Текст книги "Любитель историй (СИ)"
Автор книги: Константин Кузнецов
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)
вдребезги, стали отправной точкой того самого разговора,
который теперь услышал Квинт.
– Извини, приятель. Не усмотрел, – устало произнес
Луджи, похлопав незнакомца по плечу. Еле ворочая языком,
капер предположил, что, произнеся такое количество слов
в один день, он уже сломал его пополам. Поэтому он
приветливо улыбнулся и поторопился к выходу.
В этот момент ему ответили.
– Ну что вы, тут явно и моя вина, – отреагировал
незнакомец.
– Все верно, – поддержал его Кларк.
– Бывает и хуже, будь проклята терра Ле Фора! -
раздалось в ответ.
Луджи замер. Прислушался. Последние слова показались
ему ужасно знакомыми.
Тем временем незнакомец уже суетился возле своего стола
заваленного всевозможной снедью.
– Эй, мистер, – окликнул его Луджи.
– К вашим услугам, – незамедлительно отреагировал тот,
словно ждал этого обращения.
– Ты что? – удивился Кларк.
– Не мешай, – цыкнул Луджи.
Они незамедлительно оказались возле стола наблюдателя.
Церемониться каперы не собирались.
– Вы что-то сказали, мистер. Ваши последние слова? –
поинтересовался Луджи.
– Да, безусловно сказал...Впрочем, это всего лишь старые
воспоминания. Они, знаете ли, хуже шума волн, всегда
возникают в голове нежданно-негаданно.
– Откуда вам известен этот девиз? – спросил Луджи.
Уголки губ поползли вверх, и незнакомец покачал головой.
– Нет, это не девиз. Это поговорка. Так выражался мой
бывший капитан. Капитан Бероуз. Вы о таком слыхали?..
Уже через минуту они поднимали кружки, весело чокаясь
под неунимающийся гомон «Адмирала Тревли».
– Слишком удивительная история, чтобы назвать ее
случайной, – заключил Квинт, перебив рассказчика.
Тот согласился, не став спорить. Боль в руке все еще
напоминала о недавнем захвате.
– Он представился? Как его звали? – поинтересовался
старик.
Кларк кивнул:
– Он назвал себя Сквидли. Лорт Сквидли.
– Ты служил под началом Бероуза? Того самого, что плавал
на «Бродяге»?
– Прямо в точку, приятель, – согласился незнакомец.
– И долго? – уточнил Кларк.
– Почти всю жизнь. Бриг стал для меня домом, а каждое
путешествие наполняло мою душу неистовой надеждой,
как ветер паруса.
– Но только не последнее, – уточнил Луджи.
-Верно, – заметно нахмурившись, не сразу ответил мистер
Сквидли. Его словно окатили ледяной водой, возвратив к
тем забытым воспоминаниям, которые висели над ним
надгробной плитой. Умерев навсегда, они медленно
напомнили о себе невыносимой ноющей болью.
– Попытка поймать фортуну за хвост стала ошибкой…
Смертельной ошибкой для каждого, кто встал рядом со
мной плечом к плечу, – последние слова бывший капер
«Бродяги» произнес почти шепотом.
Над столом повисла тишина.
Очередной тост был за тех, кто навсегда сгинул в
темной морской пучине.
Недолгий час впитал в себя множество фраз понятных
только истинному морскому волку, побывавшему не в
одном походе к опасным берегам. Они ярко
жестикулировали, иногда смеялись, иногда грустили,
поднимая кружку за кружкой. Наконец, неспешный
разговор плавно подобрался к бригу «Бродяга», который
только-только собирался отправиться в долгий и полный
опасности путь забвения.
– Расскажи, Лорт, как это было? – вкрадчиво попросил
Луджи.
Сквидли долго молчал, поигрывая столовым ножом. За
короткую минуту на столешнице возникло еще десяток
свежих зарубок, затем нож перекочевал на другую
половину стола воткнувшись в мясистую рульку.
