Текст книги "Любитель историй (СИ)"
Автор книги: Константин Кузнецов
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)
только за полноценные золотые суоны.
В самом центре было написано: « Буду ждать тебя
завтра в восемь у «Адмирала Тревли». И чуть ниже:
« Опасайся посторонних глаз».
– Это он о каперах? – удивился Оливер.
– Вероятнее всего.
Затем Рик продемонстрировал перебинтованную руку.
Повязка – еще вчера скрывавшая все запястье, теперь стала
гораздо уже.
– Как ты?
– Спасибо, уже лучше, – буднично отмахнулся Рик.
– Хочешь сказать: черная метка уменьшилась? – поразился
друг.
– Видимо каперы решили просто подшутить надо мной, не
более того.
Повязка небрежно соскользнула с руки, открыв едва
различимую полоску – словно крохотный след, оставшийся
после гадины, что уползла в неизвестном направление.
Отпечаток был тусклым, почти бесцветным.
– Невероятно. Они ведь говорил, что это заклятье, -
внимательно рассматривая едва различимые следы черной
метки, не переставал удивляться Оливер.
– А разве ты веришь в магию? – придирчиво
поинтересовался Рик, затянув повязку потуже.
Не зная что ответить, друг растеряно пожал плечами.
Коварный вопрос, словно удар эфеса, сбил его столку,
заставив Оливера погрязнуть в пучине множества
сомнений: много ли истины в истории покойного мистера
Лиджебая и Невежи? И достаточно ли вымысла в ночном
разговоре каперов, которые с такой легкость вели споры о
тайнах прошлого?
* * *
Подойдя к алтарю, Терси долго взирал на лик святого
Пабла, пытаясь угадать настроение святого мученика.
Всегда ощущая поддержку своего покровителя, бывший
старпом впервые в жизни усомнился в неведомой силе.
Вся его жизнь после сегодняшней ночи казалась ему
плаваньем в полный штиль, когда гладкое море убивает
тебя своим спокойствием, а раскаленное солнце навивает
ужасную скуку. В такие дни или в худшем случае недели,
Терси чувствовал, что медленно сходит с ума. И не было от
этой болезни никакого лекарства кроме попутного ветерка.
Отступив на шаг от алтаря, не оборачиваясь, пастырь тихо
произнес:
– Зачем явился? Разве я звал тебя?!
Ответа не последовало. Но Терси отчетливо расслышал
невнятное бормотание в дальней части зала.
Ледяная прохлада донесла до него отвратительный запах
сырой земли. Обернувшись, пастырь вгляделся в полумрак.
Среди длинных скамеек расположенных по левую и правую
руку, стоял человек. Тяжелое дыхание нарушившие тишину
окончательно сняло вопросы о призрачности незнакомца.
– Я спрашиваю: зачем явился? – дрогнувшим голосом
повторил Терси. И как бы он себя не успокаивал, а не смог
скрыть нарастающего страха.
Зал ожил и стал медленно покачиваться в такт чужому
дыханию. Каменные стены молельни затрещали и начали
сжиматься, а толстые свечи внезапно обрушились
настоящим камнепадом. Треск и стон деревянных
перекрытий наполнил святой дом, напомнив пастырю
волшебный голос небесных певцов.
Посетитель ждал. Фигура мерно вздымалась и опускалась,
зависнув над землей, словно облако. Незнакомец дышал не
носом, а всем телом, жадно поглощая наполненный ладаном
церковный воздух.
Внезапно возникла пауза. Прочные стены, не выдержав
напора неведомой силы, изменились, превратившись в
хлипкие заслонки корабельной каюты. Скромное убранство
алтаря поглотил плотный дух моря. Теперь зал больше
походил на место поклонения водным идолам, чем святым
угодникам. Прямо перед бывшим старпомом «Бродяги»
вырос капитанский стол, глубокое обитое кожей кресло и
два тусклых плафона.
Посетитель сделал шаг навстречу. Угрюмое лицо капитана,
обезображенное полипами похожими на ракушки и
кораллы, выплыло из пустоты.
– Ты звал воспоминания, а я пришел вместе с ними. Разве не
так?
