Текст книги "Любитель историй (СИ)"

Автор книги: Константин Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

напорешься на дилетантский выпад.

– Довольно точно, – Лиджебай согласился и с этим

высказыванием. Но окончательной оценки не последовало.

Рик набрал в грудь побольше воздуха, и в этот самый

момент понял, что говорить-то нечего. Достаточно

подробно и емко описав посетителя, он выдохся. Хотя, судя

по словам мистера Лиджебая, про бродягу-моряка можно

было поведать еще очень много.

– А что ты скажешь о его характере? – разлетелась по

кабинету довольно призрачная подсказка.

Губы Рика сжались в одну тонкую нить, а глаза

сощурившись, уперлись в потолок. Минуту он стоял

неподвижно, как две капли воды напоминая мистеру

Лиджебаю самого себя пятнадцати лет отроду.

Воображение юноши без труда нарисовало образ

недавнего гостя, его повадки и особенности. Через секунду

Рик продолжил:

– Достаточно подвижный, даже я сказал бы – излишне

подвижный. Он склонен сначала делать и лишь потом,

думать о последствиях своих поступков. К тому же

причиной тому скверный, взрывной характер, не раз

причинявший ему неприятности. Необучен писать, но

достаточно ловко умеет обходиться с оружием и легко

воспринимает новые науки. И еще…

– Что еще? – усыпленный словами сына, внезапно

встрепенулся мистер Лиджебай.

– Он легко управляем. Прямо как марионетка в руках

мистера Бутни, шарманщика с улицы Слез. Возможно, даже

слишком управляем, словно…

Удар кулака по столу заставил Джейсона-младшего

замолчать.

– Больше ни слова. Ни звука!

– Я только хотел.

– Нет. Я ничего не желаю слышать!

Отец выставил сына за границу собственных владений без

всяких объяснений. Взорвавшись, словно бочка с порохом,

он едва сдерживал свою ярость. Единственное, что Рик

успел заметить сквозь щель закрывающейся двери:

открытую книгу в кожаном переплете с красной нитью в

тиснение, а первые строки напоминали узор чернильной

паутины. И как всегда на столе царил идеальный порядок.

Почему Рика настигло именно это воспоминание? – он не

знал. Но хотел верить, что оно неслучайно.

День пятый: в который Рик попадает на кладбище

забытых кораблей, а бывший юнга начинает рассказ.

Проливной дождь обрушился на Прентвиль самым

настоящим ушатом нечистот. Ранняя весна, так и не успев

начаться, преподнесла городу очередной сюрприз, щелкнув

по носу тем, кто решил, что стужа окончательно отдала

бразды правления теплому сезону.

Кутаясь в плащи, Рик и его приятель Оливер,

обмолвились лишь парой слов. Убедившись, что с

носителем черной метки все в порядке, его верный товарищ

указал на башенные часы. Время стремительно бежало

вперед и им стоило поторапливаться, если они хотели

успеть на встречу со Скитальцем.

Миновав пару безлюдных кварталов, они вышли к

старому, полуразрушенному причалу. Широкие подъездные

дороги, которые вели к берегу давно поросли травой, и

казалось, что здешние места превратились в безжизненую

пустошь. Но это было лишь видимое запустенье. Бывший

порт Сенджи и после разрухи продолжал жить своей

собственной жизнью. Ныне, здесь, на затворках города,

приютились корабельные останки тысячи некогда великих

морских исполинов. Свалку незамедлительно окрестили

Забытым кладбищем или Корабельным погостом. Позже

стали поговаривать, что среди истлевших каравелл и

галеонов по ночам возникают огни костров. И у горожан

поползли слухи о призраках, которые так и не сумели

обрести покой и до сих пор маются в прогнивших трюмах.

Через пару лет Прентвиль отгородился от корабельного

кладбища высокой насыпью и про таинственные стоны и

пылающие огнем палубы все позабыли. А вскоре, горожане

и вовсе решили сжечь морской некрополь дотла. Но

задумке не суждено было осуществиться.

В тот день побережье заволокли тучи, а когда

двухнедельный дождь прекратился, идея расправы уплыла

вместе с грязевыми потоками. Город очистился, вздохнул

по новому, а кладбищу дали возможность и дальше

нежиться под потоками яркого солнца, и поскрипывать

прогнившими досками по ночам.

