня в животе.

– Что нашли?

– Незарегистрированный тридцать второй калибр. Заряженный.

Я стиснула челюсть, не говоря ни слова.

– И тайник с метом в ящике спальни матери. За это ей грозит обвинение в хранении. Плюс оружие без регистрации, и…

– Этого достаточно, чтобы изъять детей, – закончил Ноа.

Габриэль кивнул.

– Один из моих ребят проверяет ее прошлое. Может, найдем что-то, что ускорит решение судьи. Раньше ничего не всплывало, но мы должны перестраховаться. И тебе нужно увидеть дом. Он многое рассказывает. И картина, скажу честно, чертовски мерзкая.

И я наконец поняла, почему у Габриэля под поверхностью клокотала ярость. Он сдерживал ее, чтобы не напугать девочек. Но стоило мне войти в трейлер, как я ощутила тот же гнев.

Воздух пропитался затхлостью и гнилью. В раковине громоздились тарелки, на недоеденной еде кишели насекомые. Ковер в гостиной был испачкан – чем именно, лучше не знать. На диване – груды мусора. Единственное свободное место – кресло в углу с пустыми стаканами и банками из-под алкоголя.

Меня замутило. Я прикрыла нос воротом куртки. Невозможно было поверить, что девочки жили так.

– Главная спальня там, – сказал Гэбриэл, указывая в одну сторону. – А это комната девочек.

Я вошла и остановилась. Маленькая комната с двухъярусной кроватью, отдельной односпальной и двумя тумбочками, давно повидавшими жизнь. Комод у стены, рядом – шкаф. Всё чисто. Ковер без пятен, ни мусора, ни беспорядка. Только несколько кукол и плюшевых зверей, застывших посреди чаепития.

Горло сжалось.

– Хейден о них заботится, – прошептала я.

Габриэль кивнул:

– Посмотри сюда.

Он открыл шкаф. Сначала – ничего необычного: одежда, коробки, обувь. Но потом он отодвинул пару вещей и за ними оказался мини-холодильник.

Внутри – молоко, сыр, индейка. Сверху – две коробки хлопьев и пачка хлеба.

– Остальные продукты спрятаны в коробках под слоями одежды, – добавил Габриэль.

– Они прячут еду от матери, – сказала я. В груди вспыхнула ярость. Я заставила себя выдохнуть и сосредоточиться. – Ноа, нам нужно подавать на лишение родительских прав. Есть отец в документах?

На его скуле дернулся мускул.

– В свидетельствах о рождении значится Лес Дженсен. Но ни один учитель его не знает. Мать говорила, что она одиночка. – Он посмотрел на Габриэля. – Фото сделали?

– Со всех ракурсов. Даже крысиные следы засняли, – ответил тот.

Я прикусила щеку и достала из сумки пустую дорожную сумку. На такие вещи финансирования почти нет и детям нередко приходится перевозить вещи в мусорных пакетах. Я не позволяла, чтобы так было. Закупала сумки оптом, когда появлялись скидки.

– Ноа, возьми школьные принадлежности, – попросила я.

– Уже, – ответил он и пошел по комнате, пока я собирала одежду, обувь и книги Клем. Понимая, что девочки, возможно, не вернутся, я взяла больше обычного и добавила вещи, которые могли иметь значение: фотографию троих в рамке, рисунок, шкатулку с бисерными браслетами.

Ноа закинул два рюкзака себе на плечо и протянул третий Габриэлю.

– Всё, кроме… как она сказала, сквиша. – Он произнес это слово, будто оно ему чуждо.

Я подошла к кроватям, решив, что Грейси спала на нижней. Взгляд пробежал по плюшевым игрушкам и остановился на одной – круглой фиолетовой. Я подняла её.

– Сквишмэллоу. Сейчас у всех детей на них мания. Мягкие, удобные.

Я прижала игрушку к боку.

– Пора уходить.

– Долго уговаривать не придется, – буркнул Габриэль.

Сжавшись от отвращения, я прошла вслед за ним по коридору. Стоило выйти за порог, как я жадно вдохнула свежий воздух.

