Текст книги "Месть старухи (СИ)"

Автор книги: Константин Волошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 36 страниц)

Глава 13

Хуан стоял у фальшборта и смотрел на город, наплывавший очень медленно, казалось от гор, громоздившихся далеко на юге. Прошли форты, вошли в гавань. Золочёный купол и острый шпиль собора бросился в глаза. И тут же всплыло в памяти событие далёкого прошлого, когда он вот так же смотрел на город с другого корабля, обстреливающего город.

Сейчас он искал глазами приметы нашествия пиратов. Их он не увидел. И теперь пытался обнаружить то место, где должен был находиться домик с Пахо и Эсмеральдой. В испарениях после дождя он ничего не мог обнаружить. Щемящее чувстве охватило грудь.

Он был пассажиром, и ждать разрешения на выход в город не требовалось. И вот он на пристани. Толпы народа, грузчики, телеги, крики, аромат неповторимый, знакомый. Это аромат тропиков с примесью духов состоятельных сеньор в нарядных платьях. Они волновали Хуана. Перед глазами возник образ Габриэлы. Остро захотелось ощутить её тело, вдохнуть её запах. Не тот, что исходил от неё в долине, а тот, что он ощутил в их поместье, когда он едва не зарезал её в припадке гнева.

Он вскочил в лёгкую коляску, толкнул кучера в спину и назвал место. Глаза бегали по улицам, вспоминались приметы города, а сердце стучало в груди всё сильнее и тревожнее.

Наконец знакомый домик. Он казался обновлённым и ничуть не пострадавшим от пиратского разгрома.

Хозяйка ахнула, увидев и узнав Хуана.

– Боже! Дон Хуан! Это вы? Сколько же вас не было? Господи! Заходите, прошу вас! Я принесу вам холодного попить. Слава Богу, вы живы и вернулись!

– Простите, а где Мира?

– Мира. Они уехали вскоре после английского набега. И так поспешно, что я до сих пор не могу понять причину. А никто мне ничего не сказал.

– Куда уехали, сеньора?

– Я же говорила, дон Хуан! Я не знаю. Они ничего мне не сказали: Потом приезжала молодая сеньора и тоже спрашивала про сеньориту.

– Сеньора? Что за сеньора?

– Очень интересная из себя, дон Хуан. Она и раньше приходила, была у калитки и разговаривала с сеньоритой. После этого сеньорита быстро собралась и уехала

– Пахо с ней был?

– И Пахо, и Ампара были с нею. Вот только никто не знает, куда они исчезли, дон Хуан. Какая жалость! Пресвятая Дева! Помоги найти их нашему сеньору! – хозяйка перекрестилась, воздев глаза к небу.

Хуан был сильно обескуражен, взволнован и растерян. Вдруг он вспомнил, о чём просил, уезжая. Посмотрел на хозяйку, спросил неожиданно для неё:

– Вы не дадите мне лопату, сеньора?

– Лопату? – не поняла хозяйка. – Зачем она вам, сеньор?

– Хочу узнать, куда подевалась сеньорита. Прошу вас!

– Да, да! Сейчас принесу! Да вы и сами можете найти её в конюшне.

Хуан поторопился в конюшню. Потом в сад, осмотрелся, узнал то дерево и с остервенением принялся копать, соблюдая осторожность.

Он не успел вспотеть как следует, как лопата тихо звякнула обо что-то твёрдое. Хуан отбросил лопату и присел на колени. Руками разгребал землю.

Появился небольшой сосуд из глины, облитый воском. Он разбил его. Внутри лежал рулончик пожелтевшей бумаги, перевязанный ленточкой.

Осторожно развернул и узнал строчки Миры.

«Мой любимый Хуанито! Мы уезжаем! Сеньора задумала что-то плохое. Я испугалась, и мы едем в Аресибо. Ищи нас там! Я очень боюсь за тебя, мой Хуанито! Никому не говори, где мы! Я жду тебя!»

Подписи не было.

Хуан осторожно свернул записку, написанную неуверенными буквами, спрятал в карман и поднялся в задумчивости. Заровнял землю и вернулся в дом.

– Вам удалось узнать что-нибудь, сеньор? – встретила его хозяйка.

– Удалось, но я вынужден молчать об этом. Так пожелала Мира, сеньора. Я приношу вам мои извинения, сеньора

Хозяйка немного обиделась, но всё же предложила:

– Вы останетесь переночевать у меня? Одна комнатка свободная.