При иных обстоятельствах Рик никогда бы не осмелился

забрести в пропитанную гнилью и тухлой водой часть

побережья. И хотя он с недоверием относился к

бесчисленным историям о не упокоенных матросах, но при

каждом упоминании о светящихся остовах кораблей и

странных звуках доносившихся из пустых трюмов, юноша

ощущал волнительный холодок, а сердце отзывалось

тревожным набатом.

Перебирая в голове бесчисленные правила отца, Рик с

удивлением обнаружил, что тот никогда не запрещал ему

бывать близ порта Сенджи, тем более за границей Мрачного

Фила. Сторожевой корабль, с почти человеческим именем,

полеживая на правом боку, словно кит упирался своим

корабельным носом в песочную стену, явно протестуя

против жестокой человеческой воли. Здесь начиналась

граница трагических морских воспоминаний, у которых не

было и не могло быть счастливого конца.

Остановившись у насыпи, Оливер поправил ворот плаща и

с опаской покосился на Рика.

– Ты уверен, что хочешь переступить границу, – взгляд

указал на острые шпили кораблей, которые почти касались

тяжелых грозовых туч.

– А у меня есть выбор? – Рик вытащил из-под плаща

перебинтованную руку и продемонстрировал ее другу.

Весь день шрам не давал о себе знать, а теперь, будто

назло, откликнулся острой пульсацией. Вышагивая по

узким улочкам под покрывалом проливного дождя, Рик

абсолютно забыл о своей проклятой метке, – но как только

слегка почерневший платок опять возник перед его взором,

страх и обреченность нахлынули с новой силой.

– Я считаю, мы зря тратим время, – начиная дрожать,

Оливер с тоской посмотрел на размытые стены городских

домов.

– Если у меня будет хотя бы призрачный шанс избавиться

от этой метки, я его не упущу.

Твердым шагом Рик прошел вдоль Мрачного Фила и

остановился у двух рыбацких лодок, своим унылым видом

напоминавших ужасные костяные огрызки. Протянув руку,

он коснулся трухлявого дерева. Мерзкое ощущеие пронзило

все тело. Стараясь справиться с волнением, Рик сделал еще

один шаг вперед и почувствовал, как что-то щелкнуло под

каблуком.

Голос Оливера не успел предотвратить неизбежного

падения:

– Остой…рожно!

Сквозь пелену дождя Рик смог разобрать только пару фраз,

но внутреннее чутье заставило-таки его приклониться и

отпрыгнуть в сторону. Мрачный Фил накренился и стал

медленно накрывать юношу своим мощным бортом. С

треском и грохотом мачты разлетелись вдребезги, словно

хлипкие ветки. Нос корабля, вынырнув из песчаной

глубины, устремился ввысь.

Оливер смог выдавить из себя лишь отчаянный стон

ускользающей надежды. Только когда худощавая фигура

Рика возникла из-под завала, приятель запричитал,

восхваляя морских мучеников и самого морского дьявола.

– Я думал, это чудовище зацепило тебя! Мне почудилось,

будто тебя прихлопнуло как муху!

Ошарашено озираясь по сторонам, Рик никак не мог унять

нахлынувшую дрожь. На нем не было ни единой царапинки

и ощущение чудесного спасения не оставляло его ни на

минуту. Он не поскользнулся и не потерял почву под

ногами – само провидение заставило юношу избежать

кошмарной трагедии. И дело было тут еще в том…

Он не сам совершил первый шаг. Рика кто-то толкнул в

спину. Внезапно, грубо – но юноша вряд ли мог

обмануться.

– Ты как? – поинтересовался Оливер.

Дождь продолжал отчаянно хлестать по щекам.

– Думаю, в порядке.

И Джейсон-младший не лгал. Переступив через

собственный страх, и окончательно растоптав все

возможные и невозможные запреты, он чувствовал себя

великолепно.

– Последний раз предлагаю вернуться, – с опаской

поглядывая на деревянный частокол сломанных мачт,

предложил Свифт.

– Нет. – Не сбавляя шага, Рик уверенно направился вглубь

корабельного некрополя.

Трудно поверить, но всего за пару часов они с приятелем

поменялись местами, будто стрелки испорченого компаса.