Ругательства заставили меня обернуться. Женщина вырывалась из рук помощника шерифа, пытавшегося усадить её в машину. Волосы – смесь каштановых и седых прядей, янтарные глаза потускнели, кожа землистая. Но я узнала бы это лицо где угодно.

Однажды я видела фотографию – её и мужчины. Мятая, пожелтевшая. И всё равно она отпечаталась в памяти навсегда. Потому что я знала, что они сделали.

Рука сама собой сжала руку Гвбриэля так сильно, что он резко повернулся ко мне. Сердце грохотало в груди, в ушах стоял звон крови.

– Ч-что она здесь делает?

Он нахмурился.

– Это Рене Дженсен. Мать девочек. Ты её знаешь?

– Эти девочки… – слова застряли в горле. Мысли сложились в одну ужасающую картину, и в животе поднялась тошнота. У Грейси, Клементины и Хейден – янтарные глаза. Цвет, который я знала лучше любого другого.

Эти девочки – сестры Кая. И он даже не подозревает, что они существуют.

5 Кай

Фары выхватили из темноты почти пустую парковку Haven, осветив настенную роспись, которую я сам когда-то нарисовал. В ней переплелись разные стили: буквы – дань моей любви к тату, а прячущиеся за ними звери символизировали мой родной город и природу, которая всегда помогала мне держать равновесие. И, конечно, повсюду летали воробьи.

Я припарковался у двери, прикидывая, кто из своих сегодня внутри. У всех, кто бывал здесь по вечерам, были ключи – люди, которым я доверял настолько, что позволял приходить и уходить, когда им вздумается. Я заботился о них всех, но сейчас хотел только одного – чтобы никто не мешал.

Вылез из пикапа и направился ко входу. Дверь была не заперта – Серена, мой управляющий, все еще была на месте. Стоило мне войти, как я столкнулся с ней нос к носу.

– Ты что тут делаешь? – спросила Серена. – Думала, у тебя ужин с семьей.

– Только что оттуда, – буркнул я. – Надо выпустить пар.

Она наклонила голову набок, косы-боксы скользнули по плечам.

– Тебе нужен бар или мешок?

– Вот почему ты моя подруга, – взъерошил я волосы. – Мешок.

– Знаешь, где он. Если не поможет – у меня в кабинете Джим Бим.

Я отсалютовал ей и пошел по коридору к мужской раздевалке. Быстро переоделся, не заморачиваясь с замками. Когда вышел в зал, Серена уже ушла к себе. Она вела все текущие дела Haven – расписание, персонал. Я просто подписывал чеки.

Мне чертовски повезло, что она рядом. И то, что она не принимала мои вспышки на свой счет, спасало нас обоих. При этом ставить меня на место она тоже умела – бывшая профи по ММА все-таки.

Из колонок гремел рок, пока я окидывал взглядом просторный зал. Черно-серая гамма, кроме двух стен, на которых я оставил свои рисунки. Цвета там – весь спектр. На самой длинной стене огромными буквами красовалось HAVEN, из которого вырывались фигуры и символы. Эти росписи я создавал месяцами, но когда закончил, понял – теперь это место действительно мое.

– Глянь-ка, кого принесло, – донесся голос.

Я обернулся к парню, что складывал полотенца.

– Привет, Эв.

– Черт, – поднял он брови. – Кто тебе настроение испортил?

– Надо поработать над лицом, – пробормотал я. – Всё нормально. День просто длинный, как черт.

– Что-нибудь нужно? – спросил он с беспокойством.

Я кивнул в сторону тяжелого мешка.

– Только свидание с ним.

– Зови, если что, – ответил Эв и вернулся к делу.

Я нашел его пару лет назад – ему было восемнадцать, он пытался разрисовать стену моей тату-студии. Пьяный, злой на весь мир. Вместо того чтобы вызвать Трейса, я предложил сделку: отработаешь ущерб – получишь шанс на настоящую работу. Он справился. Теперь помогал Джерико с молодежной программой и был правой рукой Серены.

Глухой удар заставил меня повернуться к рингу – там спарринговались Джерико и Маттео.

Маттео сегодня был на взводе. Спокойный в жизни, в ринге он будто выпускал всех своих демонов. Я его понимал. Сам искал ту же разрядку, когда приходил сюда.