– Спасибо, сеньора! С удовольствием. Буду рад снова попробовать вашу отменную кухню.

Две недели спустя Хуан въезжал в живописный городок Аресибо. Предстояла большая работа. Даже в маленьком городке с тремя сотнями хижин и домов найти человека не так-то легко.

Он нанял коляску, запряжённую мулом, и поехал не в центральные богатые улицы городка, а ближе к окраинам, полагая, что на большее у Миры денег быть не может.

Он неторопливо проезжал улицы, расспрашивал людей и ехал дальше. Потом его заменил кучер. К концу дня он так ничего и не нашёл.

– Поехали на постоялый двор. Ты утром меня опять захватишь, – сказал кучеру и тот довольно кивнул головой.

Второй день принёс успех очень скоро. Один мужчина, услышав имя и приметы девочки и негра, улыбнулся и спросил, поклонившись:

– Вы её дядя, полагаю? Конечно, я её знаю, сеньор. Езжайте чуть дальше и повернёте направо. Там на небольшом холме будут ряд домиков. В одном из них, ближе к окраине, и живёт ваша племянница.

Хуан поблагодарил сеньора, удивился такому родству, но вида не подал. Посчитал, что так здесь Мира оповестила соседей. И он улыбнулся, предчувствуя, что произойдёт через десять минут.

За поворотом он точно увидел ряд домиков на пологом холмике и хотел угадать нужный, но отказался от этой затеи.

Они нагнали девушку, не спеша идущую к тем домам. Она была светловолоса, стройна и как-то по-мужски твёрдо шагала босыми ногами по дороге. По платью можно было судить о ней, как о немного бедной, но вполне самостоятельной и независимой.

– Сеньорита не подскажет мне, где дом сеньориты Миры? – наклонился Хуан к девушке.

Та вскинула голубые глаза, и они тут же расширились от удивления и волнения, а губы проговорили негромко:

– Вы дон Хуан, наверное?

– Откуда вы знаете, сеньорита?

– Я живу с Мирой! Она все уши прожужжала мне о вас. Я сразу вас признала! Значит, вы приехали наконец! А я не верила. А Мира всё ругала меня за это. Но пошли быстрее, обрадуем девчонку!

– Садись к нам, – подвинулся Хуан, и девушка проворно вскочила в коляску.

– Как там Мира?

– Что спрашивать? Сейчас сами увидите. Она как раз готовит обед, а я в лавку ходила за покупками, – и девушка показала сумку с кульками и мешочками.

Кучер, видя завершение поездки, хлестнул мула, и коляска покатила быстрее.

– Мира! Мира! – вдруг завопила девушка и соскочила на ходу у калитки. – Выйди! Погляди, кого я тебе привезла! Поторопись!

Хуан в волнении сошёл на землю и направился к калитке. Мира увидела его, оторопело остановилась, но тут же бросилась навстречу.

– Хуанито! Ты вернулся! – больше она ничего не сказала. Слёзы брызнули, задушив все слова.

Они стояли прямо на улице, обнимали друг друга, а Хуан нежно целовал её макушку, чувствуя огромную радость от встречи. И облегчение.

Они не замечали, как собрались соседи, с любопытством глядя на встречу родных людей.

– Ну что вы, в дом не можете войти? – вмешалась светловолосая девушка и потащила их к калитке. – Хватит обниматься! Заходите, а я побегу Паха позову с огорода.

– Мира, дорогая! Пошли в дом. Нет, погоди! Я рассчитаюсь с кучером.

Они сидели на дворе под деревом, куда прибежал Пахо в засаленной рубахе.

– Сеньор! Дон Хуан! Вы вернулись! Слава Всевышнему! Господь услышал наши молитвы и мольбы! Слов не нахожу, сеньор, как я рад!

– Ладно тебе, старый друг! Иди умойся и присоединяйся к нам.

Хуан с удовольствием поглядывал на Миру. Прикинул время. Подумал с некоторым смущением; «Какая она красивая стала! Настоящая сеньорита! Сколько же ей теперь лет? Ага, четырнадцать уже было! Как долго я отсутствовал!»

– Мира, иди сюда, милая! – позвал Хуан девочку. – Ты почему такой красивой стала? Юнцы, наверное, проходу тебе не дают?