– То была не самая лучшая затея сэра Бероуза, – произнес
Скивдли и замолчал. Немного помедлил, и выдавил из себя
еще одну скромную фразу: – Я присоединился к команде
лишь на Стороге… Отличное место, что бы плюнуть на
все и, послав к глубинным Нимфам отправиться на поиски
Фортуны. Забавно, не правда ли?! Еще с утра ты
радуешься жизни, являясь всего лишь крохотной частичкой
всего сущего, а к середине дня узнаешь, что мир гораздо
меньше чем ты предполагал…
– Ты о чем, дружище? – заплетающимся языком
поинтересовался Кларк. К тому времени спиртное уже
дало в голову и стало кружить разрозненные мысли.
Сквидли вынырнул из воспоминаний и хмыкнул:
– Не бери в голову, моряк. Я немного забылся. Давай лучше
выпьем!
Кружки взлетели вверх. Случайно Луджи заметил на руке
наблюдателя обширные язвы, затянувшиеся тонкой
коркой.
– Эй, дружище! Ты случаем не прокаженный?! – Капер
вскочил с места и, откинув в сторону бочку, на которой
сидел, отпрянул назад. Кларк последовал за приятелем.
Собеседник от души расхохотался.
– Трусливые крысы! Вы как я посмотрю, пугаетесь любого
шуршания!
– Да я шесть абордажей прошел, – с обидой в голосе
ответил Луджи.
– Верно, мы в рукопашном бою частенько рвали пасти,
-поддержал его Кларк.
– Только одно дело враг, а другое – эта неведомая зараза! Я
чумные столбы частенько видал. Эти болезни народ
тысячами выкашивает! Говори, живо, что с рукой?! –
засуетились оба.
Однако, заметив спокойствие на лице Сквидли, Кларк,
немного осмелев, возвратился на своем место. А затем
обнадеживающе обратился уже к Луджи:
– Брось, он слишком спокоен для прокаженного. Будь в нем
хоть толика болезни, стражи не пустили бы его даже на
берег. И давно бы замуровали в Башню Салли или подвесили
на дыбе!
– Или упекли в подвалы старика Мора! – поддержал его
Кларк.
Сквидли выжидающе молчал, а когда каперы закончили
говорить и их короткие смешки стихли, произнес:
– На корабле, капитан – бог! И если бы вы оказались на
«Бродяге», то за такие слова, я бы припас бы вам одно
очень интересное наказание… Я протянул бы вас под
килем, и точка7…
Каперы переглянулись. В их глазах застыло странное
сомнение: толи их собеседник отпустил неудачную шутку,
толи говорит на полном серьезе. Если истиной было
второе – то можно было дать руку на отсечение, улучив
удобный случай, он неприменно совершит задуманное.
Кодекс каперов, ни при каких обстоятельствах, не позволял
бросать слов на ветер.
– Хватит ссориться. Давайте лучше выпьем, – внезапно
подняв кружку, Кларк разрушил опасное напряжение.
– За мою шутку! – вставил Сквидли и от души рассмеялся.
Две недоумевающих пары глаз уперлись в моряка. И хотя
вскоре они вновь продолжали непринужденную беседу,
каждый из каперов ощутил возникшее у них чувство
облегчение. Они были рады услышать эти слова. Потому
как даже самые храбрые морские волки с трудом могли бы
выдержать ледяного и в чем-то безумного взгляда
мистера, который называл себя Лортом Сквидли.
Позже, Луджи отметил, что такие же ощущения
возникали у него, когда на них с приятелем взирал слепой
Квинт. Его белесые глаза, как у жареной рыбы, ужасали
одним своим видом. Старый пират смотрел не поверх, а
вглубь, выворачивая любого собеседника наизнанку, словно
7 Протягивать под килем – Наказуемого раздевали, связывали руки и ноги и привязывали к
длинному канату, а второй конец каната пропускали под килем и вытаскивали с
противоположного борта. Несколько человек из команды перетягивали тело несчастного в воду,
протаскивали его под килем и вытаскивали с противоположной стороны. Связанные руки и ноги
не позволяли человеку остаться на плаву, и его легкие мгновенно заполнялись водой. Если канат
тянули слишком быстро, тело наказуемого продиралось сквозь заросли острыми, как бритва
раковинами моллюсков, обильно покрывавших подводную часть корабля. Если же канат тянули
слишком медленно, встречный поток воды бил тело о днище и человек захлебывался морской
водой
он был настоящим морским демоном Требос. И от такого
сравнения – мороз бежал по коже.
