Текст книги "Месть старухи (СИ)"
Автор книги: Константин Волошин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)
Глава 19
Сан-Хуан пребывал в сильном возбуждении. Только что прогрохотал салют. Клубы дыма ещё не унесло в море от мрачных стен форта.
Три больших военных судна в сопровождении вспомогательного вошли в гавань и бросили якоря. Живописная толпа разодетого народа высыпала на пристань. Колокола всех церквей и собора подняли перезвон, в воздухе стоял гул и мелодичный звон. Крики мальчишек и охи сеньорит и сеньор дополняли этот гомон.
Они с нетерпением ожидали шлюпок с офицерами флота Его Католического Величества. Это было грандиозное событие для провинциального города, хотя он и являлся столицей острова.
И время оказалось подходящее. Сиеста только что закончилась, можно было выводить жаждущих развлечений сеньорит на прогулки. Их любопытные глаза жадно впивались в высокие борта кораблей, с нетерпением ожидая долгожданного десанта бравых офицеров.
Чёрный люд тоже горел нетерпением, зная, что голодная орава матросов заполнит улицы и таверны города, оставив здесь большую часть полугодового жалования. Даже невольники, и те предвкушали некоторое развлечение, мечтая заработать горсточку медных мараведи.
– Боже! Весь город словно ополоумел! – Габриэла торопливо наряжалась сама, не дожидаясь горничной, которая тоже мечтала поглазеть на радостное зрелище.
– Сеньора, вы сами горите желанием поскорее оказаться на пристани, – улыбнулась горничная, блеснув в улыбке рядом крупных зубов.
– Молчи, дура! Чего скалишь морду! Помоги-ка мне!
– Сеньора, вы позволите мне сопровождать вас? – несмело просила служанка.
– Что, нетерпение трясёт тебя? Ладно уж! Готовься. Скажи, пусть коляску приготовят.
Служанка с радостным оскалом зубов бросилась выполнять распоряжение сеньоры. В комнату, постучавшись, вошёл дон Висенте. Он оглядел мечущуюся по комнате Габриэлу.
– Я слышал, что в порту бросила якоря флотилия военных кораблей, Габриэла.
– Да, дон Висенте. Хотите взглянуть?
– Нет. Это меня не интересует. Пусть молодёжь бежит туда. И тебе захотелось посмотреть на моряков?
Габриэла коротко взглянула на старика. Хотелось сдерзить, но не стала с ним спорить. Промолчала, что было равносильно пренебрежению. Он это понял.
– Поинтересуйся, Габи, куда потом направится флот. Я написал письмо Андресу. Хотел бы отправить его с одним из кораблей.
– Хорошо, дон Висенте. Я обязательно узнаю. Если офицеры сойдут на берег.
Она оставила кучера с коляской. Сама с горничной прошла к самой воде, поминутно отвечая на приветствия знакомых. С северного берега острова, на котором располагался старый город, она увидела горделиво стоящие уже с оголёнными реями живописные корабли. Одна шлюпка уже отвалила от борта флагмана, матросы ритмично и слаженно махали вёслами. На корме трепыхался королевский стяг и сидели два офицера.
Толпа разразилась приветственными криками, встречая долгожданных гостей. Тут же нашлись знакомые офицеров. Начались речи с участием губернатора и именитых граждан острова. Епископ с помощниками кропил святой водой офицеров, провозглашая здравицу.
Губернатор вскоре утащил адмирала и его первого помощника во дворец, а с офицерами шлюпки торопливо знакомились важные горожане, представляя дочерей и жён, надеясь заполучить кого-нибудь из них в родственники.
Габриэла с жадным любопытством наблюдала эту суету. Глаза торопливо перебегали с одного офицера на другого. Ей очень хотелось заполучить одного из них для очередного приключения.
– Габриэла! – Знакомая сеньора возбуждённо махнула рукой в перчатке. – Я хочу представить тебе двух офицеров! Отличные идальго, дорогая!
Офицеры назвались, галантно поклонились и поцеловали ей руку. Она слегка присела, внимательно оглядела молодых лейтенантов. Те сияли улыбками, мечтая поскорее определиться друг с другом.