Осторожный и нерешительный, сейчас Рик был

неудержимым первопроходцем, а Оливер – напротив,

потеряв былую браваду, стал бояться собственной тени.

Дождь уменьшился, но не стих. Крупные капли сменились

мелкой крошкой, будто небесный распорядитель

воспользовался другим ситом. Усилившись, ветер

взбудоражил море, заставив волны отчаянно кидаться на

острый мыс скалистого побережья.

Дотронувшись до трухлявой доски, Рик ощутил, как рука с

легкостью проникает внутрь некогда крепкого и

непотопляемого судна.

Однажды, когда мистер Лиджебай был в хорошем

настроении – что случалось с ним крайне редко, – он часами

мог рассказывать сыну о скорости и маневренности

кораблей Его Величества, каждый раз поражая своего

отрока осведомленностью в данном вопросе. Именно он,

одним звездным вечером поведал ему историю о славном

капитане Генри Эвристане, который после долгих

путешествий нашел конец света. Место, где морская вода

превращается в огромный водопад, стекающий с земли

прямо в бесконечность, заполненную белоснежными

ватными облаками.

Конец истории отец закончил банально, сообщив сыну, что

именно корабль Генри покоится в самом сердце забытого

кладбища. Рик не особо верил этому факту, полагая, что

родитель забавный выдумщик, и практически все его

рассказы не имеют под собой и толики правдивости.

– Говорят, здесь гниет добрая эскадра тех посудин, что

первыми отправились на поиски таинственных сокровищ, -

промежду прочим произнес Оливер.

– Подобных слухов больше чем скоб в этих сгнивших

мертвяках, – скептически заметил приятель.

– Думаешь, здесь приютились только торговые суда?

– Вряд ли мы здесь отыщем галеоны великих

путешественников…

– Чтобы ты не говорил, а мое мнение: в этих местах

слишком много необьяснимого.

– С каких это пор ты стал верить в ночные страшилки?

Неужели твой тонкий ум не устоял перед неоспаримыми

доказательствами? – Рик попытался улыбнуться, но быстро

осекся. Шутка не сыскала у приятеля должного одобрения.

Притянув высокий воротник, Оливер недовольно

фыркнул:

– Я никому раньше не рассказывал … но знаешь, однажды,

я действительно видел то, чего нельзя объяснить ни одной

наукой… Незнакомец, у которого не было лица…. И это не

шутка… Меня тогда обуял настоящий ужас… Поверь, это

очень неприятное ощущение, словно твои внутренности

сжимаются в один крохотный шар, готовый разорвать тебя

изнутри. Страх такой, что аж ноги сводит и дрожь по всему

телу.

– Расскажи? – опешив от услышаного, осторожно попросил

Рик.

– Не сейчас… не хочу вспоминать… – отмахнулся Оливер.

Всего несколько минут молчания и не рассказанная

история растворилась в ночной пустоте.

Возле старого торгового судна, в котором с трудом

угадывалось его славное прошлое, возникло и сразу исчезло

несколько мрачных фигур. Покачиваясь на ветру, лохмотья

флагов затрепетали, будто птицы. Но юноши этого не

заметили, только Рик отчетливо уловил сильный запах

серы.

– Жуткое зрелище. Представляешь, какое грандиозное

величие теперь превратилось в ненужный никому хлам, -

заметил Оливер.

– Так происходит со всеми кого коснулась длань времени, -

отрешенно ответил приятель.

Вдаль, за небольшой пологий холм, змеей уходила

широкая улица, где роль домов выполняли деревянные

титаны, некогда бороздившие просторы великих океанов.

– Мы здесь не одни, – внимательно прислушиваясь к

посторонним звукам, произнес Джейсон-младший.

– С чего ты взял? Что-то заметил? – Оливер затравлено стал

озираться по сторонам. И хотя вокруг зияли только черные

дыры корабельных пробоин, пугающие своей чернильной

пустотой, он все равно испуганно вгляделся во мрак,

пытаясь различить внутренности пузатых трюмов.

– Запах, – после недолгой паузы ответил Рик.

– Если ты об отсыревшем порохе… так это обычное дело, -

немного успокоившись, объяснил юный всезнайка.

В конце кавалькады лежащих на вечном приколе кораблей,

юноши уткнулись в настоящую металлическую гору. Целая

миля кованых цепей, сотни остроконечных якорей и куски

разбитых вдребезги пушек – ощетинившись острыми

гранями, они создавали образ огромного ежа.