Неумолимое предчувствие беды, нарастающее с каждой
минутой, в одночасье стало реальностью. Воображаемая
каравелла сэра Терси, поймав ветер, наткнулась на
опасность куда хуже мертвого штиля. Прямо перед носом
корабля зарождалась страшная буря, не предвещавшая
благостного исхода.
Капитан «Бродяги» почивший с миром в глубинах далеких
морей, сейчас грозно возвышался над бывшим старпомом.
Его густые брови сомкнулись, взгляд стал колючим, будто
иглы морского ежа.
– Зачем потревожил, Керк? – обратился к пастырю
капитан. Вместе со словами до него донесся запах затхлой
воды.
Прижавшись к стене, Терси едва выдержал свинцовый
взгляд капитана. Тело охватила нервная дрожь. И только
руки, ища спасение, продолжали нервно перебирать
костяные четки, косточку за косточкой.
Нынешний приход капитана был реальнее всех
предыдущих. До сегодняшнего дня пастырю являлись лишь
безмолвные оболочки, клочки его давних воспоминаний:
жуткие создания, которые медленно бродили по его
комнате, то замирая, то растворяясь в лучах восходящего
солнца. Пытаясь заговорить с ними, Терси получал в ответ
лишь противный скрежет, будто его воображаемый корабль
садился на мель, цепляясь за острые грани подводных скал.
Нынешний визит кардинально отличался от всего, что
происходило с ним раньше. Копаясь в себе Терси так и не
смог найти ответа: как ему удалось притянуть свою
бывшую команду? По крайне мере тех из них, кто давно
кормил рыб в проливе Луретте.
– Изыди! Изыди прочь и никогда больше не возвращайся, -
внезапно изрек пастырь.
Лицо капитана недовольно скривилось, и Терси услышал
противный скрип зубов.
Посторонние звуки – стон, вздохи, хрипы налетели со всех
сторон, словно бушующий ветер. Оглядевшись, бывший
капер вздрогнул, осознав, что своими словами накликал
настоящее бедствие.
Со всех сторон к нему приближались моряки «Бродяги».
Серые, безжизненные лица, изуродованные соленой водой,
напоминали восковые маски, расплавленные теплом огня.
Но бывший старпом узнал всех.
Всех без исключения.
Их последнее путешествие в поисках надежды,
обратилось настоящим кошмаром для большей части
команды. Все они были здесь. Все семнадцать человек,
мертвецов, которые только внешне походили на бывших
моряков. И внутри этих изуродованных тел, присутствовала
уже совсем другая начинка, не имеющая ничего общего с
живым миром.
Мрачные посланники, смешавшись с полумраком,
уставились на бывшего старпома алыми буркалами.
Пытаясь побороть собственный страх, Терси изо всех сил
сжал в руке оружие Всевышнего – четки с жадностью
впились в ладонь, которая сразу же стала влажной от крови.
Силясь противостоять внезапной боли, он прошипел:
– Здесь я хозяин, а не вы. Это мой мир, а не ваш. Идите в
свою мертвую обитель! Я не звал вас и никогда не позову…
Капитан не ответил.
– Вы – это мое безумие! Пыль, морок, пустынный мираж и
ничего больше, – продолжил пастырь.
На этот раз мертвец соизволил откликнуться:
– Скажи, как я могу поверить твоим словам, если ты сам не
веришь в них?
Терси дрогнул. Боль от руки побежала по жилам, и уже не
страх, а ужас сковал его тело.
– Вопрос веры – вот что заботило тебя последний десяток
лет?
Прижав к губам знак спасения расположенный в самом
центре четок, Терси зашептал молитвы – одну за другой.
Десять с лишним лет он боролся с самим собой,
расправляясь со вчерашними воспоминаниями самым
безжалостным образом. Закапывая их живьем, словно
палач, он в первую очередь сражался только с
собственными страхами.
Предчувствуя, что подобное может случиться, он пытался
что-то исправить. Но не успел. И вот когда это произошло
– Терси растерялся. Оттягивая их приход, пастырь
надорвался, предав собственную веру.
В один короткий миг, одной короткой мыслью он
обрушил все то, что создавал долгие годы. Страх пришел
стремительно, в одночасье проделав пробоины в его
великолепном корабле. И Терси окончательно уверовал в
бесполезность всей новой, созданной им самим жизни.
Раз и навсегда.