– Сеньора! – воскликнул один из них с умильной улыбкой на молодом лице. – Я слышал, что остров изобилует красивыми женщинами, но вы превзошли все мои ожидания! Примите мои поздравления! Позвольте пригласить вас на прогулку.
– Спасибо, кабальеро, – довольно холодно ответила Габриэла. – Не слишком ли вы прытки? Я замужняя женщина и не позволю вольно обращаться с собой.
– Габриэла! Что ты говоришь? Твой муж давно и носа не кажет сюда. А кабальеро так любезны и галантны. Составь компанию, а то мне неудобно одной...
Габриэла ещё раз оглядела ожидающих в смущении офицеров и благосклонно согласилась, заметив однако:
– Только прошу вас, кабальеро, вести себя достойно.
На следующее утро она с наигранным сожалением молвила дону Висенте:
– Флотилия не зайдёт в Гавану, дон Висенте. Это точно. Придётся отправлять письмо другим судном.
– Печально, Габи! Я всё больше скучаю без моего Андресито. Когда же соизволит вернуться в родной дом?
Габриэле не хотелось поддерживать неприятный ей разговор, и она промолчала. Она вся была ещё под впечатлением вчерашнего вечера с офицерами.
Флотилия намеревалась провести здесь чуть больше недели и двигаться в Картахену для конвоирования Серебряного флота Его Величества, груженного золотом, жемчугом и серебром из Перу и побережья островов, изобилующих жемчужинами.
Неожиданно дня через два она была представлена полковнику артиллерии дону Элиасу де Лемусу.
– Такой молодой и уже полковник? – с интересом воскликнула Габриэла.
– Не такой уж и молодой донья Габриэла, – серьёзно ответил дон Элиас. – У меня за плечами уже тридцать семь лет! И я не полковник, а подполковник. Не дорос ещё до тех высот, которые вы мне прочите.
– О! Вы почти ровесник моему брату! Он тоже служил на флоте, но... семейные дела принудили его подать в отставку.
– Интересно! Можно узнать его фамилию? У меня отличная память и я мог бы его вспомнить, сеньора.
– Его зовут Рассио де Риосеко, сеньор.
– Рассио? Из Понсе?
– Вы его вспомнили, дон Элиас?
– Не только вспомнил, донья Габриэла! Мы с ним почти друзья. Жаль, что он уволился. Мог бы уже быть майором, как и я совсем недавно. Чем он занимается?
– Дела у нас пошли плохо. Наши родители умерли. Долги, закладные... Ну вы должны понимать меня.
– Сожалею. Весьма сожалею! Мы, возможно, зайдём в Понсе на день-два. Но я не могу этого обещать. Всё зависит от адмирала. Хотелось бы встретиться с доном Рассио. Вы, я слышал, замужем?
– Да, – ответила Габриэла с видом утомлённым и растерянным.
– Вы чем-то опечалены, донья Габриэла? – Подполковник озабоченно наклонил к ней голову. – Могу я чем-нибудь вам помочь?
– Что вы! Чем вы можете мне помочь? Дело в том, что мой муж покинул меня, и уже несколько лет живёт в Гаване. Приезжать никак не хочет. Я вроде вдовы при живом муже. Хорошо, что в деньгах я не очень стеснена. Даже брату могу немного помочь.
– Печально, – мрачно согласился дон Элиас. – Он женат, Рассио?
– Мы давно не получали писем, дон Элиас, – Габриэла помрачнела. – Полагаю, что нет. Слишком трудно идёт восстановление асиенды.
– Кстати, мы долго намерены простоять в Санто-Доминго, донья Габриэла. Туда можно было бы захватить ваше письмо к мужу.
– Вернее сказать от дона Висенте. Я не собираюсь ему писать. Он меня больше не интересует, дон Элиас.
– Так плохи ваши отношения, донья Габриэла?
– Я думаю, что примирения не произойдёт, – ответила убеждённо женщина. – А относительно письма до Санто-Доминго я скажу дону Висенте. У нас с ним отношения хорошие с самого начала. Но он сильно постарел после ухода сына.
Дон Висенте воспринял сообщение о Санто-Доминго с интересом и даже оживился, заметив неожиданно:
– А ведь там у меня живёт родная сестра, донья Алисия. Она на два года меня старше, и муж её давно умер. Хорошо бы навестить её. Когда ещё представится такой случай? Что скажешь, Габи?
