Текст книги "Любитель историй (СИ)"
Автор книги: Константин Кузнецов
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
возникла смеющаяся рожа мистера Сквали, который на этот
раз предстал в образе ужасного великана раскачивающего
стены собственного дома.
В один миг наступила кромешная темнота. Свечки
закатились под груду коробок, и Рик едва разглядел их
восковой бок среди кучи старого хлама. Пытаясь нащупать
подсвечник, он лишь нашел небольшой круглый предмет,
шероховатый, словно камень. Машинально сунув его в
карман, Рик дополз до лестницы и спустился вниз. С
изучением чердака на сегодня было покончено.
Огонь в камине горел бойко, приятно потрескивая и
выпуская наружу настоящий сонм крохотный искр.
Избавившись от осколков, жадно впившихся в руку, юноша
прижег смолой-живицей многочисленные порезы и только
сейчас вспомнил о странной находке.
Ладонь нашла в кармане небольшую вещичку. Кулак
разжался и Рик уставился на камень обернутый ветхой
тканью, перехваченной толстой колкой нитью.
«Что бы это могло быть?» – юноша покосился на Тита,
который гордо восседал на подлокотнике одного из кресел.
Вылизывая лапы и грудь, кот не стал отвечать, всем своим
видом показывая: его мало интересуют подобные находки.
Не спеша расправиться с нитью, Рик покрутил камень в
руке, а затем осторожно приблизил ветошь к носу. Запах
цветов и камина перебил резкий дух горького табака, а еще
крепкого рома. Юноша поморщился, отстранившись от
находки и покрутив ее в руках, все-таки решился: потянув
за нить, развернул ткань. На развороте, прямо посредине
грязно-белой поверхности красовался символ – сажевое
пятно, напоминающее крылатое надгробие. От послания
веяло ненавистью. Откинув ветошь в сторону, Рик стал
резко тереть ладонь, но на руке продолжала виднеться
бледная смоляная полоса.
– Святой боже! Что же это такое?! – взмолился юноша, не в
силах избавиться от грязного знака на своей руке.
Подскочив к тазу с водой, он начал усиленно намыливать
отпечатавшийся символ. Но все старания оказались тщетны:
клеймо оставалось на своем месте, еще сильнее въевшись
под кожу.
Огромные напольные часы пробили девять. Вжавшись в
стул, Рик отвлекся от созерцания огня и, поглаживая
перемотанную ладонь, покосился на дверь. Клер никогда не
опаздывала: частенько возвращалась из лавки раньше, но
позже, после последнего боя часов, никогда. Механизм
замолчал. Воцарилась тишина. Дверь никто не открыл и
звонок над входом продолжал молчать.
Размотав повязку, Рик едва заметил край угольной полосы.
К горлу подступил неприятный ком внезапного отчаянья.
Казалось, все вокруг шипело и гудело, стараясь побольнее
укусить бедного юношу. Рука начала ужасно чесаться,
будто волдырь от ожога. Закусив губу, Рик почувствовал
выступившую испарину.
В голове возникла череда пугающих мыслей. Странная
находка – оставившая отпечаток на руке, который никак не
хотел смываться, неприятные симптомы, внезапное
волнение – все это просто не могло быть обычной
случайностью.
Рик боялся. Безумно боялся всего вокруг. Страх,
связанный из тысячи узелков противоречий и догадок
плетью стегал его, как великого мученика, бросая то в жар,
то в холод. А несерьезные вещи, внезапно обретали статус
невероятной важности.
Вначале Рик решил, что он многое надумал, и странная
метка на руке ничего не значит. Но от пугающих
предположений было не так легко избавиться. И когда
юноша услышал звон часов, в голове окончательно
поселилась уверенность, что его наградили неизвестным
проклятием, которое вскоре поработит юную душу, и не
будет ему спасения, нигде и никогда.
* * *
Погода не заладилась с самого утра. Пронизывающий
ветер, хлесткие мелкие капли, нежданно накатившие тучи, и
ко всему прочему, невыносимая промозглость окончательно
разогнала и без того немногочисленных посетителей.
Наблюдая за спешащими в теплые домишки горожанами
Клер ловила себя на мысли, что как только среди домов,
словно черт из табакерки всплывает огромный силуэт в
парусиновом плаще и огромной широкополой шляпе, она
невольно вздрагивает и пытается скрыться среди цветущей
рассады.