« Всевышний не даст мне ни прощения, ни помощи…Я
вернулся в ту самую точку, откуда начинал свой путь…»
Мрачные фигуры мертвецов пересекли крохотную
капитанскую каюту и остановились возле стен в шахматном
порядке.
– Говори, – приказал капитан. – Я так давно не слышал
человеческой речи. Ни слова. Только морской шорох в
стране вечной тишины. Так что не испытывай мое
терпение…
– Я не хочу больше вас видеть, – дрожащим голосом изрек
Терси.
– Напрасно ты отвергаешь гостей, когда они уже
переступили тайную границу, – прошипел капитан. Из
темных углов ему вторил вкрадчивый смех его погибшей
команды.
Набравшись смелости, пастырь выпалил:
– Мне наплевать! Я нахожусь по другую сторону баррикад.
Я живой, а вы – нет. Хотя бы по этому, я хочу, чтобы вы
убрались прочь! Слышишь!
Нарастающий гнев, вытесняя страх, наткнулся на стену
непонимания.
– Ты не в том положение. Не тебе выдвигать требования,
смертный, – предупредил капитан.
Подтверждая свои слова, он взмахнул правой рукой,
словно дирижер и оркестр откликнулся топотом нескольких
десятков сапог.
– Лучше бы ты умер тогда, у берегов Туринии, мой бедный
старпом. – Смех мертвеца походил на скрежет металла или
на предсмертный хрип умирающего, да на что угодно,
только не на эмоции радости.
Ощущая дрожь в коленях, Терси вжался в стену с такой
силой, что едва не продавил ее собственной спиной.
Капитан приблизился к нему вплотную. Пахнув мерзким
зловонием рта, он выставил напоказ почерневшее небо и
двойной ряд гнилых зубов.
– Наш хозяин ищет семью словоплета. Не зли его. Ты же
понимаешь, что тебя ждет, если ослушаешься слов Хозяина.
– Последняя фраза вылетела из смердящих уст и повисла
гнетущим молчанием.
Отчаянно вырвав из рубашки белый воротничок, Терси
откинул его в сторону – пастырю ужасно не хватало
воздуха.
Он понимал каждое слово мертвеца. И они казались ему
сильнее любой молитвы, потому как несли истину.
– Отдай его нашему Хозяину, и я клянусь, мы исчезнем
навсегда, – сверкнув единственным глазом, протянул
капитан. Его костлявая рука возникла перед лицом бывшего
старпома. Острый, засохший ноготь, длиной ни меньше
пары дюймов, стал мерно покачиваться влево, вправо.
– Игры я не потерплю, ты же меня знаешь, приятель, -
вкрадчиво сказал капитан.
Терси вспомнил любимое выражение сэра Бероуза.
Знакомая фраза изменила все раз и навсегда.
На короткий миг призрак стал прежним капитаном:
единственный серый глаз наполнился жизнью, а лицо
избавилось от провалов и изъеденных рыбами рытвин.
Обман. Ошибка. Всего лишь жалкая попытка отыскать
спасение, поверив, что в Бероузе осталось хоть капля
человеческого. К сожалению, надежда лопнула как старые
паруса.
Время, скакнув вперед, вновь понеслось с немыслимой
скоростью.
Перед Терси стоял все тот же мертвец, давно забывший
свое земное существование, и застрявший где-то между
муками пещер безвременья и кошмарами морских глубин.
– Раньше вы никогда не задерживались больше пары минут,
– подумал, а может быть произнес вслух пастырь.
И призрак услышал его. Задумчиво погладив правую
бровь, на месте которой теперь располагался глубокий
рубец похожий на вулканический кратер засыпанный
пеплом застывшей крови, он ответил:
– Силы растут. Наш Хозяин пришел в город и привел нас.
Проклятие вновь ожило. Новая история должна
повториться. Все по кругу, как следы на воде.
Закрыв глаза, Терси заплакал. Он не чувствовал в словах
мертвеца обмана.
Раньше он видел лишь тени, но вскоре они стали
улыбаться, а их лица возникали из ночной дымки, как
видения на дне стакана после хорошей дозы лауданума.
Принюхавшись, капитан мертвецов повернул голову
вправо и улыбнулся, взглядом указав на то место, где в
реальном мире располагалась небольшая гостевая комната.