– Никогда не задумывалась над поездкой на Эспаньолу, дон Висенте.
– Может, встряхнём стариной, а? – он весело подмигнул, поник вдруг и добавил грустно: – Я шучу, дорогая Габи. Но мысль ко мне прилипла. Ты подумай. Мне одному не с руки пускаться в такую даль.
– Какая же это даль? Всего-то неделя пути, самое большее.
– Это верно. Я ещё подумаю, но и ты реши, что мне ответишь.
Габриэла снисходительно улыбнулась. Она ничего не могла предложить свёкру, но и обидеть не хотела, а заметила неопределённо:
– Вы должны учитывать, дон Висенте, что корабль ведь военный, и на нём не так просто устроиться. Нужны большие связи с адмиралом. И времени у вас мало для решения этого вопроса.
– Пошлю записку сеньору губернатору и адмиралу. Уверен, что они мне не откажут. Сейчас и напишу. Поищи, Габи, кого отправить с письмом.
За два дня до снятия флотилии с якорей, дон Висенте получил ответ.
– Габи, Габи! Слушай меня! Губернатор уже договорился с адмиралом взять нас с тобой до Санто-Доминго! Это же великолепно! Я увижу мою дорогую Алисию! Боже! Как я разволновался! Позови слуг, прошу тебя, Габи!
Сан-Хуан потонул в сетке дождя. Флотилия осторожно выбиралась из гавани. Дон Висенте и Габриэла получили одну каюту, что их вполне устраивало. И сейчас каждый высматривал в окно смутные очертания домов, постепенно тонущих в тумане мелкого дождя. Прошли форт, отсалютовали залпом и вышли в открытое море. Волна загрохотала в борт, корабль закачало. Сзади тянулись другие три судна, и наблюдать за ними было интересно и романтично.
– Как давно я не плавал на таком большом судне, – говорил дон Висенте с грустью в голосе. – По молодости всё представлялось намного значительнее, интереснее. Теперь меня мало что захватывает. Вот только свидание с Алисией неожиданно взволновало меня, Габи.
– Вы так странно выражаетесь, дон Висенте! Больше не пугайте меня таким образом. Будто вы готовитесь умереть! Рано вам об этом думать! Грех это!
– Милостивый Боже! Об этом никогда не рано поразмыслить, Габи. Это единственное, что неотвратимо свершится во славу Господа нашего.
– Нет, нет! Лучше помолчите, дон Висенте! Это меня пугает и настраивает на мрачные думы, а мне хочется думать о весёлом. Правда, погода к этому вовсе не располагает. Надеюсь, Санто-Доминго встретит не таким дождём.
– Там дожди намного реже, Габи. Будь уверена, город тебе понравится. Это не наш захудалый Сан-Хуан!
Санто-Доминго встретил флотилию в сиянии лучезарного предвечерья. Запад уже приобретал феерию закатных красок. Солнце коснулось зубчатого мыса, тени манили начавшейся прохладой. Было начало зимы, и жара не изнуряла в городе людей.
Пушечный салют заставил вздрогнуть Габриэлу. Дон Висенте счастливо улыбнулся, ожидая скорой встречи с сестрой.
– Хотелось бы познакомиться с её детьми или внуками. Столько лет не пришлось встречаться! Просто безобразие, Габи! Мы стали такими чёрствыми! Боже! Прости твоего раба грешного!
Дон Висенте перекрестился, вслушался в отдалённый звон колоколов. На лицо набежала тень и Габриэла не смогла догадаться о её причине. К тому же и не хотелось. Она жадно смотрела на большой белый город с его возможными приятными и волнующими знакомствами и приключениями. Их она давно не испытывала.
Большой, немного запущенный дом Алисии дон Висенте узнал с трудом. Извозчик просительно смотрел на пассажиров. Дон Висенте протянул реал и с трудом сошёл на мостовую у парадного подъезда.
Сухонькая старушка, торопливо семеня короткими шажками, со слезами на глазах охала, обнимала брата, бормоча беззубым ртом что-то малопонятное.
Гостей встретили очень радушно и торжественно. Внучка доньи Алисии восторженно предложила свои услуги Габриэле. Ей было лет шестнадцать, но она очень хорошо ориентировалась в обществе города.