Ближе к вечеру, когда мистер Бишеп засобирался
закрывать лавку, Клер упросила его оставить магазинчик
открытым и клятвенно пообещала, что пересадит еще пару
розалий, а двери запрет сама. Когда хозяин скрылся за
поворотом, девушка защелкнула запор и продолжила
наблюдать.
Пустынная улица быстро окрасилась в бледные тона, и
даже расторопные фонарщики слегка осветив мостовую, не
смогли исправить положение – мрачный город не засиял
теплыми оттенками умиротворенности. Серость кряжистых
портовых домов змеей поползла по широким мостовым и
узким проулкам.
Тревожно вглядываясь в полумрак, Клер так и не смогла
разглядеть причину своего волнения. Мистер Сквидли так и
не появился. Его не было ни за острыми углами зданий, ни в
тени высоких фонарей – он прятался гораздо дальше, в
самом сознании девушки. В ее потаенных кошмарах.
Пересилив себя, Клер все-таки решалась покинуть
временное убежище.
Ее каблучки быстро цокали о мостовую, а город безмолвно
наблюдал за напуганной девицей, которая больше всего
насвете хотела поскорее оказаться дома. Морозный
холодок, вырываясь изо рта, мгновенно растворялся в
темноте. Фонари кое-где уже погасли, а те, что еще
источали крохотный свет, рождали на кирпичных стенах
пугающие тени. И в этот мерцающий такт, раздавалось
мерное пение скрипучих вывесок, которые, раскачиваясь на
ржавых цепях, словно надгробные плиты несли на себе
сухие послания. «Пекарня – вкуснее не найдете», «Лучшие
подковы во всем Прентвиле», « Заботы погребения – мы с
радостью возьмем их на себя».
Внезапно Клер остановилась. Оглянулась затаив дыхание.
Всего пару секунд, всего пару ударов сердца. Но ей хватило
и этого. Не став ждать пока страх нагонит ее и ударит в
спину, девушка ускорила шаг, а через пару секунд перешла
на бег.
Выскочив на улицу Скромности, которую совсем недавно
местные переименовали в Приют разврата, Клер в одно
мгновение оказалась возле подвыпившей толпы
завсегдатаев одной из местных забегаловок. Развеселые
моряки, солдаты его Величества и пара высокородных
эсквайров, распивали весьма пошлые песни. На заднем
фоне им вторили откровенного вида девицы.
– Ох, какая!
– Давай к нам.
– Не жмись, мы не обидим.
– Эй, красотки, а мы вам подружку нашли.
Оторопев, Клер едва не провалилась под землю от стыда, а
потом, быстро сориентировавшись, ловко оттолкнула
самого заносчивого моряка и кинулась в конец улицы.
Продравшись через толпу пьяных музыкантов и распутных
танцовщиц Клер уже решила, что вырвалась из порочного
круга, когда ее запястье схватила чья-то костлявая рука.
Повернувшись, она приготовилась влепить наглецу
звонкую пощечину, но никого не увидела. Человек
попытавшийся пленить ее был ниже ростом почти на три
фута. Опустив взгляд, Клер уткнулась в грязное смуглое
лицо пожилого бродяги, лишенного обеих ног. Облаченный
в выцветший, превратившийся в лохмотья жакет, инвалид
продолжал цепко держать ее запястье, выставив другую
руку вперед и шамкая при этом беззубым ртом.
– Опустите! – требовательно прикрикнула Клер.
– Красотка, подай инвалиду двух пританских войн и
двадцатилетнего восстания Нузинотов.
Искалеченная, лишенная двух пальцев рука, устремилась к
лицу Клер, словно желая погладить ее по щеке.
Она дернулась. Запястье обожгло болью.
– Не дергайся, ципа. Иначе я сломаю тебе локоть.
– Что вам надо? У меня нет денег, ни медяка! – простонала
Клер.
– Поди врешь, крошка?! – старик придвинулся так близко
что со стороны могло показаться, будто он прилип к ней.
– Нет. Я не вру! Отпустите!
Клер попытался освободиться, умело вывернув руку, но
вместо этого еще сильнее застряла в стальных тисках.