Немного приободрившись, Оливер подхватил цепь и

ловко раскрутил ее на манер кнута.

– Как я тебе? По-моему, самый настоящий шкипер на

страже далеких границ.

– Прекрати. Мне кажется это не самая хорошая идея.

Беспокоить здешние вещи – кощунство…

Ты о чем? – не понял Оливер. – И вовсе здесь не страшно.

Я беру свои слова обратно. Кладбище вполне своеобразно,

и если бы ни эта дрянная погода, я бы с удовольствием

прогулялся по песчанным улочкам еще...

– Мы сюда ни за этим пришли, – напомнил ему обладатель

черной метки.

Оливер лишь хмыкнул:

– Мне кажется, этот бродячий ловкач тебя надул. Провел

вокруг пальца, не иначе.

– С чего ты решил?

– Да сюда даже портовые попрошайки и те не суются, а ты

говоришь…

– Хочешь сказать, он специально предложил нам встречу на

корабельной свалке? – задал третий по счету вопрос

Джейсон-младший. – Но с какой стати? В чем смысл затеи?

В ответ собеседник растеряно пожал плечами:

– Не знаю, может быть, ты и прав. Только тогда скажи на

милость: где нам искать этого паршивого, забывшего как

надобно мыться, странника?

– Вот как раз этого-то я и не знаю, – честно ответил Рик.

Растерянно разведя руками, он не успел предложить ни

одной идеи, когда из дальней части кладбища раздался

металлический лязг, сопровождающийся топотом тысячи

кованых сапог.

Некрополь оживал.

Треск палуб и шелест выцветшей парусины напоминали

потревоженую стаю птиц. От стоящего поодаль

двухмачтового брига ввысь, с криками взмыла пара чаек. Из

глубоких пробоин послышалось завывание бродячего ветра,

похожее на хрипатый окрик рулевого, возвещающего о

приближении земли. Скрученная у борта якорная цепь

поддавшись неведомому желанию, зашевилилась и водой

полилась вниз, издавая противные монотонные щелчки.

– Святые утопленники: что же это такое? – взвизгнул

Оливер. Здравый смысл, который обычно давал ему

подсказки, как объяснить ту или иную загадку, теперь

наткнулся на стену непонимания и страх взял верх над

банальной логикой.

Рику ужасно захотелось сказать, что это обман. Всего

лишь странная игра звуков. Но даже если бы он произнес

собственный мысли вслух – то вряд ли бы поверил самому

себе. Кладбище забытых кораблей действительно

пробуждалось от безмерно долгой спячки.

– Я сразу говорил, что это дурная затея! – внезапно рявкнул

Оливер.

Ветер усилился, и моросящий дождь уже не казался такой

невыносимой напастью.

Грот-мачта одного из кораблей, издав протяжный вой,

похожий на страдания вечного мученика, причудливо

изогнулась. Рик опустил взгляд на правый борт, но там где

должно было красоваться название, зияла вырубленная

топором дыра.

– Смотри, – будто дикий пес заскулил Оливер, указав

пальцем на стоящий неподалеку бриг.

Там, между старыми расколовшимися бочками, медленно,

словно дым, возвышалось призрачное очертание.

Разрастаясь в стороны, фигура, лишь отдаленно

напоминающая человека, блеснула янтарными буркалами.

Назвать два огромных немигающих шара по-другому, было

просто невозможно.

Слегка присев, будто готовится повалиться на землю и

скрыться от опасности под песком и илом, Оливер выдавал

только один единственный звук – легкое завывание.

Ядовито-желтые глаза возникли еще в нескольких местах.

Они загорались и тухли, будто звезды на утреннем небе, и

от этого страх становился только сильнее. А в сознании

крепко засела пугающая мысль: опасность может таиться

где угодно.

– Я ведь знал, что так случится, – пытаясь скрыть дрожь в

голосе, выдавил из себя Рик, пятясь к металлической

изгороди. На самом деле его спокойствие было обычной

бутафорией. И лишь внезапная растерянность удерживала

юношу от короткого шага, с которого обычно начинается

позорное бегство.

Раскат молний над горизонтом послужил своеобразным

сигналом. Канаты натянулись, топот сапог стал ритмичнее и

громче.