– Скажи, Лорт. Вы все-таки нашли Фортуну или
путешествие завершилось у берегов пустынного острова,
на котором многие из вас и отдали жизнь дьяволу? –
вернув разговор в нужное русло, спросил Кларк и тут же
добавил: – Вот мистер Бипс, служака с торгового судна,
говорил что именно так оно и было… Но в чем же тогда
истина, я тебя спрашиваю? В чем?
Слегка сощурившись, Сквидли долго не отвечал, а потом
тихо произнес:
– Истина слишком проста, чтобы ставить ее во главу
этой истории. Все решил скорее случай. Он собрал всех нас
вместе. У каждой идеальной истории есть начало, но нет,
и не может быть конца. Идеальная история она как
горизонт. Ты стремишься к его розовым границам,
силишься перешагнуть рубеж, достигнуть предела, а когда
оказываешься на краю мира, в том самом месте, где
история должна закончиться, и не важно, хорошо или
плохо, тебя охватывает тоска. Я ненавижу такие
истории. Поэтому история «Бродяги» продолжается. Как
бы нелепо это не звучало. Я не хочу отпускать от себя
Бероуза и его настырных каперов. Я не желаю расстаться
с тем, кто заварил эту кашу.
– О чем ты толкуешь, приятель?! ТЫ явно слетел с
катушек! – не сдержался от высказывания Луджи.
В ответ рассказчик осклабился, будто лесной хищник.
– Команда капитана Бероуза цела. Она вот здесь, – Сквидли
указал себе на голову, – вся без остатка. Они со мной и
готовы сами поведать о своей печальной участи. Если есть
желание их услышать, не сомневаюсь, вы сделаете это. В
противном случае не стоит ворошить прошлое. Что
можно отыскать в сырой земле воспоминаний – лишь пару
обглоданных скелетов, да и те вряд ли откроют вам
правду. Только посмеются, клацнув гнилыми зубами…
Кларк не упустил ни одного слова. А когда в голове возник
легкий шепот незнакомых ему голосов он и вовсе уверовал в
их правдивость. Но рассказывать об этом Луджи не видел
никакого смысла. Приятель посчитал бы его еще одним
безумцем, на кого распространилось заболевание мистера
Сквидли.
– Что же было дальше, – спросил старик, вырвавшись из
плена описаной пиратами встречи. Луджи не сомневался:
Квинт видел этот разговор вживую. К Демонам всю эту
прозорливость! – но порой, каперу казалось, что приятель
их капитан сущий морской Дин, способный по запаху
отыскать добычу и принести ее в острых зубах хозяину.
– Потом Сквидли откланялся, нацепив на голову свою
огромную широкополую шляпу рыбака, и ушел, – ответил за
приятеля Кларк.
– Вот так вот просто: взял и ушел? – искренне удивился
старик.
Каперы одновременно кивнули. Добавить им больше было
нечего.
* * *
Место встречи было выбрано абсолютно случайно. Тот,
кто называл себя Сейл Рикс и кого каперы нарекли -
Шельмой, а Джейсон-младший окрестил – Морским
Скитальцем, боялся опоздать, и оказался у дверей
«Адмирала Тривли» минут за тридцать до намеченного
появления Рика. Отыскав Клер и устроив ее в приюте
тетушки Мет, Скиталец был уверен лишь в одном: мистеру
Сквидли понадобится еще пара дней, чтобы добраться до
семьи Джейсонов.
Потоптавшись у дверей, он скрылся в полумраке
ближайшей подворотни, и стал внимательно наблюдать за
посетителями таверны. Многие казались ему знакомыми,
многие лишь отдаленно напоминали каперов «Бродяги», но
сердце подсказывало, что тревожиться в этот вечер Сейлу
не придется.
Несколько невысоких жилистых рабочих с верфи Дутли,
немного покачиваясь от большого количества выпитого,
поскандалили со смуглыми купцами с островов Триглис-
бин. Но драка так и не началась – ситуацию спасла
грешница, одетая в достаточно фривольное платье, которое
как нельзя лучше подчеркивало ее огромную грудь.
Наградив забияк заразительным смехом, она быстро
сговорилась о цене, и конфликт окончился, едва успев
перерасти во что-то более серьезное.