– Не спеши, милая, – наставительно протянул старик.
– Прошу, великие мученики, отпустите меня!
– Только после того как ты выслушаешь меня, – голос
пленителя изменился, стал холодным и тяжелым. Ощутив
мелкую дрожь, Клер поняла, что больше страшится этих
слов, а не ноющей боли.
Мертвый взгляд пронзил девушку насквозь. Старик не
шутил. Он не просто желал, а самым наглым образом
требовал разговора.
– Да поймите же вы: я ничем вам не могу помочь!
– Еще как можешь, мерзавка.
Старик зашелся в приступе яростного смеха.
Попятившись назад, Клер отчетливо различила протяжный
скрип плохо смазанных колес. Деревянная площадка, к
которой, казалось, было прибито тело инвалида, потянулась
вслед за девушкой.
– Отпустите! – она смогла сделать еще несколько шагов и,
зацепившись каблуком о выступивший из мостовой
булыжник, упала. Неудача обратилась спасительной
фортуной. Подвернув ногу она освободилась от трехпалого,
который повалившись набок, теперь пытался забраться на
свой хлипкий помост.
Не став дожидаться пока цепкие пальцы старика вновь
захватят ее в плен, Клер рванула вниз по дороге.
Ветеран что-то выкрикнул ей вслед. Но девушка смогла
разобрать лишь пару слов:
– Передай капитану, чтобы он убирался к праотцам! Это все
из-за Лиджебая! Он один виноват во всем… Только он
один!
Остановилась она только возле своего дома, шагов за сто –
силы окончательно покинули ее тело и Клер, тяжело дыша,
повалилась на колени, хватая ртом морозный воздух.
Окна дома светили весьма ярко, но девушка не спешила
переступать порог родного пристанища. Привстав, она
опасливо, на мысочках, словно идет по тонкому льду, стала
двигаться по мостовой, но не в сторону дома, а в обратном
направлении. С каждым шагом Клер удалялась от жилища
все дальше – окончательно теряя из виду призрачную
надежду на защиту.
Если бы позже ее спросили: почему она решила не
прятаться за крепкой дубовой дверью, а погрузилась в
водоворот сумрачных улиц? – Клер вряд ли бы смогла
найти вразумительный ответ. В ту самую секунду ей
управляла совсем иная, далекая от понимания сила. Она
будто марионетка двигалась по мрачным коридорам
бесконечного лабиринта, пытаясь отыскать спасительный
свет. Найти истину, раз и навсегда расправиться с
необузданными страхами.
Улицы были пусты, ставни плотно закрыты и даже в окне
доктора Тривли не горели свечи. Тревожно вглядываясь во
тьму, Клер внезапно осознала, что больше не может сделать
ни единого шага. Сердце наполнилось тревожным
волнением, а страх пьянил и завораживал.
Ближайший фонарь вздрогнул. Огонек заметался в
стеклянной колбе, а затем ярко вспыхнул, увеличившись в
разы. Ослепляющий шар осветил улицу, окрасив кирпичные
стены в терракотовый цвет. Стальной туман плотной
дымкой накрыл узкую улочку Откровений.
Клер отвлеклась. Оторвала взгляд от фонаря, перевела
его на небольшой радужный мост, на перилах которого
притаились мраморные фигуры морских чудовищ. В самом
центре моста, на возвышенности, стоял человек. Невысокое,
худое очертание в длинном плаще не двигалось и даже не
шевелилось, сохраняя невозмутимость не хуже каменных
изваяний.
Налетевший пронизывающий ветер потревожил все вокруг
кроме человеческого силуэта – полы его одежды не
взметнулись в стороны, продолжая осторожно обнимать
оцепеневшее тело.
Сколько раз он являлся к ней с момента смерти: Пять?
Десять? Пятнадцать раз? – она не помнила. Но сколько бы
это не происходило, Клер так и не могла привыкнуть к виду
мрачного духа.
Проглотив застрявший в горле ком, она ощутила, как
застыло ее дыхание.
Он никогда не говорил с ней. Возникая в самые
неожиданные минуты, отец, храня молчание, созерцал на
дочь, не откликаясь и не произнося ни звука.
Чего он хотел? Зачем являлся? Что удерживало его в
грешном мире живых? – девушка никогда не задавала себе
эти вопросы, воспринимая его визиты как должное.