Тип-тип-топ, бум-бум-хрясть, – к каблукам

присоединился звук металла.

Словно морские гады, цепи превратившись в одну

сплошную линию, устремились в мрачные дыры пробоин,

канаты натянулись струнами, а корабли начали

раскачиваться из стороны в сторону, словно попали в

шторм.

Природа поддержала творившееся вокруг безумие.

Вспенившись, волны нещадно терзали берег, все выше

взмывая вверх и пытаясь окропить двух заблудших

путников соленой водой.

Ритм нарастал, рождая давно забытую мелодию. И Рик

мог дать руку на отсечения, что ужасный рев кладбища

забытых кораблей стал напоминать ему одну старую песню,

которую пел ему отец.

– Нас точно сожрут! Нам не выбраться!

Огоньки сотни адских глаз, выстроившись кольцом, стали

стремительно приближаться.

Пробравшись вдоль борта, Джейсон-младший нащупал

небольшую пробоину.

«Одно спасение, надо нырять!» – пришла в голову

безумная идея.

Оливер, будто прочитав мысли друга, испуганно затряс

головой.

– Ныряй! – сквозь зубы прорычал Рик.

Очередное правило отца разбилось в дребезги, словно

дорогой хрусталь.

«Запрещаю поворачиваться к опасности спиной и

прятаться в нору, словно крот!» – наследник Лиджебая

больше не считал бегство постыдным.

– Какой смысл? Нас все равно разорвут в клочья! – едва не

захныкал всезнайка.

Переведя взгляд на спасительный мрак, Рик едва

удержался от возгласа отчаянья. Из пробоины, будто из зева

чудовища вырвалась огромная человеческая рука, и сцапала

его друга. Притянув Оливера к себе, лапища разжалась – из

серых потемок возникло лицо Скитальца. Чуть ниже

выцветшей треуголки сверкала его белозубая улыбка.

– Рад видеть вас в добром здравии, мистер черная метка, -

продекламировал он и с новой силой дернул Оливера.

Голова приятеля в одну секунду исчезла в кляксе

непроглядной пустоты.

Окунувшись из серого дня в абсолютную ночь

корабельных внутренностей, Рик зажмурился. Глаза жутко

щипало, рождая легкое головокружение. Пришлось идти на

ощупь. Однако Скиталец на это скидок не делал. Двигаясь

также проворно, как и по закоулкам Прентвиля, он ни разу

не споткнулся, и не издал даже маломальского шума.

Вскоре, глаза Рика все же привыкли к темноте. Озираясь

по сторонам, он с удивлением отметил, что внутри корабля

достаточно светло. Пробиваясь сквозь рассохшиеся доски,

лунный свет разделял тонкими лучами кишки корабля на

ровные серые полосы.

– Поторапливайтесь, неугомонные бродяги, – прошептал

Скиталец.

Перебравшись из одного трюма в другой, они продолжали

идти наращивая темп. И Рик представил себя загнанной

белкой в колесе бесконечного бега. Мир сжался до размеров

крохотных, труднопроходимых лазов и полностью поглотил

путников, словно они очутились в желудке гигантского

кашалота: изогнутые доски были схожи с ребрами, а мох и

сухой ил – напоминал мясной нарост.

Также внезапно, как и в прошлый раз, Скиталец свернул в

сторону узкой лестницы ведущей наверх и остановился. На

юношей уставился проницательный с хитрецой взгляд.

– И как вам удается с такой невероятной периодичностью

влипать в неприятности, сэры следопыты? – выпалил их

спаситель.

– Вы не предупреждали нас о тех, кто живет на кладбище, -

слегка отдышавшись, возмутился Свифт. – Еще бы чуть-

чуть и они разорвали бы нас на части. Да кто они вообще

такие?!

Не отреагировав на претензии, Скиталец словно скат

вцепился в руку Рика, одним движением сорвав повязку и

еще раз осмотрел метку, которая к тому времени уже

захватила всю ладонь и медленно тянула свои щупальца к

запястью.

– Эй, – попытался воспротивиться юноша.

– Успокойся, иначе мне придется причинить тебе боль, -

спокойно объяснил моряк.

– Но зачем?