– Хуанито, перестань говорить глупости! Я ни с кем не знакома. Было однажды, но быстро закончилось. – Она погрустнела и поведала о налёте бандитов на их дом. О смерти Ампары и горе Пахо.

– И это из-за ограбления тебя перестали принимать в домах?

– Скорей всего, Хуанито. Мне было так обидно.

– Не горюй! Скоро всё изменится. Скоро приглашения посыпятся, как из рога изобилия! Я тебе обещаю!

– Как же ты это устроишь?

– Даже очень просто, моя девочка! Только дай срок. И позволь тебе подарок вручить. Из самой Индии хранил. Всё боялся утратить. Но сохранил.

Хуан долго рылся в одежде, извлёк украшения и чёрную жемчужину.

– Нравится? – спросил он, наблюдая, как загорелись глаза Миры.

– Ещё бы, Хуанито! Но это невероятно дорого! Где ты их взял такие?

– Это тебе один сеньор подарил. Знал, что ты есть. А жемчужину одна сеньора на прощание подарила. Тебе подарила, знала, что ты у меня единственная, Мира! Надень, покрасуйся.

Мира сразу потускнела. Перестала улыбаться, потом спросила, опустив глаза и нахмурившись:

– Это твоя... женщина, Хуан? – кивнула на жемчужину, которую положила на стол, словно скорпиона или другую ядовитую тварь.

– Об этом потом, дорогая моя. Я вернулся – и это самое главное. Всё другое уже не имеет значения. И не переживай. Она хотела, чтобы ты была красива и нежна. Именно нежна, Мира. Знала бы она, какая ты теперь стала. Настоящая красавица. Бабка Корнелия всегда говорила, что твоя мать слыла очень красивой женщиной. Ты, думаю, перещеголяла её. Улыбнись, глупышка! Не надувай так свои, вкусные, сладкие губки!

– А ты откуда знаешь, какие у меня губы? – озорно блеснула глазами Мира.

– Гм! По виду видно. Они такие красивые, аппетитные, что так и хочется их поцеловать. Верно говорю!

Она подкинула голову, потянулась к нему и проговорила тихо:

– Тогда попробуй их вкус, Хуанито!

– Не дури, Мира! Перестань! Я это просто так говорил, а не ради поцелуя!

Она надула губы ещё сильнее.

– Ты всегда так, Хуан! – отвернулась и убежала в дом.

– Что это с нею? – оглядел он Пахо и девушку с голубыми глазами и светлыми волосами.

– Просто она вас любит, сеньор, – ответила девушка и посмотрела на Хуана очень многозначительно.

– И я её люблю! Но не для поцелуя в губы! Это совсем другое. Кстати, я забыл, как вас зовут, сеньорита?

– Томаса я, сеньор! Уже говорила!

– Прошу простить меня. Забыл в этой суматохе. Откуда ты тут?

Девушка пожала плечами. Потом посмотрела на Пахо и тот ответил:

– Нашёл на пляже, когда мы с сеньоритой были там. Сеньорита и приютила её. Она бродяжка, дон Хуан. Уже раз убегала, но вернулась. Противная девчонка, должен вам заметить, сеньор.

– Сам ты противный! Вечно наговариваешь на меня! Сеньор подумает и вправду, что я такая уж плохая! Шёл бы ты в свой огород, Пахо!

Хуан улыбался, видя, как сдерживается негр, чтобы не вспылить и не наговорить разных грубостей. Он уже заметил интерес к себе этой Томасы. Сам поглядывал на неё, отметил её непохожесть на испанку, хотя речь её была без малейшего акцента.

– Тебе, наверное, не сидится на одном месте? – спросил он.

Томаса улыбнулась, и Хуан подумал, что у неё отличные зубы при тонких губах без примеси тёмной кожи негра. И волосы никак не подходили под испанские. Длинные, прямые и очень светлые. И ростом она была высокая, не ниже Хуана, а, возможно, и выше. Мира была немного ниже.

– Привычка, сеньор. Всю жизнь скиталась по разным... – она замялась, но храбро закончила: – По разным трущобам и ночлежкам.

– У тебя уже есть возлюбленный?

– Я никого не люблю! Они мне все противные, козлы вонючие!

– Значит, ты не такая плохая, как считает Пахо, – усмехнулся с хитринкой в глазах Хуан. – Есть в тебе нечто, что выделяет среди твоего сброда.