Там, мучаясь кошмарами, спали Клер и Рик – дети
словоплета, как выразился сам призрак.
Не выдержав отвратительного взгляда, пастырь
отвернулся. На его висках выступили крупные капли
испарины.
– Стало быть, не хочешь говорить, – констатировал мертвец.
– А когда-то подняв бунт вместе с этим выскочкой, ты
показался мне куда смелее. – Осклабившись, он резко
ударил старпома в плечо.
Не устояв на ногах, Терси падая, наконец, понял, что
проваливается в бездонные клубы стального тумана,
который окутал практически всю несуществующую каюту.
Падение закончилось внезапно. Открыв глаза, Терси
ощутил под собой твердую почву. Но, не успев воздать
хвалу мученику Криспину, он вновь осознал
преждевременность своих суждений. Происки мертвецов
были сильнее любых, даже самых отчаянных молитв.
Огненный круг, поглотив пастыря, недовольно
потрескивал огромным костром, внутри которого и оказался
пленник. Алые лепестки, кружась вокруг его ног, не
источали жара, походя на змей лишенных жала.
Образовав полумесяц, мертвецы отгородили Терси путь к
побегу. Словно расстрельная команда, каждый из них
вскинул правую руку, ожидая положеного сигнала.
Барабанная дробь сердца внезапно прекратилась. Пауза,
продлившаяся лишь два вздоха, показалась бывшему
старпому бесконечной.
Капитан стоял во главе матросов, надменно взирая на
своего бывшего помощника.
– Помнишь детство? – неожиданно спросил мертвец.
Терси изменился в лице.
– Чувствую, помнишь, – безжизненное лицо заметно
искривилось, став еще более уродливым.
Мерцающий свет огня вырвал из темноты довольные
морды моряков. Пир, в котором главным блюдом был
служитель церкви, обещал выдаться на славу.
– Припомни тот день, когда ты впервые испытал страх…
Знаю, ты не забыл его. Так вот позволь и мне взглянуть на
этот бесценный спектакль. На три твоих страха, которые не
дают тебе заснуть и по сей день. – Монотонный голос
капитана впился в Терси не хуже занозы, вернув того в
далекое детство…
… Жара началась с рассветом и к полудню готова была
достигнуть небывалых высот. Земля плавилась прямо под
ногами, но для фермеров Пар-Тори – это был обычный день.
Работа не могла ждать, застыв среди пустоты палящего
солнца. И все спешили по своим делам.
Юный Тер последовал вслед за отцом, который быстрым
шагом вышел на улицу. Широкая соломенная шляпа
мужчины мелькнула возле ограды и исчезла за поворотом.
Сын попытался догнать отца, но у него ничего не вышло. С
трудом вдыхая горячий воздух, мальчик, десяти лет
отроду, бежал по пыльному следу, все дальше удаляясь от
дома.
Дорога, вильнув в сторону, скрылась за бугром. Тер из
последних сил попытался настичь отца, но все оказалось
напрасно, тот двигался так быстро, что вскоре мальчик
упал, окончательно потеряв его из виду.
Обида, боль и разочарование сплелись в нем в один
огромный клубок. Из глаз брызнули слезы. Ужасно
хотелось пить, но еще больше он хотел спрятаться от
безжалостного светила. Добравшись до кромки леса, Тер
оглядел петлявшую меж бескрайних полей дорогу. Над
воздушыми волнами жара и пыли поднималась плотная
стена марева.
Поддавшись панике, мальчик кинулся вглубь
расширившегося тракта, но добежав до третьего
распутья, наконец, понял, что окончательно заблудился.
С наступлением сумерек Теру все же удалось выбраться
на наезженный тракт. В компании луны и уханья филинов
он добрался до старого покосившегося дома с высоким
забором и длиной разбитой коновязью. Рядом с калиткой
была навалена целая куча использованных осей, колес и
разбитых дилижансов.
Приблизившись к преграде, мальчик встал на цыпочки и
взглянул на узкую, поросшую травой тропинку, ведущую к
дому. Возле их поселка тоже жил Перекладной – вечный
служащий дорог. Принимая у путников загнанных лошадей,
он выдавал им новых, принимал на постой и был истинным
носителем самых последних новостей в округе.