На секунду Скиталец замер и внимательно воззрившись на

Рика, спросил:

– Ты ведь пришел сюда за помощь, не так ли?

Ответом был кивок.

– И ты безумно хочешь избавиться от этого знака на руке?

Опять согласие.

– Но еще больше ты хочешь освободиться от страха,

который терзает тебя уже третью ночь?

На этот раз Джейсон-младший вздрогнул. Скиталец попал

в самую точку.

– Тогда я постараюсь сбросить с твоих плеч такую

непосильную ношу. Прошу лишь одного: не мешай мне.

– А какова гарантия? Что если вы…– внезапно встрял в

разговор Оливер. Но моряк резко оборвал его, так и не дав

договорить.

– Гарантии, говорите?! К морскому дьяволу все гарантии!

Если бы вы только знали, куда сунули свой длинный нос,

вы бы так не рассуждали! И в первую очередь это касается

вас, мистер Оливер Свифт.

Теперь настала пора всезнайки выслушать острые, как

нож, претензии Скитальца:

– Конечно, ваше рвение помочь другу похвально, но не

более того. По кодексу каперов, за ваши советы вас бы

давно вздернули на рее, а после отпраздновали сие

знаменательно событие веселыми плясками.

Свифт испуганно сглотнул. А Рик, в свою очередь,

спросил:

– Вы капер?

– Да сынок, – мгновенно отреагировал моряк. – Мое первое

путешествие к новым землям состоялось много лет назад. И

вместе со мной в данном предприятии участвовал ваш

покойный отец – мистер Лиджебай Джейсон.

* * *

Косые взгляды пожирали Клер не хуже изголодавшегося

морского червя. Когда мистера Бишепа выносили из дома и

грузили на повозку с высокими колесами – чтобы никто не

увидел лица покойника, – раздались первые проклятия в

сторону цветочницы.

Она стояла в стороне, прижавшись к одной из стен, и со

слезами на глазах наблюдала за отчаянными воплями

родственников

и

осуждающими

взглядами

недоброжелательных соседей. Клер всегда была для них

изгоем. С самого первого дня, когда сбежала из родного

дома; когда спряталась среди цветочных горшков от

назиданий отца; когда стали поговаривать, что она остается

у мистера Бишепа по ночам.

Конечно же, это была ложь. Но слухи имеют ужасно

неприятную особенность со временем обретать

правдивость. И если ты не искоренил их в момент зачатия,

считай – пропало. Пару недель и никто уже не вспомнит, что

это обычная сплетня. И глазом не поведут: все воспримут

за чистую монету.

Проходившая мимо товарка зло плюнула прямо под ноги

девушке, не забыв озвучить очередное злое пожелание. За

сегодняшний день оно стало далеко не первым для Клер.

Сотни ледяных, изучающих, ненавидящих, презирающих

взоров были красноречивее любых сказанных слов. Они

все, абсолютно все ненавидели ее. И у каждого на то была

своя причина.

Случайная смерть добряка Бишепа всколыхнула не просто

весь город, а всю округу, включая прибрежные деревеньки

и поселки. Горожане лишь догадывались, от чего умер

цветочник, полагаясь исключительно на мнение его

родственников и знакомых: во всем виновата Клер Джейсон

и точка! Именно с ее легкой руки мистер Бишеп стал

чахнуть, словно его любимые цветки роз и, в конце концов,

увял, так и не дождавшись праздника Лакрея4.

Среди толпы девушка нашла глазами доктора Дайтли. Тот

как всегда выглядел безупречно – излишне ухожен, губы

4 Праздник Лакрея – отмечается в Прентвиле каждый год 30 июня, когда в горах Жут возле крутого мыса

расцветают удивительной красоты четырехлистные цветы, ярко-лилового цвета

подведены алой помадой, на правой щеке огромная мушка.

Складывалось впечатление, что он пришел не на похороны,

а на праздник, – и вскоре, когда процессия с покойным

исчезнет за поворотом, доктор пустится в пляс.

Заметив Клер, мистер Дайтли поклонился, придерживая

изящную шляпу с пером, и продемонстрировал свою

идеальную улыбку, показывая, что рад утренней встрече и,

конечно же, сожалеет о случившемся.

Безусловно, это был лишь фарс. Девушка знала: доктору

наплевать на покойного Бишепа, на его помощницу и

вообще на всех вокруг. Главное, что он успел получить

гонорар до того, как пациент соизволил отдать душу

Всевышнему.