– Вы отдохнёте денёк, донья Габриэла, и я вас поведу знакомиться с лучшими грандами города. Мы испросим позволения побывать на приёме у губернатора, тётя Габриэла! Вы будете довольны! Бабушка, вы должны помочь мне одеть тётю Габи по здешней моде! Я могу на вас рассчитывать, бабуля?
– Ох, Кристина! Ты дашь мне спокойно говорить с Висенте? Отстань, прошу тебя. Мне будет дурно от твоей болтовни!
– Ну бабуля! Что тебе стоит! Смотри, какая тётя Габи красивая! Мы собираемся на приём к донье Изодоле! Не могу же я представить свою тётю в таком платье! Ну?
– Скажи Уберто чтобы выдал тебе... четыреста песо. Серебром! – напомнила старая донья Алисия и погрозила пальцем.
Габриэла ужаснулась столь огромной сумме, но предпочла промолчать. А Кристина уже убежала, потащив за собой Габриэлу.
– Посмотрите, как этот противный Уберто будет ругаться себе под нос, выдавая нам деньги! Умора! А у доньи Идодолы собирается весь свет города! Иногда приезжают из ближних плантаций. Очень красивое общество. Вам понравится!
Таратушка Кристина вся светилась возможностью блеснуть своими познаниями света и призналась, унося тяжёлый мешочек с монетами:
– Я вам покажу молодого сеньора, тётя Габи! Он в меня влюблён по уши! Но и я не отстаю от него. Мы уже пробовали целоваться! Он такой милый! Потом скажете своё мнение? Обещаете?
Габриэла улыбалась, слегка оглушённая трескотнёй и упрёками в её гардероб. Но четыреста песо успокаивали, вселяли надежду. Настроение быстро утихомирилось, и они вместе поехали к лучшей модистке города просить срочно сшить парадное платье.
– Это будет не так-то просто, тётя! Эта сеньора очень разборчивая, но не осмелится перечить внучке доньи Алисии!
В голосе звучала гордость, бахвальство и детское тщеславие. И хотя сеньорита Кристина не блистала красотой, однако Габриэла была уверена, что та пользовалась в обществе успехом. Правда, подумалось Габриэле, это результат денег доньи Алисии, но и так было вполне понятно, что эта девчонка в обиду себя не даст.
Не прошло и недели, как Габриэла получила новое платье и заказала ещё с полдюжины, пока хватало денег. Неугомонная Кристина от удовольствия так терзала бабушку, что отец, узнав это, строго запретил дочери беспокоить бабушку.
Приём у доньи Изодолы прошёл вполне успешно для Габриэлы. Женское общество было весьма разношёрстное, и Кристина с Габриэлей уединились с ещё тремя сеньоритами и сеньорами в другой комнате, где и болтали целый вечер.
Кристина настояла на посещении многих приёмов и Габриэла вскоре втянулась в круговорот городского общества, где только и делали, что перемывали косточки знатных сеньоров и переваривали вести и сплетни из метрополии, доходившие сюда через многие месяцы.
– Тётя, как вам мой юный кавалер? – со жгучим любопытством спросила Кристина после одного из балов, устраиваемых в разных концах города. – Он вам понравился? Только честно!
– Как по мне, то не очень, моя малютка! А мы с тобой немного сходимся в отношениях к мужчинам, я полагаю. Я бы не стала приближать его к себе, Кристина.
Девушка погрустнела и долго молчала, словно переваривая услышанное.
– А почему так, тётя? Что вас не устраивает?
– Что-то в лице его есть женственное. Мне он не кажется способным на истинно мужские поступки. Он не для тебя, моя Кристина.
Дня три спустя Кристина призналась, что почти то же сказала ей подруга, что и заставило серьёзно задуматься юную говорунью.
– Я решила дать ему отставку, тётя! Вы правы! Он слабак!
– У тебя ещё есть время для действий, моя дорогая. Лучше скажи, что собой представляет дон Орасио Луис де Кортасар? Ты ведь его знаешь?
– Конечно, тётя! Это знатный сеньор! И богатый. Вы намерены закрутить с этим сеньором роман, тётя Габи?