Такие люди всегда ценились в прибрежных городках, где
слухи, огибая извилистую часть суши, уплывали вместе с
торговыми судами к далеким берегам и также неспешно
возвращались обратно.
Но здешний дом Перекладного был заброшен – и, по-
видимому, достаточно давно.
Продолжая надеяться, что сможет отыскать за забором
хоть какую-нибудь помощь, Тер вступил на тропинку. Но
сделав несколько шагов, внезапно остановился,
прислушиваясь к странным звукам, доносящимся из
заброшенного дома. Внутри словно кто-то храпел, да так
громко, что стены ходили ходуном. Вспомнив истории деда
о страшных великанах с далеких Южных морей, где
никогда не бывает попутного ветра, мальчик вздрогнул.
Вместе с ужасом, охватившим Тера, протяжно заурчало в
животе. Голод в очередной раз напомнил о себе.
Когда мальчик вновь взглянул на жуткое жилище, храп
почему-то прекратился. Так внезапно и безвозвратно,
словно его и не было вовсе.
Обернувшись, Тер увидел скрипучую калитку и мрачную
полосу леса, который перешептываясь шелестом листвы
не предвещал ему ничего хорошего. Глубоко вздохнув и
пытаясь унять дрожь, Тер дошел до крыльца на котором,
повинуясь ветру, неспешно покачивался плетенный знак
спасителя. И таких знаков мальчик насчитал не меньше
десяти.
Стало быть, здесь живут верующие люди, не способные
оставить меня в беде, – рассудил мальчик, поборов
очередной приступ дрожи.
Вступив на прогнившие доски, напоминавшие дряхлую
кожу, Тер попытался заглянуть в окно. Но затянутый
плотной тканью дом хранил в себе только темноту. Ни
намека на свет масляного фонаря или пары тусклых свечей.
Не желая расставаться с надеждой, Тер осмелился
постучать. Раз, затем еще, пока на глазах не появились
слезы отчаянья. Зря он тешил себя слепой надеждой. Все
попытки найти в этом заброшенном месте хоть одну
живую душу, были такими же призрачными, как утренняя
дымка в поле.
Беспомощно пнув дверь, Тер уже собирался выйти на
дорогу, когда за его спиной послышался резкий щелчок.
Деревянная преграда открылась и пригласила юного гостя
в дом.
– Кульминационный момент, приятель, – раздался в голове
пастыря знакомый голос.
– Зачем тебе все это? – взмолился Терси. – Ты и так знаешь
все без остатка. Тебе известно кого я увидел и что со мной
произошло.
– Да. Такого дикого, необузданного страха ты не испытывал
больше никогда, – согласился мертвец.
– Тогда зачем?
Терси не понимал, где он сейчас находится и куда попадет
в следующую минуту. Но ему было известно одно:
оживший мир его воспоминаний выглядел реальнее того, в
котором он прожил последние десять лет.
– Ответь на мой вопрос, и я приберегу конец истории для
себя, – выдвинул свое условие капитан.
Стиснув зубы, пастырь сделал шаг в темноту.
Комната была огромной, с высокими балками и узкими
окошками, чтобы свет не беспокоил обитателя этой
заброшенной берлоги. Невероятно больших размеров стол
был перевернут, а разломанные напополам скамейки и
лежак высились острыми пирамидами. В абсолютном
мраке картина рисовалась еще ужаснее, чем могло
показаться на первый взгляд.
Тер, сделал только один шаг и, поддавшись детскому
чутью, поднял голову. Под самым потолком, словно
огромный канделябр, висел …
Смех капитана заглушил крик мальчика, а точнее
пожилого пастыря познавшего за свою долгую жизнь – что
есть добро, а что зло.
– Ты вспомнил это ощущение?! – наслаждаясь моментом и
не в силах усмирить свой истерический гогот,
поинтересовался капитан.
Терси не забыл ничего. Ничего включая последний вздох:
как выскочил наружу, как бежал по тропинке не чувствуя
ног, а потом долго не мог остановиться. Ближе к рассвету
его подобрал торговый обоз и вернул домой…
А еще тысячи или десятки тысяч добрых и не очень
воспоминаний. Конечно, многое забылось, но первый и
самый ужасный страх так и остался с ним навсегда.