Еще одно стальное правило Лиджебая!
Перелистывая собственную жизнь, будто главы
неимоверно скучной и достаточно печальной книги,
девушка остро ощущала свою вину, боль и отчаянье. Только
это были абсолютно безликие эмоции, не имевшие под
собой ни одного явного факта.
В глубине души – бережно храня свои чувства – она всегда
любила и пыталась уберечь отца.
Хотела или пыталась? – впрочем, это были пустые
вопросы. Ведь она так и не осуществила желаемое.
Накануне смерти он открыл ей правду: пусть, не всю, а
лишь ее часть. Но и этого было достаточно. Он не был и
никогда не пытался быть им врагом. Для них с Риком,
мистер Лиджебай – как они называли его между собой –
стал настоящим хранителем.
Его безжалостные правила были направлены лишь на то,
чтобы уберечь их.
Но отчего? От кого?
Этого Клер не знала. Время забрало родителя слишком
рано, что бы она выяснила это.
А ведь можно было спросить напрямую! Взять и
поинтересоваться, невзирая на все запреты! Интересно, что
бы он ей ответил?!
Клер не знала. Но догадывалась… смерть отца и его
опасения были напрямую связаны с таинственным
мистером Сквидли, который как заноза засел в ее мыслях,
временами возникая в образе ужасного морского чудовища
Кракена.
Фигура отца продолжала выситься над мостом, буравя
дочь укоризненным взглядом. Конечно, она не видела и не
могла видеть его лица, скрытого покровом ночи, но она
знала точно – именно такие чувства он испытывает сейчас.
Пересилив себя, девушка попыталась сделать короткий
шаг навстречу, но уткнулась в непреодолимое препятствие.
Невидимая стена преградила ей путь.
Очертание отца дернулось, стало размытым, словно мираж
и над мостом потянулся густой туман. Очередное видение
начало рассеиваться.
– Скажи, зачем ты здесь?! – не сдержавшись, выкрикнула
Клер. Эхо, отскакивая от стен, мгновенно растворилось во
мраке пустынных улиц.
– Я устала! Устала бояться! Устала ждать ответа!
Слезы навернулись сами собой, но так и не потекли по
щекам. Пульсируя в висках, в голове возникла резкая
ноющая боль.
И Клер услышала голос. Он звучал откуда-то изнутри,
рождаясь в самом сердце.
« Забудь что было…»
По телу прокатилась ледяная волна. Она попыталась
ответить мысленно.
« О чем?»
Голос проявил равнодушие:
« Все что было, все что будет»
« Я не понимаю»
Голос настаивал:
« Прости меня за все. Он не должен попасть в наш дом. Он
не должен разрушить все, что я создал. Он не должен отнять
наш мир!»
На последней фразе голос сорвался и, лопнув как гитарная
струна, исчез, забрав призрака с собой.
Очнулась она уже дома. Стояла посредине комнаты и
стеклянными глазами смотрела не на Рика, а сквозь него,
словно не было в гостиной никого и ничего – ни стен, ни
родного человека способного понять и помочь. Но Клер
промолчала, в очередной раз, защитив брата от жестокой
реальности.
– Что у тебя с рукой?
– Порезался. Ничего серьезного, – сухо ответил Рик.
Она коснулась его лба и, удостоверившись, что у него нет
жара, пожелала спокойного сна.
Ноги ужасно гудели и стали тяжелее каменных пуд, что
носили узники замка Ли Прат на острове Серых костей.
Повалившись на кровать Клер захотела разреветься
белугой, но вовремя сдержалась. Она дала зарок, что
больше не будет рабой слабости и уныния.
Встав на колени, девушка начала молиться. Милостивый
господь, в ту ночь вряд ли услышал ее просьбу; однако,
когда душевные терзания сошли на нет, и Клер
успокоилась, ей все же стало легче, а все сомнения
растворились как кошмарный сон, который оставляет в
памяти лишь неприятный привкус опустошенности.
День четвертый: в который Рик и Оливер идут по
следу капитана и познают законы черной метки.
Солнечные лучи, пролившись на пол медным светом,
принесли с собой первый морозный узор на стекле. Ясное,
почти безоблачное небо утопало в розовом закате возле
самой линии горизонта.