В глазах Томасы промелькнул интерес. Она слегка задумалась и тут же с живостью спросила:

– Вы считаете, что я смогу подняться выше, дон Хуан?

– Если откажешься от своих привычек, и используешь благоприятный момент. Он может и не появиться, но в случае его появления ты не должна упустить своего шанса.

– Что-то говорите вы путанно, сеньор! Попроще бы, если можно.

– А ты привыкай, Томаса. Тебе это может пригодиться. А то ты говоришь, словно нищая бродяга. Даже мне это сильно заметно.

– А кто меня учил? Эти самые бродяги и трущобы: Будь они прокляты!

– Попробуй последить за своей речью. Я уже это прошёл и осталось совсем немного. Тоже влияние нищей толпы и прочего... – он не стал уточнять.

– Думаете, я смогу, сеньор?

– Всё завидит от желания, Томаса. Без этого ничего не получится. Я тоже не мог научиться читать, пока не взялся за ум. Оказалось, что не так уж и трудно. Зато теперь кое-как, но справляюсь с бумагой. Всё легче будет.

– Мира-то приревновала вас, сеньор, – улыбнулась Томаса, меняя направление беседы. – Остерегитесь, дон Хуан!

– Пусть не дурит. Мала ещё думать об этом.

– Ничего не мала! Вполне взрослая сеньорита! В городе мужчины только на неё и смотрят, когда попадаем в город. А что дальше будет? – Томаса хитро и многозначительно улыбнулась. Её голубые глаза удивительно мило прищурились, и Хуан должен был признать, что эта девчонка создаст большую конкуренцию Эсмеральде в скором будущем.

Эта мысль развеселила Хуана. Стало приятно ощущать себя в центре внимания таких симпатичных девушек, как эти совершенно разные и внешне, и внутренне, что замечалось не сразу.

Отдыхал Хуан всего день. И потом стал обдумывать, что Мира позволит продать из украшений, что он привёз. Девочка тут же заявила, что он может продать всё, что ему угодно.

– Тебе ведь нужны деньги, Хуан. Что можно без денег сделать здесь? Лучше всего эти два перстня и... – она помолчала, добавив: – и эту жемчужину.

– Тут я с тобой не согласен, Мира, моя милая! Это подарок мне дали для передачи в твои руки. От женщины, очень мне дорогой. С нею я прожил мало времени, но это было время настоящего счастья. Я не могу этого сделать, Мира! – Хуан строго глянул на девочку, долго испытывающе смотрел, пока та не отвела глаза, опустив голову.

– Мира, ты не должна так реагировать на это. Пойми, что я вольный казак, и могу поступать, как захочу. Разве моя связь с той женщиной преступна? Или я нарушил какие-то свои обязательства веред тобой? Обещал вернуться и позаботиться о тебе. Это я обещал твоей бабушке. И выполнил всё. И ещё предстоит многое сделать. Денег-то у нас нет, их надо раздобыть в Понсе. Не такое это простое дело, моя милая Мира!

Мира все же отказалась принять жемчужину. Хуан не стал настаивать, спрятал её и пошёл в город искать покупателя на перстни. Много он за них не взял, но месяц отличной жизни был обеспечен со всеми расходами на предполагаемый отъезд в Понсе.

– Пахо, пошли на рынок покупать коляску, – предложил Хуан и прибавил: – Мулы у нас есть. Мы должны иметь приличную коляску или лёгкую полукарету с верхом.

– Правильно, что вы так решили, хозяин! Нужно показать, что вы не простой обыватель, а уважаемый человек.

Хуан улыбнулся, слушая эти слова бывшего раба.

– Пахо, помнится, мы договаривались, что ты не будешь навивать меня хозяином. Или ты не так понял тогда?

Негр неопределённо пожал плечами. А Хуан ещё добавил:

– Ты свободный человек и должен получать плату за работу. Потому я для тебя не хозяин, а товарищ, друг. Ведь сколько мы с тобой пережили вместе!

– Простите, я уже отвык от тех далёких лет. Как-то неудобно с вами так.

– Договорились, что больше мы не будем возвращаться к этому разговору. Пошли со мной. Ты опытней меня в этом дела.

Дома Хуан заявил Мире:

– Завтра мы все отправимся в город на новой коляске. Пусть посмотрят, что за дядька у тебя, моя красавица. Да и мне пора познакомиться с городом поближе. Проще говоря – с его людьми. Поэтому прошу нацепить свои украшения и дать немного Томасе. Много не цепляй, но все же что-то новое необходимо надеть.