– Ты ведь испытывал его еще раз, не так ли?
Теперь голос капитана стал холоднее, придирчивее, не
оставив и следа желчной радости.
– Мой последний страх? Да, ты прав. После нашей второй
встречи я больше не сталкивался с подобным кошмаром.
Никогда. – Взирая в кромешный мрак, устало согласился
пастырь.
– Тогда, наслаждайся, – мертвец вновь разразился
гортанным хохотом, принадлежащим толи птице, толи
животному, но только не человеку.
Темнота вокруг пастыря зашевелилась, вздыбилась и,
растянувшись в стороны словно занавес, выкинула Терси из
сумрачной утробы.
Влажную палубу «Бродяги» он узнал бы из тысячи
подобных – даже с закрытыми глазами, даже если бы он не
смог коснуться кормы или поручней капитанского мостика.
Он все равно почувствовал бы родной корабль, который
стал ему домом на долгую дюжину лет.
Эта ночь была звездной и на первый взгляд безмятежной.
Так всегда бывает перед чем-то значимым и великим.
Сегодня таким событием должен был стать бунт. А главным
действующим лицом в этом спектакле безумия – правая
рука капитана, мистер Терси, а в том далеком прошлом -
Керк са Фон.
Он хорошо помнил ту роковую полночь.
Приблизительно через час, оставшаяся в живых часть
команды должна сорвать навесные замки и, вооружившись
пистолетами и абордажными саблями атаковать нелюдей.
Хмурые лица мертвецов казались старпому жуткими
экспонатами на корабле без будущего. Смерть в одночасье
поработила «Бродягу». Моряки гибли один за другим и,
восстав из бурлящих вод Далекого моря, занимали свои
привычные места на борту.
Штурвальный, погладив глубокую борозду шрама
разделявшего шею на две половины, вскинул голову и
уставился на звездное небо. Терси знал, что даже с
закрытыми глазами тот видит не хуже капитанского кота.
К тому времени, когда луна скрылась за рваными
облаками, бунт уже начался. Призрачные тени, словно
крысы, разбежались по палубе.
План был безупречен. Неоднократно отшлифован и
отрепетирован до мельчайших подробностей. Но даже
сейчас старпом чувствовал преимущество мертвецов,
возглавляемых сэром Бероузом.
Только теперь от вдумчивого и справедливого капитана не
осталось и унции живого – то чудовище что сейчас
управляло «Бродягой» являло собой истиное воплощение
зла. Настоящий морской демон, восставший из жутких
историй, рассказанных лунной ночью у костра.
Вначале все шло идеально. Моряки завладели оружием и,
смиряя пыл, готовились к нападению. Главная часть плана
состояла в отвлекающем маневре. Его должен был
выполнить тот самый писака и королевский прихвостень
мистер Лиджебай Джейсон. И хотя за время путешествия к
острову Грез он проявил себя не лучшим образом, у Терси
не было выбора – ему приходилось доверять даже таким
некудышным помощникам.
И старпом опасался не зря. Словоплет испугался.
Небольшой взрыв, который должен был прозвучать на
дальней палубе, чтобы отвлечь противника так и не
прогремел. Мертвецы за пару секунд раскусили коварные
замыслы выживших и поняли что к чему. Оглушающий
свист заставил безжизненные тела встрепенуться и
атаковать заговорщиков.
Терси наблюдал за происходящим со стороны и не мог
помочь своим соратникам. Обида и отчаянье рвали его на
части, но он продолжал оставаться всего лишь антуражем -
безликим туманом, который завис у правого борта.
Тем временем заговор трещал по швам. Мертвецы,
которых к тому времени насчитывалось больше двадцати,
практически взяли бунтовщиков в кольцо. Не ведая страха и
боли, они действовали слаженнее моряков, тесня тех к носу
корабля.
Старпом хорошо помнил этот миг: именно тогда он
впервые поддался панике, а в его голове стала мастерить
паутину паучиха отчаянья. Уже в тот миг он знал – они
проиграли, но сдаваться раньше времени в его планы не
входило.
Выскочив из толпы, старпом взревел, да так громогласно,
что даже самые трусливые члены команды обрели
минутную уверенность.