Следующим, кого Клер смогла разглядеть в толпе, был

пастырь – Терси ли Джейкоба. Он служил в приходе святого

Якоба Нилского, и частенько, сразу после воскресной

мессы, выслушивал девушку, которой необходимо было

излить душу, поделившись своими бесчисленными

заботами.

– Достопочтенный Терси, – слегка склонив голову,

поприветствовала священника Клер. В ответ тот грустно

улыбнулся:

– Представляю как вам сейчас тяжело, дитя…

– Видимо, вы единственный из присутствующих, кто это

понимает, – грустно вздохнула девушка.

– Не сомневаюсь, что так оно и есть.

Тем временем прощальная процессия готовилась

отправиться в последний путь. Тело мистера Бишепа уже

погрузили на повозку, предворительно лишив покойного

серого савана. Перед тем как отойти в царство вечного

мрака, он должен был насладиться прекрасным

безоблачным небом. Так гласили древние морские

традиции.

Сняв с глаз повязку, распорядитель похорон вздрогнул и

испуганно попятился. Но в следующий миг взял себя в руки

и, осенив несчастного спасительным знаком, отправился к

вознице. В толпе послышался надрывный рев, переросший в

истерику.

Клер стало не по себе.

– Жуткое зрелище. На моей памяти еще такого не бывало…

– осторожно начал Терси.

– Да помогут ему святая Тереза и Луциус, – смиренно

прошептала Клер.

Священник согласился.

– Ходят слухи, что именно вы были с ним в последнюю

минуту.

– А еще считают, будто благодаря именно мне мистер

Бишеп и очутился на смертном одре, – безразлично

добавила Клер. За сегодняшний день она достаточно

наслушалась подобных обвинений.

– Простите меня, – тут же отреагировал Терси, – и все же,

ответьте. Это правда?

Клер взглянула на собеседника глазами полными боли и

отчаянья.

– Скажите, сэр. А вы сами в это верите?

– Ни единому слову. Именно поэтому я и осмелился

спросить вас об истинных причинах.

На миг Клер затихла, обдумывая слова священника.

Ей безумно хотелось выговориться, избавившись от

внутренних сомнений. Рассказать хотя бы часть правды. И

она, наконец, решилась:

– Я не знаю, что именно произошло… но мистер Бишеп уж

точно умер не по моей вине. Вчера к полудню ему стало

совсем худо, и я направилась за доктором, мистером

Дайтли.

– Не самый лучший выбор, Клер. Ну да ладно: что же было

дальше?

– А дальше, доктор сослался на недостаток знаний, а когда

остался со мной наедине, заявил, что у мистера Бишепа

умственное помешательство, – выпалила Клер.

– Что ж, вполне сносный диагноз. Если честно, каждого

второго в нашем крохотном городишке можно уличить в

слабоумие. Но давайте не будем отвлекаться. Когда вы

вернулись – мистер Бишеп был все также плох?

– И да, и нет, – уклонилась от ответа девушка.

Лоб священника расчертили глубокие морщины.

– Как такое может быть, дитя?

Клер вновь замолчала, решая как поступить: продолжить

откровенный разговор или уклониться от ответа. Однако

здравый смысл подсказывал ей, что отступать уже некуда.

Пытаясь подобрать слова, девушка собралась с мыслями:

– Я не знаю, был ли он в сознании. Но там присутствовало

что-то еще...

– Что?

– Простите, я не знаю, как вам это объяснить. И я не хочу

больше вспоминать этот ужас. Там было нечто, что

управляло хозяином…

Ожидая наткнуться на стену непонимания, Клер ошиблась.

Задумчивый

взгляд

священника

сменился

обеспокоенностью. И он задал достаточно странный вопрос:

– Оно … То есть это нечто… Оно с вами говорило?

Недолго думая девушка кивнула.

– И о чем оно вас спрашивало?

– Оно предупреждало меня о плохом исходе для моего

брата, – выпалила Клер, и на ее глазах все-таки выступили

слезы.

Достопочтенный Терси печально вздохнул:

– Вы знаете, о чем шла речь?

Опустив голову, Клер пожала плечами.

– Вы говорили об этом с Риком?

Девушка зарыдала еще сильнее.