Провалившись в сон, Рик несколько раз резко
пробуждался, и в бреду, касаясь руки, ощущал тугую
повязку. Угольный след тут же отзывался ноющей болью,
подтверждая свою реальность. Не желая просыпаться, Рик
долго ворочался и вновь утопал в полудреме.
Утром он не вышел на завтрак. Долго торчал возле
умывальника, разглядывая нарисованный шрам и так, и
эдак. В конечном итоге нервы сдали. Таз с водой, мыло,
полотенце полетели в сторону. Рик вернулся в комнату,
чувствуя, как в душе окончательно поселилось мучительное
отчаянье, которое обычно возникает у неизлечимо больного
человека.
Опекунша косилась на хмурого юношу, но спросить в
чем дело так и не решилась. Мисс Дуфни – находясь в доме
Джейсонов – напоминала скорее стороннего наблюдателя,
нежели старательного ментора, который всегда выручит
своим советом.
К середине дня угольная метка стала жутко чесаться, и
кажется, заметно увеличилась в размерах. Ее края стали
топорщиться острыми гранями, словно морской еж,
готовящийся к защите от опасного хищника.
В очередной раз, нарушив запрет, Рик скрылся от
внешнего мира в кабинете отца. На этот раз чужая комната
приняла его гостеприимнее. Присев в кресло напротив
стола юноша достал первую попавшуюся книгу, которая,
одиноко прислонившись к стенке стеллажа, за
ненадобностью, уже стала частью старой резной мебели.
Страницы распахнулись перед случайным читателем,
выдохнув на юношу пыльный клуб. Пожелтевшая бумага
надежно хранила плохо пропечатанные, почти
неразличимые слова, схемы, чертежи.
Юноша приступил к чтению. Книга по кораблестроению
была черствой, трудной для восприятия. Рик постоянно
спотыкался, перечитывая предложение за предложением,
пока не угадывал смысл сложных, незнакомых ему фраз. В
плену этой совершенно скучной книги он провел несколько
часов. И сети, сотканные из тишины и корабельных
образов, начерченных простым карандашом, не отпустили
юношу, пока последний лист не лег к множеству своих
бумажных собратьев.
Рик вздохнул. Отложил книгу в сторону и покосился на
свое измученное, почти серое лицо, случайно отразившееся
в зеркале. Опершись левой рукой на подлокотник и поджав
ноги, он сейчас был невероятно похож на собственного
родителя на самом излете жизни, когда тот ужасно устал от
одиночества и бесконечного карпения над огромнейшей
библиотекой. Даже юное лицо, и то отразило паутину
глубоких морщин. Вздрогнув от кошмарного сравнения,
Рик только сейчас понял, что на нем надеты отцовские
очки.
Когда он успел? Как он вообще умудрился разобрать в
линзах хотя бы одну строчку?
В ужасе сорвав очки, будто кошмарную маску он
отшвырнул их в сторону.
– Да я смотрю, навязчивая идея окончательно доконала твое
воспаленное сознание, – наблюдавший за приятелем Оливер
грустно улыбнулся и добавил: – Не знал, что дела обстоят
так серьезно...
– Помоги мне,– печально попросил Рик и, вытянув
перебинтованную руку, честно признался: – Кажется, я
схожу с ума.
Выслушав сбивчивый рассказ, Оливер потрепал приятеля
по плечу.
– Не вижу в твоей истории ничего необычного. Все вполне
объяснимо.
– И как ты объяснишь это? – Рик выставил вперед руку с
въевшейся под кожу меткой.
– Да тебя откровенно пытаются запугать. Вроде как выбить
из колеи.
– Тогда может быть стоит отдать отцовскую книгу мистеру
Сквидли, и дело с концом?!
– Не спеши. Книга – наш козырь,– авторитетно заявил друг.
– Козырь? О чем ты?! Я себе места не нахожу, а ты
предлагаешь мне торговаться с этим дымящим исчадием
ада?! – Рик взорвался от негодования.
– Не преувеличивай. Твой злой гений, который напугал всю
вашу семью, как эпидемия виктианского мора, всего-
навсего капер, старый приятель твоего отца. Запомни это!
– Способный навести порчу при помощи грязной ветоши?!
– Ты сам это выдумал или от хромой матросни наслушался?