– У меня платья нет, Хуанито. Как быть с этим?

– С платьем можно повременить. Завтра же купишь материал и закажешь у лучшей портнихи себе пару платьев. И смотри не скупись.

– А мне, сеньор, вы не соблаговолите предложить что-нибудь подобное? – с немного покрасневшими щеками спросила Томаса.

– А ты не подумала, что можешь меня разорить? – Хуан строго глянул на девушку, потом смягчил взгляд. – Хорошо, Томаса. И тебе перепадёт немного. Но прошу не воображать, что ты тут можешь что-то требовать.

Томаса опустила глаза, присела с поклоном, и Хуан улыбнулся, поняв, что эта девушка уже приняла к сведению его советы.

Пахо важно восседал на козлах. Сзади сидели остальные жители домика. У соседей было чем чесать языки. Все они стояли у своих калиток и глазели на коляску с пассажирами. Мира робела, смущалась и скромно махала рукой, проезжая мимо.

В центре города их тоже приметили. Один молодой сеньор даже приветствовал коляску галантным поклоном, сняв шляпу и улыбнувшись Мире.

– Видела? – наклонился Хуан к девушке. – И это только начало. А может, это молодой кабальеро Томасе отвесил поклон, а?

Девушки посмотрели друг на друга, покраснели чуточку, и отвернулись, смотря на лавки. А Хуан про себя подумал, что это может быть началом вражды и соперничества.

Полдня были потрачены на хождения по лавкам. Вернулись домой нагруженные покупками. Усталые и счастливые, девушки болтали без умолку, обсуждая фасоны платьев и как это будет сидеть на них.

Хуан наблюдал за ними, усмехался и думал про себя: «Как важно всё это для женщин! Чудные они создания! Сколько теперь будет у них забот и волнений! Пусть себе тешатся!»

Уже через неделю Хуан был знаком с некоторыми сеньорами, и знакомства с каждым днём расширялись.

Мира же никуда не выходила. Она ждала нового платья и томилась в ожидании чего-то значительного, волнительного и захватывающе интересного.

Хуан уже подумывал о поездке в Понсе. Деньги подходили к концу. Единственное, что его удерживало – это страх оставлять девушек одних. Пахо он собирался взять с собой.

Пришлось долго думать, решать. И всё же Хуан понял, что ехать нужно одному. Дел в городе будет много, держать при себе Пахо нет надобности. Здесь он будет нужней.

– Мира, – строго глядя на девушку, сказал Хуан однажды вечером. – Я должен ехать в Понсе. Ты знаешь зачем.

– Ты опять уезжаешь от меня, Хуанито? Мне будет страшно. Я хочу поехать с тобой. Не оставляй меня одну!

– Я и сам не хотел бы этого, но сама должна понимать, что с тобой у меня будут связаны руки. К тому же дорога слишком трудна. Пятьдесят миль не очень близкий путь.

– Должна же быть дорога, – не уступала Мира. – Я не кисейная барышня и с лёгкостью выдержу любую дорогу. Тем более, с тобой, Хуанито. – Мира ласково прижалась к его плечу, заглянув в глаза. – Могу и верхом. Это даже быстрей будет. Вряд ли дорога там хорошая для коляски.

– Пока ничего не могу обещать, моя девочка. Надо бы ещё дорогу разведать, порасспрашивать, проверить. Хватит об этом. Потом ещё вернёмся к этому разговору. Я подумаю.

Хуан решил ехать верхом. Для охраны нанял одного метиса, получив на него отличный отзыв одного из знакомых. Неожиданно пришла мысль проверить его путём сна, где ни один не смог бы утаить ничего важного.

Метиса звали Сиро. Ему было лет под сорок, и он отлично владел холодным оружием. Во дворе Хуан каждый день упражнялся с ним в фехтовании и должен был признать, что противник он серьёзный. Метис был коренаст, жилист и очень силен. Хуан проверял его и на силу, и на быстроту. И тот спросил с усмешкой;

– Вы, сеньор, так ведёте себя, словно готовитесь к войне.

– Знаешь, Сиро, здесь это никак не помешает. Меня уже однажды хотели ограбить с одним сеньором. Едва удалось отбиться. А мы поедем через весь остров. Дорога глухая и там может произойти всё, что угодно. Ты из пистолета стреляешь?