– Роман не обязателен, Кристи, но просто интересуюсь им. Представительный сеньор, как на твой вкус? – улыбнулась Габриэла, хитро глянула в живые глаза девушки, заметив в них искорку тяги к приключениям и интригам.
– Мне не нравятся такие старики, тётя!
– Сколько же ему лет? Он мне не кажется стариком.
– Ему уже за тридцать! Настоящий старик! Фу!
Габриэла задумалась. Ничего серьёзного между ними быть не могло. Дон Орасио был женат, и это говорило о многом. Но почувствовать вкус нового приключения было столь привлекательно, что Габриэла стала подумывать о новом романе, тем более что Кристина ещё много наговорила про сеньора. К тому же Габриэле показалось, что дон Орасио слишком часто поглядывал в её сторону. Для семейного человека это могло быть немного неприличным.
Дон Орасио держался только неделю. Габриэла почти каждый день появлялась именно там, где бывал этот господин. Он всегда приходил один, словно жены у него не было. Потом Габриэла узнала, что она старше его на четыре года, и с ним у неё никакой любви никогда не было.
– Это скорее материальный союз, тётя. Каждый из них живёт своей жизнью. Дон Орасио женился на ней, не имея сколько-нибудь приличного состояния. Мамаша же её посчитала, что дочь слишком засиделась в девках. Получилась свадьба, давшая дону Орасио около ста тысяч приданого.
– Выходит, семья богатая? – поинтересовалась Габриэла.
– А как же! Одна из богатейших в городе. Только немного уступает моей бабушке, тётя!
– А твой отец? Он чем владеет?
– Почти ничем. После смерти бабушки он получит по завещанию четверть её имущества, как и остальные братья его и сёстры. Я уже подсчитала. Папа получит имущества и денег на двадцать восемь тысяч золотом! И я буду иметь немного в качестве приданого, когда буду бракосо… бракосочетаться!
– Молодец, Кристина! Всё рассчитываешь! Осталось выбрать жениха.
– Вряд ли это у меня получится, тётя! – Кристина вздохнула и погрустнела.
– С чего ты так решила? Твоего мнения не собираются спросить?
– Не собираются! – вздохнула опять девушка. – Папа уже нашёл мне партию.
– Вот как? И ты соглашаешься? А любовь?
– Что я могу сделать? Я привыкла к такому положению, к жизни такой, и не представляю себе иной. Потому я не осмелюсь протестовать. Буду терпеть, как многие у нас терпят. Такая наша судьба, тётя!
Убогость мышления девушки огорчила Габриэлу. Стало жаль её. И всё же не стала разубеждать племянницу, предоставив ей самой устраивать свою жизнь.
Дон Висенте не собирался домой. Габриэле это нравилось. Её роман с доном Орасио развивался успешно. Уже поползли сплетни об их отношениях, на что Габриэла не обращала никакого внимания.
Дон Орасио же всеми силами стремился уйти от осуждения обществом, переживал, волновался и долго не мог решиться на последнее действие.
– О нас уже давно шепчутся, мой дорогой Орасио. Теперь поздно рвать волосы на голове. Успокойся и прими всё это философски.
– Я клялся жене в верности перед алтарём, Габи. Это для тебя ничего не значит?
– Не мне тебе говорить, что это не Бог нас соединял с нашими мужьями и жёнами, а всего лишь священники. А они сами часто противоречат и себе, и Богу!
– Я не хотел бы спорить на эту тему, Габи. Это попахивает богохульством.
Габриэла криво усмехнулась:
– Ты прав, Орасио. Не будем трепать языками на столь серьёзные вопросы. Оставим это богословам. Им виднее.
Дон Орасио оказался мужчиной отменным. Габриэла осознала это в первую же ночь любви. Лишь немного погодя она вспомнила Хуана и должна была признать, что разницы почти не видела. И опять волна злости нахлынула на её тело, на голову, запекло в животе и защемило сердце.
Их интимная близость доставляла ей наслаждение больше двух недель. Зато в остальном кавалер был достаточно чопорным и сухим. И после двух недель Габриэла вдруг почувствовала усталость от его беспробудной однообразной манеры вести себя, где лишь изредка проскакивало чувства и эмоции.