Постой! Ну-ка погоди….А это идея! – задумчиво помяв
подбородок, Оливер схватил друга за руку и потащил на
улицу.
* * *
Выстрел пушки возвестил о послеобеденном поднятии
флагштока в форте Ранден-бау. Стражники в красно-белых
куртках, белоснежных париках, треуголках и в начищенных
до блеска ботинках с широкими пряжками, чеканя шаг,
насыщали серость Прентвиля своим идеальным
обмундированием. Случайные стычки с пьяными каперами,
которые всячески скрывали свое прошлое, уже давно
потеряли статус постоянства, и за последние годы
окончательно сошли на нет. Теперь горожане относились к
власти с почтением, зная, что стражи уберегут их от любой,
даже самой страшной опасности.
«Трииии… аз, тррииии… аз», – залихватски проглатывая
второе слово, вышагивал впереди сержант, браватски
откинув голову назад и гордо выставив вперед широкий с
ямочкой подбородок. И хотя его левая нога после тяжелого
ранения слегка прихрамывала, он старался не ударить в
грязь лицом и стойко терпел ноющую боль. Двое его
подчиненных не отставая от своего воинственного
начальника, одной рукой поддерживали тяжелые мушкеты,
а вторую резко отводили назад при каждом шаге.
Свернув за угол, стражи, согласно церемонии, синхронно
разошлись в стороны и заняли места по краям арочного
входа. Старая смена, отсалютовав, таким же четким шагом
удалилась в сторону форта. Дав последние наставления,
сержант развернулся на каблуках, и продолжил
сопровождать стражей.
Наблюдая за служителями Ранден-бау, грузный человек в
грязном потрепанном жилете и широкополой шляпе,
проводил их равнодушным взглядом, подхватил вещевой
мешок и направился в сторону порта. Словно черное пятно
он двигался по широкой, многолюдной улице Прентвиля,
распространяя на окружающих зловонный запах протухшей
рыбы. На тыльной стороне его правой руки, которая
поддерживала лямку рюкзака, и была, словно специально
выставлена на всеобщее обозрение, виднелась огромная
блямба экземы.
Как только моряк скрылся за поворотом, на той же самой
улице с разницей в несколько минут появился Джейсон-
младший. Рядом с ним пружинистым шагом шел Оливер
Свифт, без умолку болтая со своим приятелем.
– Я все узнал. Перечитал ни одну книгу и кажется, нашел
ответ на твои вопросы. Твой отец действительно был
членом команды капитана Бероуза.
– Кого? – не понял Рик.
– Ты что, совсем дикарь? Бероуз был самым знаменитым
коллекционером таинственных находок северных остров.
Весьма удачливый капер побережий Ла-си, самый жестокий
пират Старых и Новых морей, – затараторил Оливер.
– Ну, вроде бы я что-то такое слышал, – соврал Джейсон-
младший.
– Так вот. Я узнал, что лет двадцать назад капитан Бероуз
со своей дружной командой отправился к мысу Туресса
острова Грез...
– Да брось, это же всего лишь легенда.
– И я так думал, но их славный поход записан в хрониках
морских волков. От первого до последнего дня.
– Путешествие сложилось удачно? – с сомнением
поинтересовался Рик.
– Ходили слухи – нет – хотя верится с трудом. Пираты не
привыкли хвастаться найденными сокровищами, тем более
что верные слуги короля повсюду греют свои уши. К тому
же занимательный факт: в конце путешествия произошла
трагедия, корабль разбился о рифы, а из команды выжило
всего пять-шесть человек.
– И в эту самую команду входил мой отец, который толком
не то что морского узла, а обычный бант завязать не мог, –
Рик продолжал источать недоверие.
– Смотрю, ты мне не веришь? Тогда как ты отреагируешь
на это... – В руках Оливера возник клочок старой
потрепаной бумаги.
Список содержал около пятидесяти незнакомых имен,
среди которых имелось имя Лиджебая Джейсона ол
Стерна.
– Откуда это у тебя?
– Ну, уж точно не из твоей библиотеки. Я вырвал ее из
справочника королевского судоходства. Только не
спрашивай: как мне удалось это сделать? – все равно не
отвечу.
Договорив, Оливер гордо блеснул глазами и, внезапно
остановившись, указал на противоположную часть улицы.