– Тут у меня дела плохи, дон Хуан. Стрелял всего раза два, и похвастать ничем не могу.

– Надо научиться. Мы не завтра едем. Я куплю тебе пистолет. В седле ты держишься хорошо. Это важно. С нами поедет сеньорита.

– Не нравится мне это, сеньор. К чему вам девчонка?

– Нужно небольшое наследство оформить на неё. Родственник оставил небольшой участок земли. Не пропадать же добру. Когда-то он может стоить хороших денег. Земля всегда в цене.

Хуан купил два пистолета, причём один малый для Миры. И в саду загремели выстрелы. Хуан учил своих будущих спутников.

– Пахо, ты остаёшься на хозяйстве. Мы постараемся долго не задерживаться. Недели через две, не позже, вернёмся.

Три всадника скакали размашистой рысью по дороге к горам прямо на юг. Дорога скоро ушла в холмы, потом начались горы. Дорога превратилась в тропу, местами довольно узкую и опасную.

– Мира, держись теперь! – покрикивал Хуан в страхе за неё. – Я не хотел брать тебя. Не торопи мула.

– Не беспокойся, Хуан. Я ничуть не жалею, что поехала.

– Посмотрю я, как ты будешь говорить вечером. Хорошо, коль заночуем в какой-нибудь хижине, а то прямо на горе можем.

– Я ничего не боюсь с тобой! И ты за меня не переживай.

Хуан не стал настаивать. Он внимательно посматривал по сторонам. Мысли вернулись к предпоследнему дню, вернее вечеру. Тогда он вроде шутки ради усыпил Томасу и Сиро. Он с Мирой пытались выведать у спящих их тайны.

Сиро ничего плохого не задумывал, только признался, что надеется подзаработать у Хуана. Зато Томаса призналась, что мечтает соблазнить Хуана, вынудив того если не жениться, то обеспечить её на всю жизнь. И ещё заявила, что завидует Мире, готова причинить ей много гадостей, но не знает, как это устроить. И боится проиграть всё.

Теперь Хуан жалел, что позволил Мире быть свидетельницей гнусных мыслей её подруги. Но тут уж ничего нельзя было изменить. Мира уже несколько дней находилась под впечатлением того вечера. Говорить об этом она не хотела, и Хуан легко понимал её.

Он уже понял, что долгая жизнь девочки без опеки и заботы дала ей возможность стать самостоятельной и все дела решать без посторонней помощи. Ещё понимал Хуан, что Мира что-то обдумывает, что-то решает и никак не может ни на что решиться.

И лишь приехав в Понсе, Мира призналась Хуану:

– Я не могу вот так просто выгнать Томасу, Хуан. Что-то мне не позволяет это сделать. Полагаю, что я смогу её предупредить и оградить от неприятности себя.

– Что ты можешь, Мира, моя дорогая девочка?

Она оглянулась на Сиро, занятого мулами, и тихо проговорила, смотря в нахмуренные глаза Хуана:

– Ты ведь заметив, я почти всю дорогу молчала. Я думала и прислушивалась к себе. Бабушка многому меня научила и перед смертью сказала, что у меня сила большая, даже больше, чем у неё.

– Ты хочешь сказать, что ты... – Хуан не нашёлся произнести страшное, жуткое слово и Мира закончила за него:

– Ты прав, Хуанито! Я ведьма! Это я поняла за те дни, что ты ехал сюда.

– И что ж теперь. Мира?

– Уверена, что я узнаю всё, что задумает мой недруг! Это мне открылось вчера поздним вечером. Мы тогда ночевали в хижине, и я долго не могла заснуть. Всё обдумывала происшедшее.

– И поняла, что сможешь постичь премудрость бабушки Корнелии?

– Да! Теперь только всё это необходимо развить и укрепить. И я это сделаю, Хуанито! Ощущаю в себе определённую силу.

– Мне не по себе от твоих признаний, девочка!

– Ты не переживай, Хуанито! Ты мой лучший друг и покровитель. Я и тебе смогу помочь со временем.

– В чём помочь? Разве мне нужна помощь?

– Помощь всем нужна. Просто мы ещё не знаем в чём и когда. А я буду знать! И помогу.

Хуана сильно беспокоило поведение Миры. Он заметил, что глаза её часто были очень странными и выражение их необъяснимы. Показалось, что именно в это время на неё снисходило какое-то озарение. Или что-то похожее.