– Господи! Ну почему мне так не везёт с этими мужчинами! Почему я так быстро от них устаю? Неужели мне так и не суждено встретить подходящего, полюбить его и жить привольной жизнью, как большинство других?
И опять волна злости забилась молоточком в мозгу. Новый всплеск ревности всколыхнул былые мечты о мести. И она воскликнула в голос:
– Проклятая! Это ты забрала у меня его! Где ты, дорогая сестрёнка? Я хочу посмотреть, как ты будешь мучиться, узнай ты, какой порочный у тебя муж!
«А почему обязательно муж? Смогли ли они встретиться? Он же вернулся, когда она давно покинула город! Где он мог бы её найти?» – думала Габриэла, лёжа на своей горячей постели, силясь отогнать дурные мысли и заснуть.
Сон не шёл. Воспоминания всплывали в воспалённом мозгу, горячили кровь, бросали то в одну сторону, то в другую.
Утром она чувствовала себя разбитой. Мысли о новых свиданиях с Орасио никаких положительных чувств не вызывали. Теперь она искала благовидный способ порвать их отношения без каких бы то ни было последствий.
Последнее время она получала удовольствие перебирать те украшения, подаренные ей доном Орасио за короткое время их любви. Их было не так уж много, но они оказались очень красивыми и подобраны только для неё. А теперь ей неприятно надевать их, выходя в общество. Что-то мешало этому, и Орасио часто возмущался, видя на ней другие украшения.
– Дорогая Габи! Ты меня оскорбляешь этим. Они так шли к тебе, милая Габриэла! Почему?
– Мне неловко, Орасито! Так и кажется, что на меня указывают пальцем. Это ощущение очень неприятное, поверь, любимый! И не надо больше меня ругать!
Он надел ей на запястье браслет из перемежающихся изумрудов и больших розовых жемчужин на золотой основе.
– Хоть это ты можешь носить для меня, моя прелесть?
– Постараюсь, дорогой! Ты такой щедрый, мой Геркулес! – она посмотрела на его голые волосатые ноги. – Чем я заслужила твою любовь?
– Это может знать лишь Бог, дорогая Габи! А он никому не говорит о своих деяниях.
– Это ты верно молвил, Орасито! Хотела тебе сообщить нечто не очень приятное, но не решаюсь огорчать тебя и себя. Может быть, это и не столь важно, но уж точно неприятно.
Орасио насторожился, посмотрел на Габриэлу пытливо, с недоверием. Спросил серьёзным тоном;
– Что ты имеешь в виду, сказав это, Габи?
– Оставь, милый! Это не к чему тебе. Да и мне тоже. Забудь. Это мои личные дела. Семейные.
– Ты меня смутила, и теперь мне не будет покоя. Ты подумай и постарайся всё же пояснить мне.
«Опять эта обстоятельность! Но мне приятно его потормошить и завести. Пусть помучается сомнениями и догадками! Ха-ха! Долго ли он продержится с этими подозрениями и сомнениями?» – думала Габриэла со злорадной усмешкой на тонких губах.
Она сидела напротив зеркала и придирчиво рассматривала своё лицо. Ей казалось, что кожа уже тускнеет, гладкость пропадает, а шрам под глазом более заметен. Шрам! Скорее, шрамик! Тот самый, который так вскинул её тогда, при виде крови, сочащейся по щеке! Что тогда она испытала! Божественное наслаждение, которого она никогда не испытывала ни до, ни после этого!
И страх прокрался ей в грудь, в голову. Стало страшно от того, что она неожиданно осознала, что именно тогдашнее насилие и кровь возбудили её до такого божественного состояния. И свидетельница её падения или взлёта! Может и это содействовало такому всплеску блаженства? Всё вместе и никак иначе.
– Боже! Неужели я только так могу взлететь на крыльях блаженства и экстаза? Или это только Хуан меня так возносит? Господи! Избавь от наваждения, прошу тебя! Мне тягостно это сознавать в себе! – Габриэла огляделась.
В спальне было темно, жарко и тихо. Никто не мог наблюдать её переживаний. Подобные всплески и видения в полусонном состоянии всё чаще возникали в её сознании. Они пугали, заставляли трястись от страха, и в то же время требовался выход накопившейся злости, энергии, терзавшей её изнутри.