Священник сдвинул брови. Его взгляд выражал явное

осуждение. И в тоже время он понимал, что не имеет права

слишком давить на эту хрупкую девушку.

Немного поразмыслив, Терси утешительно добавил:

– Клер, чтобы не случилось, помните, вы с братом единое

целое. Вы должны защищать и оберегать друг друга. Ты

просто обязана поговорить с ним, выяснить, что случилось.

Мир Отражения опасен, если не прислушиваться к его

просьбам. Скажи, ты видела что-нибудь еще?

Мрачное небо нещадно терзало крохотные улочки

непрекращающимся дождем: мелким, навивающим

одиночество и обреченность. Вспомнив последние дни,

Клер решила, что именно сейчас, в минуту полнейшей

подавленности, она готова поведать свои сомнения кому

угодно – хоть сэру Терси, хоть самом Морскому змею, лишь

бы избавится от постоянного страха и гнета окружающего

мира.

Бросив последний взгляд на толпу, которая двинулась

вслед за повозкой, девушка побелела. Ее лицо стало

молочного цвета. У крайнего дома слева, в окружении

престарелых товарок, стоял Он. Потрепанный плащ из

парусины сменила плотная военная куртка, а широкополая

шляпа была сдвинута слегка на бок. Но даже если бы

мистер Сквидли надел на себя маску с островов Тайли, Клер

все равно узнала бы его.

Облокотившись о стену дома, Он стоял, низко опустив

голову, чтобы не выделяться среди скорбящих. Но девушка

знала: Сквидли пришел сюда не ради горестных речей. У

него была иная цель.

– Что с вами дитя? Да на вас лица нет! – испугался

священник. – Вы, право слово, будто покойника увидели?!

Клер низко поклонилась и, кинув в сторону священника

короткий взгляд, произнесла:

– Прошу простить, но у меня возникли неотложные дела.

Давайте отложим наш разговор до завтрашнего дня. Я

обязуюсь рассказать вам все без утайки. – И, не

дождавшись ответа, растворилась в толпе.

Решительно приближаясь к мистеру Сквидли, Клер

ощущала явную дрожь в коленях, а внутренний голос во все

горло вопил о смертельной опасности.

Одумайся!

Безусловно, она понимала, что рискует. Но упрямство

перебороло всякие сомнения. Клер была настырна ничуть

ни меньше отца. Ко всему прочему, она больше не

собиралась скрываться от своих страхов.

Выглянув из-за угла, Клер с удивлением обнаружила, что

мистер Сквидли исчез. Беглым взглядом она оглядела

площадь: грузная фигура в плотной куртке и широкополой

шляпе быстрым шагом нагоняла траурную процессию.

В сотый раз отругав себя за столь поспешный поступок,

Клер кинулась ему вслед.

Слегка прихрамывая на правую ногу, Сквидли шел

довольно скоро, то исчезая, то вновь появляясь среди

траурно одетых горожан, он напоминал своим поведением

быстроходный бриг, который пытается улизнуть от

неминуемой погони.

Процессия медленно повернула в сторону кладбища, а

грузная фигура протиснулась в узкий проулок на площади

Попутного ветра.

– Стойте! – крикнула Клер, испугавшись собственного

голоса, который показался ей каким-то чужим.

Сквидли повиновался.

В тишине узкого коридора было отчетливо слышно его

тяжелое с хрипотцой дыхание.

– Что вам от нас надо?! – произнесла она более уверенно.

– Мне? От вас? – Сквидли рассмеялся, продолжая стоять к

девушке спиной. Широкие плечи ходили вверх-вниз, будто

мачты при сильном ветре.

От этих слов Клер сделалось жутко. В погоне за чужой

тенью она совсем перестала понимать, что творится вокруг.

Ей захотелось просто лечь, закрыть глаза и отрешиться от

всего живого.

– Мой брат выкинул книгу, которую вы ищите. Слышите

меня?! Выкинул! И я не собираюсь отчитываться перед

вами. Я лишь прошу покинуть Прентвиль, покинуть нашу

жизнь и больше никогда не возвращаться. Ради нас с Риком,

ради нашего покойного отца. Ради всего святого! Разве это

так сложно? – ее губы дрогнули.

Выслушав девушку, Сквидли медленно повернулся. Его