Орудуя саблей – раньше он никогда в жизни не фехтовал
так искусно, – двойник Терси прорвался к левому краю.
Удачно воспользовался медлительностью мертвецов: ему
удалось скинуть нескольких за борт, а еще троих разрубить
пополам. Впереди забрезжил призрачный лучик надежды.
Ликование толпы лишь раззадорило удачливого
предводителя. Раздалось несколько выстрелов, и на первом
плане возникла высокая, слегка сутулая фигура капитана.
Его глаза безучастно взирали на сражение. Медленно рука
поднялась вверх. Длинная искривленная сабля описала
широкий круг и ударилась в мачту. Корабль покачнулся. В
недавнем прошлом мистер Бероуз, а ныне верный слуга
мрака, сотворил то, чего не сумел сделать мистер Лиджебай
– деморализовав противника и не давая морякам
опомниться, он спрыгнул прямо в толпу.
Чаша весов вновь сместилась в сторону мертвецов. Более
искушенные в бою, они не реагировали на легкие раны,
действуя в наступлении мощным тараном.
Один за другим моряки падали на палубу, расставаясь с
жизнью. Терси отступал вместе со своей командой, четко
осознавая, что упустил свой единственный шанс на победу.
Бунт был подавлен!
Многие опустили оружие раньше времени, иные с
воплями кидались за борт, боясь неминуемой расплаты.
Именно в такие минуты и открывается второе дыхание,
благодаря которому человек может совершить
невозможное. Так случилось и на этот раз.
Терси рискнул.
Новый шанс выглядел еще призрачнее предыдущего, но
старпом не упустил свою Фортуну.
Улучив удобный момент, он очутился возле капитана и
нанес один разящий удар, так как учили его уличные
мастера Тики – снизу вверх, развернув лезвие сабли под
углом. Хлесткий, словно плеть выпад стал для мертвеца
настоящим откровением. Схватившись за горло, в котором
все бурлило и шипело, Бероуз издал последний
предсмертный стон, если такое было вообще возможно, и
упал на колени. Земляные лица его верных соратников
лишенных души замерли в исступление. Потеряв лидера,
они, опустив оружие, растеряно взирали друг на друга, не
зная как поступить.
Ликуя, Терси издал победный клич.
– Не смотря ни на что! – кажется, такую фразу он
выкрикнул тогда, кинувшись на оставшихся мертвяков.
Фраза повторилась слово в слово. На лице пастыря
возникла довольная улыбка. Память и на это раз не подвела
его.
Моряки с гиканьем бросились в новую атаку.
Описать тот сумбур, что творился на палубе, было просто
невозможно. Затаив дыхание, Терси следил за самим собой
– тем, что был лет на двадцать младше и смелее его
прежнего. Тогда в нем еще оставался запас прочности, тот
неуловимый фитиль, который способен взорвать изнутри
любого смельчака и совершить настоящее безумие. В те
времена у него еще теплилась искра веры. И неважно в кого
он верил, и что являлось для него жизненным компасом.
Надежда на победу была безгранична. Стань он тогда
служителем церкви, он бы без труда смог побороть
собственные противоречия и помочь тысячам страждущих.
Тогда, но не сейчас.
Отвернувшись, он уставился на бушующие за бортом
волны. Море рвалось на части, словно и в его глубинах шла
непримиримая борьба добра и зла.
Зная все наперед, Терси не стал досматривать кровавое
действо до конца. Все было слишком очевидно, чтобы
переживать этот кошмар дважды.
Заранее обреченное противоборство достигло финала. С
одной стороны находилось неведомое существо, тот, кто
стал для команды истинным проклятием, с другой – лишь
его подорванная вера и желание поскорее закончить
бесконечное жизненное плаванье. Плаванье в полный
штиль.
За спиной раздались стоны и крики отчаянья. Последний
шанс был упущен.
Терси вспомнил, как горстка повстанцев во главе с его
двойником в последний момент угодила в ловушку. На
палубе возникла огромная, будто зверь, фигура мистера
Сквидли. Того самого пресловутого Хозяина бездушных
тел. Того кто явился к ним из самой бездны и не собирался
возвращаться обратно.
Сжав ладони, Сквидли прошелся по палубе, словно кок,
выбирающий на сегодня достойное блюдо. Он пожирал
глазами оставшихся в живых повстанцев, и на его лице
медленно зарождалась довольная улыбка.