Прислонившись к стене, Сейл задумчиво уставился на
пустую улицу Перебранки – младший-Джейсон опаздывал.
Скиталец знал, что юноша получил его записку; знал, что
тот жаждет дослушать историю «Бродяги» до конца. И
догадывался, что талант его отца рано или поздно проявится
и у наследника Лиджебая, а потому, очень боялся не
успеть.
Время неумолимо отчитывало драгоценные минуты.
С моря опять подул пронизывающий ветер Сти, который
до этой поры встречался только в Ледяном море. Береговой
колокол возвестил о штормовом предупреждении.
В подворотне возник и исчез черный, словно смоль, кот.
Из глубины города донеслись тревожные крики. Холод,
наполнивший Прентвиль до краев, вновь потревожил
вконец окоченевших жителей. Многолюдные улочки
быстро пустели, оставляя после себя неприятный привкус
покоренности перед жуткой стихией.
Рик все еще задерживался.
Что-то не так! Хитроумный план Скитальца трещал по
швам. Еще не зная, по какой именно причине, но он
внезапно почувствовал свое поражение. И в следующий миг
его опасения подтвердились.
Любой житель Прентвиля принял бы этого человека за
рыбака из городка Литви или одиноких восточных
поселений, что приютились у острых скал Мон-парта.
Бросив быстрый взгляд на короткую куртку, широкополую
шляпу и заправленные в высокие сапоги потрепанные
свободные штаны, кто-то смог бы разглядеть в незнакомце -
боцмана с торговых судов тружеников-титлов, торговавших
душистым табаком и острыми специями – сопутствующий
запах был тому лишним подтверждением. Но и одни, и
вторые оказались бы не правы. Желавший оставаться в тени
человек не обременял себя выбором изысканных нарядов,
подчеркивающих его высокий статус. Он был далек от
подобных проблем. А людские заботы и мысли
интересовали его еще меньше.
Скиталец сразу узнал Призрака. Иначе назвать грузного,
мрачного мужчину в широкополой шляпе он просто не
осмелился.
Уверенной поступью тот приближался к таверне
«Адмирала Тревли». Шляпа медленно поворачивалась то
вправо, то влево – Призрак внимательно следил за каждым
прохожим, не упуская из вида ни одной мелочи.
Прижавшись к стене, Скиталец попытался как можно
быстрее скрыться за занавесом мрака, ощутив отчаянное
биение собственного сердца: такое громкое, что его набат
слышен даже на берегах далекой Цицильи.
Остановившись у входа в таверну, Призрак вытряхнул
трубку и, немного потоптавшись на месте, исчез в толпе
бывших моряков. Только сейчас Скиталец, наконец,
догадался, что привело Сквидли к «Адмиралу Травли».
Все дело было в сыне Лиджебая Джейсона. Именно он
стал глазами и ушами Призрака.
Получалось, Скиталец не успел предотвратить
неизбежного.
Сквидли получил власть над юношей, стал сильнее, окреп
и приобрел новую человеческую оболочку. И убеждать себя
в обратном, не имело никакого смысла. Скиталец
чувствовал это собственной кожей. Призрак, который
двадцать лет назад явился к ним на «Бродягу» стал не
просто проклятием для всех членов команды, он
предопределил судьбу каждого, кто выжил в ту ужасную
ночь, когда корабль достиг берегов Турлеско. И никакие
заклятия и молитвы не могли избавить выживших каперов
от новой встречи с Химерой.
И эта встреча для них должна была стать последней.
* * *
Случайные прохожие забредали в таверну частенько, но
в основном здесь кутили постоянные клиенты, которых знал
весь город: попрошайки, носильщики, реже мастеровые и
торговцы. Именно с их легкой руки городские новости
приобретали статус сплетни и разлетались по Прентвилю
быстрее звонкого горна форта Мантаса.
К чужакам завсегдатаи относились по-разному: кто не
обращал внимания – слишком уж много путешественников
забредало в ремесленный квартал; а иные напротив,
страстно следили за каждым новичком, не упуская ни
одного незнакомца – ведь любой из них мог стать началом
очередной, новой сплетни.