Она гуляла по набережной реки Асама, наслаждаясь наступившей прохладой. Дон Орасио что-то говорил ей, но слова долетали до неё, словно из вязкого и неприятного тумана. Лишь тон недовольства кавалера вывел её из прострации.
– Габи! Что с тобой происходит? Я уже четверть часа не могу добиться от тебя никакого внимания.
– О, мой дорогой Орасио! Последнее время я очень смутно себя чувствую! В голове сумбур и неразбериха! Хочу в наше родовое поместье. Брата давно не видела. Помочь надо ему, а в средствах я не сильна.
– Могу ли я чем-то помочь тебе, любезная моя Габи?
– Ну чем ты можешь помочь, дорогой? Не могу же я у тебя просить денег, которые отдать вряд ли смогу. И дон Висенте больше не субсидирует меня, как в прежние времена. И это понятно. Хорошо, что не гонит из дома.
– Дорогая! Неужели ты так и будешь мучить себя, терзая такую прелестную головку пустыми вредными мыслями? Пойдут морщины, лицо приобретёт малоприятное выражение озабоченности. Я бы не вытерпел такого. Позволь всё же дать тебе хоть тысячу песо. Отдашь когда сможешь. Можешь и вовсе не отдавать.
– Ты очень мил, Орасито! Но я не вижу для себя возможности отдать такие деньги в ближайшем будущем. Оставь это!
Габриэла заволновалась. Заполучить такие деньги было бы кстати. И брату помогла бы, и себе несколько сот оставить можно. И несколькими фразами, скромными отказами, вынудила Орасио пообещать в скором времени предоставить эту сумму. Причём для него это выглядело, как благородная уступка его даме сердца. Габриэла даже посмеялась со своего воздыхателя про себя, довольная и повеселевшая.
Примерно через неделю она получила обещанное. Потом расточала обилие любезностей и ласк дону Орасио. Они даже пошли в кафедральный собор, где почти сто лет назад был похоронен сын Колона Диего, бывший губернатор островов, открытых его отцом.
Выходя на площадь, одарили нищих щедрыми подачками.
– Дорогая, не посетить ли нам вечером сборище предприимчивых людей на улице Прекрасных Дев? Это довольно благородные люди, хотя не все они дворяне.
– Зачем тебе это сборище торгашей, Орасио? – удивилась Габриэла.
– Эти денежные мешки слишком полезны для меня, дорогая. Испания катится в бездну нищеты, и без них мы не сможем продолжать благоденствовать. Это тебе не интересно, но необходимо для меня.
– Там будет не очень скучно?
– Познакомишься с сеньорами, кавалерами. Посмотришь, как это происходит у деловых людей. И мне сделаешь полезное дело. От таких вечеров многое зависит в деловых отношениях. Деньги ведь откуда-то брать надо!
– У тебя тесные связи с этими людьми, Орасито?
– Не очень, потому я спешу заручиться поддержкой некоторых из них. Это может дать мне несколько тысяч дохода. И пренебрегать ими не в моих интересах.
Габриэла подумала, что она ничем не рискует, уступив Орасио. И новые знакомства никак не повредят ей.
Они подкатили на коляске к богатому дому. Он располагался недалеко от огромного и красивого дворца губернатора Эль-Касар в самом начале улицы Прекрасных Дев. И Габриэла удивилась, что этот дом принадлежит не аристократу с древней родословной Испании, а простому коммерсанту и торговцу дону Мануэлю.
– Дорогой, этот дом намного превосходит твой по роскоши! Неужели этот дон Мануэль так богат? Была уверена, что это здание занимает какой-то знатный и влиятельный аристократ.
– Он и принадлежит очень влиятельному человеку. С Лопесом считается сам губернатор, дорогая. Этот Лопес вхож во дворец Эль-Касар без приглашения, не то, что мы с тобой, обладающие родословной грандов.
Габриэла внутренне улыбнулась, подумав, что бы сказал дон Орасио, узнай он происхождение её рода-племени. И злорадная усмешка искривила её тонкие губы.
Лакей, импозантный негр с очень чёрной кожей лица, провёл их в залу, уже заполненную наполовину разодетыми женщинами и мужчинами, многие из которых ничем не отличались от знати города. Но мелькали и явно чувствующие себя не в своей тарелке.