Он двигался плавно, как пантера, и повалил Джерико на пол одной молниеносной подсечкой. Через секунды тот уже хлопнул в знак сдачи.

– Черт, – выдохнул Джерико, поднимаясь и выплевывая капу. – Неделю потом это чувствовать буду.

Маттео уже снова улыбался, как ни в чем не бывало.

– Просто подстегиваю тебя держать форму.

– Удачи с этим, – буркнул я, взяв скакалку и начав разминку. Мышцы надо разогреть – я мог рваться к мешку, но травмы мне были ни к чему.

– Не всем по кайфу торчать здесь по пять часов в день, – бросил Джерико. – У некоторых еще жизнь есть, и они при этом чертовски неплохо выглядят.

Я ускорил темп, добавляя шаги.

– Все знают, кто тут выглядит лучше всех, – усмехнулся Маттео, спрыгивая с ринга. – Кстати, о красоте – как там моя Фэл?

Скакалка зацепилась за ногу, и я едва не споткнулся.

Улыбка Маттео расплылась.

– Она хоть сказала, что скучает по мне?

Джерико хлопнул его по спине:

– Хочешь неприятностей – продолжай. Ты же знаешь, к Фэл лучше не лезть.

– Особенно тебе, бабнику, – крикнул Эв с другого конца зала.

Маттео скривился:

– Просто с выбором у меня беда.

Я подошел к тяжелому мешку и натянул перчатки.

– Называй как хочешь, только держись от Фэл подальше.

Поймал на себе взгляд Джерико – он внимательно меня изучал. Из всей компании только он и Орен знали, что между мной и Фэл когда-то что-то было. Орену было не до чужих дел, а Джерико решил, что мы теперь просто друзья. Но ничего простого в Фэл для меня никогда не было.

Первые удары по мешку – легкие, проверочные. Ребята подшучивали друг над другом, но я уже их не слышал. Потом они ушли, Серена сказала, что запирает зал, и снова осталась только тишина и я.

Она выключила музыку, зная, что лучший для меня ритм – это стук перчаток по мешку. Тук, тук, шлеп. Я задавал темп сам. Бил, пока не сводило мышцы и не перехватывало дыхание. Пока ноги не дрожали от усталости.

И все равно – мало. Ничего больше не глушило тьму внутри. Нужно было всё больше, чтобы не чувствовать.

Я отступил, согнувшись, пытаясь поймать воздух. Выпрямился и замер.

Она стояла у входа. Волосы – золотом под светом ламп. Длинные, такие, что в них легко было потеряться. Господи, как же я этого хотел. Но стоило рассмотреть лицо, как тело напряглось.

Бледная. Глаза покрасневшие – плакала. Не раздумывая, я пересек зал в пять шагов, бросив перчатки на пол.

– Что случилось? Ты как привидение.

Я не любил, когда меня трогают. Когда прикосновение с детства было только болью, оно оставляет след. Но с Фэл всё было иначе. Она всегда казалась безопасной.

Я редко позволял себе к ней прикасаться – слишком опасно, слишком хотелось большего. Но сейчас я не думал.

Я коснулся ее лица ладонью. Кожа мягкая, тонкая – как лепесток, которого еще не касался ветер.

– Фэл…

Я заглянул в ее темно-синие глаза. Я знал каждый оттенок наизусть, но снова искал их – потому что они всегда говорили правду.

– Это не я, – прошептала она.

Черт. Значит, подружка Кили и ее сестры. Должно быть, там все плохо.

– Разберемся, – пообещал я. – Я свожу тебя за двойным шоколадным орео-шейком, сядем у реки, всё обсудим.

Мой воробышек чувствовала глубже, чем кто бы то ни было. Мир бил по ней сильнее, но она не пряталась – шла навстречу. Готова была принять любую боль, лишь бы помочь кому-то еще.

Она покачала головой, ее щека осталась в моей ладони.

– Это о тебе, – хрипло выдохнула она.

Я нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

В ее глазах стояла боль. Нет, не просто боль – мука.

– Твоя мать, – наконец прошептала она.