Но сегодня все вышло иначе. И появление человека в
потрепанном рыбацком наряде не заметил никто. Он
просочился среди широких столов, опустошенных бочек и
широких спин моряков, как острый нож сквозь масло. Даже
самый рьяный пустослов Рупс Карги и тот равнодушно
отнесся к незнакомцу, бросив в его сторону один
единственный взгляд. Обычно он любил оглядывать гостей
с ног до головы, делал определенные смелые выводы,
добавлял немного лжи, и словно истинный кулинар
преподносил выдуманную историю о незнакомце не хуже
нового душистого блюда. В этот самый момент сплетня и
начинала самостоятельную жизнь, со временем обрастая все
новыми подробностями. И вскоре уже сам Рупс не мог
вспомнить – он ли сочинил эдакую глупость или автором
был его брат близнец Квинс, который тоже умел
выдумывать новости похлеще местных газетных писак и
даже пристрастил к данному ремеслу старшего сына.
На это раз пустослов уже выстроил в голове удивительную
историю, как старый рыбак, потерявшись в море, причалил
к Прентвелю, совершенно позабыв – из каких он краев, и
каким образом попал в неизвестный ему город.
Сплетня родилась неслучайно: немного рассеянный, но
при этом весьма проницательный взгляд здоровяка
облаченного в широкополую шляпу и парусиновую куртку,
был чужим, словно он и вправду заплутал, не только в
пространстве, но и во времени.
Мысленно повторив эту историю еще раз, Рупс уже
смаковал ее, представляя тот приятный момент, когда
поведает слух о странном рыбаке своим многочисленным
приятелям. Отвлеченно зевнув, он налил себе еще рома и,
повернув голову, очень удивился – незнакомец сидел
напротив и немигающим взглядом изучал его сухое
морщинистое лицо.
– Очень интересная мысль. Даже не думал, что в голове
такого жалкого человека как ты, могут возникать подобные
шедевры глупости, – произнес гость. Сняв шляпу, он наспех
разгладил длинные, местами поредевшие волосы и
небрежно кинул свой головной убор на край стола.
– Простите мистер, но я не звал вас на беседу. И уж тем
более, я вряд ли похож на милосердного монаха,
желающего бесплатно накормить первого встречного.
Рупсу явно не понравилась выходка незнакомца.
Бесцеремонные поступки здесь случались частенько, но
касались исключительно прислуги и хозяина питейного
заведения. А тот фортель, что продемонстрировал гость,
напомнил пьяные выходки пиратов, которые давно
присмирели под пристальным оком жесткой власти
местного бургомистра.
– Идите прочь, мистер. Не вынуждайте меня прибегать к
крайним мерам! – грозно сдвинув брови, продолжил
сплетник. Среди местных посетителей он пользовался
уважением и в споре с чужаком, безусловно, мог
рассчитывать на определенную поддержку, от чего и
позволил себе повысить голос.
В ответ на это гость повел себя еще более непредсказумо.
Уголки его рта подались вверх, и на лице возникло некое
подобие улыбки. Немного подождав, он одарил Рупса
одобрительным взглядом и произнес:
– Молоть всякую чушь тебе удается весьма неплохо,
словобрех. Люди верят тебе. А вот извергать страх, не
получается – слишком ты труслив для словесного абордажа.
И сколько ты не желал казаться чуточку смелее, у тебя так
ничего и не вышло.
Собеседник открыл рот, но так и застыл на месте.
Прозорливый незнакомец оказался прав абсолютно во всем,
от первого до последнего слова. Читая Рупса Карги как
открытую книгу, он знал про него все наперед. И даже
сейчас, когда возмущение переполнило словоплета до
кроев, он так и не решился ничего возразить.
Он пытался взбунтоваться, накинуться на незнакомца с
кулаками и отстоять свою поруганную честь, но вместо
этого внезапно паник и опустил голову не в силах даже
оправдаться.
Гость победно кивнул:
– Все так и есть, Рупс. Я нигде не ошибся, ведь верно? Ты
разносишь по городу сплетни, как дикая чума разносит
пыльцу болезни по проклятым городам. Но тебе не дано
открыто вступить в дуэль с собственной трусостью.
Словоплет коротко кивнув в ответ. Его любимое оружие
было обезврежено, так и не сделав ни одного залпа.