Химера ликовал, упиваясь своим превосходством.
Потом наступила череда приказов…
Бунтовщиков пленили и подвесили на рее, словно
деревянные
игрушки-вертушки,
определяющие
направление ветра. А самого Терси отправили в
бессмысленное плаванье к берегам отчаянья и одиночества.
В полный штиль.
Лодка отчалила от «Бродяги», когда на борту все еще
продолжалась вершиться казнь.
В огне факелов Керк-Терси видел силуэты прощавшихся с
жизнью товарищей по несчастью. Невыносимая боль
переполняла его душу, и он не знал, как утолить эту
невыносимую жажду. Команда доверилась ему, а он не
оправдал надежды. План не удался – бунтовщики
пожертвовали собственной жизнью, а он, всего-навсего,
получил вечное изгнание.
Высокие волны быстро уносили лодку подальше от
корабельной виселицы. Пастырь смотрел на самого себя
стоя возле борта – а в огромной иссиня-черной пучине
растворялась одинокая точка.
Эмоции Терси разрывали служителя Всевышнего на части,
а из глаз старпома-изгнанника ручьем катились слезы.
Казнь шла своим чередом. Но ему не суждено было
увидеть ее окончание. Его с позором прогнали прочь, не дав
шанса на спасение души, обрекая на вечные страдания
разума.
– Вспомнил? – раздался у самого уха голос капитана.
Терси кивнул. Больше не было сил на споры,
сопротивления, даже обычное слово, застряв в горле,
растаяло, превратившись в ноющую сердечную боль.
– Где дети словоплета, старпом? – почти ласково спросил
мертвец.
– Поинтересуйся у своего хозяина, – равнодушно ответил
пастырь и закрыл глаза.
Мир вокруг него закружился водоворотом и окунул в
ледяную воду новых воспоминаний. Он знал: так могло
происходить сколь угодно долго, пока правда не слетит с
его уст; пока это будет угодно пришедшим мертвецам; пока
он сам не покончит с этой игрой, признав свое поражение,
но дав шанс на спасение другим. Он не смог сделать этого
раньше, так почему бы поступить так сейчас ...
* * *
Проснувшись от ужасного стука, Клер вскочила с кровати
и кинулась к двери. За окном уже слепило солнце, а с
оживленной улицы доносились звонкие голоса крикливых
торговцев. Но ее брат тихо посапывал, морщась от
надоедливых лучей.
Стук повторился.
Обернувшись, Клер мгновенно определила, откуда
исходит монотонный звук и направилась к комнате
пастыря.
Всего секунду размышляя: удобно ли врываться в покои
взрослого мужчины? – девушка все же открыла дверь, и
едва не наткнувшись на опрокинутый стул, испуганно
зажала рот руками. Прямо напротив окна, раскачиваясь из
стороны в сторону, как белье на ветру, висело тело пастыря.
Голова, причудливо изогнувшись, едва держалась на
вытянутой шее, словно кто-то в последнюю минуту,
пытался с силой вытянуть висельника из петли.
Пытаясь сдержать рвавшийся наружу крик, Клер
отступила к стене.
Рука Терси несколько раз дернулась, будто он все еще
верил, что сможет вырваться их хищных лап старухи с
косой, а затем все замерло. Маятник предсмертных
конвульсий завершил свой короткий ход.
Клер захотелось плакать, проклиная злой Рок,
преследовавший ее семью попятам. Именно из-за него
погибали те, кто пытался им помочь. И она была уверена –
имя у этого злодея Проклятый-Сквидли!
Не желая понимать, как он проник в святую обитель, и
почему не расправился с ней и Риком, девушка уже не
верила, что когда-нибудь сможет избавиться от жуткого
кошмара. А если решится противостоять! – то финалом
этой затянувшейся гонки станет долгая и мучительная
смерть. Предчувствие было настолько сильным, что все
сомнения тут же ушли прочь. Выход был один...
Разбудив Рика, она долго вглядывалась в его лицо, а затем
сухо попросила:
– Отдай мне отцовскую книгу.
– Зачем? – не сразу понял тот.
– Я должна встретиться с мистером Сквидли и исполнить