Дон Мануэль с любезной улыбкой приветствовал дона Орасио, поцеловал руку Габриэлы, отпустив вполне приличный комплемент.
– Очень приятно вас видеть, дон Орасио, со своей... подругой. Я польщён!
– Не смущайте мою даму, дон Мануэль. Она и так не решалась пойти сюда.
– Пустое, донья Габриэла! Мы люди простые, без тех, ваших условностей! Я прошу чувствовать себя, как дома. Это доставит мне истинное удовольствие.
Дон Мануэль отошёл от них. Габриэла наклонила голову к Орасио, прошептав с тайным смыслом:
– Этот дон Мануэль весьма приятный сеньор. И манеры у него ничем не отличаются от обычных в нашем кругу.
– Я говорил тебе об этом, Габи. Тут достаточно достойных людей. С дамами похуже, но некоторые из них тоже достойны всяческой похвалы.
Слуги разносили на подносах вино и холодные напитки. Всё было очень дорого, и Габриэла не могла скрыть удивления, видя это великолепие, ничего общего не имеющее с аристократизмом грандов. Ещё больше удивило её присутствие здесь первого секретаря и помощника губернатора дона Глисерио де Мелеро.
Ещё больше удивилась Габриэла, когда ей представили испанского вельможу, недавно приехавшего из Севильи по важным делам Индий. И хотя этот пожилой невзрачный сеньор очень ей не понравился, однако сам факт говорил о многом.
Музыка гремела с балкона. Молодёжь танцевала и Габриэла вдруг почувствовала себя свободно и даже весело. Было приятно иметь успех у кавалеров. Те постоянно добивались у Орасио позволения потанцевать с нею, что тот изредка разрешал, доставляя удовольствие Габриэле.
Гости помаленьку прибывали. Их уже никто не представлял, и они самостоятельно вливались в живописную толпу подвыпивших людей.
Многие часто удалялись в дальние комнаты, и на вопросительные взгляды Габриэлы Орасио заметил с лёгкой улыбкой:
– Там они оговаривают свои дела, милая Габи. И мне пора уединиться, если позволишь, дорогая.
– Деловой разговор? Конечно, мой милый Орасито! Это ведь главное, что нас сюда привело. Не так ли?
Орасио благодарно улыбнулся, кивнул и поспешно отошёл к двум сеньорам, тихо беседовавших о чём-то своём. Габриэла проследила взглядом дона Орасио и повернулась на голос, показавшийся ей очень знакомым.
– Господи! – воскликнула она, чуть ли вскрикнув от удивления и неожиданности. – Ты? Откуда тут?
– Столько вопросов, донья Габриэла? – Хуан улыбнулся неопределённо и добавил с интересом: – Я тут естественно, а вот ты как здесь оказалась? С кем ты, если не секрет? Ведь не одна ты здесь!
– Боже! Я никак не могу прийти в себя! Ты наконец вернулся! Где ты пропадал столько лет?
– Разве ты меня ждала, Габриэла? – Хуан напряжённо всматривался в её лицо, словно впервые увидел.
Габриэла смешалась, не находя ответа, достойного её. Хуан продолжал с нескрываемым интересом и даже наглостью, рассматривать её. Она так и не ответила, продолжая молчать, и растерянность проступала на её то бледнеющем, то краснеющем лице.
– Можно подумать, что ты обескуражена нашей встречей, – продолжал он наступать. – Ты тут надолго?
– Нет, нет! Я скоро возвращаюсь домой. В Сан-Хуан! Я тут у родственницы моего тестя, дона Висенте де Руарте.
– Ты замужем? И кто твой муж?
– Господи, ты забросал меня вопросами, Хуан! У меня голова пошла кругом. Сам-то ты ничего мне не говоришь!
– Просто у меня несколько иначе всё происходило, Габи. Меня захватили пираты, и я оказался в Индии, где провёл больше двух лет, пытаясь вернуться домой. И это наконец мне удалось.
– К своей Эсмеральде? – коварно спросила Габриэла и пытливо смотрела в его глаза, которые он не отвёл. Улыбнулся и ответил даже весело:
– К кому же ещё? Только она меня ждала.
– Она же исчезла из города. Как ты её нашёл? Хозяйка сказала?