Попав в некую зависимость от рыбака, Рупс
окончательно перестал сопротивляться дикой мощи слов,
сковавших его по рукам и ногам. Теперь он лишь молча
внимал, готовясь согласиться с любой фразой – все это
говорилось только про него и никого другого.
И вот когда он ожидал услышать очередное откровение,
незнакомец опять удивил его:
– Скажи, как ты это делаешь?
– Что я делаю? – удивился сплетник. А следующий вопрос
не просто застал его врасплох, а раздавил своей
прямолинейностью.
– Как ты выдумываешь все эти истории? Про моряка
подхватившего любовную болезнь и наградившего ею свою
жену. Про героя Торской войны способного грудью
остановить пушечный выстрел. Как?
Лицо гостя изменилось. Утеряв некую твердость, оно
словно размякло, подавшись какой-то неведомой силе.
Незнакомец не шутил пытаясь еще больше покорить и без
того плененного человека. Он действительно ждал ответа.
И от этого самого ответа зависло многое.
Именно такие мысли возникли у Рупси, когда он пытался
ответить на странный вопрос. Всевозможные варианты
хаотично крутились в его голове, превращаясь в глупые
обрывки бессвязных фраз. Впервые в жизни словполет не
знал, что сказать. Его дыхание участилось, а к горлу
подступил удушающий страх. С помощью каких слов
объяснить незнакомцу полет мысли и живые картинки,
рождающиеся в его голове. Каким образом они возникают?
Возможно, их приносит морской бриз, доставая из тайников
подводного повелителя, а может – это всего-навсего
очередная фантазия, не имеющаяся под собой никакой
правды.
Лицо гостя застыло, медленно покрываясь серой пеленой
печали. Ему стало все понятно и очевидно.
– Скажи, Лиджебай тоже не знал секрета? Его мысли, так
же как и твои возникали из ниоткуда?
– Но с чего вы реши… – поразился Рупси.
Незнакомец знаком остановил его. Достав трубку, он
раскурил ее, заставив сизый дымок взвиться над столом. В
нос словоплета ударил резкий и достаточно горьковатый
запах, окончательно задурманивший голову.
– Я тоже умею сочинять неплохие истории, – немного
задумавшись, признался рыбак. – Но, к сожалению, от меня
скрыта красота букв. Ты ведь знаешь, как это бывает? По
глазам вижу, что знаешь. Переносить мысли на бумагу
требует высокого мастерства, верно?
Повесив голову, словоплет кивнул. Ответный вопрос был
произнесен скорее от отчаянья, а не из-за интереса.
– Зачем вы спрашиваете? Вам и так известны мои мысли и
моя жизнь. К чему эти терзания? Я ведь не самый
достойный собеседник. Не благородный эсквайр или
капитан шлюпа. И мне уж точно далековато до
напыщенного сэра, поверьте. Но у меня тоже есть уважение.
И будь вы хоть морским дьяволом, я не позволю мучить
меня почем зря. Да, я не посещал воскресных школ и не пел
в хорах Лотсии, но всю свою сознательную жизнь я мечтал
постигнуть искусства письма. Год за годом. Все деньги, что
приплывали ко мне в руки уходили на бесконечные занятия.
Плата учителям была велика, однако я не скупился,
представляя как однажды смогу перенести свои мысли на
бумагу. Также как мистер Лиджебай, да упокоит его душу
всемогущий господь. – Рупси осенил себя знаком
спасителя: сперва коснувшись указательным пальцем лба,
затем уст и в последнюю очередь груди. На лице застыла
опустошенность. Ему больше нечего было сказать гостю.
Незнакомец задумчиво покачал головой, что-то
прикидывая в уме, и выпустил очередную порцию
ядовитого дыма.
– Значит, никакой связи не существует: Лиджебай просто
заворожил тебя своим умением письма. Он учил тебя?
– Нет, – коротко ответил словополет, – он боялся
прикасаться к бумаге. Говорил, что на ней лежит особое
проклятие, которое будет преследовать его всю жизнь.
– И ваши редкие встречи заканчивались долгими беседами
о морских приключениях, – докончил за него гость.