– Вот он – неприступный замок твоего мистера-капера,
злодейского возмутителя спокойствия семьи Джейсонов, -
торжественно провозгласил он.
Рик пригляделся к названию и обомлел. Они стояли рядом
с гостиницей «Дорожная пыль».
– Зачем мы здесь?
– Ты считаешь меня пустословом, мой друг… а зря. Я
побегал по городу, потолкался среди завсегдатаев
прибрежных таверн, и выяснил, что моряки с сомнительным
прошлым, прибыв в Прентвиль, останавливаются именно
здесь.
Посмотрев исподлобья на невысокое мрачное здание с
небольшими вытянутыми окнами и красной черепичной
крышей, Рик ощутил, как по спине пробежала ледяная
дрожь. Представив новую встречу с мистером Сквидли, он
невольно сделал шаг назад. К его счастью приятель этого не
заметил. Воодушевленный странной игрой Оливер просто
источал невероятную веру в победу. Возможно, именно его
настрой и придал Рику дополнительных сил.
– Может быть, повременить? – все же в последний момент
предложил он приятелю.
– Никаких отступлений – вперед и только вперед. Именно
в этих стенах нас ждет безоговорочная Виктория, как
говорил генерал Турдиус, – процитировав слова
незнакомого Рику вояки, Оливер поднял указательный
палец вверх, словно действительно собирался идти в атаку.
Стараясь не выглядеть в глазах приятеля трусом, Рик
покорно двинулся следом. Но чем ближе он подходил к
гостинице, тем неуверенней становилась его поступь.
Фасад здания с парой эркеров съежился, строгое
прямоугольное очертание изменилось, став похожим на
древнее морское чудовище. А широкая лестница со
скульптурами двух спрутов оскалилась хищной пастью.
Застыв на пороге, Рик набрался мужества и ударил в
дверной молоток, радуясь тому, что эти ужасные создания
живут только в его воспаленном воображении.
Изнутри послышались шаги, вернее глухие удары, а затем
едва различимое шарканье. Почти у самой двери идущий
остановился, выругался, то ли на себя, то ли на свою
никчемную жизнь и затих. Чуть погодя, двустворчатое
препятствие медленно отворилось, и прежде чем Рик успел
рассмотреть служителя гостиницы, на них с приятелем как
из рога изобилия посыпались разнообразные проклятия:
– Ну, чего приперлись, крысы?! Какого вам здесь надобно,
провались подомной палуба? Или в конец заплутали?!
Шкоты, фаты и брасы вам в глотку?! Если нет, то
приготовьтесь получить тумаков прямо сейчас. Я почем зря
тридцать пять шагов за день не делаю. Вот, отхожу вас
палкой, как местных попрошаек!
Попятившись, Рик уперся в грудь Оливера – но тот и не
думал отступать.
Еще чуть-чуть и глухой удар. Служитель гостиницы
выплыл из полумрака коридора на солнечный свет, как
мертвец из мутных вод, и оказалось, что выглядит он еще
хуже, чем его портовые ругательства. Слегка покачиваясь
на одной ноге – вместо второй торчал деревянный костыль
– сквернослов был облачен в старую достаточно короткую
куртку нараспашку, из-под которой виднелась холщовая
рубаха грязно-желтого цвета. Лицо было еще более
отталкивающе: густая и почти седая борода хранила в себе
остатки вчерашней, а может быть даже прошлогодней еды.
На голове тоже царил хаос. Длинные, спутанные волосы,
оказались переплетены разноцветными лентами, давно
потерявшими свой первоначальный вид.
– Бывший боцман, – шепнул Рику Свифт.
Тот хотел спросить в ответ: с чего он взял? Но приятель,
будто прочитав его мысли, тут же добавил:
– Видел татуировку на его запястье?
Опустив взгляд, Рик действительно смог разглядеть на
правой руке бывшего моряка фигуру тритона.
– Такие кололи первым каперам, отправившимся на поиски
сокровищ под покровительством Его Величества, – вновь
раздался возле уха тихий голос Оливера.
– Ну, чего молчите, корабельные козявки! С чем
пожаловали?!
Оттолкнув приятеля в сторону, на передовую вышел
Свифт – за что Рик надо заметить, был ему весьма
благодарен.