Но с этого дня Мира опять стала весела, много говорила и нисколько не жаловалась на столь трудный переход, словно всегда испытывала подобное в своей короткой жизни.

Отдохнули всего день.

– Пора заняться делами, Мира, – молвил Хуан за завтраком. – Мы должны оформить твоё наследство. Тот участок земли, где жил Кумбо. Ты его помнишь?

– Конечно! Он так баловал меня, когда я жила у него. Бабушка никогда ничего не говорила мне о нём. Почему, Хуанито? Ты знаешь что-нибудь про это? Мне кажется, что вокруг меня много тайны и мне хотелось бы узнать об этом побольше. Ведь ты знаешь многое.

– Немного попозже, Мира. Что-то мне несподручно сейчас это тебе говорить. Потом я тебе всё поведаю, моя девочка.

Мира пристально посмотрела на Хуана, и тот поёжился под её взглядом.

Два дня ушло на оформление наследства. Хуана вспомнили в канцелярии коррехидора. Это немного помогло, и вот Эсмеральда Фонтес владелица небольшого участка земли, куда они и отправились немедленно.

Всё, что было построено негром Кумбо, пришло в негодность и предстало кучами гниющих остатков, где властвовали муравьи, термиты и прочий народец.

Мира с грустью взирала на свой участок, вспоминала дни, проведённые здесь под неусыпным присмотром любезного негра.

Хуан приготовил инструмент, отослал Сиро в порт найти некоего Кристобаля и узнать, есть ли возможность вернуться домой морем.

– Постарайся долго не задерживаться, Сиро, – просил Хуан. – Мы будем в городе. Найдёшь нас в постоялом дворе. Скажешь тому Кристобалю, от кого ты.

Сиро уехал в порт, а Хуан с Мирой пошли искать место клада.

– С какого начнём, моя красавица? – усмехнулся Хуан с некоторым волнением, и бросил испытующий взгляд на Миру.

– Я хотела бы с моего, Хуан, – серьёзно ответила она. – Хорошо бы отложить это на сумерки. Боюсь я светлого дня.

– Согласен, – тут же отозвался Хуан, поняв, что Мира просто так не станет предлагать в таком важном деле. – Пойдём прогуляемся, и ты укажешь мне место. Посмотрим, помнишь ли ты его.

Они неторопливо прошлись по участку, вспоминая прошлые посещения и людей, бывших тут с ними. Грустно вспоминать, грустно и тоскливо.

– Гляди внимательно, Мира, – предупредил Хуан. – Ну?

Девушка оглядывала место. Волнение проступало на лице. Потом посмотрела на Хуана беспомощным взглядом, прошептала:

– Я растеряна, Хуан! Не могу приметить место! Что со мной?

– Не удивительно! Я тоже с трудом обнаружил это место, и то только по метке. Она же с трудом просматривается в ползучих растениях. Что бы ты делала одна? Хоть и с Пахо.

– Видимо, я не придала тогда особого значения этому месту. Глупая и молодая была.

– Ой! Мира! Что с тобой сталось! – Хуан посмотрел на девушку испуганными глазами. – Ты стала древней старухой!

– Что! Что ты такое говоришь? – В голосе Миры звучали страх и недоумение.

– Так это ты говоришь столь странно, что похожа на старуху, умудрённую опытом жизни прожитых лет. Ха! Мира, оставайся ребёнком как можно дольше! Это ведь так здорово – быть ребёнком хоть сколько лет!

– Хуан! Ты меня так напугал! Больше так не делай! Фу! Даже пот прошиб!

Хуан обнял девушку за плечи и чмокнул в макушку наклонённой головы.

– Мы, кажется, одного с тобой роста. Через несколько лет будешь ещё выше.

– Это меня нисколечки не радует. Мне не нравятся высокие женщины.

– А мужчины? – задал Хуан провокационный вопрос и хитро глянул ей в глаза, приподняв подбородок.

– Я об этом не думала! И отпусти меня! Жарко!

– Идём к ручью и обмоемся. Я посторожу, чтобы никто не помешал тебе.

Она молнией бросила взгляд на него, тут же отвернулась, не произнеся ни слова, словно замкнулась в себе.

– Ты чего молчишь? Если не хочешь, то я один пойду. А ты посидишь на берегу. Ну что?