Рупси в очередной раз согласился. Не было смысла
спорить с тем, кто умеет копаться в твоих мыслях не хуже
грешного рудокопа.
– Скажи, а рассказывал ли он тебе о путешествии к острову
Грез?
Глаза словоплета вспыхнули и тут же потухли. Столько
лет он хранил в себе истории своего знакомого Лиджебая
Джейсона, терзаясь сомнениями – и вот теперь, когда
память покойного капера вновь ожила, он окончательно
растерялся.
Короткий кивок. Ослушавшись всех предупреждений
рассказчика, он не мог больше держать в себе колющегося,
словно еж секрета.
Когда он закончил говорить, незнакомец выпустил
последнюю струйку дыма и удовлетворенно улыбнулся.
Будто томительная исповедь отцу Маркусу, разговор
очистил сердце Рупси. Отклонившись, он молча выслушал
короткий ответ гостя. Приблизившись к уху, тот открыл рот
– серой пыльцой оттуда вырвался сгусток, сильно
напоминающий крохотного мохнатого паучка. Проникнув
внутрь, он незамедлительно принялся за работу.
Охнув, Рупси расширил глаза. Хотел возмутиться,
закричать. Но не успел. Его разум поработило неведомое
существо, частичка таинственного гостя сидящего
напротив. Жизнь словополета незаметно таила как сизый
дымок над столом. Горький запах трав медленно
распространялся по таверне, пытаясь просочиться в каждую
щелочку, каждый закуток огромного зала.
* * *
В своей короткой жизни Рик часто ловил себя на мысли,
что не может однозначно ответить: нравится ему чтение или
нет. Когда ему навязывали ту или иную книгу – он злился,
вежливо отказываясь от приятного время препровождения;
но выдавались дни, когда замысловатый сюжет какого-
нибудь старого повествования так сильно увлекал юного
мечтателя, что тот терял счет дням и приходил в себя
только когда переворачивал последний лист. Теперь же
чтение стало для него настоящей работой: кропотливой и
требующей полной самоотдачи. Времени для страха и
сомнений не осталось вовсе. Отец требовал от него новых
рассказов, историй, описаний. Будто лишенный памяти
бывший герой войны, родитель разом пытался восполнить
знания, полученные в течение всей жизни. И Рик читал, а
после говорил – без остановки, тщательно произнося
каждое слово, старясь не упустить ни единой детали.
Теперь домашняя библиотека принимала юношу
благодушно, лаская дуновением нежного ветерка, словно он
оказался на морском берегу. По сути, так все и
происходило. Погружаясь в указанные отцом книги, он
полностью переносился в атмосферу захватывающих
событий. История за историей. Юноша не знал устали, и
строчки запоминались с феноменальной легкостью, не
требуя повторного чтения.
Последние пару дней все шло как по маслу, пока дело не
дошло до пауков. Услышав название книги, которую он
должен был найти и прочитать, Рик сначала поморщился, а
потом почувствовал нервную дрожь. Однако мистер
Лиджебай был не приклонен.
Очертив круг обязанностей, он создал для сына новые
правила, границы, сроки и условия. Рик покорно кивнул,
предположив, что жизнь в заточение, да еще и под
присмотром родителя, все-таки ему по душе.
Отец больше не ругал его понапрасну – говорил коротко,
емко, а зачастую просто молчал, внимательно наблюдая
отпрыском. Правила стали возникать реже. И чаще
родитель говорил о семье, что было для Рика невиданным
откровением. Оживляя в его памяти давно забытые
воспоминания, мистер Лиджебай словно пытался
докопаться до какой-то, одному ему известной истины.
Задавая кучу странных и непонятных Рику вопросов, он не
требовал мгновенного ответа, как это бывало раньше.
Открыв намеченную для прочтения книгу, юноша
впервые в жизни серьезно задумался о смерти.
Изображенный на первой странице череп подтолкнул его к
осознанию неминуемого конца каждого кто радостно
входит в этот бренный мир.
Призрак отца явился вечером, покачиваясь, он застыл
возле окна. Дождавшись пока сын устроится за столом и
откроет книгу в кожаном переплете на новой странице,
мистер Лиджебай немного сгорбившись и растопырив
пальцы проплыл к двери, напомнив Рику того самого паука,
что так хищно взирал с обложки прочитанной им недавно
книги.