– Доброго дня, мистер, – уверенно произнес он. И не став
тянуть с вопросом, спросил: – Мы ищем некоего мистера
Сквидли, который, насколько нам известно, остановился у
вас пару дней назад.
– И что с того? – искренне удивился сквернослов. – Или вы
считаете, что как только вам понадобиться кто-нибудь из
постояльцев моей гостиницы, я будто вшивый юнга должен
носиться по палубе и свистать всех наверх? Не выйдет!
Идите и сами зовите своего капитан Сквудли, Скведли, или
как его там… – Не закончив речь, хозяин гостиницы
довольно ловко придавил костылем пробегающего мимо
таракана и, указав юношам на второй этаж, пояснил: -
Номер в конце коридора, справа. И сообщите ему, что он
должен мне еще пару суонов за будущую неделю.
Рик и Оливер поклонились и ловко проскользнули внутрь,
мимо одноногого.
Пристанище бывших каперов напоминало настоящий
пиратский трюм. По крайне мере Рик считал, что именно
так должен выглядеть настоящий двухмачтовый бриг,
который он частенько видел в порту Сомнений у площади
Снастей.
– Все проще, чем я думал, – присвистнул Оливер.
– Хотелось бы верить, – не поддержал его оптимизма Рик.
На стенах холла ведущего к дальнему залу, дожидаясь
своего звездного часа – висели гарпуны и мушкеты, пистоли
и кортики, а в придачу ко всему – обломки мачт и обрывки
флагов и парусов, куски канатов завязанных в морской узел.
На противоположной стороне, среди иных корабельных
атрибутов, красовались великолепные картины морских
баталий, а у самой лестницы располагались портреты
легендарных капитанов. Вереница последних командоров
исчезала за крутой лестницей, где-то на втором этаже.
Высокие, не совсем ровные ступеньки скрипели, одна
хлещи другой, будто Рик с приятелем, и вправду, очутились
на старом, насквозь прогнившем судне. В пролете, между
этажей им повстречался один из постояльцев гостиницы.
Тучный бородач в неглиже гонял по лестнице полуголую
девицу вполне определенной профессии. При этом он не
забывал прямо на ходу, прикладываться к бутылке рома и
во все горло орать похабные песенки.
– Что ребятишки, хотите такую же? – поймав свою жертву
и ухватив ее за грудь, обратился к юношам бородач.
Девушка весело взвизгнула, Рик покраснел, а Оливер
ошарашено ойкнул. Довольный произведенным эффектом
здоровяк рассмеялся.
На втором этаже их ждала новая встреча. Два поджарых
молодца тащили своего пьяного приятеля, который, вращая
головой, будто пугало на ветру, кричал что есть мочи
корабельные команды:
– Свистать всех наверх! Подтянуть паруса! Развейте мои
старые кости по Зюйд-весту!
Оливеру хватило ума сдержать улыбку. Острый,
холодный взгляд одного из моряков проколол юношей
насквозь, не хуже ранжирской шпаги. И Рик вновь
вспомнил о мистере Сквидли – тот тоже обладал таким же
ледяным, как северный ветер, взглядом.
Сердце забилось в тревоге, когда они приблизились к
заветной двери.
– Не дрейфь, я сам с ним поговорю, – вкрадчиво произнес
Оливер.
Рик не возражал.
Тук-тук-тук. Из-за двери не донеслось даже крохотного
шабуршания.
– Возможно, его нет в номере? Или он переехал? –
предположил Рик.
– Никаких – может, – Оливер постучал повторно. И на этот
раз сильнее.
С последним ударом дверь открылась сама собой.
Почувствовав пульсацию в висках, Джейсон-младший
напрягся: в голове эхом отозвался грозный голос мистера
Сквидли, который негодовал по поводу наглого вторжения
в его гостиничный номер. Но худшие ожидания Рика так и
не подтвердились. Небольшой номер, разлинованный на
квадраты лучами морозного весеннего солнца, был
абсолютно пуст.
– Постой, – попытался он остановить приятеля. Однако
Оливер лишь оттолкнул его руку и бесстрашно шагнул
внутрь. Оказавшись в самом центре комнаты, он бегло
осмотрел стоящую в дальнем углу кровать, платяной шкаф,