Мира молча кивнула, и они направились в чащу, где протекал ручей. Здесь он был не шире двух футов, и прозрачная вода могла доходить лишь до колен.

– Сиди здесь и не подглядывай, – улыбнулся Хуан и исчез в зелёных кущах.

Мира слышала, как Хуан фыркал, плескался и блаженно гоготал. Она всё отчётливей слышала внутри себя зов любопытной лисы. Наконец преодолев смущение, она тихонечко прокралась ближе, раздвинула ветки и увидела белое тело Хуана. Оно показалось ей мускулистым, но довольно худым.

Одежда лежала рядом с берегом. Когда Хуан выходил на берег, осторожно ступая по влажной земле, Мира так покраснела, что кровь готова была брызнуть из всех пор тела. Оно задрожало от нахлынувшего возбуждения, причину которого она пока не осознала.

Хуан попрыгал, стряхивая с себя капли воды, потянулся руками и неторопливо начал натягивать штаны.

Мира с пылающим лицом поспешила на место. Села, вскочила, поняв, что сбросить с лица следы пережитого ей не удастся. Поспешила подальше отойти, спеша успокоить бешено трепыхающееся сердце. Вихрь смутных мыслей, чувств захлестнул её юную голову.

Вспомнила, что и раньше видела мальчишек голыми, но то были несмышлёныши, а это зрелый мужчина, и он возмутил её рассудок. Она была оглушена, подавлена и смущена до крайности.

– Мира! Я уже готов! Иди искупнись, девочка! Просто восхитительно!

Мира резко оглянулась. Почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Остро захотелось, чтобы и Хуан увидел её обнажённой. И она ответила вдруг изменившимся голосом:

– Ты меня уговорил! Я, пожалуй, искупаюсь. Только не вздумай подглядывать!

Хуан усмехнулся, ответив игриво:

– Ты, наверное, считаешь себя уродливой? Не беспокойся. Я не нарушу твоего уединения. Иди смело!

Настроение тут же испортилось, и купаться расхотелось. Но отказаться не посмела и удалилась, шурша кустами.

Она обернулась в сторону Хуана, словно надеясь, что он изменит решение.

Она разделась, долго не входила в ручей, оглядывая смуглое тело, раздумывая, что это было, что так взволновало её, заставило пережить столько непонятных чувств и ощущений. Ответа на все эти вопросы она не нашла. Вспомнила Томасу и пообещала себе расспросить её.

Свежая и раскрасневшаяся от так и не прошедшего смущения, Мира теперь боялась взглянуть на Хуана. Что-то изменилось в ней. Она уже не чувствовала того, что так сближала её с ним. Стало так грустно, что слёзы навернулись на глаза, словно исчезло одно из самых любимых развлечений.

Хуан встретил Миру вопросительным взглядом и удивился ещё больше, когда та отвернулась в сильном смущении и ещё чего, что Хуану было не понять.

– Какая-то ты странная, Мира. Что случилось, девочка?

– Ничего не случилось! С чего ты взял? А ты оказался прав, что заставил меня искупаться! Так хорошо теперь! И вечер близится, жара спала немного.

Они ещё немного погуляли. Мира молчала, а Хуан, недоумевая, не стал приставать, понимая, что Мира не в настроении. Его больше занимал вопрос, как доставить ценности, не подвергая их опасности?

– Знаешь, что? Я решил, что много брать мы не будем. Потом снова приедем. Опасно везти такое сокровище, Мира!

Она коротко посмотрела на Хуана, отвернулась, молча кивнула. А Хуан продолжил развивать свою мысль:

– Я послал Сиро посмотреть, как можно вернуться морем. Как ты думаешь?

– Разве я могу судить об этом? Я ничего не понимаю в таких делах. Может, создать караван с грузами, которые можно с прибылью продать в городе? Людей будет больше и опасности меньше.

– Это дело, – согласился Хуан. – Надо прикинуть, что можно везти. К сожалению, я ещё не понял всего этого. Хотя можно и здесь получить нужные сведения. Например, закупить вино. Оно у нас довольно дорого стоит и можно заработать на новый дом. Завтра приценюсь на рынке.

Сиро вернулся ни с чем.

– Что, не нашёл Кристобаля? – спросил Хуан.

– Нашёл, сеньор. Только на кладбище. Полгода назад похоронили.

– А судно можно нанять до нашего города?