– Пожалуй, продолжим … – тихий голос вкрадчиво
наполил кабинет.
Юноша напрягся. Плотный туман, возникший у самых ног,
стал быстро распространяться по комнате. Оглянувшись,
Рик быстро взглянул на улицу: широкая каменная мостовая,
серые стены соседних домов, окна которые уже скрылись за
плотными ставнями, пара спешащих по делам горожан -
ночной дымки не было и следа.
Пелена заволокла кабинет. В нос ударил незнакомый
аромат травяной горечи смешанной с табачным дымом, а
вскоре к ним добавился солоноватый привкус моря. Рик
ощутил легкое головокружение. Такого с ним раньше
никогда не было. Призрак отца вздрогнул и, повернувшись
к нему лицом, заговорил.
– Представь таверну, компании моряков, измученных
рьяными ветрами и ядреным солнцем. Их лица
обветренные, худые, зыркают по сторонам выцветшими,
почти белесыми глазами. Многие из них курят, другие пьют
до беспамятства. В таком состоянии они не замечают
никого вокруг… Их разговоры масляные и тусклые как свет
вечерних фонарей у пристани. Вероятно, многие из них уже
позабыли те славные времена, когда служили храбрым
капитанам, избороздившим четыре части света в поисках
сокровищ. Умение бывших каперов уже не такое искусное и
сабли в руках потеряли былую опаность…
Не глядя на страницу, Рик монотонно окунал перо в
чернильницу, выводя на девственном листе очередное
слово. В голове яркой вспышкой возникла таверна,
заполненная морскими волками поджарые фигуры которых
растворялись в непроницаемом табачном дыме и тяжелом
полумраке зала. Несколько вытянутых чадящих ламп в виде
маяков внезапно потеряли пламя, как говаривали в таких
случаях. Огонь в стеклянной колбе стал не больше
наперстка, будто трусливый страж, испугавшийся
внезапного гостя, покинул свой пост.
* * *
Собеседник мистера Сквидли стал напоминать восковую
фигуру, похожую на те воинственные чудища, которыми
раньше так любили украшать корму корабля отчаянные
головорезы. Серая кожа, распухшие от напряжения жилы,
черные с кроваво-красной поволокой глаза, застывший на
лице ужас – так мог выглядеть только мертвец. Жуткое
зрелище, к сожалению, не интересовало завсегдатаев
таверны – у них были дела поважнее. Пропустив очередную
кружку рома, они углубились в собственные воспоминания,
которые шипящей морской волной нахлынули на них с
новой силой.
Наслаждаясь получившимся творением, мистер Сквидли
уже собирался уходить, когда две пары крепких рук сжали
его в тиски, лишив всякого движения.
– Произнесешь хоть слово – вырежем язык и скормим его
чайкам. – Второй нападавший подтвердил слова протяжным
бурчанием.
– Надеюсь, уважаемые джентльмены не станут
осуществлять свои угрозы на глазах у сотни свидетелей.
Морской народ очень зорок, мало ли чего усмотрит, – толи
предупредил, толи поиздевался Сквидли. Ответ последовал
незамедлительно. Мощный тычок в спину сбил его с ног.
Они провели моряка через весь зал, не забыв немного
выкрутить ему руки, чтобы возникла ноющая боль. Сквидли
только недовольно фыркнул – подобная игра начинала ему
нравиться.
Как он и предполагал, никто из посетителей таверны не
обратил на троицу никакого внимания. Сюжет выдался на
удивление хороший, плотный с нарастающей интригой – как
он любил.
Чтобы подбавить масла в огонь, Сквидли задел каблуком
сапога стул, на котором восседал пузатый пиринейский
торговец с широкой седеющей бородой. Тяжело дыша, тот
что-то буркнул себе под нос, и с трудом втянув тяжелый
воздух таверны, встал на ноги.
– Редкоеее прояяявление нэ вежливостиии, – рявкнул он,
обращаясь к кому-то за спиной Сквидли.
– Плыви к себе в Пиринею, иновер! – раздалось в ответ.
Мощный удар кулака сшиб здоровяка с ног, да так лихо, что
тот мгновенно затих, лишившись чувств.
